Пособие по любви к себе

      Вы когда-нибудь видели человека, который за малейшую секунду проник в вашу голову, не вылезая оттуда? Каждый божий день вы думали и думали о нем, не выкидывая из мыслей. А то, чего разглядеть и вовсе не успели — додумывали, представляли, какой этот человек в жизни, каков его голос, реакция на то или иное. Воображали, как этот человек широко улыбнется, заливисто засмеется или расслабленно обрушится вам на плечо, проведя остаток дня в вашей компании.       У Чонгука было такое всего единожды, и это ощущение он запомнил навсегда.       Встретив в продуктовом на другом конце района — черт знает, каким ветром Гука сюда занесло — юношу, который выглядел максимально заспанно, по-домашнему, в растянутых вещах и небрежно накинутом капюшоне, который вот-вот свалится с растрепанных волос, Чон буквально забыл, как дышать.       Образ домашнего парня настолько сильно увяз в мыслях, что спустя неделю, две, он не покидал их, вновь и вновь вырисовывая новые детали в воспоминаниях.       Очевидно, ничего узнать он так и не смог кроме того, как выглядел этот человек. И что уж греха таить, опирался он только на внешность. Чепуха это все, когда люди говорят о том, что важна душа, а не внешний вид. Чонгук откровенно посмеется, если ему скажут об этом в лицо. «Встречают по одежке» — как нельзя верное описание этому. Люди любят в первую очередь глазами, а пройдя этот этап, они будут узнавать человека дальше, глубже.       Не всем приятно будет ходить в общественные места со свиньями, но с богатым внутренним миром — не Чонгуку точно. Он из тех, кто уделяет внешнему виду особое внимание.       Красота — вещь субъективная, верно. Жаль, что он понял это очень поздно. Сделанного не воротишь, но единственное, что сейчас он может — жить по другому принципу.       В прошлый раз он элементарно не смог подойти к тому юноше, что очаровал его — тот поспешно вылетел из магазина, даже не оглядываясь. А идти за ним хвостиком было бы настоящим преступлением. Не хотелось пугать парня, ведь время было довольно позднее.       После этого случая он был в этом магазине пару раз, высматривая окрестности, но так его и не обнаружил. С мыслями о привлекательном юноше он жил до тех пор, пока лично не столкнулся с ним. В прямом смысле, вообще-то. Знали бы вы, как чувствовал себя Гук, когда поднялся, готовый уже свалить все ругательства на сбившего его с ног человека, но вдруг разглядел в неуклюжем парнише того, кого он когда-то видел в чертовом продуктовом. И тогда он моментально проглотил язык. Это была самая неожиданная и приятная встреча. И Гук, пообещав себе, решил стать ближе.       Несмотря на трясущиеся из-за напряжения руки и кончики пальцев, будто принимающих на себя ток, юноша старался контролировать свои слова и движения, ведь Тэхен, а именно так звали его, видел его впервые и Чон явно не произвел на него никакого положительного впечатления, что довольно раздосадовало.       Гук — сам по себе человек уверенный. Он уверен в своем характере, в своей харизме и внешности, ведь далеко не урод, но было все-таки одно «но», где он мог конкретно попасть в просак — Тэхену могли нравиться только девушки, в отличие от Чонгука, который принял свою ориентацию моментально.       «Если ему понравился такой, как Тэхен, то он и дальше готов быть по мальчикам» — вот то, что первым делом пронеслось в голове, ведь сам того и не подозревая, по иронии судьбы, этот юноша был тем, кто заставлял не отводить от себя взгляд. Красота которого так и заставляла задыхаться, отводя глаза на что-то другое.       За те две недели недели, которые он провел, придумывая дальнейший образ юноши, он принял для себя одну вещь — он готов дышать им непрерывно. Будь то из-за того, что он додумал идеальные для себя черты характера Тэхена или по другим причинам — не важно. Гук примет его любого, если будет нужно — поможет с решением любого рода проблем, да хоть наступить на себя позволит.       