Хроники Беспокойного леса

      — Что есть жизнь, вне каменных джунглей и отсутствия экологии, я более не могла узнать нигде кроме книг. Чудесный, но жестокий мир Вархаммера не казался таким страшным, после того, что я перенесла наяву. Наши с бабушкой зелёные холмы Шотландии стёрли с лица Земли. Я, всё ещё с болью в сердце, вспоминала утренний запах свежескошенной травы, блеянье овец, отдалённый лай собак и смех фермеров, когда каждое утро надевала респиратор. Пятнадцать лет назад нам пришлось уехать из той деревни в окрестностях Эдинбурга, когда начали падать бомбы и англичане снова вторглись в Шотландскую республику. У шотландцев не нашлось ни нового Уильяма Уоллеса, ни нового Роберта Брюса. Страну, а скорее новую провинцию Новой Британской империи, сначала наводнили английские солдаты, а затем заполонили поганые, дышащие отравой заводы и титанические фабрики. Исчезли белые барашки, исчезла трава под кислотным дождём, запустела деревня где ткали шерсть. Бабушка смогла продать свои наследственные драгоценности и завести на меня счёт в банке, чтобы накопить деньги мне на колледж. От прежней жизни не осталось ничего кроме никому ненужных бумажных книжек и пыльных внешних дисков с парочкой древних игр. Первые годы пришлось ютиться в бараках для беженцев и у бабушки, а затем и у меня, начались проблемы со здоровьем.       Я смогла экстерном закрыть пропущенные экзамены и поступила в Университет Эдинбурга на кафедру экономики. Не то чтобы мне хотелось этим заниматься, но туда была последняя квота на обучение с хорошей скидкой. Благо учиться было не так сложно и меня ещё в конце второго курса взяли в бухгалтерский отдел английского завода. Я переехала ближе к месту работы и бабушка осталась жить одна. В один день, эти твари задержали мне зарплату, а деньги со счёта были зарезервированы и снять было нельзя. В этот же момент, бабушка попала в больницу и я не оплатила её лечение. Мне показалось, что это не что-то серьёзное и я не стала тратить деньги, которые отложила на чёрный день. Я, дура, думала, что она выздоровеет как раньше… Она сделала для меня всё что могла и даже больше, а я просто смотрела как она на глазах угасает, но было уже поздно. С тех пор я провалилась в эту дрянную работу. Плевать, что они сраные англичане, но платят хорошо и работать надо очень много. Да, я хотела забыться. Мой самый близкий человек умер не из-за задержанной зарплаты, он умер из-за моего эгоизма. Работать было неинтересно и скучно, платили достаточно чтобы жить и покупать еду и вещи, но недостаточно чтобы свалить из разрастающегося ада куда-нибудь на Шетландские острова, которые были просто никому не нужны и там ещё жило хоть что-то зелёное. Зелёное как и тогда, когда всё было хорошо. Вина от переработок не ушла и всё что я могла сделать, это сбежать в виртуальный мир. Деньги на нейроинтерфейс накопились быстро и мне впервые довелось познакомилась с новинками игростроя. Ну, новинкой была игра «Иггдрассиль», пятилетней давности от японской студии. Иггдрассиль заворожил меня. Популярность у игры ещё была, но начинала медленно, но верно стихать. Вперёд выходили игры для нового поколения нейроинтерфейсов, где исполнение уже могло быть на другом техническом уровне. Я могла позволить себе и более дорогую модель, но сеттинги всех новых игр лишь вызывали отвращение. Индустрия и, так называемый, прогресс испоганили мне жизнь. Киберпанк? Да я и на улицу посмотреть могла. Космические путешествия? Наш вид даже свою-то планету не смог обустроить так, чтобы не самоуничтожаться. А в Иггдрассиле было зелено, было красиво. Пели птицы, шелестела