О доверии и маленьких привычках
When the moon found the sun He looked like he was barely hanging on But her eyes saved his life In the middle of summer
<…>
So he said, «Would it be alright If we just sat and talked for a little while If in exchange for your time I give you this smile?»
Panic! at the Disco — When the Day Met the Night
На следующее утро Намджун просыпается от ароматного запаха сырого мяса. Он приоткрывает глаза и чуть не подпрыгивает от нахлынувшей радости. Перед ним лежит туша дикого кабана, сочная, мягкая и ещё тёплая. Изголодавшийся по нормальному мясу Намджун вгрызается в добычу. До него доносится приглушённый смех, и Намджун вскидывает голову, готовый броситься на того, кто хочет посягнуть на его завтрак. Чимин прикрывает лицо руками, но не может сдержать смех. Остроконечная шляпа съезжает набок, и Чимин лёгким движением поправляет её. На мгновение Намджун забывает про мясо, глядя, как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви деревьев, падают на лицо Чимина, как его щёки едва заметно порозовели от прохладного ветра, как улыбка делает черты лица ещё мягче и нежнее, а смех звучит совсем как… Намджун пытается вспомнить все самые завораживающие звуки в мире: журчание ручья, шелест листвы, перезвон колокольчиков, пение птиц на рассвете. Но смех Чимина не идёт с ними ни в какое сравнение. — Такой милый. Чимин протягивает ладонь и осторожно убирает листик, застрявший за ухом Намджуна. Его словно совсем не пугают острые зубы и выпачканная в чужой крови пасть. Сидеть так близко к волку, пока он ест, слишком опрометчиво. Будь Намджун диким зверем, глупый маг давно остался бы без руки, но Намджун подавляет в себе животные инстинкты защищать еду любой ценой и только легонько отталкивает ладонь Чимина головой. — Ой, извини. Не хотел тебе мешать, просто ты такой милый, когда ешь. Намджун тяжело вздыхает, удивляясь, как Чимин зашёл так далеко в дремучий лес и не погиб по какой-нибудь нелепой причине. — Какой ты грязнуля. Давай-ка я помогу тебе помыться, м? Как тебе идея? — спрашивает Чимин, когда от туши остаётся лишь влажный след на земле да обглоданные кости, а Намджун удовлетворённо облизывается. — Только не бойся, хорошо? Сейчас я подниму тебя и отнесу к реке. Намджун фыркает. Он бы посмотрел, как этот воробушек пыхтит, пытаясь оторвать от земли хотя бы его лапу. Но когда тело, словно пёрышко, взмывает в воздух, ему становится не до смеха. — Всё хорошо, — успокаивает его Чимин и осторожно опускает на мелководье. Намджун заходит чуть дальше и уходит с головой под воду. Холод беспокойной реки обволакивает раны, а между вдохами редкие лучи солнца ласкают уши и морду. Намджун так и остался бы лежать и наслаждаться сытостью и прохладой, но Чимин переминается с ноги на ногу, стараясь не выдавать, как он замёрз стоять по колено в воде. Он почему-то считает, что Намджун уже и помыться самостоятельно не может. — Какой хороший мальчик, — Чимин запускает пальцы в его шерсть и бережно промывает места с запекшейся кровью. Так и проходит два дня. Чимин начинает понимать, как нужно вести себя с волком. Пусть и доходит до него медленно, но он больше не сидит над душой, пока Намджун ест, не трогает его лапы и не гладит по голове, и это уже облегчает им обоим жизнь. Изредка Чимин уходит разведать обстановку или собрать растения, но всегда предупреждает, когда вернётся. Чимин продолжает залечивать раны, приносит ему еду и воду, и Намджуну начинает казаться, что они почти ладят. Он по-прежнему иногда рычит на Чимина, чтобы тот не расслаблялся, но скорее для вида, чем от раздражения. В конце