☐ ☐ ☐
— Ну что, он встал? — Юнги делает глоток крепкого кофе, взглядом встречая друга. — А как же, — отвечает Хосок, осторожно присаживаясь рядом. — Он отбил мне задницу. Джин посмеивается, протягивая Намджуну коробку печенья, а Чимин стоит рядом, облокотившись бедром о стол, пихает тэхёнову ногу, кивая на слова Хосока, и ехидно улыбается, на что Ким закатывает глаза, отворачиваясь к сидящему рядом Шину. Они все чувствуют себя прекрасно, помятые правда немного, но всё же настроение пробивает потолки небоскрёбов. Побитые вчерашней ночью, вроде, тоже не отстают: сидят за столом, смеются, поддерживая разговоры. Утро туманное, прохладное и заснеженное, солнце изредка выглядывает из-за тёмных облаков, почти не одаривая теплом, но планы на день уже выстроены, что поднимает настрой, ибо они собираются кататься на санях, а вечерком пожарить мясо на террасе. — А где возьмём столько саней? — интересуется Нам. — Там будут на прокат, — отвечает Пак, подходя к Сокджину и зарываясь пальцами в его волосы. — Это не будет проблемой уж точно. А доедем до склона на наших машинах. — Кто из вас на колёсах? — Минсок почёсывает затылок, пытаясь вспомнить количество стоявших у дома вчера ночью. — Мы приехали на такси, так что мы ни с чем, — закидывает свою руку на Шина. — Я, Джин и Чонгук, — Хосок быстро допивает остывший кофе и ставит фарфоровую чашку на стол. — Кто с кем поедет разберёмся на ходу, все вместятся. — Бля, только оденьтесь нормально, — кряхтит Юнги, а на него восемь разноцветных голов вопросительно поворачиваются. — Чё уставились? Вы отморозите себе там яйца, — он опускает тот факт, что лучше их продать, чем они окажутся отмороженными, — поэтому натяните хотя бы на свои бесстыжие задницы подштанники. Мин договаривает, а кухня низким смехом заливается, без стыда пробуждая, кажется, половину небольшого населения. Намджун давится печеньем, кулаком постукивая себя по груди, Хосок лицо руками закрывает, а тот продолжает сидеть с серьёзным лицом, как отец, наказавший им его услышать. Тэхён смеётся себе в кулак, а в голове пролетает мысль, что Юнги не впервой так заботится о них, но почему с каждым разом это не менее смешно? — Хорошо, папочка, — шуточно скулит Шин, закусывая губу, а Минсок кривится, засовывая два пальца в рот. Шутки, конечно, у него дебильные. — Папочка?! — Чонгук спускается по лестнице, максимально ахеривая от того, что происходит на кухне. Они уже успели завести себе папочек? Кто-нибудь, позвольте ему уехать к себе в лесную глушь и забыться. Страж вскидывает бровь, спрыгивая с двух последних ступенек, фирменно засовывает руки в карманы спортивок и проходит к столу. Юн складывает руки в замок, кривя рот. От всего этого абсурда становится ещё смешнее, это заставляя Минсока от неловкости ударить своего безмозглого друга по плечу, ибо чем он думает, когда творит такие вещи. — Гук, ты это слышал? — кричит Сокджин, пытаясь выговорить то, что хочет, вот только смех оглушает его же самого. — Как это не услышать, если даже на концерте Бейонсе не так шумно? — усмехается тот, давая ответную пятёрку, в знак приветствия, Чимину. Чонгук здоровается со всеми, окидывает изучающим взглядом смеющегося Тэхёна и его почти не опухшее сонное лицо, садится напротив, удивлённо приподнимая бровь, когда видит перед собой готовое кофе. Неплохо. — Я позаботился, — подмигивает Пак, словно читает мысли стража, на что тот благодарно кивает. — Как твой нос, боец? — спрашивает Юнги, усмехаясь. — Готов вдохнуть не только воздуха, — подшучивает Чон, отпивая содержимое чашки. Не больше, чем обычная шутка. Мин посмеивается, потирая пульсирующие виски, а затем произносит: — Смотри, что мы тут решили. Сейчас все доедят, нормально оденутся, — акцентирует, вызывая вновь смешки, — а затем мы рассаживаемся по машинам и выезжаем к склону, где планируем покататься на санях и не только. Так как машины имеются только у троих: Хосока, Джина и тебя – поедем мы в разнобой. Естественно, Чимин будет впереди, указывая дорогу, а остальные на хвосте. — Понял, — Гук слушает, делая осторожные глотки, проходится глазами по присутствующим, что-то заключая в уме. — А где ваш третий? — он прищуривается, указывая пальцем на двух сидящих. — Ты про Джин-Хо? — задаёт встречный вопрос Шин. — Так он уехал ещё час назад. «Семейные дела», — мужчина делает пальцами скобки в воздухе. — Ясно, — это всё, что его интересовало. — Так, заканчивайте пиздеть и давайте собираться уже. Время не резиновое, — Намджун встаёт, убирая за собой, и поднимается на второй этаж, чтобы переодеться. Мужчины встают следом, создавая шумиху, и расходятся по комнатам, собираясь. Кто-то пару раз выбегает, чтобы спросить какие носки лучше надеть: шерстяные или вязанные, кто-то