листва и журчала кристально чистая вода. И пусть, что это всё симуляция, но даже такого хватало, чтобы пробудить во мне те воспоминания по полной. Первые дни я, правда, не могла толком играть из-за постоянно текущих слёз. Кем же я могла играть в этом мире? Кто всегда меня вдохновлял и позволял хоть немного поверить в чудо? Лесной эльф. А лесные эльфы не убивают всё вокруг просто налаживая быт, эльфы любят леса, луга и живут с ними вместе, а не корчуют деревья и не ровняют луга, чтобы поставить богомерзкую фабрику. Быть лесным эльфом моя мечта, это мой идеал.       Клэр умолкла и задумалась. — А кому я это рассказываю? Почему я снова здесь? Откуда-то из пустоты раздался её собственный голос. — Не волнуйся, Клэр, мы неразделимы в этом теле. Ты должна помнить своё прошлое, каким бы оно ни было, чтобы уверенно идти в будущее. Твоё прошлое родило настоящее.       — Какая печалящая меня история выходит из твоей мимолётной жизни, сестра. — сказала Алатиэль и открыла глаза. За окном ещё было темно, а рядом она чувствовала тепло любимого и его надёжную руку на своей талии. — Ты бы не создала меня такой, если бы не твои детские увлечения, не твоя травма о потерянных мечтах и простой жизни рядом с природой. — Продолжала она, рассматривая древесный потолок и погасшую люстру. — Алатиэль повернулась к крепко спящему Ориону и погладила его по щеке. — Благодаря тебе. Благодаря тебе мы живём, Клэр. Не забывай этого. — Мне больно и одновременно очень приятно это слышать…но, спасибо, что вновь показала мне, моими же глазами, кем я была. — Она прикрыла глаза и из них потекли слёзы. — Бабушка…*всхлип* Бабушка, я так скучаю. Я так скучаю, но я счастлива, что я теперь здесь, будто на своём месте. Прости меня, что не послала тогда деньги. *всхлип* Тут уже проснулся Орион и, сонными, но тревожными глазами, смотрел на неё. Рука с талии взметнулась к её лицу и мягко взялась за подбородок. — Лати, любимая, что случилось? Почему ты плачешь? — На его лице, на мгновение, отразилось искреннее сожаление, но сменилось глубокой печалью. — Я же теперь, снова, всегда буду рядом. Да, я уже однажды не сдержал обещания, но больше этого не повторится. Алатиэль, немного робко, подвинулась ближе и поцеловала его. — Спасибо, родной. Большего я не прошу. — Она всмотрелась в его глаза и увидела там лишь бескрайнюю любовь. Алатиэль и Клэр в едином желании прижались к Ориону и тихо зашептали. — Забудь. Мне приснилось наше прошлое. — Кхм, слушай — Орион запнулся, растерянно поднял брови и потёр подбородок. — Чёрт, раньше об этом говорить не приходилось как-то. Ладно. — Он начал поглаживать её ногу и понизив голос продолжил. — Хочешь ли ты ещё детей? Алатиэль ожидала услышать такие слова, но не ожидала Клэр. Так что, на лице сперва мелькнуло удивление. — Знаешь, после Атланы я пока не думала о детях. — При упоминании дочери не от него, Орион нахмурился, но не стал прерывать. — Да, я понимаю, что тебе неприятно то, что я была с другими мужчинами, но знай — я ни одного из них не любила. Кто-то назовёт это распутством, но я просто хотела сбросить стресс, детей я от них не хотела. — Внимающий ей Орион было собрался что-то с удивлением спросить, но она его опередила. — Нет, я люблю и Мариану и Атлану с Элиот, даже непутёвый Гинет, всё ещё, моя плоть и кровь, но их отцы для меня пустой звук. Хоть они и живы-здоровы, но ко мне им хода нет, а со своим отцом общается только Мариана. — Теперь уже Алатиэль взяла за подбородок Ориона и нежно шепча произнесла, — У нас с тобой, милый, уже достаточно прекрасных отпрысков. Сейчас же, я желаю лишь простую близость. — Договорив она пылко поцеловала его и повалила обратно на мягкую кровать. — Ненадолго оставшись без твоего безупречного тела, я уже чувствую неполноценность. Давай решим это недоразумение. — Сказав это, Орион схватил её за бёдра и прижал к себе.       