Надвигающаяся опасность
Joseph William Morgan — What a Wonderful World
Засыпая под пение ночных птиц и кваканье лягушек среди камышей, Чимин и не думал, что проснётся в панике. Они возвращаются теми же тропами. От бега сбивается дыхание, но страх подгоняет их. Сана никак не может успокоиться и рассказать, что произошло, — она всё плачет и плачет и, с трудом разбирая дорогу от слёз, спотыкается о корни деревьев. Намджун время от времени поддерживает её под руку. Сбивчивых объяснений Саны хватает, чтобы понять: всё началось ночью. Наён проснулась со смутным чувством, что скоро случится нечто ужасное. Она примчалась в селение, разбудила Сокджина и Хосока, но, когда они попытались предупредить Юнги о грозящей опасности, было уже слишком поздно. Направляясь на север, стаи оборотней сметали всё на своём пути. Всех, в чьих жилах текла магическая кровь. Тэхён защищал свой дом до самого конца, но оборотней оказалось слишком много: на место одного убитого приходило два других волка, ещё более свирепых и беспощадных. Затащив раненого Тэхёна в дом и заперевшись, Юнги собрал все силы, чтобы перенести их троих в безопасное место — к Сокджину. Но, по словам Наён, от нападения не укрыться никому. Выходя из леса, Чимин видит Хосока в окружении пятерых оборотней. Он больше не выглядит жизнерадостным и беззаботным, как прежде. Нет, теперь он хладнокровно обводит взглядом паникующих лисов и сурово прикрикивает, когда один из них что-то шепчет на ухо другому. Оставив Намджуна с Саной, Чимин со всех ног бежит к нему и тут же оказывается в крепких объятиях. Хосок слегка покачивается, едва сумев удержать равновесие, и похлопывает Чимина по спине. — Вы целы? — Хосок окидывает его быстрым взглядом и, не обнаружив видимых увечий, облегчённо выдыхает. Не отпуская Чимина, он поворачивается к оборотням. — Делайте всё, как я велел. Никакого самоволия, ясно? Оборотни кивают и разбегаются по сторонам. — Где они? Они в порядке? Тэхён, Юнги и Чонгук? — первым делом спрашивает Чимин, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди. Хосок сжимает его плечи и заставляет посмотреть на себя. Один его серьёзный взгляд заставляет Чимина унять панику и собраться с мыслями. — Всё будет в порядке. Не волнуйся ни за них, ни за кого из нас. — Но как же?.. — Послушай, — перебивает Хосок, и в его глазах мелькает тень искреннего беспокойства. — Вам с Намджуном нужно уходить. Сейчас же. Бегите в горы, куда угодно, только подальше отсюда. Вы ещё успеете спастись. Глаза Чимина расширяются. Торопясь сюда, он и не думал о возможности сбежать и бросить всех на произвол судьбы. Он испуганно мотает головой. — Нет, — за спиной Чимина раздаётся голос Намджуна, и по его тону ясно, что спорить сейчас бесполезно. — Мы останемся и поможем. — Да, мы будем драться вместе с вами! — поддерживает его Чимин. Хосок тяжело вздыхает и качает головой. — Вы должны понимать, что это бессмысленные жертвы. Вам незачем рисковать жизнью только потому, что вы не успели уйти отсюда раньше. — Вы были добры к нам. Вы все: и ты с Сокджином, и Сана, Наён и Мина, и Чан с парнями. А без Юнги, Тэхёна и Чонгука я вообще мог погибнуть! — возражает Чимин. — Как знаете, — сдаётся Хосок и переводит взгляд на Чимина. — Но тебе я всё равно не позволю ни с кем драться. — Но… — Нет. Ступай к Сокджину. Он дома. Мы отправили всех, кто не может сражаться, в лес — если где-то и осталось безопасное место, так это там. Но Тэхён ранен, Юнги без сознания, а Чонгук сейчас явно не в состоянии постоять за себя. С ними Мина, но боюсь, одной ей не справиться. Оставайся с ними и в случае чего защищай, ясно? Чимин часто кивает. — Намджун, если действительно хочешь помочь, пойдём. Я отведу тебя к оборотням, — Хосок явно сомневается в правильности этого решения, но Намджун соглашается и перед уходом крепко обнимает