Чуя сдул рыжую прядь с вспотевшего лба. Мысли бешено крутились по черепной коробке, с глухим треском ударяясь и медленно расщепляясь на атомы. Парню показалось, что его температура подскочила на несколько десятков градусов, а диафрагма сжалась в крохотный комок. Он плохо помнил, как рассеянно выходил из гримёрной, как в руки к нему попала гитара, не его старая и добрая развалюха с кучей царапин, трещин, скрипучими струнами и побитым корпусом, с отшелушившейся по бокам краской, силой отобранная у Акутагавы, а совсем новая, только с витрины, такая гладкая и невинная, что стало тошно. Не помнил, как не менее взволнованный Тачихары напутственно прочитал лекцию про правила выступления, рассказал, на какой порог сцены лучше не наступать, посоветовал растерянному Чуе не сорвать голос и втиснул в потные ладошки микрофон, который тотчас из них выпал, и был пойман Мичизу за секунду до поцелуя с полом, и как рыжеволосый в последний раз сжал плечи Накахары, шепнул «Ни пуха, ни пера», и убежал, забыв услышать ответное «К черту».
Парней вывели на узкую сцену бара. С двух ее сторон обрамляли бархатные занавески, за которыми располагались динамики и Тачихара, настраивающий звук. Он быстро прокручивал и соединял кнопки, время от времени проверяя микрофон на слышимость. Предварительно постучав по нему, оглушив себя и ребят на сцене в придачу, он наконец поставил стойку напротив Чуи. Он напрягся. Они уже несколько минут стояли в кромешной темноте. В зрительном зале раздавался редкий шепот и покашливание. Дрожащими пальцами он дотронулся свободной рукой до горячих сухих губ, ещё помнивших недавние ласки. В висках била кровь, а возбуждение не покидало организм, адреналин подскочил до предела. Парень шумно выдохнул и улыбнулся, повернувшись к остальным. Чуя увидел, как Ацуши нервно сжал палочки в руках.
Фонари вокруг импровизированной концерт-сцены начали освещать силуэты. Рюноскэ сосредоточенно перебирал клавиши, периодически кидая озабоченный взгляд на явно переживавшего Накаджиму, который, на грани трясущихся коленок, елозил по низкому стулу, едва проглядывал среди барабанов. В сторону стоявшего рядом Дазая Чуя принципиально не смотрел, но боковым зрением каким-то чудом видел руки, обмотанные бинтами. Случайно. И так же случайно Накахара заметил чужой пронзительный взгляд карих глаз.
Чуя стиснул микрофон. Зрители затихли, услышав пробные звуки гитары. Из колонок подключилась фоновая музыка. Весёлый ритм музыки разжег не успевший потухнуть огонь азарта в зрачках Накахары.
Улыбнувшись уголком глаз, он начал напевать первые мелодии песни, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, стараясь быть как можно более непринужденным. В абсолютной тишине собственный голос казался невероятно тонким и тихим, пронзительным и невесомым. Децибелы разносились по помещению, бились о стены здания, отталкивались и снова сливались в единое целое. В животе скрутило и застучало от прилива энергии. Необыкновенное и незнакомое чувство невесомости обвило парня вокруг торса. Как будто это имеет то, чего он ждал и искал всю жизнь, будто это финальный кусок пазла, собираемый долгие годы. Ощущение басов, бьющих по перепонкам и отдающих где-то в желудке, улюлюканье и поддержка зрителей снизу, которые весело раскачивались в такт музыки, время от времени поднимая руки, выражая свое удовлетворение и одобрение, ощущение друзей позади, а может и не только друзей, чужой вкус, до сих пор ощутимый на губах и дёснах, невидимые следы рук на плечах и шее, мирные отношения с отцом, минимальное опьянение от сливового пойла — другого Чуе и не надо. Сейчас впервые за долгое время он почувствовал себя живым. По-настоящему наполненным и целым, он обошел что-то, чего так отчаянно не хватало все время. Быть может, это тактильность других, а может и осознание того, что плоды собственного долгого и упорного труда будут оценены посторонними? Чуя не знал. Но он и не хотел об этом думать, по крайней мере сейчас. Иногда полезно забываться.
