Ради тебя я стану богом

      Персонажи: Сэм Винчестер, Люцифер, Адам Миллиган, Михаил, Руби, Лилит и прочие       Пэйринг: Люцифер/Сэм Винчестер, Михаил/Адам Миллиган       Рейтинг: не превышает указанный в работе       Жанры и предупреждения: соответствуют указанным в работе       Таймлайн: развитие событий после сцены с указанными героями в Часть II. Глава 8       Примечание автора: интерлюдия разделена на несколько частей из-за её большого объёма, а также для удобства читателей при загрузке глав.              Сэм небрежно отёр губы тыльной стороной ладони и перевёл взгляд на дорогу, которая оставалась пустынной. Глянув на цифры на спидометре, Сэм поморщился и вдавил педаль газа едва ли не в пол. Лёгкое удивление от того, что осуществить приём крови, не останавливаясь, а лишь максимально сбросив скорость, получилось, вспыхнуло внутри, но быстро исчезло, смытое бурлящей силой.       Бросив взгляд на свежий порез на шее Аластара, Сэм сглотнул и скривил губы. Тошнота исчезла раньше, но отвращение к тому, что приходилось делать, периодически проявляло себя вспышками. Перед глазами пронеслось воспоминание о том, как Аластар вонзил копьё в Руби и Люцифера, и ярость разом заставила лишние мысли выветриться из головы.       Мимолётно заметив в зеркале абсолютно чёрные глаза, Сэм только мрачно усмехнулся, констатируя, что отсутствие машин как нельзя кстати. Мозг переключился на размышление о том, что даже с максимальным превышением скорости дорога по самым оптимистичным меркам займёт не менее полусуток, и Сэм на секунду почти пожалел о том, что решил отправиться один.       Шелест крыльев раздался неожиданно. Сэм резко обернулся, не считаясь с тем, что полностью упускает наблюдение за дорогой, к чему высокая скорость не располагала. Михаил окинул его тяжёлым взглядом, и Сэм с трудом подавил вспышку раздражения, которая заставила силу внутри бесноваться яростнее. Отвернувшись, Сэм холоднее, чем собирался, бросил через плечо:        — Очевидно, печать Еноха в этом мире не работает. Мне не нужна помощь, Михаил.        — Очевидно, на этом транспортном средстве она отсутствует, — в голосе Михаила звенела сталь, и Сэм прищурился, чувствуя слабое удивление. — И полагаю, стоит называть вещи своими именами. Тебе не нужны помехи.        — Едва ли укоризненные взгляды и воззвания к здравому смыслу помогут мне уничтожить Лилит, — с уловимым сарказмом согласился Сэм, слегка поморщившись от понимания, что Михаил проявил не особо свойственную ему в отношении людей проницательность.        — И ты решил, что отвлечь меня, воздействуя на Адама, это хорошая идея? — к металлу в голосе Михаила, который, казалось, только закалялся с каждым словом, прибавилась холодная злость.        — Я не собирался вредить брату, — Сэм стиснул зубы. — Влияние было минимальным и не должно было иметь серьёзных последствий.        — Ты мог не рассчитать силу, — от Михаила повеяло ощутимой угрозой, и Сэм до боли сжал пальцы на руле, пытаясь усмирить желание ударить раньше, чем станет поздно. Смутное понимание, что доза крови была слишком большой и изрядно повлияла на ясность мышления, мимолётно отрезвило. — В следующий раз, когда тебе придёт в голову идея хоть как-то использовать Адама, перспектива ссоры со своим братом не остановит меня от того, чтобы преподать тебе урок. И если мы прояснили этот вопрос, останови машину.        — Я так не думаю, — пелена ярости, взметнувшейся откуда-то из самой глубины существа, затуманила рассудок окончательно, и Сэм, не до конца осознавая, что делает, скривил губы в усмешке, прежде чем заговорить, практически выплёвывая слова: — И что ты называешь уроком? Что ты сделаешь? Назовёшь меня монстром? Сбросишь в Ад? Запрёшь в клетке? Это ведь твои привычные методы воздействия, не так ли? Или в отсутствии подручных вроде Захарии не побрезгуешь сам пыт…       Фраза повисла незаконченной, когда невидимая сила резко ударила по тормозам. Машину тут же закрутило, и Сэм вывернул руль, понимая, что недопустимо отвлёкся от управления. Избежав съезжания в кювет почти чудом, Сэм выдохнул, когда движение окончательно прекратилось близ обочины. Ярость вспыхнула ярче прежнего, и Сэм дёрнул дверцу машины.       Сила, которая не до конца поддавалась контролю, почуяв возможность быть применённой, просочилась в действие. Сэм вздрогнул, когда дверца отлетела в сторону и с грохотом шлёпнулась на асфальт. Остатки здравого смысла пытались пробиться сквозь туман в голове, но безуспешно. Дикое, практически животное желание испепелить всё вокруг звенело в каждой клетке тела.       Сэм быстро выбрался из машины, судорожно втянул в себя воздух и вцепился пальцами в крышу с такой силой, что она погнулась, а суставы хрустнули. Хлопок дверцы подсказал, что машину покинул и Михаил, и Сэм с силой зажмурился, пытаясь напомнить себе, что тот союзник. Ярость воспротивилась, тут же подбрасывая воспоминания о предательстве Михаилом Люцифера. Сэм зарычал.        — Если ты позволишь силе контролировать тебя, Лилит уже не понадобится тебя убивать, — холодный голос показался чужим как никогда и слишком враждебным.        — Не помню, чтобы я просил советов, — ядовито бросил Сэм, не узнавая и свой голос тоже.       Рука, словно обретя отдельную волю, оторвалась от крыши и взлетела в воздух. Фигура Михаила, который остановился на расстоянии в пару-тройку футов, виделась размытым пятном. Кровь зазвенела, искажая реальность окончательно. Сила рванулась мощным потоком, пронеслась по венам и вырвалась из ладони. Михаила швырнуло на дорогу и покатило по ней кубарем.       Сэм покачнулся, когда осознание, что именно он сделал, подкралось и обрушилось сродни удару. В голове словно сработал невидимый переключатель. Сглотнув до боли в горле, Сэм быстрым шагом двинулся к Михаилу, который пытался выпрямиться. Пятно крови, стремительно расползающееся по изрядно потрёпанной рубашке, бросилось в глаза сразу же, и Сэм замер.        — Несколько сломанных рёбер, — лаконично пояснил Михаил, перехватив его взгляд. Его голос прозвучал полностью обезличено, не оставляя возможности понять, что он предпримет в следующую секунду. — Тебе стало легче?        — Михаил, я… — Сэм стиснул зубы и с силой ущипнул предплечье, не позволяя себе поддаться мыслям о том, что Михаил лишь отвлекает внимание, выжидая момент, чтобы нанести удар. — Боже. Кровь Аластара сильнее, чем любая, которую я пробовал до этого, — Сэм заговорил быстро, не оставляя себе шанса размышлять вообще. — Я выпил слишком много по дороге. Михаил, я не… Мне жаль.        — Ты защищал Люцифера, — на лицо Михаила легла тень, заостряя черты и обозначаясь горькими складками возле губ. — Видимо, ты знаешь о нашем прошлом достаточно, чтобы воспринимать меня как его врага.        — Это прошлое. Сейчас всё иначе, — твёрдо отозвался Сэм, отчаянно стараясь заставить самого себя верить в свои же слова. — И ты прав. Я не должен был… Адам. Он пережил слишком много за сегодня. Я не должен был этого делать.        — Не должен, — согласился Михаил, поморщился, явно от боли, и странно прогнулся в спине. Сэм дёрнулся, желая помочь, но заставил себя остановиться, едва что-то внутри потребовало ударить, пользуясь преимуществом неожиданности и ослабленным состоянием противника. — Сэм?        — Если я не дам этому волю, оно сведёт меня с ума. Или убьёт, — пробормотал Сэм, борясь с противоречивыми желаниями, раздирающими изнутри. Напряжение нарастало с каждой секундой, и Сэм ощутил неподдельный страх при мысли, что произойдёт, когда оно достигнет пика. — Ты можешь?.. Кладбище. Южный Вайоминг…        — Я знаю, где находятся Врата Ада, — сухо отозвался Михаил и быстро прошагал мимо. Сэм скрипнул зубами, отчаянно убеждая себя, что Михаил не станет мстить, бросив его на дороге. Резко развернувшись, Сэм почти устыдился своих мыслей, когда заметил, как Михаил небрежно вытаскивает из машины Аластара. — Полагаю, оставить его здесь это не очень хорошая мысль, — прокомментировал Михаил свои действия. — Ты идёшь?        — Да, — Сэм тряхнул головой, быстро преодолел расстояние, разделяющее его и Михаила, и заставил себя не реагировать агрессивно, когда сильная рука сжала его плечо.       В голове шумело. Перелёт вызвал лёгкую дурноту и новую вспышку желания обратить в кровавую пыль всё живое. Едва ощутив твёрдую землю под ногами, Сэм прикрыл глаза и сделал медленный вдох, убеждая себя, что он может удержать контроль. Отчаянный женский крик, перемеживающийся рыданиями, ворвался в сознание. Сила взвилась, яростно требуя применения.       Сэм повернул голову и всмотрелся в темноту, пытаясь найти источник звука. Абсолютное сейчас зрение без труда позволило рассмотреть демоническую сущность двух мужчин, которые увлечённо сдирали одежду с совсем юной девушки, не гнушаясь попутно её избивать. Сэм вскинул голову, чувствуя, как на губах появляется улыбка, достойная дьявола в его лучшие времена.       Кровь обратилась пламенем. Первый демон отлетел в сторону, с силой врезался в ближайшее надгробие и съехал по нему, похоже, даже не успев сообразить, что происходит. Второй обернулся и сразу же применил силу. Сэм холодно рассмеялся, когда в районе груди поскреблось что-то, похожее на щекотку. Умышленно ничего не предпринимая, он сделал шаг к демону.       Тот выглядел как человек, готовый броситься наутёк, но к удивлению Сэма всё-таки явно сдержал порыв и нанёс новый удар. Сэм усмехнулся, когда мурашки, пробежавшие в этот раз где-то в районе шеи, оставили ощутимые уколы на коже. Лениво размышляя, имеет ли хоть какой-то смысл оставлять рядового демона в живых для дальнейшего использования, Сэм быстро пришёл к выводу, что нет.        — Что ты такое? — с уловимым страхом выкрикнул демон, а затем с каким-то иступленным отчаянием ударил в третий раз.        — Ой, — с должным чувством констатировал Сэм и демонстративно опустил взгляд на свою грудь, которую на этот раз пронзила боль. Демон сглотнул и попятился от него. Сэм едва слышно цокнул языком, не собираясь отпускать добычу. Рука сжалась в кулак, и демон застыл, удерживаемый беснующейся силой. — Полегчало? — с притворной заботой поинтересовался Сэм, неприятно улыбнулся, когда во взгляде демона отразилась паника, и услужливо подсказал: — Лучше бы тебе ответить «да». Потому что теперь моя очередь.       Пьянящее, одуряющее наслаждение наполнило изнутри до отказа, едва больше ничем не сдерживаемая сила рванулась на свободу. Глаза демона вылезли из орбит, а в следующее мгновение он обратился в кровавую пыль. Девушка, пытающаяся убежать с того момента, как обрела свободу, но не преуспевшая в начинании из-за сильной хромоты, оглушительно закричала.       Сэм поморщился, понимая, что ему не просто не стоит пытаться её успокоить после того, что произошло на её глазах только что, но лучше в принципе держаться подальше. Неиссякаемое желание помогать невинным жертвам поцарапалось огорчением. Сэм заставил себя отвернуться и сверкнул глазами, заметив первого демона, который очнулся и теперь поднимался на ноги.       Пальцы сложились в щепоть сами по себе, но скука, занявшаяся в груди вместо предвкушения, подтолкнула к поиску разнообразия. Поразмыслив лишь доли секунды, Сэм сконцентрировался. Демон замер, пытаясь сделать очередной шаг, его рот раскрылся в беззвучном крике, а в следующее мгновение он осыпался пеплом, который мгновенно подхватил лёгкий ветер, гуляющий по кладбищу.       Отметив, что зрелища живого факела определённо не хватило, Сэм резко обернулся, когда сообразил, что крик девушки сильно поменял тональность. Губы сжались в тонкую линию, когда Сэм заметил Михаила, который склонился над девушкой, незаметно исцеляя её травмы, и что-то убедительно и спокойно ей говорил. Отравляющее сожаление, что на месте Михаила не он, неожиданно отрезвило.       Сэм пронаблюдал, как девушка сначала затихает, ограничиваясь теперь лишь редкими всхлипами, а затем с помощью Михаила поднимается на ноги. Не вслушиваясь в разговор, Сэм только неосознанно кивнул сам себе, когда она порывисто обняла Михаила, а затем развернулась и быстро побежала к выходу с кладбища. Михаил проводил её взглядом и подошёл к нему.        — Полагаю, даже сопроводи я её сейчас, это никак не гарантирует ей безопасность завтра, — с некоторым сомнением проронил Михаил. — К тому же у нас есть другая задача.        — Роль доброго самаритянина тебе идёт, — Сэм и сам не понял, чего больше в его фразе, обиды или сожаления.        — Я не вижу причин, почему не оказать помощь там, где это возможно и необходимо, — голос Михаила зазвучал холоднее. — Как и не вижу смысла в гибели невинных людей.        — Я не собирался к ней даже приближаться, — тут же вскинулся Сэм, когда слова воспринялись завуалированным обвинением.        — Я знаю, — спокойно согласился Михаил, явно собирался сказать что-то ещё, но неожиданно повернул голову в сторону и прищурился. Сэм проследил его взгляд и тут же напрягся, замечая не менее полудюжины монстров, мчащихся в том же направлении, в котором скрылась девушка. — Какая удача, — с непонятной интонацией обронил Михаил и исчез прямо с места.       Сэм моргнул, не понимая резкой перемены в поведении Михаила, боковым зрением отметил, что Аластар лежит неподалёку на земле в центре тщательно вычерченной демонской ловушки, и решительно двинулся в сторону монстров, которых уже через мгновение идентифицировал как вампиров. Яркий свет ударил по глазам, заставляя прикрыть их рукой на миг.       Предположив, что Михаил применил силу для уничтожения тварей, Сэм с недоумением вскинул голову, когда следом раздался полный невыносимой боли крик. Позволив зрению перестроиться окончательно, что дало возможность не реагировать на слепящее сияние, Сэм вскинул брови, наблюдая, как беспомощно дёргается вампир, в груди которого находилась рука Михаила.       