Чимина. — Береги себя. И ребят, — шепчет он. Чимин не хочет отпускать его, не хочет расставаться ни на секунду, но у него нет выбора. — Это ты себя береги, мой волчонок, — шепчет Чимин, зарывается пальцами в его волосы и, приподнявшись на носочки, целует в лоб. — Ты самый-самый сильный, не забывай это, хорошо? И ещё то, как сильно я тебя люблю. Намджун улыбается. Сквозь страх и волнение он улыбается, и Чимин старается в мельчайших деталях запомнить эту прекрасную улыбку. Хосок снова зовёт Намджуна, и им приходится отстраниться друг от друга. Чимин твердит себе, что всё будет хорошо, иначе и быть не может. Даже целая армия оборотней не сравнится с его Намджуном, самым сильным и отважным. Но почему же ему так тяжело дышать? Почему кончики пальцев покалывает, а к горлу подкатывает тошнота от одной мысли, что всё это — не просто ночной кошмар?Несовершенства магии
Боясь потревожить хрупкий покой дома случайным скрипом, Чимин осторожно прикрывает за собой дверь. В гостиной пусто, как и на кухне, но из дальней комнаты доносится тихий плач и приглушённые голоса. У Чимина сердце кровью обливается от осознания, что, пока они с Намджуном мирно спали в объятиях друг друга, их друзьям пришлось столкнуться со смертельной опасностью. — Чонгуки, — шепчет Чимин, стоя на пороге. Когда он вспоминал Чонгука, — а это случалось нередко, потому что он ужасно скучал по всем троим, — на ум тут же приходили его заразительный смех, ослепительная улыбка и глаза, сияющие от радости. Глядя на Чонгука или просто думая о нём, Чимин всегда с трудом сдерживал улыбку, но теперь… Теперь перед Чимином словно сидит совсем другой человек, разбитый, сгорбившийся, с покрасневшим и мокрым от слёз лицом и волчьими ушами, прижатыми к голове. — Дело дрянь, — каркает Саул, и Чимин как никогда с ним согласен. На огромной кровати лежит чёрный волк, покрытый многочисленными ранами. Простыни насквозь пропитаны его кровью, но сейчас никто не обращает на это внимание, даже чистоплотный Сокджин. Он зашивает рваную рану на лапе, и, должно быть, это ужасно больно, но Тэхён не приходит в сознание. Мина приносит кастрюлю чистой воды и ставит рядом с сундуком, забитым бинтами, ватой и флаконами с целительными снадобьями. — Я могу чем-нибудь помочь? — спрашивает Чимин, подходя ближе, и Сокджин бросает на него быстрый взгляд. — Займись Юнги. Нужно наложить повязки ему на руки. — А где?.. — начинает Чимин, не сразу заметив стоящее в углу кресло, куда положили Юнги. При виде его рук Чимин с трудом подавляет приступ тошноты. Юнги лежит без сознания, и его дыхание настолько слабое, что на секунду Чимин холодеет. Не считая искалеченных рук, на Юнги нет ни царапины. Только тёмные волосы побелели. Его лицо выглядит таким бледным, словно в нём не осталось ни кровинки. — Что с ним? — шепчет Чимин, не решаясь прикоснуться к рукам, словно одетым в кровавые перчатки от кончиков пальцев до локтей. На обожжённой коже нет живого места, только жуткого вида волдыри. — Наша магия не безгранична, — отвечает Сокджин, не отрываясь от работы. — Возможно, тебе не доводилось сталкиваться с подобным, но когда маг решает прыгнуть выше головы, он… Сам видишь. Телепортация — слишком сложная магия. Не каждый владеет ей. Юнги ещё повезло, что он остался жив после такого. — Он мог умереть? От магии? Каждому маленькому магу рассказывают страшные истории о том, что бывает, если не беречь силы и колдовать слишком много. Чимин до сих пор помнит сказку о коварной и жадной ведьме, которая хотела поработить всю людскую деревню, но ей не хватило сил, и от неё даже мокрого места не осталось. Чимин всегда считал, что это всего лишь сказки. — Выглядит больно, — только и смог пробормотать он. Единственный раз, когда Чимин выпустил магию из-под контроля и позволил ей разбушеваться, случился, когда он хотел защитить Намджуна