***
— Что ты здесь делаешь? — растерянно шепчет. Всё еще не верит, что это не мираж. Что он действительно перед ней. Что она может накинуться на него с объятиями и прижать к себе до хруста костей. Что может расплакаться на плече, что-то невнятно бормоча. Может. Хочет. Но не будет этого делать. Потому что он так близко, но так далеко. Потому что он больше не её. — Не ожидала, да? — он хмыкает, внимательно рассматривая её. Изменилась. Боль в глазах. Помада на губах. — Что тебе надо от меня? — шипит. — Узнаю Тиночку Кароль. Лучшая защита — нападение. Так ведь? — усмехается, поджимая губу. — Ещё раз спрашиваю: что ты хочешь от меня? И где Завадюк вообще? — истерика накатывает. Слишком много эмоций. — Завадюк? Не знаю… наверное, дома уже, десятый сон видит. — В смысле? — женщина слегка приоткрывает рот от удивления. Что происходит? — Он тебе тоже участие в танцах предлагал? — спокойно спрашивает певец, вальяжно развалившись на диване. — Что значит тоже? — брови Кароль ползут вверх от удивления. Да что тут вообще… — Не переспрашивай, если знаешь ответ. Ты прекрасно поняла, что это значит, — подходит ближе, доводя её до дрожи. — Будешь танцевать со мной? — совсем тихо шепчет, боясь её реакции. — Что ты сказал? — задыхается от возмущения. Хватает воздух, словно рыбка. Да, Тина, так до очередного приступа панической атаки недалеко. Перед человеком, которого ты пыталась забыть три проклятых года. Растерянная и настоящая. Давно он её не видел. А сейчас она так близко. И он не выдерживает. Подходит ближе, сжимая в объятия до хруста костей. И в этот момент задыхаются оба. Потому что так долго об этом мечтали. — Тиииинааа, — дышит ей волосы, — я так хочу чувствовать тебя. П о ж а л у й с т а… На обоих накатывает. Не в силах оторваться друг от друга. — Уйди, — грубо отталкивает его, — не трогай меня… — прикрывает рот рукой и мигом вылетает из павильона. Спотыкается на этих чертовых каблуках и кое-как выбегает на улицу. Ей срочно нужен свежий воздух. А Дан так и остался стоять, словно вкопанный, и разочаровано смотреть ей вслед.***
Дрожащим руками набирает Орлова. Абонент не доступен. Черт возьми, где ты, когда ты так сильно нужен. Пытается привести дыхание в норму. Не получается. Даже спустя столько времени он действует на неё так. И, кажется, это никогда не закончится. Слезы продолжают литься ручьём. И она уже не пытается их остановить. А смысл? Присаживается на корточки, пытаясь унять дрожь. Чертыхается. Когда это закончится? Когда она научится контролировать себя перед ним? Наверное, уже никогда. Спустя несколько секунд чувствует на плечах чей–то пиджак. Чей–то. — Вставай, — пытается её поднять. — Оставь меня, — резко и грубо. По-другому не может. Сейчас именно такая реакция. — Тин, не глупи. Вставай и поехали. — Никуда я с тобой не поеду, не трогай меня. — Слышать ничего не хочу, поднимайся, — пытается обхватить и поднять. Она встаёт сама. Резко и неожиданно. Дан едва успевает среагировать. — Что ты от меня хочешь? — накидывается на мужчину с кулаками, — что ты от меня хочешь, я тебя спрашиваю? Он тонет в пелене её слез. — Я три проклятых года училась жить без тебя. Ты мне уже сниться перестал, понимаешь? — с такой горечью заглядывает ему в глаза, что он на секунду перестаёт дышать. — А теперь ты вновь появился. Зачем, Дан? — Тина подходит к Балану вплотную и утыкается ему грудь, продолжая ударять его. — Зачем ты всё разрушил? Объясни мне, зачем? Она орёт так, что оба глохнут. Дан не осознает происходящего. Неужели это действительно она? Та маленькая нежная девочка, в которой он растворялся. Не может быть. Как такое возможно? — Зачем, Дан? Просто скажи зачем? — Кароль от бессилия скатывается на землю. Дан приходит в себя и успевает её подхватить. — Тихо, тихо, милая, — подхватывает. Женщина еле стоит на ногах. Всё словно в тумане. Медленно прикрывает глаза. — Тина… Тина… Дан пугается. Слегка бьёт по щекам, пытаясь отрезвить, но Тине становится лишь хуже. — Потерпи, малыш, — берёт ее на руки и летит к машине. — Сейчас, моя девочка. Сейчас всё будет хорошо. Не помнит таких ощущений. Клянётся, за этот момент, пока она у него на руках, такая слабая и беспомощная, он готов отдать всё.***