концов, этот маг забавный. И довольно безобидный. С каждой ночью Чимину становится всё спокойнее. Поначалу он подходил к Намджуну осторожно, спрашивал, можно ли ему погреться, но спустя несколько дней он чуть ли не прыгает на Намджуна и, крепко обнимая его, зарывается лицом в шерсть. Для Намджуна это негласная договорённость: Чимин заботится о нём днём, а Намджун позволяет спать рядом и защищает от ветра, холода и всего, что может прятаться в ночной темноте. Перед сном Чимин много болтает, пожалуй, даже слишком много, он рассказывает про жизнь в ковене, про своих тётушек, про погибших родителей, про южные леса и окрестные города. Порой у Намджуна слипаются глаза, но он упрямо прогоняет сон, желая дослушать историю Чимина. Он отвечает в своей собственной манере: фыркает, когда Чимин шутит, рычит, когда речь заходит о чём-то возмутительном и несправедливом, или грустно скулит, когда в голосе мага слышатся меланхоличные нотки. Но даже когда Чимин расстраивается, он неизменно хихикает, понимая, что волк разделяет его чувства. — Ты лучшее одеяло, что у меня было, — улыбается Чимин как-то ночью, прикрывая глаза. Ночи с Чимином такие особенные, что, просыпаясь по утрам, Намджун с нетерпением ждёт, когда поскорее стемнеет и его маг захочет спать. Чимин сам по себе какой-то особенный. Опустив голову на лапы, Намджун лежит неподалёку и наблюдает за ним: как он готовит зелья, как разговаривает со своим вороном, как, усевшись поудобнее, раскрывает книгу и перелистывает страницы. В такие моменты Намджун ложится ближе и тихо рычит. Чимин рассеянно гладит его по спине и начинает читать вслух. Намджун ещё не определился, что ему нравится больше: сама история или звук его медового голоса. Намджун всё ещё слишком слаб, чтобы много ходить или охотиться, поэтому следить за Чимином — его единственное развлечение. Ещё можно следить за вороном, но Саул как-то клюнул его в макушку, поэтому Намджун демонстративно игнорирует его существование. Но Чимин… Чимин интересный. Намджун запоминает его маленькие привычки. То, как он поправляет шляпу или взъерошивает волосы. То, как закрывает лицо руками, когда смеётся, но Намджун всё равно видит, как в его глазах сверкают смешинки. Или смеётся так сильно, что приваливается к боку Намджуна и хлопает его по спине. То, как он неосознанно дует губы, когда что-то не получается. И то, как радостно хлопает в ладони, когда всё получается. То, как он подхватывает волосы в крошечный хвостик на затылке, когда занимается чем-то действительно серьёзным. И то, как выглядят его руки, его пальцы, его кисти, когда он перебирает содержимое своего сундука или нарезает растения. Иногда Намджун так забывается, что не замечает, как проходит целый день, а он только и делал, что смотрел, как Чимин занимается своими магическими делами. Это нельзя назвать доверием. Но когда Намджун тихо скулит во сне, страдая от жара и ночных кошмаров, в которых вновь и вновь переживает вереницу роковых событий, рядом всегда оказывается Чимин. Когда раны кровоточат, Чимин колдует, и его магия никогда не вредит Намджуну. Возможно, не все ведьмы такие жестокие и неблагодарные, как Виктория Нортон? Доверие — сложная штука. Оно похоже на цветок, которому нужна надёжная почва, чтобы пустить корни, но одного резкого порыва ветра хватит, чтобы разломить хрупкий стебель. Намджун пока только присматривается, насколько Чимин «надёжная почва» для него. Но маг дарит ему, своему заклятому врагу, столько нежности и заботы, сколько он не получал за всю свою жизнь. И Намджун снова начинает открываться, позволять больше и подбираться ближе.
