Ради тебя я стану богом

      Сэм усилием воли подавил взметнувшуюся панику и придержал силу, напомнившую о себе, едва на горизонте появилась угроза. Михаил моментально оказался возле двери и приложил раскрытую ладонь к символу на ней, который тускнел с каждым мигом. Знак вспыхнул ярче и продолжил сиять, даже когда Михаил убрал руку. Дверь словно стала устойчивее, но всё равно сотрясалась.        — Едва ли это выиграет нам больше, чем несколько минут, — хмуро предупредил Михаил, двинулся обратно к Люциферу, но, казалось, заставил себя остановиться на полпути. — Я отправлюсь за шедимом и телом Адама, пока перелёты не представляют собой проблемы. Остальные… решения нам, очевидно, придётся принимать по обстоятельствам.       Сэм кивнул, хотя Михаил, судя по всему, не ждал одобрения, а просто информировал о своих ближайших действиях. Тихий шелест крыльев растворился в грохоте, возникшем от новой порции ударов. Сэм с силой провёл рукой по лицу, пытаясь расставить приоритеты. Получалось плохо. Желание забрать Люцифера и оказаться вместе с ним где угодно, но только вдвоём, перекрывало всё.       Жёстко напомнив себе, что есть проблемы, которые требуют решения немедленно, Сэм в очередной раз придавил беснующуюся всё яростнее силу, приблизился к Люциферу и решительно притянул его в объятие, которое подарило толику спокойствия. Люцифер вздрогнул, похоже, от неожиданности и вскинул голову. Его горький, абсолютно беспомощный взгляд проник куда-то в душу.       Намерение обсудить ситуацию, загадочное предложение Михаила и дальнейшие действия тут же сбилось, перекрытое порывом отгородить Люцифера от всего мира. Сэм на мгновение прикрыл глаза, заставляя себя смириться с мыслью, что всё личное придётся отложить на потом. Перед глазами вдруг встало лицо Адама, и концентрации резко прибавилось. Глубокий вздох помог сосредоточиться окончательно.        — Люц, нам придётся что-то решить, — как можно мягче начал Сэм, боковым зрением отмечая, что Руби, крепко сжимая в одной руке нож, во второй держит внушительного размера книгу, с содержимым которой явно сверяет чётко выписанные на лучах гексаграммы символы. — Я не настаиваю ни на каких объяснениях, но хотел бы знать, о чём говорил Михаил, когда упомянул про твоё исцеление.        — Мишель любит всё преувеличивать, — без сомнения наигранная беспечность в голосе Люцифера отозвалась вспышкой раздражения внутри. Сэм сжал губы, пытаясь не дать ему превратиться в злость. — Незначительный пустяк, из которого он раздул…        — Люцифер, — резковато перебил Сэм, когда осознание, что необходимой правды без прикрас он не услышит, уложилось в голове. Сила взбунтовалась, настаивая, что если нужную информацию не хотят давать добровольно, то её можно и нужно получить любым способом. Пальцы невольно сжались в кулак, но Сэм твёрдо сказал себе, что это будет единственным проявлением только усиливающегося раздражения. — По-моему, мне стоит кое-что пояснить, — тон так и не вернул прежнюю мягкость, но получился ровным и даже относительно располагающим. — Если с тобой что-то случится, у меня уже не будет поводов останавливаться. Я разберу этот мир по камушку и не озабочусь тем, чтобы собрать его обратно. Понимаешь, Люц? Я понятия не имею, что потребуется в ходе ритуала, но только дурак не догадался бы после вашей беседы, что вам придётся применить свои силы. И, похоже, их понадобится немало. Так что если с тобой что-то не так, я хочу узнать об этом сейчас, а не тогда, когда станет поздно.        — Это ерунда, Сэмми, — кривой усмешке Люцифера отчаянно не хватило привычной бравады. — Пара проплешин.        — Проплешин? — тупо переспросил Сэм, тут же вспоминая Михаила после удара Лилит. Логическая цепочка быстро выстроилась в голове. — Наша с Михаилом атака, — медленно произнёс Сэм. — Я бил по Лилит и даже не пытался сдерживаться. Полагаю, и Михаил тоже. И это всё обрушилось на тебя, — Сэм тряхнул головой, отгоняя ещё слишком живые эмоции, вспомнившиеся вместе с моментом, и с секундным опозданием сообразил, что Люцифер дёрнулся в его руках. — Так, Люц, спокойно. Пожалуйста. Я говорю об этом не для того, чтобы тебя в чём-то обвинить. Мне просто надо убедиться, что тебе не навредит ритуал. Я… Нахождение в своём истинном сосуде ведь ускорит твоё восстановление, так? И это в любом случае…        — Нет, — Люцифер мгновенно вскинулся, а в его глазах заметался почти панический ужас. — Нет, Сэм. Я не могу позволить тебе… Я не… Только не ты.        — Прекрасно, — Сэм стиснул зубы, сдерживая ругательства, которые рвались с языка. — То есть ты знаешь наверняка, что риск есть. И, видимо, не просто риск. Ты действительно не понимаешь, что я на это не соглашусь? Или с моим мнением ты считаться не собираешься?        — Я не… — Люцифер замотал головой и разом стал выглядеть на несколько порядков несчастнее и растеряннее. Сэм с силой прикусил щёку изнутри, пытаясь отрезвить себя и усмирить теперь откровенную злость, в которую сила исправно преобразовывала страх за Люцифера, только возросший после непростого разговора. — Сэмми, — позвал Люцифер почти жалобно, явно больше не считаясь с тем, как выглядит. Ощущая руки, судорожно вцепившиеся в его спину, Сэм склонил голову и прижался лбом ко лбу Люцифера. — Я не могу рисковать тобой. Никогда. Я…        — Хорошо, — согласие к лёгкому удивлению Сэма прозвучало не просто спокойно и уверенно, но и ласково. — Я не заставляю тебя это делать, ладно? Но я не понимаю, почему при этом ты не можешь понять или не хочешь понимать, что это полностью взаимно. Я не знаю ничего о ритуале, не знаю, что только что произошло между тобой и Михаилом, но я знаю, что ты не в порядке. Не просто не располагаешь своей полной силой, а именно не в порядке. И я скорее уничтожу каждого демона, который сюда ворвётся, чем соглашусь с тем, что ты сделаешь что-то, что может навредить тебе ещё больше.       Звук падения чего-то тяжёлого привлёк внимание, и Сэм нехотя повернул голову. Шедим, явно по-прежнему пребывающий без сознания, оказался в поле зрения раньше Михаила, который, едва окинув взглядом шатающуюся, но всё ещё держащуюся дверь и их, снова исчез. Послав короткую ободряющую улыбку Руби, шарахнувшейся от шедима, Сэм вновь посмотрел на Люцифера.        — Не могу рисковать тобой, — пустой взгляд, устремлённый скорее сквозь пространство, чем даже в абстрактную точку и глухой, бесцветный тон, который Сэм бы предпочёл не слышать от Люцифера никогда больше, лучше прочего сказали, что того осенила идея, явно не являющаяся хорошей. — Никогда.        — Люц?.. — Сэм нахмурился и осторожно переместил свои руки на плечи Люцифера, мельком замечая, что Михаил вновь появился в помещении, держа на руках тело Адама. — Не хочешь поделиться мыслями, которые посетили тебя конкретно сейчас? — как мог терпеливо поинтересовался Сэм, стараясь не давить больше необходимого.        — Если я и Мишель возведём барьер и не сможем его удержать, мы все сгинем вместе с этим проклятым измерением, — удивительно развёрнуто и без привычных увёрток отозвался Люцифер, а затем странно подобрался и громче добавил: — Фиг с тобой, Мишель. Я согласен.        — Что? — Михаил, устроивший тело Адама в центре гексаграммы и явно нехотя отступивший назад, вздрогнул и очень по-человечески растерянно моргнул. — Ты говоришь о сигиле?.. Но ты ясно дал понять, что…        — Я такой непредсказуемый. Сам себе удивляюсь, — Люцифер, переключившийся так резко, словно был куклой, которую дёрнули за верёвочку, бесцеремонно перебил, расплылся в широкой улыбке и развёл руками. Фальшь, казалось, разлилась в воздухе. — Тебя опять что-то не устраивает, Мишель?        — Люцифер, я не знаю, что успело случиться за несколько минут моего отсутствия, но ты явно не в себе, — твёрдо отозвался Михаил. Сэм поймал его вопросительный взгляд и напряжённо сглотнул, медленно понимая, что толкнуло Люцифера изменить мнение так скоро. — Это не приведёт ни к чему хорошему.        — Да брось, Мишель, — Люцифер отмахнулся небрежным жестом и бросил выразительный взгляд на дверь, которая выглядела всё менее устойчивой. — Ты знаешь, что если желание не абсолютное, наши юношеские каракули просто не закрепятся. Так давай проверим.        — Вопрос в том, что стоит за этим желанием, — Михаил качнул головой, словно отказываясь принимать всё происходящее в принципе. — Тебя ведёт отчаяние. Я не… Не такой ценой, Люцифер.        — Люц, — осторожно позвал Сэм, когда на лице Люцифера проступила гримаса злости, предвещающая очередную бурю. — Я не особо понимаю, о чём вообще идёт речь, но, может, мы могли бы это как-то обсудить? Я понимаю, что времени у нас нет, но… Для чего предназначен сигил?        — Он позволяет объединить силы, — лаконичное объяснение последовало от Михаила, и Сэм мысленно вздохнул, пытаясь избавиться от навязчивого ощущения, что с Люцифером они снова разговаривают на разных языках. — При необходимости любой из его носителей может воспользоваться силами всех, кто им связан.        — Это хоть какая-то гарантия, что барьер не рухнет, если кто-то из вас обессилит первым, — быстро сообразил Сэм, невольно переключившись на рациональное мышление. — И это… — здравый смысл подсказал, что фразу, напрямую указывающую на слабость Люцифера, произносить не стоит, и Сэм вовремя оборвал себя.        — Да, — Михаил кивнул, не отрывая взгляда от Люцифера, который будто бы растерял большую часть запала и ссутулился. — Люцифер, я… Я понимаю, что у нас весьма жесткие временные рамки, но…        — Да хватит, Мишель. Если бы ты действительно это понимал, то занялся бы делом, а не продолжал болтать, изображая из себя доблестного рыцаря, преисполненного благородства, — вызывающий ответ резко констатировал с внешней подавленностью Люцифера, читающейся во всей его позе.        — Если ты правда уверен в том, что делаешь, пусть будет по-твоему, — тихий ответ Михаила, последовавший после паузы в несколько секунд, только утяжелил и без того напряжённую атмосферу. Сэм прикусил губу, сдерживая отчаянное желание вмешаться, но интуитивно ощущая, что делать этого не стоит. — Но я хочу, чтобы ты кое-что знал, — Михаил, двинувшийся в сторону Люцифера, остановился и вскинул руку. — Я не лгал тебе в Содоме.        — Да неужели, Мишель? — Люцифер прищурился и так и не сделал шаг, для которого уже занёс ногу. — Хочешь убедить меня, что весь устроенный тобой спектакль был не ради того, чтобы в итоге притащить меня к старику и заставить вымаливать себе прощение?        — Спектакль? — опасным тоном переспросил Михаил, хотя явно всё прекрасно расслышал. Его глаза стремительно налились светом. Сэм каким-то шестым чувством понял, что самоконтроль Михаила разлетелся вдребезги почему-то именно в этот крайне неподходящий момент. Желание вмешаться, усилившееся в разы, получилось сдержать не иначе, как чудом. — Я пришёл туда без благодати, Люцифер. Добровольно стал слабее любой обезьяны с палкой в руках, потому что видел в этом единственный шанс остаться незамеченным для взора отца.        — Не он ли тебя и послал? — ехидно уточнил Люцифер, давая понять, что считает сказанное абсурдом, но что-то в его взгляде убедило Сэма, что он ловит каждое слово с жадным вниманием.        — Он послал меня убедиться, что города действительно погрязли в пучине разврата и порока. Он не предполагал, что ты имеешь к этому отношение. Я не знал, Люцифер, — Михаил уронил руку и сжал кулаки. Сэм сглотнул, замечая его заблестевшие глаза. — Я не был уверен, не мог быть, что найду тебя там. У меня был только огрызок надежды. Столь маленький, что он показался бы жалким любому человеку. Но даже он был предпочтительнее, чем существование на Небесах без тебя.        — Да ладно, — усмешка Люцифера превратилась в горькую гримасу раньше, чем успела оформиться. Сэм до боли напряг ноги, не позволяя им двинуться с места, когда заметил, что и глаза Люцифера повлажнели. Просто прикоснуться и поддержать хотелось нестерпимо. — У тебя был твой ненаглядный Рафаэль и…        — Я его ненавидел, — Михаил вдруг устало, с каким-то почти неуловимым оттенком покорности опустил голову и прикрыл глаза. — Он хотел помочь. Пытался. Как мог, как умел. И я ненавидел его за это. За то, что он не ты. Я ненавидел каждого ангела. Я ненавидел себя. Я не знал, как мне научиться жить без тебя, Люцифер. Я пытался. Долг и ответственность заставляли меня помнить, кто я. Но в какой-то момент мне стало безразлично. Безразлично, что мне придётся сделать ради того, чтобы просто увидеть тебя и убедиться, что ты в порядке. Поговорить.       Сэм вздрогнул, когда холодные пальцы с силой сжались на его запястье, но быстро расслабился, сообразив, что это Руби. Один взгляд подсказал, что и она, явно пытаясь не расплакаться, удерживает себя от вмешательства. Мимолётное облегчение, подаренное подобием чувства единства, испарилось в тот момент, когда на дверь обрушился особенно сильный удар.        — Там щель, — Руби, сразу же обернувшаяся на звук, напряжённо сглотнула и сжала его запястье чуть сильнее. — Вряд ли дверь продержится дольше минуты, если удары будут следовать с такой же интенсивностью и силой.        — Мои извинения. Это было неуместно, — Сэму понадобилась секунда, чтобы сообразить, что Михаил не оставил ситуацию без внимания. Не понимая, обращается Михаил по-прежнему к Люциферу или уже и к ним, Сэм перевёл на него взгляд и успел заметить, как он вновь поднимает руку и протягивает её Люциферу. — В любом случае у нас нет ни хороших решений, ни времени на их поиск. Так что если ты всё ещё согласен, давай начнём.        — Да ради всего… — в голосе Люцифера отразилась дикая смесь эмоций. — Мишель… — то ли умышленно, то ли невольно не закончив предложение, Люцифер шагнул вперёд и чуть судорожным движением обнял Михаила так крепко, что раздался слабый хруст. — Сэмми, мартышка в отличие от тебя ничьим сосудом не является и не вынесет лицезрения нас в истинной красе.        — И что ты мне предлагаешь сделать? — Сэм, не ожидая обращения, неподдельно растерялся и дёрнулся, когда в дверь ударили снова.        — Теоретически тебе хватит силы, чтобы уплотнить воздух и превратить его в подобие подушки безопасности, — несмотря на беспечный тон, ответ прозвучал серьёзно, но только добавил недоумения.        — А практически? — едва ли не воскликнул Сэм, и скрипнул зубами, понимая, что ответа уже не получит.       Тела Михаила и Люцифера стремительно окутывало сияние, грозящее вырваться из них и стать полноценным слепящим светом через мгновение-другое. Не без труда воздерживаясь от озвучивания ругательств, в изобилии заполнивших мысли, Сэм лихорадочно размышлял. Идея, пронесшаяся в голове молнией, показалась равноценно безнадёжной, самоуверенной и глупой.        — Боже, — Руби вдруг застонала и, явно не отдавая себе до конца отчёта в действиях, с силой зажала руками уши.       Сэм моргнул и поморщился, осознав, что помещение стремительно заполняет резкий, раздражающий звук, который становится выносить всё сложнее по мере нарастания. Чёткое понимание, что терять уже нечего, подстегнуло к действиям. Отпустив беспрерывно рвущуюся на волю силу, Сэм сосредоточился. Левая рука взлетела вверх автоматически, отработанным жестом.        — Руби, самое время зажмуриться и представить, что я твой Сэм, — скороговоркой бросил Сэм, направляя часть силы в сторону двери.        — Зачем? — Руби распахнула глаза шире, и Сэм даже удивился тому, что фразу она всё-таки расслышала.        — Я никогда не пробовал задействовать силу в двух направлениях одновременно. Поэтому просто вцепись в меня словно я самое дорогое, что у тебя есть, и зажмурься так крепко, как только сможешь до тех пор, пока всё не кончится.        — Ладно, — с нотками паники отозвалась Руби, послушно обвила руками его торс и уткнулась лбом чуть ниже ключицы.       Свет, заполнивший помещение целиком, ударил по глазам, которые тут же заслезились. Тело ощущалось одной натянутой струной. Запрещая себе думать о чём-либо, кроме поставленных задач, Сэм прикрыл глаза и довёл концентрацию до максимума. Сила струилась потоками из обеих рук. Дверь держалась, а Руби, казалось, даже слегка расслабилась, что обнадёживало.       Скрипяще-свистящие звуки заполнили собой всё и заглушили даже мощные громкие удары. Свет проникал сквозь плотно сомкнутые веки и грозил уже никогда не позволить различить какие-либо цвета, кроме белого. Голова закружилась, и Сэм сообразил, что пропустил пару вздохов. Тишина наступила неожиданно, но продержалась лишь миг и нарушилась новым толчком в дверь.       Сэм резко распахнул глаза и, убедившись, что помещение вновь освещается только светом от факелов, вывернул шею. Михаил и Люцифер стояли почти вплотную друг к другу и выглядели не просто невредимыми, но и почти умиротворёнными. В груди неприятно кольнуло, когда Сэм заметил в устремлённом на Люцифера взгляде Михаила чуть покровительственную, но мягкую нежность.       Отгоняя лишние мысли, Сэм перенаправил силу, заставляя её слиться в один поток, и коротко кивнул отстранившейся Руби, которая с заметной опаской открыла глаза и заморгала, явно пытаясь помочь зрению проясниться. Михаил с уловимой неохотой отступил от Люцифера на пару шагов и повернулся к ним. Сэм жестом дал понять, что всё в порядке, опасаясь произнести что-нибудь лишнее.        — Нам необходимо встать на лучи гексаграммы, — собранным тоном начал Михаил, очевидно, решив не тратить больше ни секунды на рассуждения о том, что не имеет отношения к делу. Сэм перехватил встревоженный взгляд Люцифера и послал ему успокаивающую улыбку, в которую вложил всё тепло, не просто не угасшее, но, казалось, даже приумножившееся. — У Руби текст, он на латыни. Полагаю, этот язык тебе знаком.        — Да, — Сэм быстро кивнул и с сомнением покосился на дверь. — Я не уверен, что смогу одновременно участвовать в ритуале и удерживать…        — Тебе не нужно, — с излишней поспешностью заверил Михаил и неожиданно посмотрел на него со странной просьбой, граничащей с заискиванием. Сэм нахмурился, не до конца понимая, что Михаил пытался выразить. — Как только ритуал будет начат, это перестанет иметь значение, — не дождавшись ответа, Михаил не позволил себе проявить никаких эмоций в связи с этим и с прежней собранностью продолжил объяснения, что почему-то заставило почувствовать себя неуютно.       