Быстро перебирая всю информацию об ангелах, известную ему, Сэм насторожился, понимая, что если это и какой-то новый способ убийства монстров, то о нём отсутствуют любые упоминания. Крик перерос в хрип, затем в стон, а после стих. Михаил небрежно отбросил уже явно мёртвого вампира в сторону и шагнул к следующему. Сэм стряхнул непонятное оцепенение.       Несколько размашистых шагов вперёд позволили оказаться на идеальном для нанесения удара расстоянии, и Сэм раскрыл ладонь, давая силе, которой всё ещё ощущалось слишком много, свободу поразить свою цель. Вампир вскрикнул коротко, тонко, а в следующий миг кровавая пыль оросила траву и заляпала ближайшие надгробия. На лицах оставшихся монстров застыл первобытный ужас.       Сэм дёрнул щекой, с досадой понимая, что убийство тварей не приносит и сотой доли удовлетворения в сравнении с уничтожением демонов и бросил короткий взгляд на Михаила, который перешёл к третьему вампиру, очевидно, умудряясь при этом силой удерживать и остальных всё это время. Быстро и безжалостно добив двух оставшихся вампиров, Сэм направился к Михаилу.        — Что это было? — осведомился он, с удивлением понимая, что в голосе отразилось холодное любопытство.        — Я не позволю Люциферу оставаться в том состоянии, в котором он пребывает сейчас, — Михаил смотрел куда-то вдаль странным взглядом и, казалось, решил просто высказать свои мысли вслух, словно и не слышал вопроса. — Я не позволю зарвавшейся игрушке моего брата лишить вас шанса вернуться домой.        — Как это отвечает на мой вопрос? — Сэм нахмурился, понимая, что какая-то часть произнесённых фраз отозвалась чувством неправильности, но момент остался упущенным.        — Что? — Михаил повернул голову, и Сэм нахмурился сильнее. На лице, напоминающем сейчас совершенное творение скульптора, хоть сколько-то живыми выглядели только глаза. — Тебя интересует, что я сделал с этими мерзкими существами? — уточнил Михаил после небольшой паузы, во время которой, очевидно, пытался понять, какого ответа от него требуют. — Прикоснувшись к душе, ангелы могут восполнить свои силы. Чаще всего подразумевается человеческая душа, но большого отличия нет.        — И ты вспомнил об этом только сейчас? — оторопело уточнил Сэм, понимая, что ярость разгорается с новой силой. — За всё это время тебе ни разу не пришло в голову, что можно превратить этих тварей в условную еду и стать сильнее? Или потеря большей части сил вызывает у ангелов амнезию? — хлёсткие слова летели подобно стрелам изо льда и складывались в жесткое обвинение.        — Это не только нарушение естественного порядка вещей, Сэм, — за каменным спокойствием Михаила неожиданно почудилась смертельная усталость, но Сэм запретил себе как-либо реагировать. — Это в высшей степени отвратительно.        — Что-то сейчас ты не выглядишь расстроенным, — процедил Сэм, отгоняя понимание, насколько иначе всё могло сложиться, располагай Михаил большим количеством силы ещё час назад, которое возводило ярость в новую степень.        — После того, что я сделал ранее, уже не имеет значения… — голос Михаила странно дрогнул, нарушая иллюзию непробиваемого спокойствия, и он резко умолк.        — Ранее? — Сэм свёл брови, понимая, что упускает что-то важное. — Стоп. Ты был слабее младенца. А затем исцелил меня и воскресил Руби, — машинально озвучивая рассуждения вслух, Сэм двинулся за Михаилом, который практически чеканным шагом направился к распахнутым вратам, находящимся в нескольких ярдах от них. — Адам, — логика не подвела, выстраивая цепочку, которая вела к единственному выводу. — Ты подпитывался от его души.        — Да, — Михаил не обернулся. — И за свой поступок я буду ненавидеть себя до конца своего существования.       Нечто почти неуловимое в голосе Михаила неожиданно выбило у ярости почву из-под ног. Сэм остановился, когда скорее интуитивное, чем логичное узнавание чувства, скрытого за непоколебимым с виду равнодушием Михаила, нашло отклик внутри. Вспоминая, сколько раз отвращение к себе уничтожало его самого, Сэм стиснул зубы и быстро нагнал Михаила, который дошёл до цели.        — Я видел Адама после. И он был в порядке, — фразы показались сухими и неуместными. Сэм подавил вздох, признавая, что понятия не имеет, как разговаривать с Михаилом, которого он знал исключительно через призму чужих отрывистых рассказов. — На войне все средства хороши, — Сэм пожалел о выборе фразы, когда сопутствующий комментарий, что кому как ни Михаилу знать это наверняка, едва не сорвался с языка следом.        — Но не те, которые означают потерю чувства собственного достоинства, — ровным тоном отозвался Михаил, и только обозначившаяся на его лбу складка говорила о том, что за констатацией стоит много невысказанного. — Мы можем попасть в лимб перелётом. Или воспользоваться этим открытым проходом, — Михаил резко сменил тему и махнул рукой в сторону пропасти, зияющей за распахнутыми вратами. — Тебе решать, как мы войдём.        — Думаю, — Сэм прикрыл глаза, полностью абстрагировался от разговора, оставившего чувство незавершённости и неприятный осадок, и позволил всему, что кипело и разрывало изнутри ещё несколько минут назад, вернуться и охватить всё его существо с новой силой. Кадры воспоминаний замелькали перед глазами. Ползущий по земле Адам, который в тот момент, похоже, даже не замечал у себя нескольких переломов, стал последней каплей. Сэм открыл глаза, наверняка зная, что они непроницаемо чёрные. Вскинув раскрытые ладони, Сэм позволил силе вырваться из них мощным потоком, шагнул прямо в иллюзорную пустоту и предвкушающе усмехнулся. — Мы войдём громко.              

***

      

      Адам, полностью уйдя в свои мысли и не отдавая себе отчёта, гипнотизировал взглядом стену и опомнился только тогда, когда тонкие пальцы осторожно коснулись его запястья. Тряхнув головой, Адам заставил себя сосредоточиться на реальности. Дымящаяся кружка с содержимым, которое по виду и запаху напоминало ромашковый чай, едва не заставила нервно рассмеяться.        — Ты как? — Руби чуть нахмурилась, и Адам машинально отметил, что, очевидно, выражение его лица давало повод для беспокойства.        — Где здесь ближайшая больница? — вопрос вырвался сам собой, отражая мысли о том, что казалось единственным важным в моменте. Адам с силой зажмурился на мгновение, с опозданием осознавая, что ответ был неправильным. — Эмм, прости. Я нормально.        — Я вижу, — Руби недобро прищурилась и опустилась на соседний стул. Адам попытался вспомнить, как и когда он успел оказаться за столом вместо кресла, но память отказалась выдавать момент. — Адам, ты вообще понимаешь, что о таких вещах надо говорить сразу? Тебе плохо? Что болит?        — Нет, — мгновенное отрицание, сорвавшееся с языка, отрезвило окончательно. Адам с силой провёл ладонью по лицу. — Руби, я в порядке. Ну то есть как… Для человека, который начал день с драки с рейфами, продолжил его глюками у джиннов, умер, воскрес стараниями дьявола, впервые в жизни занялся сексом, да ещё и сделал это с архангелом, увидел сказочный фейерверк, затем не менее сказочного для обычного человека шедима, смерть дьявола, который по совместительству брат любимого человека, сестры и уже своего брата, а затем послужил батарейкой для восполнения сил архангела и пронаблюдал, как брат и тот самый архангел отправляются в Ад на прогулку, я в полном порядке. Так где тут ближайшая больница?        — Адам… — Руби выглядела откровенно растерянной и изрядно напуганной. — Слушай, я видела этот ад с другой стороны, но… Я понимаю, что это не тот стресс, который можно пережить без последствий. Просто ты выглядишь…        — Боже, нет, — Адам перебил, не считаясь с правилами приличия, и качнул головой. — Руби, можешь не верить, но крыша у меня ещё не съехала. Но Сэм и Михаил… Я не могу пойти за ними, понимаешь? Я ничего не могу. Да, я угоню машину. Или возьму любую брошенную, тут наверняка такие есть. До Южного Вайоминга около двадцати часов езды. Бессмысленно. Я молился трижды. Он либо не слышит, либо игнорирует. И я не знаю, что хуже. Я просто не могу сидеть сложа руки и пить чёртов чай.        — Ладно, — Руби откинулась на спинку стула и прищурилась. — Чем и как тебе поможет больница?        — Ну, у меня есть одна идея, — Адам резко стушевался, понимая, что осуждение — это меньшее, что его ожидает. — Она немного безумная, но я в принципе сомневаюсь, что в нашей жизни осталось хоть что-то нормальное.        — Идея? — эхом переспросила Руби и подвинула чашку с чаем к себе. Адам выдохнул, чувствуя неожиданное облегчение от того, что Руби хотя бы не стала смотреть на него как на психопата, которого необходимо срочно успокоить. — Какое отношение к ней имеет больница?        — Есть немало препаратов, которые могут помочь быстро умереть, — после секундного размышления Адам решил, что не имеет смысла ходить окольными путями, пытаясь смягчить безумие затеи. — Я собирался стать врачом, Руби. Моя мать была медиком. Я знаю, о чём говорю. Мне нужно что-то из этих препаратов и всё, что может понадобиться для проведения реанимационных мероприятий. Твоя помощь очень пригодилась бы. Я подумал, что в какой-нибудь функционирующей или просто неразграбленной больнице может найтись всё необходимое.        — Логично, — Руби кивнула с такой осторожностью, что Адам едва не застонал, понимая, что погорячился с выводами. Сейчас Руби выглядела человеком, как минимум размышляющим о том, как безопасно его усыпить. — И зачем тебе умирать? — вопрос прозвучал ещё более осторожным тоном, в котором заметно добавилось напряжения.        — Чёрт, — Адам на мгновение сжал губы и откинул голову назад. — Руби, я не псих, хотя звучу, наверное, именно как он. Слушай, я… Михаил сказал, что Люцифер заперт даже не в сосуде, а внутри него. И, может, это как-то связано с этим долбаным копьём, но я в этом сомневаюсь.        — Подожди, а какое отношение к разговору имеет Люц? — Руби помотала головой, словно надеясь отогнать наваждение.        — Прямое, — Адам подавил вздох и усилием воли подавил сомнение, что стоит продолжать говорить, понимая, что думать надо было прежде, чем начинать. — Мы не так много успели тебе рассказать… В общем, когда я был сосудом Михаила, в клетке, мы общались. И не только. Чёрт. Я имею в виду, мы полноценно общались, взаимодействовали, можно сказать, даже путешествовали. Это сложно, но… Я уверен, что смогу достучаться до Люцифера, если он где-то там, — в итоге выпалил Адам, понимая, что сам начинает путаться в объяснениях, не находя достаточно лаконичных и тезисных выражений, чтобы объяснить логическую цепь, выстроившуюся в голове. — Но для этого мне надо попасть в тело, которое служит ему сосудом. Буквально. Единственный способ, который пришёл мне в голову, это умереть. Пока душа ждёт жнеца в завесе, она является типа призраком. А призраки могут вселяться в тела людей, — глядя, как меняется выражение лица Руби, Адам невольно заговорил быстрее: — Чёрт, я знаю, что это звучит дерьмово. Но это максимум пять минут. И я не знаю, что ты знаешь о поступке Михаила и Люцифера, но связь из-за крови всё равно не позволит мне умереть. Ну, совсем. Даже если не сработает реанимация, то, скорее всего, сработает связь. Риски минимальные. Но если я смогу вернуть Люцифера…        — У тебя появится личное такси, — хмыкнула Руби, но за напускной невозмутимостью отчётливо угадывались нервозность, сомнение и что-то, что Адам расшифровать не смог. — Это безумие, ты же в курсе?        — Я сойду с ума скорее, пока буду гадать, где Сэм и Михаил и что с ними, — Адам и сам не понял, как любая бравада стёрлась, уступая место безумной усталости. — Я не могу, Руби. Сидеть и ничего не делать. Понимать, что Люцифер то ли жив, то ли мёртв. Может, я и не его фанат, но он брат моего парня и парень моего брата. Ну, наверное, это можно назвать так. Я не могу просто смотреть на то, как он…        — У меня есть то, что поможет тебе распрощаться с жизнью за несколько минут, — голос Руби прозвучал настолько спокойно, что Адам не сразу осознал смысл услышанного. — И дефибриллятор тоже найдётся. Лучше не спрашивай откуда.        — Серьёзно? — Адам моргнул, не веря своим ушам и невольно ища подвох. — Ты не станешь читать мне лекций и поможешь?        — Я бы прочитала, — Руби резко поднялась на ноги, подошла к комоду, на котором стояла бутылка виски, взяла её и сделала внушительный глоток прямо из горла. Поморщилась и дёрнула плечом. — Но смысла нет. Ты согласишься с моими доводами. Для вида. А потом выскользнешь из дома, найдёшь машину и поедешь искать больницу. Если я помогу, то смогу хоть как-то контролировать процесс. Это не означает, что я одобряю то, что кажется мне верным самоубийством.        — Если всё рассчитать правильно… — Адам осёкся, когда Руби приникла к горлышку бутылки, сделала на этот раз очень протяжённый глоток, преувеличенно аккуратно поставила обратно и вышла из комнаты. — Чудесно, Адам, — пробормотал Адам себе под нос, бросая мимолётный взгляд на Люцифера, лежащего на диване. Отгоняя мысли о людях в коме, Адам прикусил губу, стараясь игнорировать понимание, что он кажется безумцем сам себе. — Экспресс-курс «Как лишиться рассудка за день» пройден и закреплён.        — Вот, — Руби практически впечатала в стол коробку с ампулами и несколько шприцов в индивидуальной упаковке. — Но у меня есть условие. Мы позовём Джулию. Она проходила практику в обычной больнице, успела побыть волонтёром и куда лучше знает, что делать.        — Эмм, Руби, уже за полночь и…        — Это что, хоть кого-то от чего-то останавливает? — Руби перебила резко, а в её взгляде отразилось что-то такое, что Адам серьёзно задумался о том, чтобы отказаться от рискованной затеи. — Это остановило демонов? Сэма? Михаила? Нет? Так какая разница? Поверь, Джулия переживёт. А у меня будет хотя бы призрачная надежда, что мне не придётся тебя хоронить.        — Чёрт, — Адам с силой втянул в себя воздух. — Руби, я же сказал про связь. Даже если…        — Если Михаил жив, Адам, — Руби оборвала его резко, а холод после её слов мгновенно охватил всё тело. — Ты сказал, что он не отвечает на молитвы. Я понимаю, что вы успели что-то не поделить настолько, что он смотрит на тебя как на человека, которого расчленил, собрал обратно, но теперь не знает, как заставить об этом забыть, но я не думаю, что он бы игнорировал тебя так хладнокровно. И пока мы наверняка не знаем, что с Михаилом, мне нужна гарантия. Хотя бы иллюзорная.        — Ладно, — сдался Адам, отгоняя навязчивое подозрение, что Руби слишком легко согласилась помочь с откровенно рискованной затеей. — Понятия не имею, как мы будем объяснять всё это Джулии, но если ты уверена, что она может помочь, то ладно.        — Уверена, — Руби как-то натянуто улыбнулась. — Понятия не имею, где мой телефон, так что просто схожу к ней. Ты же не натворишь глупостей за пять минут?        — Руби, я не самоубийца, — Адам прикрыл глаза, понимая, что как минимум стоило поделиться частью размышлений, которые и привели к появлению идеи. — То есть я осознаю, что именно умереть я и собираюсь, но это другое. Это временно и… не по-настоящему? Чёрт, я не знаю как это…        — Я поняла. Ты не псих, просто таким кажешься, — веселье в голосе Руби прозвучало с ноткой фальши, но улыбка на этот раз выглядела куда более живой и искренней. — Я быстро. Можешь пока принести дефибриллятор из кладовки. Модель старая, и он не лёгенький.        — Конечно, — Адам слабо улыбнулся, но остался сидеть, провожая взглядом Руби, которая бодрым шагом направилась к двери.       Мысли тяжело заворочались в голове, принося тревогу, и Адам моментально собрался, напоминая себе, что спокойствие ему необходимо. Эмоции подчинились, хотя и не с первой попытки, но воспоминание, которое принесло дурное предчувствие, угнездившееся в груди, уходить не желало. Адам провёл рукой по лицу и тщетно попытался себе напомнить, что не верит ни в какие предчувствия.               — Михаил, я всё равно не понимаю, — Адам мотает головой, пытаясь сосредоточиться. Бушующий океан отвлекает, мешает сконцентрироваться на разговоре. — Ты говоришь, что Кастиэль унёс тело Сэма, но оставил в клетке его душу. Но это же… бред. Ну то есть не может же тело просто… — Адам пространно вращает рукой, не находя подходящих слов для выражения и без того путающихся мыслей.        — В данной ситуации, полагаю, тело Сэма сможет функционировать, — Михаил хмурится, задумчиво глядя на почти неразличимую в темноте линию горизонта. — Ряд факторов обусловил ситуацию так, что связь между душой и телом Сэма сохранилась, невзирая на то, что теперь они находятся в разных измерениях.        — О, — Адам моргает, мысленно признаваясь себе, что ничего не понимает. — То есть пока душа Сэма… я не знаю… не умрёт? То и тело будет как-то существовать?        — Душа бессмертна, Адам, — ровным тоном поясняет Михаил, но хмурится при этом сильнее. — Но, полагаю, я понял, что именно тебя интересует. Ответ положительный. Пока душа Сэма не в Завесе или не миновала её, его тело будет функционировать автономно. Если же каким-то образом это произойдёт, то тело постигнет смерть. И возвращено к жизни оно сможет быть только после возвращения в него души. Именно этот процесс ангелы называют воскрешением.              С силой зажмурившись, Адам замотал головой, отгоняя чересчур яркое воспоминание. Взгляд вновь метнулся к Люциферу, и Адам невольно стиснул зубы. Думать о том, что тот не может восстановить связь с телом потому, что уже на полпути к пустоте, было невыносимо. Но отчаяние из-за отсутствия рядом Михаила неожиданно оказалось сильнее.       Адам втянул в себя воздух и попытался напомнить себе, что Сэму, несмотря на обретённые им силы, необходима была помощь, а он сам оказался бы просто бесполезен обоим, да ещё и поставил бы под удар Михаила. Но холодные доводы рассудка разбивались о невыносимую тоску и терзающий страх, которые норовили прорваться из-за заслона спокойствия, сотворённого и поддерживаемого умышленно.              Адам не выдерживает и смеётся: тихо, по-настоящему счастливо и искренне. Михаил, честно пытающийся разобраться с устройством гриля в своей привычной невозмутимо-серьёзной манере, кажется настолько милым, что дыхание сбивается, а овощи рискуют сгореть потому, что забыть хочется не только про них, но и про весь окружающий мир. Временно отступает даже тревога за Сэма.        — Ай, — восклицание вырывается само по себе, когда палец жжёт от соприкосновения с запотевшим стеклом бутылки пива.       Адам с недоумением смотрит на немаленький ожог и честно пытается понять, когда он успел его получить. Мозг с заминкой выдаёт упущенную сознанием сцену, где он коснулся раскалённой решётки, но был настолько увлечён разговором с Михаилом, что не заметил этого. Адам только усмехается и качает головой, понимая, что рядом с Михаилом, похоже, не заметил бы и апокалипсис.        — Котёнок? — в голосе Михаила неприкрытая забота и это приятно настолько, что Адаму хочется зажмуриться и утонуть в родных теперь объятиях. — Что случилось? — Михаил осторожно забирает бутылку, отставляет её на стол и разгибает его пальцы. — Адам, — в голосе прибавляется недовольства, но заботу оно не перебивает. — Ты собрался молчать о каждой травме, которую сочтёшь незначительной?        — Я не замечал до этого момента, — поспешное объяснение звучит почти как оправдание, и Адам ловит себя на том, что улыбка чуть заискивающая. Мысль, проскакивающая в голове, впрочем, быстро её стирает. — Погоди. А у тебя разве не появился такой же? — не без удивления интересуется Адам, резко вспоминая опыт с порезом клинком.        — Фон, котёнок, — Михаил выглядит недовольным самим собой. — Я объяснял, — напоминает он, проводит рукой над ожогом и тот послушно исчезает.        — Это не будет срабатывать, если я порежу палец, пока готовлю еду, — кивает Адам, когда в голове проносится совсем свежий разговор.        — Я начинаю думать, что это стоит пересмотреть, — Михаил едва заметно щурится и абсолютно естественным жестом обнимает его за плечи.        — Нет. Не надо ничего пересматривать, — Адам качает головой и всё-таки жмурится, когда Михаил, так и не выпустивший его ладонь из своей, проводит по ней большим пальцем в нехитрой ласке. Адам втягивает воздух с шумом, чуть обречённо, а затем сдаётся своим желаниям, подаётся в объятие и льнёт, как кот, изголодавшийся по ласке и ищущий её. — Я буду говорить, честное слово. Я не специально умолчал сейчас. Просто не заметил.              Адам вздрогнул, когда осознал, что ладони сжали край столешницы до боли в суставах. Не без труда отогнав совсем недавнее и потому тёплое воспоминание, Адам умышленно прикусил губу до боли. Холодный голос разума безжалостно напомнил, что если он собирается реализовать свой план, то с эмоциональной рефлексией пора покончить. Адам сделал глубокий вдох и поднялся на ноги.       Мысли так просто сдаваться не желали и продолжали крутиться в голове. Тщательно следя, чтобы они не усиливали эмоции, Адам зашагал к кладовке, позволяя себе снова и снова прокручивать в голове детали воплощения идеи. Ком в горле, моментально возникший на допущении, что он понял всё о связи неверно и его поступок скажется на Михаиле, заставил дыхание сбиться.       Повернув голову в сторону дивана, Адам стиснул зубы и усилием воли заставил себя полноценно вдохнуть, напоминая себе, что Люциферу, возможно, нужна помощь прямо сейчас. Осознание, что незначительный промежуток времени, возможно, уже ничего не изменит, едва не побудило забыть о любых нездоровых планах и дождаться возвращения Сэма и Михаила.       Возникшее сомнение разбилось о мысль, что никто не может дать ему гарантий, что они вообще вернутся. Адам вздрогнул и дёрнул дверь кладовки на себя с неподдельным остервенением. Эмоции снова сбоили и рвались на свободу. Понимание, что подпитки Михаилу вряд ли хватит надолго, мешалось с очевидным наблюдением, что Сэм проигрывает Лилит если и не в силе, то в хитрости и подлости.       В горле пересохло и только напоминание себе, что единственный способ, который он видит, не навредить Михаилу из-за связи, это не позволять эмоциям переходить грань фона, удержало от срыва на полноценную истерику. Обежав взглядом кладовку, Адам невольно приподнял брови, не понимая, где здесь можно было спрятать дефибриллятор. Из гостиной послышались голоса Руби и Джулии.       Осмотревшись уже на пару порядков внимательнее, Адам облизал почему-то резко пересохшие губы. Никакого медицинского оборудования в помещении не было. Быстро, словно за ним кто-то гнался, Адам покинул кладовую. Задушенные подозрения зашевелились вновь. Руби тихо переговаривалась с Джулией, параллельно набирая в шприц содержимое одной из ампул.       Что-то в картинке перед глазами резко показалось неправильным. Сглотнув, Адам выдавил улыбку, когда Джулия обернулась к нему, и неосознанно отвёл взгляд. Теперь небрежно распечатанная упаковка с ампулами попалась на глаза. Секунду Адам бездумно смотрел на название, сейчас чётко читаемое на откинутой крышке, а затем сделал шаг назад. Картинка в голове сложилась молниеносно.       Вспоминая всё, что знал о транквилизаторе, который даже при превышении дозировки едва ли привёл бы к летальному исходу, Адам сделал ещё шаг. Руби подняла взгляд на него, и неискренняя улыбка само по себе наползла на губы. Понимая, что актёр из него отвратительный, Адам всё же попытался сохранить нейтральное выражение лица, но попытка явно провалилась.        — Всё в порядке? — Руби окинула его настороженным взглядом. — Адам, слушай, я всё ещё считаю, что это не слишком хорошая идея. Мы могли бы обсудить…        — До или после того, как ты меня усыпишь? — горькие слова прорвались на волю, и Адам мысленно махнул рукой на конспирацию. Прямолинейность, которая не раз становилась причиной бед для него, требовала высказать всё, что собиралось внутри отравляющей кислотой. — Я тебе доверял. А ты…        — Да какое отношение это имеет к доверию? — перебила Руби. Всё явно показное спокойствие слетело с неё в мгновение ока, уступая место отчаянию, страху и опасению, которые отразились на её лице. — Адам, пожалуйста… Я понимаю, что ты пережил слишком много для одного дня, но это не повод… Ты в лучшем случае казался человеком в состоянии аффекта, или шока, или я не знаю…        — И ты решила, что усыпить меня, пока Сэм и Михаил погибают где-то в Аду, это хорошая идея? — Адам не дал Руби закончить, практически выплёвывая вопрос.        — А что мне было делать? — в глазах Руби заблестели слёзы. — Я пыталась не дать погибнуть тебе. Адам, пожалуйста, давай просто поговорим, — Руби вскинула руки в жесте капитуляции и шагнула к нему.        — Не подходи ко мне, — выкрикнул Адам, не отрывая взгляда от наполненного шприца, который Руби продолжала судорожно сжимать пальцами, и пятясь задом к выходу из дома.        — Дерьмо, — Руби проследила его взгляд и тут же отрицательно качнула головой. — Адам, я машинально. Я не собираюсь его применять. Слушай, я отдам это Джулии, она положит на стол или выбросит, это неважно. Я тебя прошу, просто…       Нога подвернулась, когда Адам наступил на миску, очевидно, оставшуюся в гостиной после попыток Руби накормить Хоуп. Запоздало, как-то отдалённо сознание восприняло лай, доносящийся с улицы уже какое-то время и периодически сменяющийся царапанием двери. Недоумевая, как они могли вообще забыть про собаку, Адам взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие.       Пальцы левой руки врезались в антикварный массивный настенный подсвечник. Адам коротко вскрикнул от боли, но мгновенно извернулся и схватился за железную конструкцию уже в попытке удержаться на ногах. Странная смесь скрипа и скрежета ударила по ушам, а в следующее мгновение Адам осознал, что всё-таки падает, а за ним, будто бы усомнившись на миг, летит подсвечник.       Отчаянный крик Руби отпечатался где-то на периферии сознания, а затем голова, оказавшаяся под ударом, взорвалась адской болью. Адам зажмурился, позволяя темноте захватить себя, и дать восприятию выровняться. Боль отступила внезапно, словно её и не было, и Адам стиснул зубы, понимая, что больше ни о каком фоне речи не идёт. С тяжёлым вздохом Адам заставил себя встать.       Горькое сожаление о собственной затее, реализация которой пошла настолько криво, насколько только могла, окатило волной изнутри. Закусив губу, но не чувствуя боли, Адам отчаянно понадеялся, что травма, полученная им наиглупейшим способом не застала Михаила в разгар сражения с каким-нибудь демоном. Осознавая, к чему это могло привести, Адам сжал кулаки.       Боль поднималась изнутри, медленно превращаясь в ненависть к себе. Вполне рациональная мысль, что можно было поискать какое-нибудь заклинание, чтобы переместить душу в тело Люцифера отравила своей сильно опоздавшей очевидностью. Адам тряхнул головой, понимая, что на дальнейшее самокопание прямо сейчас просто нет времени, а затем вздрогнул.       Хорошо знакомое ощущение невесомости накрыло будто бы с отсрочкой. Адам завертел головой, панически ища взглядом Михаила, но и понимая, что его не может тут быть. Собственное тело, увиденное со стороны, заставило вздрогнуть. Адам открыл рот, закрыл, а затем застонал. Соображение, что избавление от боли, которое он списал на связь, пришло из-за смерти, медленно укладывалось в сознании.        — Чёрт, Руби, у него нет пульса, — отчётливая паника в голосе Джулии, которая оказалась возле его тела раньше, заставила Адама застонать снова.       Весь абсурд ситуации доходил постепенно, расцвечиваясь красками последствий с каждой новой мыслью. Мирясь с пониманием, что Михаил придёт в ярость и будет прав, Адам резко дёрнулся, когда сообразил, что, по сути, получил то, к чему стремился. Фейерверк мыслей взорвался в голове, едва взгляд упал на тело, лежащее на диване. Адам застыл на месте, обдумывая, что делать дальше.        — Джул, давай, помоги мне сделать ему искусственное дыхание, — голос Руби срывался, но действовала она чётко. Адам мимолётно бросил взгляд на своё тело вновь, и поморщился, когда Руби развернула его голову так, что стало видно пробитый висок. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я понятия не имела, что нам правда понадобится реанимация. Я собиралась его просто усыпить, — теперь паника сквозила и в голосе Руби.        — Стоп, — Джулия схватила её за плечи и легонько встряхнула. — Руби, пожалуйста, никто ни в чём не виноват, ладно? Или это сейчас неважно. Нам надо придумать, как ему помочь. Эти ваши Михаил и Люцифер ведь умеют исцелять? С ними можно как-то связаться? Позвонить? Ох, — взгляд Джулии упал на диван, и Адам, автоматически проследив его, окончательно встряхнулся. — А что с Люцифером?..       Джулия продолжала что-то быстро говорить, но Адам перестал вслушиваться. Первая же попытка дотронуться до плеча Руби, провалилась. Стиснув зубы, Адам напомнил себе, что он не привык отступать, сколь бы сложной ни казалась задача, и попытался снова. Руби слабо дёрнулась, обернулась, осёкшись на полуслове, но в итоге только помотала головой, будто отгоняя наваждение.       Адам сделал абсолютно ненужный сейчас вдох, и попытался расслабиться и сосредоточиться одновременно. Воспоминания о том, как Михаил учил его изменять предметы обстановки дома, нахлынули в момент, волей прихотливой ассоциации, и ударили наотмашь. Адам вздрогнул, когда следом в голове пронеслось единственное объяснение, почему он ещё не в своем теле, а Михаил не здесь.       Отчаянно твёрдя самому себе, что есть какое-то иное объяснение, которое он просто не видит, и отказываясь даже допускать мысль, что Михаил или Сэм, или оба могли погибнуть, Адам решительно двинулся к Люциферу. Полностью абстрагировавшись от всего, кроме собственного намерения, Адам влетел в тело, и с досадой поморщился, когда получилось только пролететь сквозь него.       На седьмой попытке злость на себя вспыхнула с силой торнадо. Смутно понимая, что его периодически тянет в собственное тело, Адам только сжал губы. Яростная мысль, что Люцифер, возможно, его единственный шанс узнать, что с Сэмом и Михаилом и помочь им, неожиданно придала сил. Собравшись с духом, Адам попробовал снова. Понимание, что эта попытка удачная, пришло сразу же.       Сознание отключилось, но вернулось рывком уже через миг. Осознав себя в абсолютной темноте, Адам усилием воли подавил панику. Оглядываясь, но натыкаясь только на непроглядный мрак, он решительно двинулся, не понимая, вперёд или в никуда, и резко прибавил скорости, заметив что-то похожее на белый шар. Скольжение казалось бесконечным.       Отгоняя мысли о том, что времени у него слишком мало, Адам остановился у загадочного шара. Категорически не понимая, устроил ли Люцифер своё сознание в высшей степени странно или это последствия случившегося, Адам вытянул руку и на пробу едва коснулся поверхности шара. Подушечка пальца легко прошла сквозь, словно преграды и не было.       Не давая себе размышлять, Адам тут же двинулся вперёд. Снежная буря сумасшедшей силы подхватила его как щепку и начала кувыркать в воздухе, едва темнота сменилась светом. Мысленно проклиная демонов, артефакты, характер Люцифера и собственные глупость и беспечность, Адам попытался вернуть себе контроль над телом, но безуспешно.       Ветер ярился, бросая в лицо охапки колких снежинок и хрусталики льда, и швыряя в условном пространстве без проблеска жалости. Мороз, казалось, пробирался под кожу и выстуживал всё, оставляя бескрайнюю равнину льда и безупречного холода. Память моментально подкинула бурю, в которую он угодил в сознании Михаила после того, как они попали в клетку, и Адам зажмурился.        — Люцифер, — отчаянный крик показался бессмысленным шёпотом, и дежавю накрыло с головой, на драгоценные мгновения лишая здравого смысла. Уже не в силах помнить, что душа не сгинет безвозвратно даже в безумстве чужого сознания, Адам скорее прохрипел отдельные звуки, чем сумел полноценно выразить мысль: — Люц. Люцифер. Они в беде. Ты нужен.       Шар, имеющий весьма условные, но всё же видимые из-за окружающей темноты границы, неожиданно издал странный треск. Снег резал глаза, практически лишая зрения, но не заметить стремительно разрастающиеся трещины на поверхности, было невозможно. Фигура в отдалении, видевшаяся одновременно размытым пятном и человеческим силуэтом, бросилась в глаза.       Интуитивная уверенность, что это Люцифер, что он всё-таки жив и услышал зов, сменилась неподдельным ужасом, когда Адам заметил подобие щупальцев, которые просачивались в трещины и стремились к нечёткому силуэту. Проигрывая ветру, который, казалось, разъярился ещё больше, Адам неосознанно рванулся вперёд, но отлетел в сторону, отчаянно пытаясь выкрикнуть имя дьявола.              

***

      

      Приземление, умышленно смягчённое частично перенаправленной волной силы, прошло слишком обыденно. Сэм быстро огляделся и чуть поморщился, понимая, что его окружают тишина и пустота. Демоны казались предпочтительнее. Михаил легко опустился рядом и повторил его действия, моментально оглядывая окружающее пространство. Сэм невольно усмехнулся.       Широкий коридор, который мог бы показаться просто рукотворным проходом в скале, уходил, казалось, в никуда. Сэм моргнул, с сильным опозданием понимая, что желание разрушить Ад до основания не даёт ответа на вопрос, где в нём искать Лилит. Михаил уверенно двинулся вперёд, и Сэм, подавив вздох, зашагал следом. Сила бесновалась, но всё же оставляла проблески здравому смыслу.        — Полагаю, ты знаешь, куда идти? — максимально нейтральным тоном уточнил Сэм, когда Михаил свернул в неприметный коридор.        — Исходя из того, что я вижу в данный момент, структура местного Ада не отличается от структуры Ада в нашем мире, — собранный и абсолютно обезличенный тон Михаила почему-то кольнул внутри сожалением. Сэм решительно отогнал мысли о Дине, с которым на любой охоте всё было иначе. — Если Лилит не изменила своим предпочтениям, я знаю, где располагаются её покои. Полагаю, копьё она предпочитает держать при себе.        — Ты сказал, что в нём достаточно мощи, чтобы причинить вред Богу, — напомнил Сэм, определившись с тем, чтобы просто следовать за Михаилом. — Тогда как Люцифер смог пережить удар? — то единственное, что по-настоящему волновало в моменте и отзывалось искренними эмоциями, не искажёнными призмой сводящей с ума и меняющей восприятие мира силы, прорвалось в вопросе.        — Я не знаю, Сэм, — Михаил сохранил ровный тон, но за ним незримой тенью висели боль и досада, улавливаемые при малейшем усилии. Сэм нахмурился и сжал губы. — Я размышлял над этим всё время, что имелось в моём распоряжении. У меня нет ответа.        — Но он жив? — вопрос прозвучал скорее утверждением, а Сэм с подозрением обежал взглядом коридор. Демонов по-прежнему не наблюдалось. Здравый смысл подбросил разумное замечание, что обитателям Ада нет резона сидеть дома, когда они могут резвиться на Земле, и Сэм чуть поморщился, признавая логичность гипотетического объяснения. Мысли тут же вернулись к Люциферу. — Ты сказал, что его что-то удержало здесь. А Адам твердил про какую-то связь. Самое время для объяснений, не находишь?        — Адам называет это связью, — поправил Михаил, и на миг в его глазах промелькнуло что-то человеческое. — Сэм, я не думаю, что я тот, кто должен объяснять тебе, что именно мы с братом сделали для вас и как это работает. Люцифер…        — С Люцифером я обговорю этот вопрос тогда, когда он будет в сознании и достаточно в порядке для этого, — оборвал Сэм. — Сейчас я спрашиваю тебя. У меня нет времени на сантименты. Если это как-то связано, то я хочу понимать как. Сейчас же.        — Я предпочитаю не называть это связью, поскольку это односторонняя привязка эмпатического характера, — Михаил, после заметного короткого колебания, всё-таки начал отвечать, и Сэм мгновенно сосредоточился на новой информации, которая интуитивно казалась важной. — Кровь архангела… — Михаил вдруг умолк и подобрался, как дикий зверь перед прыжком, который позволит схватить загнанную добычу.       Сэм моргнул и мысленно выругал себя за беспечность, когда заметил трёх демонов, бросившихся на них. Боковое зрение отметило неприметные ниши в стенах, где, очевидно, те и затаились, выжидая момент. Ярость опалила внутренности желанным пламенем, а рука взлетела вверх. Каждая мышца напряглась, когда из бокового коридора выскочили ещё четыре демона.       Отпущенная сила обратила в кровавую пыль трёх ближайших противников. Михаил уверенно приложил ладони ко лбам ещё двух, пытающихся атаковать его с разных сторон, и через мгновение из их глазниц вырвалось яркое пламя. Пространство наполнили крики. Два оставшихся в живых демона попытались ретироваться, но Сэм только хищно усмехнулся и чуть прищурился.       Звенящая чистой эйфорией сила понеслась вслед демонам, похоже, пересеклась с посылом силы от Михаила, и оба неудачливых беглеца обернулись живыми факелами. Мрачное, почти садистское удовлетворение, моментально вспыхнувшее внутри, потребовало дальнейшей подпитки. Сэм с сожалением констатировал, что временно враги закончились, первым двинулся вперёд и небрежно обронил:        — Мелкие сошки.        — Первыми в расход всегда идут пешки, — Михаил почти незаметно пожал плечами и тронул его за локоть, жестом указывая на непривлекающий внимания проход справа.        — Она не королева, — с холодной ненавистью отрезал Сэм, едва сознание обработало шахматную аналогию. — Куда он ведёт? — он оценивающе вгляделся в небольшой туннель, в котором воздух странно мерцал и шёл рябью.        — Это переход на нижний уровень, — спокойно проинформировал Михаил и шагнул в проход первым, явно не беспокоясь ни о каких опасностях. Сэм настороженно двинулся следом. — Что касается связи, я не думаю, что она могла хоть как-то повлиять… — Михаил не закончил фразу, а его взгляд неожиданно стал задумчивым, хотя движения он и не прекратил. — Если только… — он, казалось, сомневался в своих же словах, но продолжил уже куда более собранным тоном: — У меня не было возможности следить за вами. Перед ранением, которое получил Люцифер, у тебя были какие-либо серьёзные повреждения?        — По ощущениям минимум перелом позвоночника, — хмуро отозвался Сэм, разом вспоминая в деталях сцену, которую предпочёл бы забыть раз и навсегда, и морщась от ощущения в реальности, что его тело разобралось на молекулы и собралось обратно. Проход закончился и вывёл их в коридор, практически идентичный покинутому ими только что. — Один из демонов отшвырнул меня за секунды до того, как Аластар… — голос к удивлению Сэма сорвался, и понимание, что никакая кровь не способна полностью затмить неподдельные болезненные эмоции, появилось само по себе.        — Значит, в момент нападения Аластара, условная связь была в активной стадии, — сосредоточенно констатировал Михаил, явно продолжая размышлять на ходу, а затем резко повернул голову влево. Его глаза вспыхнули светом, и Сэм тут же устремил взгляд туда же. Более полудюжины демонов двигались к ним, но, судя по скорости и неуверенности шагов, не особо хотели это делать. Предвкушение заставило кровь вскипеть, но нить беседы Сэм не упустил и только быстро оценил новых врагов как слабых и подлежащих уничтожению, когда Михаил продолжил говорить, явно приготовившись к отражению атаки или нападению. — Ты, вероятно, желал спасти Люцифера. Возможно, именно это и стало тем, что удержало его, — Михаил впечатал руки в грудь двум демонам, которые оказались смелее остальных и бросились на них.        — Моё желание? — недоверчиво уточнил Сэм, одним движением обращая демона, пытавшегося подкрасться к нему сбоку, в кровавое месиво, большая часть которого пятном отпечаталась на стене.        — Связь крепится на душе, — Михаил качнул головой, резко обернулся и перехватил руку демона с ножом, который подобравшись к нему сзади, пытался нанести удар. Из его глазниц и рта тут же вырвались столпы пламени. — И человеческая душа обладает достаточной силой, чтобы удержать кого-то на грани при определённом стечении обстоятельств. Если учесть ваше прошлое, — Михаил выставил руку уже в другую сторону и ближайшие демоны рухнули на землю. Сэм, разрываясь между яростью, требующей уничтожать, не останавливаясь, и анализом услышанных от Михаила предположений, заставил ещё двух демонов осыпаться пеплом и тряхнул головой. — Я говорю о поглощении твоей души моим братом, — уточнил Михаил, с каким-то нездоровым любопытством наблюдая, как оставшиеся демоны подобно предыдущим пытаются сбежать. — Сложно точно сказать, как связь могла сработать в вашем случае. Но это только гипотеза, Сэм. Весьма размытая.        — Но она немало объясняет, — резонно заметил Сэм, перебрал пальцами в воздухе, направляя силу, и с недоброй улыбкой, отражающей клокочущую внутри потребность разрушать, пронаблюдал, как демоны прямо на бегу осыпаются новым видом пепла, оседающим на полу почти красивым красным шлейфом.        — Сэм, — голос Михаила прозвучал странно. Сэм нехотя отогнал наваждение, временно усмирил желание превратить всё, что доступно обозрению, в отдельно существующие молекулы, и обернулся к нему. Обжигающий пронзительный взгляд отозвался вспышкой злости, и Сэм с силой потёр подбородок, напоминая себе, что Михаил не враг. — У вас с Люцифером есть два пути. Первый в том, что мой брат, находясь рядом с тобой и благодаря тебе, восстановит то, что изначально было его сутью. Свет. Второй приведёт к тому, что ты рухнешь во тьму вместе с ним. И возврата из неё не будет.        — К чему ты мне это говоришь? — Сэм скривил губы, глядя в спину Михаила, который стремительно зашагал вперёд. Сила бесновалась, требуя ударить. — Не самое подходящее время для философских размышлений, не считаешь?        — Ты не замечаешь, Сэм, — Михаил не обернулся, а ответ прозвучал выверенным тоном. — Его фразы. Его жесты. В разговоре с Адамом. В твоей беседе с демоном наверху. Ты копируешь его, очевидно, считая, осознанно или нет, что это некая необходимая форма соответствия. Но это не принесёт тебе удовлетворения или уважения от Люцифера. Если ты не проведёшь грань для себя, это сгубит вас обоих.        — Я… — резкая, исполненная ярости фраза почти сорвалась с языка, но картинки, неожиданно замелькавшие перед глазами словно бы в подтверждение слов Михаила, который свернул в очередной боковой проход, заставили умолкнуть и остановиться на мгновение, осмысливая их.               — Ты чудовище, Люцифер. Я должен тебя убить, — в голосе Михаила неколебимая уверенность, и лишь внимательный взгляд и слух распознают стоящие за ней боль и сожаление.        — Если так суждено, — голос Люцифера звучит холоднее и приобретает почти вкрадчивые интонации. — То я посмотрю, как ты попробуешь.               — А ты собрался мне помешать? — почти вкрадчиво интересуется Сэм, лишь краем сознания, которое словно затуманилось после приёма слишком большой дозы крови, осознавая, что причинять вред Адаму он не хочет. — Тогда я посмотрю, как ты попробуешь.              Не находя не единого различия между собой, выступающим сосудом для Люцифера на кладбище Сталл, и собой, который менее часа назад разговаривал с Адамом, Сэм сглотнул. Слова Михаила увиделись в несколько ином свете, а пытливый ум, пользуясь моментом просветления, подбросил ещё более свежее воспоминание об уничтожении демонов перед спуском в Ад и его ранний аналог.               — Ой, — с должным чувством констатирует Люцифер и демонстративно опускает взгляд на торчащую рукоять ножа. Вампир пятится от него, едва не спотыкается, а потом застывает, будто удерживаемый невидимой силой. — Полегчало? — теперь с притворной заботой интересуется Люцифер, неприятно улыбается, когда во взгляде вампира отражается паника, и услужливо подсказывает: — Лучше бы тебе ответить «да». Потому что теперь моя очередь.               — Ой, — с должным чувством констатирует Сэм и демонстративно опускает взгляд на свою грудь, которую на этот раз пронзает боль. Демон сглатывает и пятится от него. Сэм едва слышно цокает языком, не собираясь отпускать добычу. Рука сжимается в кулак, и демон застывает, удерживаемый беснующейся силой. — Полегчало? — с притворной заботой интересуется Сэм, неприятно улыбается, когда во взгляде демона отражается паника, и услужливо подсказывает: — Лучше бы тебе ответить «да». Потому что теперь моя очередь.              Сэм тряхнул головой, отгоняя непозволительно яркие картинки. Михаил, который явно вернулся за ним, настороженно оглядывался, но на удивление не предпринял даже попытки его поторопить и выглядел как тот, кто готов дать отпор любому врагу. Сэм на миг прикрыл глаза. Образ Кастиэля, обращающегося в кровавую пыль на кладбище Сталл, мгновенно возник в голове.       Обнаруженное сходство с Люцифером, до идентичности, на которое он даже не думал обратить внимание до тех пор, пока Михаил не указал прямо, отозвалось внутри одновременно жутковатым восторгом на грани ликования и чувством сокрушительной неправильности. Сэм стиснул зубы и усилием воли оставил размышления на потом, определяя их более чем важными, но не приоритетными в моменте.        — Исходя из поведения демонов, могу предположить, что Лилит знает о нашем визите, — Михаил смерил его нечитаемым взглядом, но, очевидно, решил вернуть разговор в деловое русло.        — Они не выглядели теми, кто действовал по собственной инициативе, — согласился Сэм, окончательно сосредотачиваясь на настоящем. — Мы можем добраться до места, где обитает эта сука, быстрее?        — Мы можем переместиться через уровень перелётом. Дальше мои крылья работать не будут. Риск в том, что мы можем оказаться в гуще врагов, не имея возможности оценить ситуацию заранее, которую даёт обычное передвижение, — Михаил, казалось, искал совета и действительно предлагал согласовать план действий, и Сэм приподнял брови.        — Думаю, мы как-нибудь справимся, — Сэм проследил, чтобы предвкушение в голосе отразилось лишь фоном, а улыбка не выглядела откровенно маниакальной. — Насколько глубже нам нужно?        — Следующий уровень за тем, на который мы можем перелететь, — Михаил нахмурился и с почти неуловимым сомнением сжал рукой его плечо. — Во всяком случае, если ориентироваться на мои знания об Аде нашего мира. Но, полагаю, у нас в любом случае есть только один способ проверить.       Сэм кивнул, и знакомая невесомость тут же увлекла его в себя. Пол оказался под ногами даже слишком быстро, и Сэм с удивлением понял, что не чувствует ни малейшего дискомфорта. Не задаваясь вопросом, обусловлено это его состоянием в моменте или заботой со стороны Михаила, который теперь явно имел достаточно сил, чтобы обеспечить комфорт пассажиру, Сэм пошёл вперёд.       В груди что-то царапалось, постоянно напоминая о словах Михаила. Невольные размышления лезли в голову, отвлекая от ситуации в настоящем. Сэм скрипнул зубами и усилием воли отогнал любые лишние мысли, резко напоминая себе, что Лилит достаточно сильный противник, чтобы не позволять проявлять беспечность. Абсолютная пустота вокруг настораживала.       Бдительно оглядываясь, и на этот раз не упуская из внимания ни единого уступа, за которым могла скрываться очередная неприметная ниша, Сэм бросил несколько коротких взглядов на Михаила, идущего на пару шагов впереди. Неестественно прямая спина и напряжение, ощущающееся в каждом движении, заставили протяжно вздохнуть. Сэм оценил подозрительное затишье ещё раз и негромко окликнул:        — Михаил.        — Примерно через семнадцать с половиной ярдов мы достигнем прохода, который ведёт на нужный нам уровень, — сухой ответ, который выглядел информированием, заставил поджать губы.        — Один плохой поступок не делает тебя плохим человеком, — Сэм осознано сменил тему. Михаил замедлил шаг, резко обернулся к нему и взглядом выразил вопрос. Сэм неопределённо пожал плечом. Понимание, что советы Михаилу, вероятно, не нужны, заглушалось благодарностью за своеобразную попытку помочь с его стороны. — Мудрость обезьянок, — мимолётная кривая усмешка тронула губы, но быстро исчезла. Сэм прищурился. — Нам всем приходится порой делать что-то, что заставляет разочаровываться в себе. Но это не повод винить себя до скончания веков. И тем более не повод отталкивать близких людей.        — К чему ты мне это говоришь? — Михаил остановился, свёл брови и напрягся ещё сильнее, хотя казалось, что это невозможно.        — Ты уже сторонишься Адама, — Сэм прикрыл глаза на мгновение, когда сила едва не подчинила себе, требуя дальнейшего действия, а не бессмысленных разговоров. — Так вот если ты считаешь, что ему станет лучше от того, что монстр, каковым ты себя, похоже, теперь считаешь, его бросит, то не станет. Он, вероятно, даже не видит в чём твоя вина и за что тебя надо прощать.        — Ты не можешь быть в этом уверен, — маска безразличия на лице Михаила дрогнула, выпуская безграничное отчаяние. — Ты не настолько хорошо знаешь Адама.        — Но я знаю людей. И имею собственный опыт, — Сэм полноценно пожал плечами и возобновил движение. — Обезьянки во многом похожи, Михаил. И несложно заметить, что Адама сейчас беспокоит не то, что сделал ты, а то, что сделал он, раз ты готов от него отвернуться.        — Я не… — Михаил помрачнел, но явно задумался, что Сэм отметил, бросив на него короткий взгляд через плечо. Качнув головой, в которой отказывалась укладываться мысль, что он даёт личные советы не кому-то, а Михаилу, Сэм заставил себя полностью переключиться на реальность. — Нам сюда, — Михаил нагнал его в несколько размашистых шагов и указал рукой на очень узкий коридор, воздух в котором уже привычно едва заметно мерцал. — И, Сэм… спасибо.       Ограничившись коротким кивком в ответ, Сэм шагнул в найденный проход первым, стиснул зубы, переживая момент иллюзорного распада тела, и первым вышел в новый коридор. Минимальное освещение делало его мрачнее тех, которые располагались на более высоких уровнях. Невольно вспомнив комментарии Адама и Руби о фильмах ужасов, Сэм усмехнулся и внимательно осмотрелся.       Массивная дверь, испещрённая множеством символов, тут же привлекла внимание. Сэм обернулся к Михаилу и, указав на неё рукой, взглядом выразил вопрос. Тот отрицательно качнул головой, словно поддерживая переход на невербальное общение, нахмурился, а затем осторожно направился к двери. Сэм с любопытством пронаблюдал, как Михаил вдумчиво изучает символы, достигнув её.       Глаза Михаила неожиданно засветились, он склонил голову к плечу, а затем коснулся одного из знаков на двери, расположенного почти у петли. Сэм зажмурился и вскинул руку, пытаясь защититься от ослепительного света, который хлынул из каждого символа и залил собой, казалось, всё пространство. Всё закончилось резко, словно кто-то нажал невидимый переключатель.        Дверь растворилась в буквальном смысле, открывая взгляду небольшую комнату, чем-то похожую на келью. Сэм интенсивно заморгал, позволяя зрению сфокусироваться, и вздрогнул, когда сообразил, что два идентичных мужчины, стоящих непозволительно близко друг к другу, выглядят как уборщик, который служил более-менее постоянным сосудом Азазелю.       Мозг моментально возразил, что это иллюзия или обман зрения, но Сэм не спешил верить предложенному объяснению, понимая, что в этом мире его не удивит уже ничто. Сэм шагнул ближе к дверному проёму. Михаил неуловимо подобрался, глядя на обнимающихся мужчин, а его глаза засияли ярче. Сила заинтересовано оживилась, и Сэм прищурился, решая, есть ли необходимость в её применении.        — Ты совершенство, дорогой, — шёпот одного из мужчин, чьи руки огладили спину второго и пробрались под его куртку, разнёсся по пространству, а его глаза зажглись слабым жёлтым светом. — Отец был чрезвычайно щедр, когда создал тебя таким красавчиком.        — Как и ты, милый, — голос второго мужчины напоминал мурлыкание, а он провёл носом по щеке первого. Сэм сглотнул, подавляя подкатившую к горлу тошноту и пытаясь отогнать стойкое подозрение, что где-то за углом прячется хихикающий Гавриил. Картина перед глазами казалась нелепой, но тем и страшной постановкой. — Мы совершенны благодаря нашему папе.        — Какого?.. — фраза просто вырвалась, а Сэм тряхнул головой, силясь сбросить наваждение и справиться с только усиливающейся дурнотой.        — Дорогой, мы больше не одни, — первый мужчина резко обернулся к ним, а его голос прозвучал испуганно. — Мы должны уйти. Спрятаться.        — Прямо сейчас, — тут же согласился второй мужчина. — Но мы не можем, — он вдруг поник и грустно покачал головой. — Она просто придумала для нас новую пытку. Это не по-настоящему. Нам не покинуть эту комнату.        — Тогда мы умрём, пытаясь, — неожиданно громко воскликнул первый мужчина в ответ, с такой патетикой и горячностью, что Сэм ощутил, как рука дёргается, в попытке прикрыть лицо. Сюрреализм и абсурдность ситуации никак не желали укладываться в сознании. Михаил, казалось, впал в некую прострацию. — За мной, дорогой. Мы выберемся или сгинем во цвете лет, — с ещё большим искажённым воодушевлением добавил мужчина, а в следующий миг они оба исчезли.        — Твою мать, — Сэм вздрогнул и интенсивно потряс головой. — Что это сейчас?.. — вопрос повис в воздухе без продолжения, когда боковое зрение отметило появившихся в коридоре демонов.       Сэм мысленно выругался, понимая, что отвлекаться не стоило, моментально сосредоточился и втянул в себя воздух. Сосчитать врагов на этот раз возможным не представлялось. Сила зазвенела в каждой мышце и пронеслась огнём по венам. Демоны наступали с обеих сторон, полностью заполняя собой достаточно широкий коридор. Выброс адреналина мгновенно заставил глаза почернеть.        — Полагаю, мы уже достаточно размялись, — голос Михаила, который тоже явно успел опомниться, звучал по-особенному недобро.        — Согласен, — сквозь зубы отозвался Сэм, с удивлением понимая, что реплика Михаила словно сорвала последние остающиеся тормоза. — Твои те, что слева, мои — справа.        — Договорились, — глаза Михаила полыхнули ярче, чем раньше, а он решительно развернулся лицом к демонам.       Сэм только холодно усмехнулся, когда двое из его противников переместились, очевидно, надеясь застать врасплох. Пальцы взлетевшей в воздух руки изогнулись и сжались с такой силой, что отдача прострелила болью до локтя. Сэм сверкнул глазами, не собираясь считаться с таким мелочами, и удовлетворённо усмехнулся, когда демоны превратились в кровавые пятна на стене.       Спина на миг коснулась спины Михаила, а затем всё резко превратилось в полноценный ад. Демоны, по собственной воле или нет, кидались на них слепо, с отчаянными криками. Уничтожая первых из них с превосходством, граничащим со снисходительностью, которое сознание фиксировало лишь мимолётом, Сэм напрягся, когда очередной направленный на него удар принёс обжигающую боль.       Ноги подогнулись, когда слабость, зародившаяся в солнечном сплетении, разошлась по всему телу. Зубы проехались друг по другу, едва не снимая эмаль. Одним движением взорвав голову очередному демону, который мчался на него, Сэм вгляделся в толпу, пытаясь определить в ней того, кто продемонстрировал достаточный уровень силы, чтобы послужить донором в ближайшем будущем.       Практически не следя за Михаилом, лишь отмечая регулярные вспышки света, Сэм дёрнулся, когда тот издал совершенно непонятный звук, однозначно выражающий крайнюю степень ярости. Сосредоточившись, Сэм вложил немалую часть имеющейся силы в барьер, который должен был удержать демонов на расстоянии от него хотя бы временно и быстро обернулся.       Михаил с каким-то пугающим остервенением выдернул из своего плеча нож с изогнутым лезвием, небрежно отшвырнул его в сторону и упал на колени. Сэм невольно рванулся к нему, но замер, когда Михаил впечатал ладони в пол. Дрожь сотрясла, казалось, весь Ад. Ослепительные молнии вырвались прямо из камня, срикошетили от стен и заметались по коридору, безжалостно поражая демонов.       