Легко прокрутив пирсинг в языке, парень начал петь первый куплет, стараясь смотреть не на кого-то определенного, а просто в середину зала, но все равно заметил макушку Йосано в форме, которая, опершись о стойку, самозабвенно слушала пение, сверля юнош восхищенным взглядом, и ещё несколько одноклассников, весело пивших разноцветные коктейли из неоновых трубочек. Чуя узнал Ранпо, харизматичного, но необщительного парня, который сегодня был одет в стиле американского родео: ковбойская шляпа, клетчатая рубашка и широкие штаны. Парень, не скрываясь особо, глазел на бегавшую официантку, норовясь помочь ей с заказами. Рядом стояли ещё несколько не самых знакомых ребят и, Чуя чуть было не поперхнулся, Хигучи. Она смотрела прямо на парня, потягивая пепси из стеклянной бутылочки. Она была в невероятно элегантном платье, а в ушах у нее висели длинные белые серьги. Парень даже задумался, как смешно они бы выглядели стоя рядом: Чуя, напоминавший эмо из двухтысячных, с пирсингом в языке, в майке алкоголичке и с взьерошенными волосами, с подведенными глазами, и изысканная блондинка. Мягко говоря, контраст на контрасте. Но девушка восторженно ловила каждое слово Накахары, и заулыбалась, заметив, что он на нее смотрит. Парень подмигнул и сдернул с головы шляпу прямо в толпу — раздался небольшой вскрик — видимо, она приземлилась на голову какой-то девушке, но та не растерялась и быстро натянула ее на голову.
Весь зал переливался синими светодиодами, над потолком висели яркие диско-шары, крутящиеся вокруг своей оси и кидавшие серебряные ломанные лучи во все стороны. В воздухе пахло молодежью: марихуана вперемешку с дешёвыми сигаретами и холодным парфюмом, приторный блеск для губ и гель для укладки волос.
Голос на мгновение рухнул вниз, и парень, взяв себя в руки, тут же его выровнял и предостерегающе провел по струнам. Начался бешеный припев. Басы во всю стучали по ушам, и первую строчку про горящую кучу* Чуя орал во все горло. Хвала небесам, голос не дребезжал, как вышло на репетиции, и парень медленно вышел на конец, оставив парням свою часть выступления. Все шло гладко, как по маслу: Ацуши совладал с нервами, и сейчас самозабвенно отбивал ритм, Рюноскэ как заведённый болванчик клацал по всему параметру синтезатора, левой рукой намертво вцепившись в мини-опору для инструмента, Дазай… Увидев его, напряжённо кропящим над струнами, сжимавшего струны бас-гитары, Накахара почувствовал как пересохло во рту. Торопливо глотая слюну, пытаясь прокашляться до финального куплета, Чуя хватал редкий момент: когда Осаму чем-то чрезвычайно увлечен, он прикусывает язык зубами, смешно выпячивая его кончик между губ. Несколько непослушных вьющихся волос, черных, как вороново крыло, выбилось из укладки и упало на нос, щекоча парня. Обе руки Дазая были заняты, и ему оставалось лишь беспомощно мотать головой и пытаться их сбить. От созерцания сей картины Чую отвлекло предостерегающий стук барабана: сейчас начнется последний куплет. Благодарно кивнув в сторону Ацуши, Чуя резко схватил микрофон, но несчастный выскользнул из потных рук, падая на пол. За миг в голове парня пронеслась буря эмоций, от ненависти к себе до полнейшего отчаяния, но по счастливой случайности Чуя сумел подхватить падающий агрегат за долю секунды до столкновения с полом. Тут же прислонив вплотную ко рту, он произнес последние строчки, умело скрыв дрожь. На сцену просочился газ, который в свете фонарей отливал всеми цветами радуги, и парень наконец смолк. Финальные аккорды гитары, и песня прекратилась. От звенящей тишины Чуе показалось, что он оглох. Но тут же зал взорвался аплодисментами, и он облегчённо перевел дух. Снизу громко хлопала Йосано, а одногруппники весело махали руками и снимали ребят на телефон. Резко стало жарко. Не успел Чуя и слова произнести, как сзади резко перестало хватать воздуха. На группу налетел Тачихара, обнимая и сгребая в охапку сразу четверых:
— Ребята! Молодцом! Так держать! — Он волновался не меньше, чем выступавшие, это было заметно с самого начала, он даже начал переживать, что алкоголь перед выступлением был лишним, и молился за сценой, чтобы вышло без форс-мажоров, как это обычно бывает
— Мы это сделали, — проговорил Рюноскэ, крепче обнимая близко стоявшего Ацуши, который хлопал в ладоши от невозможности вымолвить ни слова. Палочки выпали из рук, и он небрежно откатил их ногой, сминая брюнета в ответ. Чуя хотел было тактично отвернуться, но выбраться из тяжёлой хватки руки Мичизу дело не из простых, а Рюноскэ, видимо, прознав про это, эдакий предатель, изловчился и ужом вывернулся, забрав с собой в сторону Ацуши и оставив Дазая с Чуей на растерзание растроганному менеджеру.