Руби, которой разъяснения и инструкции явно были предоставлены раньше, протянула ему пергамент, заполненный строками чуть более чем наполовину, и Сэм заставил себя собраться. Тёплые пальцы Люцифера, коснувшиеся ладони, стали приятной неожиданностью, и Сэм сжал их раньше, чем оторвал взгляд от текста. Опасение, легко читаемое в глазах Люцифера, едва не побудило к объятию.       Ценой невероятного усилия воли Сэм заставил себя ограничиться беглым поглаживанием внутренней стороны запястья и чуть кивнул в сторону гексаграммы, где Руби и Михаил уже успели занять свои места. Люцифер едва заметно кивнул в ответ и, отняв руку, первым двинулся к ближайшему лучу. Сэм быстро нагнал его и встал в соседний луч. Воздух тут же подёрнулся рябью.        — Барьер, — едва шевельнув губами, пояснил Люцифер, а пламя факелов будто бы взметнулось выше.       Странное состояние, похожее на транс, охватило быстро. Машинально произнося нужные слова, Сэм с сильным опозданием сообразил, что больше не слышит ударов, которые, казалось, успели создать в голове звуковой фантом. Рябь становилась всё явственнее, делая барьер если и не чётким, то без труда различимым для обычного зрения. Тело Адама начало слабо сиять.       Комната сквозь барьер виделась наполненной подвижным туманом, но даже это не помешало наблюдать, как шедим превращается в сгусток тьмы безупречной опасной красоты. Заворожено следя, как он подплывает к линиям гексаграммы, растекается по ним, впитывается и заставляет их сиять в разы сильнее, Сэм хотел обернуться. Намерение забылось, когда линии вдруг вспыхнули радужным пламенем.       Понимая, что всё равно не успевает отслеживать все события своевременно, Сэм мысленно махнул рукой на бесполезные попытки и окинул взглядом Люцифера, а следом и Михаила. Напряжение, расходящееся от них почти осязаемыми волнами, словно передалось в тот же миг. Пламя стало выше, до слуха едва различимо донеслась енохианская речь, а следом — хриплый надрывный вдох.       Веря и не веря одновременно и уже не пытаясь разобраться в коктейле из надежды, недоброго предчувствия и дикой усталости, Сэм посмотрел в центр гексаграммы. Пытающийся сесть Адам показался чем-то настолько нереальным, что мозг не сразу зафиксировал тот факт, что он не один. Сэм заморгал, ещё мимолётно надеясь, что это не более чем галлюцинация, но Адамов так и осталось двое.       Инстинкты завопили в голос, едва в голове пронеслась здравая мысль, что никаких братьев-близнецов у Адама не было и быть не могло. Один из Адамов слегка шевельнул рукой. Руби вскрикнула и рухнула на пол, в лучшем случае лишившись сознания, а Люцифер и Михаил на мгновение словно окаменели. Сила рванулась по венам и собралась в кончиках пальцев, заставляя их потеплеть.       Пространство искажалось, крутилось, и Сэм не смог решиться ударить, не в силах определить наверняка, кто из находящихся в центре гексаграммы является настоящим Адамом. Барьер, казалось, незначительно сдвинулся. Сэм растерянно отметил, что тот давит даже на расстоянии уже какое-то время, но момент, когда это началось, остался упущенным сознанием. Михаил вскинул руку.        — Тень, — в его голосе звенел чистый лёд, резко напоминая, что несмотря ни на что он всё ещё является тем, кто тысячелетиями возглавлял Небеса. — Ты не имеешь права находиться в любом мире без призыва. Мы призывали не тебя.        — Сюрприз, — недобрая, жутковатая улыбка на лице Адама заставила Сэма вздрогнуть. — Не я начал нарушать естественный порядок вещей на каждом шагу. Я спал. Мне было хорошо. Это было правильно. Я люблю спать. Мне надо спать. Но вы двое… Жалкие, безмозглые, надоедливые создания, которые беспокоят меня во всех мирах. Я это прекращу.       Второй Адам, очевидно, настоящий, слабо застонал, явно попытался выпрямиться вслед за своим двойником, но рухнул обратно и распластался на каменном полу. Тот, кого Михаил назвал Тенью, только бросил на него короткий злой взгляд и шевельнул рукой. Адам явно лишился сознания. Сэм, не отдавая себе отчёта, почти бросился к нему, но заставил себя остановиться и сосредоточиться на враге.       Сила, наконец-то чётко определив цель, хлынула из ладоней, но Тень, не оборачиваясь, вскинул руку, и она разбилась о невидимую стену, частично разошлась по пространству, а частично вернулась к нему. Сэм согнулся, когда мощный удар в солнечное сплетение выбил из лёгких весь остающийся там воздух. Колени уже через мгновение встретились с каменным полом.        — Во всех мирах? — напряжённый вопрос Михаила остался без ответа и тут же забылся.        — Сэмми, — отчаянный крик Люцифера ударил по ушам, и Сэм поспешно попытался жестами дать понять, что он в порядке. Люцифера это явно нисколько не убедило, но с места он так и не двинулся и только бросил полный ненависти взгляд на Тень. — Проваливай в свою дыру, из которой ты выполз, если, конечно, не желаешь, чтобы от тебя осталась буквальная тень.        — Самоуверенный пернатый глупец, — Тень перешёл практически на шипение, что интуитивно воспринималось высшим проявлением ярости с его стороны. — Что ни мир, то одно и то же. Но я это закончу. Я заберу вас всех, одного за другим. И вы будете спать, и видеть жуткие кошмары. И я смогу спать тоже.       Тень расплылся в предвкушающей улыбке и вскинул руки. Сэм, пытаясь подняться на ноги, чему сильно мешала слабость, проникшая в каждую клетку тела, не успел понять, кто ударил первым, Михаил или Люцифер. Мозг, продолжающий хладнокровно фиксировать происходящее, чтобы затем иметь возможность его проанализировать, бесстрастно подсказал, что они могли действовать синхронно.       Тень пошатнулся, когда на него обрушился поток чистой силы, и, казалось, даже удивился. Образ Адама, который, как Сэм теперь понимал, тот просто использовал, начал расплываться и будто бы стираться. Всё-таки оказавшись стоящим на ногах, Сэм через мгновение сообразил, что Михаил и Люцифер, судя по их слаженным действиям, пытаются вытолкать Тень за барьер.       Отчаянно желая помочь, но и опасаясь вмешаться не вовремя и только навредить, Сэм застыл на месте, не понимая, что именно предпринять. Тень явно оказывал сопротивление, но недостаточное. Интуиция подсказывала, что причиной тому скорее ограничения на действия в мире, нежели то, что он является более слабым существом, чем Люцифер и Михаил, сейчас далёкие от пика своих возможностей.       Надежда, что весь непредвиденный кошмар закончится в ближайшие секунды, уверенно крепла по мере того, как Тень, теперь уже едва ли не беспомощно размахивая руками, приближался к почему-то подрагивающему барьеру, но испарилась, когда Михаил с тихим стоном неожиданно рухнул на пол. В голове взорвалось слишком много мыслей одновременно.       Отгоняя воспоминания о том, как Михаил и Люцифер удерживали без видимых усилий сходный, хотя и наверняка более простой барьер, во время битвы с монстрами в амбаре, Сэм с ужасом заметил, что Тень неподдельно оживился и расплылся в жуткой улыбке, глядя на Люцифера, который бросил короткий отчаянный взгляд на Михаила. Барьер неожиданно начал медленно приближаться.       Панически пытаясь убедить себя, что это только обман зрения, Сэм стиснул зубы. В голове неожиданно выстроилась вполне стройная цепь, не считающаяся с пробелами в знаниях о ритуале как таковом. Зло отбросив знания о законах физики, которые к происходящему были явно ни в малейшей степени не применимы, Сэм заставил себя быстро искать выход.       Варианты проносились в голове со скоростью разогнавшихся до предела возможностей комет, но не задерживались, словно сами осознавали свою несостоятельность. Время словно замедлилось и прошедшие несколько секунд воспринимались едва ли не часами. Люцифер побледнел настолько, что было неясно, как он вообще ещё остаётся в сознании, и Сэм чётко понял, что терять больше нечего.       Тень успел сделать несколько шагов вперёд, похоже, больше не испытывая трудностей с тем, чтобы преодолевать оказываемое сопротивление. Михаил внешне напоминал труп в стадии окоченения, настолько его кожа отливала синевой. Размышления сбивались всё сильнее, путались, будто бы сдаваясь обстоятельствам и понимая, что они больше не могут отбирать драгоценное время.        — Люцифер, остановись, — крикнул Сэм, не обращая внимания на то, насколько хрипит его голос. — Ты убьёшь вас обоих, а следом и нас.        — Он нас в живых уж точно не оставит, Сэмми, — абсолютное уничтожающее отчаяние отразилось не только в ответной фразе Люцифера, но и в его взгляде, направленном на Тень, и во всём облике в целом. — Я не могу позволить…        — Люц, даже если ты не во всём можешь доверять мне, то поверь в меня. Пожалуйста, — как мог проникновенно попросил Сэм, внутренне собираясь для реализации идеи, которая выглядела чистым самонадеянным безумием. — Мне плевать, что оно такое, — Сэм небрежно махнул рукой в сторону Тени, который начал поворачиваться в его сторону. — Я не дам ему забрать тебя. Я не дам ему забрать Михаила и вообще кого-либо из нас.        — Сэмми… — горькое неверие и пугающее смирение, которые пропитали обращение до последнего звука, вернее прочего дали понять, что Люцифер уже не на грани, а скорее за ней.       Сэм ошеломлённо моргнул, когда Люцифер всё-таки опустил руки, но тут же переключил своё внимание на Тень. Вся сила, которая бурлила внутри в достаточном количестве, с радостной охотой собралась воедино. Сэм сжал кулак, давая самому себе отмашку к действию, и вложил всю доступную мощь в единственный удар, боковым зрением отмечая, что Люцифер падает рядом с Михаилом.       Недоумение Тени невидимой печатью повисло в воздухе, когда его завертело и выбросило за барьер. Не испытывая уверенности, что этого окажется достаточно, Сэм доли секунды ждал, что тот появится снова, но этого не происходило. Давление, ощущающееся всё сильнее, заставило судорожно сглотнуть и переключить внимание на новую проблему: барьер продолжал приближаться.       Подбежав к Люциферу, Сэм до боли стиснул зубы, понимая, что тот успел лишиться сознания вслед за остальными. Голова закружилась, притихшая во время всплеска адреналина слабость напомнила о себе с новой силой, и Сэм сам не понял, как оказался стоящим на коленях вновь. Ладони упёрлись в пол в поисках хоть какой-нибудь опоры, а паника грозила погрести под собой.       Судорожно соображая, что барьер держится на остатках сил Михаила и Люцифера и едва ли протянет долго, Сэм с трудом сдерживал рвущийся крик. Давление извне увеличивалось, а в голову не приходили даже фантастические варианты спасения. Взгляд, стремительно теряющий ясность, заскользил по Михаилу, Руби и Адаму. Безысходность поднялась внутри удушающей волной.        — Люцифер, — откровенно испуганный незнакомый женский голос на миг почти заставил поверить, что у него начались галлюцинации.        — Какого?.. — скорее прошептал, чем полноценно произнёс Сэм и резко обернулся. Девушку, стоящую буквально в паре футов от него, он видел впервые в жизни, но глаза, затянутые молочно-белой плёнкой не оставили никаких сомнений в том, кто перед ним на самом деле. — Лилит, — выдохнул Сэм, категорически не понимая всей гаммы эмоций, которая вспыхнула в груди. Разрозненные фрагменты быстро сложились в голове в единую картину. Отказываясь немедленно размышлять о том, зачем Люцифер лгал, Сэм поймал единственную мысль, имеющую важность. Горло сдавило от отвращения к себе, но Сэм заставил себя выдавить необходимые слова: — Вытащи его отсюда. Пожалуйста.        — Идиот, — страха в голосе Лилит, казалось, только прибавилось, а она с иступленным отчаянием сомкнула пальцы одной руки на его запястье, а второй — на запястье Люцифера. — Хватай Михаила. Сейчас же.        — Что? — Сэм тряхнул головой, не успевая осмысливать события. — Но как же Адам и Руби? Я их здесь…        — Да плевать я хотела на каких-то обезьян, — едва ли не истерически выкрикнула Лилит, предварительно бросив мимолётный взгляд на барьер, который сужался всё стремительнее. Сэм отстранённо, даже без должного испуга, констатировал, что у них и без того осталось не многим более пары-тройки ярдов пространства, а выросшее в разы давление причиняет боль коже и сбивает дыхание. — Без них Люцифер проживёт. А без тебя и нашего дорогого праведника его не заставлю жить, а не существовать даже я. Хватай Михаила.        — Нет, — Сэм, не до конца осознавая, что делает, вырвал руку, понимая, что в любое мгновение Лилит решит, что продолжать разговор нет ни времени, ни смысла и заберёт его насильно. — Я не брошу их здесь. Адам мой брат и…        — Идиот, — перебила Лилит теперь с яростью. — Сэм, я первая женщина и первый демон, а не сестрёнка всеотца. Я не потяну вас всех. У нас нет времени. И клянусь, если ты не начнёшь думать, а не жевать сопли, я…        — Подожди, — резко перебил Сэм, когда очередная идея осенила подобно солнечной вспышке. Даже осознание, насколько мал шанс, что она сработает, уже не могло остановить от попытки. — Секунда, — почти просительно бросил Сэм, не позволяя себе вдумываться, к кому обращается настолько мирно, и игнорируя ещё приблизившийся барьер. — Кейси, если ты меня слышишь… Пожалуйста. Мне нужна помощь. Пожалуйста.        — Что?.. — вопрос, казалось, прозвучал раньше, чем знакомая фигура появилась на маленьком куске пространства, едва не врезавшись в Лилит. Сэм сглотнул, не до конца веря, что Кейси откликнулась. — Чёрт. Мне стоило вспомнить кто ты, прежде чем предлагать тебе…        — Кейси, пожалуйста, — быстро перебил Сэм, ловя взглядом дёрганое движение Лилит. — Ты сможешь вытащить отсюда кого-нибудь? Двоих, — быстро уточнил он, соображая, что Лилит обозначила своим выбором доступный ей максимум. — Кого угодно, просто… Скажи, что ты сможешь.        — Сможет, — странным тоном отозвалась Лилит, раньше, чем Кейси успела открыть рот. — Но обойдётся ей это дорого.        — Пожалуйста, — осознание, что ему уже полностью плевать на то, кого и о чём он умоляет, даже не укололо. Сэм честно признал, что спасение всех стоит чего угодно, и он готов платить любую цену как сейчас, так и впоследствии. — Всё, что захочешь…        — Да при чём тут… — Кейси сжала губы, не закончив собственную фразу, метнула на Лилит злой взгляд, а затем схватила за руки Михаила и Адама, лежащих к ней ближе всех.       Сэм судорожно выдохнул, когда они исчезли, и запаниковал с новой силой, когда осознал, что новый вдох сделать не получается. Воздух, в ограниченном ещё больше теперь пространстве, похоже, закончился. Перед глазами начало темнеть, и Сэм смутно осознал, что Лилит сжимает его пальцы на руке Люцифера и что-то настойчиво говорит. Из последних сил Сэм попытался разобрать слова.        — …лятие, — донёсся, очевидно, конец фразы Лилит, которая с силой сжала его плечо и встряхнула. — Сэм, не время валиться в обморок, как кисейная барышня. Давай, вспомни про хвалёную винчестеровскую выдержку.        — Что ты хочешь? — губы не слушались, но слова вышли относительно разборчивыми.        — Держи Люцифера, — чётко обозначила задачу Лилит и с нескрываемой угрозой добавила: — И, клянусь, если ты его отпустишь, я доступно донесу до тебя, что такое настоящий Ад.        — Ни за что, — искренне заверил Сэм, сжимая трясущиеся пальцы сильнее.       Странный звук, одновременно похожий и непохожий на взрыв, перекрыл собой всё. Кожу обожгло то ли жаром, то ли холодом, а затем пространство будто бы рассыпалось на отдельные составляющие и завертелось с бешеной скоростью. Не ощущая толком даже собственное тело, Сэм не мог с уверенностью сказать, кричала Лилит на самом деле или ему показалось.       Удар о землю разом отрезвил и лишил последних крох сил. С трудом заставив зрение сфокусироваться, Сэм медленно завертел головой. Первой на глаза попалась Лилит, которая лежала на земле, тяжело дышала и, судя по всему, даже не пыталась подняться. Сэм, заметив, что у неё носом идёт кровь, поймал себя на подобии беспокойства, которое странно накладывалось на въевшуюся за годы ненависть.       Взгляд заскользил дальше, находя одинаково смертельно бледных Люцифера, Кейси и Михаила, а следом и Руби с Адамом, которые напоминали восковые куклы. Сердце пропустило удар, когда в голове промелькнула мысль, что кто-то из них может быть мёртв. Чувствуя зарождающуюся панику, Сэм стиснул зубы, заставил себя выровнять дыхание и жестко запретил себе поддаваться страхам.        — Они живы. Но очухаются нескоро, — Лилит то ли умудрилась считать его мысли, то ли просто пришла к очевидным выводам. Сэм вновь перевёл взгляд на неё и невольно нахмурился, когда она попыталась сесть, но рухнула обратно. — Проклятие. Когда почувствую живой и себя, сделаю, что смогу для Люцифера, — в пространство добавила Лилит и с уловимым раздражением стёрла кровь, которая продолжала идти из обеих ноздрей и успела перепачкать её губы.        — Я… — подходящих слов не находилось, и Сэм прикрыл глаза. В мыслях воцарился полный хаос. Понимание, что организм очень медленно, но всё-таки возвращается в норму, рождало благодарность за спасение собственной жизни. Осознание, что Люцифер бы погиб, если бы Лилит не появилась, умножало её в разы. Но отношение, сформировавшееся и крепко закрепившееся в прошлом, не желало сдаваться так просто. — Как ты там оказалась? — наконец остановился на относительно нейтральном вопросе Сэм и с силой провёл рукой по лицу.        — Это Люцифер никогда не задумывался, что может погибнуть. По крайней мере, так было раньше, — Лилит дёрнула плечом и на этот раз всё же сумела сесть, опираясь при этом обеими руками о землю за своей спиной. Сэм внезапно сообразил, что они на кладбище, которое уже воспринималось пугающе привычным местом. — Я его оптимизма никогда не разделяла. И нашла для себя возможность узнать, если он окажется на пороге смерти, — удивительно спокойно, хотя Сэм и заподозрил, что это связано с отсутствием сил, пояснила Лилит и неожиданно замерла, словно прислушиваясь к чему-то. — Что это за звук?        — Какой звук? — непонимающе переспросил Сэм, но быстро сообразил, что стоит попытаться прислушаться самому. Силы не ощущалось ни капли, но это не помешало уловить жутковатые завывания в отдалении. Сэм вскочил на ноги раньше, чем успел задуматься, что они его не удержат. Лилит, которая или достаточно пришла в себя, или также как и он сам решила игнорировать слабость, поднялась следом. — Вот дерьмо, — выдохнул Сэм, глядя на смерч, который был достаточно близко и стремительно двигался к ним.       