— Ложись, давай аккуратно, — Дан осторожно укладывает женщину на заднее сиденье. Слегка наваливается сверху и бьёт по щекам, пытаясь окончательно привести в чувство. Любуется. Какая же она все-таки красивая. Нежно прикасается. Проводит пальцами по скулам. Какая же всё-таки его. Накатывают воспоминания. Больно. Любил просыпаться раньше, чем она. И засматривался. Слегка прикасался к скулам, губам, к её обнажённой душе. Запечатывал в памяти эти нечастые моменты. Она была такой другой. Прекрасная откровенная чуткость. — Тинаааа, — выныривает из воспоминаний. И ему больно, где-то под рёбрами. И ему страшно, что такого не повторится. Убирает прядь с лица, и Тина открывает глаза. Словно Спящая Красавица. Правда без поцелуя. И что? Её принц практически лежит на ней и гипнотизирует. И чувствует её. Разве это не выше всего? — Чтооооо? — женщина хрипит и не понимает, где находится. Пытается осмотреться, но ничего не выходит. Перед глазами всё плывёт и взгляд фокусируется только на его глазах. Боже, ну за что? — Я отвезу тебя. И не спорь. Тебе нужен отдых. Всматриваются в глаза друг друга. Не могут насытиться. Не могут оторваться. Слишком скучали. Кровоточащим ранам нужно лекарство. — Можешь поспать пока. Тина не сопротивляется. Сил на это нет. Вообще ни на что нет сил. Всё словно в тумане и доходит до неё отрывками. Это. Он. На. Неё. Так. Действует.***
Дан пытается набрать Пашу, но всё безрезультатно. Что-то тихо шепчет себе под нос, смотря на Тину через зеркало. Хрупкая девочка. Понимает, что до Зазимья слишком далеко. Ей нужен отдых и покой. Решается. В рекордное время доезжает до своего дома. Несёт Тину на руках, пока она что-то бессознательно шепчет. Заходит в лифт, и это время, пока они поднимаются, кажется ему вечностью. В памяти прокручиваются все воспоминания. От её страха высоты до страстных поцелуев в этом чертовом лифте. А сейчас она такая хрупкая у него на руках. В этом же чертовом лифте. Заходит в квартиру, кладёт её на кровать и продолжает любоваться. Так изменилась. Это чувствуется. Это видно. В этом есть его вина. Тяжело вздыхает, понимая, что Кароль нужно переодеть. Как это сделать, не понимает. Не имеет права её касаться. Но сейчас это необходимо. Ему до безумия хочется почувствовать её тепло. Снимает с неё туфли. Такие изящные ножки. Которые он так любил ей массажировать после тяжёлого дня. Аккуратно стягивает с неё джинсы отмечая прекрасную форму. Сглатывает. Как же тяжело. Натягивает на нее спортивные штаны. Которые она так любила носить. Дальше настаёт самое тяжёлое — натянуть на неё футболку. Мужчина тяжело вздыхает, пока Тина шепчет что-то непонятное. Аккуратно приподнимает её и стягивает с неё свитер и мигом натягивает на неё чёрную футболку. Не имеет права оступиться и напугать её. Снимает лиф и выдыхает. Не разбудил. Не позволил лишнего. Укладывает женщину на кровать и целует в лоб. Так, как она любила. Любит. На кухне заваривает себе кофе и пытается дозвониться Орлову. Мужчина недоступен. Странно. Паша же на связи круглосуточно. Что же ещё и с ним случилось? Остаётся единственный вариант — позвонить Вене. Нужно же хоть кого-то предупредить. — Веня, здравствуй. Это Дан, узнал? — Дан? Неожиданно… Узнал, конечно. Что-то случилось? — Вень ,тут такое дело… — Балан мнётся,.— Мы с твоей мамой встретились в павильоне ВДНХ, пересеклись, так сказать. Но она очень устала и немного нехорошо себя чувствует. Она переночует у меня, хорошо? Завтра я её привезу. Ты справишься дома один? — Я у друга на ночёвке… Дан, с мамой сейчас всё хорошо? — мальчик тяжело вздыхает. — Не переживай. Она спит сейчас. Все хорошо. Вень… ещё такой вопрос. Я до Паши не могу дозвониться. Ты не знаешь, где он? — Он вроде бы как улетел куда-то решать какие-то вопросы по работе. На днях вернуться должен. — Ну Слава богу. Тогда спокойной ночи, Вень, — мягко улыбается. — Дан, подожди. Вы с мамой про танцы говорили? — Она говорила тебе про это? — Она говорила, что ей предложили участвовать и поехала узнавать детали у продюсера. Про тебя ни слова. — Она не знала, что я там буду. Вень… — Дан вздыхает, не зная, как завести разговор на это тему, — раз мы заговорили на эту тему… как бы ты отнёсся, если бы мы с твоей мамой танцевали в паре на проекте? Колени трясутся. Боится реакции. — Уууух, ну, честно говоря, это неожиданно. Ну, в любом случае, это ваше решение. Я против не буду. Только без всяких интриг, прошу. — Понял тебя, — слегка хмыкает, — ну, тогда спокойной ночи. Маму завтра привезу в целости и сохранности. — Дан, — тихо шепчет парень, — позаботься о маме, пожалуйста. Она слишком долго этого ждала. От этих слов у Дана сердце уходит в пятки. Он благодарит Веню и отключается. Заходит в комнату к Тине, проверяя обстановку. Решает спать на кресле, потому что хочет оберегать её сон. Потому что она слишком долго этого ждала.***