— Черт бы вас побрал, идиоты! Это было умопомрачительно, лучше, чем я мог предположить! Все в восторге! — прокричал сквозь свист и крик публики Тачихара, срывая голос. Чуя почувствовал что секунда другая, и в его лёгкие перестанет поступать кислород, и из последних сил оттолкнул все ещё обнимавшего Мичизу, отлетев на полметра назад и врезавшись во что-то твердое, и тут же зашелся в приступе удушающего кашля схватившись за живот. По спине прошлась холодная ладонь:
— По-моему, ты убил его, Чизу, — беззлобно произнес Осаму, аккуратно помогая Чуя подняться.
— Убьешь его, тоже мне, — хмыкнул разулыбавшийся Рюноскэ. Осознав свою некомпетентность, Тачихара поспешно извинился и вывел группу со сцены прочь от криков публики, просящих спеть на бис. Парни были никакие после эмоционального выступления, к тому же оно первое, и повторное они бы не перенесли, поэтому рыжеволосому пришлось вежливо отказать несколько разочарованным людям.
Как только промокший насквозь Чуя втиснулся в злополучную раздевалку, в руки ему прилетела бутылка ледяной воды.
— Чу-чан! — Хигучи с улыбкой налетела на парня, аккуратно чмокнув его в лоб (парень даже не успел смутиться) и быстро прижавшись к влажной спине, начала оттирать от губ черную краску, размазанную по всему лицу. — Тебе бы умыться, — девушка улыбнулась, вытирая пальцы салфеткой.
— Сейчас, переведу дыхание, и с радостью, — согласился Накахара, с отвращением оценивая свой вид в зеркале: несколько минут на сцене знатно его потрепали, пот тек ручьем, и наверняка от него неприятно пахло.
— Я прямо заслушалась вас, пока стояла там, внизу, — продолжила девушка, усаживаясь на стул, давая возможность Чуе пройти к умывальнику, — Кстати, — она внезапно немного изменилась в лице, слегка понизив голос, — это его я видела тогда в кафе? Он тебе ещё гигантские чаевые оставил, и ты с ним на повышенных тонах разговаривал.
— Да, тут… на самом деле, это долгая история, — неловко ответил Накахара, снимая кожанку и повернулся к девушке, — не могла бы ты.., — он запнулся, не зная, будет ли блондинке неприятно, если он начнет переодеваться сейчас, хотя, в конце концов, она сама сюда пришла.
— Не волнуйся, я не подглядываю, — хихикнула девушка, притворно закрывая ладошками глаза. Облегчённо вздохнув, Чуя стянул майку. — Впрочем, насчёт долгой истории — я всегда готова послушать, но не сейчас, — девушка, увидев раскрывшийся для ответа рот парня, поспешно продолжила, указав на свое платье и каблуки, — Я сейчас убегаю с одним фраером на встречу, как-нибудь обязательно выберемся в город, и ты мне все-е расскажешь, правда, Чу? Давно мы с тобой так не выбирались, а то все работа да работа…
— Ты знала, что ты шантажистка и манипуляторша, правда, Хи-чан? — хмыкнул Чуя, брызгая дезодорантом по всей поверхности верхней части тела.
— Но очень умелая, правда? — в тон рыжеволосому ответила Хигучи, поднимаясь с места.
— Очень умелая. — подтвердил парень.
— Мне пора, я забегала сюда лишь тебя послушать, увидимся, Чу, — прикрыв нос от едкого запаха антипреспиранта, девушка не решилась приблизиться ещё раз к злопахнувшему парню, махнула рукой и, перед тем как скрыться за дверью, вдруг остановилась и тихо произнесла:
— Знаешь, прости мне мою болтливость, но я обязана это сказать. — Чуя удивлённо посмотрел на нее. — Ничего такого, просто, — Хигучи медленно перевода взгляд с пола на Накахару, — Что-то в тебе изменилось. Ты как будто возмужал или же стал более самоуверенным, я это ещё на сцене заметила. Можешь поделиться, что произошло?
Чуя задумался. Проницательная девушка это заметила, и это о многом говорит. После открытия новой стороны отца, его полное принятие деятельности сына — Чуя нутром знал, что его эго выросло. Как будто в душе появилась шкатулка, заперев комплексы и неуверенность на ключик. Ключик, изготовленный из счастья и музыки. Несомненно, увлечение, переросшее в новоиспеченную карьеру, сыграло большую роль.