Один взгляд на всё ещё бесчувственные тела, из которых слабо начала шевелиться только Кейси, однозначно дал понять, что у них нет никаких шансов успеть убежать. Лилит, которую сильно шатало, Сэм отмёл как потенциально возможный способ перемещения сразу же, понимая, что силами для этого она не располагает. Паника напомнила о себе, обрушившись мощной волной.        — Лучше и не скажешь, — Лилит скривила губы, а на её лице проступила гримаса, выражающая досаду, которая, впрочем, быстро сменилась расчётливой задумчивостью. — Не зря многие считали, что легендарная удача Винчестеров компенсируется их умением притягивать к себе неприятности, — раздражённо выдала Лилит, а затем неожиданно впилась зубами себе в предплечье.        — Что ты делаешь? — скорее машинально, чем осознанно уточнил Сэм, лихорадочно перебирая варианты развития событий и не видя среди них ни одного хоть сколько-то приемлемого.        — Хоть что-то в отличие от тебя, — без особого запала огрызнулась Лилит, опустив руку, шагнула к нему, но потеряла равновесие и едва не упала. Сэм ухватил её за запястье раньше, чем сообразил, что делает, помогая устоять на ногах. — Пей, — Лилит не попыталась поблагодарить и вновь подняла руку, едва оказалась рядом.        — Зачем? — Сэм сглотнул до боли, глядя на сочащийся кровью укус, сильно выделяющийся на белоснежной тонкой коже девушки, ставшей новым сосудом Лилит. — Ты же не думаешь, что я смогу что-то сделать с этим? — неверяще осведомился Сэм, мельком взглянув на будто бы всё быстрее приближающийся вихрь. Вокруг них стремительно усиливался ветер, явно намереваясь превратиться в ураган в ближайшее время. — Я не…        — Заткнись и пей, — Лилит повысила голос и практически прижала руку к его губам. — Или, клянусь всеотцом, я затолкаю свою кровь тебе в глотку.        — Ты совсем поехала? — злость взметнулась ответом на грубость, и Сэм уцепился за неё, осознавая, что она хотя бы позволяет не поддаваться панике. — Что я, по-твоему, должен сделать с торнадо? Это не противник, которого можно заставить рассыпаться пылью.        — Понятия не имею, — в голосе Лилит причудливо переплелись отчаяние, ярость и усталость. — Но знаешь, что я знаю? Они погибнут вместе с нами, — она взмахнула рукой, вроде бы указывая на всех разом, но по факту на Люцифера. — Я сейчас даже листик с места не сдвину, доволен? И мне остаётся только надеяться, что тебе не изменит удача. Так что заканчивай ныть, если, конечно, не желаешь попрощаться с жизнью в ближайшие минуты.        — Облако, — прохрипела Кейси голосом сильно простуженного человека. Сэм моментально посмотрел на неё, желая одновременно убедиться, что она хотя бы частично в порядке и получить разъяснения. Кейси криво усмехнулась в ответ на его взгляд, с заметным усилием подняла руку и оттопырила большой палец. Сэм невольно отзеркалил усмешку, которая разве что вышла намного более нервной, даже понимая, что ситуация не располагает совершенно. — Торнадо возникает в облаке и перемещается вместе с ним. Теоретически ты можешь перераспределить потоки холодного и тёплого воздуха. Это, по крайней мере, должно сильно снизить его мощность.        — Ещё немного и я поверю, что Люцифера отцом вы зовёте не в фигуральном смысле, — раздражение прорвалось в голосе, и Сэм с шумом втянул в себя воздух, фиксируя при этом, что ветер усиливается всё быстрее, а слышать друг друга им, похоже, помогает только обострённый слух. — Теоретически, — всё-таки передразнил Сэм, когда столь же оптимистичное заявление Люцифера всплыло в памяти. — А практически…        — А практически я тебя сама прикончу, если ты будешь продолжать болтать, — Лилит явно разозлилась окончательно. — Пей. Сейчас же. Пока это предложение, а не принуждение.        — Сил принудить не хватит, — мрачно парировал Сэм, уже полностью сосредоточившись на решении задачи, которая, казалось, состояла из сплошных неизвестных.        — Хочешь это проверить? — Лилит недобро прищурилась, но чуть расслабилась, когда Сэм, сдавшись окончательно, впился губами в укус.       Сила хлынула ярким потоком, пьянящим своей мощью и сокрушительностью, моментально. Ощущая себя наркоманом, что рождало лёгкое отвращение, Сэм невольно сжал зубы крепче, не считаясь с тем, что причиняет Лилит боль. Кровь стремительно пьянила и казалась самым изысканным наркотиком из всех, что доводилось пробовать. Голова закружилась.       Сэм волевым усилием отодвинул руку Лилит, понимая, что силы уже получено больше, чем у него обычно получалось контролировать без осечек. Шальная мысль, что можно не ломать голову над научным подходом, а просто представить на месте ужасающего вихря злополучного Тень, убийство которого стало личным приоритетом, бескомпромиссно убедила, что ясность мышления уже смазана.       Пальцы горели, желая стать полноценными проводниками для дурманящей разрушительной мощи. Несколько глубоких вздохов не отрезвили, но всё-таки помогли незначительно восстановить контроль. Порыв шквального ветра сбил с ног Лилит, которая рухнула прямо на пытающуюся подняться Кейси, и Сэм, сам не без труда удержав равновесие, заставил себя сосредоточиться.       Зрение, вновь многократно превосходящее обычное человеческое, без труда позволило рассмотреть материнское облако, а словно открывший второе дыхание разум вытянул из глубин памяти всю информацию, что когда-либо встречалась о торнадо и ураганах. Сэм вскинул обе руки, всё ещё смутно представляя, как воплотить слова Кейси на практике, но твёрдо собираясь пытаться до победы.       Сила озадачилась, будто бы отказываясь понимать, что противник весьма условный, а основная цель не разрушение в привычном смысле. Ледяные пальцы коснулись шеи неожиданно, и Сэм едва не нанёс удар раньше, чем обернулся, очевидным образом реагируя на то, что потенциально могло являться угрозой. Лилит, сжавшая его плечи, бесцеремонно развернула его голову обратно.        — Что ты делаешь? — обоснованное подозрение вспыхнуло внутри и заставило напрячься сильнее прежнего.        — Разумеется, пытаюсь тебя соблазнить, — с неприкрытым сарказмом отозвалась Лилит, и Сэм был уверен, что она закатила глаза. — Смотри на его основание. Наша всезнайка Кейси, с которой у тебя, очевидно, глубокие отношения, утверждает, что тебе нужно дестабилизировать облако. Но ставлю сотню, что ты смотришь на него как человек.        — Может, я тебя удивлю, но именно им я и являюсь, — грубее, чем собирался, отозвался Сэм, чувствуя разгорающуюся злость на собственную беспомощность, вынуждающую ждать советов от Лилит и Кейси, и принимать их за неимением вариантов.        — Да хоть шимпанзе себя считай, — не осталась в долгу Лилит. — О твоём самосознании поболтаем в другой раз. А сейчас заткнись и слушай меня внимательно. Способ не лучший, но самый быстрый. Запихни все свои эмоции в задницу. Ну, или куда фантазии хватит. И дай силе полную свободу, но продолжай её направлять. Не как человек, Сэм. Ты — бесчувственный дрессировщик с кнутом. Одно неверное движение, и кнут бьёт. Больно, безжалостно и без устали. Как только то, что сейчас заполняет твою кровь и путает твои мысли, это поймёт, оно станет кроткой и вышколенной зверушкой. И если тебе понадобится что-то увидеть демоническим зрением, ты увидишь. Понадобится восстановить камень из пыли, ты восстановишь. Безграничные возможности, пока ты правильный дрессировщик и знаешь о них. Давай.       Желание послать Лилит в преисподнюю испарилось в тот момент, когда картина перед глазами, которые Сэм всё-таки закрыл, хотя и сам себе не мог до конца ответить почему, резко изменилась. Воздух вдруг представился сплетением разноцветных потоков. Без труда сообразив, что яркое средоточие является тем самым нужным облаком, Сэм направил в него безупречно послушную сейчас силу.       Потоки разделились моментально, разошлись в разные стороны, повинуясь воздействию, и облегчение разлилось внутри вместе с удивлением. Контроль незначительно ухудшился, но Сэм тут же исправил упущение, заглушив новоявленные эмоции. Потоки продолжали перераспределяться, сталкивались с другими и в итоге полностью рассосредоточились по пространству.       Сэм распахнул глаза и замотал головой, пытаясь сбросить наваждение, похожее на незаметно навязанный транс. Зрение приходило в норму медленно, а силы ощущалось в разы меньше. Прикосновение холодных пальцев исчезло и, едва начав различать предметы чётко, Сэм обернулся. Лилит неотрывно смотрела на смерч, который быстро поднимался обратно в облако.        — Ты использовала внушение или разновидность влияния, — констатировал Сэм вслух вывод, который сложился в голове по мере полного прояснения сознания.        — Я спасала наши задницы, — отрезала Лилит, но в её взгляде, который Сэм перехватил, отразилась смертельная усталость. — И если ты ждёшь извинений за мои методы, то ты не по адресу.        — Я не говорил, что мне нужны извинения, — хмуро заметил Сэм, сдерживая порыв начать расспрашивать Лилит подробнее.        — Вот и чудно, — Лилит растянула губы в мимолётной неискренней улыбке и отвернулась. — Проблема решена, ты можешь с гордостью повесить себе на шею медальку, а я пока разберусь со всем остальным, что ещё в моих силах.        — Что ты собралась делать? — Сэм подобрался, едва понял, что Лилит целенаправленно идёт к Люциферу.        — Сэм, — Лилит остановилась, обернулась и смерила его непонятным взглядом. — По-моему, ты не до конца понимаешь ситуацию. Я спасла твою шкурку не ради тебя. Мне глубоко плевать на все твои достоинства или твою тонкую душевную организацию. Когда-то ты представлял для меня интерес как соперник. Теперь представляешь его только потому, что ты важен Люциферу. Но в любом случае, ты последний, перед кем я собираюсь отчитываться.        — Если это касается Люцифера, это касается и меня, — Сэм мгновенно сократил расстояние между ними и сжал руку Лилит, на которой всё ещё алел укус, не давая ей двинуться дальше. Боковое зрение отметило, что Кейси, которая успела сесть и уже не выглядела зомби, смотрит на них широко распахнутыми глазами. — Нравится тебе это или нет.        — Ну, так может, ты ему и поможешь? — прошипела Лилит, попыталась выдернуть руку и яростно скрипнула зубами, когда у неё это не получилось. — Если у тебя нет идей, что сделать прямо сейчас, то уйди с дороги.        — Зачем вам понадобился спектакль с твоей смертью? — вопрос сорвался с языка раньше, чем Сэм успел его до конца обдумать. Понимание, что обычный человеческий самоконтроль летит в пропасть с космической скоростью, вызвало прилив раздражения. — Откуда мне в конце-концов знать, что всё это не твой очередной продуманный план ради одной тебе известной цели?        — Надеюсь, Михаила ты также подозреваешь. Если ты запамятовал, ангелы не меньше нашего старались устроить конец света.        — Михаил не затевает непонятные игры за моей спиной, — процедил Сэм, крепче сжимая запястье Лилит, которая не прекращала попыток освободиться. — Руби тоже помогала в нужные моменты, завоевывая доверие. И, полагаю, направляла её ты.        — В твою постель я её точно не толкала, — Лилит неприятно улыбнулась. — Мне, конечно, очень жаль, что ты оказался настолько легкоуправляемым, Сэм, но наше с тобой прошлое не имеет никакого отношения к тому, что происходит сейчас. Отпусти меня.        — Не раньше, чем буду абсолютно уверен, что ты не спаслась чудом, и теперь не пытаешься отомстить Люциферу. Ты вполне могла вытащить его только ради того, чтобы иметь возможность убить его лично, — даже осознавая, что рассуждения зашли слишком далеко и могут считаться хоть сколько-то реалистичной гипотезой весьма условно, Сэм уже не мог остановиться. В голове крутилось навязчивое, проверенное временем и практикой знание, что демоны ничего не делают без собственной выгоды, которое не перечёркивалось даже тем, что Люцифер успел показать из их с Лилит истории. — Предложи мне любое другое объяснение, зачем ему появляться с телом, которое ты использовала в качестве сосуда, и тем самым убеждать всех нас, что ты мертва.        — Я не собираюсь… — зло начала Лилит, но неожиданно осеклась и молниеносно повернула голову в сторону Люцифера. Сэм напрягся, проследил её взгляд, но никаких изменений не заметил. Сомнения тут же затеяли новую битву, споря о том, пытается ли Лилит применить какую-то уловку или ощущает что-то, недоступное ему самому. Сэму захотелось закричать. — Ладно. Знаешь что? Да подавись. Это уже всё равно не имеет значения.        — Что?.. — с недоумением начал Сэм, но забыл, что хотел спросить, когда Лилит всё-таки умудрилась освободить руку и сжала его виски пальцами до боли.              Лилит откровенно теряется, когда Люцифер вдруг притягивает её к себе и втягивает в поцелуй. Искреннее непонимание рассеивается только тогда, когда в голове настойчиво звучит требование перебраться в его тело. Пытливый ум быстро приходит к выводу, что Люцифер явно стремится осуществить что-то максимально незаметно. Лилит подчиняется, не задавая лишних вопросов.       В сознании Люцифера воспроизведено плато, идентичное тому, на котором они находятся. Лилит осматривается и вздрагивает, когда взгляд останавливается на Люцифере, который стоит к ней спиной, бездумно глядя в несуществующую, по сути, даль. Идеальная память ассоциативно подбрасывает воспоминание о беседе в Сигоре, и Лилит решительно шагает вперёд.        — Зачем ты?.. — любая формулировка кажется неподходящей, и Лилит чуть злится на себя, отказываясь признавать, что теперь в разговоре с Люцифером ей приходится искать и подбирать слова.        — Если старик вдруг забавы ради приглядывает за нами, об этом разговоре он не узнает, — Люцифер неожиданно оборачивается и отвечает удивительно конкретно.        — О. Ваша очередная маленькая хитрость с Михаилом? — Лилит невольно чуть улыбается, вспоминая, как Люцифер в красках излагал историю Рэмзи, которую он вместе с братьями долгое время прятал от отца.        — Нет, — резковато отзывается Люцифер и смотрит настолько странно, что Лилит нервно сглатывает. — Мишель тут ни при чём. Но любой ребёнок всегда лучше чем кто бы то ни было знает, как обвести родителя вокруг пальца.        — Я не сомневаюсь в твоих возможностях, — излишне поспешно возражает Лилит, пытаясь понять, что именно хочет обсудить Люцифер. — Но ты и сам это знаешь. Так зачем мы здесь? — строить догадки привычно быстро надоедает, и прямой вопрос срывается с губ.        — Я эгоист, Лилит, — Люцифер произносит фразу словно бы невпопад, но опыт подсказывает, что он лишь как обычно начинает подходить к сути издалека.        — Всегда был. Но никогда бы в этом не признался, — Лилит усмехается с почти неуловимой неуверенностью, но окончательно расслабляется, получая кривоватую короткую усмешку в ответ. — Что сподвигло тебя к столь глубокой самокритике сейчас? — ироничное подтрунивание разом воскрешает почти забытую атмосферу, которая всегда царила между ними, и на мгновение сожаление о том, что всё осталось в прошлом, проходится в груди острым лезвием ножа. Лилит быстро глушит лишние сейчас эмоции и почти беспечно улыбается, не желая всё усложнять для Люцифера. — Или это нежданное озарение?        — Даже если я погублю его, я не могу от него отказаться, — Люцифер отвечает настолько серьёзно, что желание продолжать иронизировать пропадает само по себе.        — Сэм, — утвердительно кивает Лилит, без труда понимая, о ком идёт речь. — Я… Поправь меня, если я что-то упустила, но твоё возвращение к нему не обсуждалось, а подразумевалось. Так к чему ты?..        — Ты не хуже меня знаешь, на что способен старик, если речь идёт обо мне, — Люцифер перебивает, быстро подходит и останавливается буквально в шаге. — Если всё, что творится в этой дыре, его рук дело, и мы оказались здесь его стараниями, то, очевидно, что он вспомнил о старых игрушках, решил достать их из чулана, отряхнуть от пыли и позабавиться с ними, пока они снова не начнут вызывать только скуку.        — И вряд ли он сочтёт твоё наказание достаточным, — медленно проговаривает Лилит, начиная понимать, куда клонит Люцифер. — Целью было раскаяние, но его он от тебя так и не дождался. И если его методы не изменились, его очередным инструментом воздействия окажется Сэм. Как когда-то Михаил, а затем я.        — Если я не вернусь, если смогу заставить старика поверить, что Сэм был забавой от скуки, то ему не будет смысла…        — Но для этого тебе придётся остаться со мной, — картинка складывается в голове окончательно. Лилит давит горечь, мелькающую на понимании, что ради Сэма Люцифер готов поставить под удар, очевидно, кого угодно, и ведёт плечом. — Это не выход, Люцифер. Ты и сам знаешь, что вечно водить всеотца за нос не получится даже с нашим обширным опытом игры в прятки.        — Я не могу, Лил, — Люцифер прикрывает глаза и кривит губы. — Даже если бы я решил попытаться, я не могу к нему не вернуться.        — Слушай, — Лилит честно пытается выдавить улыбку, но быстро оставляет бесполезную затею. — Не то чтобы я высокого мнения о Сэме Винчестере, но одного я отрицать не могу. Он сильный человек. У него есть не только крепкие яйца, но и несгибаемая воля. Возможно, оставь ты меня когда-то, многого бы и не случилось. Но ты не оставил, и я не жалею ни о едином моменте. Выдержала я, выдержит и он. А если тебя не устраивает и это, то просто дай ему возможность самому решать, на что он готов.        — Я… Ты говорила, что понятия не имеешь, зачем папуля засунул тебя в эту убогую песочницу, — Люцифер меняет тему резко, как делает всегда, когда не находится с ответом или не желает его давать, и Лилит качает головой на мысли, что за столетия изменилось куда меньше, чем казалось поначалу.        — Ну, если не предполагать, что он изначально задумал нашу встречу и собирался насладиться драмой… — Лилит резко обрывает себя, когда Люцифер вздрагивает. — Ты не предполагаешь, ты в этом уверен, — констатирует она. — Ну, видимо, драма ему обеспечена. Я не знаю, чего именно ты от меня хотел, но не вижу причин с ней тянуть. То есть…        — Ты бросишь свой сосуд в самый последний момент. Уберёшься подальше и будешь жить как обычная обезьянка хотя бы какое-то время, — Люцифер вновь перебивает, и в его голосе звенит металл, который отражает ярость. Лилит невольно делает шаг назад и не сразу осознаёт смысл услышанных фраз. — Мы больше не встретимся. Но ты будешь жива.        — Да зачем мне такая жизнь? Зачем мне жизнь без тебя? — заглушать эмоции не просто не получается, но и не хочется. Лилит смаргивает злые слёзы и на долю секунды неудержимо желает, чтобы Люцифер не был тем, с кем отключать все человеческие чувства она не могла никогда. — Ты хочешь обречь меня на это только затем, чтобы всеотец не получил то, что, возможно, хочет?        — Я хочу обречь тебя на это затем, что это единственный способ не потерять тебя по-настоящему, — Люцифер то ли выплёвывает, то ли выкрикивает ответ, и Лилит замирает. — Если он вытащил тебя сюда из-за меня, то как только я уйду сейчас…        — Я стану ему бесполезна, — отстранённо заканчивает мысль за Люцифера Лилит и закрывает глаза. — Или, что многим хуже, не стану. Я не… Мне плевать, Люцифер. Если мне придётся жить, зная, что ты рядом, но не имея возможности даже с тобой поговорить, то мне плевать. Даже пустота бу…        — Мне нет, — едва слышная фраза Люцифера заставляет умолкнуть на полуслове и что-то переворачивает внутри. — Вечность, Лилит. Пока мы живы, у нас есть вечность. Её достаточно, чтобы изменилось что угодно. И как бы Мишель ни любил болтать о предначертанности, это не…        — Мы всегда стремились сломать правила всеотца. И нередко нам даже удавалось, — Лилит мимолётно улыбается, вычленяя главное из того, что Люцифер пытается выразить как умеет: пока они живы, жива и надежда. — Или он позволял нам так думать. В любом случае я… Ты ведь знаешь, что я не смогу тебе отказать.        — Ты будешь на моей стороне, — по-прежнему едва слышно произносит Люцифер.        — Всегда, — без колебаний подтверждает Лилит. — Так что… Ну и что тебе надо сделать, чтобы убедить всеотца в том, что я мертва?        — Солгать, — Люцифер усмехается с такой горечью, что Лилит на мгновение хочется снова вернуться к возражениям. — Не только другим, но и самому себе.              Картинка не расплылась, что было уже привычным, а исчезла неожиданно. Сэм дезориентировано заморгал, пытаясь переключиться на реальность, но увиденная сцена не желала отпускать. Здравый смысл бунтовал, настаивая, что страхи Люцифера являются лишь проявлением паранойи, но эмоции не соглашались, утверждая, что подобное поведение должно иметь под собой серьёзные основания.        — Ещё вопросы, Сэм? — Лилит отошла на пару шагов назад и сильно пошатнулась. Сэм машинально дёрнулся вперёд, желая не позволить упасть, и с трудом удержался от того, чтобы обхватить голову руками, когда сообразил, насколько запутался в собственных мыслях и порывах. — Нет? Отлично. И если ты не желаешь продолжить свои рассуждения предположениями о показе тебе ложных воспоминаний, то прекрати путаться под ногами. Иначе ты станешь участником не счастливого и радостного воссоединения, а унылой и скорбной панихиды.        — Что с Люцифером? — Сэм мгновенно отодвинул все лишние мысли и судорожно сглотнул, вспоминая нервный взгляд Лилит в разгар их спора. Сожаление, что он недопустимо упустил из внимания самое важное в данный момент, ударило наотмашь. — Он ведь жив? — уточнил Сэм, чувствуя, как внутри занимается холод.        — Да, но недолго таким останется, если не получит внешнюю подпитку, — лаконично бросила Лилит и опустилась на колени справа от Люцифера.        — Но здесь нет Небес, — автоматически озвучил свои мысли вслух Сэм, несколькими шагами преодолел расстояние, отделяющее его от Люцифера и Лилит, и, не задумываясь о том, что делает, опустился на землю с другой стороны. — Я имею в виду, что их благодать здесь не восстанавливается. Если можно как-то передать ему энергию от душ, я найду…        — Сэм. Если ты заработаешь истощение, что тебе понадобится для восстановления, бульончик из кукарекающей птички или кусок жирного хрюкающего кабана? — сарказм, который Лилит явно пыталась вложить во фразу, не скрыл неподъёмную усталость в её голосе ни на йоту.        — Благодать — бульон, энергия от душ — кусок мяса, — быстро провёл аналогии Сэм. — Но что ты тогда вообще предлагаешь делать? Если есть какой-то другой способ…        — Я понятия не имею, поможет ли это хоть как-то, но идей лучше у меня нет, — Лилит достала откуда-то из лифа платья длинное перо, и Сэм вскинул брови, выражая одновременно недоверие, вопрос и удивление.        — Это не его, — Лилит качнула головой. — Его местной копии. Обшарила каждый клочок этой песочницы дважды, пока отыскала. Я собиралась… Неважно. Считай, что это тарелка бульона. Её либо хватит, чтобы дальше организм восстановился достаточно для употребления стейков, либо нет.        — В нём есть сила, но её мало, так? — Сэм мысленно махнул рукой на то, что его вопросы могут выглядеть откровенно глупыми, понимая, что помочь Люциферу правильно куда важнее. — Слушай, они с Михаилом… Они называли этот сигил Лавель. Перед ритуалом…        — Что? — на лице Лилит проступило абсолютное изумление. — Люцифер на это согласился? С Михаилом?        — Ты явно знаешь о чём речь, — резюмировал Сэм, категорически не понимая, хочет ли отвечать и добавлять хоть что-то ещё к сказанному и отказываясь разбираться в мешанине эмоций, где помимо страха доминировали ревность и какая-то иррациональная обида. — Если я всё верно понял, сила разделится между ними. И если её и без того недостаточно, то…        — Шансы, что это поможет, становятся такими же призрачными, как «Эспирито Санто», который бултыхается по морям и океанам, — Лилит прикрыла глаза, и Сэму показалось, что она отчаянно пытается побороть ощущение бессилия.        — Корабль? — уточнил он, умышленно отходя от темы на секунды, которые могли позволить перевести дух им обоим. — Если ты о нём, то больше не бултыхается. Мы с Дином разобрались с ним в Массачусетсе пару лет назад. Это может причинить ему какой-то вред? — без перехода спросил Сэм, когда взгляд вновь зацепился за перо.        — Нет. Если сила его двойника той же природы, — Лилит открыла глаза, никак не прокомментировала информацию о корабле, но явно чуть-чуть расслабилась, а затем резко, будто опасаясь растерять решимость, прижала перо к губам Люцифера.       Неяркое сияние, охватившее перо, словно впиталось в кожу и мимолётно придало ей золотистую полупрозрачность. Сэм невольно потянулся к щеке Люцифера, отчаянно желая прикоснуться и позволить себе уцепиться хотя бы за иллюзию, что ничего действительно страшного не происходит, но отдёрнул руку, когда в голове возникла здравая мысль, что это может помешать процессу.       Минуты текли невыносимо медленно. Напряжение нарастало, и Сэм, стараясь не дать себе утонуть в нём, что было чревато, заставил себя осмотреться, о чём мгновенно пожалел. Осознание, что они находятся на кладбище, разрушенном настолько, что оно напоминает поле эпичной битвы и живы не иначе как чудом, только предстало в новом свете и ударило по нервам, заставляя их натянуться струнами.       Глубокий вздох не принёс ни облегчения, ни успокоения, но помог незначительно прояснить мысли. Сэм скользнул взглядом по Кейси, которая сидела в прежней позе и явно не спешила ни сбегать, ни подниматься, похоже, просто не имея на это сил, а следом бегло осмотрел Адама и Руби, ища подтверждение, что слабое, но ровное дыхание у них по-прежнему присутствует.        — Сэмми, — испуганный, почти жалобный негромкий оклик заставил встрепенуться. Сэм, краем сознания уловив шевеление со стороны Михаила, но уже не обратил на это внимания, обернулся к Люциферу, который с заметным трудом поднял голову, и сжал его руку в своей. — Сэмми…        — Тише, я здесь, — быстро заверил Сэм. — Всё хорошо, Люц. Всё будет хорошо, ладно? Мы живы. Все живы. А с остальным мы разберёмся.        — Сэмми, — теперь обращение прозвучало практически всхлипом, и Сэм заподозрил, что смысл его слов до Люцифера не дошёл. — Я… — почему-то лихорадочно оглядывая пространство, Люцифер осёкся, когда его взгляд остановился на Лилит.       Сэм вздрогнул, когда пальцы, которые он сжимал в ладони, словно окаменели, а затем начали мелко дрожать. Люцифер дёрнулся и начал напоминать человека, которому отчаянно не хватает воздуха, а затем рванулся вперёд, пытаясь то ли сесть, то ли просто дотянуться до Лилит и убедиться, что она ему не мерещится. Сэм, растерявшись только на мгновение, быстро переместил руки на плечи Люцифера.        — Люц, спокойно, — попытка обнять разбилась о неожиданно активное сопротивление Люцифера, который попытался вырваться. — Чёрт. Люцифер, пожалуйста, всё нормально, слышишь? Я здесь, я жив и даже не ранен. Лилит тоже почти в порядке. Или, по крайней мере, будет. Люц, да чтоб тебя, — уже беспомощно пробормотал Сэм, когда локоть Люцифера явно ненамеренно, но чувствительно угодил ему в скулу. — Люцифер, — Сэм сильно повысил голос, надеясь, что если это и не отрезвит, то хотя бы привлечёт внимание.        — Вы… — к удивлению Сэма Люцифер действительно замер и только его взгляд продолжил метаться между ним и Лилит.        — Боже, — Сэм едва подавил усталый вздох, когда применённое Люцифером местоимение внезапно открыло глаза на очевидную истину. — Люц, пожалуйста, успокойся, — Сэм быстро перешёл на мягкий тон и значительно понизил голос. Люцифер уставился на него немигающим взглядом. — Мы, — Сэм намеренно подчеркнул слово интонацией, запнулся и бросил взгляд на Лилит, но та неоднозначно хмурилась, то ли не понимая, в чём проблема, то ли не желая вмешиваться в разговор, являющийся таковым весьма условно. На помощь явно рассчитывать не приходилось, и Сэм продолжил, аккуратно подбирая слова: — Мы… поговорили. Никаких драк, Люц. Ничего страшного не случилось. Вообще-то, — Сэм сглотнул и решительно напомнил себе, что он никогда не закрывал глаза на правду, какой бы она ни была, — мы все живы благодаря Лилит и Кейси.        — Сэмми, я хотел тебе сказать, — отчаяние в голосе Люцифера свидетельствовало в пользу того, что он не рассчитывает ни на понимание, ни на прощение, и Сэму на неуловимое мгновение не менее отчаянно захотелось закричать. — Когда мы…        — Спустились в Ад, — решительно закончил фразу Сэм, когда Люцифер невольно или осознанно сделал паузу. — Я уже понял, — осторожно притянув Люцифера в объятие и на этот раз не встретив сопротивления, Сэм позволил себе выдохнуть. В голове замелькали отрывки воспоминания, показанного Лилит, объясняющие и настояние Люцифера на разговоре, находясь в одном теле. — Люц, всё хорошо, ладно? Мы обсудим всё, что захочешь, но после того, как окажемся хотя бы в относительном комфорте и безопасности. У тебя что-нибудь болит? Слабость?        — Мишель, — Люцифер снова дёрнулся, но на этот раз ограничился выворачиванием шеи и явно неумышленно проигнорировал заданные вопросы.        — Почти очнулся, — неожиданно отозвалась Кейси. Сэм обернулся и чуть прищурился, заметив, что она пересела ближе к Михаилу и Адаму. — Люди тоже подают признаки жизни, — с едва различимой насмешливой интонацией добавила она.        — Видишь? — Сэм позволил себе слабую улыбку, когда повернулся обратно. — Все живы и будут в порядке.        — Я… — Люцифер кивнул, сам усилил объятие и как-то потерянно посмотрел на Лилит. — Откуда ты?.. Мы договорились.        — Даже не начинай, — тон Лилит мгновенно стал воинственным, а взгляд — недобрым. — Только попробуй сказать, что я должна была дать тебе погибнуть, чтобы всеотец до меня не добрался, и ты точно обеспечишь себе лицезрение нашей с Сэмом драки.        — Ничего умнее ты, разумеется, придумать не могла, — раздражённо бросил Сэм, когда Люцифер вздрогнул, а в его взгляде вспыхнул почти панический страх.        — Ну, прости, что не взяла пример с тебя и не облапала его с ног до головы, — незамедлительно огрызнулась Лилит. — Впрочем, если ты так настаиваешь, это легко исправить.        — Да не пошла бы ты, — сорвался Сэм, понимая, что сил контролировать ни собственные эмоции, ни вообще что-либо просто не осталось.        — Только если проводишь, — Лилит очаровательно улыбнулась, но её глаза остались холоднее льда.        — Михаил, — восклицание Адама прозвучало настолько громко, что несколько птиц вспорхнули с деревьев, а всеобщее внимание невольно сосредоточилось на нём. — Сэм? Ребята… Я… Я вернулся? То есть это же не очередной кошмар? Вы же все настоящие?        — Так, — Сэм с силой провёл рукой по лицу, абстрагировался от перепалки с Лилит и, пронаблюдав, как выглядящий всё ещё сильно дезориентированным Михаил судорожно стискивает Адама в объятиях и не особо разборчиво заверяет его, что они в реальности, решительно констатировал: — Нам надо убираться отсюда. И чем скорее, тем лучше. Мы сейчас лёгкая добыча для любого монстра. Я поищу машину.        — Зачем тебе очередное корыто на колёсах, Сэмми? — почти привычный тон Люцифера в первое мгновение воспринялся сознанием чем-то категорически неправильным.       Понимание, что едва ли минуты, на которую все отвлеклись на Адама, Люциферу просто не могло хватить, чтобы прийти в норму, Сэм резко повернул голову в его сторону. Люцифер смотрел куда-то поверх плеча Лилит, а его пальцы касались её лба. Открывшаяся картина объяснила изменившийся вследствие сосредоточенности тон и отозвалась вспышкой иррациональной ревности.        — Нам надо как-то попасть домой, — Сэм пожал плечами, всё-таки давая очевидный ответ на вопрос, и даже удивился, когда раздражение никак не отразилось в голосе. — Учитывая, что крыльями вы сейчас воспользоваться не можете…        — Кто тебе сказал? — Люцифер отнял пальцы ото лба Лилит, нечаянно или умышленно проскользил ими по её щеке и только потом обернулся. Сэм стиснул зубы, запрещая себе как-либо реагировать. — Мишель, — неожиданно окликнул Люцифер, не добавив никаких пояснений. — Надо поболтать.        — Полагаю, я смогу забрать Адама и Руби, — утверждение последовало незамедлительно и звучало осмысленно, говоря о том, что Михаил достаточно пришёл в себя и, похоже, успевал следить за происходящим, несмотря на то, что так и не выпустил из объятий Адама и, казалось, не видел вообще ничего и никого, кроме него. — Но Кейси…        — Э нет, — Кейси вскинулась мгновенно, быстро поднялась на ноги и отступила на пару шагов в сторону, едва не утратив равновесие при этом. — Даже если мне придётся ползти, предпочту это тому, чтобы отправиться куда-то с вами. Вы же в курсе, что вы все поехавшие на всю голову? — явно риторически вопросила она и медленно начала пятиться к воротам.        — Стой, — повелительный оклик сбил с мысли, и Сэм не сразу понял, что он исходил от Лилит, которая поднялась на ноги и двинулась к Кейси. — Ты же знаешь, что я могу помочь.        — Так же, как помогла Азазелям? — Кейси сверкнула глазами и вскинула подбородок. — Знаешь, я, пожалуй, откажусь. Мне ещё дорог мой рассудок.        — О, не будь идиоткой, — Лилит закатила глаза и поджала губы на мгновение. — Тебе некуда податься, и мы обе это знаем. Но если ты желаешь, чтобы я была более убедительной…        — Довольно, Лилит, — голос Михаила, который либо не был удивлён тому, что Лилит жива, либо искусно это скрывал, прозвучал холодно, а он быстро приблизился и встал перед Кейси, тем самым закрывая её собой. Сэм невольно сжал кулаки, понимая, что невозможность уследить за всем происходящим начинает злить. — Она достаточно ясно дала понять, что не желает идти с тобой.        — Михаил, — протянула Лилит и явно попыталась замаскировать напряжение, граничащее со страхом, за вызывающей улыбкой. — И давно ты записался в защитники тех, кого всегда рьяно желал уничтожить?        — Я перед ней в неоплатном долгу, — Михаил свёл брови, нахмурившись, и Сэм сообразил, что он мог успеть просмотреть воспоминания Кейси. — Меньшее, что я могу сделать сейчас, это обеспечить ей свободу решений. И то, что я благодарен и тебе, не означает…        — Притормози-ка, Мишель, — Люцифер явно переместился перелётом, и Сэм, осознав это с секундным опозданием, испытал непреодолимое желание что-нибудь взорвать.       Сила, которой оставалось немало, устало, но послушно хлынула в руки, а Сэм быстро встал, не ожидая от разворачивающейся сцены ничего хорошего. Краем глаза отметив, что Адам пытается привести в чувство Руби, но постоянно отвлекается, чтобы взглянуть на Михаила, Сэм сосредоточился на ситуации, обдумывая не проще ли предотвратить то, что, возможно, придётся останавливать.        — Слушайте, если вы решили добить друг друга, то только не из-за меня, — Кейси решительно вышла из-за спины Михаила и остановила взгляд на Лилит. — Я понятия не имею, зачем я тебе вдруг понадобилась, хотя и могу заподозрить, что с союзниками у тебя теперь негусто, но никаких гарантий безопасности, если я пойду с тобой, ты мне дать не можешь. Так что я уж как-нибудь сама по себе.        — Моё слово в качестве гарантии тебя устроит? — вкрадчивым, почти шёлковым тоном осведомился Люцифер, но за этим не ощущалось ни злости, ни подвоха. Кейси застыла на месте и, казалось, потеряла дар речи. — Лилит не причинит тебе вреда, если ты не вынудишь её защищаться.        — Я… — Кейси явно утратила большую часть запала и выглядела изрядно растерянной. — Устроит, — наконец выдала она, явно собравшись с духом. — То есть, разумеется. Отец, я…        — Люцифер, — поправка последовала незамедлительно, а Люцифер явно собирался продолжить говорить, но неожиданно застыл на долю секунды, а затем настороженно осмотрелся.       Сэм машинально сделал то же самое, не понимая, что не так. Взгляд скользнул по изрядно перекошенным воротам кладбища, двинулся дальше, но вернулся, зацепившись за упущенное несоответствие. Сэм прищурился и тут же вздрогнул, понимая, что металл полностью покрыт льдом, что выглядело максимально противоестественным при плюсовой температуре воздуха.       Память тут же подсунула калейдоскоп картинок, и Сэм с удивлением осознал, что даже момент, когда именно пострадали ворота, его сознание зафиксировало. Недоброе предчувствие вспыхнуло в груди, когда простой расчёт подсказал, что ещё около часа назад никакого льда на металле не было. Сглотнув, Сэм быстро осмотрел прилегающую к воротам землю.       В голове крутились воспоминания о дожде, устроенном Михаилом, но картинка всё равно не складывалась. Взгляд замер на траве, а мозг завис, отказываясь немедленно выдавать объяснение, почему она белая. Мельком замечая, что вместе с Люцифером теперь осматривается и Михаил, Сэм встряхнулся, когда ещё зелёная трава побелела прямо на глазах. В голове что-то перещёлкнуло.        — Руби, — с паникой выдохнул Сэм, едва сообразил, что из всех она была единственной, кто оставался без сознания. Следом пришло и понимание, что на земле сидел и Адам, возможно потому, что не имел сил встать, и Сэм мгновенно развернулся в их сторону. — Адам, — окликнул он, не столько желая что-то сказать, сколько убедиться, что брат в порядке.        — Я нормально, — быстрый ответ, взволнованным, но чётким голосом заставил выдохнуть, но хотя бы частичная расслабленность пришла только тогда, когда Сэм заметил, что Адам успел подхватить Руби на руки и идёт к ним. — Она не приходит в себя, и это дерьмово, но не так дерьмово как это, — Адам кивнул головой на иней, который продолжал укрывать траву и землю, двигаясь с разных сторон. — Что за хрень тут вообще происходит?        — Хороший вопрос, — Сэм покачал головой, признавая, что ответа у него нет. Недоброе предчувствие не просто усилилось, но и породило отчаянную потребность оказаться как можно дальше от проблемы, которая определённо представляла потенциальную опасность. — Люц…        — Согласен с тобой как никогда, Сэмми, — мгновенно отреагировал Люцифер, и Сэм в первое мгновение не понял, произнёс ли он одну из своих мыслей вслух или речь идёт о чём-то, сказанном ранее. — Нам надо немедленно убираться отсюда. Лилит…        — Я смогу переместиться, — не дожидаясь окончания фразы, отозвалась Лилит. Сэм отогнал досаду, когда Люцифер только кивнул, что говорило в пользу того, что Лилит понимала его даже не с полуслова, а без таковых вообще. — И мне есть куда идти. А когда проверю одну свою теорию, загляну в гости. Ты со мной? — Лилит обернулась к Кейси.        — Да, — та сглотнула, бросив взгляд на иней, который продолжал стремительно приближаться, захватывая пространство дюйм за дюймом. — Без понятия, что за дерьмо здесь происходит, но… — Кейси так и не закончила фразу, когда Лилит схватила её за запястье, послала Люциферу взгляд, очевидно, понятный только им, а в следующее мгновение исчезла вместе с ней.       Сэм ещё успел заметить, как Михаил обнимает Адама, который по-прежнему держал на руках Руби, прежде чем невесомость утянула за собой. Руки Люцифера, почему-то обжигающе горячие, с силой сжали в объятии, а через мгновение перед глазами оказалась гостиная соседского дома. Мысль, что кто-то успел разжечь в ней камин слишком сильно, исчезла в темноте, которая поглотила собой всё.              Страх возникает при одном взгляде на Дина. В его облике вроде бы не изменилось ничего, но невидимая глазу, однако уловимая тяжёлая удушающая аура, которая окутывает его плотным коконом, будит практически первобытный ужас, предчувствие беды и желание убрать её любой ценой. В глаза бросается символ на предплечье Дина, который горит красным и, кажется, пульсирует.       Окружающая обстановка подгружается медленно и воспринимается сродни декорациям, что меняется только тогда, когда мозг подсовывает вывод, что происходит что-то очень серьёзное. Взгляд скользит по пространству уже внимательнее. Редкие молнии и тяжёлые тучи, которые, кажется, готовы разразиться неудержимым ливнем в любую секунду, усиливают напряжение.       Множество людей и, похоже, не только таковых, знакомых и незнакомых, попадаются на глаза, но не могут заинтересовать в должной степени. Взгляд упрямо возвращается к Дину, который напряжён настолько, что о его скулы, кажется, можно порезаться. Он беззвучно что-то шепчет, и после непродолжительного наблюдения, Сэм почти уверен, что он считает.       Шедим возникает в поле зрения неожиданно. Непонимание сменяется прозрением уже через несколько секунд. Картинка обретает чёткость и завершённость окончательно, и мозг моментально запускает анализ всего, что видит. Огромная дыра в земле, из которой рвётся свет пламени, разом напоминает об Аде. Хрупкая совсем юная девушка, стоящая у её края, кусает губы.       Дин бросает на шедима единственный короткий взгляд, и тот вдруг послушно прыгает прямо в геенну огненную, к которой успел приблизиться вследствие своих зигзагообразных скачков. Символ на руке Дина сияет ещё ярче, что кажется невозможным. Девушка падает на колени, а из её носа начинает течь кровь. Значительно в стороне продолжается то, что без преувеличения можно назвать сражением.        — Дин, я не выдержу, — в голосе девушки безмерное сожаление и откровенный страх. — Мне не хватит сил. Мне жаль, но…        — Сопли будешь распускать в другой раз, — в голосе Дина незнакомая жестокость с металлическим оттенком. — Если мы не запрём этих тварей, то наш долбаный мир-самоубийца всё-таки рухнет. Осталось меньше дюжины.        — Ты не понимаешь, — восклицание девушки звучит отчаянно, а она почти плачет. — Если я лишусь сознания, эти врата уже никто не закроет. И все шедимы, которых ты уже вернул в их тюрьму… Дин, осторожно, — неожиданное предупреждение заставляет внимание переключиться.       Взгляд выхватывает из толпы женщину с яркими рыжими волосами, стоящую рядом с мужчиной в белоснежном костюме. Её руки вскинуты, а губы произносят слова на латыни, которые быстро складываются, похоже, в заклинание. Стена огня несётся в сторону Дина и девушки с такой скоростью, что, кажется, шансов спастись от неё, не умея телепортироваться, просто нет.       Невысокий мужчина появляется прямо между Дином, оказавшимся первым на траектории удара, и неестественным пламенем мгновенно, и только через секунду опознаётся по памяти Гавриилом. Его глаза вспыхивают тускловатым, но всё равно слепящим светом, а через долю секунды огонь замерзает. Стена льда огненного цвета выглядит равноценно потрясающе и жутко.       Неуловимый миг, — и она брызгает во все стороны мелкими цветными кристаллами, осыпает всё и вся. Женщина, сотворившая заклинание, смотрит на Гавриила с ужасом и вызовом одновременно и делает шаг назад. Всё резко приходит в движение, словно микропауза заканчивается по щелчку кого-то невидимого. Битва возобновляется, а к открытым Вратам приближается очередной шедим.       Демон, о чём говорят непроницаемо-чёрные глаза, оказывается за спиной Дина внезапно и меньше чем миг сам выглядит удивлённым, очевидно, тому, что смог подобраться так близко. Гавриил оборачивается резко, но не успевает на долю секунды. Длинный меч пронзает сердце Дина со спины одним рассчитанным точным ударом. Демон заходится криком, а из его глаз и рта вырывается пламя.               — Сэмми, — настойчивый голос Люцифера, который звучал так, словно звал он его не впервые и успел утратить надежду дозваться, ворвался в мысли с силой урагана. — Сэмми, да какого?.. — незаконченный вопрос воспринялся воплощением непонимания, толики отчаяния и бессилия одновременно.        — Люц, — пробормотал Сэм, когда яркая картинка окончательно скрылась в глубинах сознания, а глаза распахнулись будто бы сами по себе. — Что тут?.. Так, — Сэм резко сел, попутно отмечая, что его уложили на диван, и быстро осмотрелся. Понимание, что они находятся всё в той же гостиной, заставило мысли упорядочиться, а воспоминания выстроиться в правильном порядке. — Чёрт, я отрубился? — Сэм с силой провёл рукой по лицу, силясь отогнать остатки бессознательности и липкий страх, поселившийся внутри, едва он сообразил, что увиденный сон подозрительно похож на один с тех, в которых он раньше видел будущее.        — Ты нас здорово напугал, — кивнул Адам, который пристроился на краю дивана. Сэм моргнул, ответно сжал руку Люцифера, который отвечать на заданный вопрос не спешил, но вцепился в его ладонь с такой силой, что пальцы коротко хрустнули, и окинул помещение более осмысленным взглядом. Михаил обнаружился возле кресла, в котором полулежала Руби, явно так и не пришедшая в себя, и сосредоточенно её осматривал. — То есть мы оказались здесь, и это было похоже на хоть насколько-то безопасное место, а потом ты просто упал. Вернее ты отключился и упал бы, если бы не Люц. И ты ни на что не реагировал.        — Я… — Сэм сглотнул и взял короткую паузу, когда в голове пронеслась мысль, что сейчас крайне неподходящий момент, чтобы делиться своими подозрениями о вернувшихся вещих снах со всеми. — Видимо, недооценил, насколько на самом деле устал, — Сэм быстро выдавил улыбку, зная, что она выглядит вымученной, но надеясь, что это не вызовет вопросов в текущей ситуации. — Господи, я тебя даже не обнял, — растерянно констатировал Сэм следом, обращаясь к Адаму, который тут же подался к нему сам.        — Всё нормально, — Адам чуть похлопал его по спине и с заметной неохотой отстранился. — Я нифига не понял, что вы успели натворить, пока меня не было, но, судя по тому, что я уже видел, рассказ будет долгим. И тебе было явно не до меня.        — Я… — Сэм сокрушённо качнул головой, признавая, что Адам абсолютно прав и огорчаясь этому. — Прости. Что с Руби?        — Она человек, Сэм, — Михаил отозвался с такой неподъёмной усталостью в голосе, что Сэм задался вопросом, как он вообще ещё остаётся в сознании. — Для тебя смягчающим обстоятельством послужила кровь демонов. Адам… — голос Михаила сорвался, а он судорожно сглотнул.        — Отдохнул в Пустоте из-за собственной глупости, — закончил за него фразу Адам и криво усмехнулся. — Но я не жалею, — быстро добавил он, покосился на Михаила, который, не выпуская запястья Руби, обернулся и яростно свернул глазами, и ещё быстрее добавил: — О том, что не дал этому ублюдку забрать Люца, а не о том, что натворил в целом.        — И мы это ещё обсудим. Позже, — Сэм нахмурился, поймал взгляд Адама и только после этого искренне произнёс: — Но сейчас… Спасибо. Я не знаю, насколько ты сам понимаешь, что для меня сделал, но я… Просто спасибо.        — Эмм, не за что? — Адам, явно почувствовавший неловкость, слегка пожал плечами. — Ну, то есть, вы же вытащили меня, а значит, если что мы смогли бы вытащить и Люцифера. И тогда получается, что я просто…        — Всё не совсем так, Адам, — Михаил, водящий ладонью над грудью Руби, покачал головой. — Ритуал, которым мы воспользовались, передала нам Лилит. Люцифер единственный из нас, кому она могла бы его отдать. И окажись он в Пустоте, у нас едва ли были бы хоть какие-то варианты.        — О, — Адам приподнял брови, явно на ходу осмысливая новую информацию, и запустил пальцы в волосы. — Ясно. Я… Тогда, наверное, хорошо, что всё так сложилось? То есть я не имею в виду вообще всё, я просто… — он умолк под пронзительным взглядом вновь обернувшегося к ним Михаила и нервно улыбнулся.        — Ладно, — Сэм потёр подбородок, понимая, что разговор с Адамом может подождать, а в их потенциально возможные разборки с Михаилом вмешиваться не стоит. — Я всё-таки… Руби досталось сильнее от Тени? Но ведь он и Адама…        — Мартышке досталось ещё от копья, — пояснения неожиданно последовали от Люцифера, и Сэм тут же обернулся к нему. Желание оказаться наедине моментально, словно только и ждало некоего условного сигнала, взметнулось волной и затопило без остатка. Сэм прикрыл глаза на мгновение, напоминая себе, что они не могут просто исчезнуть, не разобравшись предварительно хотя бы в общих чертах с тем, что с остальными. — То ли стараниями папули, то ли ещё как, но на нём оказалось любопытное проклятие.        — Его крайне сложно обнаружить своевременно, если не знать, куда смотреть, — мрачно добавил Михаил, продолжающий свои действия. — Я не заметил его при воскрешении, но позже, когда оно проявило себя, пытался его снять. Я был уверен, что у меня получилось, но состояние Руби говорит об ином.        — Не нагнетай, Мишель, — Люцифер поморщился. Сэм едва не подался к нему, когда по ладони ласкающе прошлись пальцы. — Прежде чем посыпать голову пеплом, вспомни, что мартышка не спала, не ела и не удовлетворяла прочие отвратительные потребности обезьянок.        — Я допускаю, что общая ослабленность организма могла дать негативный эффект, — Михаил нахмурился, а затем приложил ладонь к солнечному сплетению Руби. Несколько секунд он словно к чему-то прислушивался, а затем выдохнул с заметным облегчением. — Теперь она просто спит, — лаконично пояснил он.        — Вот и чудно, — Люцифер резво отнял свою руку и хлопнул в ладоши. — Осталось сунуть её в ближайшую спальню, где имеется кровать.        — Люц, — Сэм укоризненно качнул головой, но не смог сдержать слабой улыбки, проступившей от понимания, что перспектива оказаться с Люцифером в комнате, которую сознание уже твёрдо определяло как их, стала ближе. — Михаил, мы можем помочь. Нам, наверное, стоит подумать не только о Руби, но и хоть о какой-то защите дома.        — Уже, — коротко отозвался Михаил, и, очевидно, заметив удивление, пояснил: — Защита далека от совершенства, но на некоторое время её должно оказаться достаточно. Нам всем необходим отдых, и тебе в первую очередь, Сэм. Кровь может добавить тебе выносливости, но никак не удовлетворяет обычные человеческие потребности. Полагаю, любые обсуждения и решения стоит отложить до того времени, когда мы все восстановим силы.        — Прекрасная идея, Мишель, — Люцифер мгновенно оказался стоящим на ногах и широко улыбнулся с явно напускной жизнерадостностью. — Я уверен, что ты превосходно справишься с распределением этих обезьянок по местам, — Люцифер небрежным взмахом руки указал сначала на Руби, а затем на Адама, — и даже споёшь им колыбельные. Только не пой ту жуткую балладу на енохианском, от которой Раф…        — Люцифер, — во взгляде Михаила, который перебил, отразилось раздражение, но усталая улыбка, притаившаяся в уголках его губ, при этом была странно понимающей.        — И я тебя люблю, Мишель. Всей своей благодатью, — с убийственной, насмешливой, но не ехидной проникновенностью заверил Люцифер, и Сэм поймал себя на том, что бессильно усмехается и качает головой.       Пальцы Люцифера сжались на запястье, а короткое мгновение невесомости привело их в спальню. Сэм неожиданно для себя вздрогнул, когда внутри возникло уверенное ощущение, что с тех пор, как они находились здесь последний раз прошли не сутки, а годы. Взгляд скользнул по портьерам, теперь синего цвета, по картине, запавшей в душу, и в груди что-то лопнуло с оглушительным звоном.       Осознание, что они живы и вместе, обрушилось в полной мере и с сокрушительной силой. Сэм жадно схватил воздух, понимая, что его резко перестало хватать. События последнего времени проносились перед глазами, напоминая одновременно жуткий, но нереальный сон и самое реальное, что с ним когда-либо случалось в жизни. Руки Люцифера сжались где-то на пояснице, прижали к себе до боли.        — Люц, — выдохнул Сэм, отдавая себе отчёт, что в коротком обращении отразилась явная паника, но не в силах даже пытаться сдержать эмоции. Чувства, которые хоть как-то поддавались контролю даже во время непростого разговора перед спуском в Ад, сейчас рвались наружу с сумасшедшей силой. — Боже, Люц… — потерянно повторил Сэм, не считаясь с риторическим упоминанием в начале фразы. — Там… Если бы не Лилит… Ты мог… — всё, на что не было и лишней секунды на кладбище после уничтожения Ада, завертелось в голове безумной каруселью малосвязанных мыслей, которые пытались найти воплощение в словах, но терпели фиаско.        — Сэмми, — откровенная растерянность в голосе Люцифера располагала предположить, что переход к практически истерике оказался слишком резким.        — Я нормально, — попытался исправить ситуацию Сэм, понимая, что последнее, что сейчас нужно Люциферу, это лихорадочно искать способ его успокоить. — Буду нормально, — поправился Сэм, когда заметил гримасу недоверия на лице чуть отстранившегося Люцифера, явно являющуюся ответом на его неуверенную жалкую фразу.        — Сэм, я… — Люцифер посмотрел на него со странным недоумением и, казалось, панически перебирал в голове слова, силясь найти подходящие.        — Всё нормально, — уже куда увереннее произнёс Сэм. Появившееся ощущение, что он загоняет Люцифера в тупик, не нравилось настолько сильно, что желание говорить о чём угодно менее сложном затмило собой всё. — Прости, мне не стоило…        — Сэм, — Люцифер неуловимо быстро переместил руки на его плечи и, удерживая за них, неожиданно слегка встряхнул. — Я не… За что ты извиняешься? — злость, проступившая в голосе Люцифера, почти побудила отстраниться, но какое-то интуитивное знание, что она не направлена на него, не дало двинуться с места. — Я… Я не знаю, как это исправить? — наконец почти с отчаянием выдал Люцифер с уловимой вопросительной интонацией, и в голове что-то щёлкнуло. Сэм втянул в себя воздух, всё ещё с трудом проходящий в горло, когда сообразил, что злился Люцифер на самого себя. — Я не подумал… Не предусмотрел. Ты… Я не понимаю, почему я вообще ещё тебе нужен, но мне показалось… Хоть в каком-то качестве… И я должен…        — Что? — автоматически уточнил Сэм, не обращая внимания на то, что перебивает отрывистую речь, которая казалась вымученной, но не из-за содержания. — Люц, ты серьёзно так думаешь? Что мной руководит исключительно эгоизм? Ты действительно не понимаешь, что в первую очередь я хочу, чтобы ты был жив и в порядке ради тебя самого, а не потому, что ты нужен мне? Разумеется, больше всего на свете я сейчас боюсь тебя потерять, но ты говоришь об этом так, словно ты для меня… я не знаю… игрушка? Забава? И что значит, хоть в каком-то качестве?..       Сэм заставил себя захлопнуть рот, когда Люцифер сжался и, похоже, собрался от него попятиться. Ощущение, что они разговаривают на разных языках, вернулось в полной мере, и Сэм едва сдержал тяжёлый вздох, понимая, что хотел бы не испытывать его никогда. Смутная догадка, явно способная стать озарением, бродила по краю сознания, но не желала обретать чёткость.        — Душ, — Люцифер неожиданно сменил тон и заметно подобрался. Сэм стиснул зубы, отгоняя настойчивое неприятное впечатление, что Люцифер снова закрывается на все замки, а он сам позволяет ему это сделать. — Ты же хочешь все это смыть, — Люцифер пространно взмахнул рукой, очевидно, имея в виду грязь, копоть, пыль и кровь, смесью которых они были покрыты едва ли не полностью. — Точно, — дополнение прозвучало с несвойственной Люциферу рассеянностью.       Сэм не успел ни возразить, ни вообще хоть как-либо отреагировать, когда крылья сорвали их с места. Одежда исчезла то ли ещё в спальне, то ли уже в полёте, но это заботило в последнюю очередь. Чёткая мысль, что разобраться необходимо прежде, чем ситуация, уже воспринимающаяся изрядно упущенной, станет таковой окончательно, билась в голове, но не добавляла мышлению ясности.       