***
Сознание вернулось рывком. Хлоя сглотнула, поморщилась от боли в пересохшем горле и села на полу клетки. Беглый взгляд принёс понимание, что в обмороке она пробыла совсем недолго: демоны стояли ровно на тех же местах, где замерли после акта устрашения, предпринятого Асмодеем, а он сам устраивался на троне, рядом с которым статуей высилась Эдна. Голова ощущалась тяжёлой. Хлоя сделала медленный вдох и чуть поморщилась, когда быстрый анализ подсказал, что сил всё ещё слишком мало даже для самоисцеления. Мысль, кажущаяся важной, закопошилась на краю сознания, и Хлоя сосредоточилась, пытаясь её осознать. Упоминание Асмодеем архангела тут же всплыло в голове бегущей строкой, и Хлоя прерывисто вздохнула. Осторожный взгляд через прутья клетки скользнул по незнакомому мужчине, сжавшемуся в её углу. Память услужливо выдала краткую сводку среди последних отчётов Хранителей, из которой следовало, что двое из четырёх архангелов, Михаил и Люцифер, ныне заперты в клетке. Осознав, что методом исключения, архангел может быть либо Гавриилом, либо Рафаэлем, Хлоя прикусила губу. Упоминания ни об одном из них ей не попадались, что не упрощало задачу определения личности её невольного соседа. Почти не прислушиваясь к монологу одного из демонов, который по приказу Асмодея обрисовывал тому положение дел в Аду в текущий момент, Хлоя осторожно передвинулась максимально близко к стене клетки и едва слышно окликнула: — Эй, — бросив короткий взгляд на Асмодея и убедившись, что он не обращает на пленников ни малейшего внимания, полностью сосредоточившись на докладе, Хлоя сжала пальцы на одном из прутьев клетки. Никакой реакции на её оклик не последовало, и она чуть настойчивее позвала снова: — Эй. Простите, я не знаю, Гавриил вы или Рафаэль, но кем бы из них вы не являлись, мне очень надо с вами поговорить. — Это бесполезно, — наигранно скучающий голос прозвучал с нотками странного неконкретного вызова. Хлоя стремительно обернулась и встретила внимательный взгляд Мэг, которая занимала соседнюю клетку с другой стороны. — Он не в себе. Но даже если бы и очухался, у него зашит рот, — Мэг красноречивым жестом изобразила это на себе и проникновенно добавила: — Буквально. — Боже, — Хлоя передёрнулась и втянула в себя воздух, пытаясь сдержать силу, которая едва теплилась, но рвалась поквитаться с тем, кто посмел мучить ангела, что априори являлось невозможным. Запястья опалило огнём за саму мысль в этом направлении. Абстрагировавшись от бессмысленных размышлений и лёгкой боли, Хлоя сосредоточилась на собеседнице и осторожно уточнила: — Ты Мэг, да? — Ага. А ты чудовище, — фыркнула та в ответ, но цепкий, полный любопытства взгляд явственно говорил о том, что она совершенно не согласна с озвученной ею же констатацией. — Да, — Хлоя чуть пожала плечами и сглотнула горечь, поднявшуюся изнутри при одном воспоминании об ангелах и демонах, которые падали на пол бездыханными телами. — Будем знакомы. Так ведь говорят? — Говорят, — Мэг вскинула бровь, а её взгляд стал откровенно заинтересованным. — И откуда ты, такая невинность, взялась? — Ты не хочешь знать, — Хлоя невесело усмехнулась, бросила полный сожаления взгляд на архангела, который даже не пошевелился, и переползла по полу клетки ближе к Мэг. — Я просто надеялась найти своего отца. Эдна обещала мне помочь, но вместо этого пленила меня и заставила подчиняться Асмодею. — Не удивлюсь, если ангелочка, который так нагрешил, — Мэг окинула её выразительным взглядом, и Хлоя едва не поморщилась, не до конца понимая, как новая знакомая действительно её воспринимает, — казнили с особой жестокостью в стане пернатых. Уверена, что ещё есть, кого искать? — Эдна говорила, что он даже не знает о моём существовании, — Хлоя вздохнула и кивнула самой себе, когда здравый смысл напомнил, что демонам доверять нельзя. — Возможно, тогда не знают и другие. — Однако, — Мэг едва слышно присвистнула. — В любом случае, теперь тебе уже никого найти не светит. — Я хотела поговорить с ним, — Хлоя кивнула в сторону архангела, запнулась на миг, не до конца понимая яркое желание продолжать разговор, несмотря на то, что Мэг демон, но закончила мысль, — потому что думала, что он может что-то знать. Архангелы ведь, наверное, знают всех ангелов. — И что тебе это даст? — Мэг покосилась на Асмодея. Хлоя невольно проследила её взгляд и едва слышно выдохнула с облегчением, когда заметила, что тот по-прежнему, как и Эдна, полностью увлечён выслушиванием докладов. — Тебе станет легче терпеть заточение? Или это как-то поможет отсюда свалить? — Мне бесполезно убегать, пока я в подчинении у Эдны, — Хлоя поморщилась, когда невидимые взгляду кандалы на запястьях обожгли снова. — Да я и не смогла бы. Это она предусмотрела. И, наверное, это был глупый порыв. Информация об отце мне действительно бесполезна, пока я нахожусь здесь. — Ну, если тебе станет от этого легче, то какая нафиг разница, глупо оно или умно? — Мэг повела плечом и прислонилась затылком к прутьям. — Не то чтобы я знаю многих пернатых, но кое-кого. Может, и твоего папашу тоже. Имя его хоть знаешь? — Это единственное, что я знаю, — Хлоя тяжело вздохнула. — Кастиэль. Эдна сказала, что его зовут Кастиэль. — Да ты шутишь, — Мэг резко выпрямилась и, явно забывшись, повысила голос: — Кларенс? Этот милый наивный недотёпа твой папаша? Серьёзно? Этого не может быть. — Ты его знаешь? — Хлоя вскинулась так резко, что голова отозвалась головокружением. Мэг открыла рот, явно собираясь ответить, но задохнулась, а в следующее мгновение согнулась. С ужасом глядя на кровь, которая хлынула у неё горлом, Хлоя до боли закусила губу и повернула голову, сразу встречая разъярённый взгляд Эдны. Асмодей даже не смотрел в их сторону, но ни малейшего облегчения это не принесло на фоне понимания, что Эдна часто оказывалась даже более жестокой. — Ещё один звук в сторону этой шлюшки, и я решу, что язык тебе не необходим, чтобы выполнять приказы, — почти прошипела Эдна, и Хлоя дёрнулась, отчётливо понимая, что свою угрозу та может исполнить легко. — Вырежу без анестезии и запрещу отращивать новый. Всё усекла, дочурка? Хлоя только поспешно кивнула, вновь возвращаясь к неоднократно мелькавшей ранее мысли, что Эдне просто доставляет удовольствие издеваться над другими, а особенно над ней. Проглотив резонное замечание, что вместо угроз достаточно было бы приказа, Хлоя опустила голову. Эдна, очевидно, временно удовлетворившись, отошла обратно к трону и встала на прежнее место. Боковым зрением отметив, что Мэг рухнула на пол своей клетки, но хотя бы перестала задыхаться от потока крови, Хлоя сама удивилась вспыхнувшему внутри облегчению. Невозможность продолжить беседу расположила прислушаться к разговору Асмодея с подчинёнными, и Хлоя мысленно выругала себя за то, что не сделала этого сразу же, что позволило бы не упустить никакую информацию. — Итак, Дрексель, через час, когда я отправлюсь на осмотр территории, все должны быть готовы приветствовать нового правителя, — в голосе Асмодея сквозила ледяная самоуверенность. Дрексель поспешно закивал, а дождавшись небрежного взмаха руки, тут же заспешил к выходу из зала. — Мистер Сьерра. Есть ли что-то ещё, что требует немедленного внимания с моей стороны? — Мой Князь, — названный демон сделал шаг вперёд, а его кадык нервно дёрнулся. — Есть человек. Он очень добивался аудиенции у Короля. То есть у того самозванца, который назвал себя… — И где же он сейчас? — бесцеремонно перебил Асмодей, в голосе которого скользнули ноты недоброго предвкушения. — В приёмной, мой Князь. Двое демонов внимательно следят за ним, и если вы прикажете… — Приведите его ко мне, — холодно потребовал Асмодей, вновь не утруждая себя тем, чтобы дослушать фразу. Демон поспешно закивал и засеменил к двери. Хлоя отогнала неуместную и лишённую смысла мысль, что у него странная походка, и попыталась понять, откуда в груди тянущее недоброе предчувствие. Один взгляд, брошенный на вошедшего в зал в сопровождении двух демонов мужчину, заставил вздрогнуть. До боли закусив губу, Хлоя едва подавила желание зажмуриться, узнав Артура Кетча. Пытливый ум мгновенно подбросил объяснение, почему тот мог здесь оказаться. Размышляя, могли ли Хранители рискнуть и в процессе поисков попытаться проверить версию, что они с Эдной отправятся в Ад, где их будет намного сложнее отыскать, Хлоя сосредоточилась, стараясь не упустить ни единой детали, когда Артур кашлянул, а Асмодей чуть прищурился, глядя на него выжидающе. — Насколько я осведомлён, этот трон занимал другой демон, — высокомерие в голосе Артура и то, как упрямо и