Страсти Ориона хватило несколько часов. Мужчина ни в какую не хотел выпускать её из тесных объятий. Когда же Алатиэль наконец смогла освободиться от его рук, она, полностью довольная произошедшим, лежала на краю широкой кровати. Орион почти сразу же уснул, на его лице так же была улыбка. — Посмотри на него старшая сестра, он словно ребёнок, которого тяжело оторвать от любимой игрушки. — заговорила в тишине Алатиэль, а после положила правую руку себе на живот и слабо погладила. — Ты же знаешь, Клэр, про детей я сказала правду— Воцарилось долгое молчание. —  Сейчас нам и близко не до этого. — Сказала она себе под нос, — Давай спать, рассвет ещё не скоро.                   ****       — Ох я так ещё спать хочу, учитель. — Пожаловалась Лира Карантиру, когда, после краткого привала, они продолжили последний отрезок пути к столице. Карантир добродушно похлопал её по спине и решил немного ободрить сонную эльфийку. — Мы и так сделали две лишние остановки. Чем быстрее доберёмся, тем быстрее выполним поручение моей матери и я смогу вплотную приступить к твоему обучению. При этих словах, сонливость Лиры резко пропала и она смотрела на него с ожиданием, будто щенок, который ждёт пока хозяин бросит палочку. Правда, Карантира слегка беспокоила настолько сильная сосредоточенность на мести. — Лира, я же просил тебя остудить свой разум. — Понизив голос начал он. — Горячность и торопливость в желании броситься в бой не годятся для лесного эльфа. Не знаю как учил тебя отец, светлая ему память, но даже парадигма твоей мысли должна поменяться. Ты должна сосредоточенно и с холодной головой подготовить своё тело и навыки. И, как я уже говорил, не думай, что ты будешь готова всего через пару занятий со мной. Я буду готовить тебя, как минимум, десять лет, а может и того дольше. Не обижайся, но ты сейчас буквально ничего не умеешь. Девушка надулась, но проглотила обиду, спросив. — Спасибо за честность, Карантир. Мама говорила мне ценить это в окружающих. — Она ненадолго замолчала, будто давя накатившие слезы, — Карантир, а что такое парадигма? Принц поднял одну бровь, удивившись пробелам у Лиры в запасе слов высшего порядка. — Парадигма — это образ мыслей, то как ты строишь их в голове. Не зацикливайся на форме, смотри в суть. Сделав сложное лицо, видимо пытаясь обдумать сказанное, Лира очень походила на сестру Карантира Кедриан. Давным-давно, сестра тоже, с примерно таким лицом, зависала на занятиях по философии. Карантир положил ладонь Лире на макушку и потрепал. — Тебя бы определить в ученики к моей сестре. Думаю ты бы ей понравилась. — Себе под нос, он добавил на фар-эльтарине, — Правда, ты не из наших… Даже если я тебя ей порекомендую, то она будет смотреть на тебя, как на эльфа второго сорта. Как же печально, что она зациклилась на своём расизме.       —(фан-эльтарин) Принц, разведчик говорит, что к нам приближаются богато одетые эльфы. — Доложил в полголоса Лириол, подъехав поближе. — Хм, а сколько их? Возвращай пока всех кто сейчас в разъездах. — Да полноценный взвод похожий на вечную стражу, с четырьмя офицерами, ну судя по их одёжке, сто шестьдесят примерно. — Неплохо, а кто был в разведке сейчас? Адриана кажется? У неё же был скилл оценки. Докладывай по уровням. Лириол недобро засмеялся и отрапортовал. — Да они слабы как ивовая поросль, двадцатки, всего несколько тридцаток, как раз офицеры. Адриана