Полумрак прошлого

Полумрак. Человек. Нож. Тихо. Он стоит, одетый в длинную, до пола, белую рубаху. Нож в его руке лежит так безучастно, что, кажется, вот-вот упадёт на пол. Но это не так. На самом же деле его пальцы сжимают орудие железной хваткой. Настолько сильной, что проще отрубить всю конечность, чем пытаться забрать у него этот равнодушный кусок железа. Почему равнодушный? Потому, что ножу всё равно — резать помидор, рубить капусту или же вонзаться в живого человека. Для него между этими действиями не существует никакой разницы. Полумрак. Человек. Нож. Тихо. На кухне, где он стоит, есть четыре настенных лампы и одна люстра средних размеров. Но она не горит. Горят только две лампы. Из тех, что висят на стене. И то как-то тускло. От чего создаётся странное ощущение, что комната, подобно живому существу, закрыла один глаз, словно боясь смотреть на то, что происходит внутри неё. Словно ей страшно, как будто она ощущает ужас. И мечтает оказаться как можно дальше, хоть на другом конце мира. Но только не здесь. Но она — неживая. И она не может уйти. И поэтому всё, что ей остаётся — это застыть и зажмуриться. Но всё же любопытство делает своё дело, и поэтому она, преисполненная болезненного интереса, открывает один глаз, и, часто моргая, всё же смотрит прямо в лицо всем кошмарам. Полумрак. Тень. Тихо. Почти. По стенам, мерцая, ходят неверные тени. Они окружают его. Он их не видит. Но точно знает, что они здесь. Он не против их. Но и не заодно с ними. Они как будто существуют параллельно друг другу, не дружа, но и не нападая. И тишину вдруг нарушает стук. Человек рубит капусту. И вдруг становится оглушающе тихо. И в этой тишине нож, отрезав очередной кусок, со стуком опускается на доску. Стук. Тишина. Стук. Тишина. Стук. Тишина. Голова неизвестного мужчины почти полностью лысая, только два волоса чётко по центру головы ещё указывают на то, что так было далеко не всегда. Они стоят дыбом, словно повествуя о безумном ужасе, некогда пережитом их обладателем. Он рубит капусту, сохраняя убийственное молчание. Многие говорят, что тишина — это нечто почти материальное, что-что, что окутывает человека, позволяя сосредоточиться на своих мыслях, чувствах и ощущениях. Кто-то сравнивает её с человеком, называет другом или врагом. Но все эти версии ложные. Ведь тишина — это не наличие чего-то или кого-то. В первую очередь это — отсутствие. Да. Так и есть. Тишина — это отсутствие звуков. Она приходит, когда все и всё замолкают. И эту мысль, как никто другой, подтверждает этот странный человек, рубящий капусту. Ведь в те моменты, когда нож поднимается вверх, прежде чем снова прикоснуться к доске, тишина кажется действительно абсолютной. И кажется, что ничего нет за пределами этой кухни. И что весь мир замер в ожидании чего-то ужасного. Редкий стук, издаваемый ножом, не позволяет тишине стать полноправной хозяйкой этой комнаты. Но всё же она, как ни странно, ощущается. Она окружила странного человека, словно не решаясь захватить и его. Похоже, он был слишком безумным даже для неё. Стук. Стук. Стук. Стук. Стук. Стук. Не прекращая стучать ножом, человек поднял голову. Его глаза были абсолютно чёрными…