интересуется, сколько слоёв одежды на себе тащить, чтобы не слечь следом за мамонтами, словно их отправляют на северный полюс, а не просто покататься на санях, и лишь Чонгук смотрит на всё это, остановившись посередине коридора второго этажа, и потирает переносицу, пытаясь не сойти с ума. Ему становится смешно, потому что он чувствует себя воспитателем в детском саду, когда те собираются на прогулку. Неужели для них кататься на санях или лыжах в такую снежную погоду – удивительно и неизведанно? Тогда они точно не познали эту жизнь. Гук спускается вниз, решив лучше прогреть машину, чем терять зря время, потому что готов пока что только он. Страж обувается, перевязывая свои ботинки и туго затягивая их, но потянув свою руку за верхом, понимает, что с собой у него только строгое пальто. Не поедет же он в нём. Да оно даже не налезет поверх толстовки. Мужчина шипит от безысходности, потирая затылок. — В чём дело, Чон? — интересуется Хосок, накидывая капюшон на мелированую голову. — У меня, блять, с собой только пальто, — раздражается черноволосый, стукая сжатой рукой по стене. — Я в нём только по делам, но точно не на санях кататься. — Тоже мне проблема, — пускает смешок старший. Он видит, как расслабляется лицо брата и брови больше не сводятся к носу, поэтому довольно лыбится. — Я оставил куртку в прошлый раз здесь, потому что Нам пролил на неё вино, когда мы тусили на улице, а Чим согласился её простирнуть, — мужчина пытается найти свою вещь среди множества чужой верхней одежды повешенной на вешалке, а когда находит, довольно протягивает её своему младшему, успокаивающе постукивая того по плечу. — Спасибо, — спокойно выдыхает Чонгук.☐ ☐ ☐
— Так, пока машины прогреваются, обсудим ещё раз, — подаёт голос Чимин. Они стоят на улице, тепло одетые и навеселе, полностью настроенные на поездку. Снега валом, в некоторых местах почти по колено, а холодный ветер неприятно поддувает на румяные лица. Чонгук осматривает друзей и позволяет лёгкой усмешке появиться на потрескавшихся розоватых губах. Все действительно оделись по погоде, а значит, проблем быть не должно и никто не отморозит себе чего. Шапки, перчатки, плотные низ и верх, на ногах – зимние боты у каждого. Модники конечно те ещё, но в тепле. Теперь Гук цепляется взглядом за Тэхёна. Он продолжает неотрывно смотреть на младшего, пытаясь подавить в себе желание застегнуть тэхёнову куртку и накинуть на него ещё таких штук десять. Страж не понимает, откуда у него столько переживаний и трепета к этому недоразумению, если до этого он готов был отдать его на съедение лесным жителям. После первой их встречи он надеялся, что их пути окончательно разошлись, но соврал, если бы сказал, что в голове, прохладными ночами, чужой образ не проскальзывал, заставляя нелепо посмеиваться. Почему? Не задавайте ему вопросов, как говорится, он и на свои ответить не может. Не знает он почему. И почему позволяет себе разные действия в сторону Тэхёна – тоже не знает. Ким ловит его задумчивый взгляд на себе и непонимающе смотрит в ответ. Они слышат разговоры остальных словно под толщей воды, смотря лишь друг другу в глаза и Ким готов поспорить, что его забившееся сердце летит вниз, а по позвоночнику проходится холодок пуще того, что на улице, когда Чонгук всё-таки подходит к нему вплотную и застёгивает его куртку, следом накидывая капюшон на покрытую маленькими снежинкам макушку. Он не отходит, а становится рядом – плечом к плечу, по-прежнему ничего не говоря, как-будто эти действия естественны в их отношениях, а Тэхён всё так же стоит как вкопанный, не шевелясь, потому что от Чонгука веет таким теплом и силой, что коленки трястись начинают. Это было сейчас проявление заботы? Он прячет свои покрасневшие щёки в куртке, засовывая руки в тёплые карманы, и улыбается согревающим мыслям, витающим в его голове. — Ах... — восторженно вздыхает Шин смотря на двух мужчин, а в глазах те самые мультфильмовские красные сердца загораются. Неужели кроме него никто не заметил этот приятно отдающий по сердцу момент? — Рот прикрой, а то я за их жизни переживать начинаю, — закатывает глаза Минсок, закрывая приоткрытую челюсть друга. Он тоже наблюдал за этой сценой. — Если они не будут вместе, то я перестану верить в любовь, — мужчина вытирает наигранные слезинки с уголков глаз. — Сдалось же мне терпеть всё это, — потирает виски Минсок, направляясь к машине и игнорируя нытьё друга, плетущегося сзади. Вроде взрослый мужик, а в голове одни ромашки да любовь. Они разбились по небольшим группам и расселись по местам. Ехать до склона часа полтора, если судить по заснеженным дорогам, которые заставили многих поднапрячься, но ничего. Важно то, сколько радости и ощущений они получат от такого