от нападения волков. Он по-прежнему помнит ту непосильную слабость, охватившую его, когда волки ушли. Он едва мог стоять на ногах, но его руки оставались в идеальном состоянии. Возможно, тот раз не был пределом его возможностей. — Не бойся, — просит Мина. — Сейчас он ничего не чувствует. Когда очнётся, дадим ему зелье, чтобы облегчить боль. Наша кожа быстро восстанавливается, поэтому через неделю или чуть больше Юнги снова сможет колдовать. А пока нужно охладить его руки. Справишься? Чимин растерянно кивает и приступает к делу. Больше они не разговаривают. Гнетущее молчание прерывают лишь неясный шум с улицы и сдавленные рыдания Чонгука. Чимин боится представить этот ужас: любить сразу двоих, жить втроём десятки лет, а потом в одночасье лишиться и дома, и самых дорогих людей. Нет. Не лишиться. Чимин настойчиво прогоняет эти мысли прочь. Мина ведь сказала, что Юнги не грозит опасность, а Тэхён… Тэхён обязательно выкарабкается. Сокджин остаётся с ними, сколько может, пока в дом не влетает Наён. Чимин тотчас вскакивает. — Хосок говорит, что пора. — Иду, — поднимаясь, Сокджин даёт Мине последние указания. В его голосе звучит столько твёрдости и силы, словно ему неведом страх, и Чимин невольно попадает под влияние чужого хладнокровия. — Наён, будь здесь. Я наложу защитные чары на дом. Будем надеяться, что они не понадобятся. — Может, у вас получится избежать сражения? — с надеждой спрашивает Чимин. — Не думаю. Но мы попытаемся. Хосок хорош в сглаживании конфликтов. Когда Сокджин покидает их, Мина занимает его место у Тэхёна, а Наён вполголоса докладывает обстановку. Крепко обнимая Чонгука и поглаживая его по спине, Чимин ловит каждое слово, и все его мысли вновь и вновь возвращаются к Намджуну. Где-то вдалеке трубит охотничий горн, и ведьмы переглядываются. Чимин не понимает, в чём дело, но крепче прижимает к себе Чонгука. — Это они? — одними губами произносит он, и Наён кивает.В самое пекло
Чимин не может усидеть на месте, зная, что прямо сейчас за стенами этого дома разворачивается сражение — настоящая кровавая бойня, в сердце которой бьётся и его Намджун. Чонгук долго сокрушался, что должен быть на месте Юнги, а не сидеть здесь в целости и сохранности, что он оказался слишком слабым и трусливым, когда наступило время проявить храбрость и самоотверженность. Но стресс, слёзы и переживания оставляют его без сил. Не обращая внимания на грязь и засохшую кровь, Чонгук ложится на кровать рядом с Тэхёном и отрешённо гладит его по голове. Чимин расхаживает по комнате, сжимая и разжимая кулаки в попытке успокоиться, но шум то нарастает, то стихает. Окна выходят на лес и горы. У них нет возможности увидеть, что происходит снаружи, хотя бы одним глазком, а по неясным рычаниям, скрежетам и крикам сложно понять, на чьей стороне победа. — Я так больше не могу, — выдаёт Чимин. Собственное бессилие доводит его до такого отчаяния, что хоть на стенку лезь. — Мне нужно посмотреть, что там творится. — Это опасно, — в распахнутых глазах Мины плещется страх. — Сокджин велел не выходить. — Но там Намджун! — Чимин тяжело выдыхает и проводит ладонью по волосам. — Я только хочу убедиться, что он в порядке. Что его не ранили. Только проверю и сразу вернусь. Обещаю. — Ты можешь послать туда Саула, — не унимается Мина, изо всех сил пытаясь удержать его в безопасности. — Не могу. Мне нужно увидеть всё своими глазами. Мина хочет возразить, но Чонгук шмыгает носом. — Это так невыносимо, я тебя понимаю. Сидеть и не знать, выживет ли твой возлюбленный, — его голос содрогается, и Мина с сочувствием смотрит на них с Тэхёном. — Только будь предельно осторожен. Не попадайся никому на глаза и сразу возвращайся, хорошо? — просит Наён, но дверь в спальню захлопывается раньше, чем она успевает договорить.***