вызывающе он вскинул подбородок, бескомпромиссно дали понять, что тот не собирается пресмыкаться даже перед Королём Ада. Хлоя с трудом подавила желание удариться обо что-нибудь головой, понимая, что Асмодей не потерпит подобного поведения по отношению к себе. Внутренний голос нашёптывал, что любой из Хранителей заслуживает худшей участи, чем стать пленником Асмодея, но Хлоя отказывалась соглашаться. Сейчас, в сравнении с Эдной, даже Антония воспринималась меньшим злом. — Некоторое время здесь и впрямь царил самозванец, — Асмодей неспешно поднялся на ноги, сошёл со ступеней и остановился в паре ярдов от Артура. Склонил голову к плечу и с явно нарочитой опасной вежливостью уточнил: — Вы имеете дело лично к моему предшественнику? — Если теперь Адом правите вы, то к вам, — Артур не изменил самоуверенному надменному тону, но что-то почти неуловимое в его позе подсказало Хлое, что он вовсе не так невозмутим, как стремится продемонстрировать. — Меня зовут Артур Кетч. И я хочу предложить вам своё служение. — Вот как, — на лице Асмодея мимолётно промелькнуло удивление, которое легко было принять за неподдельную эмоцию. — Любопытно. Но зачем это мне? — У меня есть свобода передвижения в мире людей, — тон Артура стал суше. — Я обладаю большим количеством разнообразных навыков, в числе которых разведка и убийства. Могу решить любой, — он интонационно подчеркнул слово, — вопрос. И не привлечь при этом внимание охотников. И вообще ничьё внимание. — Допустим, — Асмодей качнул головой и в его взгляде, казалось, даже появилась заинтересованность, но его интонация Хлое очень сильно не понравилась. — Зачем это вам? — Мои прежние работодатели обошлись со мной не слишком хорошо, — Артур скупо, недобро и абсолютно неискренне улыбнулся. — Хочу свести счёты. — Занятно, — Асмодей ответил ещё менее искренней улыбкой и неожиданно позвал, не поворачивая головы: — Хлоя. Считай мысли этого человека и озвучь их. Я желаю знать подлинные причины, которые привели его в этот зал. И проверить его искренность, разумеется. Хлоя забыла вдохнуть. Фразы Асмодея прозвучали откровенным и чётким приказом, что не оставляло возможности солгать и исключало сопротивление. Артур не обернулся в её сторону, но каждая мышца в его теле напряглась до предела. Поток чужих размышлений, чуть хаотичный, как и всегда, хлынул в сознание после приложения минимального усилия. Сомнение, что Артур находится здесь из-за неё, развеялось как дым, едва Хлоя разобралась с разговором, состоявшимся между ним, Миком и Антонией. Оковы давили, вынуждая открыть рот и озвучить информацию, требуемую Асмодеем. Хлоя до боли сжала губы, лихорадочно пытаясь отыскать способ сопротивления, понимая, что её изобличение подпишет Артуру окончательный приговор. — Он… — слово вырвалось само по себе, а боль, стремительно нарастающая внутри и толкающая к выполнению приказа, уверено брала верх. Воздуха резко стало катастрофически мало. Чувствуя, как на глазах выступают слёзы от собственного бессилия, Хлоя замотала головой, но фразы против воли сорвались с губ: — Он здесь из-за меня. Вернуть меня — его единственный шанс остаться в рядах Хранителей. В случае обнаружения меня, он собирался обманом втереться в доверие и сбежать со мной при первой же возможности. — Как познавательно, — Асмодей сверкнул глазами, которые мгновенно стали жёлтыми. Хлоя зажала рот рукой, наблюдая, как Асмодей отбрасывает Артура, который выхватил пистолет едва она начала говорить, но не успел пустить его в ход, к стене. Отчётливый хруст ломающихся позвонков прозвучал откровенно жутко в резко воцарившейся мёртвой тишине. Сжав кулаки с такой силой, что ногти разодрали кожу ладоней, Хлоя обречённо наблюдала, как падает на пол тело Артура. Лужа крови, растёкшаяся по камням из-под затылка, и неестественно искривлённый корпус бескомпромиссно убеждали, что тот мёртв. Отгоняя мысли о том, что он убийца и заслужил смерть, Хлоя вздрогнула, когда прямо посреди зала появился холёного вида мужчина в чёрном пальто. Асмодей подобрался, на стенах разом вспыхнули странные символы, а голова резко закружилась. — Что за?.. — новоприбывший мужчина не закончил вопрос, схватившись за горло. — Мистер Кроули, — приторную откровенно фальшивую улыбку Асмодея, Хлоя рассмотрела не без труда, не понимая, почему перед глазами вдруг всё поплыло. — Весьма любезно с вашей стороны заглянуть на огонёк. Полагаю, нам найдётся, о чём побеседовать.***
Бальтазар задохнулся от вспышки острой боли и рухнул на колени. Ощущение, что сила испаряется, утекает, оставляя лишь зияющую пустоту, которую не заполнить ничем, ударило наотмашь, разом напоминая времена после потери благодати. Бальтазар усилием воли задушил стремительно нарастающую и деморализующую панику и заставил себя осмотреться, что далось непросто. Хорошо знакомый тронный зал Ада показался чужим как никогда. Внутренний голос, кричащий дурниной, подбросил здравую мысль о том, что отправиться в Ад прямиком из Джаспера, где они не нашли ничего, кроме странных символов, начерченных неподалёку от предполагаемого месторасположения Адских врат, было одним из худших решений, которые они с Кроули когда-либо принимали. Светящиеся символы на стенах бросились в глаза, и Бальтазар судорожно втянул в себя воздух. Вязь распознавалась только частично, енохианские знаки сплетались с другими, навскидку незнакомыми, но даже того, что понять получилось, хватило для осознания, что образуемая ловушка могла сдержать даже архангела, пусть и временно. Новый вздох не принёс ни капли облегчения. Взгляд скользнул к Кроули, и Бальтазар вздрогнул. Абстрагируясь от скручивающей внутренности только усиливающейся боли, Бальтазар заставил себя сосредоточиться на поисках выхода. Видеть, как Кроули сначала лишается речи по воли одного из Князей Ада, о чём свидетельствовали жёлтые глаза, а затем беспомощно опускается на колени и задыхается от боли, было невыносимо. Понимание, что на помощь рассчитывать не стоит хотя бы потому, что Сэм и Гадриэль далеко не сразу сообразят, что их стоит искать в Аду, прибавило отчаяния. Кровь в венах медленно начала закипать, превращаясь в отравляющую кислоту. Бальтазар стиснул зубы, отдавая себе отчёт, что с каждым мгновением действие символов будет только усиливаться. Взгляд бессмысленно заметался по залу в поисках несуществующего выхода. При виде закованного в кандалы Гавриила в клетке, которого каждый из ангелов узнал бы в любом сосуде, Бальтазар замер, на доли секунды забывая обо всём на свете. Слепая ярость поднялась из глубин существа, опаляя сильнее, чем разрушительная невидимая сила, сдавливающая тисками. На неуловимое мгновение показалось, что мощи абсолютной злости, которая полыхнула ещё сильнее, что казалось невозможным, едва взгляд двинулся дальше и наткнулся на Самандриэля, хватит не просто на то, чтобы преодолеть действие символов, но и на то, чтобы не оставить от зала камня на камне. Иллюзия развеялась слишком быстро, перекрывшись сумасшедшей вспышкой боли. Сознание угрожающе затуманилось, будто желая предупредить, что намеревается его покинуть. Бальтазар заскрёб трясущимися пальцами, которые ощущал весьма условно, по ледяному камню. Беспомощность доводила до исступления. Слова, произносимые холодным голосом, в котором отзвуком угадывалась убийственная ярость, воспринялись не сразу: — А вы полны сюрпризов, мистер Кроули. Полагаю, мы оба прекрасно осведомлены, в каком случае эти символы срабатывают. И я вижу единственный вариант ответа на вопрос, почему это произошло сейчас. Ты притащил сюда свою ангельскую подстилку, — тон изменился стремительно, а Кроули рухнул на пол. Бальтазар с уничтожающей отчаянной яростью вынужден был наблюдать, как тело Кроули изгибается под невероятными углами, по мере переломов всё новых и новых костей, а глаза явно против его воли наливаются красным светом, который кажется тусклее обычного. — Что же. Это разнообразит развлечение. — Асмодей, — хриплый, сильно искажённый болью, но узнаваемый голос Кроули заставил встряхнуться. Зрение подводило, каждая клетка тела, казалось, охвачена беспощадным испепеляющим пламенем, но Бальтазар упрямо превозмогая боль и невозможность даже пошевелиться, не испытав при этом ощущения, что тело разваливается на части, заставил себя максимально собраться. Идеи, что предпринять, проносились в голове одна за другой, но быстро проявляли свою несостоятельность. — Я Ас… — Асмодей, а Бальтазар не испытывал сомнений, что Кроули опознал Князя Ада наверняка, начал говорить, но неожиданно оборвал сам себя и резко повернул голову в сторону клеток. Бальтазар