Душа зверя

Очнулся я в тёмной комнате. Голова была свинцовая и жутко болела, как и всё тело. Казалось, что меня переехал танк. Раз сто подряд. Вокруг царил глубокий полумрак. Спина ныла, но не так сильно, как до этого. С трудом поднявшись и приняв сидячую позу, я схватился за голову и зашипел от боли. Спустя пару минут всё стабилизировалось, потихоньку начал вспоминать, что произошло. Какие-то кадры недавно произошедшего мелькали в голове. Всё казалось абсолютно ненастоящим. Мысль же, что это был всего навсего сон мгновенно отмели два огромных чёрных крыла, которые вздымались за моей спиной, жутко мешали сидеть и тяготили лечь обратно. Красные подпалины на них светились в темноте и мерцали мягким светом. В голове было слегка туманно, так что я не мог понять, где я. Но одно я понял точно — это не моя комната. Вдруг нечто зашуршало совсем рядом со мной. — Приветствуем тебя, — послышался громкий басистый голос сбоку. От неожиданности я резко подпрыгнул и обернулся на голос. — Ты сейчас в ином мире, — говорил голос с другой стороны очень хрипло и наигранно, его явно пытались изменить. Оба парня, как я понял по голосам, были в каких-то чёрных балахонах. Они медленно отошли к стене напротив меня. Мне было одновременно страшно и смешно. — Мы ангелы смерти, — вторили двое друг другу. Это выглядело довольно забавно. Последние крупицы страха улетучились. Ростом парни были примерно как я. Всё это выглядело как большой розыгрыш. — Приготовься, сейчас твоя чёрная душа отправится в чистилище, — оба парня двинулись к противоположной стене, — и будет уничтожена на веки вечные! — завыл один из «ангелов смерти». В этот же миг послышался какой-то шум, как будто за стеной. Странно было то, что я мог слышать даже этот едва уловимый шорох. Тут один из парней, запутавшись в своей простыне, с грохотом и попутными матами, рухнул на пол. Второй кинулся его поднимать. — Санёк, ты как? — подняв парня спросила с тревогой личность. — Да не говори имя, придурок, — зло зашипел другой, потирая ушибленный зад, — Сейчас, ай, блин, придёт наш старший брат, — парень в чёрном держался за ушибленное место. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался яркий свет, который ударил по ещё не привыкшим глазам. В комнату вошёл ещё один парень, он был значительно больше и массивней тех двух клоунов и, вероятно, старше. Рядом с ним шёл огромный белый волк. Глаза парня горели ярким голубым огнём. Взгляд его был обжигающе ледяным, он медленно перевёл его на меня и плавно моргнул. Это были холодные глаза убийцы, хищника, не знавшие ни жалости, ни пощады. Вот теперь я испугался не на шутку. Тут этот человек вскинул руку, и она загорелась ярким пламенем. Пламенем, которое обвило всю его кисть вплоть до запястья. Столб огня высоко поднялся — языки огня лизали потолок. Не отводя взгляд, он улыбнулся голодным оскалом зверя. Со зловещим смехом, он двинулся на меня с вытянутой, объятой пламенем кистью. Поняв, что он хочет меня просто напросто сжечь, я зажмурил глаза и дико заорал. Это действие возымело неожиданную реакцию. Тут же в комнате зажёгся свет и я увидел этих «Ангелов смерти». Это были три пацана, как я и предполагал. Те, кто у двери, были примерно моего возраста, тринадцать-четырнадцать лет. А вот другой был гораздо старше. Как мне показалось, ему было лет восемнадцать, может больше. Все были закутаны в какие-то чёрные простыни, замызганные, старые и изрядно выстиранные. — Опять занятия прогуливаете. — В комнату зашёл высокий мужчина лет сорока пяти. Он был в рубашке и тёмных джинсах. Короткая стрижка, которую уже тронула седина на висках и не только. Парни, что стояли у двери так, что остались незамеченными мужчиной, не веря своей удаче быстренько слиняли, подобрав края простынь, оставив своего соплеменника. — Сколько раз говорить, чтобы малолеток всякой ерунде не учил? — забасил