Издалека магическое пламя, вспыхивающее то тут, то там, похоже на праздничные фейерверки. Болезненные вопли, визги и рёв кажутся настолько громкими, что на секунду оглушают Чимина. Тропинки, на которых совсем недавно играли в догонялки маленькие ведьмы, усеяны клочьями выдранной шерсти и ошмётками тел. От едкого сизого дыма слезятся глаза. Судорожно оглядываясь по сторонам, Чимин не может разобрать, где друзья, а где враги. Взгляд мечется в поисках лишь одного — его волчонка, которому, возможно, нужна помощь. Сердце Чимина томится от отчаяния. Ему бы только убедиться, что Намджун не ранен, только увидеть его хотя бы издалека. Отскочив от огненной искры, Чимин посылает Саула на поиски, а сам продвигается дальше. Прямо у него на глазах один волк сбивает с ног второго. В воздух поднимаются столбы дыма, и Чимин отворачивается. Вдруг взгляд падает на чёрного волка, стоящего у старого дома Хосока, того самого, где последние несколько дней ночевали они с Намджуном. Чимин останавливается как вкопанный. Волк смотрит на него в упор, словно уже давно наблюдает за ним, и Чимин узнаёт в нём одного из тех, кто напал на них с Намджуном в лесу. Пару секунд они смотрят друг другу в глаза, и шум битвы стихает. В ушах бешено стучит кровь. Чимина пронзает ужас. Он разворачивается и бежит не разбирая дороги, ныряет за угол какого-то дома, топчет цветы под окнами и дёргает за ручку двери. Если он укроется в доме, оборотню придётся стать человеком, чтобы добраться до него. Но дверь закрыта. Чимин надеется сбежать к другому дому, но он делает лишь пару шагов. Волк появляется из-за угла. — Нет, — пятясь назад, шепчет Чимин. Волк медленно приближается, и рычание нарастает. — Мы ведь можем… можем поговорить. Решить всё мирным путём? Чимин понимает, что глупо взывать к здравому смыслу и милосердию оборотня, шерсть которого слиплась от чужой крови. — Вы ведь были стаей Намджуна, да? В прошлый раз я… Мне так жаль. Нам стоило поговорить ещё тогда, но я вышел из себя. Извините, — Чимин с трудом подбирает слова, надеясь, что они звучат достаточно искренне. Ему хочется защититься, но руки безостановочно трясутся. Страх блокирует магию. — Намджун не хотел, чтобы я делал вам больно. И я не собираюсь драться с вами. Чимин изо всех сил зажмуривается, когда волк бросается на него. Его тело, лёгкое, словно тряпичная кукла, ударяется о стену дома и падает на землю. Перед глазами двоится. Он чувствует тепло и не сразу понимает, что по лицу течёт кровь. Чимин рассеянно прикладывает ладонь ко лбу, пытаясь унять головокружение, но чёрный волк валит его на землю. Чимин пытается отбиваться, оттолкнуть, извернуться, но это словно бить кулаками каменную стену и надеяться, что та надломится. Ужас сковывает горло, и он не может даже закричать. Всё вокруг словно замедляется, когда волк скалится, острые зубы вот-вот перегрызут ему глотку, как вдруг позади раздаётся рычание и сердитое карканье. Намджун налетает на волка. Их тела с треском ломают забор, разделяющий два участка. Они бросаются друг на друга. Чимин ещё никогда не видел Намджуна настолько разъярённым. Кажется, будто он готов разорвать соперника в клочья. Чимин должен помочь Намджуну. Просто обязан. Но, в ужасе отползая к стене дома, он прижимает руки к лицу. Хосок был прав, когда запретил ему сражаться: никакой Чимин не воин, просто слабак. Остервенелое рычание и клацанье зубов вдруг стихает где-то совсем рядом. Чимин открывает глаза, боясь увидеть самое страшное. Намджун стоит в обличье человека, застилая Чимина от чёрного волка. Он сжимает кулаки так сильно, что руки слегка подрагивают. — Уходи, — тяжело дыша, выкрикивает он. — Стая важнее крови, верно? Так ты меня учил. Этот маг теперь моя единственная стая. Волк гневно рычит, припадая к земле, словно готовясь прыгнуть. — Я убью любого, кто посмеет угрожать его безопасности. Даже тебя. Пускай я буду