— Можно сказать, что некоторый груз с плеч свалился, — Улыбнулся Чуя, обрубая поток мыслей. — Спасибо тебе. И за то, что пришла, и за то, что сказала. Приятно слышать, что это заметно, — Хигучи в последний раз кивнула и исчезла, и за дверью внезапно показались такие же потрёпанные как и Чуя, Дазай, Ацуши и Рюноскэ, проводившие Хигучи недоуменным взглядом. Последний, едва девушка скрылась за поворотом, подбежал к Чуе с недоброй ухмылкой, вопросительно уставился на парня.
Накахаре только сейчас пришло в голову, насколько неловким было их положение: из комнаты выбежала девица на шпильках в коротком платье, а внутри стоял Чуя без верха.
— И что это сейчас было? Ты, я смотрю, времени не теряешь, пассия за пассией прямо, — засмеялся Акутагава, стягивая кофту и одновременно пытаясь распутать лохматые волосы. — Хотя бы номер сняли, не здесь же…
— А как же Йосано-чан?
— Идиоты, я с ней работаю, и ни с кем я не встречаюсь, отвалите уже! — В брюнета прилетела пустая бутылка от воды, от который он не совсем успешно увернулся под смех Ацуши.
— Эх, а я-то уже подумал, что мой сын вырос, — без особой обиды в голосе произнес Акутагава, на ходу снимая толстовку и обтирая грудь полотенцем.
— Я так хочу принять душ, черт возьми, — протянул присевший на скамейку Дазай, разминая руки. Заметив наблюдавшего за ним Чую, он криво улыбнулся и поморщился, учуяв смесь пота и аромата дезодоранта:
— Ты знаешь, что от тебя все равно смердит, верно? — произнес Ацуши, забрав из рук раздраженно цокнувшего Накахары бутылку и закрыв предохранитель. — Предлагаю сейчас разойтись по домам и переодеться.
— Мой ближе всего, зачем разъезжаться? — вклинился Осаму. Чуя нахмурился: последний раз из дома Дазая он выбирался через окно, да и с Кое встречаться он желанием не горел.
— Ты разве не рядом со мной живёшь? — Удивился Акутагава, пытаясь одновременно застегнуть мастерку и забрать у Чуи бутылку с водой. — Мне казалось, ты всегда со стороны начала квартала еха… Накахара, блять! — Под звонкий смех парней Акутагава упал на пол, не заметив подножки от притихшего Чуи.
— Я не говорил? Я съехал и живу в квартирке неподалеку отсюда, одну улицу пройти. — Покачав головой на разворачивающийся спарринг двух дураков, спокойно ответил Дазай. Чуя тем временем начал щекотать Рюноскэ за пятку, и уже задыхающийся парень встрепенулся всем телом и схватил Чую за шиворот.
— Тебе не жить, — пригрозил он, поднимаясь на ноги и отряхивая брюки. Он затянул его за собой в небольшую уборную, — Пошли, поговорим, — Щёлкнул замок, и снаружи послышался смешок.
Рюноскэ лёгким движением схватил Чую за грудки, в полутьме притворно-грозно взглянув на парня. Оба едва сдерживали смех, продолжая щипать друг за друга за лица. Чуя не выдержал первый. Напряжение от выступления снёс пятиминутный хохот в туалете гримёрки вместе с шумной возней и вопросами о статусе жизни парней снаружи. Чуя чувствовал себя как никогда легко, несмотря на неудобное положение, по-прежнему липкое и грязное тело, он был счастлив, молод и свободен, что ещё нужно для ощущение полного удовлетворения?
— Кстати, Рю, — вдруг заговорщески зашептал Чуя, неаккуратно поднимаясь с пола узкой комнаты, чувствуя, что ещё немного — и его настигнет клаустрофобия. — Я очень хорошо видел, с каким выражением лица ты обнимал Ацу на сцене, и стой, ничего не говори, — Накахара, увидев, как брюнет изменился в лице, прервал его возражения, продолжив бурно шептать. — Я просто хочу сказать, что если ты передашь свое настроение и характер нашему милому Ацу или же обидишь его, я не посмотрю на то, что ты мой лучший друг, и всерьез набью тебе твое смазливое личико. — Для убедительности шутливо пригрозив пальцем, Чуя занёс руку нал замком уборной.
— Смотри, чтобы тебя самого не набил какой-нибудь влюбленный бывший наркоман.
Кисть зависла над ручкой двери.
— Прости, что? — Чуя услышал, как сильно понизился баритон голоса, он ошарашенно обернулся, вытаращив глаза на быстро поднявшегося Рюноскэ.
— Ты слышал. Я не в обиду это говорю, просто я тоже не слепой и вижу, как он на тебя смотрит, да и ты не святой. В любом случае, мешать я не буду, действуй как знаешь.