времяпровождения, а не то, какой будет дорога. В таких случаях неудобства и усталость всегда уходят на второй план. Природа прекрасна, а природа зимой – таинственна и холодна. Тэхён сидит на сидении прогретого автомобиля, восхищённо рассматривая пейзажи за запотевшим окном, и кивает головой в такт играющей музыке. — Так не терпится, — смеётся Хосок, придерживая кожаный руль. — Словно я впервой буду кататься на санях. — Да, у меня тоже такое чувство, — поддерживает его Тэ, улыбаясь. — Наверное, это потому, что мы первый раз собираемся кататься вместе. — Ты прав. Раньше мы не собирались такой компанией, да и особо не планировали ничего, — ответил Хосок, поглядывая через зеркало заднего вида на разлёгшегося Намджуна. — Бро, а ты как себя чувствуешь? — Да всё заебумба, — он показывает «окей», стягивая шапку со взмокшей головы. — Надеюсь, мы не передавим друг друга, а в худшем случае – не съедем с этого склона куда-нибудь к хуям собачьим, — Джун говорит это с серьёзностью в голосе, будто правда опасается такого поворота событий, а впереди сидящие мужчины начинают смеяться с этого заявления. — С каких пор в тебе столько пессимизма? — сквозь смех спрашивает Тэхён, поворачивая голову назад. — Травма детства, — посмеивается Намджун, вспоминая с нежеланием историю. Хосок уже понимает, про что он собирается рассказывать, и начинает стучать руками по рулю, не зная куда девать себя от такого порыва смеха, ибо история легендарная. — Меня так батя, когда я был совсем сосунком, заставил прокатиться на санях с горы. «Да нормально всё будет», – говорил он мне, ну и я расслабился, конечно. А хуй там плавал. Лучше бы я и дальше сидел со сжатым очком. Я, мало того, что сел на них неправильно, из-за чего отбил себе задницу, так там ещё такой был резкий спуск, что я смело могу заявить, что видел конец света. — Он въебался в сугроб и обоссался! — заявляет Хосок, заливаясь новым порывом истерического смеха и обрывая намджунову историю, о моменте которой тот хотел умолчать. — Вот сукин сын, — начинает смеяться мужчина, пихая водительское сидение. — Забудь об этом, Хосок! Забудь! Тэхён скатился вниз по сидению и чуть не взорвался, но ему так и не удалось сдержать смех. Он мысленно извиняется перед Намом, прикрывая покрасневшее лицо руками, и давится собственным смехом. Теперь он тоже боится чего-нибудь такого, спасибо за познавательную историю с вызывающим бурю эмоций концом. — Что же это... — прокашливает Ким, помахивая перед лицом руками. Ему бы истерику эту остановить. Он поворачивается к Хосоку, а тот такой красный от смеха сидит, что аж на висках вены вздулись. Хватаясь за живот, мужчина продолжает смеяться, не в силах остановиться даже от нехватки воздуха. — Придурки, блять, — потирая шею, отвечает на всё это Нам, закатываясь следом.☐ ☐ ☐
Чонгуков чёрный BMW M8, который приехал самым последним, подъезжает к стоянке, кишащей множеством машин, и останавливается рядом с тёмно-серой audi RS 6 Джина, которую он едва смог отыскать. Большущий и многообещающий отель, располагающийся вначале, и встречающий приезжих ярко горящей вывеской «MIDNIGHT». Семиэтажное светло-коричневое здание окутанное атмосферой непринуждённости, с широкими ступенями на входе и белоснежными колоннами по обе стороны, обмотанными большими гирляндами. Широкие балконы и панорамные окна, вымытые до блеска. Чон выходит первым, а за ним и Юнги с Минсоком. Их встречают Тэхён и Чимин с явным восторгом в глазах, начиная громко восхвалять красоту этого места и как всё-таки хорошо, что они выбрали потусить именно здесь, а после направляются с ними в холл, где их всех попросил ждать Джин. — Тут много народу, — говорит явное Мин, осматривая зацепившую местность. — А чего ты ожидал? — Чимин проводит по своей огненной макушке рукой, кивая на отель рядом. — Самый пик. Большинство здесь даже на ночь остаются, по типу зимних каникул. Настолько здесь классно. — Выглядит доверительно. И место хорошее выбрали для таких занятий, — страж оценивающе пробегает глазами по большому выделенному склону, канатной дороге и множеству светящихся улыбок взрослых и детей, резвящихся на снежных дорогах, катающихся кто на лыжах, кто на санях, а кто и на сноубордах – развлечений не сосчитать. Глаза загораются, а восторг даже скрывать не хочется. Чонгуку нравится безумно. Он цепляется взглядом за девушку на лыжах, а улыбка расползается на лице, отдавая воспоминаниями. Последний раз они с Хосоком, под присмотром отца, катались на лыжах лет в четырнадцать, но у него до сих пор горит этот детский огонёк в груди. — Нравятся лыжи? — замечает Тэхён, выдёргивая Чона из своих мыслей. — Да, — мимолётно улыбается страж, кивая и пропуская младшего вперёд, когда швейцар распахивает перед ними