Позвав Тэхена на встречу, Чон был неимоверно счастлив, когда он согласился. Несмотря на опоздание, был счастлив попасть к нему в дом, посмотреть, как живет этот человек и какой стиль предпочитает. Ему было в радость смотреть на него, в радость прикасаться время от времени. Пусть прикасания и обжигали, Гук стоически держался, готовый отдать все свое тело воле огня. Да пусть он даже сгорит до угольков, но как можно больше ощутит чужую кожу.       Каждый раз, смотря на него, он восхищался только больше. И каждый раз был готов отдать всего себя. Это странно, ненормально, когда они знакомы всего ничего, но Чону просто все равно. Он увлекся этим человеком ни на шутку и отвязываться от мыслей о нем будет крайне сложно, особенно когда вот он — на расстоянии вытянутой руки.       Было понятно сразу, что Тэхен — такой же человек, который имеет свои жизненные проблемы. По глазам можно было понять с самого начала — его что-то беспокоит. И на протяжении всей прогулки Гук старался не нагружать его, задавать темы для разговора сам. Немногословность идет Тэхену, а задумчивый вид просто неимоверно красит. В какой-то степени, он разглядел в нем ту сильную черту характера, которая помогала справляться с проблемами.       По бледному лицу, часто заплаканным глазам — а плакал он тогда в торговом центре явно не из-за головной боли — и частому мрачному виду, он готов сделать вывод, что его проблемы куда тяжелее, чем могут показаться. И Гук готов помочь ему справиться с ними. Поэтому и без единого раздумья согласился фотографировать (пусть и с условием, что фоткать будет на свой телефон), согласился рассказать ему все, что он думает о чужой внешности, а также не постеснялся рассказать, что Тэ ему симпатичен. По себе Чон знает — ничего не придает уверенности лучше, чем осознание того, что ты кому-то так сильно нравишься.       Несмотря на то, что Тэхен может оказаться не геем, несмотря на то, что он мог прекратить общение с Чонгуком тут же, узнав о его симпатии, Гук готов рискнуть этим, чтобы подарить хоть немного больше уверенности. Он готов на многое ради этого человека. И будет готов на все, когда узнает его настоящего немного лучше, настолько его одержимость образом Тэхена сильна. Старший брат как-то сказал, что в такой сильной любви человека нет ничего страшного. Но чем выше ты поднимаешься — тем больнее будет падать. И это стоит учесть. Поэтому Гук решает также раскрыть все свои карты сразу, давая понять о своих намерениях. — Ты нравишься мне, Тэхен. И я хочу узнать тебя еще лучше, вне зависимости от того, каким ты являешься. Я приму любого тебя. И если ты действительно хочешь продолжать после этого со мной общение, то я буду только рад этому. Очевидно, я не настаиваю, не тороплю и прочее. Все только в твоих руках, — заверяет Чонгук, пока собственное сердце гулко стучит в ушах. Волнуется, переживает. Несмотря на свои слова, он очень сильно расстроится, если ему откажут, но, как и обещал, вешать на Тэхена это не будет. Это только проблемы Чонгука, не более.       По глазам собеседника видно, что он в глубоком недоумении. Карие глаза так и бегают туда-сюда, пытаясь ухватиться за что-то, но, очевидно, не получается. Ответа Гук не слышит еще несколько секунд, видимо, юноша напротив переваривает услышанное. Должно быть, Гук был первым парнем, который признался ему, что крайне удивляет. Скорее всего, он и в детстве был популярен, а на примере Чонгука, который является, вообще-то, не подарком, можно понять, что даже самые суровые парни могут обратить на Тэхена внимание. — Я… Я даже не знаю… — тихо шепчет себе под нос собеседник, нервно облизывая такие пухлые губы. Взгляд фокусируется на них еще раз, подмечая такую незаметную родинку на верхней губе. И эта мысль слегка отрезвляет, ведь в голову тут же приходит образ заплаканного Ким Тэхена из школы, которого Чон постоянно обижал. Хотя, «обижал» — слабо сказано. Унижал, гнобил, избивал. У него была такая же родинка — это он помнит отчетливо. Каждый раз, ударяя его в челюсть, он видел эту маленькую точечку на чужой отвратительно пухлой губе, которая потом трескалась до крови, скрывая все возможные родинки.       