Хроники Беспокойного леса

       В душном донжоне крепости летали рои мух и гнили трупы его защитников. Гузз молча сидел за столом бывшего командующего передовым аванпостом и, то и дело, бросал взгляд на кристалл связи с богиней. Он ждал инструкций, преданно ждал. Быть волей богини ему крайне нравилось. Гузз был ближе всех к Владычице и это давало ему практически абсолютную власть. До недавних пор. Наступление их орды сильно замедлилось встретившись с мощными укреплениями эльфов и это сильно подкосило мораль войск. Память крови и передающиеся из века в век истории о древней войне, где их род практически пресёкся у стен эльфийских крепостей, сильно ранили гордость. Каждый ныне живущий считал себя в разы лучше предков, а история начала проявлять все признаки повторения. Он с злостью ударил по столу. Появлялось всё больше недовольных этим мероприятием. Авторитет богини никто не оспаривал, но, как закончилась серия громких побед над эльфами, в этом начали видеть потерю Гуззом звания проводника её воли. По коридору полуразрушенного донжона раздалось цоканье копыт, а в пустом дверном проёме появился один из главарей разведки, бестигор Лаккш. — Вождь, ещё одна банда пропала у крепости Скадир. Следующий, по дороге на восток, аванпост не вышло штурмануть с наскоку, хотя потеряли всего триста голов. — Сердце Диколесья. Новости? — Гузз уже привык к таким вестям с полей битвы и никак не отреагировал. — А, да. На счёт этого! Мои бараны достигли главной чащобины и нашли темницы, но открыть их им не по силам. Шаман всё талдычил мне про нехватку способностей на такого уровня чары. — Отправить ещё? — от раздражения у вождя встряхнулось крыло. — Как раз пришел за разрешением послать побольше воинов и ещё двух шаманов. — Кстати, вождь, — Лаккш закашлялся и сплюнул на пол. — Стада волнуются всё больше. Те кто утопал на север всё ещё не отвечают. Воины хотят новых побед, но мы, с их слов, просто просиживаем задницы и складываем головы от эльфских подлянок. — Моя воля — есть воля госпожи. Сомневаетесь во мне — сомневаетесь в ней. — Гузз вновь ударил кулаком по каменному столу, в этот раз так, что тот раскололся пополам. — Мне надоело. Убить неверных.       Гузз прошёлся в другую часть помещения и вынул свой новый эльфский топор из тела его прошлого владельца, что уже наполовину разложился в углу. Гуззу нравилось пропитывать оружие трупным ядом. Лаккш, прижав руку к груди, стоял в низком поклоне и ждал пока вождь наденет доспехи. Ещё до призыва на войну от богини он был названным братом, так называемого, Ворона. Лаккша очень бесило, что заместителем Гузза назначили вождя другого клана, что был тупым и мерзким, даже по меркам козлоногих. Крапивник был настолько туп, что даже не пытался укрепить свою власть, хоть и имел много на то возможностей. Единственный плюс недостатка мозгов это следующая за этим инертность и потребность подчиняться. Лаккш, известный как умнейший тактик и разведчик, среди вождей, до сих пор не понял, как этот Душегуб стал вождём. Единственной же слабостью Гузза Ворона была его мечта, его Желанная богиня, которую он хотел, и душой и телом, особенно телом. Он умело это скрывал, но Лаккш видел это, даже в его рассудительных глазах, видел плотское желание, когда самец хочет завоевать самку своей силой и размером рогов. Эта слабость и давала ответ на его бесконечную злобу по отношению к тем, кто оспаривал его власть, данную ей, и его достижения. Как преданный сторонник, бывший вождь племени Жертва плоти, Лаккш Незримый поможет своему великому предводителю в восхождении на вершину. Если за эти идеалы великого воина умрёт сотня-другая слабаков, то это только поможет делу. ***       Неделей ранее — Вождь, доклад! К нашей южной заставе, наконец, припёрлись много стад из орды. Как гобла и донесла. Грят, что от великого вождя Гузза Ворона и волю богини несут. Короч, их главные требуют с вами встречи. У заставы сейчас тыщ пять топчется, сам видал. — О, вот это хороший подгон. — взирающий сверху вниз на гонца минотавр ухмыльнулся, — Слуга, э, обслужи бойца! Видишь запыхался, бежал, так плесни ему моей браги для духу. Гор-гонец, испив из наградной чаши, отдал честь и ретировался из шатра вождя, а к самому Гхару подошёл, сейчас всегда находящийся при нём, Крух Огонёк, через которого Гхар держал под контролем ситуацию с надвигающейся войной с орками, ведь тот мог передавать «сообщения» другим шаманам на местах. — Вождь, как сказали мне «кроты» в орде, Гузз и правда ходит под прямой волей Желанной богини. — Да чтоб его крыло завяло и отсохло, раз у них босс действительно богиня, то нам ворочать это бревно проблем надобно очень-на аккуратно. Надо как-то заманить этих пришлых на мочилово с орками, навешаем им на рога мох и скажем, что ежели они нам подсобят, то и мы за них впишемся, а когда их порежут орки, ударим им в спину и перебьём, а богиня и не узнает. О как! — Гхар засмеялся и одним глотком осушил кружку размером в половину гнома. — Этот план сам Безликий бог направил мне в черепушку! — он снял с бороды одну из любимых стальных масок, что добыл с гномского железолома и протёр пальцем, маска была неумело покрашена под золото и была для вождя Золотых рогов аки талисман-проводник для воли его почитаемого божества. — Безрогие дурачки даже и не знают, что богиня не помогает в битвах! Наша богиня не богиня битв или побед, она богиня очага, вкусной еды и праздника. Видать, Гузз на***дел своим бойцам в три