двери отеля. Мужчины проходят внутрь, а тепло приятно ударяет в лицо. В глаза сразу бросается престижный холл и доброжелательные улыбки администраторов в строго выглаженной форме. Всё оформлено сдержанно и со вкусом, что на первый взгляд оправдывает четыре звезды отеля. Удобный лифт на верхние этажи и величайшая лестница из мрамора с прозрачными перилами, за которые дамы ухватываются, спускаясь на первый этаж. Тут же находится и небольшой бар – явно отреставрированный умелой рукой. Компания присаживается на кожаные диваны и кресла, снимая куртки и вешая их на золотую напольную вешалку рядом. Посередине стоит стеклянный круглый столик, предназначенный словно только для невесомых вещей. — Где остальные? — Тэхён потирает кисти рук, усаживаясь на свободное место рядом с Чонгуком. — Джин, Шин и Хосок где-то на ресепшене. Они договариваются насчёт проката, — отвечает Пак. Ким мычит, кивнув, и рассматривает сдержанную красоту сея здания, задерживая взгляд на небольших растениях, стоящих в глиняных горшках в виде декора. — Вы хорошо доехали? — спрашивает Нам у мужчин, приехавших последними. — Вот если бы Минсок не храпел так сильно и мне не било по ушам всю дорогу – было бы лучше, — Чон наклоняется немного вперёд, пуская смешок. — Я не храплю, когда сплю, опоссум, — Минсок напротив кривится, закатывая глаза. — Вы всю дорогу спорили из-за этого, — рычит Юнги, напоминая, что тем самым они не дали поспать даже ему. — Я сейчас съем вас нахуй. — Вы невыносимы, — смеётся Чимин, облокачиваясь на сидящего рядом Намджуна. Ким кивает на его слова. — Перестаньте язвить друг другу, вы же взрослые люди. — Это невозможно, — посмеивается Тэхён, касаясь чонгукова плеча своим, а после неловко отводит взгляд, когда встречается с чёрными глазами. Тот, должно быть, хотел что-то ответить, но их всех отвлекает от разговора величественно подходящий Сокджин и смеющиеся сзади Хосок с Шином. — У меня есть две новости, — Джин высоко поднимает подбородок, словно благодаря ему золото сейчас посыпется с небес. — Начни сразу с плохой, — пессимистично реагирует Намджун под усмешки остальных. — Что? Извините, но я не знаю, что такое «плохие новости», — мужчина оскорбительно сводит брови. — Вы общаетесь мало того, что, со всемерным красавчиком, так ещё и добивающимся своего – актёром Ким Сокджином, — те двоя сзади посмеиваются с нового призвания, но не перебивают, заставляя мужчин сидеть в непонятках и переглядываться. — Короче. Во-первых, мы остаёмся здесь на ночь, ибо я снял нам номер. Во-вторых... — он делает паузу, немного наклоняясь к ахреневшим друзьям и прикладывая руку ко рту, всего лишь для вида того, что его слова покажутся тише, продолжает: — они поверили тому, что я реально популярный актёр из Японии, а эти двое, — кивает назад, — моя охрана. Поэтому даже сделали скидку. Их небольшой круг сначала сидит в тишине, переваривая услышанное, а после разбавляет и без того шумный отель громкими восклицаниями и удивлённо приоткрытыми ртами, привлекая к себе лишнее внимание. — И это мой парень, дорогие! — приглушённо вскрикивает Пак, заключая в объятия своего «актёра». — Ты сумасшедший, — шепчет он тому на ухо, смеясь и оставляя поцелуй на мочке. За это и любит. — Я всё больше ахуеваю с этой компании, — Чонгук нервно посмеивается, потому что сам немало ахуел, и встаёт следом за остальными. Он благодарно постукивает по плечу Сокджина, обещая себе после обсудить с ним сумму, которую он заплатил за номер здесь. — Мы с Хосоком отлично сыграли данную нам роль, — хвалится Шин, давая братского «краба» Хосу. — Зря мы так наряжались, кстати. Нам сейчас в номер принесут спец.форму для катания, — смеётся Джин, прося ребят собраться и не расходиться, ибо сейчас с ними поднимутся до номера и помогут уложить вещи. Они проходят ближе к лифту, дожидаясь портье, но Ким отстаёт, забывая свою куртку на вешалке, и когда возвращается, то его плеча осторожно касается чья-то рука. — Sorry, can you help me, please? — обращается к нему бородатый мужчина лет пятидесяти, ставя свой большой чемодан рядом. Тэхён оглядывается по сторонам, пытаясь удостовериться, к нему ли обращаются, но поняв, что да, к нему, отвечает на своём поломанном английском: — Y-yes, — он неловко улыбается, делая небольшой поклон, и ждёт ответа, словно от этого зависит его судьба, а не того мужичка в нелепом костюме. — Could you walk with me to my room? I'm a little lost here, but I don't know who to ask for help, — он разговаривает слишком быстро, глотая слова, и протягивает какой-то ключ в виде карты в кимовы руки. От этого Тэхёну, итак не отлично знающему английский, становится понять его ещё сложнее. А ключ зачем протянул? Мужчина неловко потирает затылок, не зная, что