мужчина и залепил парню крепкого подзатыльника. — Иди сядь и не мешайся, завтра весь день дежурным назначен, и попробуй только слинять, все каникулы дежурить будешь! — мужчина был явно возмущен таким поведением парня. — Ну Пётр Николаевич! — заныл парень, стягивая с себя простыню. — Почему именно я? — Потому что ты — зачинщик всего этого безобразия, — спокойно ответил мужчина. Парень остался жаловаться на судьбу-судьбинушку, а мужчина подошёл ко мне. — Здравствуй, я Пётр Николаевич, — мужчина протянул мне свою большую крепкую руку, лапища была огромная, такая, что ей можно было давить гранёные стаканы. Немного поколебавшись, я протянул свою руку в ответ и Пётр Николаевич осторожно пожал её. — Я директор этого здания, — он развел руки в широком жесте. Слегка повернув голову, я понял, что это точно не моя комната. Только теперь я увидел окна, закрытые тёмными жалюзи, которые плотно прилегали друг к другу, не пропуская ни лучика света. Но, несмотря на это, помещение было довольно светлым. Сам же я лежал на каком-то потрепанном полу-диване-полу-кушетке. Стоял запах дорогого одеколона. На стенах висели какие-то старинные картины. От времени краска на холстах немного потрескалась и огрубела, но эта деталь даже больше красила их. Чуть дальше был шкаф с громадными папками, которые стояли плотно друг к другу, корешки их были самых разнообразных цветов. По соседству с ним был деревянный стол, на котором стояли разные безделушки по типу вазочек, баночек с декоративными камушками, подставки с ручками, карандашами и прочей дребеденью, а посередине него стоял новенький ноутбук. Комната была очень похожа на чей-то кабинет, но в тоже время очень уютная и тёплая. — А как твоё имя? — спросил Пётр Николаевич, когда я отошёл от шока. — Э-м-м… Никита, — голос был слегка хрипловатым от недавнего крика ужаса. — Отлично, Никита, — немного помявшись, он продолжил. — Понимаешь… Мне нужно осмотреть твою спину на наличие ран или чего-либо ещё опасного для твоего здоровья. — Вспомнив про новоприобретенные крылья, я резко завёл их за спину, небольшая искра боли отдала в позвоночник. — Можешь повернуться? — голос его внушал доверие, да и вообще на вид он был довольно добрым, но я всё же колебался. — Мне можешь доверять, — сказал мужчина, заметив моё смятение. — Я просто хочу посмотреть, ведь если произошёл разрыв кожи, то может появится инфекция, а этого не стоит допускать в твоём случае, — Пётр Николаевич мягко улыбнулся, и эта улыбка разом сняла все подозрения и страхи. — Ну хорошо — всё равно сам я с ними ничего сделать не мог. Как только я сделал первое движение в сторону для разворота, спина заныла с новой силой. Закусив губу, чтобы не стонать от боли, я начал медленно поворачиваться. Ощущение чего-то липкого и противного на спине вызывало рвотные позывы и прилипшая к ней толстовка только ухудшала ситуацию. Всё же повернувшись, я уже чуть ли не плакал. — Молодец, я буду стараться как можно аккуратней. Можешь немного их развести в стороны и расслабить, так будет легче, — голос его был тихим и мягким. Я нерешительно угукнул и попробовал медленно расправить два огромных крыла, сначала было довольно болезненно и непривычно, но вскоре я уже привык, но раскрыть их больше чем на сантиметров тридцать не удавалось, как я ни старался. Тут на моё крыло опустилась его грубоватая рука, которая слегка поглаживала крыло аккуратными и плавными движениями, от этого жеста я успокоился и даже слегка расслабился. Почувствовав, что их стараются раздвинуть, я снова попробовал пошевелить ими, и на удивление, у меня получилось, и с небольшой помощью Петра Николаевича, мне удалось их распустить. Крылья оказались не просто огромными, а по-настоящему гигантскими. Даже сейчас я мог их спокойно видеть, они были метра по четыре каждое, если не больше. Хорошо, что кабинет был большой, но даже так