***
— Утро доброе, товарищи, — привычно для всех улыбаясь, произнесла златовласая, когда дверь с характерным скрипом отворилась. — Надеюсь на продуктивный день, и не забудьте о сегодняшнем обходе, пожалуйста. Кстати, он уже через полтора часа,— взглянув на часы, пошептала последнюю фразу, будто адресованную лишь самой себе. — Не забудьте ко мне зайти, Тина Григорьевна! С нетерпением буду ждать Вашего прихода, — язвительно выкрикнула из приоткрытого окошка Санина, к чьей камере принесли завтрак. Девушка услышала сказанное из-за легкого эха в помещении и сочла за долг насмешливо выкрикнуть колкую фразу. — И я рада видеть Вас , Юлия Александровна! Как спалось на новом месте? — театрально засмеялась Кароль, пытаясь вывести брюнетку на чувства. — Не приснился часом жених? — Вы знаете, спалось как никогда сладко. Никто не мешает, тишина, спокойствие. Не отдых, а мечта; жених, к сожалению или к счастью, во сне не приходил, но это не главное. Меня волнует другой вопрос. Вы все-таки заглянете ко мне на огонек при обходе? Или лишите столько приятного явления как Ваше нахождение в моей скромной комнатке? — Я сама возьмусь за то, чтобы именно эту комнатку мы ни в коем случае не пропустили. Но, наверное, визит к Вам оставим на десерт, — снимая черные перчатки, парировала Кароль, тут же переведя взгляд на тарелку в руках Саниной, — приятного аппетита! Пережевывайте тщательнее. — Бросила блондинка напоследок и тут же удалилась с места переговоров.***
— Юлия Александровна, как и просили, принимайте гостей! — Ожидая, пока охранники отопрут дверь, крикнула Кароль. — А я только вспоминала о Вас, Тина Григорьевна! Санина даже не подумала подняться с койки: она лежала в одежде прямо на идеально заправленном постельном белье, перекинув одну ногу через другую, с вызовом наблюдая за происходящим. — Надеюсь, Вы помните детский стишок о тех, кто легок на помине, где таких людей сравнивают с отходами. Не буду проговаривать вслух, иначе, боюсь, не смогу так часто видеться с Вами, ведь буду в карцере. Только Вы, понимаете ли, держите меня здесь. — Приятно слышать, Юлия Александровна, но что же Вы государственное имущество уничтожаете? — Подходя к деталям разломанного стула, сложенным кучкой в углу, спросила Кароль. — Видите ли, творческие люди слегка эмоциональны. Но уверяю Вас! Выйду на свободу — куплю сюда десять таких стульев. — А Вы надеетесь с таким языком, как у Вас, еще увидеться со свободой? Похвально, мечты — это всегда хорошо. Блондинка медленно передвигалась по комнате, произносила каждую свою реплику, с интересом осматривая ободранные углы камеры, будто впервые находится в этом помещении. Санина, все так же ухмыляясь, лежала на койке в бессменном положении, лишь иногда поворачивая голову, чтобы наблюдать за Тиной. — Встаньте, будьте добры, — отрешенно проговорила Кароль, когда пришло время осматривать постель и область под кроватью. — Все для Вас. — Санина тут же подорвалась, стала рядом с Тиной, с картинной заинтересованной наблюдая за происходящим. Брюнетка откровенно съедала Тину глазами, прямо пялясь на каждую деталь ее образа и следя за всеми плавными движениями. Черное однотонное платье аккуратно обтягивало женское тело, выгодно подчеркивая все нужные области, рукава в три четверти были сшиты так, что к краям они становились все более свободными. Глубокое декольте блондинки прикрывал легкий черный шарф в крупный белый горох, небрежно затянутый на шее. На ногах черные туфли на высоком каблуке, а прической Тина сегодня выбрала низкий хвост, выгодно открывающий вид на аккуратные серьги. Алая помада. Слой туши на ресницах. Классика. Со вкусом. — Неужели ничего не прячете, Юлия Александровна? — Нагнувшись к шконке, вымолвила, будто издеваясь. — Как-то не пришлось, Тина Григорьевна, от Вас в любом случае ничего не утаишь. Так что нет смысла даже пытаться. Осторожно убирая подушку с предназначенного места, надзирательница вручила ее Саниной, дабы продолжить задуманный осмотр постели брюнетки, о чем в будущем пожалеет. Резким движением она поднимает одеяло в воздух, создавая движением ветерок, который тут же подхватил легкую ткань рукавов платья, оголив маленький участок кожи, но даже этого хватило, чтобы Юля перестала верить в происходящее, сбрасывая увиденное на галлюцинации. Одеяло повешено на спинку койки. Теперь такая же участь ждет и простынь. Кароль снова возносит ткань, отчего поток воздуха во второй раз оголяет фарфоровую кожу предплечья, и заключенная все же убеждается в увиденном ранее. Мерещиться подобное два раза не может. Брюнетка бросает подушку на пол, привлекая этим действием внимание Тины и стоящего все это время возле двери охранника. Подходит еще ближе к Кароль и еле слышно касается ткани рукава платья, открывая взору тот самый знак, вид которого заставил биение ее сердце ускориться, — на коже красовалась маленькая птичка с открытым клювом. — Красивая татуировка... — Не веря своим глазам, произнесла Санина, но тут же язвительная интонация вернулась, и брюнетка, ухмыляясь, выдавила, — А что она значит?