Хроники Беспокойного леса

Переселение началось очень спонтанно, люди бежали от монстров и полулюдей, которым они не имели возможности сопротивляться. Они звали себя — Страна Востока, но по факту это было просто рыхлым объединением людских племён, что только-только приближались к началу феодализма. Объединяла эти племена примерно схожая религия и оборона рубежей от нападок полулюдей. Сейчас на разведку, дальше на восток, послали строительную экспедицию, что должна была устроить места для новых поселений народа луны. Такие походы уже как десять лет стали нормой, так как натиск полулюдей усиливался не спонтанно и вожди юго-восточных и восточных племён успели договориться на счёт всего, ну и конечно объединиться во что-то более цельное. На местах, к данному моменту, готовились большие караваны, чтобы унести тысячи людей прочь от войны. Около года назад, последние разведчики нашли огромную горную котловину, которая была полностью заброшена, но там были и реки, и небольшие леса, да даже выходы адамантита и золота, поэтому данное место, что было прозвано «Колыбель спасения», стало основной целью для переселения. За строителями, примерно с отставанием в неделю, уже шел первый караван и им стоило поторопиться. Первое поселение хотели поставить в дельте единственной большой полноводной реки, которая, как раз, и покидала котловину через самый большой проём в её «стенах». В первых партиях переселенцев были самые важные ресурсы для начала работы: рабы, профессиональные воины, строители, фермеры, стройматериалы, запасы семян и всевозможного скота. В целом, всё для закладки города. Рабы будут заниматься земляными работами и их сгонят на новые поля, фермеры организуют посадку плантаций и ирригацию, строители будут возводить первые дома и мосты через реку в дельте, а воины охранять всё это действо и разведывать будущие места для лесопилок и рудников. Для возглавляющего первую строительную экспедицию, Эгеля, что попал сюда чисто по родственным связям, данное мероприятие было исключительно делом чести, он считал: «Пусть меня и протолкнул сюда старший брат, но я покажу всем на что способен и попаду в народный совет при вожде, когда мы поставим новый город». Хоть вся его семья и так была близко к вождям восточного племени Быстрого потока и поколениями поставляла отлично выученных воинов в их дружины, Эгель не отличился талантом ни в чём кроме управления стройкой и только поэтому вождь согласился утвердить именно его. Их длинная колонна уже два дня шла по дельте реки, которую ещё никак не назвали. Из дельты, что было странным, река просто разделялась на множество потоков, что текли в неизвестные для людей земли. У Северного моря реки тоже образовывали дельты, но они то сразу впадали в него. Эгель и приставленный к нему друид, который предсказывал дождь и был самым старым в их поселении, сошлись на том, что это просто особенность реки, что течёт из котловины. Эгель несколько раз возглавлял десять экспедиционных всадников и они отъезжали вперёд, посмотреть дорогу дальше. Он чувствовал себя очень важным, ведь он и на лошади то сидеть не умел месяца три назад. Одному из самых старых воинов, Альриху, начало постоянно чудиться, что за ними кто-то следит с тех пор, как они вошли в область дельты, что находилась в пределах стен котловины, ребята из отряда смеялись над ним, говоря мол он просто смерть свою близкую чует, вот и ноет, но Эгель настороженно отнёсся к его словам, ведь он по природе был довольно осмотрителен и осторожен, да и к тому же верил в приметы. — Смотрите, отсюда уже видно выход в саму котловину! Нам осталось преодолеть те болота и будем на месте! — Раздались радостные крики строителей и пеших воинов ополчения, которые уже стоптали все ноги в пути и просто хотели отдохнуть, хотя бы денёк. — Я был в первой разведке сюда, господин Эгель, и не помню вон того огромного леса прямо на входе. Говорил же, дурно всё это пахнет. — Пробормотал парню на ухо подъехавший поближе Альрих. Эгель лишь нахмурился и зашептал в ответ. — И что ты