Смерть бессмертных

— Нужен твой совет, — Леви ворвался в кабинет Ханджи. Ему было не сложно постучать, но почему-то дёргающаяся от неожиданности майор приносила ему извращённое эстетическое удовольствие. — Чего тебе? — отодвинулся от стола Зое. — Знаю, что прозвучит дерьмово, но как уговорить человека остаться в разведкорпусе и избавить от суицидальных мыслей? — протараторил Леви. — Какой-то странный вопрос, — вернулась к работе Ханджи, — можно сделать или одно, или другое. Кто уже отличился? — Да никто… — отвёл взгляд Аккерман. — Погоди! — воскликнула Зое и вскочила со стула, — ты же про Томи, да?! — она ухватила его за плечи и несколько раз встряхнула. — Что? Нет, — он оттолкнул её от себя, сдвинув брови, — не про неё. — Да она же начинает тебе нравиться! — Перестань! — И как давно? — Иди на хрен, очкастая, — вылетел из кабинета Леви, не слушая брошенные ему вдогонку вопросы.       Недовольно рыкнув, он вернулся в свой кабинет. — Зря спросил, — злился капитан. Он был уверен, что после роковой ошибки разведкорпуса, Меркель точно решит уйти, поняв насколько они бессильны и бесполезны. И когда он думал об этом, то сердце в груди неприятно сжималось и хотелось привязать девушку к стулу в своём кабинете, навсегда оставив здесь. «Заставил меня Эрвин возиться с чертовкой, вот я и не могу её отпустить теперь», — подумал Аккерман, после чего сел на диван и откинул назад голову. Ханджи ему не помощник. Она скорее будет подкалывать его, чем даст дельный совет. Эрвин же скажет, что Томико вправе делать то, что хочет, у остальных он даже и не думал просить помощи. Спрашивать что-то у Мика или Нанабы — бесполезно и глупо, а у отряда — как-то низко для капитана. Даже советоваться с Петрой Леви не очень-то хотел. А, значит, он должен думать сам, впрочем, как обычно.

~.+.~

      Томико резко подняла матрац со своей кровати, заглядывая под него. Она поднесла свечу к каждому углу, но так и не нашла блокнот, где остались все записи для месячной документацией, с которой ей приходилось возиться вместе с Леви. Став его правой рукой, Меркель узнала, что отчёт за экспедицию — это лишь крошечная часть той возни с бумагами, которой он занимается. И если Аккерман узнаёт, что Томико посеяла половину документов, то незамедлительно снесёт ей голову или утопит в чае.       Меркель ещё раз достала все свои вещи из тумбы, вывалив их на пол, затем полезла на второй этаж кровати, поднося свечу к соседке. Поделившись проблемой с Нанабой, вместо дельного совета она получила предсмертные советы. Томико продолжала пересматривать комнату, заглядывая в одно и тоже место по несколько раз. Ей пришлось выпросить соседок глянуть в их вещах и под кроватями, вдруг кто-то случайно забрал себе? Но все тщетно. Блокнота нигде не было       Взглянув на часы, показывающие девять вечера, Меркель решила ещё раз посетить кабинет Леви, надеясь, что оставила блокнот там. Томико мямлила по дороге под нос и репетировала, как преподнести капитану потерю. Хоть он никогда и не демонстрировал активную агрессию, девушка всё же боялась, что получит от него громкий выговор. Хотя ей хватило бы и спокойного: «Вот сука. Перепишешь всё сама и после этого я отстраню тебя» для того, чтобы расплакаться прям перед Леви.       Дойдя до кабинета, Меркель глубоко вдохнула, медленно выдохнула и тихо постучала в дверь. Не услышав ответа, она сначала с облегчением улыбнулась, но, после, всё же поняла, что выговора не избежать. Томико отворила дверь и через щель заглянула внутрь. — Капитан? — шёпотом произнесла Томико, увидев на диване свернувшегося Аккермана. Он, поджав ноги к себе, тихонько спал и немного посапывал. Леви выглядел непривычно милым и беззащитным, совсем не похож на бесстрастного и грубого капитана, каким является в течение дня. Томико невольно расплылась в улыбке, зашла в кабинет и подошла ближе к дивану, рассматривая аккуратные мужские черты лица. Взяв бордовый плед, сложенный в ногах Леви, Меркель легкими движениями накрыла капитана, боясь разбудить. Но, когда она поправляла край покрывала, Леви неожиданно проснулся и, достав из-под подлокотника нож, резко повернулся к девушке. Она не успела ничего предпринять до того, как нагретое лезвие приставили к её горлу. Томико округлила глаза и задержала дыхание, боясь пошевелиться или