Сэм дёрнулся, когда вода мощными струями обрушилась на плечи и спину, и почти улыбнулся, резко вспоминая, как в прошлый их совместный визит в душ она оказалась ледяной поначалу. Люцифер, недобро глядящий на лейку, похоже, незначительно расслабился, когда осознал, что сейчас вода идеальной температуры. Смутная догадка почти обрела знание, но вновь ускользнула.       Дыхание перехватило от осознания, насколько Люцифер старается заботиться и учиться на своих ошибках, даже если это касается мелочей. Скользкие ладони огладили его торс, и Сэм сосредоточился. Люцифер, который успел взять бутылку с гелем, явно не собирался повторять вчерашние развлечения с пузырями, а в его действиях ни на йоту не ощущалось желания соблазнить.       Сэм несколько секунд отсутствующим взглядом смотрел на руки Люцифера, которые продолжали его мыть, а потом забыл сделать вдох. Признание Люцифера, показанное в воспоминании без прикрас, всплыло в голове и будто бы стало недостающим звеном. Сэм прикрыл глаза, отказываясь верить, что Люцифер на самом деле не понимает, что его чувства взаимны, но уже зная, что это единственная истина.       Мозг, получивший внятное направление для размышлений, бодро начал подсовывать очевидные моменты, сопоставляя их с контекстом ситуации. Сэм протяжно вздохнул и только покачал головой, когда Люцифер бросил на него чуть настороженный вопросительный взгляд. Моменты продолжали выплывать из памяти один за другим, лишь подтверждая предположение.       Непонимание Люцифером порой очевидных для людей истин даже после того, как он практически утратил благодать. Его нежелание читать мысли и исключение, сделанное только после того, как он, Сэм, не просто дал разрешение, но и фактически попросил об этом прямо. Недоверие ко всем и ожидание порицания или осуждения, но никак не хорошего отношения к себе.        — Люц, — в горле застрял ком, мешая говорить свободно. Мысли сбились, не желая облегчать задачу. Сэм машинально констатировал, что Люцифер закрыл кран, а затем быстро вышел из душевой кабины, чтобы вернуться через секунду с полотенцем в руках. — Спасибо, — пробормотал Сэм, мысленно распекая себя на все лады.        — Еда, — едва ли не беззаботно возвестил Люцифер, но сейчас Сэм ясно видел, насколько непросто ему даётся почти привычное поведение. — Вряд ли она найдётся в этом…        — Люцифер, прямо сейчас еда это последнее, что меня волнует, — твёрдо перебил Сэм, и тут же понял, что тон он выбрал неверный. Люцифер явно попытался сложить губы в улыбку и кивнуть, но первая стекла с его губ, не успев на них появиться, а второе получилось откровенно дёрганым движением головы. — Боже, — Сэм провёл рукой по лицу, быстро обмотал полотенце вокруг бёдер и решительно попросил: — Люц, верни нас в спальню. Пожалуйста.       То, с какой скоростью Люцифер выполнил просьбу, отозвалось щемящим чувством внутри. Сэм сжал кулак, умышленно позволяя ногтям впиться в ладонь до ощутимой боли, что немного отрезвило и помогло сдержать эмоции, и потянул Люцифера к кровати. Не обращая никакого внимания на то, что с них продолжает капать вода, Сэм откинул покрывало вместе с одеялом.       Люцифер бросил на него немного опасливый, но куда больше непонимающий взгляд, но послушно сел и никак не отреагировал, когда Сэм устроился рядом и накрыл их обоих одеялом. Прислонившись к спинке кровати, что принесло облегчение изрядно уставшим мышцам, Сэм потянул Люцифера за руку к себе и мысленно поморщился, когда тот беспрекословно повиновался.        — Сэмми, если ты не хочешь есть, то тебе надо поспать, — в голосе Люцифера на этот раз отсутствовал даже намёк на уверенность.        — Надо, — как можно мягче согласился Сэм, умышленно избегая резкости в любом проявлении. — Но знаешь, что мне нужно намного больше? Убедиться, что ты действительно в порядке и тебе хорошо, а не плохо. Прикасаться к тебе, чтобы стереть все те мгновения, когда я не мог этого сделать и верил, что уже никогда и не смогу. Говорить с тобой, потому что я не хочу, чтобы между нами оставались недопонимания. Люц, я очень ценю то, что ты пытаешься справиться с чуждым тебе понятием заботы обезьянок. И мне приятно, что для тебя имеет значение моё состояние. Но кое-что ты упускаешь, — Сэм перевёл дыхание и мысленно выругался, понимая, что выбрал не лучший момент. Люцифер, до этого прижимающийся спиной к его груди, резко вывернулся, а в его взгляде застыл одновременно вопрос и обещание сделать что угодно, как только оно будет ему озвучено. — Боже, — Сэм тряхнул головой, ловя себя на мысли, что повторяется и отгоняя желание стереть прошлое Люцифера без остатка. — Люц, забота — вещь обоюдная. Мне не будет хорошо, если тебе плохо, понимаешь? И сейчас я уверен, что тебя что-то беспокоит. Я не настаиваю, но был бы очень признателен, если бы ты поделился этим со мной.        — Я не… — Люцифер отвернулся обратно, но в противовес действию подался в объятие сильнее прежнего, а затем неожиданно заговорил отстранённо, но хотя бы без прежней глухости и обезличенности, за что Сэм был невероятно благодарен: — Я не знаю как, Сэм. Я так долго ненавидел, что мне кажется, что я больше не знаю, как любить. Или я никогда и не умел делать это правильно, — явственная горечь отразилась в словах, несмотря на то, что Люцифер явно пытался её сдержать. — Ты видел, что первое мне сказал старик. И я ему поверил. Я любил его. Любил больше всех на свете. Я любил Михаила. Но этого оказалось… недостаточно? Видимо, я любил их как-то не так, — даже не видя его лица, Сэм был уверен, что Люцифер скривил губы. — И я выбрал ненависть. Ненавидеть было проще. Когда ты вселенское зло, от тебя не ждут ничего, кроме злодеяний. Ты не облажаешься просто потому, что уже. В ненависти легко черпать силы. К ней легко привыкнуть. Легко поверить, что ничего иного не нужно. Легко презреть любовь. Но теперь я… — Люцифер качнул головой, а потом вдруг попытался освободиться.        — Люц, — с ноткой строгости одёрнул Сэм, стараясь одновременно не дать откровениям спровоцировать истерику, но и не перейти ту грань, после которой его действие только усугубит ситуацию. Эмоции рвались к Люциферу с такой силой, что Сэму на мгновение показалось, что они могут обрести материальность и пробить грудную клетку. — Люцифер, пожалуйста. Не прячься от меня снова. Не надо. Я… Господи, иди сюда, — Сэм сдался, понимая, что никакие слова не окажутся достаточно подходящими, чтобы выразить всё, что кипело и взрывалось фейерверками внутри.       Сэм втянул Люцифера в поцелуй, едва тот с некоторой опаской, но всё-таки повернулся и оказался почти сидящим на нём. Руки хаотично заскользили по уже знакомому телу, отчаянно стремясь подарить ласку повсеместно и успокоить. Заверения, что он не поступит так, как поступали другие, вертелись в мыслях отрывочными фрагментами, но казались слишком самоуверенными и пафосными для озвучивания.        — Сэмми, — уже привычный полувздох-полувсхлип прозвучал где-то в районе шеи, и Сэм сообразил, что растворился в возможности чувствовать Люцифера настолько, что не заметил, как тот оседлал его бёдра и проложил дорожку поцелуев до ключиц.        — Люц, — не желая отталкивать, но отчётливо ощущая со стороны Люцифера надрыв и привкус отчаяния, Сэм огладил его спину, стараясь придать ласке максимально умиротворённый характер. — Ну что ты ещё себе надумал? — осознанно понизив голос и придав ему ту мягкость, которая потенциально могла расположить собеседника открыться, а не отстранится, Сэм прижался губами к виску Люцифера.        — Я… — Люцифер дёрнул щекой и попытался пересесть на кровать, но Сэм только крепче сжал руки, однозначно давая понять, что так просто отпускать он вовсе не намерен. — Ты говорил на кладбище, что хотел бы, — Люцифер явно заставил себя добавить хотя бы урезанное объяснение и тут же поник.        — Говорил, — Сэм осторожно кивнул, поколебался мгновение, но всё-таки принял решение в пользу смены положения, аккуратно толкнул Люцифера, побуждая лечь на бок, и быстро вытянулся рядом, позволяя их лицам оказаться буквально в дюйме. Рука, не теряя ни секунды, опустилась на спину Люцифера и двинулась по ней, выводя неровные круги. — Но не для того, чтобы ты решил, что моё желание надо удовлетворять независимо от времени, обстоятельств и твоего состояния.        — Но тебе это нравилось, — Люцифер глянул исподлобья и настолько напомнил вдруг потерянного ребёнка, который просто не понимает, почему у него не получается угодить, когда он так сильно старается, что Сэм задохнулся от накрывшего порыва утопить в ласке. Желание доказать Люциферу, что он нужнее всех и ему не надо стремиться получить то, что и так принадлежит ему, подвязалось следом. — Ты… — Люцифер явно хотел что-то добавить, но в итоге сжал губы, а в его взгляде добавилось колючести.        — Только мне? — Сэм умышленно позволил себе лукавую улыбку и соответствующий тон, отчаянно желая разрядить ситуацию хоть немного. Люцифер секунду смотрел с непониманием, а потом слабо вздрогнул, но тут же неловко усмехнулся, явно пытаясь отвлечь внимание от первоначальной реакции. — Люц, — Сэм прикрыл глаза на мгновение, утихомиривая силу, которая бунтовала всё активнее по мере развития ситуации, отказываясь понимать, почему не стоит брать то, что предлагают так. — С чего ты вообще взял, что я хочу, чтобы ты был кем-то другим? Да, ты знаешь обо мне всё. Я о тебе намного меньше. Но всё же, полагаю, достаточно, чтобы утверждать, что ты нужен мне любым. Любым, понимаешь? Собой. Возможно, мы не всегда будем сходиться во мнениях. Возможно, не сразу научимся понимать друг друга. Но это нормально. Ненормально как раз то, что ты изводишь себя, пытаясь соответствовать моим ожиданиям. Их нет, Люцифер. Не потому, что я особенная обезьянка, а потому, что я не хочу, чтобы они были в нашем случае. Я хочу наслаждаться каждым мгновением с тобой, хорошим или плохим. Мириться после ссор, если они случатся. Разговаривать о чём угодно. Затевать барбекю. Или просто делать что-то, чего от Сэма Винчестера не мог бы ожидать никто. Отношения обречены, если они изначально построены на ожиданиях. Я не знаю, что мне сделать, чтобы ты мне поверил, но, по крайней мере, я знаю, что готов повторять тебе столько, сколько потребуется. Я не твой отец, Люц. Я не хочу тебя изменить. Но я очень ценю то, что ты хочешь этого рядом со мной сам. Просто… Может, будешь хотеть этого чуть-чуть менее интенсивно? — Сэм, понимая, что выдохся окончательно, позволил себе сменить тон на более расслабленный и короткой улыбкой дал понять, что последний вопрос риторический и носит частично шутливый характер.        — Я… — Люцифер, который явно ловил каждое слово и вообще слушал очень внимательно, нахмурился, а потом усмехнулся, на этот раз с какой-то обречённостью и чем-то похожим на самоиронию. — Я вёл себя как идиот.        — Нет, — мгновенно возразил Сэм, понимая, что нежность, свалившаяся неудержимой лавиной, прорывается и в новой улыбке, и в прикосновениях к спине, которые он так и не прекратил, и во взгляде. — Ты вёл себя как самый лучший парень на свете. Серьёзно, Люц, я… Дин был, по сути, единственным, кто всю мою жизнь заботился обо мне. Как умел, но заботился. Отец… Он был слишком занят, чтобы задумываться о том, что его детям может быть нужно что-то, кроме еды и крыши над головой. Я его не осуждаю, но… Забота была нужна и Дину, и я… Никогда не чувствовал, что даю её ему достаточно. Хотя был единственным, от кого он был готов её принять хоть как-то. И когда ты сейчас… Это другое чувство, Люц. Новое и… — Сэм сглотнул, понимая, что на глазах выступают слёзы. — Просто попробуй обдумать мысль, что забота не бывает неправильной, ладно? Наверное, она последняя, кого стоит упоминать прямо сейчас, но, исходя из того, что я видел, ты не размышлял с Лилит. Просто делал. И она до сих пор… Она умрёт за тебя и убьёт, не колеблясь. По-моему, лучше доказательства, что ты уже когда-то всё сделал правильно, не найти.        — Это другое, Сэм, — губы Люцифера дрогнули, а он перевернулся так, чтобы оказаться лежащим на спине. Сэм, не задумываясь, устроил голову у него на плече, реагируя на неуверенный предлагающий жест Люцифера. — Я… Я хотел досадить старику. И перечеркнуть его великий план наказания, в котором и меня, и Лил ломает одиночество, казалось мне прекрасной идеей. Я не заметил, когда это стало чем-то иным. С ней было… проще?        — Потому что ты выступал в роли спасителя? — осторожно поинтересовался Сэм, всё ещё опасаясь, что любой опрометчивый вопрос выведет Люцифера из едва обретённого состояния хрупкого равновесия.        — Вроде того, — с уловимой горечью, но неожиданно прямо ответил Люцифер. — Я стал для неё кем-то покруче папули в тот момент, когда исцелил её. Она не знала добра и зла, но знала меня. Я был единственным, кроме старика, вышвырнувшего её как ненужную обертку от конфетки, кого она знала.        — То есть легенда о запретном плоде до людей дошла вполне буквально? — с любопытством уточнил Сэм, быстро обдумывая фразу о добре и зле и сопоставляя её с тем фактом, что Лилит выгнали из Эдема раньше, чем туда нагрянул Люцифер.        — Айва. Это была айва, которую я мечтал лично запихнуть в глотку этому жалкому бесхребетному созданию папули, который мнил себя великим мужем, — Люцифер издал странный звук, напоминающий сердитое фырканье. — Но он оказался даже более жалким, чем я считал. И пары фраз не понадобилось, чтобы он начал есть и причмокивать.        — Не сомневаюсь даже, — пробормотал Сэм, не понимая, хочет ли сочувствовать праотцу человечества или поддержать Люцифера. Что-то внутри упрямо склонялось к последнему варианту, опираясь на все открытия последнего времени. — Люц… Я понимаю, что между нами всё иначе. Но ты действительно не должен мне ничего доказывать. Тебе не нужно заслуживать моё расположение поступками, понимаешь? То есть… Я не имею в виду, что поступков не должно быть вообще. Если ты хочешь что-то сделать для меня, это нормально, это правильно. Но ключевое тут твоё собственное желание. Я не хочу, чтобы ты делал что-то в ущерб себе, опираясь только на предположение, что я этого жду или хочу от тебя. Потому что единственное, чего я действительно хочу, чтобы ты был рядом и был счастлив. Потому что это тоже не работает в одну сторону, Люцифер. Меня не сделает счастливее тот факт, что ты изводишь себя, пытаясь угодить мне. Только не так.        — Я не… Я не понимаю, Сэм, — слова прозвучали едва слышно, и Сэму пришлось приложить усилие, чтобы их разобрать.        — Что именно? — максимально спокойным тоном уточнил Сэм, оставив пару лёгких поцелуев на ключице Люцифера, которой до этого почти касался носом.        — Мишель… Старик не оставил ему выбора. Спихнул на него присмотр за мной, погрозил страшными карами, если он облажается, и занялся своими делами. Лилит не знала иного. Но ты… — Люцифер поморщился так, словно ему было физически больно, и явно неосознанно сжал кулаки. — Ты не видел от меня ничего кроме презрения и пыток. У тебя не могло быть причин… Тебя никто…        — Стоп, — Сэм решительно перебил, понимая, что речь Люцифера становится не просто скомканной, но и нервной и приподнялся на локте. В голубых глазах застыла такая мука, что изгнать её оттуда захотелось нестерпимо. Простые, но главные слова, выраженные неоднократно иными фразами до этого, но явно непонятно для Люцифера, почти показались панацеей, но всё равно не шли с языка. Сэм отодвинул размышления о преградах в собственной голове до более подходящих времён и неслышно вздохнул. — Люц, я понимаю. Во всяком случае, я очень пытаюсь понять. Возможно, на твоём месте я бы тоже не верил, что кто-то добровольно, не имея скрытых мотивов, может выбрать меня. Но я… Те твои воспоминания, в гробу. Сейчас я понимаю, что они не отражают и сотую часть вашей истории, но… Это стало для меня переломным моментом.        — Потому что ты меня пожалел? — Люцифер задал вопрос быстро, словно опасаясь передумать или пытаясь убедить себя, что это делает не он.        — Что? — Сэм моргнул, не сразу понимая довольно-таки очевидное предположение, и тут же отрицательно покачал головой. — Нет, Люц. Я просто… Знаешь, это как картинка, отражающая некую незыблемую истину, которую повторяют так часто, что она становится непреложностью. До того подвала ты был для меня такой картинкой. Дьявол. Абсолютное зло. Какая-то часть сознания понимала, что у тебя, как и у всех, есть своя история. Но всё, что дошло до людей из неё… скажем, располагало держаться непреложности. Я… Когда я оказался в… Эмм, в твоём сознании, — выбрал более-менее приличную формулировку Сэм, мысленно усмехаясь первоначальной, которая едва не сорвалась с языка, — я не сразу вспомнил себя. И это дало непредвзятость. Осознание себя пришло уже во время просмотра, но миг, когда я смотрел отстранённо, имея шанс оценить то, что вижу, объективно, изменил для меня многое. Именно тогда я допустил, что мог бы дать самому себе шанс увидеть в тебе кого-то другого. Дать шанс тебе. И я не жалею, Люцифер. Может, тебе и сложно в это поверить, но я не жалею.        — Я так жаждал уничтожить творения папули, — тон у Люцифера стал странный, и Сэм, который успел заметить, что тот всё чаще прикрывает глаза, похоже, борясь с подбирающимся сном, подобрался, не понимая, чего ожидать в очередной раз. — Я хотел доказать ему, что они порочны, развратны, глупы. Недостойны. Но ваше умение прощать… Оно целостное и удивительное?        — Это сложно, Люц, — Сэм, не удержавшись, провёл пальцами свободной руки по щеке Люцифера, и тот тут же повернул голову, тянясь за ними. — Обезьянки разные. Среди нас есть те, кто не умеет прощать вообще. Есть те, кто считает, что прощение надо вымаливать. Не только у Бога, но и у них. Поступки бывают разные. И у каждого свой порог непрощения. Но в целом, люди действительно удивительные создания. Задуманы они такими или стали сами, это не так уж и важно. Мы с Дином видели достаточно, но я всё ещё верю в людей. Потому что встречал на своём пути много хороших. И я надеюсь, что когда-нибудь ты тоже увидишь в них не только недостойных обезьян и поверишь, что они заслуживают существования. Независимо от того, кто их создатель.        — Я… — Люцифер вскинул руку, явно намереваясь обнять его за шею, но остановился и напряжённо сглотнул. — Я верю тебе, Сэм, — признание прозвучало тихо, но настолько весомо и искренне, что не оставляло сомнений в своей серьёзности. — И я больше не сделаю ничего, что тебе… — Люцифер уронил руку и отвёл взгляд.        — Эй, эй, — Сэм тут же нашёл ладонь Люцифера, переплёл их пальцы и, склонившись, прижался к его губам целомудренным поцелуем. — Люц, пожалуйста, — негромко попросил он, отстранившись. — Я приложу все усилия, чтобы тебе не приходилось стыдиться каждой фразы, отражающей твои настоящие мысли и чувства, которую ты мне говоришь. Или опасаться моей реакции на неё. Но ты должен мне с этим немного помочь, ладно? Потому что я не могу залезть в твою голову и просто поменять настройки, — сомнительная шутка нашла ответ в виде намёка на улыбку со стороны Люцифера, и Сэм невольно расслабился.        — Это действительно хреново, что я пытался?.. Я не хотел, что бы ты… беспокоился, — несмотря на очередную запинку, фразу Люцифер всё-таки договорил, и Сэм не смог избавиться от вспыхнувшего внутри ощущения совсем маленькой, но общей победы. — Я просто хотел сделать всё правильно. Но я… не знаю как.        — Люц, ты и делал, — заверил Сэм, с запозданием понимая, что некоторые его фразы могли прозвучать двояко. — Я… мне было достаточно дерьмово. Отсроченный эффект. И ты пытался помочь. Это нормально. Это и есть правильно. Я просто не хочу, чтобы ты дёргался из-за этого каждый раз до такой степени, словно ты совершаешь что-то плохое или обязательно совершишь. Даже если ты сделаешь что-то, что по каким-то причинам мне не понравится или окажется неприемлемым для меня, мы просто это обсудим, Люц. Спокойно поговорим об этом, хорошо? Я объясню всё, что ты сам захочешь узнать. Или, если тебе так будет проще, я могу просто… Не уверен, что компьютеры пережили… эмм, разрушение дома Руби, но, думаю, это не проблема. Тут должно быть немало брошенных магазинов, которые ещё не успели разграбить. Мне просто пришло в голову, что если тебе будет легче получать ответы от умной, но безликой машины, это можно устроить.        — Она может ответить не на всё, — Люцифер повёл плечом, вновь перевернулся на бок, побуждая и Сэма сделать то же самое, возвращаясь в прежнюю позу, и посмотрел ещё незнакомым взглядом, от которого сердце ухнуло куда-то в желудок и не спешило возвращаться на место. — Я помню… Ты говорил, что если обезьянки прощают долго и многое, это может сломать. Я не… Сэм, я не пытался использовать против тебя… Ты вчера… просил. Сейчас. Это не то. Просто дурацкие мелочи обезьянок, — Люцифер смешно насупился и резко вновь начал напоминать обиженного ребёнка. — Их много и они… странные. Непонятные.        — И я твоя единственная доступная инструкция, — Сэм не сдержал смешок, но быстро стал серьёзным и твёрдо решил закончить разговор или хотя бы отложить его, когда заметил, что прикрывать глаза Люцифер начал чаще прежнего. — Люц, на самом деле никакого общепринятого свода правил, по сути, нет. То, что хорошо для одной обезьянки, может оказаться плохо для другой. Просто не поступай со мной так, как ты не хотел бы, чтобы я поступил с тобой. Это не гарантия, конечно, поскольку у нас могут оказаться разные взгляды на одни и те же вещи, но отнюдь не самое плохое начало. И предлагаю всё-таки озаботиться удовлетворением той самой потребности обезьянок, которая сон.        — Я не буду… поступать, — если Люцифер и хотел воспротивиться последнему предложению, что померещилось Сэму в его взгляде, то явно не имел сил это сделать и, казалось, вообще уже больше спал, чем бодрствовал. Мимолётно задумавшись, что Люцифер может в принципе не понимать, что такое зевок, когда тот вдруг слишком глубоко, затяжно вздохнул, Сэм дотянулся до выключателя торшера, и комната тут же погрузилась в полумрак. Уверенно притянув Люцифера ближе и устроив в объятиях, что не повлекло никакой явной реакции, Сэм почти уверился, что тот уже спит и чуть вздрогнул, когда услышал приглушённое бормотание: — Я тебя люблю, Сэмми. Я так те…       Люцифер затих, очевидно, уснув буквально на полуслове, и Сэм улыбнулся в темноту, незначительно рассеянную светом, проникающим сквозь щели, образованные неплотно прикрытыми портьерами. Ленивая мысль, что стоило бы их поправить, разбилась о понимание, что Люцифера из объятий он сейчас не выпустит, даже если апокалипсис за окном перейдёт в активную стадию.       Сила отреагировала моментально, подсунув понимание, что ему нет никакой необходимости вставать для того, чтобы переместить любой предмет. Поколебавшись меньше мгновения, Сэм, по-прежнему не желая убирать руку со спины тихо сопящего Люцифера, который выглядел невозможно милым и беззащитным, повернул голову и чуть прищурился. Одна из портьер дёрнулась уже на второй попытке.       Согревающее чувство, что он не обязан использовать силу исключительно для разрушения, возникшее ещё на кладбище, усилилось и укрепило уверенность, что кровь стоит принимать до того момента, как они найдут способ выбраться из мира полного опасностей. Внутренний голос строго напомнил, что дозу стоит чётко рассчитывать, и Сэм беспрекословно с ним согласился.       Темнота в комнате стала почти абсолютной, в голове прокрутились фразы Михаила о защите, и Сэм, бросив короткий взгляд на Люцифера, закрыл глаза, признавая, что может позволить отдых и себе. Минуты текли, но сон не шёл. Мысли беспорядочно и бестолково бродили и не желали успокаиваться. Простые дыхательные упражнения не возымели ни малейшего эффекта.       Подавив тяжёлый вздох, Сэм открыл глаза и уставился на стену. Зрение перестроилось даже слишком быстро, позволяя рассмотреть всё, вплоть до малозаметных трещинок. Люцифер пробормотал что-то неразличимое и завозился, явно пытаясь перевернуться на другой бок. Сэм нехотя приподнял руку, но вернул её обратно, как только Люцифер оказался лежащим к нему спиной.       Случившийся разговор, который оставил не неприятный, но странный осадок потому, что категорически отказывался восприниматься сознанием завершённым, крутился в голове, будто кто-то нажал кнопку повтора. Сэм безотчётно прикусил губу, новым, более отстранённым взглядом оценивая всё сказанное как им самим, так и Люцифером. В груди поселилась напрягающая тяжесть.       Подавив желание спуститься вниз и поискать алкоголь, который с высокой вероятностью остался в доме от прежних хозяев и мог помочь быстрее уснуть, Сэм, едва прикасаясь, провёл рукой по груди Люцифера. Мысли невольно свернули в сторону всех бесед, свидетелем которых он стал, и чужих воспоминаний, показанных ему. Эмоции резво оживились и уничтожили даже надежду на сон.       Пересобирая в голове историю Люцифера, в которой теперь значительно прибавилось деталей, Сэм параллельно размышлял о том, что из озвученного им самим нуждается в дополнениях или объяснениях. Усталость напомнила о себе скорее, чем можно было ожидать, и Сэм неподдельно удивился, когда осознал, что дрёма всё же сумела подкрасться явно обходными путями.       Сознание затуманилось, давая мозгу короткую передышку, но недостаточно для того, чтобы провалиться в полноценный сон. Философски решив, что это лучше, чем ничего, Сэм заставил себя расслабиться настолько, насколько получилось, но реальность так и не пожелала отпустить его полностью. Редкие провалы во тьму, всё же случающиеся, казались не более чем секундными паузами.       Слабый стон заставил резко стряхнуть с себя полусон. Сэм быстро осмотрелся, убедился в отсутствии угроз, с удивлением отметил, что за окном успела воцариться глубокая ночь, судя по тому, что портьеры казались полностью чёрными, и перевёл взгляд на Люцифера. Тот странно дёргался, создавая впечатление, что он пытается откуда-то вырваться, и слабо, но заметно мотал головой.        — Люц, — не повышая голоса, позвал Сэм, когда уверенность, что Люциферу снится кошмар, взяла верх над нежеланием будить. Не дождавшись никакой реакции, Сэм переместил руку на плечо Люцифера и аккуратно его потряс. — Люц, это просто сон. Я здесь.        — Сэмми, — Люцифер сел на кровати так резко, что Сэм машинально отшатнулся. — Что?.. Где мы?        — Спокойно. Мы в нашей спальне, — быстро отозвался Сэм, на ходу соображая, что со времён становления почти человеком Люцифер спал в лучшем случае пару раз, но и в этом не было никакой уверенности. — Люц, ничего не случилось, — заверил Сэм и осторожно погладил Люцифера по руке. — Ты просто спал. Не так долго, несколько часов. Очевидно, тебе приснился дурной сон. Такое бывает. Но это только сон.        — Сон, — эхом повторил Люцифер, производя впечатление человека, который пропустил мимо ушей абсолютно всё сказанное. Сэм моргнул, когда Люцифер неожиданно подался к нему и начал осыпать его лицо беспорядочными поцелуями, которые отдавали отчаянием так сильно, что оно ощущалось почти физически. — Сэмми, — едва различимое бормотание никак не внесло ясность в ситуацию.        — Люцифер, — пытаясь придумать, как максимально смягчить ситуацию, Сэм аккуратно придержал Люцифера за плечи и откинул голову назад, позволяя их лицам оказаться на незначительном, но всё-таки расстоянии. — Что тебе снилось? Ты можешь не отвечать, но, похоже, что это связано со мной. Некоторые кошмары рождены отражением реальных событий, и мы могли бы это обсудить. Я не настаиваю, но это может помочь избе…        — Нет, — восклицание Люцифера прозвучало так громко, что Сэм от души понадеялся, что Михаил и Адам выбрали для себя и Руби не соседние комнаты. — Нет, я… Это ерунда. Забудь, Сэмми, — дрожащая, насквозь фальшивая улыбка, которую выдавил из себя Люцифер, заставила нахмуриться. — Я тебя разбудил. Я…        — Это не страшно. Я проснулся сам, — мгновенно отозвался Сэм, не желая оставлять Люциферу ни секунды на то, чтобы продолжать винить себя из-за очередной мелочи. — Люц, ты же понимаешь, что я человек и вижу сны всю свою жизнь? — выдерживая ровный тон, поинтересовался Сэм и отогнал мысли о скорее видении, чем сне, случившемся несколькими часами ранее. — Я пытаюсь сказать, что меня не напугать кошмарами. Я сам видел их достаточно. Так что если ты всё-таки захочешь поделиться, то я рядом, ладно? И мы можем лечь обратно. Кровать, вероятно, сейчас кажется тебе худшим врагом, но обычно это быстро проходит.       Люцифер не ответил, но вцепился в его плечи с такой силой, что Сэм поморщился от боли. Интуитивное понимание, что от новой попытки соблазнения Люцифера удерживает только отрицательный ответ, полученный им на первую, загнало в тупик. Испытывая неподдельную растерянность, Сэм попытался лечь, надеясь, что Люцифер сделает это вместе с ним, но сдвинуться с места не вышло.        — Сэмми, я… — Люцифер смотрел едва ли не загнанно, и в голову закралась мысль, что сон должен был быть весьма необычным, если вывел Люцифера из равновесия настолько сильно. — Ты злишься?        — Боже, нет, — моментально открестился Сэм, пытаясь понять, что толкнуло Люцифера к подобному выводу. — Люц, я не хочу на тебя злиться. У меня нет оснований на тебя злиться. И я не понимаю, с чего ты вообще допустил… — предположение возникло в тот момент, когда Люцифер нервно отвёл взгляд, и фраза повисла в воздухе без окончания. — Стоп, — Сэм с силой провёл рукой по лицу. — Люц, если это потому, что я не ответил, то это не имеет ничего общего ни со злостью, ни с желанием. Ты… расстроен, — поколебавшись, Сэм остановился на определении, которое звучало не так нелестно, как остальные. — Когда я вчера был не в себе, ты тоже остановил меня от того, что обернулось бы сожалением, вероятно, для нас обоих.        — Я… — Люцифер дёрнул головой, что, видимо, должно было означать согласный кивок, и разжал руки. Сэм повёл плечами, пытаясь избавиться от остаточных болевых ощущений. — Мне жаль, Сэм. Если хочешь, я могу помочь тебе уснуть.        — Если честно, единственное, чего я сейчас хочу, это знать, что довело тебя до такого состояния, — Сэм вздохнул, лёг, опираясь на локоть, и приглашающе похлопал рукой рядом с собой, не решаясь настаивать. Люцифер напрягся, но опустился следом на предложенное место. — Потому что бороться с невидимым соперником всегда сложнее.        — Поверь, ты не хочешь знать, Сэмми, — уверенно возразил Люцифер, но спешно добавил, очевидно, в качестве пояснения: — Содержание. Я знаком с природой сна обезьянок. Это не было похоже на сон.        — Так, — Сэм, не ожидая вполне вменяемых объяснений, не сразу собрался. — А на что было?        — Галлюцинацию, — без особой уверенности отозвался Люцифер, скорее предполагая, чем утверждая. — Ерунда, — дополнение прозвучало уже более жизнерадостным тоном, создавая впечатление, что Люцифер старается уйти от темы.        — Галлюцинации — это не ерунда, — не согласился Сэм, даже отдавая себе отчёт, что ступает на тонкий лёд. Люцифер легко мог не заметить грань между обсуждением и спором. Мысленно просчитывая шансы на то, что Люцифер переоценил обычный яркий сон, содержимое которого его по каким-то причинам сильно задело, Сэм быстро пришёл к выводу, что они всё-таки мизерны. — Люц, я… Ты спал хоть раз за то время, что мы находимся здесь?        — Нет, — лаконичный безэмоциональный ответ неприятно поцарапался в груди.        — Ладно, я… Мы можем вообще это не обсуждать, — нейтрально заметил Сэм, когда ощущение, что он делает что-то совершенно неправильное, переполнило изнутри. — В смысле сейчас ночь, а это не особо подходящее время для разговоров. Или…        — Я был уверен, что это реальность, — Люцифер перебил неожиданно и выбрал на редкость серьёзный тон. — Это абсурд, Сэмми. Даже с крохами сил, — на лице Люцифера промелькнула горечь, но быстро исчезла, — мы без труда видим грани.        — То есть если бы это был обычный сон, ты бы это понимал? — медленно спросил Сэм, параллельно обдумывая услышанное. Люцифер кивнул в знак согласия. — Возможно, это никак не связано, но… Когда я использовал свои силы раньше, мне иногда снились сны, в которых я видел будущее. В буквальном смысле. Они закончились со смертью Азазеля, но сегодня в гостиной я, похоже, видел ещё один. И хотя я не до конца уверен, но в целом совпадение кажется мне странным.        — И что в нём было? — в голосе Люцифера появилось напряжение, граничащее со страхом, и Сэм в очередной раз растерялся.        — Дин. Шедимы. Если тебе нужны подробности и это тебе не навредит, то просто посмотри сам, — предложил Сэм, понимая, что у него нет никакого желания пытаться передать мрачную атмосферу видения словами.       Вся неуверенность Люцифера испарилась в мгновение ока. Сэм прикрыл глаза и сконцентрировался на нужной сцене, когда едва уловимо подрагивающие пальцы прижались к его лбу. Яркая картинка послушно встала перед глазами как наяву, и Сэм стиснул зубы, понимая, что обстоятельства отодвинули страх за Дина, но никак не исчерпали его. Потребность оказаться дома обострилась в разы.        — Значит, ты не терял сознание, — недобро протянул Люцифер, и Сэм распахнул глаза, осознав, что упустил тот момент, когда прикосновение пальцев исчезло. — Сэмми, а тебе не пришло в голову, что о таких штуках надо говорить?        — Слушай, Михаилу и Адаму сейчас явно не до того, чтобы разбираться с непонятными снами, — Сэм чуть раздражённо дёрнул плечом, но поймал себя на том, что даже не пытается защищаться, хотя слова Люцифера и прозвучали с недовольством достаточным, чтобы быть расцененным обвинением. — А с тобой… я отвлёкся, и это вылетело из головы, пока не пришлось к ситуации. Я не собирался молчать, Люц. Просто подумал, что где-нибудь за завтраком это будет уместнее.        — Лилит, — абсолютно неожиданная реплика Люцифера, никак не выглядящая ответом или же являющаяся его до крайности сокращённой версией побудила Сэма вопросительно вскинуть брови. — Я уверен, что это никак не связано, но ты спрашивал, — Люцифер повёл плечом и подобрался как человек, который ожидает удара. — В моём сне была Лилит. Мы… Не имеет значения.        — О, — Сэм волевым усилием заставил себя никак не проявить вспыхнувшую ревность и стремительно нарастающее раздражение, и сконцентрировался на понимании, что Люцифер явно попытался отплатить честностью за честность, которое радовало, но перечеркнуть более сильные эмоции всё равно не смогло. — И, учитывая, что ты настаиваешь на том, что я не хочу знать содержание… Ясно, — выдавил Сэм, про себя проклиная фантазию, которой никогда не считал себя обделённым. — Тогда я разве что не понимаю, почему ты вёл себя так, словно это был кошмар. Всё было настолько плохо? — ноты сарказма прокрались в вопрос, как Сэм ни пытался их сдержать, и принесли осознание, что если он и мог усугубить ситуацию, то сделал это только что.        — Сэм, — резковатое одёргивание Люцифера породило удивление где-то на периферии сознания. Сэм моргнул, когда Люцифер неожиданно придвинулся, ухватил его за подбородок и заставил повернуть голову, что позволило их взглядам встретиться. — Доверие ведь тоже обоюдная фигня, так? — непредсказуемый вопрос несколько выбил из колеи, но Сэм кивнул, не собираясь отрицать очевидное. — Между мной и Лилит никогда не было ничего… — Люцифер пространно взмахнул рукой, словно вдруг позабыл простые определения и стал нуждаться в жестах, способных заменить слова. — Я не лгал тебе, Сэм. Ничего не изменилось. Я сделаю всё, чтобы уберечь её от планов старика и… Я сделаю для неё всё, что смогу. Но если мне придётся выбирать, я испытаю сожаление, но не сомнение. Только ты. Всегда, Сэм.        — Я… — Сэм с шумом втянул в себя воздух, разом понимая слишком многое. То, что Люцифер едва ли не набросился на него, перестало выглядеть лишь попыткой успокоиться с его стороны и раскрылось как порыв просто убедиться, что он в реальности. Все сказанные слова явно не прошли мимо, судя по тому, насколько быстро Люцифер ухватил суть проблемы и насколько откровенно выразил свои мысли. Воспоминание о том моменте, в котором Люцифер однозначно дал понять, что примет Дина, пронеслось в голове и окончательно поставило там что-то на место. — Прости, — извинение вырвалось раньше, чем Сэм успел подумать над порядком изложения мыслей, но пожалеть о нём не получилось.        — Сэмми, — Люцифер нахмурился и явно не пришёл в восторг от ответа, очевидно, рассчитывая или желая услышать что-то иное.        — За реакцию, — быстро пояснил Сэм. — Она абсолютно нормальна для человека и, полагаю, не только, но все мои слова не стоят ничего, если я по-прежнему не готов сначала выслушать тебя, и только потом делать окончательные выводы. Я ревную, Люц, глупо это отрицать. Но не потому, что не верю тебе, когда ты говоришь, что у вас совершенно иные отношения. Просто… У вас были столетия? Тысячелетия? Вы… Да вы друг друга понимаете без слов. И мне кажется, что у нас так не будет никогда, просто потому, что мы не успеем… наверстать? Я не знаю. Но когда эта мысль возникает, перестаёт иметь значение тот факт, что вы никогда не были… вместе в буквальном смысле. Я просто… — Сэм осёкся раньше, чем очередное откровение, кажущееся жалким до невозможности, сорвалось с губ.        — Сэм, — Люцифер выпустил его подбородок, но только затем, чтобы сжать его лицо в ладонях, что из положения лёжа удалось ему явно не без усилий. — Если ты… — Люцифер запнулся и почти отвёл взгляд, но замер, будто борясь с самим собой, а потом продолжил с какой-то отчаянной решимостью: — Если ты на самом деле этого хочешь, у нас будет вечность. Даже если мне придётся достать старика из той норы, в которую он сныкался, и лично засунуть его к тётушке. Я могу дать тебе… Я думал… Но я… никак не лучший кандидат, чтобы разделить… — Люцифера явно не хватило надолго и фразы вновь стали отрывистыми и наслаивались друг на друга без завершённости одна за другой, хотя Сэм и заподозрил, что дело не в нежелании продолжать говорить прямо, что в любом случае не могло выправиться в один момент, а в важности того, что озвучивалось.        — Люц, — Сэм сглотнул, не раздумывая, склонил голову и прижался своим лбом ко лбу Люцифера. Внутри набирал силу контролируемый, но от этого не менее будоражащий ураган. Не находя ни единого внятного объяснения, почему именно этот момент ощущался особенным, Сэм тем не менее не стал пытаться сдерживать рвущиеся на волю слова: — Господи, ну, какие кандидаты, солнце? Я люблю тебя. Тебя, Люцифер. И ты единственный, с кем я могу захотеть вечность, которая меня, как и подавляющее большинство людей, скорее пугает, чем привлекает. Единственный.       Люцифер застыл, и только его расширившиеся глаза говорили о том, что он услышал и понял все сказанное. Беззвучное «Сэмми» Сэм скорее угадал по шевелению губ Люцифера, которое заметил, едва приподнял голову, ведомый непреодолимым желанием позволить взглядам пересечься полноценно, чем хоть как-то расслышал. А в следующий миг Люцифер сильным рывком дёрнул его на себя.       Равновесие подвело, но Сэм честно признался себе, что и не стремился его сохранить. Стараясь не рухнуть на Люцифера всем своим весом, Сэм попытался перенести хотя бы его часть на руку, которой опёрся о кровать, но не преуспел. Люцифер смял его губы поцелуем и мгновенно обвил его всеми конечностями, словно опасаясь, что его в очередной раз оттолкнут.       Порыв извиниться и заново объяснить, что дело было не в нежелании, растворился в урагане, который продолжал бушевать внутри и явно рвался к своему максимуму. Почему-то ничуть не пугающая мысль, что его просто испепелит силой в таком случае, пронеслась в голове, но растворилась следом. Сэм резко схватил ртом воздух, когда губы Люцифера переместились на его шею.       Ощущения, захлестывающие далеко за гранями человеческого восприятия казались сорвавшимися с цепи Адскими псами, которые обрели свободу и собирались воевать за неё не на жизнь, а на смерть. Сила взметнулась, требуя вернуть контроль над ситуацией и взять всё то, что явно готовы были дать без сопротивления. Руки Люцифера прошлись по спине, оставляя чувствительные следы.       Стон вырвался из горла бесконтрольно, когда зубы Люцифера сомкнулись на соске. Сила стремительно пробила новый уровень безумия. Замирая под скорее агрессивными, чем нежными ласками, Сэм едва не хмыкнул, когда слова Лилит вдруг завертелись в голове. Мысль, что адекватность в принципе осталась где-то на кладбище Сталл в их мире, извращённо позабавила.       Всё, чего было слишком много и абсолютно недостаточно одновременно, медленно, но уверенно приходило в равновесие с каждым прикосновением, которое трогало не тело, но душу. Всё, что казалось сложным, вновь стало простым. Абстрактный, существующий лишь в воображении кнут неожиданно стал олицетворением остатков самоконтроля. Сила притихла. Не из страха, но из уважения.       Отчётливо понимая, чего именно хочет, Сэм к собственному удивлению без труда спроецировал это на то беснующееся нечто, что смутно и максимально неуместно напоминало о времени проведённом с Руби из их мира. Прикосновения, которые он дарил, даже не отдавая себе отчёта, стали на несколько порядков нежнее и требовательнее одновременно. Пальцы прошлись по лопаткам Люцифера.        — Сэмми, — явно неосмысленный, стихийный стон, слишком быстро переплавившийся в не до конца выраженную, но всё-таки отчётливую просьбу, перевернул что-то внутри безвозвратно.       Сметая те границы в своём сознании, которые уцелели не иначе, как чудом, Сэм целовал, задыхаясь сам и заставляя задыхаться Люцифера. Ночь проникала под кожу, плавила всё, до чего могла дотянуться и перекраивала незыблемые истины, меняя, казалось, не реакцию в момент времени, а ту суть, которая глубже, чем можно осязать. Время исчезало медленно, но верно.       Сила, ощущающаяся теперь послушным ягнёнком, ластилась и стремилась угодить. Страсть, прокатившаяся по венам пожаром, резко сменила вектор и сплавилась с нежностью вместо того, чтобы искать с ней войны за главенство. Руки, будто бы знающие лучше, что нужно именно сейчас, самостоятельно отыскивали на теле Люцифера места, прикосновения к которым заставляли его заходиться вскриками.       Здравый смысл честно попытался подкинуть мысль, что все испытываемые ощущения в немалой степени обострены общим возбуждённым состоянием организма, но Сэм отмахнулся. Смерть сейчас казалась предпочтительнее, чем осознанный отказ от чувств, которые обрели не просто новые грани, но раскрылись и стали доступны так, как никогда прежде.       Губы горели от даримых и получаемых ласк и поцелуев, которые выходили чуть лихорадочными, но настолько естественными, что усомниться в их необходимости было невозможно. Пальцы подрагивали от жадности, не в силах провести ту насыщенность, которая могла подарить умиротворение. Кровать угрожающе, но и жалобно скрипела, что невольно отзывалось короткими смешками.        — Люц, я… — дыхания не хватало катастрофически. Лишняя мысль, что ни одно сражение с монстрами не вызывало такого напряжения, отзывающегося болезненно-сладкой негой в каждой клетке тела, была изгнана Сэмом усилием воли. — Я сторонник, а не противник прелюдий, но прямо сейчас я… Мне просто… необходимо… больше… — слова срывались подобно осенним листьям, опадающим с деревьев: хаотично, бессвязно, резко.       Поддаться сильным рукам, которые уверенно перевернули его на спину, оказалось легко. Сила, насторожившаяся, но не протестующая, успокоилась на убедительном заверении, что обоюдное удовольствие будет получено, а способ не имеет совершенно никакого значения. Понимание, что Люцифер пытается его усадить, пришло не сразу. Сэм моргнул. Запредельное возбуждение не располагало размышлять.        — Обопрись, — лаконичная просьба, прозвучавшая практически приказом, дала понять, что и сам Люцифер едва ли способен полноценно думать.       Желание ответить на даже незначительный порыв, исполнить любой каприз, раствориться и постигнуть новую плоскость восприятия мира вместе, — всё это толкало к незнакомой ранее отзывчивости. Сэм прижался к спинке кровати и раздражённо зашипел, понимая, что она ощущается обжигающе-холодной. Люцифер втянул его в жаркий поцелуй, и это вмиг перестало иметь значение.       Осознание, что Люцифер ёрзает, устраиваясь на его бёдрах, пришло с сильным опозданием. Смутные предположения, что собирается сделать Люцифер, завертелись в голове, пробивая себе дорогу сквозь чувственный дурман, и, едва найдя осмысление, породили сначала вспышку возбуждения сумасшедшей силы, а следом, более слабую, страха. Сэм подался назад, разрывая поцелуй.        — Люц, я… Всё, что захочешь, — осторожно начал Сэм, автоматически отмечая, что в голосе появилась глубокая хрипотца. — Но… Просто скажи мне, что это не связано с… твоими порывами угодить мне, — окончание фразы неожиданно вышло неловким, и Сэм только обречённо прикрыл глаза, понимая, что краснеет как школьник.        — О нет, Сэмми, — Люцифер, на удивление не смутившись и вообще не выказав никакой нервной или отрицательной реакции, начал неспешно целовать и покусывать его шею, и Сэм с лёгким, но смиренным отчаянием понял, что только частично вернувшийся здравый смысл, стремительно теряется снова. — Мне просто любопытно, что вчера так вставляло тебя, — почти промурлыкал Люцифер, не прекращая своего занятия. — И не парься о мелочах.       Медленно понимая, что Люцифер, очевидно, имеет в виду необходимую подготовку, Сэм со свистом втянул в себя воздух и рассеянно подумал, что разговаривать настолько соблазнительным тоном, с высокой вероятностью даже неумышленно, — преступление. Люцифера одновременно хотелось ласкать до бесконечности и взять грубо, открывая ещё неизведанные грани страсти.       Не в силах остановиться на каком-либо варианте, до боли желая всего и сразу, Сэм сдался на волю порывов, с силой притянул Люцифера за шею к себе одной рукой, втянул в глубокий поцелуй, и сжал его возбуждённый член второй. Яростный стон, послуживший ему ответом, прошёлся по нервам и взвинтил и без того сжигающее изнутри предвкушение в разы.       Теряясь в эмоциях, которых только прибавлялось, Сэм упустил момент, когда Люцифер одной рукой надавил на его грудь, буквально впечатывая его в спинку кровати, а второй направил его член в себя. Знакомые в сути, но при этом абсолютно новые ощущения мгновенно наполнили тело множеством слабых электрических разрядов. Сэм не сразу осознал, что хрипло-рычащий стон принадлежит ему самому.        — Люцифер, я… — напомнивший о себе страх навредить или причинить боль толкнул говорить, несмотря на то, что слова не хотели ни подбираться, ни складываться в предложения. — Я… — Сэм сглотнул, когда Люцифер замер, и заставил себя пересилить накатившие неловкость и стыд. — У меня нет подобного опыта. Я безумно боюсь тебе навредить. И понимание, что ты можешь исцелиться, мне ничем не помогает. Я просто… Я хочу, чтобы тебе было со мной хорошо, — немного рубленные, но всё же в полной мере отражающие мысли фразы падали тяжело, и Сэм мимолётно пожалел, что вообще открыл рот.        — Сэмми, ты… — Люцифер явно невольно двинулся, впуская его глубже, и рвано вдохнул, — не понимаешь…        — Чего именно? — Сэм невольно насторожился, заметив, что Люцифер сжал губы так сильно, что они начали напоминать едва заметную линию. — Люц, пожалуйста. Что угодно. Не надо сдерживаться. Если что-то не так, скажи. Или покажи, если так проще.       Люцифер бросил на него какой-то странный отчаянный взгляд, который почему-то не оставлял тягостного впечатления, а в следующее мгновение его глаза полыхнули алым. Тень крыльев взметнулась за его спиной, но быстро исчезла, сменившись неярким сиянием, не белым, но золотым, которое волнами разошлось по пространству. Сэм открыл рот, но забыл сделать вдох.       Нечто, напоминающее нематериальный песок или сказочную пыль, не исчезло, не растворилось в воздухе, но начало собираться, образовывая маленькие скопления, похожие то ли на светлячков, то ли на переливающиеся капли. Царящая в комнате практически абсолютная темнота рассеялась безвозвратно. Чистый, почти детский восторг занялся внутри и заполнил собой без остатка.        — Люцифер, я… — не понимая, как выразить идеальное, безупречное очарование, уже не имеющее шансов отпустить хоть когда-либо, Сэм прижался к губам Люцифера коротким нежным поцелуем, гладя при этом всё, что оказывалось под руками. — Ты самое удивительное и прекрасное создание из всех, что я когда-либо встречал.        — Только… с тобой, Сэм, — серьёзный тон и продолжительная запинка подсказали, что фраза является не столько ответом, сколько признанием о возможностях проявления чувств.       Обнимая почти судорожно, Сэм почувствовал, как на глазах выступают слёзы от невозможности выразить всё то, что переполняло, кипело внутри, собиралось в квинтэссенцию и не могло быть названо иначе, чем счастье. Люцифер сдвинулся чуть в сторону и задвигался, медленно, но неуклонно наращивая темп. Возбуждение, впитывая каждую из охватывающих эмоций, оглушило.       Сэм подался вперёд, ища больше контакта, неистово желая слиться воедино навсегда. Реальность исчезла, стёрлась, оставив только их и золотистые вспышки, будто бы делящиеся чем-то нереальным и прекрасным до сладкой боли. Прикасаться хотелось беспрерывно, нежно и бережно. Прикасаться хотелось неистово, жарко и настойчиво. Прикасаться хотелось больше, чем дышать.       Внизу живота усиливалось судорожное напряжение, но отступало, едва Сэм осознавал в моменты просветов, случающихся у сознания, что исключительно физического удовлетворения будет недопустимо мало. Лишь отчасти отдавая себе отчёт в действиях, Сэм обхватил бёдра Люцифера ладонями, заставил его приподняться, а затем опрокинул его на спину и навис сверху.       В потемневших глазах с сильно расширенными зрачками застыл вопрос, но Сэм только покачал головой, понимая, что не найдёт таких слов, которые окажутся подходящими. Пальцы заскользили по лицу Люцифера, едва касаясь, но оглаживая каждый миллиметр кожи, которая теперь слабо сияла. Пьянящее знание, что ему можно и будет можно всегда, плавило любые остающиеся опасения и неуверенность.        — Солнце, — выдохнул Сэм, осторожно проникая в Люцифера и оставляя короткие невесомые поцелуи на его лице и шее.       Тихий стон, в котором почудилось собственное имя, выражающий одновременно однозначную мольбу и неукротимую жажду, едва не толкнул за грань. Сэм заставил себя остановиться и перевести дыхание, понимая, что немедленное завершение — это последнее, к чему он стремится. Горло сжало, когда Люцифер слепо потянулся к нему, явно намереваясь притянуть к себе.        — Сэмми, — на этот раз чёткое обращение прозвучало до дрожи трогательно, заставляя почувствовать себя самым желанным и необходимым в мире существом.        — Я люблю тебя, — тихо, но серьёзно, не желая оставлять возможность счесть, что это лишь порыв момента, произнёс Сэм, склонившись, но не спеша целовать. — Я даже не думал, что способен чувствовать так. Ярко, полно, абсолютно. Я… С тобой мне нужна вечность, Люц.       Растерянность в распахнувшихся глазах Люцифера быстро сменилась изумлённым восторгом, а сияние, окутывающие всё его тело стало ярче. Ощущая, что он тонет, чтобы возродиться уже кем-то другим, Сэм увлёк Люцифера в глубокий поцелуй и медленно заскользил в нём, умышленно разжигая возбуждение до пика неспешностью. Мир замкнулся, ограничиваясь только ими.       Пробравшись руками под спину Люцифера, Сэм сжал пальцами его лопатки и параллельно прикусил кожу на шее. Люцифер издал невнятный хриплый звук и прогнулся в спине, уничтожая расстояние между их телами полностью. Чувствуя, как дрожит член Люцифера, оказавшийся зажатым между их животами, Сэм ускорил движения, получая в награду отрывистые стоны, быстро слившиеся в один.        — Сэм… Сэмми… — почти всхлип со скулящими нотками побудил не грубо, но требовательно впиться в губы Люцифера, прикусывая нижнюю, и с нажимом провести по лопаткам, почти царапая кожу. Люцифер сбился на вдохе, а затем вздрогнул всем телом. Сияние на какой-то миг стало ослепительным и затмило собой всё. Сэм слабо вздрогнул, когда слух уловил единственное слово, произнесённое с неверием и благоговением: — Мой.        — Твой, — выдохнул Сэм в губы Люцифера одновременно согласие, признание и обещание.       Самоконтроль, по сути, держащийся лишь на желании довести их обоих до абсолютного удовлетворения, разлетелся вдребезги. Пара движений и ощущение дрожи, колотящей Люцифера, который казался родным и открытым до одури, до грани, заставили тело взорваться. Сэм ещё слабо усмехнулся последней связной мысли, что его придётся собирать по кусочкам, прежде чем золотистое марево утянуло в себя.       Перед глазами промелькнули знакомые разноцветные круги, но золотистый отсвет смазал яркость. Сознание не отключилось, но утонуло в неге, в полной мере разделяя её с телом. Робкий внутренний голос, звучащий почему-то изумлённо, подсказал, что с Люцифера стоило бы слезть, но Сэм только сжал руки крепче, наслаждаясь ощущением прикосновения к горячей чуть липкой коже.        — Сэмми, — тихий зов только усилил эйфорию, как подтверждение, что всё было наяву, а не являлось нереальным прекрасным сном. — Нам надо встать.        — Нет, — абсолютно невнятный ответ вызвал мысленную усмешку, едва Сэм с некоторым усилием выудил из глубин памяти вчерашний диалог, проходящий ровно наоборот.        — Да, — в голосе Люцифера помимо согревающего тепла, к которому тут же потянулось всё существо, отчётливо прозвучал смех, располагая предположить, что и его ассоциативная память в порядке. — Душ, — с мягкой насмешкой скорее напомнил, чем добавил Люцифер.        — Согласен на ангельские штучки, — Сэм попытался махнуть рукой, но та не выказала никакого желания подчиняться. Сон, подкравшийся абсолютно незаметно, манил в свои раскрытые объятия, сулящие наслаждение. — Люц, я спать хочу, — умышленно жалобно, позволяя фразе прозвучать почти по-детски, протянул Сэм и нечеловеческим усилием заставил себя аккуратно выскользнуть из Люцифера и перекатиться на спину. — Так что давай испробуем садомазохистские игры в другой раз.       Растерянность Люцифера, казалось, можно было пощупать, и Сэм, не открывая глаз, улыбнулся. На несколько секунд повисла тишина, и Сэм, не в силах противиться, начал проваливаться в дрёму. Бережное, на грани ощущения прикосновение силы, которая прошлась по всему телу, только дополнило приятную расслабленность, как и одеяло, укрывшее его явно стараниями Люцифера.        — Сэмми, ты же несерьёзно насчёт последнего? — всё-таки прозвучавший вопрос мигом дал понять, что растерянность Люцифера никуда не делась.        — Спроси меня утром, — с очередной слабой усмешкой отозвался Сэм, понимая, что краснеть неизбежно придётся, но отметая мысль, что стоило выбрать иную условную метафору.       Перевернувшись на бок, Сэм дотянулся рукой, которая на этот раз лениво, но всё-таки двигалась, до Люцифера и, не встретив никакого сопротивления, притянул его к себе. Поцелуй наощупь пришёлся в нос, Люцифер смешно фыркнул, и Сэм улыбнулся, прежде чем зарыться носом в его шею, удовлетворённо вздохнуть и наконец-то провалиться в глубокий сон.