ненавидеть себя всю жизнь. Пускай я погибну сам. Но навредить Чимину я не позволю. Голос срывается, но в нём не слышится ни тени сомнения. Волк пристально смотрит на Намджуна, и Чимин боится даже вздохнуть, чтобы не разозлить его. Он не может поверить своим глазам, но волк тихо рычит и разворачивается. Он почти уходит, когда Намджун окликает его в последний раз. — Постой! Я хочу сказать ещё кое-что, — на секунду голос теряет силу, падая до шёпота. Волк останавливается, но не поворачивается к Намджуну. — Мне жаль, что я предал вас. Я опозорил семью, опозорил тебя. Я разочаровал вас всех. Из-за моего поступка вся стая могла погибнуть. Я знаю, мне нет оправдания, но я хочу, чтобы ты знал, что я сожалею. Слова Намджуна, словно острый кинжал, рассекают тишину. Где-то там, далеко, продолжается бой. Но они будто отгородились от всего мира. Здесь не имеет значение, какая сторона победит, потому что в тот миг, когда волк медленно уходит, становится ясно, что они оба проиграли. Намджун стоит, низко опустив голову, а затем обращается в волка и в одно мгновение приближается к Чимину, едва не повалив его на землю. — Моё солнышко, — шепчет Чимин, изо всех сил обнимая Намджуна. — Ты в порядке? Намджун отодвигается и, фыркнув в знак согласия, слизывает кровь с его лица. Волчья форма делает его менее уязвимым не только к физическим ранениям, и Чимин понимает, почему Намджун не остался человеком. — Мой храбрый волчонок. Я думал, что сейчас умру. Но ты спас меня, — Чимин слабо улыбается и, поглаживая Намджуна по голове, целует его в нос. — Мой герой.Гордость и разочарование
The Irrepressibles — In This Shirt
Намджун теряет счёт времени. Чимин обнимает его и шепчет самые ласковые слова, словно заклинание, которое нужно произнести сто раз, чтобы оно подействовало. Шепчет, что гордится им, что никогда не оставит, что любит и будет любить, несмотря ни на что. Когда слова заканчиваются, они сидят в тишине, находя спасение в объятиях друг друга. Следующие пару часов проходят словно в тумане. Понеся большие потери, оборотни отступают. Сокджин собирает выживших на поляне и просит оставаться начеку. Сейчас они одержали победу, но цена была слишком высокой. Кто-то пал на поле боя, многие ранены или пребывают в состоянии шока. — Ступайте в Бьёрндейл, — просит их Хосок. — Здесь небезопасно. Вы уже достаточно нам помогли. — А вы? — Намджун понимает, что оборотни могут залечить раны, собрать подкрепление и напасть снова, пока их враг наиболее уязвим. — Как-нибудь справимся. Не в первый раз. Пойдём на восток. Вряд ли мы можем рассчитывать на чью-то помощь. Ведьмы редко жалуют оборотней. Если быть точнее, почти никогда, но… — Хосок пожимает плечами. — Мы найдём место, где сможем обосноваться все вместе. Они планировали уйти сегодняшним утром, поэтому вещи стояли у входа и только ждали, когда их закинут на плечи. Намджуну хочется залезть под одеяло, уснуть и на время забыть о случившемся. Он ложится на кровать. Всё это кажется ожившим кошмаром. Он и правда готов был растерзать любого за Чимина. Даже родного отца. Того, кем он всегда восхищался. Того, кто когда-то был главным человеком в его жизни, на кого он ровнялся и кого безмерно уважал. Ему нужно время, чтобы осознать собственный поступок. — Хочешь, поговорим? — осторожно предлагает Чимин, опускаясь на край кровати. Он всё и так понимает. Чимин слишком проницательный, чтобы пытаться утаить от него очевидное. Намджун отрицательно мычит и тянет Чимина к себе. — Может, потом. Давай просто побудем здесь ещё пять минут, — просит Намджун. — Мне не нравится, что мы оставляем их вот так. — И мне, — признаётся Чимин и нерешительно смотрит ему в глаза. — У меня есть идея. Она ужасно глупая, и нет ни единого шанса, что это сработает, но… Это могло бы помочь им всем. — Что ты придумал? — Юнги говорил, что