короба, Хахаха! ***       Молитва преступления к работе для лесных кузнецов. Бог мастерства и покровитель кузнецов, Ваул, взывает к тебе твой покорный слуга! Прошу твоего наставления, прошу направить духов леса твоей волей, дабы укрепить инструменты и оружие выкованное мною. Да не станет ломкой сталь в моё горне и не разломится наковальня. С лесом едины. ***       Прошли два оговоренных дня и Эгель с Альрихом вновь стояли на крайней опушке леса. Когда они входили в эту загадочную чащобу, то и подумать не могли, что столкнутся с такими чудесами: Невероятная архитектура, развитое производство высококлассных доспехов, вкусная и разнообразная кухня, которой и в подмётки не годился, исключительно растительный, рацион лесного королевства на юге. После долгих перебоев с поставками еды из-за кризиса в их стране, Эгель уже успел забыть каково это отведать сочной оленины с овощами, хотя и в сытые годы он мог это себе позволить только по праздникам. Да, Эгеля поразил быт этой страны и он не скрывал своего удовольствия от того, что он, наконец, получил ещё большее преимущество для своего возвышения. Он, с нескрываемым удовольствием, сидел на своём скакуне и оглядывал первые караваны, что текли в долину тёмным ручьём тягловых животных, людей и повозок. Их более раннее прибытие объяснили ему главные по этим колоннам тем, что их люди, лишь завидев вдалеке вход в котловину, сильно воодушевились и вознамерились побыстрее добраться до места, они пропустили два привала и волы с ослами выбивались из сил, благо, что из котловины текла широкая река и проблем с водой не возникло. Дети, старики и женщины ехали в середине обоза, чтобы их было проще защитить, мужчины же шли в авангарде колонны, а так же замыкали её. Он смотрел на людей, что обоснуют новое государство под Её сенью. Эгель не мог выбросить из головы, то что он увидел на том приёме у правителя эльфов. Эльфы конечно всегда были красивыми, но эта женщина, кроме красоты, имела, практически видимую невооружённым глазом, ауру могущества. По легендам, только драконы излучали такую силу. От осознания этого факта, что появился эльф, судя по её действиям и заверениям, дружественный людям и, по мощи, способный соперничать с драконами, Эгель довольно улыбался, вспоминая её, словно выточенные из мрамора черты. Если они заручатся её поддержкой и защитой, людям больше не придётся страдать от нападок людоедов и просто любителей убивать или похищать. Он, Эгель Артиссон Барго, непутёвый сын семьи потомственных военных, был готов посвятить свои усилия в получении власти на служение лесной, без малого, богине. Ему, во что бы то ни стало, нужно взять власть в новых землях, чтобы люди, единым порывом, с его приказа повиновались здешним эльфам. Чего стоит независимость, которую они уже теряли дважды в войне кланов, если, прямо у них под носом, лежит персиковый источник цивилизации, готовый поделиться мудростью и ресурсами лишь за их преданность его владычице? Хватило и двух дней, чтобы идущий на переговоры мелочный хитрец, что пытался поймать удачу на общем горе, вернулся обратно человеком мыслящим о высоком и будущем не только своём, но и всего народа. В мечтах, он уже видел, как вновь прибывает к ней на аудиенцию в окружении многочисленной верной свиты, а она, ласково улыбаясь, мягко кладёт руку ему на плечо произнося слова одобрения его решимостью. Это был его шанс вновь хотя бы прикоснуться к высшей силе. Альрих тоже выказывал искреннее восхищение увиденным, эти два дня были одними из самых ярких в его тёмной и грязной жизни. Когда они возвращались, он всё пытался выспросить у провожающих больше про королеву, кто она такая и откуда взялась и, конечно, сможет ли он ещё раз посетить её чудесные палаты. Вначале, на его распросы вежливо и охотно отвечали, просвещая, судя по выражениям их лиц, дикаря-невежду. Эльфийская королева, Алатиэль Утренний Свет, оказалась культовой фигурой истории их королевства. Она его основала, она его строила и она его защищала. На вопрос, сколько же ей лет, Альрих, вполне заслуженно, получил дюжину пронизывающих взглядов, что так и сквозили желанием побить его, но угомонился он только после рассудительной беседы с Видритом, конечно, с участием Эгеля как переводчика. Чародейка группы Видрита, потом, как бы невзначай, подошла к Эгелю и ментально передала ему такие слова. — Умерю ваше любопытство, возраст Основательницы мы сами точно не знаем. — на лице эльфийки проскользнуло горькое выражение. — Но скажу вот что: я родилась тысячу двести лет назад, для человека это кажется вечностью, но, по легендам и рассказам старших, для неё даже пять тысяч лет это не и так давно. — Она странно хохотнула и удалилась в свою комнату, оставив мужчин у очага в недоумении. Услышав, что она сказала Эгелю, Альрих чуть со стула не упал и отойдя от потрясения спросил, не обращаясь ни к кому. — Где это место скрывалось раньше? Почему до нас не дошло ни одной легенды о них? Почему драконы позволяют им, имеющим такую силу, существовать? Знают ли хоть что-то про них эльфы южного королевства? — Нет, старик, за семь лет ничего подобного даже не слышал, хоть у меня и был курс по эльфийской истории и мифам. — ответил Эгель, потупившись смотревший на огонь. — А? Да, парень, мы точно открываем новую страницу истории этого мира… Теперь я глубоко жалею, что я уже такой старый, недолго мне ещё видать эти чудеса. Эх, остаться бы здесь, я бы даже простым слугой пошёл работать. — Альрих повернул голову к своему начальнику и, с извинением в голосе, сказал. — Ну, надеюсь ты меня понимаешь, господин Барго, этот лес слишком чудесен, чтобы не хотеть в нём остаться. Эгель лишь кратко кивнул на эти слова, ведь тогда, у него на уме было точно такое же желание.       