оба крыла были раскрыты только на половину. — Прекрасно. — Он снова провёл рукой по основанию крыла. — Ты их чувствуешь, нет онемения? — спросил он, продолжая гладить одно из них. — Вроде нет, — ответил я. — Только очень болит. — Угу, знаешь, чтобы лучше осмотреть твою спину, мне придется разрезать твою кофту, так как это единственный способ освободить её. Да и всё, что от неё осталось — пара кровавых лоскутков. — Она уже старая, так что делайте, что угодно, — ответил я безжизненным голосом. Это была моя любимая толстовка. Столько воспоминаний было связанно с ней. Спина стала щипать ещё сильней от прикосновений худи в месте стыка крыльев и спины, края её прилипали к голому, безкожному мясу, принося острую боль. — Эй, Ромка, — крикнул мужчина растегивая пуговицы на рукавах белой рубашки и закатывая из. — Принеси мне ножницы. — А где они? — отозвался парень сзади, но не успел мужчина что-то ответить, как раздался грохот металла по полу и болезненный стон. — Нашёл, — прохрипел парень. Было похоже, что что-то тяжёлое приземлилось ему на голову. — Спасибо, — отозвался мужчина. Затем я почувствовал тёплые пальцы Петра Николаевича на спине. Он аккуратно приподнял край моей уже бывшей кофты, в то же мгновение я почувствовал некое облегчение от того, что это отлепили от спины и больше она не причиняла боли. Повреждённую кожу обдало прохладным воздухом кабинета, а уже через секунду раздался треск одежды. Пару раз холодный метал ножниц касался меня, но это скорее было приятно для разгорячённой кожи. Подняв голову, я снова увидел того парня, но он уже сидел не на стуле, а рядом со мной и наблюдал за ловкими действиями Петра Николаевича. Когда кофта была уже разрезана вдоль спины, а лопатки освобождены, тогда только я расслабился, но это было ненадолго, почти сразу парень подскочил ко мне и, нагло отодвинув плечо, стал пялиться на мою спину. Я хотел было сказать что-то по этому поводу, но увидев вытянувшееся от изумления лицо парня, передумал и сам быстро взглянул на свою несчастную спину и в тот же миг пожалел об этом. Недавняя еда резко попросилась наружу. В месте стыка лопаток и крыльев кожа была порвана в разных направлениях, а где-то и вовсе вырвана, а вся моя спина была в запёкшейся крови, которая стекала до самого пояса. Лицо Петра Николаевича было хмурым, брови были сдвинуты к переносице, выражая беспокойство. — Это нехорошо, — выдохнул он. — Рома, можешь принести… Не успев дослушать, парень резко подскочил с бледным как мел лицом, на котором явно читалось потрясение и пулей вылетел из кабинета. Через минуту он уже вихрем ворвался в комнату с грмящем поднносом и разложил на столе какие-то инструменты и баночки с пузыречками. Глубокий вздох мужчины заставил мои волосы встать дыбом, что-то нехорошо закрутилось в животе тяжёлым камнем. — Всё оказалось хуже, чем я предполагал, — его голос дрогнул, он быстро отвернулся. — Мне, эм, придется зашить рану, так как она слишком большая и, если этого не сделать пойдёт заражение… — он медленно отошёл к раковине, чтобы вымыть руки, краем глаза я взглянул на него, его руки тряслись. Я практически чувствовал, что что-то его беспокоит. Облокотившись на раковину и уняв дрожь, он обернулся ко мне, его лицо было немного уставшее. — Постарайся не двигаться, твоя кожа и так очень тонкая, а ещё и крылья… Я впервые вижу такие огромные крылья, да ещё и в твоём возрасте, — лёгкая улыбка растянулась на его лице. Подойдя к столу, он начал что-то там искать. — Кстати, сколько тебе лет? — Пятнадцать, — ответил я тихо. — Э-эх, ты же совсем ещё дитя, — протяжно вздохнул мужчина, с камнем на сердце, поглаживая мои израненные плечи. — Можешь прилечь? — такие заботливые руки, такой мягкий голос, такие глаза, желающие только добра. Слёзы подступили с комом к горлу. Как давно я уже не видел таких людей. Парень, который уже оправился