знаком с тётушкой Хельгой, помнишь? В нашем ковене всегда помогали нуждающимся. Мы принимали даже эльфов. Может, если бы я связался с ними и объяснил ситуацию, они могли бы… Могли бы помочь. Как думаешь, плохая идея? — С чего бы им соглашаться пригреть заклятых врагов? Сокджин и Хосок не оставят своих: либо вместе, либо никак. Чимин тяжело вздыхает. — Да, но… Можно спросить. Даже если откажут, я хотя бы попрощаюсь с ними, как того и хотел. — Вердевилль слишком далеко. Многие не перенесут такой путь. Чимин зажмуривается и прижимается лбом к плечу Намджуна. Он вспоминает, как летали ложки и миски на кухне Чонгука, как Тэхён играл на лужайке с Намджуном, как Юнги рассказывал ему всё, о чём Чимин стеснялся спросить. Как Юнги переживал за него и как Чонгук и Тэхён предлагали поселиться с ними. Как Наён испекла им булочек в дорогу. Чимин никогда не знал, каково иметь родителей. Он никогда не испытывал и никогда не испытает, что такое отцовская любовь, но в те мгновения, когда Сокджин и Хосок учили его играть в шахматы и печь торты, помогали готовиться к свиданию, первому в его жизни, и давали советы, Чимину казалось, что он как никогда приблизился к этому чувству. — Ингенс, — шепчет он. — Не важно, согласятся тётушки или нет, я попрошу Ингенса перенести всех подальше отсюда. — Уверен? — Да. Так будет правильно. Намджун целует его в макушку, прежде чем отпустить. Чимин заметно переживает, когда ставит свечи на центр обеденного стола. — Пользовался ими только в детстве, — признаётся Чимин. От волнения у него никак не получается зажечь фитиль, поэтому это делает Намджун. Они оба заворожённо смотрят на чёрный дым, причудливыми завитками наполняющий комнату. Чимин закрывает глаза и что-то беззвучно бормочет. Наконец, дым начинает приобретать едва различимые силуэты. — Тётушка Маргарет! Тётушка Касси! — Чимин весь загорается, когда в завесе дыма появляются их лица. Пусть Чимин редко говорит об этом, теперь Намджун видит, как сильно он истосковался по дому и семье. — Ох, Мини, это правда ты? — лицо одной из ведьм светлеет. По рыжим волосам и изящным чертам лица Намджун узнаёт в ней Кассандру. Чимин так много рассказывал о своих тётушках, что Намджуну кажется, будто он и сам с ними знаком. — Мы так скучаем по тебе. Когда же ты вернёшься домой? — Ты ведь знаешь, ты не должен так делать, — вторая ведьма тщательно скрывает искреннюю радость под маской строгости. — Только если… — Прекрати, Маргарет, — прерывает её другая ведьма, внезапно появившаяся позади них. — Чимин не стал бы нарушать правило по пустяку. Что-то случилось? Ты попал в беду? — Или уже прошёл испытание и возвращаешься к нам? — с надеждой спрашивает Кассандра. Чимин поднимает взгляд на Намджуна и грустно улыбается. — Нет, тётушки. За это время многое изменилось. Я повстречал много ведьм и магов. И оборотней. Все они были так добры ко мне. Я познакомился с Мин Юнги, вы ведь знаете его? А ещё с Ким Сокджином и Чон Хосоком, они выдающиеся маги, которые живут бок о бок с оборотнями. Представляете, и такое бывает. Но сейчас случилось кое-что ужасное. На нас напали волки, и многие в селении Сокджина ранены. Тут есть дети и старики, ведьмы и оборотни. Им нужна помощь, и только вы можете спасти их. — Что за глупости? — вспыхивает Маргарет. — Ведьмы не могут жить вместе с оборотнями. Это против нашей природы. — Могут. Я увидел мир, и он такой потрясающий. Ведьмы могут вступать в отношения с оборотнями, и я сам видел сына от такого союза. А ещё… ещё я тоже встретил оборотня. Его прокляли, и я хочу спасти его. И спасу. Чего бы мне это ни стоило. — Но… Но как же испытание? — непонимающе спрашивает Кассандра. — Мини, как же дом? У тебя осталось не так много времени и… — Я не вернусь. Теперь мой дом рядом с Намджуном. Я люблю его. — Да какая может быть любовь между тобой, магом