Мужчины тогда въезжали в строящийся и быстро растущий лагерь в очень приподнятом настроении, оба успели сговориться на счёт дальнейших планов. Альрих, двумя руками «За», поддерживал рассказанный ему Эгелем план по укреплению связи людей и эльфов. Уже все люди в новом городе знали о путешествии главы экспедиции и, те к кого было свободное время, постоянно наведывались в шатёр к Эгелю с нескончаемыми вопросами. «Что видел?», «Пригодились ли знания с учёбы?», «Сколько у эльфов бойцов?», «Враждебны ли они людям?», «Далеко до них ехать?» и так далее. Кому-то могло бы показаться, что Эгеля тяготило такое внимание, но он лишь довольно улыбался и поглядывал на своего седого единомышленника, который так же улыбался в ответ. Его слуги добросовестно разносили слухи по лагерю и только что прибывшим обозам, слухи о том, что их господин получил особое внимание от самого эльфийского монарха. Пока не прибыли вожди кланов, Эгель сильно торопился с набором людей в свой стан. Идея, которую он сразу заявил, была проста: «Сближение с эльфами ради безопасности и стабильности». Такая парадигма казалось очень тривиальной, но не для простых рабочих и землепашцев, шахтёров и военных. Люди устали от набегов, люди устали жить в постоянном страхе за себя и свои семьи. Не от хорошей жизни такое огромное количество людей бросило свои дома, в которых жили десятки поколений их семей, и пашни обрабатываемые несчётные лета. Человеческий род был слишком слаб. Только равнины были относительно безопасны, но это уже давно не так. Страна Востока держалась долго, за счёт укреплений и огромного населения, относительно нападающих. Она держалась до тех пор, пока не начали появляться зверолюды использующие огонь и имеющие сопоставимые численности. Те кто не бежит сейчас, с уходящими на восток караванами, тех, рано или поздно, пожрут людоеды. А теперь, у людей появился не просто шанс на спасение, а заявка на восстановление былой силы и даже больше. На востоке от их страны никогда не слышали ни о каких государствах, разве что, то тут то там, встречались разрозненные кланы гномов, которым не было никакого дела до людей. Присоединяющиеся к Эгелю верили, что глава экспедиции нашёл для них сильного союзника, сильного и мудрого, готового поделиться своими чудесами за их преданность. Новоиспечённому властителю дум требовалось только привести сюда, хотя бы, несколько эльфов, желательно высокопоставленных, чтобы они поддерживали его начинания. А к этому уже было всё готово. Поздно вечером, уже спустя неделю после возвращения, Эгель достал из своей походной сумки рулон из скреплённых дощечек, испещрённых эльфийскими рунами, и, встав со своего места, передал слуге. — Езжай на два километра от лагеря, пока не упрёшься в стену леса. Ориентируйся тем холмом и оврагом левее, ну ты видел. Даю тебе с собой еды и воды, выходи из лагеря через северный проход, там наши люди, должны пропустить. Коня возьми из моих. Жди пока тебя не встретят эльфы, они должны появиться. Если потребуется, то жди сколько хватит провианта, но в любом случае отдай им это послание, это очень важно для нашего дела. Ну, давай, не подведи. — Эгель гонца по плечу и ободряюще улыбнулся. — Выполню всё лучшем виде, для меня это честь. — он поклонился и, мигом сунув послание в поясную сумку, стремглав вылетел из шатра. Через минуту, вдалеке, послышалась ржание запрягаемого коня и удаляющийся топот по влажной, от прошедшего недавно дождя, почве. Эти звуки возвещали скорые перемены. ***       Манфинира всегда чувствовала трепетное к себе отношение от своей старшей подруги. Как и любому нормальному тёмному эльфу, девушке было бы немыслимым позором показать слабость, её прозвали Пылкой за полную отстранённость от внешних проблем и задорную удаль в любом деле. Такой она была снаружи. Ридра всегда ругала её за безответственность, но заботилась о своей, так называемой, коллеге. В свободные дни, они часто гуляли по саду и обсуждали книги, разбирали трактаты о ведении войны или обсуждали политику империи. На живописной веранде, что круглый год благоухала благодаря заботе садовников, Манфинира, находясь в компании единственного близкого эльфа, хоть ненадолго, но забывала, что она должна показывать силу, задор и жёсткость. Своей родной матери она никогда не знала и с самых малых лет жила здесь, в столице Атель Лорена, Л’тэлисе. Далёкая империя её заботила только потому, что её подруге это было интересно. Эта подруга и вырастила Манфиниру. Она дарила ей, почти на каждый день рождения, дорогие подарки из самого Наргарота, она вытребовала девочке личного учителя, знакомила с заезжающими в Атель Лорен по делам империи лордами и сама занималась воспитанием. Девочка была истинным тёмным эльфом, но считающим своим домом этот древний лес, а Ридра Шрам была её матерью и подругой. Эта девочка выросла в прекрасную девушку, а время в этом месте, казалось, застыло, прошло больше двух с половиной тысяч лет, с того момента как Манфинира попала в Атель Лорен, но у неё не было ощущения зрелости. Она не ощущала превосходства возраста и опыта над младшей дочерью королевы, с которой ей довелось сдружиться, эта дружба и близко не стояла с той, что у