машинально проследил его взгляд, не испытывая никакого интереса к тому, что привлекло его внимание, но не в силах сдержать облегчения от мысли, что даже минута перерыва для Кроули значит не так мало. — Эдна, что с девчонкой? — резкий вопрос всё же пробудил что-то смутное похожее на любопытство. Кожа, которая казалась горячее поверхности Солнца, причиняла невероятную боль, но Бальтазар только стиснул зубы крепче и чуть прищурился. Демон, которая до этого стояла в шаге от трона, занятого теперь Асмодеем, быстрым шагом приблизилась к клетке, соседней с той, в которой находился Гавриил. Бальтазар окинул непонимающим взглядом задыхающуюся девушку в ней. Первая мысль, что Асмодей держит в плену людей в каких-то своих целях, испарилась, как только сбоящее, но всё ещё функционирующее зрение ангела подсказало, что перед ним дефилим. Сознание отвергло увиденное сразу же, яростно утверждая, что это невозможно и является лишь галлюцинацией, рождённой воздействием символов. Бальтазар моргнул несколько раз, но открывшаяся картина и не думала меняться. Осознание, что Асмодей имеет в своём распоряжении не только архангела, чью благодать можно было использовать для усиления, но и дефилима, уничтожило остатки надежды на спасение сродни яростному удару. Бальтазар бессмысленно втянул в себя воздух. В мыслях окончательно воцарился хаос. Боковым зрением заметив, что Кроули, пользуясь тем, что внимание Асмодея сосредоточено на демоне, ранее названной им же Эдной, которая яростно бросала вопросы извивающейся на полу клетки девушке, встал на колени, что далось ему с заметным трудом, Бальтазар безотчётно рванулся к нему. Будто бы прикованные к полу ноги не сдвинулись и на миллиметр. Не вслушиваясь в слова Эдны, обращённые уже к Асмодею и не пытаясь размышлять, почему символы никак не подействовали на Гавриила и Самандриэля, Бальтазар нервно сглотнул, когда Кроули пошатнулся и начал заваливаться обратно на пол. Какое-то движение в соседней клетке с другой стороны мимолётно обратило на себя внимание. Бальтазар нахмурился. Один взгляд распознал в очередной пленнице демона. С недоумением Бальтазар пронаблюдал, как она безжалостно вонзает пальцы в собственную голень, явно пользуясь тем, что внимание Асмодея и его прислужницы полностью сосредоточено на дефилиме, которой по виду становилось всё хуже. Бальтазар моргнул, когда демон вытянула из своей ноги окровавленный нож. — Мой Князь, я не понимаю, — голос Эдны, которая суетилась возле клетки дефилима, прозвучал почти несчастно. — Дефилимы обладают иммунитетом к подавляющему большинству антиангельских символов даже в большей степени, чем нефилимы, и… Поспешное объяснение так и осталось незаконченным, когда события вдруг понеслись подобно лавине, сошедшей с горы. Демон в клетке хрипло рассмеялась и с каким-то странно мстительным выражением лица швырнула нож по полу так, что он оказался в дюйме от руки Кроули. Тот бросил на клетку единственный неподдельно удивлённый взгляд, но подхватил оружие мгновенно. Асмодей вскинул руку, явно собираясь прекратить происходящее, но не успел на доли секунды. Его сила ударила по Кроули, буквально впечатывая его в пол, но полёт ножа, который тот чётко рассчитанным движением метнул в ближайшую стену, остановить уже не могла. Лезвие с удивительной лёгкостью пробило камень практически ровно по центру символа, который мигнул несколько раз. Сила, наконец-то больше никак не подавляемая, наполнила тело так стремительно, что голова закружилась. Бальтазар распрямился, чудом удержал равновесие и краем сознания отметил, что по залу прокатилась мощная волна, когда символы, очевидно, связанные между собой, деактивировались один за другим. Пьянящая свобода дала ярости новую силу. — Взять его, — яростный крик Асмодея коснулся слуха и даже отозвался пониманием, что приказ явно отдан демонам, которые устремились к Кроули. Осознание, что ангельский клинок причинит Асмодею лишь мимолётную боль, не помогло сдержать сокрушительную злость, ищущую выхода. Сообразив, что крылья не подчиняются даже после деактивации ловушки, Бальтазар безжалостно задавил сожаление о тех временах, когда стараниями Кроули он чувствовал себя в Аду безопаснее, чем на Небесах, а порой и чем на Земле. Быстрое перемещение позволило оказаться за спиной Асмодея. Не раздумывая, Бальтазар вскинул руку и вонзил клинок в спину, обтянутую безупречным белым жилетом. Крик Асмодея, который пошатнулся, прозвучал музыкой, но не принёс должного удовлетворения. Понимание, что это даст лишь секунды, холодило кровь. Мозг лихорадочно искал способы вытащить отсюда Кроули. В два прыжка оказавшись возле него, Бальтазар впечатал ладони во лбы демонов, которые пытались удержать яростно сопротивляющегося Кроули. Последовавшие крики слились в один и отбились эхом от стен. Идея, промелькнувшая в голове, когда взгляд зацепился за собственную ладонь, поначалу показалась безумием. Бальтазар рухнул на пол, когда от Асмодея понеслась волна силы. Истёрзанное сознание на пределе своих возможностей сосредоточилось на обдумывании идеи. Потенциальные риски выстраивались в голове в цепь, ведущую к пониманию, что затея является верным самоубийством. В зал вбежали новые демоны, очевидно, каким-то образом призванные Асмодеем, и Бальтазар сжал руку в кулак. Очередная волна силы обрушилась на Кроули. Отчаянный крик, который тот явно не смог сдержать, стал последней каплей. Перекатившись так, чтобы иметь возможность взять Кроули за руку, Бальтазар усилием воли отодвинул эмоции, вспыхнувшие, когда тело Кроули задёргалось с такой силой, словно в него ежесекундно попадали электрические разряды невообразимой мощи. Асмодей шёл прямо на них. Бальтазар просунул свои отвратительно дрожащие пальцы между пальцами Кроули, сплетая их настолько, насколько получилось. Времени на полноценную концентрацию не было, но Бальтазар прикрыл глаза и позволил себе мимолётно погрузиться в воспоминания. Здравая мысль, что если они ошиблись в расчётах, то действие станет последним для них в этой жизни, быстро исчезла. Пробка из самой обычной бутылки шампанского вылетает с настолько оглушительным звуком, что он на миг перекрывает даже рокот волн и вой буйствующего ветра. Шипучая жидкость выплескивается в воздух, бежит по рукам Бобби, который смотрит на бутылку с заметным возмущением, и брызгами оседает на белоснежных отворотах пиджака. Бальтазар только улыбается. Россыпь капель будто ломает что-то, становится той необходимой мелочью, которая портит безупречную выверенность момента, в котором всё излишне пафосно и продумано вплоть до таких мелочей, как идеальная гармония нарядов. Джоди смеётся то ли над выражением лица Бобби, то ли просто от радости, Сэм непонятно хмыкает, а улыбка Гадриэля полна теплоты. Но абсолютно всё растворяется, меркнет и становится далёким и неважным, когда Бальтазар встречает взгляд Кроули. Дыхание перехватывает, и мозг даже не выдаёт привычное понимание, что воздух ему вообще не необходим. Обжигающее желание оказаться на обрыве одним или просто улететь хоть и на край света, где не будет никого, кроме них, переполняет до краёв. Бальтазар резко распахнул глаза, ощущая, как будто бы вновь пережитое чувство заполняет каждую клеточку существа. Сила, беснующаяся, обретшая новый уровень свободы, устремилась к кольцу, повинуясь воле хозяина. Несколько демонов, пытающихся приблизиться к Кроули, отбросило в стороны. Кожу обожгло огнём, когда металл раскалился, а символы, вырезанные на нём, засияли. Бальтазар с каким-то напугавшим его самого недоумением осознал, что они всё ещё находятся в тронном зале. Реальность казалась иллюзией. Переведя взгляд на Кроули, Бальтазар вздрогнул, осознав, что глаза того открыты. Сила клубилась, собиралась вокруг них завихрениями. Чьи-то крики раздавались будто бы в отдалении, а кольца раскалялись все сильнее. — Если что-то пойдёт не так, пташка, мы сгинем первыми, — Кроули произносил слова невнятно и, казалось, даже это требовало от него изрядного усилия. — И нас не зашвырнёт в пустоту, а раскатает тонким слоем по мирозданию. — Значит, станем его украшением, — голос дрогнул, смазывая умышленную мягкую иронию. — Ты мог… уйти, — пробормотал Кроули, который заметно слабел по мере того, как сила концентрировалась в артефакте, чтобы вырваться на волю. — Идиот, — прошептал Бальтазар, понимая, что говорить становится сложно и ему. Практически наощупь найдя губы Кроули, Бальтазар смял их отчаянным поцелуем и заставил себя подавить страх остаться беспомощным. Видимые глазу потоки вырвались из колец, проходя через каждый вырезанный