— Завадюк, объясни мне, ты идиот? — Орлов просто в ярости. — Оставить вас на несколько дней даже нельзя. Я улетел на ненадолго, решить пару рабочих вопросов, а вы тут такое воротите. Как ты до такого додумался, я вообще не понимаю? — Паша хватается за голову. — Паша, че ты разорался, боже? Они двое взрослых людей. Дан сам предложил организовать им эту встречу. В чем проблема, я не понимаю? — В чем проблема? Вова, ты серьёзно? Они, когда рядом находятся, вообще ни о чём думать не могут. А сейчас они трубки не берут оба. Где мне их искать? Опять спасать этих двоих. Дежавю.***
Дан просыпается первым. Всё тело затекло от неудобной позы сна. Но это неважно. Главное, что Тина чувствовала себя комфортно. И она, кажется, чувствует. Дан укрывает женщину пледом и отправляется на кухню сварить себе кофе. Не может найти телефон и матерится про себя. Ладно, пофиг. Сейчас нужен душ и кофе.***
— Дан, ты нормальный? Ты мог меня домой отвезти? — Кароль, ты серьёзно? Ты еле на ногах стояла, ты сознание теряла у меня на руках. Тебе нужен был отдых и покой. Я хотел, как лучше. — Лучше ты хотел, да? Попялиться ты на меня хотел, вот что. И как я? Лучше или нет? — Боже, Тина, заткнись, — подходит вплотную и встряхивает. — Как ты можешь так думать обо мне, Тина? Нас же столько связывает… — проводит рукой по щеке. В животе завязывается узел. Трудно. — Нам нужно поговорить, ты же понимаешь это? — Если ты о танцах, то танцевать я с тобой не буду и точка. Отвези меня домой. — Позавтракаем и отвезу. — Я не хочу есть, Дан, — злится. Имеет такую сильную власть над ней. Ломает систему. — Села и поела. Я вчера ловил тебя в обмороке. Не хочу, чтобы это повторилось. Оставалось подчиниться. Слишком долго она мечтала о мужской заботе. Спустя полчаса они уже находятся в машине. Тина мечтает покончить со всем этим поскорее. Не выдерживает. Сегодня Дан ведёт машину сам — это большая редкость. Тина всегда любила такие моменты. Любовалась мужчиной. Он всегда выглядел таким серьёзным и сосредоточенным. Это до безумия будоражило сознание. Выпирающие вены на руках. Слегка сжатые руки. О, мама. Сейчас, в принципе, ничего не поменялось.***
Орлов заваривает подруге чай и просит поделиться, но та пока не готова. Включает телефон, просматривает несколько сотен сообщений от сына, вспоминая, что отправила сына на ночёвку. Слава Богу он ничего не знает. Вновь про себя называет себя плохой матерью. Ребенок в кое–то веке приехал, а она… Черт. Как же стыдно. Паша что-то без конца тараторит, пытаясь достучаться, но для Кароль всё как в тумане. Она благодарит друга за заботу и отправляется отдыхать. Сон — лучшее лекарство.***
— Мамуля, можно? — Веня заглядывает в комнату к Тине. — Сынок, привет, — Тина прижимает к себе сына, — прости, что вчера так сложилось. Просто… — женщина треплет ребёнка по волосам, пытаясь найти слова. — Мам, я знаю всё. Мне Дан звонил вчера. — В смысле? — Тина хмурит брови. — Ну, он сказал, что в павильоне тебе нехорошо стало и ты переночуешь у него. Тина вздыхает. Боже, как стыдно. — Вы поговорили с ним? — Да, Вень, — Тина сглатывает, пытаясь сдержать эмоции. — Что ты решила по поводу танцев? Будешь танцевать в паре с Даном? — Ах, он тебе и это рассказал, — Тина разводит руками, пытаясь не сорваться. — Ма, не кипятись. Он спросил, как я к этому отношусь, — спокойно изрекает Веня, поправляя очки. — И как ты к этому относишься? — Тина с улыбкой смотрит на сына, хотя сердце до безумия колотится. — Это, в любом случае, ваше решение. Против я не буду. Да и тем более… — мальчик мнётся, поджимая губы. — Что, Вень? — Тина хмурится. — За несколько дней до твоего приезда в Лондон я столкнулся с Даном. Он сидел в кафе, весь такой в лондонской манере, пил зелёный чай и просил о том, чтобы я не говорил о том, что мы виделись, так как не хотел делать тебе больно. А через несколько дней мы пришли в то же кафе, и ты заказала себе зелёный чай… Мам, — мальчик касается её руки, — подумай, может это всё не просто так. Тина замирает, глядя на сына. И уже не сдерживает эмоций. Весь день обдумывает слова сына и поражается. Чертов зелёный чай. Под вечер таки решается. Что движет, не знает. Просто так чувствует. — Алло, Дан. Я согласна. Нужно поговорить.