неё была с Ридрой, но, тем не менее, Манфинира получала удовольствие от общения с Атланой, что только-только собиралась войти во взрослую жизнь. Её новая подруга была любознательной и одновременно робкой, бойкой как и она, но, в то же время, заботивой и осторожной. Они компенсировали друг друга находясь вместе, Атлана радовала её внутреннюю мягкую сторону, которую сама Манфинира не имела морального права демонстрировать, но, опять же, её «тёмное» воспитание очень пригодилось робкой девочке, делая ту решительнее, когда они были вместе. К Манфинире всегда было особое отношение у солдат гарнизона ведь она, как приёмная дочь высокого чина империи, получала и привилегии, но имя себе она заработала сама. Участвовала в операциях имперских генералов, там она свела знакомство с принцем Гинетом, что, как и она, горел желанием постигать искусство войны и боя у мастеров. Занималась разведкой и патрулировала пограничные заставы, охотилась на стада зверолюдов и всё это за полторы тысячи лет. Фехтование ей давалось проще некуда, не чета Ридре, с её то опытом, но довольно быстрыми темпами догоняла. Комендант всегда говорила, что её владение мечом напоминает ей о давней хорошей подруге. Постигать магию, которая давалась тоже довольно легко, ей помогала лесная чародейка тени, Мелодия, которая посещала девочку лично, по найму от коменданта. К моменту, так называемой, «Трёхдневной войны», Манфинира была сформирована как подготовленный и проверенный боец, имела превосходное магическое обучение, уже не раз обрушенное на головы врагов империи. Но, к самой своей зрелости, у девушки появилась тяга к своей крови. Манфинира любила Ридру, она дала ей всё что могла и даже больше, но её жгло желанием найти своих настоящих родителей. Во дворце, у Манфиниры обреталась сестра по несчастью и просто мельком знакомая, дочь королевы, Норфаниэль. Все, кто хоть раз бывал в высших кругах лесной аристократии, знали, что у этой принцессы был неизвестен отец. Подобные слухи, с удовольствием, распускали и члены королевской семьи, особенно, знакомый и товарищ Манфиниры по походам, принц Гинет, отец которого был главой проимперской партии в Лесном совете. Королева Алатиэль, к тому времени, уже долго пребывала в абсолютной апатии и ушла от участия в политике. На одном из банкетов после совета, Манфинира, довольно прямолинейно, задала вопрос Гинету о его старшей сестре и её возрасте. Оказалось очень занимательно, с его слов. Раньше её это не интересовало, но обстоятельства Норфаниэль казались ей очень похожими. И они оказались одного возраста. Пусть Манфинира попала в Атель Лорен и с подстёртой памятью, но она помнила свой год рождения. Этой же ночью, она прокралась в архивы совета, благо стражи особо не было, и после осмотра сотен ветхих кожаных переплётов относящихся к событиям трёх тысячелетней давности, те времена были богаты на события, она нашла дневник, погибшего через пятьсот лет после описываемых событий, мужа королевы, Ориона.       Записи лежали в закрытом хранилище, но ей не составило труда открыть его. Всё равно, в этой секции архива были такие слои пыли, будто записи здесь не беспокоили с момента помещения в архив. Дневники были хорошей сохранности для трёх тысяч лет забвения, но явно не являлись магически усиленными вещами и в глаза бросались трухлявые кусочки страниц и подгнившая оплётка. Девушка сдула пыль с дневника и задумчиво провела по нему рукой. Лицевая часть была бережно перевёрнута и взору Манфиниры предстали ряды красиво выведенных рун, разные записи были сделаны разными диалектами эльтарина и это выглядело странно. Манфинира давно не практиковала диалект высших эльфов, а некоторые моменты было вообще невозможно прочесть, из-за рассыпавшихся частей страниц и расплывшегося текста. «Год пятьсот шестьдесят седьмой от начала самой *чернильная клякса* войны и сегодня *расплылось* я только вернулся из рейда, а гномы снова насели на *истлело*. Отбросили передовые отряды на северо-востоке, моя любимая тактика оказала *отсутствует* Взял под крыло новый отряд следопытов, есть несколько подающих надежды бойцов, один из них * выцвело* и поэтому *истлело* я решил помочь ему.» «Скучаю по Л’тэлису, как вернусь, обязательно попрошу Лати снова приготовить *клякса*, жду не дождусь как *истлело*» — Так, это всё особо не интересно. — пробубнила девушка переворачивая страницы. — Если захочу почитать про стратегию, то открою какую-нибудь «Тактику Великого похода» от глашатая войны. Интересное ей началось ближе к концу дневника, основным же его содержанием было описание военных походов, еды и повседневной жизни. «…Нет! Не могу я смириться с этими тёмными эльфами. В такие моменты я жалею, что являюсь лишь муж, а не королём всех *рассыпалось*. «Творят что захотят, этот дрянной мальчишка, Ма*клякса*! Кто бы мог подумать, что он вырастет в такого *клякса*!» «Наш с Лати дом окончательно захвачен, как *следы слёз*. Она просто сдалась ему *ещё следы слёз*. Лати отдала ему саму себя, отдав наш лес *следы слёз*. Не могу понять, не могу смириться.» — Ха, судя по описаниям в хрониках, да и его собственным записям, он не настолько сентиментальный, но здесь видно что он плакал когда это писал. — Манфинира горько улыбнулась, хоть она и была из этих самых «захватчиков леса», но ей, почему-то, было искренне жаль Ориона. На последних листах, пропал убористый и красивый почерк, будто писалось в спешке или в очень нестабильном состоянии. Исписаны они были