Героическое спасение
Bruno Coulais — Exploration
Чимин проводит ладонью по лбу и тяжело выдыхает. Стирка возглавляет список его нелюбимых занятий. Даже охота не может сравниться с необходимостью морозить руки в реках, столь холодных, что даже полуденное солнце не прогревает их. Но с детства привитая чистоплотность не позволяет ходить несколько дней в одном и том же. Не глядя, Чимин бросает чистые штаны и рубашки в корзину, стоящую на берегу, но они не долетают совсем чуть-чуть. — О нет, — в отчаянии бормочет Чимин, глядя, как одежда, подхваченная быстрым течением, плывёт вниз по реке. — Нет-нет-нет! Он пытается догнать их, но, потянувшись вперёд, поскальзывается на каменистом дне и с шумом падает в воду. Дремавший на солнышке волк вскидывает голову и молнией срывается с места. Чимин, весь мокрый и раздосадованный, удивлённо смотрит, как его волк бежит вдоль берега, бросается в воду и зубами собирает одежду. Он выносит её на берег и с осторожностью, не присущей диким животным, складывает в корзинку. — Спасибо, волчонок, — бормочет Чимин, всё ещё не веря, что это произошло на самом деле. Конечно, Чимин замечал и прежде, что его волк поразительно умный для животного, но списывал всё на удачные совпадения. То, что случилось сейчас, назвать совпадением не получится. Волк отходит подальше от корзины и отряхивается. Чимин с улыбкой колдует тёплый ветерок и мягко сушит шерсть волка. Он разводит костёр, чтобы обсохнуть самому. Волк придвигается ближе к огню и опускает голову на колени Чимина, с фырканьем потираясь о них. — Мой волчонок, — шепчет Чимин, аккуратно касаясь его ушей. Волк редко позволяет гладить его по голове, но сейчас, кажется, у него хорошее настроение, потому что он переворачивается на бок и, задрав голову, лижет замерзшие руки Чимина горячим шершавым языком. Чимин хихикает от щекотки и, наклонившись, целует влажный носик волка. — Мой маленький герой, — волк тихо рычит, и Чимин смеётся и треплет его между ушей. — Хорошо, мой большой-большой герой. Так лучше? Волк приподнимает голову и облизывает щеку Чимина. — Хорошо, что мы с тобой встретились. Чимин отводит взгляд к огню. Животные чувствуют магию лучше людей, поэтому часто прячутся и убегают. Такова их природа, Чимина это не расстраивает. Все, кому он помогает, спешат удрать от него. Заяц провёл с ними пару дней и больше не возвращался. Чимин знал, что так будет. Но с волком всё иначе. Он медленно идёт на поправку, и когда-нибудь наступит момент, когда он тоже уйдёт. Чимину приходится напоминать себе, что это временно, что ему нельзя привязываться, но… У Чимина никогда не было друзей: в ковене все были либо на много лет старше, либо на много лет младше, поэтому и относились соответствующе. Да и ковен был скорее семьёй Чимина, но вот волк… — Знаешь, — тихо говорит Чимин. Волк открывает глаза и внимательно смотрит на него. — Иногда мне кажется, что мы почти друзья. Это просто смешно. Ты волк, но понимаешь меня лучше, чем ведьмы. Наверное, ты просто чувствуешь мои эмоции, или различаешь интонации голоса, да? Вот и реагируешь вместе со мной. Я слышал, животные так могут. Но ты как будто понимаешь по-настоящему. Волк смотрит ему в глаза, и Чимин закусывает губу, почему-то сбиваясь с мыслей от пристального взгляда его тёплых глаз со слегка расширенными зрачками. — Вот бы ты умел говорить, — вздыхает Чимин, зарываясь в мягкую шерсть. — Я бы хотел знать, о чём ты думаешь. Есть ли у тебя имя? Как ты оказался здесь и кто тебя так ранил? Хотя уверен, если бы ты вдруг заговорил, первым, что ты сказал бы мне, было что-то вроде: «Какой же ты приставучий, Пак Чимин, никак меня в покое не оставишь». Да? Волк фыркает и, прикрыв глаза, трётся головой о его ладонь, и внутри у Чимина словно наступает весна. Нет, всё-таки когда волк окрепнет и решит уйти, его сердце разобьётся.