предлагаешь теперь? Свернуть переселение? Да мы лучшего места просто не нашли, чтоб ты знал. Не спорю, твои слова для меня значат многое, ты стар и был стар уже когда я родился, Ха! Но пойми, если я поверну всех назад, то меня, тут же, на ближайшем дереве, повесят рабочие и ополченцы, а даже если и нет, мы наткнёмся на первый караван в любом случае, а мне там тоже зададут вопросы. У меня просто нет авторитета завернуть сейчас всех и отложить все дела до новой разведки местности. К тому же, видишь этот лес? Он явно эльфийский, а лесные с нами не воевали никогда. Так что, не переживай Альрих, договоримся с ними, главное лес не рубить, донеси всем. После секундного замешательства, старик, обречённо кивнув, поехал распространять новости, от которых, тут же, по всей колонне начались нехорошие шепотки, но с решениями об небольшом изменении маршрута решили особо не спорить, так как Альрих всем наврал, что решение это исходило от всего отряда вместе с друидом. Приближающийся лесной массив очень быстро начал нагонять тоску на всех, а особенно на тех воинов, кто смеялся над беспокойством Альриха, ведь сейчас всем стало ясно, что за ними, скорее всего, следили эльфы, а никто из молодых, полных сил и сноровки, бойцов даже не заметил этой слежки. Когда солнце уже спряталось за западным отрогом, они наконец достигли верхних порогов и пересекли болота. Дав своим людям небольшой отдых, Эгель сразу начал разметку места стройки, решив разместиться чуть южнее запланированного, так как там был эльфийский лес, вместо, в первый раз разведанной, рощи. Друид сразу предположил, что разведчиков обманули коварные эльфийские чары и лес просто был замаскирован. — Эй, ты, ты и ты, живо за мной, тут надзор не нужен, мои люди знают своё дело. Предлагаю добраться до леса и вступить в контакт с эльфами, чем быстрее мы это сделаем, тем лучше, к тому же, мы раньше никогда не селились так близко к их лесам. Альрих, ты тоже поедешь со мной. Когда до леса останется метров пятьсот, все кидаем оружие вон на том пригорке. Видите, да? — он указал на травянистый холм рядом с притоком реки, — Ушастые могут и не показаться нам, если придём вооружёнными. — Ха, Эгель, ты такой трус, сразу болтать куда-то поехал. Твои выкрутасы нам точно встанут боком. Вообще, странно, что сын рода воинов ведёт себя как торгаш. — Ещё одно слово Грет и ты поедешь туда один. Мы пришли на границы их территорий и надо завести соседские отношения, разве я не прав? — …Ладно, веди. Но не успели люди отъехать и на километр от места остановки экспедиции, как из леса показался отряд одоспешенных эльфов. Вообще, они выглядели максимально нетипично для тех лесных эльфов, что они знали. Только элементы с преобладающими растительными и древесными тонами говорили, что перед ними, всё ещё, представители лесного народа. Эгель, лишь заметив их прекрасное, даже по меркам великой семьи большого племени, снаряжение, сразу же поднял свою оценку о местных эльфах с «соседей» до «кандидат на принесение клятвы верности», ведь, скорее всего, таких ребят у них явно больше двадцати. Эльфы, тем временем, подъехали совсем близко и люди уже могли поймать на себе их надменные и пренебрежительные взгляды. — Ох, видимо переговоры будут не из лёгких. — прошептал Эгель, чувствуя, как взмокла спина и ладони. Из прибывшего отряда выехал эльф похожий на аристократа, длинные волосы струились по плечам и собирались в несколько тонких кос, в которых мелькали золотые нити, а подмышкой он держал тонкой работы шлем, забрало которого походило на два вороньих крыла. У седла, в ножнах из красного дерева, виднелся меч. Убрав с лица снисходительную ухмылку, он достал из седельной сумки кусок пергамента, который был страшно дорогим в землях Востока. Посланник начал читать и, тут же, Эгель понял, что слышит он какой-то странный диалект эльфийского, а из всего прочитанного он понял лишь пару слов, вроде «Королева» и «Должен». Донеся до них написанное, как он, наверное, думал, эльф выжидающе посмотрел на Эгеля. — Ох, ребят, похоже у нас