из древнейшего ковена, и этим… — Его зовут Намджун, — перебивает Маргарет Чимин. — И ты его совсем не знаешь. Вы вообще не знаете оборотней. Не все они злые и жестокие. Намджун не такой. — Ты хоть слышишь себя? Твои родители умерли от рук таких, как он, а ты… Твои родители были бы так разочарованы в тебе, если бы узнали, что ты связался с этими гадкими псинами. Ты позоришь светлую память своих родителей. — Довольно! — вмешивается Намджун, видя, как глубоко ранят Чимина эти слова. Он собирался сидеть вне зоне его видимости, пока Чимин сам не захочет представить его тётушкам. Но теперь, когда в глазах Чимина стоят слёзы, он не собирается оставаться в стороне. — Вы можете ненавидеть оборотней, ненавидеть меня, но не смейте говорить ни единого плохого слова в адрес Чимина. Он не раз спасал мне жизнь. От моих же сородичей. Он исцелил мои раны. Он одолел пять оборотней в одиночку, когда те напали на него. И если для вас он разочарование и позор, то я горжусь им. Одним махом Намджун тушит свечу. — Правда? — подавленно спрашивает Чимин, глядя на свои руки, сложенные на коленях. — Что? — Намджун присаживается перед ним на корточки. — Ты правда гордишься мной? — Конечно, — Намджун гладит его по рукам и, поднося к губам, бережно целует. — Я горжусь тобой. И никогда не разочаруюсь. Для меня такая честь, что я могу назвать тебя своей парой. Своей стаей. Ты ведь моя стая, правда? Чимин сдавленно мычит, закусывая губы, словно с трудом сдерживая слёзы. — Иди ко мне, — Намджун поднимается и, уткнувшись лицом в макушку Чимина, прижимает к своей груди. — Всё будет хорошо. Обещаю. — Но тётушка Маргарет права. Папа с мамой пожертвовали собой, чтобы спасти меня, а я их подвёл. — Мы с тобой оба не оправдали ожидания наших семей, но… — Намджун тяжело вздыхает. — Это наша жизнь. Мы имеем право быть счастливыми. Даже сейчас я счастлив. Счастлив, что ты жив и по-прежнему рядом. А ещё мы скоро найдём Викторию и будем жить долго и счастливо. Помнишь? Чимин слегка отодвигается и тянется к его губам. Намджун опускается на стул и тянет Чимина на себя. Вряд ли он сможет успокоить его словами, но медленный поцелуй, ласковые прикосновения и шёпот помогут им обоим. Им пора выдвигаться. На это вежливо намекает Саул: с громким карканьем он подлетает к ним и клюёт Намджуна в плечо. — Ай! Я думал, мы друзья. Саул что-то каркает, и Чимин тихо смеётся. — Он говорит, чтобы ты благодарил его, что не в голову. Намджун улыбается, видя, что Чимину правда стало легче. Они не успевают даже отстраниться друг от друга, когда комнату вновь заполняет чёрный дым. — Что это? — Кто-то из тётушек. Я не хочу снова ругаться с ними. Намджун крепко обнимает его. — Я буду рядом. И не позволю никому обижать тебя. Обещаю. Чимин с сомнением смотрит ему в глаза и снова поджигает свечу. Намджун находит под столом его руку. На этот раз появляется всего одна ведьма. Хельга. Чимин взволнованно стискивает ладонь Намджуна. — Мне жаль, что наш прошлый разговор закончился на такой неприятной ноте, Чимин, — начинает Хельга. — Но не держи на нас зла. Никто такого не ожидал, мы растерялись, а ты ведь знаешь, Маргарет очень… вспыльчивая. Опустив взгляд на их переплетённые пальцы, Чимин кивает и тихо добавляет: — Я понимаю. Я и не рассчитывал получить поддержку. Просто хотел, чтобы вы знали, что я жив, здоров и счастлив. — Я очень рада за тебя, — Хельга мягко улыбается. Намджун подозревает, что она тоже не в восторге от выбора Чимина, но готова смириться с этим лишь из-за любви к нему. — Я приняла решение. Многие не согласны с этим, особенно Маргарет, но нам нужны перемены. Вердевилль уже не так силён, как раньше. Нам потребуется много времени, чтобы смириться с оборотнями, но мы как-нибудь справимся. Передай Сокджину, что наш ковен готов оказать им помощь. — Тётушка, — шепчет Чимин. — Я даже