бы их в одиночку раскидала, если бы был приказ. — Так даже не интересно. То есть гарнизон того городка мы с тобой могли положить даже не почесавшись? А их командира чуйка не подвела, не зря нас отпустил. Тут уже к ним приблизилась и Лиана, видимо заметив, что обсуждается что-то интересное и многозначительно поглядела на Лириола. — Я тут краем уха услышала, что вы тот нелепый инцидент обсуждаете? Как думаешь, Карантир, этот казначей заслужил смерть за сказанное? — Лиана говорила это, казалось с задорной искоркой, но свет в её глазах померк. — Ха, даже лорды тёмных и сам Малекит не оскорбляли мою мать, а тут, какой-то недостойный эльф, посмел открыть рот при её слугах и детях, пороча её. Убить я, правда, не хотел, но не сожалею о содеянном. — Карантир повернул голову в пол оборота к ней и сузил глаза. — Честь нужно блюсти, Лиана. Я не жесток и сиречь не глупец. Если я действую из этого простого правила, то я справедлив, хотя бы в своих глазах. — Сиречь? Брат, тебе сколько лет? Так даже мама не говорит. — А это было к месту. Я на уроках углублённого фан-эльтарина не балду гонял, как некоторые. Ха. — Карантир замеялся, чем вызывал у Лиры, что сидела с ним, немой вопрос. -(тар-эльтарин) Не смотри так на меня, просто мои спутники спросили кое-что действительно глупое, не смог сдержаться. — По-доброму улыбнулся он ей. — Мне твоя серьёзная сторона очень нравится. Будто твёрдая кора покрывает нежную древесину. Лириол тут же прыснул со смеху. — Хахаха, господи. Такая неопытная, а уже говорит так, будто несколько тысячелетий разменяла. Карантир, ну согласись, что она уже ведёт себя взрослее Атланы. Эх непоседливая девушка. — Что есть то есть, перенеси такие испытания ты, в свою первую сотню, точно не стал бы таким ветреным, а Энлаэру бы только снился его нынешний пост, ибо на нём сидел бы ты. — Прочитал нотацию Карантир, цокнув языком. — Но, стоит признать, учитывая нашу родительницу, потерять такую мать в принципе невозможно. — Он вдруг спохватился и приобнял Лиру за плечи. — Прости, Лира, я сказал не подумав. Лира лишь незаметно смахнула одинокую слезу с ресницы и добродушно ответила, положив ладонь, поверх руки Карантира. — Всё в порядке, учитель, мама будет спать спокойно, когда я разберусь с теми, кто её у меня отнял. — При этих словах на лице Карантира появилось горькое выражение, — Ты сказал, что потери закаляют эльфа. Я сама осознаю сколько потеряла. — Она склонила голову на плечо и добавила, — Сделайте меня сильной, Ваше высочество. Принцы лишь многозначительно переглянулись и Карантир ей одобрительно кивнул.       Дорога продолжалась, а лес не сильно менялся. Несменяемый пейзаж от региона к региону виделся большой странностью для любого выросшего в Атель Лорене эльфа. Когда светлые чащи Талсина сменяются тёмными буреломами Анмира или Торгованна, сердце любого азрая трепещет как от осознания мощи магии друидов, что вырастили этот лес, так и от понимания того, что их дом перенёс великие горести, но выжил. Хеладрианский лес же был местом дико нудным и простым, хотя, в их мыслях, возможно, и проскакивала мысль о счастье живущих здесь, раз лес настолько неиспорчен. Столичный тракт был очищен и ухожен, не было мест где лес неумолимо наступал и не было размытых дорог из-за сошедших с холмов и гор селей в малонаселённых районах. По пути, их процессии попадались торговые караваны и одинокие путники, даже один раз видели военный патруль. В основном же, дорога была пустая и ничего не нарушало раздумий эльфов под мерный цокот копыт их лошадей, что были так же тихи, как и хозяева. И вот, наконец, лес чуть-чуть изменился