языком высших эльфов, тар-эльтарином и приходилось читать по нескольку раз, чтобы осознать написанное. «*Расплылось* я не знаю как описать произошедший ужас, выплакал все глаза, не осталось *незнакомое слово* и *незнакомое слово*. К этому привела моя нетерпимость, моя злоба, моя *неразборчиво*. Я пишу это, а за мной, на кровати, лежит моя *неразборчиво*, *незнакомое слово*, грязная, брошенная мной из-за гордыни, я ударил её на том *незнакомое слово* и потом *неразборчиво*. Мне нет и не может быть прощения, я должен *неразборчиво* полностью. Лати, прости меня за *рассыпалось*» «…и был *незнакомое слово* сжечь этот дневник, в котором записана наша слабость. Она остановила меня, попросила не *расплылось* память…» «…гости ещё не уехали, приходила *неразборчиво*, требовала *незнакомое слово* и передать их ей. Она искала эльфа *рассыпалось*.» «…Лати просила меня уничтожить *незнакомое слово*. Этот дневник останется в *неразборчиво* как и они. Это последние записи что я *неразборчиво*, самые отдалённые углы *расплылось* похоронят их.» Манфинира поняла, что она нашла, что хотела. Последняя запись дневника почти идеально попадала в нужный ей возраст, плюс один год. Значит кто-то из гостей на этом мероприятии точно её родители, а раз её вот так бросили, она была случайным дитя. Теперь оставалось лишь найти того, кто хорошо владеет тар-эльтарином и разберёт ей незнакомые части. Правду нужно было выяснить. Поиски шли до текущего момента. Никто из друзей Манфиниры не знал тар-эльтарин, хотя бы на её уровне. Сама девушка, раньше, учила язык высших эльфов скорее украдкой. Её единственный учебник отобрала Ридра, уже очень давно. Тар-эльтарин был презираем и запрещён в Тёмной империи и никто из тёмных эльфов, родившихся после Раскола, его не знал. Гинет, ещё в юношестве, демонстративно отказывался его учить, а Атлана просто ещё не успела освоить. Больше она ни с кем не хотела делиться этим, а вскоре, ей пришлось экстренно выполнять множество поручений Ридры и это «расследование» потерялось в её голове очень надолго. ***       И вот она задумчиво идёт по пышному саду особняка Ридры. Королева уже удалилась, но Норфаниэль, сказав, что хочет задать ещё несколько вопросов, осталась в особняке. Девушки успели связаться через «сообщение» и договорились встретиться. По лицу Норфаниэль было ясно видно, что предложение Алатиэль для Ридры, от которого, конечно же, невозможно отказаться, пугало и её тоже. План королевы оказался, до безобразия, прост. Она хотела задействовать, в неких своих целях, гарнизонные войска и саму коменданта Ридру, а так же Манфиниру. Алатиэль гарантировала им полную безопасность за то, что, если вдруг появится Малекит и войска империи, о её политике и действиях будут молчать. Это была палка о двух концах, если они сдадут Алатиэль, то она сдаст их, а пособничество правителю, что не подчиняется империи, равносильно предательству. Они, технически, должны были заниматься тем чем прежде, когда ещё сюда прибывали войска для операций, но смотреть в другую сторону, когда Алатиэль будет проворачивать что-либо. Что Ридре, что Манфинире, это всё казалось каким-то странным. Обе хорошо были знакомы с Гинетом, который, как оказалось, уже был арестован, Ридра с другими агентами из проимперской партии, но никто и никогда не замечал за Алатиэль такую подлость и расчётливость. Ни старшие дети, ни хроники, не помнили подобного. Но сейчас, у Манфиниры вылетело это всё из головы, она только вновь и вновь слышала насмешливые слова той самой доброй матери Алатиэль, которую описывала ей её подруга Атлана. «Дочь имперской принцессы», «Дочь имперской принцессы». Девушка не хотела верить словам королевы, но реакция Ридры на них поставила всё на свои места. — Неужели, я правда нежеланная дочь принцессы? — не обращаясь ни к кому, сухо спросила Манфинира, бесцельно оглядывая ствол Сердца леса, что занимал всё поле зрения. — Да уж, мама, в последнее время, пугает меня всё больше и больше. — из-за спины раздался мелодичный голос и она резко обернулась, увидев там Норфаниэль, с очень усталым выражением лица. — О чём ты там хотела поговорить, выкладывай быстрее. Я, в отличие от тебя, постоянно имею прорву дел, мама меня и так отвлекла от исследований. — в её голосе не слышалось высокомерия, только незаинтересованность и усталость. — Хм. Я…я хотела, что бы ты на кое-что взглянула. — запнулась Манфинира, в данный момент, было явно не то время, чтобы демонстрировать силу, так можно было и потерять редкий шанс. Манфинира откинула руку в сторону и, из чёрного провала, достала простенькую записную книжку, протянув ту Норфаниэль — Я записала это уже довольно давно, но, среди друзей, не нашла того, кто мог бы мне помочь. Знаю, мы с тобой не друзья и не родственники, но, пожалуйста, помоги с переводом, буду благодарна, это очень важно. Ну и раз мы с Ридрой теперь, всё равно, ваши заложники… — Ха, можешь не договаривать. Ты, действительно, думаешь, что моя мать настолько дурная, что будет брать в заложники гарнизон нашего могучего сюзерена? — А как это ещё назвать? Это же просто шантаж военной силой, гарнизон не имеет ни малейшего шанса сопротивляться. — Вроде тёмная, а ничего в политической игре не смыслишь. Забавно. Вы разве видели угрожающие вам войска или, может, провокации? Что, нет? Ну вот и всё. В голосе Норфаниэль слышалась явная издёвка. — Ладно, что там у тебя. — она ловко выхватила записную книжку и открыв её, начала быстро