Стойте-ка. Ким Тэхен и Тэхен. Одинаковые родинки, одинаково пухлые губы. Глаза тут же начинают пробегаться по чужому лицу, максимально быстро сопоставляя собеседника с тем самым мальчиком, которого он периодически избивал, а на лице гаснет та уверенная в себе улыбка с каждым мгновением, оставляя на чужом лице только замешательство.       Но и Ким Тэ не долго молчит. Видимо, он обдумывал для себя те важные слова, которые готов озвучить. И, к счастью или сожалению, юноша начинает говорить как раз о том, что волнует Чонгука сейчас больше всего. — Понимаешь… я априори не могу нравиться тебе, Чонгук. Это дикое неприятное недоразумение. И причиной является как раз то, что… Меня зовут Ким Тэхен. Ты, очевидно, забыл меня, но… — он делает паузу, поджимая пухлые губы. Всем своим телом он ощущает отвратительную горечь, исходящую от чужого нутра. Отчетливо видит, как чужие глаза тускнеют, оставляя за собой только мутный карий цвет, словно его зрачок и вовсе пропал. Становится так… паршиво. Будто всю радость выкачали, — я тот Ким Тэхен, которого ты считал уродливым отбросом. Которого ты заставил возненавидеть себя и свое отражение, — Чонгук, слушая чужой монолог, будто становится меньше, вжимаясь в свои плечи все больше и больше, ощущая внутри груди такую отвратительную тягу, которая подступает к горлу комком. Вот-вот он выплюнет это или подавится этой горечью.       Видно по Тэхену, как тяжело ему даются эти слова, как его глаза бегают еще быстрее, слышно, как его дыхание участилось, будто он вот-вот расплачется. И эти чувства сдавливают собственное достоинство, ведь, нет, Тэхен действительно ему нравится. Это не шутка, не ложь. Лишь… ирония судьбы. Просто несмешная шутка. Насмешка над Чонгуком, который познал то, что посеял в далеком прошлом. А Ким Тэ, будто читая его мысли, продолжил: — Даже если я действительно понравился тебе, — он сложил руки сначала в замочек, а потом и вовсе уткнулся в них своим лбом, договаривая последние слова настолько тихо, что Гук еле-еле уловил их суть, — то это просто смешно, Чон.       Нависает такая тяжелая пауза, которой в жизни Чонгука еще никогда и не было. Что следует сказать? Можно ли вообще после этого подходить к Киму? И, самое главное — можно ли это как-то исправить?       Сделав глубокий вздох, юноша опускает глаза в стол, буквально уставившись в него с широко раскрытыми глазами. Дерьмо, дерьмо. И что он обязан сделать? Нет, не так даже. Он готов сделать что угодно, чтобы исправить все, ведь, черт возьми, ему действительно жаль за то, что он сделал с ним. Ему жаль, очень жаль. И он готов на все, но вряд ли Киму вообще теперь от него что-то нужно. Но… Почему он тогда согласился прогуляться с ним? Может быть, у Чона есть шанс? — Тэхен, — тихо зовет юноша, поднимая тяжелый взгляд на собеседника, который даже не взглянул его, продолжая тяжело дышать в собственные руки. Плачет? Очевидно, да. И за это Чон корит себя еще больше, прикусывая собственную губу, — мне… мне неимоверно жаль, что я обрек тебя на тот ужас, который ты пережил. Мне после этого даже не следует просить у тебя прощения… но я попрошу. Мне очень жаль, пожалуйста, если ты когда-нибудь сможешь простить меня… Я сделаю все, чтобы исправить это. Пожалуйста. Это звучит эгоистично, но, умоляю, дай мне шанс все исправить. Ты действительно очень сильно понравился мне. И я готов на все, чтобы ты вновь почувствовал себя комфортно. Я приложу любые усилия.       