и стали попадаться дома. Каждый азрай удовлетворённо отметил, что дома на той же окраине Л’тэлиса выглядели гораздо более ухоженно и монументально. Азраи хоть и звались лесными эльфами, но камень уважали и много из него строили, хоть и упор был на растительные элементы и при строительстве использовалась магия духов и природы. Даже рабочие эльфы жили в ладных общежитиях в которые чаропевцы помещали малых духов чистоты и духов света, что ухаживали за помещениями и охраняли эльфов. В поле зрения вырисовывалась каменная стена с большими вратами, обвитая плющом и лианами, но в самом городе не было видно ничего. Сердце леса в Л’тэлисе было видно за много километров до того, как покажутся предместья города и это обескуражило всех азраев. Лира это почувствовала и начала вопросительно озираться по сторонам, вглядываясь в лица сопровождающих, в конце посмотрев на своего учителя, на лице которого было некоторое удивление. — Учитель, в чём дело? Я не понимаю, ничего же не произошло. — заговорила она с ним. Карантир и компания не ожидали увидеть здесь сопоставимого с Сердцем леса растения, но тут его вообще не оказалось. — Хм, видать объём работы для меня только что вырос на несколько порядков. Я тебе позже расскажу. Давай-ка пока попробуем попасть в город. — Произнёс он всё это с кислой улыбкой. Её учитель был плох в скрытии своих эмоций. Принц поднял согнутую в локте руку и сжал кулак, а перешёптывания гвардейцев и его телохранителей тут же смолкли. После того, он скупо махнул ладонью в сторону врат и пришпорил лошадь.       Стража у врат, казалось, знала об их прибытии, так как подъёмный мост и ворота уже были открыты. Всадники выстроились в колонну подвое и начали въезжать в столицу Хеладриана. Солдаты из сторожки опасливо поглядывали на них, но за оружие никто не хватался. Когда все проследовали внутрь, за спиной загрохотали цепи, поднимая мост, а ворота, издавая характерный скрип, сомкнулись. Каждый бегло осмотрелся, примечая места для бегства и сдерживания неприятеля. Карантир сбросил капюшон и неудовлетворённо вздохнул. -(фан-эльтарин) А город то ничего так, скажи? — Обратился к нему едущий рядом Лириол. — Да, выглядит достойно, в какой-то степени здания более принадлежат к творениям природы, чем наши в Атель Лорене. Сестре бы такой подход понравился. — После потери Альфхейма, она будто утроила свои усилия в установлении культа. Интересно, захочет ли она организовать себе район по типу местных эльфов? — Будто это очень важно. Мне скорее интересно то, почему о нашем прибытии знали, но встречать никто не явился. — Сменил тему Карантир. — Тут всё просто. — Вклинилась в диалог Лиана, — Видишь по улице стоит как-то аномально много стражи? Думаю это и есть наш вариант. — Да с этими то понятно, — Отмахнулся он, — Это просто как-то, не знаю, невежливо что ли? — Может быть это потому они на нас свысока смотрят, что ты, брат, убил их чиновника. Нам же обещали, что ты пожалеешь. Вот и давай, а то они старались, не трать их усилия напрасно. Лиана подъехала к Лириолу и ущипнула его за ухо. — Много болтаешь, давай закругляться. — Под её маской, казалось, играла лёгкая улыбка. Лиана развернулась и громко вопросила. — Так мы едем, принц? — Едем. Надеюсь, что они не выкинут ещё что-нибудь. — Проскрипел помрачневший Карантир и, придерживая сидящую перед ним Лиру за талию, потянул поводья и направил коня через аллею полную стражи. Вся колонна последовала за ним.       