ответить и бегает глазами по всему вокруг, ища помощь. В этот момент он забывает абсолютно все слова, знающие на английском, и что-то бормочет под нос, сминая нервно свои пальцы. Тот бородатый мужичок смотрит на него, выжидая ответа, но ничего больше не произносит. Однако это не делает ситуацию лучше и выбираться из неё как-то надо. «Господи, почему именно я попадаю всегда в такое», — думает Тэ, шипя. — My english very bed, — говорит он тихо, потирая затылок, но не замечая сделанных ошибок. Да у него в голове сейчас каша, что стоило ожидать? В глазах бородача виднеется непонимание. Он глухо посмеивается, приоткрывая рот, чтобы сказать что-то ещё, а Тэхён уже ощущает этот проёб всемирного масштаба всем телом и душой. — Тэхён, ты где опять шатаешься? Ким поворачивает голову и видит немного раздражённого Чонгука, который, прошу заметить, снова пришёл на помощь. Страж подходит к нему, хватая за локоть, а после недоуменно смотрит на мужичка напротив, вскидывая бровь. — Это ещё кто? — он смотрит на темноволосого, ожидая всё, что угодно и даже не удивляется, что что-то вновь произошло. — А... это... — младший прикусывает губу, улыбаясь неловко бородатому мужчине и ставит перед ним указательный палец, мол, подождите минуточку, а затем шепчет Чону на ухо: — Дело в том, что я сам не знаю. Он разговаривает на английском, а мне тяжело удаётся его понять. Тэхёну слышится безобидная усмешка стража, которая, возможно, переросла бы в низкий смех, но Чонгук берёт ситуацию в свои умелые руки, больше не заставляя ждать мужчину и с едва слышимым акцентом произносит за младшего: — Please, repeat. My friend is bad at english, so he didn't understand you. I will help. Да, тэхёнова челюсть вновь с поражением оказывается на полу, но у него даже нет желания поднимать её. Английский стража притягательный и красивый, ласкающий слух. Он смотрит на появившуюся улыбку на морщинистом лице бородача – что означает устранение проблемы, теперь наблюдая со стороны за разговором двух мужчин. Есть то, что Чонгук не умеет? Или Тэхён на его фоне всегда будет казаться неотёсанным мальчишкой? Эти двое о чём-то переговариваются, от чего Чон отходит к ресепшену, а после приходит с улыбчивым администратором, который глубоко извинившись за тревогу, уходит прочь, скрываясь за дверцами лифта вместе с тем мужчиной. — Я чувствую себя таким глупым, — Ким поистине расстроился, нервно теребя конец куртки. Он просто распереживался, не сразу понял просьбу мужчины, поэтому всё так получилось, в следствии чего у него даже язык запутался. А так, он бы помог, потому что элементарная база у него имеется. — Расслабься, — успокаивает его Чон, кивая в сторону лифта. — Со всеми бывает. Это ведь не показатель твоего ума. — Хочешь сказать, что не считаешь меня после этого безмозглым придурком? — в тэхёновых коньячных глазах столько не скрытой надежды, что стражу даже от простого взгляда в них хочется склониться. — Ты, конечно, то ещё недоразумение, но точно не безмозглый придурок, — пускает смешок старший, заходя в лифт. Тэхён успокаивается, а груз с плечей словно испаряется, позволяя выдохнуть напряжённый воздух и отпустить эту ситуацию. Он не знает, почему ему было важно услышать, что для Чонгука он не глупый, ведь раньше ему было абсолютно всё равно на то, что страж считает. Возможно, потому, что с недавнего времени они друзья, а не прошлые – воришка и лесной монстр. — Удивительно, наверное, но ты снова оказался рядом, когда я находился в безвыходной ситуации. — Я заметил, что тебя не хватает, когда ещё первые насколько человек зашли в лифт. Подумал, что зайдёшь позже, но даже когда мы были уже у номера, тебя не было, и это заметили остальные тоже. Я отозвался сходить за тобой, — честно отвечает Чонгук, а в глазах невооружённым глазом видна искренность. — Спасибо, что помог, — искрится Ким, касаясь крепкого плеча стража в благодарном жесте. — Я могу спросить, откуда ты знаешь так хорошо английский и что тому человеку было нужно? — Я учился в школе с английским уклоном. Знание этого языка было обязательно, и на его изучение у нас выделялось много времени, — пожимает плечами старший, нажимая на кнопку пятого этажа. — А тот мужчина просил довести его до номера, так как он запутался и не знал, к кому обратиться. — Как я сразу не понял, — тихо проговаривает Тэ, мысленно стукая себя по лбу. — Но ты молодец, он был явно доволен, когда ты разговаривал с ним. — А кто-то звал меня лешим, не умеющим общаться с людьми, — напоминает с усмешкой Гук и выходит, когда лифт останавливается на нужном этаже. Ким топчется на месте, а после ступает следом, негромко выкрикнув: «А кому-то пора оставить прошлое и жить настоящим!», и получает очередной смешок с тихим: «А я и живу, Тэхён», в ответ.☐ ☐ ☐