— Спасибо, что разрешил, да ты прямо капитан очевидность, — фыркнул Чуя, старательно перерабатывая информацию.
Дазай. И влюбленный. И не в кого-нибудь, а Чую! Бред сивой кобылы, не иначе. Свое влечение к странному парню Чуя, скрепя сердце, но признал, но взаимности он понять не мог. В память возвратились события прошлого часа. Не в силах дать конструктивный ответ на неожиданный поцелуй от парня, Чуя решил, что это из-за удара в голову крепкой настойки, но сейчас Дазай отнюдь не выглядел перепившим, разговаривал нормально, может быть, был чуть более румяный, чем обычно, но не более. Слишком много противоречий возникало при одной лишь мысли о Дазае.
— Ничего я не разрешал, ты сам все решил для себя, — спокойно добавил Акутагава. — Знаешь же, я всегда буду на твоей стороне, но будь осторожней. Бывших наркоманов не бывает.— Он дёрнул ручку и Чуя прикрыл глаза от резкого комнатного света. Слова парня сильно засели в голове. И правда, доверять бывшему наркоману, да и вестись на всплески его тестостерона нельзя, к тому же, кто сказал, что он бывший? Пусть Осаму и вел себя последнее время слишком адекватно, затишье перед бурей никто не отменял.
— Так быстро? — протянул злополучный Осаму. Они с Накаджимой уже переоделись, поджидая ребят. — Не думал, что Рю такой скорострел
— С чего ты взял, что скорострел я? — огрызнулся Акутагава, поднимая с пола расчёску.
— Ну, кажется, — Осаму покосился на Чую, наморщив лоб, — С ним и так все ясно, а от тебя я такой подставы не ожидал.
— Рады разрушать стереотипы, — весело отозвался Накахара, не обратив внимания на подкол, — По крайней мере, никто из нас, — он показал пальцем сначала на себя, а потом на Акутагаву, — Импотенцией не страдает.
— Вы забыли взять презервативы, а ВИЧ передается половым путем, так что Рюноскэ, больше не подходи ко мне, ты заразный теперь. — парировал Осаму, заметно понизив голос.
Чуе стало смешно. Не то от неубедительных шуток и попыток перевести тему, не то от желания выпалить: «А не ты ли меня целовал час назад, брюзга?», но из последних сил сдержал этот порыв и прыснул в кулак. Дазай, кажется, понял его мысли и отвернулся.
Почуяв приближение драки, Накаджима неуверенно предложил поскорее выдвигаться из бара и побежал приглашать Тачихару праздновать окончания концерта
***
Новая квартира Дазая, несомненно, не была столь же роскошна, как обитель опекунши, небольшая уборная, уютная кухонька, спальня и гостиная комната — что ещё нужно студенту? Было пыльно, едва Чуя переступил порог дома, звонко чихнул. Но и представить Дазая с веником в руках было, мягко говоря, трудно, да и парень не думал, что Осаму бывает здесь слишком часто.
— Можно сказать, добро пожаловать, — Дазай согнулся в шутливом поклоне, приглашая в гостиную, сам зашёл в дальнюю комнату.
Чуя плюхнулся на ближайшую не грязную поверхность предварительно проведя по ней пальцем — на нем остался след, как от дегтя.
— Когда ты последний раз здесь убирался? — Клацнув пирсингом по зубам, произнес Чуя, вытирая палец об штаны
— Миленько, — произнес Ацуши, оценивая масштабы квартиры. — Дороговато, наверное?
— Не сказал бы. — Успешно проигнорировав Накахару (и сколько раз за сегодня он уже так сделал), ответил вновь появившийся в проёме спальни Дазай с тремя полотенцами в руках. Он кинул их на диван. — Выбирайте, какое больше нравится, но Чуе настоятельно рекомендую взять розовое с уточками, это полотенце старушки Хадбенс, она здесь жила до меня, и, помнится, у нее был гепатит с, ну, я в ванную, — Не успел Чуя покраснеть от гнева, как Дазай стукнул дверью ванной, и от беспомощности перевел взгляд на друзей, и задохнулся от возмущения — те, разобрав два однотонных полотенца, убежали на кухню помогать Мичизу разбирать продукты. Розовое полотенце одиноко валялось на диване, а гребаные веселые уточки подмигивал вскипевшему парню.
— Предатели!!!
— Чу, я уверен, он пошутил, ты же знаешь Дазая, — попытался успокоить Накахару Ацуши, раскладывавший мандарины в вазочке.