пискнуть. — Меркель? Чего тебе? — капитан убрал оружие, садясь на диван. — И-извините, — она немного заикалась, — я хотела забрать блокнот. Он ведь тут остался? — Да, на столе возьми. Леви был немного взбудоражен внезапным пробуждением и как-то сумбурно осмотрел комнату, затем надела сапоги и встал на ноги. — Ещё немного и я бы прирезал тебя. — Ну… ничего страшного, — нервно усмехнулась Томико, — Вы такой милый, когда спите. Леви бросил на неё недовольный взгляд и сдвинул брови. — Хорошо, что ты разбудила меня, — капитан достал из шкафа УПМ и стал застегивать ремни, — сегодня звездопад. Хочешь посмотреть? — О… конечно, — она немного удивилась. — Тогда пойдём, — Леви затянул ремень на груди и накинул плащ, — зайдём по дороге в казарму. Оставишь блокнот и наденешь привод, я тебя на стену поднимать не собираюсь. — Хорошо, — Томико вышла следом в коридор, взяв перед этим свечу. — А Вы, получается, всегда держите под рукой нож? — Мне же нужно защищаться от надоедливых девчонок, которые пробираются ночью в мой кабинет, — фыркнул Леви, покосившись на девушку. Хоть он и пытался быть грубым, Томико знала наверняка, что «надоедливая девчонка» было сказано совсем не со злостью.       Поспешив, они дошли до стены и забрались наверх, наблюдая за ярким небом. Самый лучший вид открывается в какую-нибудь безоблачную ночь, где-нибудь на вершине стены Розы. Порывы ветра трепали волосы, а двое солдат смотрели наверх, совершенно не замечая ничего вокруг. Леви поднял голову, смотря в небо, что усыпано мелкими точками. Он готов был проводить так каждую ночь, ощущая только свободу и спокойствие. Ему это так нравилось. Ему так нравилось смотреть на звёзды. Ему так нравилось делать это вместе с Томико. Аккерман пытался рассмотреть каждое крошечное небесное тело, что сияет прямо над ними. От этого завораживающего вида у капитана даже начала кружится голова, что доставляло ему особое удовольствие. — И что Вы загадали? — спросила Меркель, когда пролетела очередная комета. — Да ничего особенного, — отмахнулся капитан. Он отвлёкся от звёзд и повернулся к не менее прекрасному виду. Яркая Луна подсвечивала томиково лицо, пока она с восхищением смотрела на небо. Её такие же грустные глаза сверкали, словно хранили себе весь космос, а на губах появилась лёгкая, спокойна улыбка. — Чего дрожишь? Замёрзла? Не дожидаясь ответа, Леви снял с себя зелёный плащ и накинул на Томико, сразу же застегнув спереди пуговицу. — Спасибо… Она сняла с себя устройство пространственного маневрирования и потеплее укуталась. — Я хочу сделать кое-что безумное, — вновь прервала тишину Томико. Леви поднял бровь. — Что уже удумала? — Вам не понравится, — она широко улыбнулась и повернулась в сторону города, — УПМ ведь на Вас? — Да, а… Леви не успел задать вопрос, как Томико, сверкнув глазами, разбежалась и, развернувшись лицом к нему у самого края стены, полетела спиной вниз. Благодаря развитой реакции, Аккерману не понадобилось ни одной лишней секунды, чтобы прыгнуть за девушкой. Он видел всё больше отдаляющуюся от него широкую улыбку. Не успевает. Пульс замер, а все внутренности пали к ногам. Леви зацепился одним гарпунным захватом УМП за землю, ускоряясь, а другой держал наготове, чтобы сразу же ухватиться за стену. У него всего один шанс, иначе они оба так глупо умрут. Аккерман протянул руку к девушке, пытаясь дотянуться хотя бы кончиками пальцев. Есть. Он ухватил Томико за портупеи и зацепился за стену в трёх-четырёх метрах от земли. Меркель, висящая на руке капитана, задорно смеялась, горящими глазами уставившись в небо. — Ты совсем, блять, отбитая?! — кричал Леви, когда наконец коснулся земли ногами, — а если бы я не успел?! — Но успели же, — с той же улыбкой сказала Томи и поправила плащ, — я просто верю в Вас. — Да ты окончательно поехала, — всё ещё отходил Леви, — я с тобой больше на стены ходить не буду, ну его нахрен, — продолжал возмущаться капитан по дороге. — Будешь сама думать как теперь забрать со стены твоё УПМ, я туда сегодня не полезу больше! Он обернулся через плечо и окинул взглядом застывшую Томико, всё ещё кутавшуюся в его плащ. — Что? — грубее, чем планировал, спросил капитан. — А? Нет, ничего, — за несколько шагов девушка догнала Леви, и вскоре они вернулись в штаб.       