пролистывать. — Странная у тебя манера вести дневник, что тут переводить, здесь пусто. — Норфаниэль со значением посмотрела на Манфиниру и сузила глаза. — Странные у тебя шутки. — А ты в самом конце посмотри. — Манфинира недовольно поморщилась. — Хм, ну, ладно. — Норфаниэль открыла последнюю страницу тетрадки и вчиталась в написанное там. Глаза её, в шоке, незамедлительно расширились и она ещё два раза перечитала написанное. Она подняла взгляд на тёмную эльфийку перед собой, в нём читалась враждебность. — Ч-что это, твою мать, такое?! Где ты это взяла?! Это шутка такая, чтобы позлить?! Скажи что это шутка! — Норфаниэль схватила Манфиниру за воротник и, буквально, кричала в лицо, а в голосе слышалась явная истерика. Манфиниру саму, словно, оторопь взяла и она не могла вымолвить и слова и просто, через золотые глаза эльфийки перед собой, силилась понять, о чём она сейчас думает. Вдруг, Норфаниэль передёрнуло и она попыталась дать ей пощёчину, но ладонь была, тут же, жёстко перехвачена. Манфинира решила не рубить с плеча и сначала узнать, что же там такого она перевела. — Эй! Приди в себя! — она отпустила ослабшую руку Норфаниэль и крепко взяла ту за плечо — Ты же наследница королевства, веди себя достойно. Я не хотела тебя оскорбить. Что написано там, где я подчеркнула? Мне. нужно. знать. правду. — последние слова Манфинира вложила всю обиду на своё прошлое. В ответ на них, Норфаниэль дёрнулась так, будто её ударили ножом в живот и попыталась отстраниться, но не ей тягаться в силе с воином и она была притянута ещё ближе. Оказавшись лицом к лицу с Манфинирой, она начала, казалось на последнем издыхании, шептать. — Где…где ты взяла эти записи? Дневник моего отчима. Зачем, зачем ты копаешься в этом? Какая правда тебе нужна? Пока что, ты лишь сделала мне очень-очень больно. — Я пишу это, а за мной, на кровати, лежит моя путеводная звезда, осквернённая, грязная, брошенная мной из-за гордыни, я…я ударил её на том балу и потом покинул. Мне нет и не может быть прощения, я должен перемениться полностью. Лати, про-прости меня. — Норфаниэль заговорила строчками из дневника и горько заплакала. — …Гости ещё не…не уехали, приходила принцесса Алиса, требовала раскрыть списки гостей и передать их ей. Она…она искала эльфа. Норфаниэль, дальше уже начала реветь навзрыд, забыв о каком-либо самоконтроле. Она всегда думала, что мать не хочет ей ничего рассказывать, потому что во вражде с её отцом, а оказалось, что она плод насилия. Манфинира же облегчённо выдохнула, будто тяжёлый рабский ошейник развалился сам собой. Пусть она и случайный ребёнок, но видимо её мать позаботилась о том, чтобы дочь ни в чём не нуждалась. Ридра оказалась подругой этой самой принцессы Алисы. Она собралась с мыслями и решительно сжала кулаки. Личность матери установлена, осталось узнать кто отец, но это упиралось в то, что, судя по записям Ориона, она тоже не знает кто это. — Норфаниэль! — выкрикнула Манфинира и выстряхнула плачущую в забытье принцессу. — Спасибо, что помогла мне, я этого не забуду! Но, видимо, наш путь взаимопомощи продолжится и дальше. Ты помогла мне подтвердить кто моя мать, а я помогу тебе выяснить кто твой отец. Надеюсь что в процессе, мы найдём и моего. — А…а?! Ч-что? Ты *всхлип* поможешь мне? Но я же на стороне королевы, я…я же твой противник. И я всего лишь перевела несколько строчек… — Да плевать мне, мы с твоей сестрой всё ещё лучшие подруги и можешь тогда считать это помощью от её имени. — Манфинира дружелюбно улыбнулась. — Согласна на такое? Не люблю быть в долгу.       За чувственной беседой двух девушек, через сеть гильдии, наблюдала главная виновница торжества. — Ах, не могу сдержать улыбки от таких бесед. Будто я в первый раз читаю что-то вроде «Короля теней». Если Норфаниэль будет раскрывать свою историю вот таким путём, то я дозволю ей выяснить всё что она захочет. Из этого всего тоже получилась бы стоящая книга. Всё таки, как занимательно смотреть за тем, как твои дети познают то, что ты им предопределил. ***       Утренний свет тёплого весеннего солнца освещал экспедицию Карантира, выходящую из тени гор. Они подходили к границам лесного королевства. Здесь уже местность была гораздо более населённой и опасной, но стычек с местными удалось избежать, так как, пользуясь переданными сестрой данными, удалось обойти королевство местных тёмных эльфов сделав крюк на восток в сотню километров. Пусть и потратили три дня в запасе, но отряд в полном составе добрался в целости. Восточная часть леса встречала их угрюмой тишиной и порченым вырубками лесом. Ещё на подходе, спускаясь со склона горы к лесу, километров за пять, они заметили большую просеку, вырубленную, видимо, совсем недавно. В этой просеке виднелась сгоревшая эльфийская деревня. Она примыкала к частично каменной, полуразрушенной, пограничной заставе. Въехав в чащу, они решили получше осмотреться. Отряд рассредоточился по периметру деревни, а несколько, самых умелых в маскировке, удалились глубже в лес, на пару километров. Деревня предстала им сгоревшей могилой простым эльфам-крестьянам, кое-где, под рухнувшими балками и стенами домов, виднелись истерзанные тела защитников деревни. Ни женщин, ни детей среди мёртвых не оказалось. Манера атаки была похожа на тёмных эльфов, но они бы не оставили укрепление противника даже в таком состоянии, всё бы было снесено. Принц Карантир, нахмурившись, осматривал следы пожарищ и лужи засохшей эльфийской крови, от его