Чудовище
Намджун просыпается первым. Чимин лежит рядом и обнимает его во сне. Правда, из-за разницы в размерах руки Чимина не доходят даже до середины груди Намджуна, и он цепляется пальцами за шерсть. Как будто боится отпустить. Будь Намджун в своём человеческом обличье, он бы коснулся тёмных волос Чимина, убрал бы прядь со лба, смог бы взять его ладонь и сравнить со своей. Намджун уверен, что руки Чимина будут меньше. А ещё он смог бы разглядеть мельчайшие детали в его лице. Но всё это ему недоступно. Когда-нибудь Намджун исцелится. Он обратится в человека, и Чимин поймёт, что всё это время доверял не тому. Поймёт, что Намджун его враг, а не друг. Поймёт и, возможно, пожалеет, что был таким добрым и ласковым с существом, которое ему следовало убить. В такие минуты, как сейчас, Намджуну хочется, чтобы всё оставалось как есть. Пусть он и заточён в тело волка, зато Чимин гладит его между ушами или — Намджун никому в жизни не признается, что пал так низко, — чешет грудь между лапами или животом. Чимин обращается с ним, как с щенком или с домашним псом, но иногда Намджун ничего не может с собой поделать и сам тянется к его рукам, выпрашивая ещё немного внимания. Возможно, всё дело в магии, но во сне Чимин выглядит самым неземным созданием, прекрасным, утончённым, таким уязвимым и хрупким. Намджун осторожно подцепляет зубами плед, в который Чимин кутается, и натягивает ему на плечи. Чимин мычит, прижимаясь щекой к тёплому боку. Намджун засматривается на него и не сразу замечает, как над ними нависает тень. Он медленно поднимает глаза и в ужасе подрывается с места. Над ними застывает жуткий монстр, настолько огромный, что его рога утопают в облаках. Намджун всегда считал себя храбрым волком, но при виде существа такой колоссальной величины у него трясутся лапы. Он надеется, что монстр пройдёт мимо, но один из девяти глаз останавливается прямо на Намджуне, и щупальца взмывают вверх. Монстр начинает наклоняться. Намджун показывает клыки и угрожающе рычит. Это не напугает противника, но он не намерен сдаваться без боя. Может, монстр схватит его и уйдёт, оставив Чимина в живых. Намджун прижимает его к земле, пряча за широкой спиной. Чимин что-то полусонно бормочет и пытается выбраться. — Волчонок? — испуганно зовёт Чимин, выглядывает из-за спины Намджуна и… Начинает смеяться. Чимин так сильно хохочет, что падает в траву, а на глазах выступают слёзы. Намджун растерянно смотрит на монстра, который почему-то не спешит нападать, и на Чимина, который поднимается на ноги и крепко обнимает Намджуна, прижимаясь лицом к его шее. — Ох, мой маленький, весь дрожишь, — с сочувствием говорит Чимин и не перестает гладить. — Ну что ты, испугался так, да? Тише-тише, малыш. Это же Ингенс! Мой хранитель. Он не сделает нам больно. Не бойся, моё солнышко. Намджун неосознанно трясётся, не отводя взгляд от монстра, но Чимин заставляет его посмотреть на себя. В его глазах столько нежности, что Намджун на секунду забывает, как дышать. — Ты правда хотел меня защитить? Какой же ты… Чимин привстаёт на цыпочки и прижимается губами ко лбу Намджуна. Оборотни не должны позволять по отношению к себе ничего подобного. Касаться головы, особенно ушей или лба — проявление доминантности. Волчья натура борется за право показать Чимину, кто тут главный. Внутри по-прежнему сидит будущий вожак, гордый волк, не желающий подчиняться. Пусть стаи у Намджуна больше нет, но таким уж его воспитали. Но сейчас Намджун медленно опускается на траву, вытягивая лапы, опускает голову пониже и легонько толкает носом в ладони Чимина. — Ингенс — мой друг, а значит, он и твой друг тоже, — объясняет Чимин, поглаживая Намджуна по голове. — Он делает всё, что я попрошу, переносит меня, куда я захочу, добывает всякое разное. Вообще-то он питается моей магией, поэтому не думай, что я им пользуюсь. Но если мне очень понадобится, он может помочь с колдовством. В самом крайнем случае, конечно. Ингенс — самый безобидный гигант в мире, клянусь! Это благодаря ему ты так хорошо ешь по утрам! Чимин оборачивается и с радостной улыбкой машет монстру. Ингенс опускает на землю тушу убитого кабана, такую же, как несколько дней назад. Вчера Намджун завтракал олениной, но он не задавался вопросом, откуда Чимин берёт такое вкусное и разнообразное мясо утром, а вечером кормит его одной рыбой. Ингенс поднимает одну конечность к голове, а затем протягивает её прямо к Намджуну. Едва сдержав порыв спрятаться самому и спрятать Чимина, Намджун зажмуривается. Ингенс кладёт на мясо гигантскую ромашку, и их обдаёт порывом тёплого ветра. — Ты нравишься Ингенсу. Видишь, теперь вы друзья! Он не дарит цветочки тем, кто ему не нравится. Хотя… Вообще-то ты первый, кому Ингенс подарил цветочек, так что… Наверное, ты и правда необыкновенный волк, — Чимин улыбается и в последний раз треплет Намджуна по голове. — Ну всё, ты завтракай, а я пойду умоюсь. Приятного аппетита, солнышко! Намджун с сомнением поднимает глаза. Ингенс склоняет голову набок, а затем разворачивается и растворяется в туманной дали. Всё это напоминает какой-то абсурдный сон, но Чимин умеет удивлять.Серьёзный разговор
To the ends of the earth,
would you follow me?
