Растерзанная лань

— Давайте сваливать от сюда, мне не по себе. — Согласен. Это просто жесть! — Мне казалось, что плесень начала расти и у меня в груди. Дайте попить. — Эта комната будет снится мне в кошмарах. Всё, больше никакого мотеля и никаких странных управляющих. — мы ещё раз обернулось на дверь кухни, которая запомнилась нам всем. Время уже доходило до 15:30, на лице пахло горячим асфальтом, а в носу до сих пор жил заплесневелый запашок. Мы притащили чемоданы к багажнику и Тайлер, загрузив всё внутрь сел за руль фургона. Не задерживаясь каждый усаживался по местам, но Чад, как и в прошлый раз копошился снаружи. — Чад, ну ты и копуша, бы-стр-ее. — Бри вышла к нему из машины и подойдя ближе уткнула руки в бок, а потом её выражение лица изменилось. — Вот уроды, они там тачку испортили. — Чад разочарованно махнул рукой и чуть отойдя попытался снять с лица гнев ладонью. После этих слов, наружу вышли и все остальные. Солнце пекло макушку, было чувство будто я — лампочка, нагретая до предела. Такие лампочки всегда лопаются. — Говнюки плешивые, мы же им ничего не сделали! — на месте рисунка оранжевой краской была уродливо вырисована надпись, гласящая: — «Вы — трупы». Какого хрена?! Что то я не припомню, чтоб в мотеле были неугомонные подростки, желающие все испоганить. — А это не мы «неугомонные» подростки? — Я вообще не уверен, что кроме нас в мотеле кто то был. Не считая управляющую, которая теперь куда-то, да исчезла. — мы с неприязнью осматривали новый дизайн фургона, котный хотелось поскорее стереть. — Точно, это управляющая! — С чего ты это взяла? — Лестничные перила окрашены оранжевым, можно было бы и догадаться, что это она. Сумасшедшая бабка. — Неважно кто это сделал. Давайте уберём это безобразие и уедем поскорее. — Тиффани кивнула Тайлеру и он достал из дверцы машины тряпку. — Вы думаете оно просто так ототрется? Это же краска для мебели, а не детская гуашь. — У меня есть ацетон. — Тиффани поболтал а перед нами бутылочку с жидкостью на которой было написано: — Жидкость для снятия лака. — она улыбнулась и приступила к делу. — О, Тиффани, как же я тебе люблю! — Неделю назад ты ворчал, что по всюду воняет моим лаком. А потом сказал: «Фу, Тиффани, девочки же не должны вонять» — она попыталась изобразить голос Чада, но по итогу получился школьник с гнусавым, надменным голоском. — Я беру свои слова назад! Всё, по местам, поехали уже! — мы наконец забрались в машину, после того как с неприятным посланием было покончено. Мотор загудел как бензопила и фургон тронулся с места. Я опустила стекло, чтобы ветер залетал внутрь и сонная жара растаяла от его прохлады, и вместе с этим как-то удручённо смотрела на мелькающие виды, которые как в мираже тут же исчезали и сменялись другими. Наконец картина из окна машины изменилась, на смену каменистым, поросшим облезлыми кустарниками дорожкам и вечно жёлто — коричневым каньонам пришёл лес. Не густой, усталый, утыканный длинными сосенками. Он участками показывался между полями с сухой травой. Казалось, что деревья в этой обстановке были зеленее зелёного, но я знала, что даже они устали от жаркого солнца. Насколько часто тут случаются пожары? И как часто идут дожди? Я читала, что в Техасе не везде «вечная жара», наоборот, большая часть находится в климате, где дожди выпадают крайне часто. Дождик мне сейчас бы не помешал. Не успела я подумать о огне и думе, как нос уловил запах гари. — Что горит? — Надеюсь не мы. — Тайлер повернулся к задним сиденьям и тут раздался его недовольный голос. — Эй-эй — эй, а ну не курить в машине! Чад, баранья башка. Откуда ты вообще её взял?! — я изумленно повернулась, желая увидеть причину вони. — Чад, ну ты говнюк. Мы же договорились не курить и не пить. Откуда ты её достал? — я с заговорческой улыбкой смотрела на то, как он сначала втягивает в себя злополучный дым, а потом медленно выпускает его из лёгких, наполняя машину вредным туманом. — Фу ну и вонь, Чад! Хоть бы окно открыл. — Тиффани сильно, для её возможностей, пихнула соседа в бок из-за чего он не смог до конца впустить в себя сигаретную дымку и она