— Действительно, почему бы тебе тогда не взять его? — поинтересовался Чуя. Ацуши промолчал.
Через пару минут, успев обматерить все семейство Дазая, накричав на бедного Накаджиму и успев подраться с Акутагавой, разъяренный парень вышел из кухни, решительно направившись к вышедшему из душа Дазаю. На миг Чуя остановился — из двери, исходящей паром, вышел Осаму в одном полотенце вокруг бедер. Чуя успел рассмотреть рельефную спину, как его заметили, и Дазай поспешно накинул на плечи и накрыл руки мокрой майкой, забежав в спальню. Это было очень странно, ведь они оба парни, и скрывать особо нечего, но кипящее чувство мести и жажда чужой крови сами понесли Чую вслед за брюнетом. Едва не столкнувшись с ним носом, Чуя замер на пороге — эта комната, по сравнению с остальными, казалась пещерой. Было так темно, хоть глаза выколи.
— Ты что-то потерял? — поинтересовался Дазай, опершись рукой о стенку. Он успел натянуть толстовку, но по-прежнему стоял в полотенце. Чуя заставил себя поднять глаза с ног.
— Потерял здесь только ты, и это твоя совесть, дай мне нормальное полотенце, идиот. — Чуя ткнул несчастное полотенце в живот Дазая, но тот и не думал его брать, и оно упало парню под ноги
— Чем тебе не нравится это? — невинно поинтересовался Дазай. Чуя поморщился от этого наигранно-удивлённого тона.
— Хватит строить из себя наивную дурочку, я слишком хорошо узнал, какой ты на самом деле, а сейчас дай мне нормальное полотенце. — Лица Дазая он сейчас не видел, но знал, что тот помрачнел.
— У меня нет другого, — немного холоднее произнес Дазай, — Только мое осталось. — Лёгкая усмешка в уголках губ. — Могу его одолжить.
— Отлично. Снимай.
Повисла тишина.
Дазай рассмеялся.
— Ты не из робкого десятка, да? Значит, после какой-то бабки ты брезгуешь, а после меня — нет?
— Именно так. Точнее, тебя я заразить не брезгую.
— Прекрасно, — Дазай одним движением стянул с себя полотенце, и Чуя на автомате отвёл глаза повыше — пусть Осаму и не увидит направления его взгляда, он не должен даже допускать возможность того, что Чуя на него глазеет. — Не забудь его обнюхать, перед тем как вытирать свою тушу.
— Постараюсь вернуть его порванным и грязным, все для тебя! — Махнул головой Чуя, направляясь в ванную.
— Я сожгу его после! — крикнул вдогонку парню Дазай.
Пойло и еда, купленная парнями, не отличалась дороговизной, они решили сэкономить деньги на продукты для нового года, и поэтому сейчас Чуя давился бутербродом с дешёвым сыром с плесенью, запивая его белым вином, разлитым по непонятно откуда взявшимся роскошным бокалам Дазаем. Посиделки были далеко не заурядными и скучными, Тачихара показывал видео с выступления, бесконечно повторяя поздравления и рассказывая о впечатлениях персонала и деректора заведения о ребятах, Ацуши и Акутагава затеяли карточный бой, победитель которого должен был намешать шот из любых вещей на столе, и это было отвратительно: Ацуши уже выпил и чуть не блеванул супом из сардин, вина и яблочного уксуса, а Акутагава отведал мясного рулета с клубничным суфле, политым соевым соусом. Но все же Чую не отпускало напряжение. Волнение тонкой нитью держало парня в узде, не давая расслабиться полностью. И объект этого давления сидел напротив и довольно потягивал апельсиновый сок из стакана. Дазай наблюдал за ним весь вечер: Чуя чувствовал пронзительный взгляд боковым зрением, когда отворачивался, чтобы посмотреть в телефон или поправить волосы, его провожали глазами до дверей уборной или до конца кухни, Осаму хищно щурился, когда Чуя делал очередной глоток. Раздражаясь все больше гнетущим сталкером, знатно набравшись вина, парень решительно стукнул по столу. Хватит.
— Черт возьми! Зачем я согласился на эту авантюру! Я не позволю Дазаю мешать мне пойло, — чуть ли не рвал на себе волосы от досады Мичизу, до последнего момента отказывавшийся играть в карты, но боясь быть взятым «на слабо» парнями, Чизу проиграл в жестокой и местами не очень честной борьбе.
— Поздно рыпаться, ты продул в дурака, чувак, тебе должно быть стыдно, — покачал головой довольный Акутагава, вылетевший в самом начале, — У тебя были три козырные карты с начала игры, а остальные сплошные вальты и дамы, ты полный ноль в азартных играх.
