Хроники Беспокойного леса

      Алатиэль задумчиво сидела в секретной комнате, из которой, изначально, шла её работа по созданию леса. Она была скрыта в корнях дуба и попасть туда можно было, только сказав кодовое слово перед рунным камнем в её покоях. Помещение было просторным и сейчас его наполняли как живые и цветущие лозы, что свисали со стен, так и изменённые скверной терновые ветви, устланные ядовитыми шипами. Это место, было для неё сейчас страшным секретом, который никто из её детей не должен был узнать. Оно скрывало магическое зеркало, через которое она манипулировала своими творениями. Многие из них, были, по своей сути, неуправляемы, но они чувствовали свою создательницу и стремились к ней. Поведение этих существ она не могла скорректировать. Могла лишь стараться сохранить свой лесной рай, что создавала для эльфов. Но Зверолюди и прочие твари, что были противны ей ещё в книгах, просто должны были существовать, а их скрипт «любить создателя» был непоколебим. Поэтому она организовала охоту на них и первое время сама выходила на бой, но всё шло не так, зверолюды, скавены и орки атаковали лишь её звериную форму, перед гуманоидной же, скриптово вставали в покорную позу. Это быстро начало казаться очень странным и она прекратила ходить на зачистку мобов, оставляя дела новосозданным нпц. Сейчас же, она смотрела через зеркало на главное стойбище зверолюдов, о расположении которого знала лишь она. Стойбище находилось на юге леса и его границы соединялись с Диколесьем. Сейчас, посреди огромной прогалины, скрытой в пульсирующем скверной подлеске, высилась статуя и Алатиэль это очень тревожило, ведь создаваемые звери, не должны были уметь что-либо строить, кроме жалких лачуг и мерзких идолов. Статуя её пугала и привлекала одновременно — хорошо оформлена и отчётливо походила на саму Алатиэль, а у подножия, были богатые подношения из даров леса, жертвенных животных и рабов. При виде всего этого, в глубине её души, что уже успела возгордиться, зажегся огонёк живого интереса к происходящему. — Из этого может получиться нечто потрясающее! Хахаха! — Алатиэль и Клэр внутри неё, смеялась от восторга, ведь теперь в её голове начал созревать план, претворить книги в жизнь, но теперь на её условиях. Без дурацких игровых ограничений. Да, её поданные пострадают, но это малая цена ради её цели, ведь она их создала. Алатиэль не навредит своей новой семье, но эти зверолюдские культисты, могут пригодиться для обучения её детей. — Что же, нужно посетить своих необычных поклонников.

***       Душегуб Крапивник сидел на камне и обмахивался листом от назойливых мух, его стадо пришло сюда неделю назад звериными тропами. Наступал сезон Вожделения и зверолюды со всего леса собирались на великой поляне почтить их божество. Богиня их ненавидела, они знали это, но всё равно пытались умилостивить её, получить её благодать. Её эльфийские слуги охраняли её от них, в начале они пытались взять первенство в служении, победив эльфов, но богиня была не на их стороне и зверям осталось лишь прятаться и заниматься партизанской деятельностью. Две недели назад, ревущие шаманы предрекли великие перемены и зверолюды начали строительство алтаря для Богини, мобилизовали рабов, применили все силы и справились к началу сезона. Сегодня, когда Морслибб будет полным, их творец вспомнит о своих убогих творениях. Посреди ночи, в самый разгар ритуала, у подножия статуи открылись фиолетовые врата, выпуская из себя миниатюрную эльфийку, что была сильно ниже любого присутствующего козлоногого. Но в эту же секунду, вся многотысячная орава упала на колени, ведь явилась та, кого они вожделели. Каждого обдало подавляющей аурой, но никто не бежал, так как с этой аурой пришло и присутствие создателя. Она заговорила с ними по-эльфийски, но каждый внимал её словам, начав её понимать. — Жалкие твари, вам удалось привлечь моё внимание этим алтарём. Слушайте мою волю, теперь вы все снова служите мне! Если хоть кто-то, без моего ведома, хоть чихнёт в сторону моих детей, то лучше сами убейте себя, прежде чем я доберусь до вас. — Богиня преобразилась и у неё отрасли витые рога из висков, а ноги стали копытными. — Теперь все ваши действия буду координировать Я и только Я, эльфы должны стать сильными, кто не сможет адаптироваться станет вашим кормом. Но я запрещаю вам вредить здоровью леса и если я увижу хоть один проклятый бубон на корнях дуба, ваша дикая культура канет в небытие из которого и родилась. А ещё, — она жутко улыбнулась и одержимыми глазами оглядела стада, от чего у всех шерсть встала дыбом. — Вы, мои мерзкие творения, освободите осквернённого духа Коэддиля из Диколесья, собирайте отряды. Пляшите по моему плану и может, я сменю своё отношение к вам. Слушайте меня! — она усилила голос магией и он стал слышен на всей поляне, — Я Алатиэль Многоликая, ваша Богиня, ваш Творец, кто пойдёт за мной? В ответ на это, по всей поляне прокатился одобрительный утробный рёв тысяч тварей, воодушевлённых сбывшимся пророчеством, Вожделенная мать сошла к ним.             ***       — Господи, нужно будет ещё разобраться с теми ребятами, которых мы с Малекитом сделали по его сюжету, культ Золотой маски. Отдать их гарнизонным? Неа, не вариант. Тогда как быть? Ладно, время покажет. Нужно будет сходить на совет и понять, что из себя представляет эта комендант Ридра, а то, её настройки я не смотрела. Королева лежала на постели и размышляла. Организованные ей зверолюды, бесновались в фанатичном восторге перед ней. Сбор войск начался очень быстро. План на восстание Коэддиля, пока что шел на плану. — Когда там совет то? А да, Элиот же заходила… пора идти.       Просторное помещение сияло красивыми огнями, в зал совета попадал свет снаружи через дупло в дубе и отражался от многих янтарных камешков, расположенных повсюду. Здесь было три больших площадки, на каждой размещались символы каждой фракции, росли столики с яствами и стояли слуги, похожие на горничных. Собрание скоро начнётся и фракции рассаживались по своим местам, готовя доклады и предложения. Гинет, хмуро сгорбившись, постукивал пальцем по столу, пока его подчинённые обговаривали идеи. Элиот стояла у своего места и задумчиво вертела в руках стрелу, Ферсис же ещё не явилась, но её соратники собрались и периодически бросали недобрые взгляды на трибуны для коменданта гарнизона тёмных, где сидели два делегата и их стража из рыцарей Кейрус. Ридра с трудом скрывая улыбку полушепотом объясняла Манфинире возможный план действий и что следует говорить, если королева вдруг придёт на это собрание. — Дядя, — обратилась к Гинету племянница, положив руку на плечо, — Мама просила передать, что Адра и Мариан придут на совет, будь осторожнее в словах. — Танри слишком беспокоится на их счёт, теперь, когда мы раскрыли их деятельность, они стали для нас не опаснее милого зверька, который не знает, что с него вот-вот снимут шкурку. — Фыркнул на её слова он. — Но всё же, будьте осмотрительнее, если бабушка что-то заподозрит, она вытрясет из нас всё. — Ха, дорогая Эрнэ, я вообще считаю, что королева засиделась, ей нужно уйти на почётный покой и заниматься чем ей угодно, а делами буду заправлять я, нам нужно подчиниться сильным, а не играть в этот фальшивый вассалитет, у нас всё равно никаких шансов. — Тише, тише, — запричитала Эрнэ и попыталась заставить его замолчать, но Гинет схватил её руку и улыбнувшись одними глазами, процедил, — Здесь наложено заклинание тишины с самого начала разговора, если ты думала, что твоя мать такая глупая, чтобы передавать такие сообщения не позаботившись об их сохранности, то тебе стоит задуматься, так ли хорошо ты её знаешь. А сейчас иди на своё место, а то Элиот начнёт интересоваться, о чём это мы так активно беседуем.

*** — …таким образом я предлагаю расширить ограничения на действия гарнизона и полностью сделать его посольством. Спасибо за внимание. — Ферсис, что пришла в последние минуты закончила доклад и отошла от трибуны, ловя на себе недобрые взгляды Ридры и Гинета. Комендант тут же поднялась со своего места и ударила по столу. — Да как вы смеете! Председатель, я отклоняю это предложение от имени Тёмной империи. Я вообще считаю, что такие темы мы даже и обсуждать не должны. Председатель был, как обычно, из фракции Танцующих, так как те держались нейтралитета. Раздался звон колокольчика. — На ваше предложение наложено вето, спасибо за активность в совете, но такие инициативы мы сейчас не может пропустить. — раздался скучающий голос, это было последнее из десяти рассмотренных предложений. Успели обсудить вылазку Энлаэра и стоит ли оснастить его отряд более мощно, рассматривали траты казны на следующий месяц и сколько продовольствия сейчас есть в городе, говорили про торговые наценки и скидки на вино и фрукты для гарнизона. Интересного было мало, всё шло как обычно, но тут дальняя дверь зала отворилась и через неё вошла та, кого хотели здесь видеть все, но никто уже и не рассчитывал. Королева Алатиэль неспеша шла, шурша по листвой, направляя нежные взгляды в лица своих детей и каждый тут же отводил глаза. Стража тут же припала на колени, лишь у Манфиниры на лице отразилось что-то иное, ей было интересно, она до этого не сталкивалась с королевой и ей очень хотелось с ней поговорить, что она уже начала обдумывать, вжавшись в своё кресло, будто пытаясь быть незамеченной. — Я