***

— ААА!!! — заорал Рома Павленко, подскакивая и только чудом не падая со стула, на котором заснул. Обведя комнату совершенно диким взглядом, он догадался посмотреть в окно. И понял, что сейчас ещё ночь. Или уже ночь? А может, вечер? Бутылка с алкоголем магическим образом испарилась, зато на её месте стояла аналогичная ёмкость с водой. А рядом лежали две таблетки. Рома с благодарностью отправил их в рот, запивая прохладной колючей жидкостью. Конечно, до идеального состояния было ещё далеко, но, по крайней мере, теперь он мог думать. На кухне, само собой, не было никакого черноглазого человека. И ничья рука не сжимала нож. И никто не резал капусту. А две горящие настенные лампы вовсе не казались ему похожими на лицо человека, который зажмурился, не имея возможности убежать. Ведь не казались же, правда? Протерев глаза, Павленко с трудом заставил себя повернуть голову, чтобы осмотреться ещё раз. Более осознанным взглядом. Но то, что он увидел после этого, осознать было невозможно. Ведь первым, что бросилось в глаза парню — было ужасающе бледное лицо. Лицо Юли Самойловой. Её щёки и губы почти потеряли цвет, а глаза были плотно закрыты. Дрожа всем телом, Павленко буквально заставил себя сползти со стула. Картинка перед ним стала шире, и теперь он смог увидеть почти такого же бледного Макса Морозова. Собственно, именно он и держал свою девушку. Сейчас неестественно тонкая и почти тряпичная, рука Самойловой безжизненно свисала, словно тянулась к старинному кафельному полу особняка. А запястье Юлии украшал яркий красный порез. — Ма-макс, а что случилось? — спросил Павленко, едва обретя дар речи. Рука парня взметнулась вверх, пальцы, сейчас не отличающейся большой ловкостью, проникли в волосы. — На неё напал призрак, — почти механически сообщил Морозов. Его взгляд, мечущийся по всей комнате, послужил самым ярким признаком дикого волнения парня. — Он схватил её за руку, и она потеряла сознание. Наверху хлопнула дверь, а затем послышались шаги. Макс, всё ещё держа на руках свою девушку, осторожно выглянул в коридор. На втором этаже, глядя вниз самым серьёзным взглядом, стоял Андрей Авдеев. За его спиной можно было увидеть Дашу. — Макс, — позвал Андрей. В его голосе сквозило напряжение. — Как там Рома? Павленко поднял наверх бессмысленный взгляд и попробовал усмехнуться: — Жить буду. Не найдя, что сказать, Авдеев понимающе покивал, после чего указал куда-то туда, где, по его памяти, находилась дверь: — Идём в общую спальню. Там Катя хочет поговорить.

***

— Думаю, вы и сами понимаете, что время работает против нас. Подобные слова из уст семилетней девочки звучали более чем шокирующе. Что, тем не менее, ничуть не мешало Кате начать разговор именно с них. Детективы сидели на кровати. Только Юля, которая всё ещё была без сознания, продолжала лежать на руках Макса. Призрак стояла прямо перед ними и выглядела максимально сосредоточенной. — Нам больше нельзя терять ни одной лишней минуты. Поэтому прямо сейчас вы должны взяться за изучение документов. Я по-прежнему не могу подсказать, что конкретно вам нужно, но, если у вас возникнут вопросы, я могу постараться ответить на них в общих чертах. — Катя, — первой к ней обратилась Даша. — Мы доверяем тебе, и верим в твои слова. Но скажи, пожалуйста: как основатель может управлять тобой, если твоё тело находится за пределами участка? Задавая этот вопрос, девушка явно смущалась. Но все понимали, что любая информация может быть необходимой. Той самой, без которой ничего не решить. И Катя ответила: — Это касается всех, чья гибель была связана с… Призрак пугающе мигнула, заставив всех присутствующих невольно вздрогнуть. Девочка закатила глаза: — Хорошо, скажу по-другому. Это касается всех, чья гибель была связана с основателем. Но всё же его связь со мной не так сильна, как с другими призраками. И при всём желании он не может заставить меня делать то, что я не хочу. Например, нападать на вас. — И ещё, — вспомнил о чём-то Рома. — Лиза, буквально за несколько часов до… — парню пришлось прерваться и закрыть глаза. Физическая боль после вчерашнего алкоголя медленно, но верно, отступала, но вместо неё просыпалась куда более мучительная и ужасная — душевная. Боль от потери. Совладав со своими эмоциями, Павленко продолжил: — …до своей гибели, видела Никифора. Но, кроме неё, в тот его раз его почему-то не видел никто. Ты можешь сказать, почему так? Катя кивнула. Казалось, она ждала этого вопроса. — Никифор был одним из немногих призраков, появившихся здесь ещё при жизни основателя. Поэтому его призрак не столь сильно подвержен влиянию. Он не может открыто помочь вам. Но может предупредить того, кто находится в самой сильной опасности. И поэтому его появление перед кем-то одним — верный признак, что этому человеку что-то угрожает. Также делать подобные предупреждения могут все, кого вы уже нашли. Или просто не отдавали под власть основателя. — Лиза… — Рома опустил лицо в дрожащие руки. — Если бы я только остался с ней… Возможно, она была бы жива… — И не стояла бы сейчас в проходе. Все дружно посмотрели на Юлю. Она уже открыла глаза, и сейчас внимательно смотрела на дверь. Детективы посмотрели туда же. Но ничего не увидели. Юля окинула друзей вопросительным взглядом: — Я, конечно, пропустила большую часть того, о чём вы тут говорили. Но, глядя на ваши лица, я не могу не спросить: то, что я вижу её сейчас… Это очень плохо? Они ничего не сказали. Не ошеломили вердиктом, не обнадёжили. Но их реакция прозвучала лучше всех слов: Макс вдруг изо всех сил обнял её, Даша всхлипнула, Андрей опустил взгляд. Призраки переглянулись…