проблем больше, чем мы рассчитывали. — Эгель неловко улыбнулся эльфам. — Иными словами, ты нихрена не разобрал из того, что он сейчас нам зачитал, я тебя правильно понял? — Обречённо проворчал Грет. — Парень, а ты разве не выучил их язык лет семь назад, когда тебя отправили учиться? —задумчиво гладя бороду спросил Альрих, не сводя глаз с прекрасных эльфийских доспехов. — Сейчас попробую обратиться к ним на том, который я учил. — Эгель бегло, но запинаясь, заговорил с посланником, что, до этого, терпеливо ждал конца их разговора. После услышанных слов, у него вытянулось лицо и он, с интересом, осмотрел Эгеля вновь. —(на эльтарине) Где ты научился этому языку, человек? Он давно убит…нет…забыт! Я учил его по листьям в коже… Нет, как там… Да, точно, по книгам. —(эльтарин) Как я и сказал, я учил его в эльфийском королевстве, что лежит на юго-западе отсюда. Уважаемый, можете кратко повторить то, что написано в том свитке? — Убедившись, что его понимают, Эгель немного собрался с мыслями и преисполнился надежды на благоприятный исход этой встречи. —(эльтарин) Прошу простить, но текст слишком сложен для моего уровня языка. — эльф напряжённо нахмурился и обернувшись что-то приказным тоном сказал подчинённым. — Человек, тебе придётся пойти со мной. Двое суток. Ваши люди прибудут через восемь дней. Возьми с собой седого. —(человеческий) Альрих, он говорит, что нужно ехать с ними, обещают разобраться за два дня. — Неужели от твоих поездок в страну ушастых был какой-то прок, хаха. Теперь ты на острие ножа, но только оступись и трупом станешь не ты один. Из огня да в полымя… —(эльтарин) Думаю мы договорились, прошу вас сопроводить нас для продолжения переговоров. *** Орион размеренно шёл по улицам столицы к великому древу, что вмещало в себя сердце леса, сердце королевства и его самое дорогое сокровище в мире — его возлюбленную Алатиэль. Ему было трудно передать всю радость от встречи со своей первой дочерью, что шла сейчас рядом, получая восторженные приветствия и взгляды восхищения. Она потеряла его так рано, но как он был теперь рад лицезреть её успех, её налаженную, счастливую жизнь. Это значило, что Алатиэль справилась с воспитанием его детей идеально. Радость встречи омрачила только могила его внука, на которой лежали свежие цветы, а на плите была вырезана печальная эпитафия, явно принадлежащая руке его дочери: «Мы с бабушкой помним твою улыбку, жаль, что ты не успел поделиться ею с миром». Пытаясь распрощаться с тёмными мыслями, он решил попутно обращать внимание на окружение. Нынешний Л’тэлис стал уже совершенно другим городом, он не узнавал ничего. Высокие жилые дома-деревья высились в южной части города, улицы были переполнены эльфами спешащими куда-то. Были здесь и эльфы в богатых шёлковых одеждах, выглядящие явно как богатые купцы, были и простые работники, одетые в простые ткани и имеющие впалые щёки и круги под глазами, на лицо труженики полей и шахт. Но ни у кого из измотанных рабочих эльфов не было несчастья на лице, ведь здесь был огромный весёлый рынок, полный таверн и трупп артистов и музыкантов, заодно вмещающий в себя сразу несколько ярмарок за раз, а эльфы очень любили ярмарки. Сегодня, в честь отъезда нового похода принца, объявили выходной и была организована внесезонная ярмарка и торговцы привезли много диковинок со всех городов, так что рабочим было некогда думать о своих заботах, ведь все торопились потратить заработанное на желанные товары и вкусные блюда, что готовили специально приглашённые повара. Тенистый лосось под кремовым соусом из Водопадного чертога, пироги с малиной и черникой из Талсина и конечно же, как и несколько тысяч лет назад, древесные грибы с бататами с севера Аргвиллона, Орион в те времена уже знал это блюдо как известный деликатес среди азраев и часто заказывал себе ингредиенты для него. — Ах, домашняя готовка от Алатиэль, как это было прекрасно. — Всплывшие воспоминания вернули мыслям покой и он даже начал улыбаться. — Мама разве готовила тебе прямо во дворце? Я такого не помню… — удивилась