— Осторожно, Намджун! — хохочет Минсок, когда Нам валится к чертям с саней и сбивает с ног Хосока. Минсок падает на колени, вытирая грубыми перчатками слёзы, которые туманили его глаза от смеха. Он задыхается, не в силах подняться, ибо знает, что вновь повалится от гогота, если вернет взгляд на этих двух. — Ты конченый, Джун! Конченый! — кричит Хосок, сидя на своём друге. Мужчина пытается встать, но от смеха это сделать сложнее и каждая попытка оказывается провалом, потому что скользко, сука, сильно. И смешно не меньше. — Ты че, ахуел? Встань с меня, блять! Я итак травмированный! — они оба кричат, хотя их и без того отчётливо слышно каждому мимо проезжавшему. Намджун не выдерживает эту хохочущую ношу на себе, так на них ещё и эта форма – словно десятикилограммовая. — Если ты возомнил себя невесомым, то спешу тебя огорчить, у меня сейчас сплюснутся все органы к хуям! — Да не смеши ты меня, долбоящер! — Хосок слезает с него, скатываясь по скользкому снежному склону, и валится на спину, продолжая смеяться. — Почему я не заснял это, — к нему подползает Минсок, начиная стучать по чужому животу с желанием успокоиться. Но ничего, ожидаемо, не выходит и они валяются так ещё минут десять, пока к ним эффектно не подъезжает Сокджин на сноуборде и за уши не поднимает обоих. — Вы чё, на пляже что ли? Подъем, — смеётся мужчина, приподнимая сноубордические очки. — Намджун мне рассказал, что у вас тут стычка произошла и у него теперь ещё одна травма. Я, конечно, угарнул, но отправил его кататься с Чимином и Шином. — А где Чонгук и Тэхён? — интересуется Минсок, помогая Хосу встать. — Чонгук учит Тэхёна кататься на лыжах, кажется. Они там где-то, — Джин машет рукой куда-то в сторону, вновь закрывая свои глаза защитными очками. — Давайте, пацаны, присоединяйтесь к нам. Сокджин уезжает вниз по склону, а эти двое переглядываются, пожимая плечами. Хосок взглядом находит свои сани, которые находятся не совсем далеко, но и не близко, вспоминая, что благодаря Наму он их упустил, и пихает задумавшегося друга плечом. — Кто последний до тех саней, — мужчина указывает на них пальцем, — тот будет бежать за ними. И Минсок принимает правила «игры». — Готовься глотать снег, Хосок.☐ ☐ ☐
— Вот так, да, молодец, — улыбается Чонгук, придерживая шатающегося (но уже уверенно) младшего за руку. — У тебя получается, не отступай. Если раньше Тэхён считал, что встать на лыжи легче лёгкого и даже не задумывался над какими-либо трудностями, то теперь, когда у него получается элементарно стоять на них только с чонгуковой помощью – он так не считает. Ким отбил себе задницу ровно шесть раз, четыре из которых – Чонгук смеялся над ним, даже когда обещал больше не делать этого. Почему-то ему с трудом удаётся держать равновесие, хотя, казалось бы, это не так трудно. Но это только казалось, а на деле – прочесать весь чонгуков лес и то проще. До этого они с Чоном устроили разминку, ведь «уже "разогретые" мышцы готовы к перегрузкам и хорошему реагированию на всевозможные препятствия, Тэхён. Поэтому не ленись и делай». На них чёрные комбинезоны, а на ногах горнолыжные ботинки, плотные перчатки и специальные очки, защищающие глаза от снежных кристалликов. — Теперь возьми это и попробуй, — страж протягивает ему лыжные палки, убеждая себя, что тот более, чем готов. — Сильно не разгоняйся, склон слишком резок. Просто аккуратно передвигайся, а я прослежу. Ким худо-бедно начинает движение с «безобидного» склона и всё идёт беспроблемно, от чего по его лицу расползается счастливая улыбка. Он делает более уверенные движения, пускает в ход палки, являющиеся дополнительной точкой опоры, а затем поворачивается к Чонгуку, всем своим видом показывая, что он смог и тот может им гордиться. Чонгук это и делает. Гордится, улыбается кимовым успехам. Улыбается до того момента, пока не замечает, насколько сильно начинает разгоняться и съезжать не туда Тэхён, и как это может быть опасно, ведь он ещё слишком юн и неопытен в этой сфере. А после и вовсе в страхе рот приоткрывает, ибо он научил его всему, кроме чёртового торможения. А это, блять, самая важная часть. Страж слышит встревоженный крик младшего о том, что он не может остановиться, а скорость набирается сама с каждым разом. Натягивая на глаза очки, он быстро хватает свои лыжные палки и едет за ним, с надеждой, что нагонит быстрее, чем тот себе что-либо повредит. С надеждой на лучшее. — Тэхён, не паникуй, ты слышишь? Сохраняй спокойствие! — Чон кричит, надеясь, что Ким услышал его, ибо из-за маски на лице пытаться быть громче – невозможно. Он просит того не паниковать, хотя у него самого сейчас никак не выходит не делать этого. Если им встретятся на пути люди или валуны, ибо