от первого шока, стоял рядом и помогал мне лечь. С горем пополам мы всё же это сделали. — Ты сможешь вытерпеть? — шепнул парень, садясь рядом со мной. — Постараюсь, — ответил я тихо. Кому я врал. Ужас пластом лежал в низу живота, ком стоял в горле, а тело било дрожью. — Как же я это не люблю… — выдохнул мужчина, подойдя ко мне, и снова тяжёлый вздох. — Наверное я никогда к этому не привыкну. — Паника. — Можешь поднять левое крыло? — вроде бы обычный вопрос, но… Я долго метался внутри себя, и снова это глупое состояние, как котёнок загнанный в угол псом. Подняв крыло, я вцепился в край кушетки, всё тело била дрожь. Заметив это, парень протянул мне свою ладонь. И этот жест как бы успокоил меня, паника сошла на нет, стало так спокойно, так хорошо, это так странно. Подняв на него глаза с немым вопросом, я увидел лишь улыбку на опущенном лице. Вскинув голову, я встретился с ним взглядом, сердце дрогнуло и пропустило несколько ударов. На меня смотрели не те холодные, мёртвые сапфиры, которые я видел ранее, а тёплые, яркие топазы с бирюзовым ядром. Эти глаза, сердце начало биться чаще, они… Невероятны, точно их вырезал искусный ювелир, хотя нет, ни один мастер в мире не сможет создать что-то настолько невероятное, они светились жизнью изнутри, почему-то они напоминали луну в безоблачной ночи. Всё вокруг в один момент стало неважным. Я мог смотреть только на них, на эти глаза, на эту неземную улыбку, что запросто затмила бы любой из рассветов, которых мне доводилось видеть. Я медленно перевёл взгляд ниже, на широкие, мощные плечи, выпирающие сквозь чёрную ткань, сильные руки, внушительный торс. Парень был одет довольно просто, джинсы и угольно-тёмная обтягивающая майка. Опустив голову ещё ниже, я обнаружил волка, о котором я уже успел забыть, он лежал у ног парня, но теперь он казался довольно красивым и даже изящным. Мои раздумья прервала горячая рука, которая аккуратно сжала мою ладонь, мягко согревая её. Ухо обдало тёплое дыхание. — Сожми её, будет легче, — прошептал парень, улыбнувшись мне. — С-спасибо, — я в ответ аккуратно сжал её, но только сейчас понял, что она была вся перебинтована. — А что с ней такое? — Скоро сам узнаешь, — улыбка всё так же сияла мне в поддержку, что сильно успокаивало. Но спустя всего секунду весь покой улетучился, заменяясь нарастающей, ноющей болью в спине. Я вздрогнул, почувствовав руку Петра Николаевича на крыле. Он чуть пододвинул его, а я приготовился к не самым лучшим ощущениям. Сзади неприятно защипало, и послышалось шипение какого-то антисептического средства. Но причина боли была явно не в этом. И тут произошло то, что повергло всех присутствующих в шок. Что-то дернуло в позвоночнике, отдавая тупой болью в череп и тазовые кости, а затем я снова почувствовал ту старую ужасную, не сравнимую ни с чем адскую боль, точь в точь как в ту злополучную ночь, а в комнате снова раздался оглушительный звук ломающихся костей. И будто треск чего-то. По спине заструилось что-то горячее и липкое. Почти сразу всё тело погрузилось в пламя, стало жарко, липко и душно. В нос ударил мерзкий запах, от него кружилась голова, а от боли в спине я готов был лезть на потолок, сил не было даже вздохнуть. Я просто напросто задыхался, не в силах сделать глоток спасительного кислорода. Глаза ничего не видели от красной пелены страха, на мгновение мне показалось, что я умираю. В голове мелькнул какой-то спасательный обзор, топазовые глаза, тёплая перебинтованная рука. Точно. Я стальной хваткой вцепился в руку парня и сжал зубы, чтобы не закричать. На глазах появились слёзы и закапали на кожу дивана. Петра Николаевича отбросило невидимой волной куда-то назад, а сзади я снова почувствовал что-то новое. Это были новые крылья, они росли сразу под первыми и были немного меньше их. Я не понимал что творится, ещё чуть-чуть, и я готов был свихнутся к