Ферсис, бросая вопрошающий взгляд на него. — Ха ха, конечно ты не помнишь, ведь мы это скрывали. Я выразил эгоистичное желание хоть иногда есть блюда приготовленные твоей мамой, как тогда, на заре леса. А она возьми да согласись. Потом по ночам я таскал ей продукты, а она готовила мне и вот эти грибы, и многое другое. Прекрасные были времена. — Я не знала об этой её стороне… Может хочешь что-то съесть? Я куплю тебе что захочешь! — Нет-нет, давай лучше поскорее доберёмся до дворца. Воспоминания воспоминаниями, а Лати…ой, Алатиэль вот прямо здесь, в настоящем. Может скажешь народу, что торопишься к королеве? Тогда то нам точно расчистят дорогу до дворца. — Ладно, сейчас всё организую. Просто, я думала, что тебе захочется осмотреть столицу и не стала торопить никого. — В таком случае осмотрим её в ближайшем будущем и возьмём маму с собой! Как тебе идея? Как в старые добрые. — Эх пап, всё такой же большой ребёнок. — Ферсис зашла в тенистый безлюдный переулок утягивая его за собой и, там же, наколдовала врата, — Вперёд, мы выйдем прямо в тронном зале. *** Проходя в портал, Орион испытывал нетерпение, хотя, казалось бы, ему уже совсем немало лет и понятие времени начало растягиваться. Всё же, как он мог рассчитывать воскреснуть, чтобы вновь встретить любовь всей своей жизни, что, так некстати, прервалась. Только ступив в тронный зал, он сразу заметил, что он почти никак не изменился. Та же мебель, те же резные фрески на стенах и тот же трон из цветов и лоз, на котором сидела она. Это была всё та же эльфийка, что украла его сердце ещё во времена его юности, даже волосы были такими же огненно-рыжими, а лицо не изменилось ни капли, а глаза отражали строгость и нежность одновременно. Алатиэль мягко и доброжелательно смотрела на него. — Знаешь отец, — зашептала ему Ферсис, — Вы так друг на друга смотрите, что оставлю-ка я вас наедине, но обещай, что расскажешь мне что-нибудь важное из вашей беседы. — в ответ Орион лишь кивнул и проводил дочь взглядом до выхода. А затем, его взор незамедлительно вернулся к эльфийке сидящей на троне. — Знаешь Лати, судя по ответу в письме и твоему выражению лица сейчас, ты ни капли не удивлена фактом моего оживления. — он горько улыбнулся, — Не хочется мне начинать эту долгожданную встречу подобной темой, на самом деле. Но, скажи прямо: ты имеешь какое-то отношение к этому? Алатиэль поднялась с трона и подошла к нему, подошла так близко. Орион почувствовал запах прежних духов, которыми она всегда пользовалась и подавил порыв прикоснуться к её лицу. Она взяла его рукой за подбородок и встретилась с ним глазами. Её взгляд пробежал по нему ещё раз и в нём мелькнуло беспокойство. В этот самый момент в разуме Клэр царил хаос, её саму, некоторое время назад, начали беспокоить проблемы с перемешанной памятью. Где-то реальность воспринималась всё ещё через призму личного опыта и взглядов Клэр, а где-то, в основном в плане историй её нипов и общей истории написанного ей и Малекитом мира, её сознание оттесняла «память» Алатиэль, которой она конечно хотела стать, но не хотела раствориться в ней. (Мысли Клэр) — Что же, что же мне ему ответить? Ну тут даже дурак догадался, что я имею к этому отношение. Я чувствую, что Алатиэль любит его, но я хочу скрыть свои способности даже от Ориона. Он ведь умер из-за простого зависания куска сервера, что отвечал за просчёт действий нипов и его убил случайно заспавнившийся паук. Звучит как плохой анекдот, боже… Я ведь его случайно оживила, рылась в настройке гильдии да реснула мёртвого нипа за деньги. (Мысли Алатиэль) — Оживила я его совсем не случайно, дорогая Клэр. Пусть ты это я, а я это ты, но я люблю этого эльфа и мне плевать, что это когда-то было лишь частью написанной тобой истории. Мы больше не в игре, ты знаешь правила Атель Лорена не хуже меня, ведь мои знания — это то, что написала ты. Отдай мне контроль сейчас, твоя часть личности немного мешает. Но не переживай, мы, всё равно, уже часть одного целого, как бы ты этого не отрицала… — Алатиэль, с тобой всё