символ, и столкнулись в пространстве. Взрыв был такой силы, что в голове помутилось, а слух отказал полностью. Реальность начала восприниматься вспышками. Искажённое лицо Асмодея, которого отшвырнуло куда-то в сторону трона. Раскрытые в беззвучном диком крике рты демонов. Глубокие трещины, расползающиеся по стенам. Куски потолка, стремительно летящие вниз. Пол, дающий ощущение опоры, вдруг зашатался. Не позволяя себе размышлять дальше, Бальтазар сжал руку Кроули крепче и отчаянно понадеялся, что крылья подчинятся. Сила, казалось, даже не теплилась, но знакомое ощущение предвкушения полёта пронзило всю сущность и подарило такое облегчение, что Бальтазару на миг показалось, что в глазах скапливаются слёзы. Сжав пальто Кроули на спине свободной рукой с такой силой, словно это было самым драгоценным, что существует в мире, Бальтазар устремился в полёт. Беснующаяся сила, всё ещё ломающая пространство и нацеленная на разрушение, отпущенная на волю и больше не принадлежащая им, едва не утянула в очередной вихрь. Перед глазами всё завертелось с сумасшедшей скоростью, но Бальтазар, сжимая ткань в руке до хруста в суставах, продолжал рваться вперёд. Крылья отозвались болью, но подчинились. Реальность дрогнула, а затем сменилась невесомостью. Измученное, ослабленное сознание отказывалось реагировать полноценно, но Бальтазар собрал остающиеся крохи сил и приподнялся на локте, пытаясь осмотреться, едва их с силой швырнуло о пол. Знакомое кресло, в котором всегда располагался Кроули, подсказало, что они в коттедже Сэма и Гадриэля, а после всё милосердно смыла тьма.***
Дин замер. До сознания слишком медленно доходило, что, возможно, их единственный шанс убить Еву только что поглотила непонятная тварь. Отчаяние, и без того подавляемое слишком долго и едва сдерживаемое усилием воли, мгновенно прорвалось на свободу и придало силу слепой ярости, толкающей атаковать, не считаясь ни с какими рисками. — Эй, ты, уродина, — собственный голос показался незнакомым. — Выплюнь его сейчас же, — потребовал Дин, лишь краем затуманенного сознания понимая абсурдность собственного требования. — Дин, стой, — севший и изрядно испуганный голос Мэдисон, которая, казалось, пытается его вразумить, донёсся до Дина словно сквозь слой ваты. Чутьё пыталось предупредить громким ором о недопустимости нападения на врага, о котором неизвестно ровным счётом ничего, но Дин оставался глух, решительно шагая к монстру. Чёрная клякса разрасталась всё стремительнее, будто бы пожирая пространство вокруг себя. Откровенно жуткая картина отозвалась внутри слабым уколом страха, но Дин задушил его в зародыше. Существо неожиданно резко развернулось, отвлекаясь от застывших Ханны и Иезекиэля, и сделало пару неуверенных шагов к кустам. Дин машинально отметил, что с той стороны слышался шелест крыльев, но тут же выбросил эту мысль из головы, понимая, что лучшего момента для атаки уже не будет. Рука, крепко сжимающая мачете, взлетела вверх в сильном замахе. До удара по странно изогнутой шее существа оставались доли секунды, и Дин вздрогнул, когда прямо перед ним возникла София и перехватила его руку. Тонкие пальцы сжались с невероятной силой, обхватив его запястье. Злое раздражение и потребность устранить помеху почти толкнули ударить, но остатки здравого смысла воспротивились, удерживая от очередного необдуманного действия. — Совсем с ума сошёл? — почти прошипела София, метнула быстрый взгляд на монстра, который медленно поворачивался обратно, и скороговоркой добавила: — Без понятия, что это такое, но ему явно твой ножичек, что слону дробина. Хочешь, чтобы оно тебя не сожрало, а по пространству размазало? Иезекиэль, оно реагирует на нашу силу. Нам надо сваливать, и быстро. — София, что с речью твоей?.. — с улавливаемым изумлением начал Иезекиэль, но закончить вопрос не успел. — Серьёзно? Тебя это беспокоит? — голос Софии всё более явственно походил на шипение, а она бросила короткий, но очень выразительный взгляд на медленно разворачивающееся к ним существо. — Хватайте этих, — София следом махнула свободной рукой, очевидно, на Бенджамина и Мэдисон, — и улетаем. Для начала давайте на юго-запад, примерно мили на четыре, — добавила она тоном, который не располагал спорить. Дин тряхнул головой, окончательно возвращаясь в реальность. Недоверие и здоровое подозрение, что София может оказаться врагом, не успели проявить себя хоть каким-то действием, когда земля ушла из-под ног. Приземление на очередной безликой поляне оказалось жёстким. Тошнота подкатила к горлу. Подавив её усилием воли, Дин покачнулся, но устоял на подрагивающих ногах. Цепкий взгляд заскользил по кустарникам, выискивая угрозы. Ханна и Иезекиэль, который удерживал за локти Бенджамина и Мэдисон, появились в нескольких футах от них. Раньше, чем кто-либо успел произнести хоть слово, в воздухе разлился уже знакомый резкий свист. Дин стиснул зубы, когда непонятное существо появилось менее чем в ярде от них с Софией. — Хреновый был план, — сквозь зубы бросил Дин, быстро соображая, что предпринять и мельком замечая, что Мэдисон побледнела до синевы и вцепилась в запястье Иезекиэля. — У тебя есть лучше? — огрызнулась София и быстро заговорила, обращаясь к Ханне и Иезекиэлю: — Со следа его явно сбить не так легко. И раз наша сила для него магнит, то единственное наше преимущество скорость. Что бы оно ни было, оно, похоже, передвигается прыж… — София осеклась и отшатнулась, когда свист стал громче, а очередная чёрная клякса почти коснулась её руки. — Сваливаем. Сейчас же. И не тормозим, пока не оторвёмся. На юго-восток. Дин открыл рот, собираясь яростно воспротивиться абсурдному плану, но слова застряли в горле, когда их утянула невесомость. София останавливалась лишь на неуловимые доли секунды и срывалась в очередной полёт, как только появлялись Ханна и Иезекиэль с Мэдисон и Бенджамином. Ощущение реальности стремительно ускользало, и Дин ощущал нарастающее раздражение. Очередной перелёт привёл их на узкую тропу, окружённую непроходимым кустарником с обеих сторон. Через силу сглотнув желчь, застрявшую в горле, Дин вырвал руку из уверенной хватки Софии и помотал головой. Пространство, казалось, продолжало слабо вращаться. Машинально отметив, что остальные появились в паре ярдов от них, Дин сделал глубокий вдох. София, к его удивлению, не спешила срываться в очередной полёт, но внимательно оглядывалась, периодически задерживая взгляд на зарослях, откуда время от времени доносился лёгкий шорох. Секунды текли, складываясь в минуты, а непонятное существо не появлялось. Поймав себя на желании вздохнуть с облегчением, Дин мысленно выругался, понимая, что монстра необходимо было уничтожить. — Кажется, не следует оно за нами больше, — неуверенно нарушила тишину Ханна, которая оглядывалась и держалась с куда большим нервным напряжением, чем София, в движениях которой читался скорее здравый расчёт. — Не представляю я, кем может являться… Фраза осталась без окончания, когда звук рассекаемого воздуха заставил всех обернуться. Мэдисон заметно вздрогнула, едва приземлившиеся шары обернулись левиафанами. Дин сжал кулак и с досадой дёрнул щекой, мгновенно соображая, что около трёх минут, что они провели на одном месте в ожидании, дали левиафанам возможность отследить ангелов, которых они наверняка почуяли. Оглушительный хруст ломаемых веток, раздавшийся с другой стороны, толкнул резко обернуться теперь на новый звук. Огромная фигура разбудила ярость одним своим видом. Дин до боли в скулах сжал зубы, быстро оценивая обстановку. София, которая так и стояла в шаге от него, как-то неуловимо подобралась, а затем резко схватила его за запястье. Левиафаны неожиданно замерли на месте. Не успевая даже осмысливать события, Дин дёрнулся, когда София потянула его чуть в сторону, заставляя оказаться прямо на пути существа, пробирающегося к ним. Мэдисон с испуганным видом рванулась к ним, но вынуждена была остановиться, когда её плечо сжала рука Иезекиэля. Глаза Софии налились светом, и Дин тряхнул головой, не понимая, почему левиафаны не заблокировали её силы. — Эй ты, — София сильно повысила голос и обращалась явно к существу. — Хочешь нами перекусить? Так вот мы. Бери. — И кто тут сошёл с ума? — Дин невольно понизил голос и сглотнул, когда существо значительно ускорилось и двинулось на них. Понимание, что София побуждает его отступать назад, прямо на левиафанов, которые оказались за их спинами после перемещения, заставило хотя бы попытаться притормозить. Существо издало громкий свист, который заглушил невнятное восклицание Ханны и быструю речь Бенджамина. Возле