вырвалась обратно наружу вместе с его кашлем. — Да ладно вам, этой поездке нужно освежится. — По моему свежесть — это не про сигары. — Ну и пусть. Ви я же видел как ты засматривалась на фруктовое пиво. — он указал на меня кончиком сигаретки и я поджала губы, спрятавшись от него за спинкой сиденья. — Мы живём в свободной стране! Я могу смотреть на любое пиво! — через пару секунд я опять высунулась назад. — Курить плохо, Чад. Бери пример с меня. — Курение — это не грех, курение — это молитва. — он приложил руку к груди, а затем поднял голову вверх, как актёр играющий роль на сцене. — Это ритуал, с помощью которого я встречаюсь с божественным. — Чад, это называется «обкуриться» — Бри дрыхла отвернулись к открытому окошку и сквозь дрёму слушала наши беседы. — Может и так, главное как словами передать. Философ и из слова «жопа» сочинит поэму. — Я тебе сейчас эту молитву об твою жопу затушу и будет у тебя новая татуировка. «Философ хреноФ» — мы все засмеялась с того как Тайлер взбесился, но тут же между безмятежной радостью я заметила пятно впереди. — Тайлер ДОРОГА! — машина в полете врезалась во что то, глухой стук и удары пронеслись над головой по металлической крыше, а затем дребезжание колёс и жуткий скрип об асфальт сообщили о том что мы остановились. От страха я зажмурилась, будто это меня спасёт, и в момент торможения я ударилась лбом об бардачок, от чего голова пошла кругом. Распахнув веки, подрагивая всем телом от предсмертного страха, я сглотнула тяжёлую слону и, словно хромое животное, продрогшее от стужи, отворила дверь и шмыгнула на улицу. Вся передняя часть машины была в крови и каких то ошметках, все размазалось по лобовом стеклу и густая алая мокрота беззвучно капала вниз, собираясь в лужицы. Это было похоже на кровавое побоище, будто мы проехались по толпе людей, превращая их плоть в порубленное мясо. Мои руки тряслись в немой, тихой истерике, даже верхняя губа подрагивала от шоковой передышки. Я короткими вдохами хватала воздух, пытаясь не заострять внимание на металлический запах в нем. Я чуть обошла машину, которая с мигающими фарами неуклюже стояла посреди дороги. — О Господи, мы кого то сбили? — за мной зашевелились и остальные, кажется никто не пострадал больше чем на одну царапину на носу, но дышать было трудно, как после грубого удара по лёгким, когда не только вдохнуть сложно, но и кашель вырывается на волю разрывая нежное горло. Тиффани, придерживаясь за открытую дверь, медленно, пошатываясь ползла вдоль машины. Увидев, размазанную по асфальту словно после тёрки, окровавленную тушу с висящими на тонких сухожилиях кусками мяса, она порывисто зажала рот, вдавливая ладошку в лицо. Но сдержать омерзение не удалось, её вырвало до того как она успела отбежать в сторону, и лишь потом, судорожно втягивая воздух её смогли успокоить. — Это корова. Боже, какого хрена она выбежала на дорогу. — Бри смотрела на мёртвое животное, которое ещё пару раз по рефлексу организма дёрнуло почти оторванной конечностью. — Ну. ну и мерзость. Я сейчас тоже блевану. — Чад отошёл в сторону, пытаясь дыханием сбить нежеланную тошноту, пару раз проморгавшись и запив жжение в горле водой. — Машина теперь похожа на кровавый фестиваль. У нас есть чем её отмыть? — Да. да, я взял в дорогу бутыль с водой. — Тайлер вышел из шокового транса, шумно вдохнув через нос, и пошёл вместе с Бриджит к багажнику за большой бутылкой с жидкостью. Пока они разбирались с внешним видом Бетси, а Тиффани стояла чуть поодаль от нас и смотрела куда то на худые леса, лишь бы не смотреть в сторону коровьего трупа, ко мне вернулся Чад с бутылкой с какой то маленькой ёмкостью в руке. — Надеюсь в Техасе нет поговорки: «Сбил корову — жди беды» — он протянул мне тёплую фляжку с неизвестным мне содержимым, щурясь от солнца. Я стояла обхватив себя руками, но далеко не от холода, а от жары, что вдруг стала ледяной. — Чад, что это?.. — Глотни и узнаешь. — он слабо улыбнулся и ещё раз протянул мне руку с фляжкой, я взглянула на неё и то ли от обреченности, то ли от желания отвести чем то тревогу от своего разума, я взяла её.