— Да завались ты, — взвыл Мичизу, откинувшись головой назад и наблюдая, как Дазай с гаденькой улыбкой ставит кружку на стол.
— У тебя три любых продукта, — Напомнил Ацуши, с опаской наблюдая за действиями Дазая, окинувшего стол взглядом, предвкушавшим веселье.
Он взял неоткрытую доселе бутылку пива, вскрыл ее, забрызгав полстола и сидевшего рядом Рюноскэ, отрезал небольшой кусок масла и окунул туда испорченное на вид пирожное, а затем поставил полученную смесь в микроволновку.
— Просто выпей залпом, старик, и дело с концом!
Мичизу, стараясь убрать рвотный позыв, неотрывно смотрел на стакан с бурдой. Все отсели как можно дальше, потому что масса пахла не очень аппетитно. Он с отвращением на лице поднес жидкость к лицу, быстро перекрестился и опрокинул коктейль за раз. У Чуи внутри все сжалось от жалости к бедному парню. Едва он поставил пустую емкость на стол, его лицо перекосило и позеленело, он начал глубоко дышать.
— По-моему, его мутит, — пробормотал Чуя.
— Блять, Чизу, поднимайся, дерьма кусок, — Дазай резко подскочил с места, подбежал к рыжеволосому и подхватил его под плечи, — Если ты заблюешь мне весь дом, я тебя не прощу, — Он аккуратно, стараясь не провоцировать рвотный рефлекс у парня, медленно поволок его к туалету. Вскоре послышались характерные звуки испражнения и маты бедного парня.
— Кажется, мы засиделись, — Ацуши, глаза которого заволокла пелена от выпитого, растерянно посмотрел на часы, показывавшие полночь. И действительно, время пролетело почти незаметно. Внезапно хотевший подняться с дивана дабы размяться Накахара резко осел.
Дазай постоянно доливал ему алкоголь, и похоже в этот раз Чуя действительно переборщил, потому что в глазах помутнело как никогда раньше. Парень почувствовал покалывание по всей поверхности тела, мурашки побежали по ногам и рукам, гусиная кожа окутала Чую всего. Град пота сошел под рубашкой парня, ощущения были совершенно новыми и необычными. Видать, вино и впрямь было дешманское, раз от него так сильно прёт. Вокруг рябило, Накахаре было трудно сконцентрироваться на чем-то определенном, голоса друзей слились в одно целое, став посторонним шумом, сравнимым с дребезжащим радио или едва слышимым звонком будильника во время сна.
Ребята поспешно начали собираться, не сразу заметив, что Чуя по-прежнему сидит на месте.
— Чу, ты в порядке? — Тачихара после мини-сцены в туалете заметно повеселел и сейчас хлопнул по плечу заторможенного Чую, предлагая подняться. — Тебе плохо? — Сквозь помутневшие глаза Чуя старательно всматривался в очертания лица, пытаясь узнать в них рыжеволосого, но они не слушались и разъезжались, оставляя картинку размытой.
— Кажется, Чиби перепил, — расслышал Чуя голос Дазая. Дальше последовали голоса других, но он перестал их слышать, закрывая веки. В ушах зазвенело, Чуя почувствовал напряжение в мышцах, в животе сильно скрутило, холодный пот прошёлся по спине, Накахара глубоко выдохнул. Он старался дышать через нос, но выходило ни к черту.
***
Очнулся он спустя пятнадцать минут, с трудом разлепив глаза. Он до сих пор сидел на диване, странно выгнувшись в спине. В голове какие-то шальные мысли отбивали самбо, и сам по себе взгляд опустился ниже живота… И, о Боже.
Краска залила бледное лицо, когда Чуя увидел каменный стояк, колом торчавший из штанов. Борясь с дезориентацией, Чуя поспешно вскочил с места, услышав звук входной двери. Взгляд стал немного чётче и, стоявший в дверном проёме Осаму, к огромному сожалению, не являлся плодом больной фантазии парня.
— Ацуши, Рюноскэ и Тачихара уехали на такси пару минут назад, — ответил на немой вопрос совершенно спокойный и тихий голос.
— Почему тогда я все ещё здесь? — накинулся на него Чуя. Он повернулся боком, молясь всем богам мира, чтобы Дазай не заметил приключения в его штанах, что было крайне маловероятно. С налитым кровью членом двигаться было очень затруднительно, каждый шаг отдавался ноющей болью внизу живота.