затылка раздалось неуверенное клацанье зубов. В воздухе образовалась новая клякса. — Когда переместимся, бей изо всех сил, — едва различимой скороговоркой выдала София. — Думать будешь потом. — Какого?.. — начал Дин, но вопрос растворился в невесомости очередного полёта. Перед глазами всё расплылось на миг, а затем картинка обрела чёткость. На ходу соображая, что они оказались за спинами левиафанов, теперь стоящих в паре футов от кляксы, Дин тут же собрался и налетел на ближайшего противника, вкладывая в удар всю имеющуюся силу. Левиафана, который явно не успел до конца понять, что происходит, мгновенно всосала чернота. София отправила за ним ещё одного прежде, чем оставшиеся левиафаны опомнились и обратились в бегство. Существо, издав странный рык, ринулось следом за ними. Перехватив взгляд Иезекиэля, направленный на Софию и светящийся неприкрытым уважением, Дин подавил вздох. Существо стремительно удалялось зигзагообразными скачками. — Кого левиафаны, существа даже более древние, чем мы, настолько сильно опасаться могут? — вопрос Ханны, которая выглядела абсолютно потерянной и будто бы несчастной, прозвучал риторически. Иезекиэль задумчиво качнул головой, а София резко развернулась к ней. — Сказать я лишь хочу… — Ой, да помолчи уж лучше, — резкий тон Софии заставил Дин приподнять брови. — Знаешь, Ханна, наивность и глупость страшнее любого оружия. Может, эту миссию и возглавляешь ты, но если бы не Иезекиэль и я, то мы все уже распрощались бы с жизнями. — София, строга ты к ней чересчур, — Иезекиэль нахмурился, и Дин закатил глаза. Здоровое недоверие и давно укоренившаяся нелюбовь к ангелам как к виду не мешали понимать, что Мэдисон и Бенджамин живы лишь благодаря Иезекиэлю, который выглядел уставшим, но не бросил их во время попыток оторваться от погони, а он сам не получил ни царапины стараниями Софии. Диалог, начавшийся как вполне обычная беседа, явно стремился перерасти в ссору. Не испытывая ни малейшего желания принимать участие в междоусобице ангелов, Дин напрягся, когда заметил как к нему осторожно, постоянно осматриваясь, движется Мэдисон. Бенджамин стоял с задумчивым видом, глядя куда-то вдаль и, казалось, вообще абстрагировался от происходящего. София повысила голос, упрекая Ханну в недостаточной расторопности. — Слушай, я могу ошибаться, но, по-моему, я знаю, где твой ангел, — Мэдисон говорила негромко, но Бенджамин тут же тряхнул головой, будто бы очнулся от транса и приблизился к ним. Дин почувствовал, как пересохло в горле. Нисколько не героический побег от непонятной твари временно захватил внимание настолько, что о Кастиэле вспоминать было некогда. — То есть я… Мы тут уже несколько минут. Этого достаточно, чтобы почуять ангела. И если только кто-то не пришёл с ними, — Мэдисон чуть небрежно махнула рукой в сторону Ханны, Софии и Иезекиэля, вставшего между ними, — то остаётся только твой приятель. — Чуть больше двух миль на восток, — Бенджамин странно морщился, но выглядел на несколько порядков более собранным. — Я отвлёкся, прости, брат. Должен был почуять сразу. Вспоминал байки Старика. — Кого? — Дин моргнул, отказываясь воспринимать любую информацию, не имеющую отношения к Кастиэлю, и перевёл взгляд на ангелов, прежде чем грубо их окликнуть: — Эй. — Древний вампир. Главарь моего гнезда, — со странной жёсткой горечью, скользнувшей в голосе и прорезавшейся в каждой морщине, лаконично пояснил Бенджамин. Дин невольно вернул своё внимание ему, когда увлечённые спором ангелы остались глухи к обращению. — Он немало повидал. И однажды рассказывал туманную историю о тварях, страшнее которых не существует ни на Небесах, ни на Земле, ни в Аду. Он называл их шедимами. — Легенды это лишь, — с уловимым оттенком неуверенности неожиданно вмешался в разговор Иезекиэль, и Дин едва не выругался, понимая, что его оклик тот, похоже, проигнорировал намерено. — Но это бы всё объяснило, — София отвлеклась от диалога с Ханной мгновенно. Дин прищурился, когда промелькнувшая мысль, что тварь может оказаться опасна и для Евы, пробудила слабый, но подлинный интерес к обсуждению. — Левиафанам практически неведом страх. Но сейчас они оцепенели настолько, что не заглушили нас и даже не сразу сообразили, что им стоит уносить ноги. И, учитывая, что эта тварь точно не архангел, как минимум она должна быть опаснее и древнее, чем эти жалкие уродливые обжоры. — А левиафаны были созданы даже раньше нас, — задумчиво кивнула Ханна, и Дин только закатил глаза, мимолётно удивляясь тому, как мгновенно ангелы перешли от открытой ссоры к спокойным рассуждениям. — Мало есть существ, что страх у них вызвать могут. Но неизвестно о шедимах ничего доподлинно. Был лишь завет нам… — Какая разница, как обзывается эта хрень, если она может сожрать Еву? — бесцеремонно перебил Дин, не собираясь позволить разговору уйти в сторону от единственной важной темы. — Здравая мысль это, — Иезекиэль глянул на него с удивлением, и Дин выдавил в ответ неискреннюю улыбку. — Но осторожность должны мы проявить большую, если не хотим сами сгинуть в чреве ненасытном. — Допустим, твои приятели и впрямь почуяли Кастиэля, — София вскинула голову и чуть прищурилась, задержав взгляд на Бенджамине. — И как ты собираешься вновь привлечь внимание монстрожорки? — Я не собираюсь, — недобрая и совершенно неподходящая к ситуации усмешка самовольно скользнула по губам. — А вот ты, если помашешь крылышками, сможешь вернуть себе расположение поклонника. — Оно не в моём вкусе, — хмыкнула София, но едва заметно кивнула. — Может сработать. И у нас есть только один способ проверить. — Хочешь ты без плана пойти?.. — голос Ханны растворился в невесомости. Дин тряхнул головой, проигнорировал лёгкую боль, которая обожгла запястье, и осознал, что София явно не собиралась терять время. Твёрдая земля оказалась под ногами уже через миг, но София не оставила ему возможности даже осмотреться, вновь утягивая их в полёт. Бессильная злость затопила волной, и Дин стиснул зубы. Чувствовать себя постоянно ведомым было отравляюще неприятно. — Джекпот, — выдала София после очередного приземления, однако удовлетворения в её голосе не слышалось ни на йоту. Дин быстро завертел головой, пока не наткнулся взглядом на массивное, но обветшалое здание, расположенное на значительном расстоянии от их места приземления. Глаза Софии налились светом, и она уверенно констатировала: — Ева там. И толпа тварей вместе с ней. — Супер, — мрачно отозвался Дин, понимая, что в поле зрения не появилось не только загадочное существо, но и остальные. — И что ты?.. — Дин оборвал сам себя, когда София бросила единственный сосредоточенный взгляд поверх его плеча, а затем исчезла. — Дерьмо, — бессмысленно выругался Дин и отшатнулся, когда на него почти налетела Ханна. Злость с новой силой полыхнула внутри неистовым пламенем. Дин мотнул головой, осознавая, что её первоисточником выступает полное отсутствие контроля над ситуацией. Чуть сбивчивые извинения Ханны, которым явно не хватало искренности, пролились маслом в огонь, который и без того стремительно набирал силу. Грубый ответ почти сорвался с губ, когда прямо перед ним вновь возникла София. От насмешливости и какой-то почти неуловимой, но всё же заметной ауры самоуверенного безрассудства разом не осталось ничего. София криво усмехнулась и окинула его странным взглядом. Дин сглотнул, ощущая, как по спине бегут мурашки. Иезекиэль, Мэдисон и Бенджамин что-то негромко, но оживлённо обсуждали, но смысл слов, едва касающихся слуха, безнадёжно ускользал. София неожиданно подалась вперёд и прижалась к его губам настойчивым поцелуем. Дин вздрогнул. Порыв немедленно оттолкнуть от себя девушку практически мгновенно заглушился желанием убедиться, что случившийся пару месяцев назад поцелуй с Кастиэлем ничего не изменил. Мысленно послав всё к чёрту, Дин резким движением притянул Софию к себе и углубил поцелуй. Восклицание Мэдисон, в котором смешались удивление, возмущение и что-то похожее на укоризну, воспринялось на периферии сознания, но Дин его успешно проигнорировал. Понимание, что тело реагирует на прижимающуюся к нему Софию абсолютно правильно, опьянило кратковременной эйфорией. София отстранилась первой и сжала его пальцы в кулак. Дин моргнул. — Твой шанс ускользнуть от жнеца ещё раз, — негромко пояснила София. — Что?.. — Дин помотал головой, заставляя себя полноценно вернуться в реальность, и разжал ладонь. Браслет Гекаты, который он последний раз видел у себя же на запястье, словно сиял мягким светом. — Как ты?.. — Сняла с тебя в полёте. Возле этого шалаша отыскался