прежнего, более-менее, оптимистичного настроя не осталось и следа. Эти эльфы не были поданными его матери и королевства, не были его сородичами, но ему было скорбно за их смерть. Выдвигаясь сюда, он много бахвалился, перед братом и его пассией, как он благородно будет приносить справедливость и власть Атель Лорена над местными эльфами, но сейчас, ему просто хотелось лично придушить ублюдков сделавших это. — Ваше высочество! В подвале крепости пряталась девочка! Проход завалило, но мы освободили её. Но не получается с ней поговорить, она использует странное наречие. Ваш телохранитель попросила позвать вас для беседы с ней. Карантир перевёл отрешённый взгляд на подчинённого и его лицо разгладилось. — Надеюсь мы узнаем, кто заслужил смерти за этот ужас. ***       «Меня зовут Лира. Уже идёт четвёртый день, как я спряталась в подвале крепости. Родители лишь успели собрать мне небольшой рюкзачок с едой и сказать последние слова. Они надеялись, что я спасусь, но я полная дура, ведь вход в моё убежище завалило землёй, досками и щебёнкой когда напавшие рушили крепость. Прислужники дракона окружили нашу деревню и требовали выдать беглых эльфов-рабов, которых староста приютил несколько дней назад. Мой папа раньше служил в армии короля и сразу приготовился к худшему. А сейчас он мертв. Все мертвы. Уверена, что папа, перед смертью, ещё раз проклял нерешительность короля в той пограничной войне, про которую он постоянно ворчал. Надеюсь, что мама простила бы меня за то, что я пишу про это так сухо, но я уже выплакала все слёзы в первые два дня. Жаль, что маме и папе захотелось простой жизни на краю королевства, свобода от столичного быта, по итогу, не стоила их жизней.» — Лира Фидлер. Сделав последние записи, Лира, всё же, уронила пару слезинок на смятый листок, на котором она писала, что здесь случилось для тех, кто найдёт её тело. Даже для своего возраста, только достигшая совершеннолетия, Лира вела себя на удивление взросло и обдуманно, родители постоянно это подмечали. Она достигла ста лет только в этом году и собиралась покинуть родителей, чтобы поступить в столичную академию, отец копил на это деньги, а мама учила нужному этикету. Да, эльф достигал совершеннолетия всего к ста годам, но настоящая взрослая жизнь, со слов мамы, начиналась только с семисот лет, когда уже основы для мастерства в нужных искусствах заложены и укреплены, когда выучено хотя бы три языка, а владение телом и оружием доведено до автоматизма. Вспоминая этот разговор с мамой, Лире захотелось умереть. Эти мотыльки-однодневки отобрали у неё и десятков её сверстников шанс прожить жизнь настоящего эльфа. Девушка перечитала написанное и удовлетворённо кивнула, она свернула листочек и прикрепила его булавкой к нагрудному карману своей туники. Подойдя к бочке, что стояла в подвале, она зачерпнула воды и попила, попутно умывшись. Обречённо вздохнув, Лира села на пол, напротив приоткрытой двери. Через заблокированную дверь виднелась идущая вверх лестница и обрушившаяся сверху огромная куча щебня вперемешку с досками, убившая одного врага, что ломился сюда, оставляя лишь небольшую щель, причину, почему Лира не задохнулась. Еда кончилась ещё вчера и в животе громко урчало. Не желая дальше мучиться, она достала охотничий нож, что лежал сапоге, и приложила его к шее. Лира сидела на своём пустом рюкзачке, мамой вышитом красивыми сиреневыми лилиями, и дрожала от утреннего холода. Минута, две, десять. Рука с ножом предательски тряслась, не давая ей оборвать свою жизнь. Вдруг, её острый слух уловил чьи-то переговоры. Совсем близко. — Эльфы! Сородичи! — рука, тут же, потеряла всю силу и безвольно уронила нож на пол. Из глаз полились слёзы. Её спасут и она отомстит, обязательно отомстит! — Мама…папа, я выживу, я выживу как вы и хотели… Лира мигом подбежала к двери и начала кричать в это маленькое окошко. — Я здесь! Я здесь! Вытащите меня, прошу вас! — она кричала, а слезы всё бежали по щекам. Она услышала топот бегущих на её голос родичей. Скорее всего, они осматривали развалины в галерее над ней, потому она и услышала речь. Совсем скоро, её глаза увидели, такую желанную, помощь, помощь которую она еле-еле дождалась. На подвальную лестницу выбежало три, боевого вида, эльфа, двое мужчин и женщина. Выглядели они потрясающе. Не то что бы Лира в своей жизни видела много воинов короля, кроме отца, но эти уж слишком были богато одеты. Не задавая лишних вопросов, они бросились раскапывать и растаскивать завал, двое, из пустоты, достали интересного вида лопаты. Лира даже не успела удивиться, как дверь подвала уже была освобождена и она, с облегчением на лице, покинула свою несостоявшуюся могилу. В руках она сжимала свою единственную оставшуюся вещь, свой детский рюкзачок. Он — это всё, что осталось у неё от родителей. — Спасибо…спасибо вам, благородные рыцари… — Лира благодарно улыбнулась и опустилась перед ними на колени, но, вместо понимающих взглядов, её встретили взгляды полные недоумения. Она ясно читала в их глазах то, что они не поняли, что она им сказала. Девушка-воин попыталась заговорить с ней и открыла своё лицо, скрытое до этого маской. Красивые и зрелые черты, зелёные глаза, острый нос и очень бледная кожа, такая бледная, что даже аристократы из столицы бы позавидовали. Будто она долго жила под землёй. Увы, но она, как и её товарищи, не могла и слова вымолвить на её родном эльтарине, только что-то отдалённо похожее на него, Лира разобрала её имя — Лиана, но на этом всё. Один из спасителей что-то быстро протараторил и убежал. Эти двое же, больше не пытались говорить с Лирой и просто уселись на лестнице, молча рассматривая её. Девушке стало неуютно и она пугливо опустила глаза. Лиру спасли, но спас неясно кто, это явно были не её родичи из Хеладрианского леса, но они и не выглядели как скитальцы или отшельники, скорее, походили на элитный армейский отряд. Всё же, мельком, ещё раз, осмотрев этих эльфов, Лира подметила отличную амуницию: золочёные элементы брони, одежда из прекрасной ткани, ножны мечей с полудрагоценной инкрустацией, каждый их них мог бы быть, чуть ли не генералом королевской армии. Долго ждать не пришлось, тот мужчина вернулся и вернулся не один, за ним шёл, ну совсем великолепный воин: длинные волосы, разноцветные глаза, будто самоцветы, аристократичное лицо, но это лицо было не высокомерным, оно было полно скорби и сострадания, рука сжимала подмышкой красивый, с плюмажем, шлем, а изящные серебристые доспехи, казалось, блестели сам по себе. Этот чудесный эльф подошёл к ней и присел на колено. — Прости моих подчинённых, в нашем королевстве говорят на другом диалекте, долго в изоляции сидели. — он, по-доброму, улыбнулся удивлённой Лире, не ожидавшей, что среди иноземцев, пусть и эльфов, так быстро найдётся тот, кто ей понравится и будет говорить с ней в таком тоне. Мужчина говорил с небольшим акцентом и было слышно, что, до этого, ему не часто приходилось общаться на эльтарине. — Я, принц Карантир Утренний свет, но меня чаще называют Песнью скорби. — Карантир замолчал, со значением, смотря Лире в глаза, от этого взгляда ей захотелось провалиться под землю. — А, я ой…простите меня. Моё имя Лира Фидлер, ваше высочество. — она сделала неуклюжий реверанс, мельком вспомнив, чему учила мама. — Будет тебе, не нужно официоза, да и я не ваш принц. Лучше расскажи, что здесь произошло. Мы направлялись в вашу столицу и, на входе в лес, наткнулись на эти зверства. — Это были прислужники дракона. — Лира взяла свою «предсмертную» бумажку и нехотя протянула Карантиру. — Вы же умеете читать на нашем? — принц у неё принял листок и пробежался по нему взглядом. — Сочувствую твоей утрате, мы видели, что они сотворили. — Карантир поджал губы и его глаза сверкнули, от чего Лира дрогнула. — Но кто эти слуги дракона? Я не знаком с вашей терминологией. — Люди. — сквозь зубы вырвалось у Лиры. — Это были люди… — девушка, вновь, чуть не заплакала и, от злости, сдавила свой рюкзак в руках, поношенная застёжка не выдержала и одна пуговица упала на каменный пол. Лира быстро пришла в себя, подняла её и положила в карман. Любую, даже самую маленькую, частичку, оставшуюся от их мирной жизни, Лира собиралась беречь сильнее всего. — Так и знал, что это не тёмные постарались. Людям воздастся за это. Эльфийская кровь не должна литься из-за пустяков этой скоротечной расы. — Карантир протянул руку и погладил её по голове. — Ты много пережила для своих лет, сколько тебе лет, сто пятьдесят, сто восемьдесят? — Мне два месяца назад исполнилось сто лет, ваше высочество. — Даже младше, вот как… Одной из моих сестёр недавно исполнилось восемьсот и это её я ещё считал незрелой. — Лира заметила, как Карантир яростно сжал кулак, но лицо его не потеряло прежней доброты. — Но твоя жизнь ещё только началась, а ты уже испытала больше лишений чем она. Идём сейчас в наш лагерь и ты расскажешь мне про себя и ваше королевство, а я подумаю, как смогу тебе помочь. Доверься мне, Лира Фиддлер, я прибыл сюда, чтобы помочь своим родичам. — в этот момент, живот Лиры снова подал звуки крайнего неудовольствия и принц весело рассмеялся. — Ох, прости меня, задумался и забыл, что ты тут четыре дня сидела. Идём сначала накормим тебя. — Карантир поднялся во весь рост и, через пробитую крышу, устремил взгляд в небо, а после, вновь опустил глаза на Лиру. — Ничего не могу гарантировать, но обещаю тебе, что если ты действительно хочешь отомстить, то я с радостью бы принял тебя в ученицы.       Эльфы-иноземцы покинули порушенную крепость и направились куда-то в сторону от бывшей деревни, пройдя около километра, они и пришли в небольшой палаточный лагерь, где стояло около пяти больших палаток и одна маленькая. Ухоженные лесные лошади путешественников спокойно паслись в округе, раскапывая из листвы мохнатыми копытцами сочный мох. Весь путь, от своего укрытия до их лагеря, Лира проделала на руках принца, закутанная в добротный плащ. Она чувствовала себя как та героиня, спасённая первым королём Хеладриан в сказе писателя Мортиса. Отцу, по выходу в отставку, дали землю здесь, на краю страны, но камергер короля порекомендовал Его величеству, в дополнение, одарить его наградной драгоценной книгой, король согласился на это, считая, что не доплатил ценному офицеру за его службу. В ней был большой сборник популярных легенд, стихов и сказаний от знаменитых писателей королевства. Вообще, в королевстве Хеладриан не очень были распространены книги, товар был штучный и очень дорогой. Лира очень гордилась тем, что она имеет возможность такое читать. Девушку всегда увлекали сказки, а сейчас, ужас в её жизни может вновь смениться покоем и радостью. Осталось только из перспективной ученицы стать любимой принца. Лира покрепче обняла за шею, несущего её к главной палатке Карантира и, про себя, ещё раз, от всего сердца поблагодарила родителей за шанс жить дальше. Здесь начнётся её история. Она выживет, она отомстит.