чертям собачьим. Комната на несколько минут погрузилась в тишину, нарушаясь лишь моими прерывистыми всхлипами и стонами боли Петра Николаевича, который поднимался с пола, опираясь о стену. Когда он пришёл в себя, то быстро подбежал ко мне, обеспокоенно меня оглядывая. — Кожа вроде не разошлась, — пробормотал он невнятно. — Ты как? Спина сильно болит? А голова? Воды дать? — он метался из стороны в сторону. С самого начала он казался строгим и даже чёрствым человеком, но похоже он просто носил рабочую маску и на самом деле был добрым и очень чутким человеком. — Всё хорошо, — прохрипел я, пытаясь хоть как-то успокоить мужчину. — Ох, я тогда тебе сейчас сделаю укол, и тебе должно стать легче, но при одном условии: ты после всего этого поспишь, договорились? — он говорил это как самый заботливый папа, это почему-то тронуло меня до глубины души. — Д-да, — единственное, что мне хотелось, чтобы эта невыносимая боль скорее кончилась. Он опять отошёл к столу и вернулся оттуда с небольшим шприцом с мутноватой жидкостью и осторожно ввёл лекарство в плечо. — Нормально себя чувствуешь? — спросил Пётр, оглядывая мои новые крылья. — Вполне, правда всё болит, — я обернулся и улыбнулся ему своей самой яркой улыбкой, пытаясь хоть как-то отблагодарить его. От этого действия лицо мужчины заметно потеплело и даже как будто помолодело. Он кивнул и пошёл готовить иглу для зашивания моих ран. — Точно всё нормально? — шепнул парень, всё ещё обеспокоенно держа мою руку. — Угу — ответил я ему с благодарностью. Зашивание прошло без происшествий, иглу я почти не чувствовал после того, что произошло ранее. — Вроде всё прошло хорошо, — сказал Пётр, вытерев пот со лба, и положил изогнутую медицинскую иглу обратно на металлический поднос. — Странно, я впервые вижу именно две пары крыльев, и при том такой странной окраски. Надо будет в книгах покопаться. — Никита, ты можешь садиться, я закончил, — сказал он и пошёл вновь вымыть руки. — Ром, а ты помоги ему надеть майку. А то меня уже ждут. Я побежал, а ты доделай всё и отправляйтесь в квартиру, ок? — быстро вытерев руки о мягкое полотенце, мужчина поспешил к выходу, но, что-то вспомнив, вновь обернулся. — Ах да, Никита теперь будет жить с тобой, я думаю ты не против? — Хорошо-хорошо, иди уже, — жестом парень указал на дверь. Пётр Николаевич внимательно посмотрел на парня. — И без всяких своих придуриваний, хорошо? — Да понял я, понял, всё будет отлично, — мужчина ушёл, закрыв дверь. Парень неспешно развернулся и, подхватив чёрный портфель, расстегнул молнию, доставая оттуда майку того же угольного цвета, что была и на нём. Он подошёл ко мне, в тот момент я только-только поднимался, пытаясь совладать с двумя парами крыльев, которые никак не хотели меня слушаться. Каким-то чудом я всё-таки умудрился подняться, мой собеседник внимательно наблюдал за всеми движениями. Вздрогнув, я быстро закрыл голую грудь руками и поджал ноги к животу, чтобы его тоже скрыть от любопытных глаз парня, в голове ухнуло. — Можно я сам? — спросил я робко, с огненными от смущения щеками. Мне было очень стыдно, я всегда стеснялся своего тела. Поэтому даже летом редко вылезал из всевозможных толстовок и безразмерных футболок с длинными рукавами. — Ой, и-извини, — вид у него был крайне удивленный и в тоже время смущенный, он положил майку рядом со мной. — Вот, специально для этого, — он указал на разрезанную майку, а затем на крылья и отвернулся, давая мне одеться. Убедившись, что парень не смотрит, я опустил босые ноги на холодную плитку пола и потянулся к чёрной футболке. Развернув её, я увидел, что она была немного великовата, но мне нравилась, на чёрном фоне был изображен принт черепа, не человеческого. Наверное это был волк, но уточнить я не мог. Из пасти прорастали диковинные цветы ярко-красного оттенка, она была безумно красивая, обняв её, я быстро