левиафанов цвет, вот я и спела пару фраз на енохианском. Тебе пригодится, — София впервые за всё время улыбнулась почти искренне. — И если выберешься из этой дыры, помолись мне. Ради горизонтального танго с тобой, я освобожу вечерок. — София, что творишь ты? — в голосе Ханны переплелись растерянность и ужас, и Дин едва удержался от желания закатить глаза. — Почему я? — вопрос вырвался сам по себе, но Дин не смог о нём пожалеть, когда София, которая, казалось, собиралась ответить что-то резкое Ханне, перевела обжигающий взгляд на него. — Ты с самого начала вела себя иначе со мной. Чего ты хочешь? — Давай считать, что неотёсанные самоуверенные дьявольски красивые парни моя слабость? — София повела плечом и отступила на шаг под растерянными взглядами всех остальных. — Ты ангел, — Дин скривил губы. — На сказочки о человеческой страсти я не поведусь. — Зря. Это могло бы быть интересно, — София сверкнула глазами, но мгновенно стала серьёзной. — Если скажу, что меня заводит то, что ты не просто обломал нашего великого предводителя, но и запихнул его туда, где ему самое место, поверишь больше? Надеюсь, он будет гнить в клетке до скончания веков. — Погоди, что? — Дин тряхнул головой, силясь отогнать ощущение, что он непонятным образом оказался в очередной иллюзии Гавриила. — Михаил? Ты о нём? — О нём, — губы Софии скривились, а в её голосе отчётливо прозвучала горечь. — Из-за него тот, кто согласился стать моим учителем, вынужден был сбежать с Небес. Он убил мою подругу. Она… заслуживала наказания. Возможно. Но не смерти. — Как можешь ты в таком тоне о Михаиле говорить? — в широко распахнувшихся глазах Ханны отражался всепоглощающий ужас, и у Дина промелькнула глупая мысль, что будет она человеком, непременно бы лишилась чувств. — А тебя корёжит от того, что мне хватает смелости признавать неудобную правду? — со злостью выплюнула София. Чистая ненависть словно разошлась от неё волной. Дин едва не присвистнул. — Знаешь в чём разница между Михаилом и Люцифером? Только в одном: последний не строит из себя оплот света и праведности. — И ты, видимо, его фанатка? — временную расслабленность и удивление мгновенно смыла собранность, а Дин незаметно сжал ручку мачете крепче. — Отнюдь, — взгляд Софии потяжелел. — Я всего лишь констатирую факты. Люцифер, может, и зло, но он хотя бы не пытается завернуться в обёртку белого и пушистого ангелочка. От него ждёшь удара. И это честно. — Что стало с тобой, София? — новый вопрос последовал уже от Иезекиэля, но прозвучал с не меньшим ужасом, чем ранее заданный Ханной. — Помню я, что искренне верила ты в миссию, завещанную нам отцом о защите людей. Но то, что говоришь ты… — А кто тебе сказал, что я не верю сейчас? — перебила София и отступила ещё на шаг. Дин, пытаясь хоть как-то собрать разбегающиеся мысли, машинально заметил, что в одной руке она сжимает непонятное растение, похожее то ли на цветок, то ли на гриб. Мозг подсказал, что, очевидно, это тот самый левиафанов цвет. — Но знаешь что, Из? Лучшее, что ангелы могут сделать для людей, это оставить их в покое. Раскрой глаза. Мы им уже давно не нужны. Беспомощные макаки, некогда созданные отцом, слезли с деревьев, опомнились, задумались и построили мир, который ангелы даже не знают. И каждое вмешательство с нашей стороны оборачивается не помощью, но погибелью и разрушениями. Или ты где-то пропустил сводки небесных новостей, в которых фигурировали слова «Михаил», «битва», «Апокалипсис»? Мне крайне любопытно, как твоя непогрешимая вера объясняет, что апокалипсис для планеты является исполнением завета отца о людях. Это должно было их как-то уберечь? — Речи твои… — Ханна выглядела как человек, который сейчас расплачется. Дин с силой сжал переносицу, боковым зрением отмечая, что притихшие Мэдисон и Бенджамин стоят чуть в стороне, но внимательно наблюдают за разворачивающимся разговором. — Как можешь ты думать и говорить так? Как можешь под сомнение решения нашего главнокомандующего ставить? Как можешь попирать всё, чем веками мы жили? Это предательство. — Ты не поймёшь, Ханна, — София, которая, казалось, хотела ответить грубее, но явно передумала в последний момент, качнула головой. — Да хватит, — Ханна сорвалась на крик, и Дин, опешив, слегка подался назад, не ожидая такой бурной реакции от кроткой и спокойной с виду Ханны. — Почему вы все говорите это мне? Почему должна я вообще понимать предательство семьи своей? — Не должна, — София безразлично пожала плечами. — Но что если предать свою семью — это единственный способ её спасти? — О чём ты?.. — с недоумением начала говорить Ханна, но вопрос было адресовать уже некому: София исчезла с тихим шелестом крыльев. Дин запретил себе реагировать на лёгкое сожаление, отразившееся во взгляде, которым София одарила его на прощание. Раздавшийся сбоку свист не оставил возможности обдумать мелькнувшую в голове мысль, что миссия изначально была для Софии лишь прикрытием. Обернувшись к существу, которое теперь передвигалось быстрее, Дин стиснул зубы, понимая, что план предстоит придумать немедленно.***
Сэм моментально просчитал траекторию полёта пули, подпрыгнул, что позволило ему оказаться сидящим на перилах, поймал равновесие и позволил себе скользить вниз. Пуля врезалась в стену где-то далеко за спиной, а выпустившая её девушка явно не успела сориентироваться. Чётко рассчитанный удар ногой угодил ей в живот, заставив зайтись криком. Боковым зрением Сэм проследил, как её блузка мгновенно пропитывается кровью, а она сама медленно опускается на пол, подхватил пистолет, выпавший из безвольно повисшей руки и, не раздумывая, выстрелил в мужчину, едва дав себе доли секунды на то, чтобы прицелиться. Тот зашатался и через пару секунд тяжело рухнул на колени. Сэм окинул его холодным взглядом. — Без оказания помощи это ранение убьёт тебя через пару минут, — безразлично проинформировал Сэм и бросил короткий взгляд на девушку, которая явно потеряла сознание. — Но времени объяснить, зачем вы вломились в мой дом, тебе хватит. — Тони была права, ты психопат, — говорить у мужчины явно получалось с трудом из-за сильно затруднённого дыхания. — Значит, использовать свой шанс на спасение ты не собираешься, — резюмировал Сэм. Быстро проверил магазин, убедился, что там присутствует достаточное количество патронов и прицелился в первый символ на стене. Мозг напомнил, что для деактивации недорисованной звезды её необходимо зачеркнуть, но Сэм отмахнулся от знания, справедливо полагая, что нарушение целостности линий символа нивелирует его действие. Четыре выстрела пришлись ровно по целям. Мимолётно отметив, что едва отгремел последний, Гадриэль и Анаэль начали выпрямляться, Сэм вернул своё внимание мужчине, который надсадно кашлял и судорожно пытался схватить ртом воздух, позволил ледяной улыбке коснуться своих губ и почти небрежно бросил: — У тебя ещё есть время передумать. — Да пошёл ты, — неразборчивый ответ заставил брызги крови разлететься изо рта мужчины. — Сэм, — напряжённо окликнул его Гадриэль, быстро сбежал по лестнице и явно целенаправленно двинулся к мужчине, который уже упирался в пол локтями. — Достаточно. — Не смей, Гэйд, — предупредил Сэм, без труда понимая намерения Гадриэля. — Исцеление он получил бы в том случае, если бы заговорил. Но он выбрал иное. — Рэмзи, — восклицание Анаэль, которая, казалось, не обратила на начинающийся спор никакого внимания, заставило Сэма обернуться к ней. Ужасающая бледность, которую не скрывал даже слой румян, не помешала Анаэль сбежать по лестнице даже быстрее, чем это сделал Гадриэль и бегом же преодолеть расстояние до уже подсыхающей лужи крови. — Если кому-то интересно, я согласна с Сэмом, — бросила Анаэль через плечо, прежде чем склониться, очевидно, над Рэмзи или её телом. — Хватит, — Гадриэль сильно повысил голос. Сэм вскинул подбородок и поймал его взгляд, но прочёл в нём только непреклонность. — Мы не станем никого убивать, не разобравшись в ситуации. — Того, что они напали, тебе недостаточно? — Сэм стиснул зубы, наблюдая, как глаза Гадриэля наливаются светом и он склоняется над мужчиной, дыхание которого уже почти не улавливалось. — Для того чтобы лишить их жизни — нет, — твёрдо отозвался Гадриэль, водя ладонями вдоль торса мужчины. — И если достаточно тебе, то, полагаю… — Гадриэль резко осёкся, будто бы опомнился, выпрямился и провёл рукой по лицу. Мужчина зашевелился. — Сэм, пожалуйста. Давай для начала выясним, кто они такие и что заставило их так поступить, а после будем принимать какие-то решения. — Тони, — голос мужчины, который неуверенно выпрямлялся, прозвучал с