в порядке? — подал голос, до этого всё всматривающийся в её лицо, Орион и нежно, но крепко сжал её руку, будто боясь, что она сейчас убежит. — В твоих глазах я вижу смятение, но, родная, не волнуйся, я задал этот вопрос как проверку. Твоё замешательство только подтвердило мою правоту. Ты же не забыла, что посвятила меня в возможности сердца леса, когда всё только начиналось…? — Я не буду винить тебя или гневаться на то, что ты меня не вернула ещё тогда. Зная твоё пылкое сердце, я просто сразу решил, что ты окунулась в пучину горя и забыла, что можешь обратить вспять всё, что могло бы произойти с твоими слугами в лесу. И… — Орион опустился на колено перед Алатиэль, теперь она была выше него и, всё ещё не произнеся ни слова, ошарашенно смотрела ему в глаза. (Мысли Клэр) — Я же не прописывала ему ничего подобного! Откуда?! Как он это узнал?! Сам догадался что ли?! И почему смотря на него моё сердце бьётся так сильно? (Мысли Алатиэль) — Ха, какой догадливый мальчик, обожаю его. Должно быть, ты перестаралась с распределением очков интеллекта для него, а влияние прописанных историй не абсолютно. Хм, полезные сведения и полезный союзник. — Орион, ты так же стоял передо мной и тогда, когда просил руки и сердца… Неужели тебе, только-только вернувшись, уже не терпится снова связать жизнь с той, что не вернула тебя к жизни когда могла и жила с другими мужчинами? — пусть Алатиэль и говорила, казалось, жестокие слова, но лицо её покраснело, а в глазах появилась надежда. — Мне плевать, пусть хоть с самим Наргатом спала. Я был мёртв, а ты тогда долгие годы не пользовалась сердцем леса и в горе забыла про него. Память в тысячелетиях размазывается как масло по хлебу и, чем длиннее ломоть, тем тоньше слой. Прожил я явно меньше твоего, но чувствую это в каждый момент своей жизни и могу представить каково тебе пришлось. — Он всё продолжал свою разгорячённую тираду, но, при этом, без остановки гладил её руку, своеобразно пытаясь успокоиться. — Ты вырастила моих детей и вырастила так, как я бы того хотел и лучше бы не справился. Сомневаюсь, что твои новые мужья особо якшались с ними. Знаю я, эту нашу, лесную «элиту». — Ори, ты хочешь мне сказать, что снова желаешь обручиться со мной не смотря ни на что? — удивлённо вопрошала Алатиэль. — А зачем обручаться, если мы с тобой и не разводились, ты же сейчас свободна? — Орион задорно улыбнулся и, приподнявшись, вытер, катящуюся по щеке любимой, слезу. Но слёзы снова полились, а на её лице отразилось неверие в происходящее, казалось, что она сама удивилась своим слезам. — Ты…ты хочешь быть королём? — Нет, я хочу быть рядом с тобой, а титул меня вообще не волнует. И, знаешь, может на днях приготовишь мне тех грибов? *** Эта история началась больше трёх тысяч лет назад. Лес был совсем другим, ведь пока ещё только росли первые настоящие воины, готовые дать последний отпор в Войне скорби. Алатиэль, хоть и была творцом этого леса, не могла до конца обуздать угрозу мятежных духов и орды козлоногих. Каждый город и каждая крепость были оплотами эльфов в бушующем море тянущейся полторы тысячи лет схватки. Самым близким и верным сторонником был принц Орион, что прибыл в поздних волнах переселения. Они были знакомы ещё на Ултуане. В те редкие встречи на балах и светских раутах, молодой эльф всё больше и больше влюблялся в неё, но его любовь была безответна. Ещё до его рождения у Алатиэль уже был муж, муж из королевской семьи, Каэнар. Сам Орион, хоть и был принцем, но был принцем одного из великих домов и королевскому роду был не соперник. К тому же, при дворе не было дуэльной традиции, а видя способности принца Каэнара он и думать об этом перестал. Но больше всего ранила его сердце сама Алатиэль, ведь она жила душа в душу с мужем и не обращала на него внимания, а знатная семья Найтингейл не потерпела бы такого инцидента. Так минули бесчисленные года, а Орион всё сохранял свою любовь к ней и поклялся сам себе защищать её. Незаметно для него подкралась война, братоубийственная война. Горел весь континент и