С потолка посыпалась каменная крошка, а по коридору пронёсся ветер такой силы, что Сэм с трудом устоял на ногах. Сияние окутало всё тело Михаила, казалось, стирая его, а молнии усилились. Демоны один за другим превращались в обугленные огрызки фигур и падали на пол. Чувствуя, как трещит барьер с его стороны, в который усердно продолжали ломиться демоны, Сэм развернулся обратно.       Что-то животное, дурманящее и уже абсолютно не поддающееся контролю, рванулось наружу, словно стремясь сравниться с отпущенной на волю силой архангела, сокрушающей, несмотря на то, что Михаил был сильно ослаблен. Сэм покачнулся, когда беснующаяся внутри ярость выплеснулась вовне. Пол зашатался сильнее, а стены начали крошиться.       Демонов, находящихся перед ним, завертело в воздухе подобно тому, как ураган вертит сухие листья, разбрасывая во все стороны. Очередная молния пронеслась прямо над головой и испепелила попавшегося на её пути демона, сосед которого рассыпался прахом мгновением раньше. Чистое удовольствие разливалось в груди эйфорией, по мере того, как демоны обращались в труху или пыль.       Слабость накатила резко, и Сэм сжал кулаки, понимая, что удовлетворение разъедающей потребности разрушения стоило слишком дорого: силы ощущалось недопустимо мало. Взгляд заметался по пространству, скользнул по Михаилу, который уже распрямился и теперь осматривал обугленные остатки тел, и остановился на девушке, которая опиралась на стену.       Сэм прищурился, мгновенно вспоминая удар. Само то, что девушка стояла на ногах и выглядела почти невредимой, свидетельствовало о том, что она не так проста. Сэм трёмя широкими шагами преодолел разделяющее их расстояние, мысленно рассчитывая, хватит ли оставшихся сил, чтобы противостоять атаке, если она случится, и моргнул, когда чувство узнавания вспыхнуло внутри.        — Я знаю тебя, — медленно констатировал Сэм. — Точно помню, что я тебя убивал, — смутное понимание, что он говорит с интонацией, свойственной Люциферу, затерялось в жажде крови, которая проявляла себя всё сильнее.        — Я знала только одного Сэма Винчестера, — девушка чуть прищурилась, оттолкнулась от стены и склонила голову к плечу. — Того, кто должен был стать преемником Азазеля. Того, за кем лично я пошла бы. Того, кто всадил в меня пулю из чёртового кольта. Но что бы тебе делать в чудном мирке, где в разгаре апокалипсис?        — Кейси, — утвердительно бросил Сэм, когда память наконец-то выдала сцену в частично разрушенном подвале. — Барменша, зажигающая со священником. А что здесь делаешь ты? — вопросом на вопрос ответил Сэм, прикрывая глаза и силясь совладать с желанием прокусить изящную шею Кейси немедленно.        — Поверь, я это не выбирала, — Кейси скривила губы и моргнула. Её глаза мгновенно стали непроницаемо чёрными. Кровь ударила в голову, затуманивая сознание окончательно, и Сэм облизал губы. — Но и не жалуюсь. Даже апокалипсис лучше бесконечных кошмаров в пустоте. Какого?..       Сдавшись желанию, которое грозило убить, если не будет удовлетворено, Сэм метнулся вперёд, с силой прижал Кейси к стене и грубо разодрал кожу на её шее зубами. Жуткий крик прокатился эхом по коридору, который и без того напоминал выжженное поле боя, и разошёлся в пространстве. Момент отвращения, преодолённый в первый же миг, сменился пьянящим наслаждением.       Ощущая, как сила наполняет вновь, расходится, проникая в каждую клетку организма, Сэм забылся окончательно. Жажда нарастала. Расширив площадь укуса, Сэм прижал пытающуюся сопротивляться Кейси к стене всем телом, не позволяя больше двигаться, и сжал зубы сильнее, надавливая и увеличивая количество поступающей в рот крови. Первый окрик Михаила прошёл мимо сознания.        — Сэм, — теперь обращение прозвучало у самого уха и настолько громко, что игнорировать его стало на порядок сложнее.       Нехотя оторвавшись от развороченной раны, Сэм с сожалением проводил взглядом струйку крови, тут же побежавшую по бледной коже, запрокинул голову, облизал губы и только после повернулся к Михаилу, отстранившись от Кейси и позволяя ей съехать на пол, зажимая шею рукой и глядя диким взглядом. Ярость закипела мгновенно, требуя разорвать в клочья того, кто посмел помешать.        — Я тебя предупреждал, Михаил, — собственный голос в очередной раз показался чужим, но Сэм только мысленно отмахнулся. — Мне не нужны твои нравоучения. Или уйди с дороги, или я помогу тебе это сделать.        — Дай мне просмотреть её память, а потом делай с ней, что хочешь, — Михаил явно не впечатлился откровенной угрозой, а его тон звучал абсолютно безразлично. — Во всём этом слишком много неясных моментов. Она может что-то знать. И, вероятно, точно знает, где обосновалась Лилит. Я испытываю сомнение, что она ещё здесь, но мы должны убедиться наверняка.        — Ты архангел, — голос Кейси, которая во все глаза смотрела на Михаила, дрогнул. — Чёрт, ты тот самый Михаил. Чёрт, чёрт, чёрт, — она попыталась отползти по стене, и Сэм лениво шевельнул пальцами, удерживая её на месте. — Слушайте, я могу помочь, ладно? Что хотите. Если вам нужна информация об этой поехавшей сучке, я расскажу всё, что знаю.        — Ты расскажешь в любом случае, — холодно проинформировал Сэм, чувствуя, как губы искривляет откровенно злобная усмешка. Образ Руби, которая всегда находила аргументы, убеждающие в том, что она играет против Лилит, что было прямо противоположно истине, встал перед глазами как наяву. — И не старайся. На твои дешёвые уловки здесь никто не поведётся.        — Я не… — Кейси закричала вновь, когда пальцы Михаила прижались к её лбу. Её глаза закатились, а она начала задыхаться, явно не вспоминая в этот момент, что воздух ей не требуется вовсе. Сэм слегка поморщился, когда сила взвилась, требуя вернуть себе добычу. — Пожалуйста… — неразборчивая мольба Кейси прозвучала скорее слитным хрипом.        — Вторая дверь справа, — лаконично озвучил Михаил, который убрал руку. Его лицо ничего не выражало. Кейси безвольной куклой окончательно съехала на пол и, казалось, потеряла сознание. — Демонам приказала напасть не Лилит. Возможно, мы ошиблись в предположениях, и она ещё не осведомлена о нашем присутствии.        — Это даёт нам шанс, — мгновенно сообразил Сэм. Безжалостно подавив множество вопросов, разом возникших в голове, Сэм сосредоточился на уверенности, что разговоры могут подождать до того времени, как они разделаются с Лилит. На второй план отошло всё. — Дай мне полминуты.       Михаил окинул Кейси тяжёлым взглядом, но кивнул и отошёл. Сэм мимолётно прикрыл глаза, оценивая текущий уровень силы. Здравый смысл холодно подсказал, что для победы над Лилит понадобится максимум возможного и даже больше, и Сэм решительно вздёрнул безвольное тело Кейси в вертикальное положение, ухватив её за руки. Вновь вспыхнувшее отвращение к себе ударило изнутри.       Сэм сглотнул, разрываясь между жаждой, мгновенно взвившейся на новый уровень от одного взгляда на открытую, сочащуюся кровью рану, и осознанием, что он ведёт себя омерзительнее, чем любой монстр. Образ Лилит, губы которой изгибались в холодной превосходственной усмешке, встал перед глазами и стёр любые колебания. Сэм приник к шее Кейси.       Она не застонала, не пошевелилась и вообще никак не отреагировала, уничтожая подозрение, что лишение сознания лишь продуманный ход, но и оставляя ощущение совершения насилия, которое переходит грань даже с учётом того факта, что речь идёт о демоне. Невольно отстранившись, Сэм стиснул зубы и усилием воли сдержал только усилившуюся жажду.       Запоздалое то ли воспоминание, то ли понимание, что полностью она не будет удовлетворена никогда, неожиданно помогло пресечь очередной порыв продолжать. Отбросив Кейси на пол и стараясь помнить о том, что она демон, а не хрупкая девушка, какой кажется, Сэм с силой втянул в себя воздух и обернулся. Сила почти привычно ярилась, но на удивление послушно притихла в ожидании.        — Это может быть ловушкой, — равнодушно то ли предупредил, то ли констатировал Михаил, первым направившись к нужной им двери.        — Тем хуже для Лилит, если это окажется так, — Сэм улыбнулся с хищным предвкушением, осознанно оставляя любую сдержанность за бортом. Сейчас ярость и жажда уничтожения были необходимы. — В данный момент я сильнее, так что я пойду первым, — даже отдавая себе отчёт, что он просто ставит Михаила перед фактом, Сэм не испытывал ни капли раскаяния. Цель, наконец-то приблизившаяся на расстояние шага, затмевала всё. Сэм остановился напротив двери, в паре футов от которой уже стоял Михаил, и решительно вскинул руку, лениво размышляя, что уже отработанные ранее жесты ему в целом больше не необходимы и применяются скорее по стёршейся, но не полностью забытой привычке. — Я займусь Лилит. Ты забёрешь копьё и всё, что сочтешь нужным.       Михаил не ответил, но Сэм после короткого колебания решил не продолжать диалог, выясняя, не согласен ли тот с предложенным планом или уязвлён открытым командованием в свой адрес. Только крепнущая уверенность, что в критической ситуации он сможет справиться с обеими обозначенными задачами сам, толкала к действию. Кованая дверь слетела с петель, повинуясь взмаху руки.       Лилит, одетая в облегающее открытое белое платье, резко обернулась. Отразившиеся на её лице поочередно досада, страх и злость лучше всего прочего подсказали Сэму, что их появление действительно стало для неё неприятным сюрпризом. В груди полыхнуло мрачное удовлетворение, мгновенно перекрывшееся ударившим наотмашь ощущением дежавю.       Сэм мотнул головой, отгоняя всё лишнее. Осознание, что даже секунда форы даст Лилит возможность атаковать, взбодрило. Пальцы распрямились сами по себе, когда рука уже абсолютно автоматически взлетела вверх. Поток концентрированной силы отшвырнул Лилит к стене и с силой впечатал в неё. Желание рвать на кусочки, собирать заново и рвать снова перешло все разумные пределы.       Продираясь сквозь туман, окутавший сознание, Сэм сжал руку в кулак. Лилит захрипела, а брызги крови, разлетевшиеся из её рта, осели на платье рубиновой россыпью. Сэм медленно двинулся вперёд, только усиливая давление силы. Лилит задёргалась, а её рука заскользила по стене, будто бы тянясь к чему-то. Раздавшиеся крики донеслись как сквозь вату, но привлекли внимание.       Не теряя концентрации и лишь незначительно ослабляя хватку, Сэм быстро обернулся. Михаил, который, очевидно, вошёл в комнату следом за ним, держал в руке копьё и с нечитаемым выражением лица рассматривал пол. Сэм машинально проследил его взгляд и вскинул брови, понимая, что на полу начертана гексаграмма, лучи которой были заполнены витиеватыми символами.       Отмечая пиалу со смесью трав, свечи и небольшой кинжал, Сэм прищурился. Ритуал, который либо планировала, либо проводила Лилит, объяснял её удивление при их появлении, но заставлял задаться вопросом, для чего он понадобился. Боковым зрением заметив, что Михаил выглянул в коридор, вероятно, желая установить источник криков, Сэм вернул своё внимание Лилит.        — Там демоны, — голос Михаила прозвучал странно, но Сэм не позволил себе отвлекаться снова. Лязг за спиной подсказал, что Михаил, видимо, вернул на место дверь. — Их больше, чем крайний раз. Преграда не удержит их надолго.        — Чудесно, — бросил Сэм, быстро соображая, что это сильно осложнит путь к выходу. Ярость опалила с новой силой, и Лилит вскрикнула, когда её голова ударилась о стену. — Что ты знаешь о копье? — резко спросил Сэм, вновь усилил хватку, однозначно давая понять, что не отступит, пока не получит ответы, и недобро улыбнулся. — Как оно работает?        — Это так символично, Сэм, — Лилит усмехнулась, едва Сэм ослабил давление достаточно для того, чтобы она могла говорить. — Ты, я, влияние крови демонов. Дизайнерский наряд, — не отразившаяся в голосе, но однозначно подразумевающаяся во фразе насмешка, отозвалась желанием раскроить Лилит череп. Сэм с силой вздохнул. — Худшее дежавю в моей жизни. А я видела достаточно.        — Разница в том, — Сэм прищурился и осознанно позволил ненависти и испепеляющей злости выплеснуться наружу, — что в этот раз ты не умрёшь так легко.        — Разница в том, мой милый Сэм, — Лилит неожиданно улыбнулась с превосходством, никак не подходящим ситуации, — что в этот раз я не собираюсь умирать.       Пальцы Лилит сомкнулись на палке, напоминающей обычную сучковатую ветвь дерева, до которой, она, очевидно, и пыталась дотянуться ранее. Сэм, уже понимая, что что-то упускает, попытался воздействовать силой, вздрагивая от ора резко проснувшегося чутья, но его отбросило назад. Всю фигуру Лилит, которая резко обрела подвижность, словно пронзил насквозь золотистый свет.        — Нет, — крик Михаила воспринялся на периферии сознания.       Сэм машинально успел отметить узнавание, а затем страх в глазах Лилит, которые сейчас выглядели в высшей степени странно и извращённо красиво из-за золотистой подсветки, прежде чем осознал, что Михаил резко опрокинул его на пол, закрывая собой. Крылья, сейчас совсем не похожие на тень, распахнулись за спиной Михаила, укрывая их обоих. По комнате пронеслась волна силы.       Ощущения приходили запоздало. Первая мысль, что ничего особенного не случилось, испарилась, когда Михаил дёрнулся как от сильнейшего удара током. Боль пришла через мгновение: разрывающая, казалось, не только тело, но и душу, обращающая в пепел и уничтожающая полностью. Краем разрушающегося сознания Сэм понял, что его рот распахнут в беззвучном крике.       Слух, прежде чем исчезнуть, уловил гулкие удары в дверь, которую явно пытались выбить снаружи. Зрение, почти утерянное в момент ослепительно яркой вспышки, заполнившей всё пространство, позволило на прощание рассмотреть, как Лилит растворяется в воздухе. Чувствуя тяжесть тела Михаила, который в лучшем случае явно лишился сознания, Сэм провалился в темноту.              