хрипотцой. Смотрел он только на Гадриэля, и Сэм с трудом сдержал злость, полыхнувшую с новой силой. — Пожалуйста, — интонация говорила о том, что откровенная просьба далась ему нелегко. — У неё тяжёлое ранение. Удар, вероятно, всё сильно усугубил. Она истечёт кровью, — он сглотнул и прикрыл глаза только тогда, когда Гадриэль быстрым шагом направился к по-прежнему пребывающей без сознания девушке, вокруг которой образовалась немаленькая лужа крови. Сэм воздержался от откровенно грубого комментария, который неминуемо бы привёл к ссоре, навёл на мужчину пистолет, однозначно давая понять, что тому лучше оставаться на месте, и отступил на пару шагов, что позволило подцепить забрызганную кровью охотничью сумку носком ботинка и подтянуть к себе. Присев, но не опуская оружия, Сэм быстро выудил из неё наручники. — Руки, — потребовал он, обращаясь к мужчине. Мимолётный взгляд в сторону Гадриэля выхватил слабое сияние, распространяющееся от его ладоней, замерших над животом девушки. — И без глупостей. Думаю, я достаточно ясно дал понять, что рефлектировать не стану. — Мик. Меня зовут Мик Дэвис, — неожиданно представился мужчина, бросил на него странный взгляд, в котором смешались непонятная покорность обстоятельствам и нечто похожее на ненависть, и вытянул руки вперёд, позволяя защёлкнуть наручники на запястьях. Девушка издала слабый стон, и Мик мгновенно прищурился. — Что с ней? — Я исцелил все имеющиеся повреждения, — заверил Гадриэль хмурым тоном, за которым угадывалась усталость. — Но организму нужно пару минут, чтобы прийти в себя. — Спасибо, — благодарность Мика прозвучала удивительно искренне, но Сэм не позволил себе обмануться этим ни на мгновение. Указав Мику на стул кивком головы, Сэм выудил из сумки верёвку и ещё одну пару наручников. Раньше, чем Гадриэль, который явно собирался помочь девушке подняться на ноги, успел осуществить своё намерение, Сэм шагнул к ним и ловко защелкнул наручники на тонких запястьях. Резко вздёрнув девушку на ноги, Сэм проигнорировал укоризненный взгляд Гадриэля и толкнул её к свободному стулу. — Что с Рэмзи? — вопрос Гадриэля, который, очевидно, всё-таки решил не вмешиваться, прозвучал через пару секунд и явно адресовался Анаэль. Сэм не стал оборачиваться, сосредоточенно привязывая к стулу Мика. — Анаэль? — беспокойства в голосе Гадриэля прибавилось. — Она скорее мертва, чем жива, — лаконичный ответ прозвучал сдавленным тоном. — И я не могу… Горькая обречённость, скользнувшая в незаконченной фразе Анаэль, заставила Сэма всё-таки бросить в её сторону короткий взгляд, затягивая последний хитрый узёл за спинкой стула, на котором расположился Мик. Анаэль сидела на коленях и подняла голову только тогда, когда Гадриэль подошёл и опустился на пол рядом с ней. Сэм сжал губы и достал из сумки ещё одну верёвку. — Тише, — тон Гадриэля резко смягчился и приобрёл какие-то умиротворяющие интонации. — Мы сможем ей помочь вместе, хорошо? Ты можешь мне доверять, Анаэль. Сэм нахмурился, не понимая перехода между фразами и того, как странно дёрнулась Анаэль, взгляд которой остановился на руках Гадриэля. Несколько мгновений она словно колебалась, а затем медленно кивнула. Гадриэль тут же накрыл её ладони своими. Яркий свет заструился от их сомкнутых рук. Отказываясь анализировать новую вспышку ревности, Сэм начал привязывать к стулу девушку. Жалобный скулёж разбил повисшую на мгновения тишину. Мик странно дёрнулся, и Сэм окинул его внимательным взглядом, закрепляя верёвку. Неразборчивое, но однозначно радостное, почти восторженное восклицание Анаэль и тихий смех Гадриэля вызвали прилив раздражения. Сэм сжал губы, обошёл стулья так, чтобы оказаться с пленниками лицом к лицу и чуть склонил голову к плечу. — Итак, попробуем ещё раз, — фраза прозвучала откровенно угрожающе, но Сэм не сделал даже попытки смягчить тон. — Кто вы такие и что вам нужно? — Я уже представлялся, — Мик вздохнул, будто бы смиряясь с чем-то неприятным. — Мою коллегу зовут леди Антония Бевелл. Мы… Хотели поговорить. — Поговорить? — опасным тоном переспросил Сэм, скорее желая подчеркнуть нелепость услышанной формулировки, чем хоть сколько-то упустив её смысл. — И что же заставило вас думать, что нападение на мой дом, моего парня и на меня самого поможет разговору сложиться? — Сэм, мы не собирались ни на кого нападать, — Мик вздёрнул подбородок. — Всего лишь хотели использовать эффект неожиданности и временно нейтрализовать ангела как потенциальную угрозу. Но после того как на нас бросилась Адская гончая… — Она убила двух наших сотрудников, — до этого молчащая Антония, которая выглядела как человек, пребывающий в некоторой разновидности шока, резко вскинулась и дёрнулась, словно надеясь освободиться от верёвок. — Эта тварь неуправляема. И… — она осеклась, когда яростное рычание заполнило гостиную. — Я здесь вижу только одну тварь, — Анаэль, которая коротким перелётом преодолела разделяющее их расстояние и теперь с отвращением смотрела на Антонию, практически выплёвывала слова, и Сэм приподнял брови, машинально отмечая, что злость ей идёт. — И это не собака. Двадцать семь ударов явно не кухонным ножичком ты, видимо, нанесла в рамках самообороны? — Она чудовище, — почти взвизгнула Антония в ответ, но за её фразой угадывался не страх, а ярость. — Именно от таких тварей этот мир должен быть избавлен. И я жалею только о том, что не добила… — голос Антонии оборвался, а она захрипела, когда на её горле сжалась рука Анаэль, глаза которой засияли светом. — Послушайте, — начал Мик, нервно сглотнул и завертел головой. Остановил взгляд на Гадриэле и только тогда продолжил: — Давайте просто цивилизованно побеседуем. — Предлагать это стоило до того, как стрелять в меня, — ледяным тоном отчеканил Сэм и со злостью сжал губы, когда Гадриэль подошёл к Анаэль, тронул её за локоть и потянул в сторону, побуждая отпустить Антонию, лицо которой покраснело. — Она не пыталась тебя убить, — тон Мика стал резче. — Ты же видел, что она целилась в ногу. Грохот, перекрывший даже рычание Рэмзи, которая явно не собиралась сдаваться так легко и, очевидно, не бросилась на своих обидчиков до сих пор лишь стараниями Гадриэля, помешал продолжить диалог. Подобравшись, Сэм быстро перевёл взгляд к дальней стене гостиной, откуда разнёсся звук и боковым зрением отметил, что в руках Гадриэля и Анаэль мгновенно сверкнули клинки. Опознав Бальтазара, который выглядел бледной тенью себя, но обвёл измученным взглядом гостиную, прежде чем отключиться, Сэм мысленно выругался. Нахмурился, просчитывая, можно ли оставить пленников без пристального внимания на некоторое время и, оценив надёжность пут, двинулся вперёд, замечая рядом с Бальтазаром и Кроули, похоже, изначально пребывающего без сознания. — Балти, — Гадриэль оказался возле бесчувственных тел раньше и тут же склонился над Бальтазаром. — Что с ними случилось? — Анаэль приблизилась следом, нахмурилась и выглядела действительно обеспокоенной. — Я не… — Гадриэль покачал головой и явно умышленно не закончил фразу, прикусил губу и прищурился, явно перестраиваясь на ангельское зрение. — У меня есть только одно предположение. Они воспользовались кольцами. — Воспользовались? — с непонятной интонацией уточнила Анаэль, приподнимая брови. — В каком смысле? — Гэйд, ты можешь внятно сказать, почему они без сознания? — резким тоном осведомился Сэм, бросил мимолётный взгляд на Мика и Антонию, которые не предпринимали даже попыток освободиться, и вернул своё внимание ситуации. — Не то чтобы это типично для ангелов и демонов. — Малыш, мы… Ты не особо интересовался нашими с Бальтазаром экспериментами, — Гадриэль вздохнул и выпрямился. — У нас была одна идея, которую мы решили развить. Если ты помнишь, кольца вечности уникальны тем, что в них заключена искра божественной энергии… — Гэйд, мне не нужно заново излагать историю артефактов, которую мы изучали вместе, — перебил Сэм, понимая, что терпение испаряется стремительнее, чем вода с раскалённой поверхности. — Что вы сделали? И почему ты считаешь, что это связано с их теперешним состоянием? — Помнишь, я рассказывал о символах, способных превратить ангела в камикадзе? — Гадриэль поджал губы на миг, а потом неожиданно усталым жестом потёр лоб. — Мы оттолкнулись от этого. В критической ситуации кольца можно было использовать как проводник. Предполагалось, что они смогут вобрать в себя всю концентрированную мощь ангела или демона именно потому, что содержат искру божественной силы и выпустить её в дальнейшем, пропустив через призму той самой толики силы отца. — Ты говорил, что выпуская всю свою