сегодня решила посетить совет, у меня есть предложения. Согласятся ли мои дети и послы выслушать меня? Услышав это, председатель Тарнир занервничал и посмотрел на Элиот, которая уверенно ему кивнула. — Мы всегда рады вам, бабушка, я уже собирался закрывать заседание, но ради вас думаю все готовы остаться ещё. — протараторил он, вызвав ото всех одобрительно-почтительные кивки королеве. — Ради всего святого, родной, не называй меня бабушкой пред всеми. — добро улыбнувшись Алатиэль тут же придала лицу более серьёзный вид, прошла к трибуне. За каждым её шагом, на полу вырастали шелковистые лозы с бутонами, что тут же расцветали. — И так, я приветствую всех вас, тех с кем я давно не виделась и тех, с кем видеться бы мне не хотелось и дальше, — она метнула взгляд к Ридре, от чего у той в глазах сверкнула боязливость. — Сначала, я хочу сказать вам, что постараюсь появляться здесь чаще, Лесной совет не только мозг нашего королевства, но и место встречи почти всей нашей семьи. Почти всей. Вот моё первое предложение, нет, приказ. Норфаниэль, ваша старшая сестра и моя первая дочь отныне должна получить место в совете, на особых правах, внефракционно. К тому же, ей отныне выдаётся право вето как и у послов. Есть ли у кого-то возражения? — Мы не можем… — вскочила с места Мариана, собираясь начать спорить, но её тут же опустило на колени сильным давлением, она с трудом могла дышать. — Милая моя, это был риторический вопрос. Я узнала, что к Норфаниэль проявляют брезгливость из-за её происхождения. Так вот, отныне знайте все, если я ещё раз об этом услышу, я восприму это как личное оскорбление. Дальше я уже не посмотрю, что вы мои дети и наказание вы получите по полной. — Кх…эта…эта дрянь всё же прибежала жаловаться? Не…не ожидала, что она решится. — в это же мгновение, Мариана схватилась за горло и захрипела, после упала без сознания. — Ты кажется плохо меня расслышала, позже мы поговорим лично ещё раз. Все поняли мою идею? Совет, я полагаю, даёт добро. К следующему вопросу, я хочу узнать у посла Ридры и моего сына Гинета, на каком праве они пытались расширить зависимость МОЕГО королевства от Тёмной империи. Я договаривалась лишь с Малекитом. Да, он не повелитель Нагарота, но я думала, что клятва у друкиев значит хоть что-то. Впредь, вы должны прекратить свои поползновения, Гинет, у нас будет отдельный разговор, а что на счёт вас, Ридра Шрам из дома Войны, я буду говорить о делах только с Малекитом. Если придёт он — поговорим, а пока, прочь с глаз моих. — Со-совет окончен, — громко сказал Тарнир и ударил в колокольчик. Он всё же был председателем, из-за своей предприимчивости и умения почувствовать ситуацию. Слуги уже забыли про свои обязанности и просто смотрели на королеву открыв рты, эти простые эльфийки уже и не надеялись своими глазами узреть легенду. Фракции же поспешно покидали зал, а Ридра с нечитаемым выражением лица смотрела в пол и пока никуда не собиралась. У неё в голове после речи королевы щёлкнуло «Сообщение», в котором та просила её пригласить Малекита сюда, через портал в лесу, что они установили при вторжении.       Алатиэль стояла за трибуной и оглядывала пустой зал, через к который к ней одиноко брела Норфаниэль, её заплаканные глаза отражали неверие и печаль. Она не могла осознать того, что мама вдруг решила дать ей власть и, что более важное, защитить её. Теперь, имея слово королевы, она могла попытаться наладить дружбу с теми родственниками, кто до этого колебался в своём отношении к ней. Девушка, наконец, дошла до возлюбленной королевы-матери, что будто очнулась ото сна, и, всхлипнув, тепло обняла её. Алатиэль обняла своё, в обоих смыслах, творение и тоже пустила одинокую слезу. — Всё хорошо, Ноли, мама рядом. Прошу тебя, впредь не молчи, если с тобой так обращаются, я люблю всех вас, но вы не должны так относиться друг к другу. Мариана обязательно извинится, и передо мной тоже. Я, волей случая, через Адру узнала, что она там наговорила.

***       После заседания совета, Ридра вернулась в поместье и сидя в кабинете напивалась, чтобы забыться. — Я-я не знаю, что мне теперь делать… Все п-планы пошли гидре под хвост со слишком высоким темпом… Мне ведь теперь… теперь придётся проверять портал. И она узнает, что портал вдруг перестал работать, Свартальхейм отрезан, к нам не придёт помощь. И что же… что с нами всеми сделает королева, если узнает, что за нашими спинами больше не стоит гигант в воронёных доспехах, потрясая клинком. — Ридра откинулась в кресле и проверила последнюю бутылку. — Ещё вина мне, чёрт подери и приведите мне Манфиниру, — комендант закрыла глаза и лишь шевеля губами добавила. — Зайдём с другой стороны.