Lord Huron — Ends of the Earth
Однажды утром Чимин дожидается, пока Намджун позавтракает, и с серьёзным видом садится напротив него. Его расстроенные глаза чуть ли не кричат, что их ждёт неприятный разговор, а ведь Намджун просто волк, никого не трогает, никому не мешает, что он мог сделать не так? Неожиданная мысль, что Чимин обо всём догадался, заставляет его навострить уши. — Малыш, ты ведь знаешь, что я путешествую по миру, чтобы найти оборотня, и у меня в запасе осталось девять месяцев. Это, может, и много, но… — Чимин поджимает губы и опускает взгляд на свои руки. — Мне нужно идти, понимаешь? Ты уже спокойно ходишь, твои раны затянулись, и наверняка ты хочешь поскорее вернуться к своим родным? Может, у тебя есть родители? Или твоя… твоя пара? У волков есть пары? Думаю, есть. А ты у меня такой красивый волчонок, от волчиц отбоя нет, да? Ой, — Чимин грустно усмехается, моргая так часто, словно он с трудом сдерживает слёзы. — Не у меня. Больше не у меня... А может, ты взрослый волк и у тебя уже есть свои волчата? Тогда с моей стороны так эгоистично удерживать тебя так долго. Я больше не нужен тебе, солнышко, а значит, нам пора разойтись. Намджун рычит. Ему не нравятся вещи, о которых говорит Чимин. Разойтись? Вернуться к родным? Не нужен? Это Чимин спас ему жизнь, Чимин не позволил ему спокойно умереть, Чимин выходил его, заставил привязаться, дал надежду, а теперь собирается просто бросить его? Снова одного? Снова без единого, хотя бы крошечного смысла жизни? — Мне тоже грустно, малыш. Но я не могу остаться тут навсегда, ты ведь понимаешь? Намджун скулит, опуская уши, и трется о колени Чимина в отчаянной попытке удержать его. Сейчас, как никогда прежде, он жалеет, что не может закричать «нет». — Пожалуйста, волчонок. Я не смогу уйти, если ты будешь так… — его перебивает карканье, и ворон садится Чимину на плечо. — Что? Но, Саул, это… Это неправильно. Намджун вскидывает голову, судорожно пытаясь понять, что к чему. Вечно Чимин секретничает с этим Саулом, а Намджуну приходится сидеть и гадать, о чём говорит ворон. Чимин со вздохом вплетает пальцы в шерсть Намджуна и, отклонившись назад, заглядывает ему в глаза. — Это глупая идея, я знаю, ты откажешься, но… Может, хочешь пойти с нами, м? Будем путешествовать вместе. Намджуна переполняет такой восторг, что он подпрыгивает и изо всех сил начинает вилять хвостом. Чимин удивлённо открывает рот. — Ты хочешь? Серьёзно? Намджун кидается к нему, не рассчитав силу, валит Чимина на траву и облизывает его щеки, всем своим видом давая понять, как он хочет остаться вместе. Чимин смеется, зажмуриваясь, смахивая с лица нити волчьих слюней. — Значит, вперёд! Навстречу приключениям вместе! Намджун радостно воет в ответ, вызывая у Чимина новый взрыв смеха.