***

      

      Адам стиснул зубы, ощущая, как неподъёмной тяжестью ложится осознание собственной беспомощности. Отчаяние не заставило себя ждать и подоспело следом, сразу же укутывая ненавистным пледом и мешая мыслить здраво. Щупальцев становилось всё больше, и Адам сорвался на неистовый крик, вымещая злость на своё бессилие. Ветер продолжал носить его как воздушный шарик.        — Люцифер, — то, что должно было стать криком, прозвучало горьким безнадёжным шёпотом.       Клубок ядовитых, болезненных эмоций внутри разросся, казалось, до абсолюта, а затем неожиданно разлетелся на клочья. Ненужный телу, но необходимый сознанию глубокий вздох вдруг принёс подобие успокоения. Быстро соображая, что он, похоже, просто перешёл условную точку невозврата, после которой становилось всё равно каким образом добиться цели, Адам стиснул зубы.       Осознание, что терять ему уже действительно нечего отбилось в голове ударом гонга. Щупальца продолжали окутывать, похоже, почти несопротивляющегося Люцифера. Адам сглотнул. Понимание, что в своё тело он до сих пор не вернулся, толкало предполагать, что с Михаилом случилось худшее. Мысли послушно прояснились, едва Адам усилием воли заставил себя отринуть эмоции и сосредоточиться.               — Адам, если ты хочешь сменить цвет бумаги, которой оклеены стены, ты можешь сделать это сам, — голос Михаила звучит привычно ровно и сдержанно, а его выражение лица серьёзное настолько, словно он обсуждает судьбу мира, а не дизайн интерьера.        — Это называется обои, Михаил, — Адам коротко смеётся, но быстро сникает, вспоминая спор мамы и бабушки, в котором последняя настаивала на более традиционном варианте и предлагала стены покрасить. — Эмм, неважно, — выдавив уже куда менее жизнерадостную улыбку, Адам с любопытством интересуется: — Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я могу сделать это сам?        — Эта урезанная реальность создана моей силой, — размеренно начинает пояснять Михаил. Он слегка хмурится, и Адам нервно закусывает губу, понимая, что тот уловил мелькнувший момент грусти. Портить разговор не хочется совсем, и Адам выдыхает, когда Михаил продолжает говорить: — Она построена для тебя. И при приложении некоторых усилий с твоей стороны она подчинится тебе до определённого предела.        — Ты что, хочешь мне сказать, что я смогу как-то управлять твоей силой? — медленно уточняет Адам откровенно недоверчивым тоном. — Это, конечно, вау, но звучит… фантастически?        — Я хочу сказать, что как сосуд архангела ты уже имеешь некоторые привилегии в сравнении с другими людьми, — Михаил чуть склоняет голову к плечу. — К примеру, ты можешь видеть наш истинный облик и не пострадать при этом. В данном же случае обстоятельства позволяют расширить твои возможности.        — Ладно. Всё-таки вау, — Адам даже не пытается скрыть мгновенно охвативший восторг предвкушения. — И ты правда меня научишь, как сделать так, чтобы здесь… не знаю… поменялась обстановка? Или появилось что-то нужное мне?        — Если это представляет для тебя интерес, разумеется, я расскажу тебе о способах взаимодействия с урезанными реальностями, каковой является и эта, — подтверждает Михаил. — Мы можем заняться этим прямо сейчас, если ты не против того, чтобы отложить прогулку.              Адам распахнул глаза, не задумываясь о том, когда успел их закрыть. Мысль, что он потратил на воспоминание драгоценные секунды, почти породила приступ паники, но Адам холодно подавил его в зародыше. Не до конца оформившаяся идея пронеслась в голове, но споткнулась о понимание, что он, вероятно, в некоторой разновидности реальности, созданной Люцифером, а не Михаилом.       Здравый смысл рассудительно подсказал, что принципиального отличия быть не должно хотя бы потому, что он являлся запасным сосудом не конкретно Михаила, а обоих архангелов. Окончательно определившись на напоминании самому себе, что ему нечего терять, Адам заставил себя максимально сконцентрироваться. Восприятие нехотя и недопустимо медленно начало перестраиваться.       Вспоминая наставления Михаила и свои многочисленные, поначалу бесполезные и провальные попытки, Адам сжал кулаки. Ощущения стали меняться стремительнее. Один взгляд на уже почти неразличимую в оплетающих её щупальцах, фигуру в отдалении, прибавил не только энтузиазма, но и решительности. Безжалостно отметая вечно мешающиеся сомнения, Адам прищурился.       Ветер резко уменьшился, но подчиняться не спешил. Едва не скрипя зубами, Адам с силой зажмурился. Слова Михаила об уверенности звучали будто наяву, но ничем не помогали. Паника, постоянно пытающаяся вырваться из-под контроля, мешалась с невыносимым страхом за всех и осознанием собственной никчемности, что в совокупности нисколько не располагало к спокойствию.       Ярость к удивлению Адама прорвала внутреннюю плотину первой. Словно вобрав в себя все бурлящие внутри эмоции, она выплеснулась наружу. Ощущение, что последний шанс он упустил только что, не успело уничтожить, смытое осознанием, в первую секунду показавшимся невероятным: ветер поддался и теперь напоминал послушного щенка. Надежда взметнулась с новой силой.       Повторяя про себя как мантру единственную мысль, что ему надо к Люциферу, Адам почти всхлипнул от облегчения, когда очередной порыв ветра сумасшедшей силы понёс его в нужном направлении. Ужас окатил волной, когда в поле зрения оказалась только рука, торчащая из кокона, сплетённого странными щупальцами, и стремительно отдаляющаяся.       Не размышляя, Адам рванулся вперёд. Собственные оледеневшие пальцы, которые он почти не чувствовал, с силой сжали чужие. Невероятная сила тут же потащила вперёд, не оставляя даже призрачной надежды, что ей можно сопротивляться. Адам только сжал пальцы крепче, лихорадочно ища выход. Здравый смысл настойчиво требовал отпустить Люцифера, пока он не сгинул вместе с ним.       Горло словно сжала невидимая рука. Яркие сцены понеслись перед внутренним зрением быстро сменяющими друг друга кадрами. Растерянный, но счастливый Сэм и сияющий Люцифер на кухне. Щемящая душу сцена примирения Михаила и Люцифера. Раскованные и явно не желающие расставаться ни на минуту Сэм и Люцифер на барбекю. Михаил и Люцифер, объединившие силы.       Горечь под языком чувствовалась как настоящая. Вспоминая разговор с Михаилом о закатах и обещание Сэма стать демоном, но вернуть Люцифера из пустоты, Адам не сразу понял, что ощущает себя иначе. Нечто живое, представляющееся почему-то яркими светлячками, стремительно двигалось внутри, вырывалось, казалось, из каждой клетки тела, стремясь собраться воедино.       Полностью интуитивная, ничуть не осмысленная потребность действия немедленно толкнула к очередному рывку, который воспринимался последней соломинкой. Руки налились силой, и на мгновение Адаму показалось, что они сияют. Щупальца, вблизи похожие на пребывающую в постоянном движении чёрную массу с металлическим отливом, замерли на миг, когда их коснулся свет.       В голове пронеслась мысль о возможностях души, едва Адам сообразил, что мягкое золотистое свечение исходит от него самого, но мгновенно улетучилась. Теряя любые ориентиры, когда буря вокруг усилилась, Адам дёрнул сильнее. Понимание, что он летит назад, пришло с опозданием на доли секунды. Смутное знание, что при падении надо группироваться, стёрлось мыслью, что он уже мёртв.       Удар о ледяную землю, припорошенную снегом, оказался настолько болезненным, что в голове всё перепуталось. Не соображая, мёртв ли он на самом деле или всё-таки жив, в пользу чего свидетельствовала возможность ощущать боль, Адам задохнулся, когда на него сверху рухнуло тело. Перед глазами всё поплыло, но размытый облик постоянного сосуда Люцифера нашёл соответствие в сознании.       Возродившаяся надежда придала сил. Не пытаясь встать, Адам напрягся, заставляя зрение сфокусироваться, и нашёл глазами щупальца, которые поочередно скрывались в тех же трещинах, значительно расширившихся, через которые проникли. Едва ощутимое, практически бережное прикосновение пальцев к шее побудило моментально переключить внимание.       Адам вздрогнул, когда встретился взглядом с Люцифером, в глазах которого не отразилось ни узнавания, ни радости, ни вообще чего-то человеческого. В них светилось чистое совершенное безумие. Адам бессмысленно дёрнулся, отчаянно подавляя взметнувшийся страх. Люцифер явно не осознавал ни где он находится, ни кто перед ним, и, казалось, не осознавал даже себя.        — .т.о, — нечленораздельный звук, вероятно, всё же обозначающий некоторое слово, не произнесённое до конца, сорвался с губ Люцифера.        — Эмм, Люц, — осторожно позвал Адам, не до конца понимая, что предпринять в принципе. Пальцы Люцифера напряглись, чуть царапая кожу на шее. Адам сглотнул. — Люцифер, слушай, это я, Адам. Ты же меня помнишь? Брат Сэма, и…        — Сэмми, — практически рычание, вырвавшееся у Люцифера, превратило и без того нарастающий страх в абсолютный всепоглощающий ужас. Адам бессмысленно рванулся вперёд, но тут же оказался пригвождён обратно к земле. Рука Люцифера, стремительно переместившаяся, сжала горло, и Адам в очередной раз забыл, что воздух ему не нужен. — Он… — ладонь Люцифера сжалась с такой силой, что Адаму показалось, что он слышит хруст ломающихся костей. — Мёртв. Сэмми…        — Люц, — отчаянный хрип, на грани слышимости дался с невероятным трудом. — Жив, — из последних сил прохрипел Адам следом, смутно понимая, что сознание пытается куда-то уплыть.       Хватка неожиданно ослабла, а через мгновение рука исчезла. Адам с трудом сглотнул, уже не пытаясь разобраться, почему рефлексы вполне работают. Вернуть зрению чёткость вновь далось на порядок сложнее. Люцифер приподнялся и теперь нависал над ним, что мимолётно заставило ужас взметнуться с новой силой. Но взгляд, в котором значительно добавилось осмысленности, чуть успокоил.        — Он не мог… — о привычном для Люцифера тоне речи не шло, но на этот раз фраза явно была осознанной, и Адам позволил себе прикрыть глаза, чувствуя почти сумасшедшее облегчение и отмахиваясь от предупреждения здравого смысла, что выводы делать ещё рано. — Он чувствовал… Если он жив, то лишён рассудка.        — Чувствовал… — машинально повторил Адам и растерянно моргнул, машинально оценивая, что вид у Люцифера всё ещё частично отсутствующий. Множество мыслей пронеслось в голове, складываясь в гипотезы, что именно мог ощутить Люцифер через связь. Адам заставил себя повременить с озвучиванием и предположений и очень осторожным тоном позвал: — Люц. Пожалуйста. Сэм жив. И вполне в здравом уме. Ну, то есть он, конечно, немного… Эмм, оправданная жестокость, — где-то услышанная давным-давно фраза удачно легла на язык, позволяя сформулировать то, что Адам пока не понимал как преподнести Люциферу, максимально обтекаемо. — Но в остальном, поверь, он в порядке. Михаил его исцелил после того как эта психопатка… — голос сорвался, когда мысль о том, что Михаил уже, возможно, мёртв остро кольнула в груди.        — Мишель, — странным тоном протянул Люцифер, будто бы хватаясь за знакомое имя, а потом неожиданно резко встряхнулся. — Что с ним?        — С кем из них? — уточнил Адам, параллельно констатируя, что прорывающаяся усталость мешала полноценно обрадоваться тому, что Люцифер, похоже, окончательно пришёл в себя. — Или неважно. Я не знаю. Сэм ушёл в Ад, за копьём, которым пронзили тебя и Руби. Михаил считал, что оно может помочь понять, что с тобой случилось. Сэму этого оказалось достаточно. А Михаил отправился за ним, — голос дрогнул, и Адам поспешно попытался выбраться из-под Люцифера, надеясь, что действие отвлечёт его достаточно, чтобы подобравшиеся к глазам слёзы не хлынули потоком. — Это последнее, что я о них знаю, — выдавил из себя Адам, когда Люцифер остановил его поползновения, сжав его локоть. — Не хочешь дать мне встать?        — Мартышка? — последний вопрос Люцифер определённо проигнорировал, задавая свой вместо ответа, а его голос странно дрогнул.        — Руби жива, — усталость прорвалась и в голосе, и Адам мысленно сдался, признавая, что сил на то, чтобы её маскировать, просто не осталось. — Михаил воскресил. Вряд ли она хоть сколько-то в порядке после того, как я попросил её меня убить, но…        — Убить? — Люцифер впился в него непонимающим взглядом, и Адам едва сдержал тяжёлый и абсолютно бесполезный вздох.        — Эмм, слушай, это всё долгая история. Сомневаюсь, что у нас есть на неё время, так что, может, просто посмотришь воспоминания? Мы с Михаилом часто так делали, и я постараюсь максимально упростить задачу… — Адам не закончил фразу, когда пальцы Люцифера теперь снова осторожно коснулись лба.       Расслабившись на осознании, что силу тот применять явно больше не собирается, Адам быстро сконцентрировался на ударе Аластара и позволил мыслям течь дальше, переживая заново каждый момент кошмара. Запоздалое понимание, что стоило позволить Люциферу просматривать его память самостоятельно, а не делать это вместе с ним по привычке, сложившейся с Михаилом, принесло досаду.       Зная, что менять что-либо в процессе весьма рискованно, Адам нехотя примирился с тем, что есть. Без труда видя, на каких моментах Люцифер останавливается, Адам невольно начал кусать губы. Чужие боль, страх, восхищение, обида, досада, гордость, — всё это проходило волнами, только обостряя собственные спутанные эмоции, среди которых почти отсутствовали позитивные.       Попытка абстрагироваться хотя бы частично провалилась, когда Люцифер странно дёрнулся и издал звук, похожий на обречённый стон. Короткий диалог, в котором Сэм высказал твёрдое намерение стать демоном, пронёсся перед глазами, и Адам неожиданно ощутил вспышку расположения к Люциферу, который явно не пришёл в восторг от идеи. Чужая злость обрушилась абсолютно внезапно.       Адам потерялся на доли секунды, когда Люцифер замахнулся для удара. Сознание упустило мысль, что стоит хотя бы попробовать уклониться, но зафиксировало просматриваемый Люцифером момент. Мгновенно понимая, что в крайнюю, судя по всему, ярость Люцифера привела его собственная провокация в адрес Сэма, Адам замер, честно признавая, что в тот момент хотел ударить сам себя.       Рука Люцифера остановилась, так и не достигнув скулы, в которую он явно метил, а картинки замелькали быстрее. Сделав логичный вывод, что Люцифер решил ускорить просмотр, частично упуская эмоциональный фон в пользу времени, которого было отчаянно мало, Адам отстранился, насколько получилось, не желая мешать. Дикую смесь эмоций Люцифера было игнорировать куда сложнее.        — Ладно, малый, — несмотря на то, что Адам чётко видел момент, когда Люцифер досмотрел последнее воспоминание, заканчивающееся его нелепой смертью, он всё равно вздрогнул, когда тот заговорил без паузы и настолько привычным ехидным тоном с лёгким привкусом превосходства, что, казалось, никакой катастрофы вокруг и не происходило. — Если вдруг решишь замутить свой клуб фанатов, можешь вписывать дьявола в участники первым номером.        — Эмм, — Адам недоверчиво заморгал, проследил взглядом, как Люцифер быстро поднимается на ноги и неуверенно ухватился за протянутую руку. — Серьёзно? И никаких нравоучений? Даже идиотом не назовёшь?        — Зачем мне отбирать простые радости у моего дорогого брата? — Люцифер закатил глаза, мимолётно напряжённо усмехнулся и удивительно бодрым шагом двинулся к поверхности шара. — Разве у обезьянок на каждого злого копа не приходится добрый?        — Стоило умереть, чтобы увидеть тебя в этой роли, — фыркнул Адам, неожиданно для себя расслабляясь. Беглый взгляд вокруг подсказал, что он упустил момент, когда снежная буря улеглась, оставив после себя лишь наметённые сугробы и наст местами. — Скажи, что у тебя просто шиз… эмм… необычная фантазия и нам не надо делать ничего, чтобы выйти из этого стрёмного шара? И что это была за штука? Ну, это жижа, похожая на грязь, которая тебя чуть ли не сожрала?        — Пустота, — из голоса Люцифера неожиданно исчез даже намёк на легкомыслие. — Видимо, космический дилдо, который ей правит, не любит, когда его будят, а затем отбирают добычу.        — Космический?.. — Адам потряс головой, с трудом отбиваясь от подозрения, что Люцифер пришёл в себя не настолько, насколько ему показалось. — Кто? О чём ты говоришь?        — Если хочешь послушать забавную сказочку про загадочную Тень, попроси Мишель рассказать тебе её на ночь. Но лучше после того, как он выпустит пар и перестанет ненавидеть себя, — совет прозвучал с налётом издёвательства и каким-то нетрактуемым оттенком, скрываемым за ним, но взгляд Люцифера, когда он резко обернулся, перестав ощупывать поверхность шара, что делал уже некоторое время, был слишком серьёзным. Адам нервно сглотнул. — Иди-ка сюда, малый.        — Эти трещины… — Адам послушно подошёл и с некоторой опаской покосился на тянущуюся к нему руку Люцифера. — Слушай, что тут вообще?.. То есть я… Ладно, после того, как мы загремели в клетку, в сознании Михаила творилось такое, что я уже не удивляюсь вашим странностям в принципе, но я не… — Адам прервал монолог, становящийся сумбурным. Люцифер, похоже, вообще не особо вслушиваясь в то, что ему говорили, с силой притянул его ладонь к поверхности шара и пропихнул её прямо в одну из широких трещин. — Какого чёрта? — Адам попытался отдёрнуть руку, но застыл, когда осознал, что чувствует преграду невидимую взгляду.        — Да чтоб его… — с досадой пробормотал Люцифер, разжал пальцы, отошёл на шаг и сложил руки на груди, разглядывая поверхность как млекопитающее, которое предстояло препарировать.        — Ты не создавал этот шар, — озарение пришло при одном взгляде на неподдельное недоумение Люцифера. Адам облизал губы, пытаясь отогнать нервирующую мысль, что теперь они в ловушке вдвоём, и продолжил рассуждать вслух, надеясь найти ответы на возникшие в голове вопросы и обрести хотя бы подобие спокойствия: — Бурю в нём устроил ты. Ты думал, что Сэм мёртв. Но шар нет, так? И он спас тебя от этой пустоты. Но тогда это как… защита? Я просто не понимаю. Если себя так защитил не ты, то кто? И почему она… эмм, пострадала? — с долей сомнения остановившись на относительно подходящем определении, Адам перевёл дыхание и нахмурился, когда от Люцифера не последовало никакого ответа. — Серьёзно? Люц, чтоб тебя демоны с ангелами всю жизнь любили не нежно. Там где-то Михаил с Сэмом. Не факт, что они хотя бы живы. Но если да, им нужна помощь. А ты решил играть в молчанку, потому что не находишься с достаточно ехидной фразой?        — Сэм, — до невозможности лаконичный ответ, который не объяснял ровным счётом ничего, казалось, потребовал от Люцифера приложения усилия, чтобы просто быть озвученным.        — Что Сэм? — Адам поймал себя на вспышке раздражения, граничащего со злостью, и сжал кулаки. — Это сделал Сэм? Но как? То есть если ты о связи, то Михаил говорил, что она односторонняя… Подожди, — мысли испарились из головы моментально, вытесненные страшной догадкой. — Ладно, чёрт с ним, не объясняй, но если это как-то связано с Сэмом, то эти трещины… — Адам не смог заставить себя договорить, глядя, как плечи Люцифера напрягаются настолько, что выглядят сведёнными судорогой. — Нам надо обратно. То есть я, наверное, не могу, я немножко мёртв, но ты ведь можешь вернуться в своё тело? То есть, которое ты занимаешь. Эта штука вроде убралась и…        — После тебя, — едва ли не процедил Люцифер, перебивая, и Адам резко вспомнил о второй преграде, на которую наткнулся.        — Эмм, ладно. Ладно, — Адам шумно выдохнул, отмахнулся от неуместного понимания, что тут нет воздуха и выдыхать ему вроде как нечего, и запустил пальцы в волосы. — Ладно. Я как-то сюда попал. Значит, как-то можно и выйти. Я не представляю, что именно сделал Сэм, но я ведь тоже как-то вытащил тебя из лап этой твари.        — Это не он, — Люцифер качнул головой, а скулы на его лице обозначились до остроты.        — Да в смысле? — остатки терпения испарились, сметённые уже неконтролируемой злостью. — Ты сам только что сказал… Ты про вторую поверхность, — неожиданно сообразил Адам, когда Люцифер обернулся и окинул его мрачным взглядом. — Ну, знаешь, в таком случае у меня нет кандидатур, кроме тебя. Вряд ли эта тварюка заботилась бы о твоей защите, — выпалил Адам, силясь справиться с ощущением, что он снова угодил в лапы джиннов и теперь заперт в дикой иллюзии.        — Я… — Люцифер, казалось, неподдельно растерялся, что выглядело пугающе странно. — Из Пустоты не возвращаются, — неожиданно добавил он, и Адам моргнул, не понимая, к чему прозвучало уточнение. — Старик, конечно, не прочь поразвлечься, судя по коллекции моих игрушек, собранной в этом убогом мирке, но вытаскивать нас из клетки он явно не торопился.        — Страх, — медленно произнёс Адам, заставляя себя соображать как можно быстрее. — Если ты боя… эмм, здраво опасался, что угодишь в Пустоту, откуда тебя не сможет вернуть даже Михаил, то ты бы сделал всё, что только было в твоих силах. Люц, это нормально. Но сейчас это космическое что оно там такое убралось, а нам очень надо в реальный мир. Ну, то есть хотя бы тебе, потому что… Слушай, я… Ты всё видел. Я пытался не привлечь внимание Михаила, но в момент смерти я не сдерживал эмоции. То есть я осознал не сразу, но боль и страх…        — А ты всё ещё не в своей тушке, — Люцифер скривил губы и странно дёрнул щекой.        — Да. И я… Нам надо к ним. Поэтому, пожалуйста… Если бы эта фигня держалась только на страхе перед пустотой, её бы уже не было. Но что бы за ней ни стояло, тебе придётся это перебороть, — никакой реакции в ответ не последовало, и Адам воскликнул уже с чистым отчаянием: — Люцифер, мы не можем сидеть здесь вечность из-за… Неважно. Нам нужно помочь Сэму и Михаилу. И это сложновато сделать отсюда. Пожалуйста. Я знаю, что такое бояться. Я боялся разочаровать отца. Боялся тварей. Боялся пригласить девушку на выпускной бал. Боялся муравьев, и завалить экзамен. Боялся и боюсь оказаться ненужным тем, кто нужен мне. И чтобы перечислить все страхи, которые я преодолел и которые одолевают меня до сих пор, мне не хватит вечности. Но я понял только одно в итоге. Есть единственный способ справиться со страхом — плюнуть ему в лицо и перешагнуть через него. Люцифер, я знаю, что я не Сэм. На моём месте просто должен быть сейчас он. Или Михаил. И я, наверное, несу полную чушь, но у нас их не будет, если…       Оглушительный звон наполнил пространство. Машинально закрывая лицо рукой от полетевших во все стороны невидимых, но почему-то ощутимых осколков, Адам с ужасом осознал, что треснувшаяся основная поверхность не разваливалась именно из-за второй, а не потому, что трещины не были полными. Интуитивное понимание, что ничего хорошего для Сэма это не означает, опалило в груди.       Свет, словно заключённый до этого в шаре, быстро заполнял собой темноту, воспоминание о скольжении в которой до сих пор отзывалось неприятной дрожью в условном теле. Не веря, что нечто, что здравый смысл упрямо именовал безумием, всё-таки закончилось и Люцифер, сейчас очнётся, Адам не сразу понял, что не чувствует собственных ног. Опустив взгляд вниз, он задохнулся от ледяного ужаса.       Пустота, по-прежнему выглядящая как жидкая чёрная грязь, поглощала стремительно. Крик застрял в горле, а тянущее ощущение в желудке, хорошо знакомое со времён гибели от рук гулей, пробрало морозным холодом. Люцифер, успевший оказаться на значительном расстоянии, обернулся и явно рванулся к нему. Жижа окутала живот и стремительно поднялась к груди.       Понимание, что она сильно ускорилась, то ли не имея больше никаких преград на пути, то ли разъярившись из-за прошлой неудачной попытки, Адам резко осознал, что у него остаются секунды. Люцифер смотрел на него диким взглядом и продолжал приближаться, но теперь осторожнее и медленнее. Образы Михаила и Сэма пронеслись перед глазами.        — Малый… — сорванный, какой-то задушенный голос Люцифера показался далёким едва слышным шёпотом.        — Нет, — крик вышел даже слишком громким, а жижа обволокла шею. — Ты сможешь им… помочь… Беги… Или мы оба… Глупо… — жижа скользнула по щекам, будто лаская. Адама затошнило. Невесомость, в которой он почти не ощущал себя, стала ненавистной при мысли, что он больше никогда не увидит Михаила, который помог ему её полюбить. — Скажи Михаилу, что я… — голос оборвался, когда жижа залилась в рот, скрыла лицо одним слитным движением, как натянутая маска, и поглотила полностью.       Уносясь в неизвестность, не имея ориентиров в непроглядном мраке и с каждым мигом чувствуя усиливающееся до непреодолимости желание уснуть, порабощающее полностью, Адам ощутил облегчение, каким-то необъяснимым образом зная, что своё жадная незнакомая тварь получила. Понимание, что она хотя бы не вернётся за Люцифером, разбилось о боль, а затем сознание угасло окончательно.