многие канули в пучине смуты. Война полностью лишила его контакта с Алатиэль, он пытался выйти на неё через своих покровителей в королевской семье, но ни Кейн, ни его ближайший соратник Наргат не хотели заниматься подобной ерундой во время войны. Орион понимал это отношение и не выказывал неуважения, вот только… Его подвела незаинтересованность в соперниках своего сюзерена. Орион посетил один из важных военных советов по настоянию Наргата и, там же, узнал, что его враг это Каэнар…а значит и Алатиэль. Битва с войском Каэнара была страшна, но солдаты того дрогнули и бежали в середине сражения, когда узрели всю мощь Кейна. Каэнар остался лишь с горсткой верных дворян и слуг, что решили принять последний бой вместе с господином. Находясь в специальном отряде, что был послан добить Каэнара, Орион не упустил шанс угостить сталью своего врага на войне и в любви. Момент его смерти Орион не застал, так как его унесли с поля боя как тяжело раненого — королевский ублюдок был выше его на голову в мастерстве. Едва не умерев, Орион всё равно был почти счастлив: его единственное препятствие перед возлюбленной покинуло этот мир и осталось только уговорить Кейна пощадить жену его брата. Битва прошла, минуло несколько месяцев, а ослеплённый любовью Орион так и не нашел Алатиэль. Наргат, его хороший друг, которому он и был обязан за рекомендацию его Кейну, убедил того отпустить Ориона из войска. Оценивая по достоинству похвальные командирские и воинские качества Ориона, Кейн даже дал ему дополнительных средств в дорогу и отпустил с ним несколько дворян, которых тот привёл с собой в армию. «Ты её найдёшь, Орион. Защити её обязательно.» С такими необычными словами напутствия, от самого Кейна, он покинул войско и отправился искать любую информацию о возможном местонахождении Алатиэль. Искал он долго и безрезультатно, разрушенная войной страна потеряла связь внутри себя. Уже и Кейн, с теми кто последовал за ним, покинул Ултуан. Вскоре началась охота за «предателями» и Орион идеально попадал в эту категорию. Неся в сердце всё тот же пыл, Орион собрал своих оставшихся родственников и тайно бежал на Альфхейм. Беженцев было много и они затерялись в их нескончаемом потоке. На Альфхейме жило много рас и эльфы, не смотря на название мира, были далеко не доминирующей. Уже в Альфхейме он узнал об организации неких спокойных пристанищ для бегущих от разрухи и унижения. Добравшись до места встречи, он не поверил своим глазам и его жизнь снова обрела смысл, здесь была она. Встречала всех его потерянная любовь Алатиэль Найтингейл, а рядом с ней держались две, очень похожие на неё, маленькие девочки. Были они как ночь и день, а внутри всё сжалось, пусть он и испытывал облегчение. Это были дети его соперника, но одновременно и прекрасные дочери его любимой. Он не мог держать зло на её детей. Оказалось, что она не забыла его. Заботясь о своём новом владении и своих маленьких детях, обиженная жизнью женщина совсем забыла любовь. Видя в Орионе друга своего мужа, она, потеряв ментальную опору в виде второй половины, положилась на него и, спустя немалое время, сама полюбила бескорыстного защитника, что заботился о ней и поддерживал во всём. Когда лес, что должен был стать их постоянным домом достаточно подрос, молодое, уже лесное королевство начало поднимать голову в Альфхейме. Орион считал, что он попал в рай. Его прежняя привязанность к Алатиэль крепла и изменялась. Изначальная, во всём юношеская, любовь выросла тёплое лелеяние и поддержку. Она стала его женой и значительная разница в возрасте его не очень волновала. Разве что, он боялся, что, в силу возраста, она не сможет подарить ему детей, но свои опасения он тщательно прятал внутри. Они ведь эльфы, всё нормально. Прожив бессчётное время бок о бок с дочерьми Каэнара, он всё же полюбил их, хотя, изначально относился к ним нейтрально, чем вызывал болезненные упрёки от Алатиэль. Орион перенёс на них свой обострившийся родительский инстинкт, приняв их не как детей соперника, а как плоть и кровь своей женщины. Но