— Ты потерял сознание с четверть часа назад, Акутагава не смог тебя добудиться, а он пытался, даже водой обливал, — Чуя перевел взгляд на свою майку, она и правда была влажной, хотя парень точно знал, что пятьдесят процентов жидкости составлял собственный пот, до сих пор ручьями стекавший по телу. — Но я думаю, — вдруг хрипло добавил Дазай, внезапно приближаясь к парню, — Что ты не в состоянии сейчас уходить, — ухмыльнувшись уголками губ, он взглядом указал на штаны.
Черт бы его побрал, блядского Осаму Дазая, сейчас самым развратным образом смотревшего на чужой стояк, заставляя потеть ещё больше, в животе скручивало сильнее. Чуе хотелось прямо сейчас завалить парня прямо на пол и нагнуть во все щели. Чуя поморщился от собственных мыслей: разум, полный алкоголя, наверняка и бутылку бы сейчас выебал. Слишком резко нахлынуло возбуждение, и оно было слишком неестественно сильным, словно лошадиная доза допинга. Внезапная догадка шевельнулась в голове парня.
— Невиданная щедрость с твоей стороны была быть моим барменом весь вечер, — с напором сказал Чуя, подходя ближе к мигом потерявшему хватку Дазаю, — Позволь узнать, — Осаму оказался рядом со стенкой, о которою мигом опёрся, с вызовом смотря на собеседника, — Что ты мне намешал?
Молчание длилось с вечность, Чуе уже началось казаться, что он произнес это у себя в голове, а не вслух, иначе странное удивление в глазах прижатого к стенке Осаму описать было невозможно. Дазай водил пальцем по своему лицу, пьяный и ужасно весёлый, выводил из себя рыжеволосого всё больше.
— Какие наркотики ты подмешал мне в вино, торчка кусок?! — взъелся Чуя, притягивая Дазая к себе за ворот кофты, — Отвечай!
— Ничего противозаконного, — тихо рассмеялся Осаму, медленно закусывая губу и хватая обледенелыми пальцами Чую за кисть, в немой просьбе ослабить хватку. Не выдержав напора и уступив Накахаре преимущество в физической силе, Дазай потянул руку в карман, выуживая оттуда пластинку таблеток, тыкая ей куда-то в щеку Накахаре. «Он тоже прилично напился», подумал Накахара, наблюдая за непривычно рассеянными действиями всегда собранного Дазая. Сейчас его глаза так по-блядски блестели, тонкие темные брови были слегка изогнуты, а губы, свои гребаные губы он поминутно закусывал и облизывал, будто веселясь. Одной рукой продолжая придерживать расслабившегося в чужих руках Дазая, Чуя попытался вчитаться в текст. Получалось плохо. С трудом он разобрал несколько первых и букв и с раздражением откинул на пол.
— Силденафил? Что это, нахуй, за таблетки? Какого х…
— Виагра это, виагра, хватит орать, черт тебя побери, — взмолился Дазай, хватаясь за уши и сдавленно охая, и этот тихий звук встрепенул Чую, возбуждение в крови повысилось, ему окончательно снесло голову. Он сильнее вжался в несопротивлявшееся тело в стену, соприкасаясь с дазаевским лбом, с раздражением укусил его за подбородок, оттягивая кожу. Дазай сдавленно зашипел, сильнее заводя разошедшегося парня.
— Виагра? Какая к херовой матери виагра? Ты думаешь, что я тебе поверю? Я не верю ни единому твоему слову с того самого дня, как нам сообщили что ты лежишь в больнице с грёбаной передозировкой, кретин!
— Я много херни наворотил, но поить тебя… Ай! — Дазай издал полустон, полувздох, когда тяжело дышащий Чуя дотронулся языком до горячей шеи, оставляя мокрый след и шершавое ощущение сережки в пирсинге. — Можешь сам проверить, — Осаму обвил торс парня руками, выдыхая пары пива и вина в лицо Накахары, прижимаясь ближе, ближе чем когда-либо раньше, старательно всматривался, сцепляя все свои конечности с чужими, медленно потерся о стоящий член, заставляя Чую охнуть от вожделения.
— И как же?
— Можешь сделать тест завтра. И себе, и мне.
— Ты думаешь, я забуду и не сделаю? Ошибаешься, грёбаный педик, — прохрипел Чуя, сдавливая запястье Осаму сильнее. — Сделаю и выбью из тебя всю чёртову дурь, если ты в очередной раз пиздишь.
— Договорились.
— А сейчас, — Чуя наклонил голову, проводя языком по щеке парня, вклинивая свое колено меж его ног, — Ты будешь разгребать то, что сам наворотил. Учти, — он тихо хихикнул, и Дазай судорожно вздохнул, — Ты сам в этом виноват.
.