Юноша сжимает собственные кулаки, когда слышит тихий всхлип со стороны Кима. Этот мальчишка был запуган настолько, что начинал рыдать, когда только видел Гука на горизонте. И Чон искренне рад тому, что Тэхен частично поборол в себе это, не давая волю слезам при одном только виде Чонгука. — Я готов действительно на все. Даже если ты откажешь мне, я обязательно буду помогать тебе, даже не являясь в твоей жизни. Я буду делать все, Тэхен, я обещаю тебе, — искренне просит Чон, даже вставая со своего места, чтобы сесть на колени перед столиком, за которым остался Ким. Он не врет, не пытается играть на эмоциях, не хочет пристыдить. Он действительно затолкал свою гордость себе в задницу, прося прощения у Кима на коленях, пока в голове сопоставляются эти два образа: Ким младший и Ким старший. И Чонгук, откровенно говоря, действительно поражен тому, каким Тэ вырос прекрасным. Гадкий утенок преобразился в прекрасного лебедя. — Что ты делаешь? — тихо спрашивает юноша, быстро вытирая собственные глаза рукавом водолазки, озираясь по сторонам, пока на них таращатся люди, включая и девочек из той компании, — встань, Чонгук… Мы не в том месте, чтобы ты так унижался. Да ни в каком месте ты не должен этого делать.       И эти слова трогают Гука до глубины души. Несмотря на то, как с ним обходился Чонгук, Тэхен продолжает вести себя человечно. Он не пытается отомстить, унизить или оскорбить. Не пытается сыграть на чувствах юноши, ведь сразу сказал о том, кем он является. Он… Чон не понимает, чем заслужил такого милосердия. — Встань, я тебя умоляю, — просит Ким Тэ, протянув руки к брюнету, помогая ему встать. И Чонгук охотно поддается вперед, ощущая на своих руках прикосновения чужих. Жжет просто невыносимо, пока внутреннее ощущение горечи так и сковывает его по рукам и ногам. Как же паршиво. Тэхену сейчас, скорее всего, намного хуже. И Гук очень хочет поддержать его, — мы должны уладить все в другом месте. Здесь слишком много глаз. Чонгук, пожалуйста, не делай так больше.       И Чон тянется вперед, аккуратно приобнимая чужое тело вставшего в ступор Тэхена. Эти объятия — малая часть того, как он может сейчас выразить свои эмоции. И Тэхен, как ни странно, понимает его, позволяя на лишнюю секунду задержаться. Но потом Ким отстраняет его сам, спешно оставляя деньги за еще даже не принесенный ужин, накидывает на себя пальто и удаляется из кафе, пока Чонгук, засмотревшись на него, стоит истуканом у столика. Изящество и сильная сторона его характера настолько привлекли юношу, что он, смотря на красные чужие глаза, замечает твердость на чужом лице. Четыре года прошло, верно? За это время Ким мог обрести веру в себя и стать не таким боязливым, растерять качества, которые обрел благодаря запугиванию Чонгука. И это поистине характеризует его, как сильную личность. Вот еще совсем чуть-чуть, и Тэхен будто заново родится, забывая о комплексах и некоторых происшествиях.       Придя в себя, Чонгук тут же хватает пальто, пулей вылетая из заведения следом, оставляя на себя заинтересованные взгляды посетителей. Но его волнует только один из них, который, к счастью или сожалению, сейчас направлен не на него вовсе.       