девочки, а затем девушки, относились к нему довольно прохладно, отказавшись принимать его за отца. *** Отстраивая первый крупный город вокруг сердца леса, Алатиэль всячески начала применять силы духов, научившись манипулировать и практически любыми эмоциями и чувствами. Она могла благословить рабочих бесконечным запасом сил на долгое время, её воззвания побуждали первых солдат-добровольцев на подвиги ради защиты нового дома и даже новобранцы могли, хотя бы, сдержать более обученного противника. Вся округа осознала, что эльфы здесь, видимо, останутся навсегда. Вот тогда и началось. Серия конфликтов, что должны были решить судьбу бежавших эльфов. Именно они достаточно ослабили, и без того скудные, силы эльфов, чтобы лес посчитали лёгкой добычей всевозможные зверолюды, а обитающие там дикие духи решили объединиться ради уничтожения эльфов. Сначала, была война с местными дворфами, которые никогда не питали особой любви к эльфам, а это переселение посчитали конкретной оккупацией их исконных земель. Начали они с массовой вырубки леса. Отряды спускались с гор и начинали продвигаться вглубь, корчуя деревья и выжигая подлесок. Всё это началось без объявления войны, а попавшиеся по пути заставы эльфов были вырезаны. Чувствуя полную безнаказанность, горное царство быстро собрало армию и двинуло её через прорубленные просеки напрямик к столице молодого королевства. На подходе к Л’тэлису, их встретила спешно собранная армия лесного ополчения. Дворфы ожидали лёгкой победы, но умелое командование, мощная магия и ментальные техники королевы, а также недооценка соперника свели их в могилу. Попав в окружение, даже крепкая бронированная пехота откатывалась раз за разом от залпов магических луков и крепких стен щитов, всё-таки каждый, уже бывший, житель Ултуана здесь прошёл срочную службу на стенах перевалов и в гарнизонных войсках. Новички, но знающие как держать копьё и щит. Ни один дворф не пережил неожиданное окружение, а отставшие пушки и камнемётные машины даже не успели прибыть на поле боя и были изловлены партизанами, которыми как раз и командовал бывалый стратег Орион. Но победа имела свою цену, а армий у дворфов ещё было порядком. Затяжной конфликт прервало только нашествие орков, которые захватили самую северную крепость царства и осадили две других. Караки готовились к борьбе с оккупацией уже, действительно, своих земель, а эльфы были записаны в «Даммазкрон» ещё раз. Далее, королевство, что было названо Атель Лорен, испытало проблемы со скавенами, которые жили прямиком под дворфами и, воспользовавшись осадным положением, уничтожили последний карак и отбросили орков. Жадные, даже больше чем дворфы, крысы обратили свой коварный взор на молодой лес, что оправлялся после предыдущей войны. Начались бесчисленные вылазки за рабами и первосортной древесиной, а жизнедеятельность подземных укрытий скавенов в лесу начала портить его. Решить вопрос с их присутствием смогли только через организацию масс в различные движения. Что делились так: зачистка глубоких рубежей — стражи пути и чащоб, защита торговых путей — стража полян, гарнизонная и патрульная функция — орден дуба, разведка и быстрое реагирование — рейнджеры, и так далее по списку. Придумала это всё Алатиэль, а реализовали в полевых условиях Орион и его преданные дворяне, что в логистике на войне собаку съели. Рейнджерам нужно было вырастить специальных животных, вроде орлов и ястребов, Орденцам обеспечить надёжные укрепления и большие запасы провизии, а так же приставить в места их дислокации обученных магов и организовать срочную службу, Стража полян нуждалась в самых больших контингентах, так как скавены больше всего парализовали торговлю и появлялись на путях крупными отрядами. Страже пути требовались только самые обученные и талантливые бойцы, что делало их местом для повышения по службе из стражи полян, пусть это и вылилось, со временем, в противостояние двух отделов и замедление пополнение стражей пути из-за конфликтов уже устоявшихся высших чинов с идущими на повышение