место не подготовленное – то может случиться непоправимое. Всё происходящее только из-за него и его легкомыслия. Нужно было подойти к этому более серьёзно, ответственно. Начать с малого, не отпуская Тэ одного, но он почему-то решил, что у того получится, позабыв про необходимое торможение. А теперь из-за этого Ким мчится вниз по абсолютно иному склону, едва умевши пользоваться палками, а у него не получается его догнать, потому что слишком большое расстояние между ними было первоначально. Чонгук берёт себя в руки. Уже поздно корить себя за это. Нужно действовать. Не спуская глаз с младшего, мужчина мысленно хвалит его за смелость. Тэхён держится на лыжах в параллельной позиции, придерживая палки, хотя от испуга мог и раскидать всё по сторонам, потеряв равновесие и переломав себе парочку костей. Он осматривается, пытаясь быть быстрее, и ищет короткий путь. И находит. «Если я объеду эти ели справа, то смогу подобраться к нему быстрее, чем так», — думает страж и кивает сам себе, следуя продуманному плану. Гук не является великим профессионалом, но у него хороший, незабытый опыт за плечами. Раньше они с отцом часто передвигались благодаря лыжам, когда лес был заснежен. Но это другое, совершенно отличающееся от того, как катаются по горным склонам. Однако он и в том, и в другом чувствовал себя уверенно, словно птица в полёте. И это только играло ему на руку. Мужчина объезжает широкие снежные ели, но с Тэхёна глаз так и не сводит – уж слишком страшно потерять из поля зрения, хоть и видно его сквозь деревья плохо. А Ким, когда не ощущает за своей спиной никого, пугается ещё сильнее, не в состоянии сдержать дрожь в ногах и руках. Он едва держится на лыжах, чувствуя, как ноги предательски пошатываются, а в глазах от страха темнеть начинает. Тэхён трясёт головой, возвращая себя в прежнее состояние, и пытается сделать что-то, чтобы остановиться, но у него ничего не выходит, потому что он, чёрт возьми, даже не знает, что для этого нужно! Темноволосый не может понять, куда делся Чонгук, отвлекая себя единственными мыслями. Отвлекая своё внимание Чоном, который нагло взбудоражил в нём кровь и заставил бурлить её, как в котле самого дьявола. Он на пару минут забывается, но остаётся в напряжённом состоянии. Ким замечает чей-то силуэт не сразу, но когда поворачивает голову и видит знакомую одёжку – готов вопить от счастья и упиваться собственными слезами. Из-за маски не видно той улыбки, которой Тэхён никогда никого не одаривал, но сейчас готовый подарить её стражу навечно, а из-за тонированных очков не видно подобравшихся к уголкам глаз кристальных слёз. Чонгук выезжает откуда-то справа и находится практически наравне с ним. — Ты меня слышишь? — выкрикивает он, потому что от такой скорости грубый ветер оглушает. — Да! Гук прикрывает глаза и делает глубокий вдох. — Ты молодец, Тэхён! Большой молодец! Продолжай ехать так, пока я не подам знак. Никто, наверное, не поймёт чувств Кима, пока сам не окажется на волоске от смерти. Да, и это выражение ни капли не преувеличивает ситуацию, а как раз в точности её описывает. Тэхён ехал на бешеной скорости в самый низ, свернув машинально куда-то в сторону (не по подготовленному склону) и спокойно мог разбиться Насмерть из-за неопытности. Той оставалось лишь перерезать тонкую натянутую нить, позволяющую Киму жить и чувствовать, но Чонгук вновь вырывает железные ножницы из костлявых и иссохших рук самой смерти. Это именно то, что заставляет Тэхёна восхищаться стражем, быть в нём уверенным и чувствовать себя защищённым. — Расставь лыжи шире и присядь пониже! — Чон вновь кричит, проделывает сказанное сам, тем самым показывая Тэхёну, как правильно. — Старайся чувствовать опору под ногами, особенно под пятками! — он не знает, как хорошо его слышит младший, но тот пытается повторить за ним, значит понимает, что нужно делать. — Попробуй резко развернуть обе лыжи поперёк движения. Ты должен повернуть ступни, Тэхён! Повернуть ступни! — мужчина понемногу останавливается, но у Кима это вызывает проблему, а снег в разные стороны разлетаться начинает, туманя вид. Чонгук чувствует себя героем фильма. Вот только смотреть онлайн гораздо легче, чем проживать лично – Гук ощутил это на собственной шкуре. У него глаза в панике начинают бегать по всему абсолютно, необъяснимый холод по телу разносится, но времени на размышления ему никто не оставил. Ни минуты. То, что приходит ему в голову может спасти их обоих только на ничтожных десять процентов, однако выбора больше не остаётся. Страж делает последний глубокий вдох и хватает Кима за руку, заставляя того от неожиданности отпустить палки и затерять те в снегу. Он разворачивает лыжи поперёк и поворачивает ступни, пытаясь удержать и