На улице стало только холоднее, поэтому Гук спешит надеть пальто, плетясь хвостиком за Кимом, который, кажется, ведет его в ближайший парк. В такое время там только собачники и ходят, а если уйти поглубже, то вообще никого не будет. — Почему ты, узнав меня, решил заговорить? Даже на предложение о встрече согласился… Чем я заслужил это? — каким бы гордым Чонгук ни был, как бы не любил унижаться, но перед этим человеком он ощущает самую огромную вину. И перед этим человеком он готов ползать на коленях, лишь бы все исправить. Как жаль, что этого будет крайне мало. — Хотел посмотреть, как скоро ты вспомнишь. А еще хотел задать вопрос: не стыдно ли тебе было все это время? — тихо произносит впереди идущий юноша с некоторой задержкой. Опускает изящные руки в карманы, прежде поправив сбившиеся пряди, что лезли в глаза. Между ними должна оказаться огромная пропасть, но Чон просто не видит ее. Чужая красота затмила ее, заставляя любоваться только чужим лицом, украшенным эмоциями отчаяния. В какой-то степени — это настоящий Ким Тэ, которого так стремился узнать брюнет. — Я не могу тебе ответить на этот вопрос… Я даже не задумывался об этом до сегодняшней ситуации, — пристыженно произносит Чон, поджимая собственные губы. Резко останавливается, ведь останавливается и человек, идущий впереди. — Можно погладить? — слышит он тихие слова Кима впереди, а потом делает пару шагов вбок, чтобы увидеть четче то, что происходит впереди. И увидев это, сердце Чона начинает отстукивать «Турецкий Марш». Тэ, присев на корточки, опускает руку в пушистую шерсть маленького светленького шпица, который задорно тявкал. А его хозяйка только слабо улыбалась, смотря за этим зрелищем. Если Тэхен таким образом снимает стресс, гладя собаку, то Гук готов подарить таких хоть тысячу. — Спасибо, — тихо кивает Ким Тэ, поклонившись пожилой женщине с питомцем, а потом делает шаги вперед, заставляя Чона вновь опомниться. Однако, юноша сворачивает с дороги, что вела вглубь парка, заставляя Гука опешить. — Куда мы, Тэ… хен? — тихо интересуется брюнет, нагоняя юношу, обеспокоенно глядя ему в глаза. — Домой. Я домой. Я правда очень утомился за этот день, поэтому давай поговорим немного позже… У меня просто дико болит голова после всего стресса, который произошел сегодня, — объясняет Ким, даже не взглянув на собеседника. Глаза держал только в пол, как раньше. В школе он на Чонгука и взглянуть не смел, ведь мог получить и за это.       Осознание приходит быстро. Для Тэхена было сложно водиться с Чонгуком. Было сложно выходить в люди, чувствовать на себе взгляды. Ему было некомфортно, он чувствовал себя не в безопасности. Он плакал незадолго перед выходом, плакал сейчас, и именно сейчас чувствует себя еще паршивее. Чонгук вторгнулся в его дом без разрешения, делая ему некомфортно, показывая свою свинскую сторону. И это осознание просто скручивает тугой узел внизу, будто создавая рвотный рефлекс от самого себя. — Мне жаль, — ведь именно Чонгук виноват в головной боли Тэхена, — я искренне хочу исправить это. Но с моей стороны будет неправильно давить сейчас на тебя и просить поговорить… Будешь ли ты против, если я провожу тебя до дома?       Следует брать ситуацию в руки. Тэхен не шугает его от себя, скорее всего, потому что просто нет сил, но пока есть возможность, он позаботиться о нем. Пусть и ничтожно мало. Ким Тэ молчит некоторое время, лишь смотря на дорогу. Думает? Скорее всего. Взвешивает все «за» и «против». По сути, его причина общения исчерпалась сегодня, поэтому Чонгук в опасности. Но, наверное, это последнее, о чем он должен думать. — Каким образом ты тогда вообще зашел в тот магазин? — вдруг интересуется Ким, заставляя Гука немного встрепенуться, выйти из своих размышлений, ведь в ближайшую минуту он уж точно не ожидал услышать от Тэ ничего, кроме тихого скупого «нет». — А! Ну, знаешь… старший брат попросил помочь с продуктами, там пакеты были тяжелые. Я по счастливой случайности оказался в пяти минутах езды. Он любит большие скидки. А этот магазин — единственный ближайший. И в нем, по-моему, были выгодные акции на что-то. Вот он и потащился туда после работы, — объясняет Чон, поворачивая голову в сторону Кима, рассматривая его профиль. Какой же он невероятный. Он бы действительно не поверил, что тот самый Ким Тэ стал таким прекрасным, если бы сам не заметил этого. Тем не менее, он обязан принять его таким, каким он был ранее. — Можешь проводить меня, если хочешь. Но вряд ли от меня услышишь еще что-то. Я действительно утомился, — тихо произносит юноша, после небольшой паузы, потирая под собственным глазом и поднимая их, чтобы посмотреть по сторонам — на горящие огни разных заведений, что блистают вокруг как яркие звезды.       