такими же чинами из стражи полян. Вообще, первым главным стражем у них стал сам Орион, обучая всех через свой военный опыт. Все принятые меры, в конечном итоге, купировали опасность скавенов, но они успели нанести ощутимый урон казне, населению и развитию королевства. Королевство росло и ширилось, всё больше поселений основывалось в ранее пустующих уголках леса. Последним большим городом, что успели основать и отстроить был Талсин. Никаких возражений, против названия города в честь семьи Ориона, от вновь народившейся аристократии и гильдийного купечества не последовало, ведь все осознавали вклад Ориона и всей семьи Талсин в защиту страны. Единственное, за что на него косо смотрели было то, что он, как муж королевы, даже не попытался занять равный с ней титул, титул короля, хотя по влиянию на умы лесных эльфов он мог и не пытаться соперничать с Алатиэль. Сам Орион даже не пытался оправдываться и лишь говорил, что ему не нужен никакой титул, пока он рядом со своей возлюбленной. Но, вскоре, их любви предстояло вынести испытание на прочность. *** Прожить тысячелетья, пустяк для нас, но как Оставить на съеденье свои пути векам. Одни, отринув страхи, сражаются за дом, Другим, самозабвенно, заботиться о нём. Судьба — она злодейка, исповедимый путь Могла, в одно мгновенье, за угол завернуть. Попала королева, спасения пророк, В порочный круг скорбенья, оставив светлый луг. *** Когда закончилась череда войн и конфликтов, наступил мир, что был затишьем перед бурей. Лес медленно восстанавливался, а постоянная армия стала обыденностью. Почти во всех пограничных городах половину населения составляли готовые к мобилизации эльфы, а призывная система работала в полную силу. Королева Алатиэль погрузилась в долгую меланхолию и почти отстранилась от прямого управления, а её общение с Орионом свелось к минимуму. Единственные, с кем она продолжала нормально общаться, были, выросшие в прекрасных воительниц, её дочери — Наэстра и Арахан. Девушки вообще были удивительными во всём и Орион хотел, чтобы его собственные дети были такими же. Он в тайне скрывал своё недовольство в этом вопросе, что продолжало шириться. Алатиэль, при всей их любви, не позволяла Ориону заниматься воспитанием девочек и он был им чужим. Своих детей у него так и не появилось, так как Алатиэль, будто из-за какой-то тщательно запрятанной психологической травмы, не желала даже касаться этой темы и очень редко позволяла себе близость в постели с ним. На этой почве у Ориона копилась прямая обида, но любить меньше он не переставал, объясняя для себя поведение жены сложной ситуацией в королевстве. В один момент Алатиэль пропала, и пропала не одна, а вместе с Наэстрой и Арахан. Орион это скрыл это ото всех, мало-мальски объяснив пропажу сестёр уходом на долгую охоту, а королева и так редко покидала покои и никто кроме него не спохватился. Пропало трое… а вернулась, через месяц, одна Алатиэль, вернулась в ужасном состоянии, но не в ранах, а в слезах. От переполняющих эмоций Орион тогда кричал на неё и требовал объясниться. Пусть сёстры и не были близки с ним, но он любил их как членов своей семьи и факт их потери потряс его до глубины души, последний раз, Орион терял родственников только на войне. Алатиэль хранила молчание очень долго, но всё же сказала ему, что пыталась отомстить за Каэнара Наргату, а дочери её поддержали в этом. Орион не знал как на это реагировать, его любовь пыталась убить его друга, что всячески помогал ему и вообще шансом пойти за Алатиэль сюда он был обязан в первую очередь ему. Всё же он умолчал, что был связан с Наргатом и смертью Каэнара, страшась быть отвергнутым навсегда, но этот случай стал причиной долгой размолвки и, как оказалось, отправной точке к ужасным событиям в их личной жизни и падению страны к ногам захватчиков, что уже звались тёмными эльфами. А война за лес только начиналась. Сейчас им грозили другие силы, силы гораздо более ужасные чем их эльфийские братья. Война, что, в будущем, будет названа «Войной скорби» надвигалась на Атель Лорен.