Сгоревшие сказки

Мелисса сидит напротив него и смотрит куда-то ему за плечо, стремительно бледнея. Ему бы обернуться, но он прекрасно знает, у какого человека хватит сноровки… ну, или наглости сделать дубликат ключа от его апартаментов. На спину практически падает тело, обнимает его поперек груди и шумно дышит в шею, не загнанно, но так бесконечно-устало, что рука просто не поднимается оттолкнуть. – Привет, Анжела, – он на мгновение смеживает веки, давая себе время, а после посылает Мелиссе извиняющуюся улыбку. – Привет, Рик, – голос у нее хриплый, прокуренный, и до боли родной, но он уже честно отвык от этого тембра, ему почти всё равно. – Ты же помнишь, что мы расстались полгода назад? – за этим «почти» скрыто так многое, что молчать у него не получается. – Конечно, – её голос не дрожит, в нем нет истерических ноток. Это, наверное, пугает больше всего, он слишком привык видеть её на нервах, даже спустя время это заставляет его хмурится. – Я нашел себе новую девушку, – продолжает говорит Ричард, не то для нее, не то для себя. – Поздравляю, – она не двигается, но он кожей чувствует её улыбку, загривком ощущает тонкие, сухие губы и чуть прерывистое дыхание. – Я сделал ей предложение, – он сообщает это просто походя, уже без какой-либо надежды, сдаваясь и позволяя крепости опустить мост через ров, но Анжела всё же реагирует: – Не забудь пригласить меня на свадьбу, – выдыхает с тихим смешком. – Она беременна, – Мелисса давится воздухом и испуганно смотрит на него. Господи, не нужно делать из этого трагедию, будто бы он не видел тест в мусорнике. Для человека, встречавшегося с одним из лучших копов штата, невнимательность была бы ужасной ошибкой. – Не делай меня крёстной. Я боюсь детей, – равнодушно подмечает она, ресницы щекочат ему ухо, когда она прикрывает глаза, и Ричард с трудом удерживает в себе непростительное «я знаю». Не то чтобы у него закончились аргументы, но он тоже устал. Так что он просто позволяет себе один короткий вдох, разворачивается на табурете, сажает её на колени и прижимает к себе. – Устала, маленькая? – Ты бы знал, как. Ненавижу ублюдка Филлипса, кто вообще позволил ему работать, – Энж привычно обвивает его шею руками, будто не было между ними никакого расстояния и тех шести месяцев, а затем снова кладет голову на плечо, будто собственная шея уже не справляется с её тяжестью. – Что он сделал на этот раз? – Ричард хмурится, не может не хмуриться, видя уже-не-его девочку такой. – Передал дело, хотя я уже почти поймала того типа, – Анжела бросает слова будто игральные кости, и те глухо гремят в пустой, воображаемой чашке, которую она иногда использовала, развлекаясь всякими гаданиями. – Ублюдок, – он ругается впервые за несколько месяцев, и это выходит так естественно, что ему даже немного страшно. Но Анжела смеётся ему куда-то в ухо, и от этого тепло. Он слышит, как Мелисса встаёт, на секунду это успевает его не на шутку взволновать, но она мягко гладит его по волосам, говорит «заварю ещё чая» и уходит. О, он готов боготворить свою женщину. – У тебя классная жена, – Анжела уже почти спит, но, как и всегда, всё слышит. Рик давит в себе привычное «мы ещё не женаты», вместо этого лишь выдыхает: – Я знаю, маленькая, я знаю. Отдыхай. Ты дома. Он запускает пальцы в её волосы, осторожно распутывая сложную прическу и доставая бесконечные шпильки. Он не делал этого уже около восьми месяцев, но это ощущается так правильно, что он просто перестает думать об этом. На кухне свистит чайник и он почему-то вдруг ощущает себя целым. Будто именно этих дурацких шпилек и хриплого смеха ему не хватало для полного счастья.