силу, ангел убивает не только окружающих, но и себя, — медленно проговорил Сэм, наблюдая, как брови Анаэль поднимаются всё выше, а она явно порывается что-то сказать, но закрывает рот, едва его открыв. — Последний удар. — Именно поэтому мы решили использовать кольца. Энергия, оставшаяся в них от отца, должна была позволить носителю не просто выжить, но и сохранить крохи силы, которые оставляли возможность для восстановления в будущем. — Вы это не проверяли, — констатировал Сэм, глядя на Гадриэля, который становился всё мрачнее с каждым мгновением, в упор. — Нет. Это были экспериментальные расчёты. Мы думали, что в благоприятных обстоятельствах… — Гадриэль с сожалением качнул головой и вновь остановил взгляд на Бальтазаре. — Но сейчас они лишь тени себя самих. У меня нет других идей, что могло довести их до такого уровня истощения. — Чего у нас действительно нет, так это времени, — Сэм с силой втянул в себя воздух, стараясь пригасить только усиливающуюся злость. — Прав ты или нет, но, полагаю, случай достаточно крайний, чтобы использовать благодать. — Да, — Гадриэль мгновения выглядел как человек, который узрел очевидную, но упущенную им из вида истину, а затем быстро зашагал к двери, ведущей в помещение, условно именуемое ими кабинетом. — Благодать? — переспросила Анаэль настолько напряжённым тоном, что Сэм невольно обернулся к ней. — После некоторых событий, — поколебавшись лишь долю секунды, Сэм всё-таки решил дать пояснения, — слухи о которых дошли и до тебя, Бальтазар с Гадриэлем решили периодически отделять часть собственной благодати, которую будет можно использовать в критической ситуации. Разумеется, они учли, что восстановление должно проходить в максимально безопасных условиях. — Но оно невозможно при отсутствии связи с Небесами, — Анаэль прищурилась. — Оказалось, что найти лазейку не так сложно, — комментарий последовал от Гадриэля, который вернулся в комнату перелётом и сжимал в одной руке три небольших флакона, заполненных светящейся субстанцией, а во второй — странного вида железный шприц. — О. Любопытно, — Анаэль явно попыталась изобразить беспечную улыбку, но губы дрогнули, выдавая её подлинные чувства. — Анаэль, я не собирался это скрывать, — Гадриэль нахмурился, и Сэм моргнул, разом понимая, что именно задело Анаэль. Забрав у Гадриэля один из флаконов и шприц, Сэм начал медленно его наполнять, не прекращая следить за разговором. — Обстоятельства не располагали к беседе на эту тему, — резонно заметил Гадриэль, осторожно разомкнул губы Бальтазара и открыл один из двух флаконов, остающихся у него в руке. Благодать тут же зазмеилась лентой, устремившись к хозяину. — Но это не означает, что я не собирался поделиться способом, как восстановить связь, в дальнейшем. — Неважно, — Анаэль улыбнулась очень натянуто, но всё же увереннее, чем в прошлый раз, подошла к Бальтазару, опустилась на колени и устроила на них же его голову. — Ты мне ничего не должен. — Это не вопрос долга, — Гадриэль качнул головой. Замер на мгновение, словно в чём-то сомневаясь, но всё же откупорил и второй флакон. — Моё предложение и мои слова о доверии не были ложью. — Хорошо, — Анаэль повела плечом, тряхнула головой и совершенно иным тоном уточнила: — Ты уверен, что такое количество благодати единоразово ему не навредит? Сэм осознанно перестал вслушиваться, когда Гадриэль пустился в чуть пространственные рассуждения в ответ. Не желающая полностью исчезать ревность напомнила о себе с новой силой и подтолкнула здравый смысл яростно потребовать избавиться от любых эмоций немедленно. Подойдя к Кроули, Сэм отогнул рукав его пальто, ловко ввёл иглу в вену и начал медленно давить на поршень. Мимолётный взгляд в сторону Мика и Антонии, которые теперь едва слышно переговаривались, только добавил напряжения. Изрядно подзабытое чувство обычной человеческой усталости накатило неожиданно, и Сэм стиснул зубы. Необходимость избавиться от эмоций обрела новую силу. Но понимание, что ситуация в целом не располагает к экспериментам, останавливало. — Малыш? — встревоженные интонации Гадриэля заставили резко вернуться в реальность. Сэм стряхнул задумчивость, убрал уже опустевший шприц и взглядом выразил вопрос. — Я звал тебя трижды, — пояснил Гадриэль с заметной растерянностью. — Всё в порядке? — Разумеется, — холоднее, чем планировал, отозвался Сэм, и умышленно сменил тему, не желая разговаривать хоть о чём-то личном в присутствии незваных гостей: — Как только предотвратим очередной апокалипсис, закажу поминальную службу по тому месту, где Бальтазар и Кроули задействовали кольца. Если они это сделали. — В Аду, — хриплый и чуть дрожащий голос Бальтазара раздался неожиданно, а он явно попытался сесть, но почти сразу рухнул обратно на колени Анаэль. — Асмодей захватил власть. Мы сунулись туда после Джаспера. У него Гавриил. В клетке, — лицо Бальтазара исказилось. — И Самандриэль. — Ты сейчас о том Асмодее, который один из Князей Ада? — чуть нервно уточнила Анаэль. — Да. Я не знаю как, но он теперь на троне, — голос Бальтазара окреп. — У него есть дефилим. У нас не было шансов спастись. И я решил, что лучше сдохнуть пытаясь, чем в застенках Ада. — Этого не может быть, — Гадриэль явно неосознанно сжал кулак и даже подался назад. — Последний дефилим… — Это девушка? — требовательный вопрос прозвучал неожиданно, и Сэм не сразу сообразил, что холодный надменный голос принадлежит Антонии. — Молодая девушка. Брюнетка. Так? — Это ещё кто? — Бальтазар, который всё-таки сел, резко обернулся, вскинул брови, очевидно, оценив царящий в гостиной разгром, и повернулся обратно. — И что мы пропустили? — Много чего, — Сэм подавил вздох, быстро анализируя новую информацию. — Кто такие дефилимы? И о каком Гаврииле речь? — А ты знаешь много разных? — с уловимым, но каким-то неуверенным сарказмом осведомился Бальтазар, который явно окончательно пришёл в себя. — Я знаю, что его на моих глазах убил Люцифер, — отрезал Сэм. — Его же клинком. — Он жив, — упрямо возразил Бальтазар, осторожно сжимая запястье Кроули, на которого бросал короткие взгляды с того момента, как очнулся. — Могу предположить, что Асмодей выкачивает его благодать. Даже для Князя Ада он слишком силён. — А был когда-то слабейшим последышем, — прохрипел Кроули, умудрившись вложить во фразу привычную саркастичную интонацию. — Лосяра, не припомню, когда бы ещё был так рад видеть твою физиономию. Пташка… — Я здесь, — Бальтазар мгновенно переместился так, чтобы оказаться в поле зрения Кроули и с нескрываемой нежностью скользнул пальцами по его щеке. — Мирозданию придётся подождать украшений до следующего раза. — Оно не знает, сколько потеряло, — слабая усмешка исказила губы Кроули, а он прикрыл глаза. — Разумеется, — с тихим смешком согласился Бальтазар, нашёл руку Кроули, переплёл их пальцы и как-то неуловимо встряхнулся. — Так кто эти макаки? — он небрежно кивнул головой в сторону Мика и Антонии. — Поверь, меня тоже весьма интересует ответ на этот вопрос, — Сэм поднялся на ноги, но резко остановился, когда прямо на его пути неожиданно возникла девушка. — Мой Король, — воскликнула она, едва заметив Кроули. Сэм быстро огляделся в поисках оружия. — Пожалуйста, вы должны… — она осеклась и попятилась назад, когда глаза Анаэль и Гадриэля одновременно засияли. — Стойте, — Бальтазар поднялся на ноги, странно нахмурился, словно пытался что-то вспомнить, а затем обжёг девушку взглядом. — Ты Мелани. — Да какая разница, — истерически воскликнула она в ответ и бросилась к Кроули, который неясным образом успел оказаться стоящим рядом с Бальтазаром. — Мой Король, пожалуйста, вы должны… Врата в Южном Вайоминге… — Что с ними? — Кроули повысил голос, схватил Мелани за плечи и безжалостно встряхнул. — Они открыты? Или что ещё приключилось? — Я не… Их нет, — ужас, промелькнувший в глазах Мелани, заставил Сэма удивлённо вскинуть брови. Понимание, что довести демона до такого состояния могло только что-то из ряда вон выходящее, не добавляло спокойствия. — Они их… съели? — неуверенное утверждение прозвучало как жалобный вопрос, заставив Кроули отпрянуть в недоумении. — Эти существа… — Шедимы, — констатировал Гадриэль. — Если им нужна энергия, то взрыв, который устроили в Аду Балти и Кроули не мог не привлечь их внимание. — Кто? — с неподдельным недоумением переспросил Бальтазар, не обращаясь ни к кому конкретно. — К вопросу о том, что вы пропустили, — протянула Анаэль, не сводя взгляда с Мелани, которая, казалось, в следующую секунду начнёт жаться к Кроули в поисках защиты. — Ничего особенного. Всего лишь начало очередного апокалипсиса.