Тихо пробравшись внутрь, Леви разошёлся с Томико в коридоре и вернулся в свой кабинет. Он наощупь нашёл спички и наклонился, поджигая свечу. Леви устало выдохнул тяжёлый воздух, размял плечи и только потом выпрямился, держа в руке подсвечник. — Ты сегодня поздно, — спокойно произнёс Эрвин, когда его наконец осветил огонь. — Вот же ж блять, — дернулся Аккерман, услышав голос, — чуть не обоссался. Что ты забыл здесь? — А ты почему после отбоя где-то гуляешь? — Один-один, — шикнул Леви и сложил руки на груди, став напротив главнокомандующего, — так чего тебе? — Просто потрещать с тобой хотел. Аккерман поднял бровь. — Перестань говорить эти «молодёжные» словечки, тебе не к лицу, — спокойно сказал капитан. — Но, Ханджи сказала… — Забудь, она отбитая, — перебил Леви, — давай ближе к делу. — Ладно. Как у тебя с Томи? — К чему этот вопрос? — удивился Аккерман. — Ты же уже привязался к ней, так? — Эрвин положил локти на колени и снизу смотрел на Аккермана, всеми силами избегающего зрительного контакта. Его лицо слабо подсвечивала свеча, отчего этот взгляд казался куда более угрожающим. — Конечно же нет, — закатил глаза капитан, — что тебе уже очкастая наговорила? И ты реально ждал меня здесь, только чтобы спросить про Меркель? — И ты пошлёшь Томи на верную смерть, если того будет требовать ситуация? — уточнил Смит, игнорируя всё только что сказанное Аккерманом. — Да. Капитан поставил свечу на рабочий стол, после чего облокотился на него. — Ты всегда знал правильные ответы, Леви, но будешь ли ты следовать ним? — Смит облокотился на спинку дивана и поднял подбородок. — Ты сам отдал мне приказ охранять Меркель, так что забери все свои претензии обратно, — он дернул головой, поправляя волосы, залезшие на глаза. — Прошло много времени, Томи уже не новенькая среди нас, можешь отпустить её в вольное плаванье, как всегда и делаешь. — Уже не могу, — с какой-то жалостью капитан взглянул на Эрвина и сжал губы в тонкую линию. — Может выпьем по чашке чая? — Час ночи, Леви.       Однако, Леви всегда знал методы воздействия на Эрвина, поэтому уже через пять минут они вдвоём, сидя в полумраке капитанского кабинета, пили чёрный чай без сахара. И оба боялись вновь заговорить о Томико, кормя друг друга пустыми фразами на отвлечённые темы. После каждой паузы сердце Леви немного сжималось от волнения, хоть капитан и совсем не подавал виду. Он одновременно хотел обсудить свои чувства с Эрвином и боялся ему раскрыться. — Так что там с Томи? — всё же решился Эрвин. Леви глубоко вдохнул, сделав вид, что зевает. Надеялся, что это успокоит выскакивающее сердце. — Да ничего, — пожал плечами Аккерман, словно не ради Меркель весь этот разговор был затеян. — Леви, поговори со мной, — Эрвин озадаченно взглянул на товарища, — всё, что ты скажешь, останется только между нами, ты же знаешь. — Но мне нечего тебе сказать. — Уверен? Капитан словно нехотя повернул голову и сложил руки на груди. Его мучало чувство, что он испытывал, но и делиться ним со Смитом он побоялся. Не потому что не доверяет ему, а просто не хочет быть в его глазах слабым. Посчитал бы его таковым Эрвин? Конечно нет. Но Леви упрямо верил в обратное. — Уверен. Я спать пойду, — Аккерман прочистил горло и поднялся со стула, убирая со столов чашки, — до завтра, Эрвин. — До завтра, Леви. Старший по званию вышел, не забыв перед этим ещё раз глянуть на Аккермана. Тот, немного сгорбившись, убирал посуду и, кажется, всё ещё хотел что-то сказать. Но Смит решил оставить Леви в покое. Ведь он готов поделиться своими чувствами, если захочет, и Эрвин об этом прекрасно знал. — Что ж ты сделала со мной, чертовка, — прошептал Аккерман, облокотившись руками на стол. Затем он оттолкнулся, снял портупеи, аккуратно повесил ремни на стул, стянул с себя жабо и белую рубашку. Леви улёгся спиной на диван, оставшись в одних штанах. И даже сейчас он оставался солдатом, что не позволяло расслабиться ни на секунду. Лишь иногда он замечает, что больше не оглядывается вокруг и не держит руку вблизи какого-либо оружия, будь то клинки или же кухонный нож. — Да и что в тебе такого, — продолжал рассуждать Аккерман. Он проверил наличие ножа под подлокотником, но, нащупав деревянную рукоять, резко отдернул руку. Леви ведь действительно сегодня дважды чуть не лишил Томико жизни, ему стоит быть аккуратнее с ней. И даст ли он ей вообще умереть?