натянул вещь и попытался встать на ноги. Но чуть было не упал, слава богу Ромка вовремя среагировал и успел поймать меня за руки. — Осторожно! Твоё тело ещё не окрепло после всего, так что пока ещё отдохни, — он снова усадил меня. — Тем более, я тебе руки ещё не перемотал. Я только открыл рот, чтобы что-то спросить, но парень тут же развернулся и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. В комнате остался только я и волк, который всё так же мирно спал. Парень вернулся минуты две спустя с какими-то матерчатыми полосками и миской в одной руке, и банкой раствором в другой руке. Поставив и перелив жидкость, которая к тому же очень странно пахла, в миску, а затем взяв всё в руки, он подошёл к кушетке, где я сидел и разложил все предметы для будущей экзекуции передо мной. Я с непониманием наблюдал за его действиями. Тут его взгляд перешёл на мои сведённые назад крылья. Положив последнюю полоску ткани, он медленно обошёл кушетку и подошёл к крыльям. — Эм, можно я потрогаю? — спросил он, разглядывая их. — Конечно, — этот вопрос слегка смутил меня, но всё равно я слегка шевельнул крыльями, как бы давая возможность до них дотронутся. На край крыла мягко опустилась рука и замерла на несколько секунд, ожидая какой-то реакции, затем парень слегка поладил их, а потом и вовсе стал слегка почёсывать, играя с перьями, и признаться мне это очень нравилось. — Они такие прикольные, и очень мягкие, — рука всё ниже и ниже спускалась по основанию крыла, а я же как мартовский кот выгибался под этими пальцами, прося новую и новую порцию ласки, а парень, казалось, был только за, его ладонь опустилась на самое основание крыла и слегка помассировала его, от этого действия я чуть-ли не замурчал. И в попытке вытянуть крылья, чтобы получить ещё раз это наслаждение, нечаянно хлестанул парня по лицу кончиком крыла. — Ой, прости, я не специально! — перепугался я, поворачивая голову к парню. — Они сами! Парень лишь рассмеялся и, ещё раз почесав крыло, сел передо мной, свесив одну ногу. Теперь мы сидели друг напротив друга. — Ой, я же не представился, — парень добродушно протянул мне руку. — Рома. — Никита, — я пожал его руку в ответ. — Ну чаще всего зовут Ником. — Будем знакомы, — улыбаясь, ответил Рома. Внизу кто-то недовольно рыкнул. Я резко опустил голову и увидел недовольную мину волка. — Ах, да, — он потрепал зверя за загривок. — Знакомься, это Макс, моё наказание и головная боль, — волк поднял голову и, сощурив хитрые глаза, недовольно глянул на парня и, дёрнув головой, укусил его за ногу. — Я тебе покусаюсь, сила нечистая! — Ромка щёлкнул волка по уху, на что тот недовольно замычал и совершил новую попытку цапнуть хозяина. Но тот ловко успел подогнуть ногу под себя, попутно вновь давая щелбана Максу. Завязалась потасовка. — Он милый, — пропыхтел парень, пытаясь высвободить руку из слюнявой пасти. — Но может быть ещё тем засранцем, — на эту реплику волк ударил его хвостом и выплюнул руку, которая вся теперь была в слюнях. — Ну Мааакс, мелкий ты говнюк… — волк весело отскочил в другую часть комнаты, избегая возмездия за покусанные и мокрые руки, но при этом посмеивался над хозяином. Скорчив рожу волку, Рома повернулся ко мне. — В общем ты понял. Ладно, — он вытер руки о полотенце, которое висело на спинке стоящего рядом стула. — Давай сюда руку, — он опустил ткань в жидкость и, отжав одну из полосок, начал осторожно бинтовать мне руку. Когда первая была уже почти вся замотана, я всё-таки спросил. — А зачем мне э… — договорить я не успел, меня перебил непонятный звук, как будто какое то гудение. Похоже, что и Ромка это слышал. Мы оба насторожились, прислушиваясь. Гудение становилось всё громче и громче, и похоже приближалось к нам, а в следующую секунду комната взорвалась оглушительным шумом битого стекла, а окно влетело нечто и рухнуло на пол вместе с осколками.