Тэхёна, и себя, а жалкие попытки остановиться почти остаются такими же жалкими. Младший пытается проделать тоже самое, но это только усугубляет ситуацию. Лыжи расходятся из-за попавшихся на пути камней и Ким падает, кажется, слыша хруст. Но не костей. Хруст своих лыж. — Чонгук! А Чонгук не выдерживает и сбивается следом, ударяя обо что-то ребра и стискивая в режущей боли зубы. Они кубарём катятся вниз, перебивая свои конечности, а чонгуковы лыжные палки ничтожно разлетаются в стороны. Мужчина соображает туго, всё вверх дном идёт, но он не сдаётся и как бы больно, тяжело ни было, с новой попыткой разворачивает лыжи, лёжа на боку, а снежные охапки начинают бить в лицо, пробиваясь за очки. Страж хватается за тэхёнову куртку мёртвой хваткой, молясь, чтобы лыжи выдержали их обоих и продолжает держать те поперёк, пока они окончательно не останавливают мужчин. У него получилось. Чонгук просит Тэхёна отползти к деревьям несколько раз, потому что тот не слышит ничего с первого раза от полученного шока. Он едва ползёт следом из-за мешавших лыж и ложится на снег под одну из елей, закрывая глаза. Мужчины лежат с душащей тяжестью, а внутри лёгкие печёт отвратительно неприятно, но обратить на это внимание не хватает сил. Ни один из них не может отдышаться и стабилизироваться, ноги до сих пор трясутся, начиная постепенно коченеть, но и это сейчас неважно. Чон снимает очки и стягивает с лица отмороженную маску, жадно вдыхая леденящий внутренности воздух. Тэхён собирает себя по крупицам с жалкими попытками успокоиться, шумно выдыхает, прикусывая трясущиеся губы, снимает капюшон, а после всё остальное, и валится на Чонгука, заключая в судорожные и искренние объятия. Тот вздрагивает, мимолётно хватаясь за рёбра, что ускользает от тэхёновых глаз. — Никакого «спасибо» никогда не будет достаточно для выражения моей благодарности тебе, Чонгук, — шепчет Ким в чужую грудь, прижимая к себе вздымающееся тело. Он пальцами хватается за испачканную куртку старшего и сжимает её в своих руках, подрагивая. Страж ничего не говорит. Тяжело вздыхает и зубами стянув перчатку с покрасневшей от холода руки, касается тэхёновой макушки, проводя отмёрзшими пальцами по вьющимся тёмным волосам. Он всё ещё переваривает произошедшее и никак не может поверить в то, что такая безобидная поездка вот так для них обоих обернулась. Изначально всё было нормально. Знал бы он, что обычный «урок» так обернётся – не подпустил бы Кима к лыжам и склонам. Отправил бы кататься на санях с остальными и пришёл сюда один. Но всё случилось как случилось, и ничьей вины, кроме его самого, здесь нет. У Чонгука нет сил говорить, нет сил показывать эмоции. В тот момент, когда всё пошло под откос, а он не удержался на лыжах, ему не было важно то, что станет с ним. Ему был важен лишь Тэхён. Ни единая душа не познает, какого это – желать отдать свою жизнь – взамен на сохранение чьей-то, пока в ней не поселится чувство обязанности уберечь и быть рядом всегда – даже когда этого не ждут. Чонгук упустил момент, когда сам стал заложником этих спектров эмоций и чувств, безжалостно пускавших в нём корни. Мужчина игнорирует покалывание в ногах и неприятную боль в рёбрах, лишь низко шепчет в покрасневшие уши лежащего на нём младшего, обдавая те тёплом. — Ты ничего не ушиб? — Лишь ноги, — тихо отвечает Ким, поднимая взгляд на чонгуковы глаза – чёрные и помутневшие. — Ты в- — Я в порядке. Переживай лучше не за меня, а за себя, — неожиданно грубо перебивает его старший, приподнимаясь на локтях. Тэхён следует его движениям, от чего их лица оказываются опасно близко друг к другу, заставляя наступить напряжённому молчанию. Чонгук поджимает тонко очерченные губы, но не отстраняется. Чёрные волосы вьются у кончиков, спадая на лоб, в глазах видны тяжёлый холод и горечь, от чего Киму хочется сжаться или раствориться от чувства нарастающей из ниоткуда вины. Он отодвигается, отпуская наконец чонгукову куртку, и сжимает ладони, сгребая в них снег. Но только он это делает, как Чон цепко за плечи его на себя тянет, сталкиваясь своим носом с его, жарко выдыхая в покрасневшие от частых покусываний губы. Страж чувствует нервное дыхание младшего, явно не ожидавшего таких действий, и тянется к тёмным тэхёновым волосам, заправляя одну из прядей за ухо. Чонгук последний раз пробегается по его лицу и прикрыв на минуту глаза, словно у него внутри происходила в этот момент борьба за что-то весомое, отпускает Тэхёна. — Извини, я... Нам нужно идти к ребятам, — озвучивает он, вставая и придерживаясь за ствол дерева. — Ты в состоянии или тебе дать ещё немного отдохнуть? — В состоянии, — отвечает Ким, стремительно скрывая дрожь в голосе и встаёт следом. Оба ожидаемо врут друг другу, но во благо ли?