А Чонгук цепляется за этот шанс, моментально взяв себя в руки. Раз Тэхен не будет говорить, он не будет грузить его. Расскажет сам чего-нибудь легкое, чтобы не идти в тишине. Вот только что? Когда нужно, в голову ничего не приходит, вот дерьмо. И тогда он невольно вспоминает слова Кима о том, что он может помочь ему, рассказав о том, каким его видит. — Поначалу я даже не поверил бы тебе, если бы не убедился сам. Ровно за секунду до того, как ты сказал об этом, я увидел в тебе знакомые черты лица. Ты очень изменился. Прошлый я бы сказал, что ты сделал пластику, но это не так. Я отчетливо вижу старые черты лица, за которые обижал тебя. И сейчас, по злобной шутке судьбы, я стал очарован этими же чертами. Ты вырос, возмужал, стал прекрасным лебедем, на которого только и можно, что любоваться. Я бы… я даже не знаю, какие слова подобрать, чтобы передать свое восхищение, — тихо усмехается Чон, покачав головой, а потом аккуратно прикоснулся к чужому плечу всего на секунду, — ты прекрасен, Тэхен. Что бы я не говорил ранее — это чертов бред, только неоправданно оскорбляющий тебя. Ты по-настоящему прекрасен. Как внешне, так и внутренне. И я убеждаюсь в этом еще раз.       Юноша осматривается по сторонам, прослеживая взглядом местность. Они совсем недалеко, всего пять минут ходьбы. Времени осталось совсем мало. — Просто поверь мне. Кто бы что тебе ни сказал, ты всегда останешься прекрасным. Каждая твоя черта лица, тела. Я уверен в этом, — слабо улыбается Чон, намереваясь больше не говорить ничего, ведь этого будет достаточно. Больше нагружать Кима он не собирается своими словами. А тот как шел, так и идет. Только выражение лица его поменялось на какое-то неопределенное.       Оставшееся время они шли в полноценной тишине, думая каждый о своем. Это определенно нехорошая нота прощания, но иначе просто никак не получится. Чон надеется, что у него появился шанс, но, как он и обещал, даже несмотря на отрицательный ответ, он будет поддерживать Тэхена. — Я провожу до квартиры. Можно? Хочу убедиться, что ты дойдешь прямо до нее в сохранности, — мягко произносит Гук, а потом с позволения заходит в жилой дом, не спеша поднимаясь по лестнице. Второй этаж, самая ближайшая квартира — он запомнил. А перед дверью он аккуратно приобнимает юношу на прощание, заставляя его дернуться. Какой же Чонгук эгоист. Но именно через объятия он может передать свое нынешнее состояние. — Извини… я не хотел доставить тебе неудобство, — выдыхает Чонгук, отстраняясь, пока в животе снова тянет неприятное ощущение тревоги, — мы ведь можем встретиться снова? Хотя бы чтобы поговорить об этом. Пожалуйста, не оставляй меня без ответа. — Я и не собирался. Мы решим все. Но после того, как я приду в себя. До свидания, Чонгук, — тихо говорит юноша, кивая молодому человеку на прощание и разворачиваясь к нему спиной, чтобы открыть квартиру, а потом поспешно заходит туда, запираясь изнутри. Вот и все.       Ощущение, будто Чонгук все испортил. И не думая совершенно ни о чем, он лишь облокачивается спиной о дверь чужой квартиры, стоя так совсем немного. И вряд ли он узнает, что по другую сторону двери, в таком же положении рухнул горой Тэхен, абсолютно молча смотря в одну точку на полу. Им обоим есть о чем подумать.