не знаю, как благодарить тебя. Клянусь, вы не пожалеете. — Надеюсь, что нет. А теперь покажи мне своего избранника. Чимин расплывается в смущённой улыбке и отсаживается слегка в сторону, чтобы освободить место для Намджуна. От волнения сердце быстро колотится в груди. Он уже явно произвёл не лучшее впечатление на родственников Чимина, накричав на них раньше, чем их представили друг другу, и теперь Намджуну немного стыдно. — Здравствуйте, — не зная обычаев магов, он кланяется в знак почтения. — Это Намджун. Моя пара. Мой оборотень. А это тётушка Хельга! — Знакомит их Чимин, слегка краснея то ли от радости, то ли от смущения. — Я нашёл его в лесу, он умирал от ужасных ран, но я вылечил его. Намджун самый лучший, правда. Он столько раз меня спасал. Буквально. Он даже пытался защитить меня от Ингенса, представляешь? Хельга прикрывает рот ладонью, чтобы скрыть тихий смешок. — Приятно познакомиться. По нашим обычаям, каждый маг должен пройти испытание. Но его смысл заключается не в убийстве оборотня, это лишь ритуал. А смысл в том, чтобы найти своё место в жизни, выбрать свой путь. Ты уже сделал это, Мини. Ты прошёл испытание, пусть и не так, как все ожидали. Просто возвращайся домой. Приведи к нам Намджуна. — Я не могу, — Чимин встречается взглядом с Намджуном и слабо улыбается. — Мы не можем. Намджун спас ведьму, а она прокляла его. Представляешь? Если не снять проклятие, он умрёт. Мы должны найти ту ведьму. Хельга размышляет над словами Чимина и кивает. — Мы всё равно будем ждать вас, сколько потребуется. Вас обоих. Пусть мы и не знакомы, я рада, что ты так ценишь Чимина, Намджун. И рада, что это взаимно. Чимину нужен был толчок, чтобы использовать свою магию в полную силу. — Ну тётушка, — смущается Чимин и, улыбаясь, отводит взгляд. — Спасибо. Огромное спасибо, тётушка Хельга.Прощание
Пока Чимин и Намджун разговаривали с Хельгой, Хосок привёл из леса всех, кто не мог сражаться, а Сокджин, Мина и другие лекари оказывали посильную помощь всем раненым. Чимин рассказывает о своём плане перевезти всех в Вердевилль на Ингенсе, но Хосок сомневается в правильности этого решения. — Вдруг вам понадобится хранитель в горах? — Вам он нужнее. Намджун всё равно не любит высоту, поэтому мы пойдём пешком. Всё хорошо. Просто свяжитесь с нами, как только доберётесь, ладно? — просит Чимин с улыбкой. Хосок и Сокджин обнимают его так крепко, что Чимин звонко смеётся, зажатый между ними. Они долго прощаются с ведьмами и оборотнями, особенно с Чаном и его стаей, с Миной, Наён и Саной и обнимаются с Чонгуком. — Будьте осторожны, — просит их Чонгук. — Юнги и Тэхён так расстроятся, что не увиделись с вами. Мы все по вам скучали. — Мы скоро встретимся. Как только разберёмся с Викторией, сразу же отправимся в Вердевилль. Теперь нам есть куда идти, — улыбается Чимин, переглядываясь с Намджуном. При виде Ингенса пугаются даже самые отважные жители селения, но Хосок уговаривает их довериться Чимину. Когда все перебираются на Ингенса, Сокджин останавливает Чимина и, отведя его чуть в сторону, вручает те самые шахматы. — На память. Научи Намджуна играть в них. Ничто так не сближает, как старая добрая партия в шахматы. Пусть они будут служить вам напоминанием о том, что мы обязательно должны встретиться. Чимин прижимает шахматы к груди и, приподнявшись на цыпочки, обнимает Сокджина свободной рукой. — Даже не верится. Ещё вчера я думал, что у меня нет никого, кроме Намджуна, но теперь нам есть куда вернуться. Мы будем жить все вместе, — он зажмуривается, прижимаясь крепче к Сокджину, прежде чем отпустить его. — У вас всё получится, Чимин. Мы все верим в вас. Не забывай это. Только когда Ингенс превращается в едва различимое тёмное пятно, возвышающееся над верхушками деревьев, Чимин протягивает ладонь Намджуну. — Ну что, теперь в горы? — улыбается он.