Посланники Атель Лорена проезжали протяжённую тенистую аллею с разнообразными арками с растительным дизайном, в духе капищ культа Иши, развевающимися флагами и парадно одетыми солдатами. Хотя никого здесь выше тридцатого уровня не нашлось и принц с телохранителями и гвардейцы терновой стражи находились в расслабленном состоянии, ведь угрозы не ощущалось никакой. Будто бы номадный принц или принцесса заехали на проверку в захолустный городок. Лириол и Карантир не понаслышке были знакомы с этим. Один — по долгу службы объезжал с отрядами важные места в королевстве, чтобы проверить обороноспособность. Другой — просто от скуки, ведь Карантира, в основном, интересовали полноценные походы, но спокойные, на несколько лет, обходы с проверками, в которых иногда приходилось убить парочку сотен порождений из каньона или зверолюдов, немного помогали её развеять. Всё казалось максимально безопасным, правда от их взглядов не ускользнула открытая враждебность на лицах эльфов, что стояли вдоль их пути. Аллея упиралась во дворец украшенный лепниной и роскошными барельефами. Лоренцы спешились и, в окружении стражи, проследовали внутрь периметра. Глазам здесь представал обширный двор, красующийся фонтаном, окруженным мраморными статуями обнажённых эльфиек в венках, которые, с восхищёнными лицами, смотрели вверх. На фонтане вздымалась крупная, около трёх метров, золотая статуя статного эльфа с длинными волосами, одетого в, скрывающую лишь наготу, тогу. В правой руке был воздет посох со вставленным в него синим самоцветом, а левая приглашала статуи ниже подняться. Лицо отражало доброту. — Воистину искусная работа. — Восхитился Карантир, — Детализация просто мельчайшая, этот постамент на уровне статуй Лоэка и Ваула в Талсине. — Я знал, что такие эльфы как Вы, способны оценить настоящее искусство. — Карантир и его спутники, до того осматривающие фонтан повернулись в сторону широкой лестницы откуда раздался голос. — Если вы правда принц лесного королевства, то нам есть, что с вами обсудить. Прошу любить и жаловать, Тельсад Третий, единовластный властитель и король Хеладриана.                   ****       Сегодня наступал великий день для Ёлэ, девушки из семьи потомственной прислуги при аристократии. Её брат уже двести лет служил дворецким в Дол Силване, отец скончался от продолжительной болезни совсем недавно, пару лет назад, его наниматель из Водопадного чертога прислал утешительные дары, оплату его работы на много лет вперёд и обеспечил лучшие похороны. Мать хорошо держалась после его смерти, но не пережила утраты и тоже оставила этот мир. Для Ёлэ, с тех пор, не было ни одного светлого дня, одна печаль. Сбережения родителей начали кончаться, ведь брат любил играть на деньги и девушке пришлось поехать искать работу в столице. И Ёлэ улыбнулась удача. Произошло знаменательное событие для Атель Лорена — вечная королева и их творец, Алатиэль, очнулась от многовекового забвения и во дворце объявили набор новой прислуги для этого огромного творения, прячущегося прямо в стволе Сердца леса. Конечно же, узнав о такой новости, она подала заявление на работу и, благодаря хорошей родословной, Ёлэ её получила. Почему же сегодня великий день? Сегодня она узнала, что приписана личной служанкой Алатиэль. Подобная новость оглушила её как колокол в полдень на часовне Хоэта. Какой азрай не мечтал быть подле творца? Ёлэ не исключение. Сегодня она выходит работать первый день! Девушке оставалось только благодарить папу с мамой, что они обучили всему необходимому, чтобы даже высшая сущность не была оскорблена её манерами.       Нижние этажи дворца, у корней, представляли собой множество аккуратных помещений, вроде съёмных комнат в тавернах, но без сороконожек под матрасом. Здесь и жила прислуга. Всего во дворце находилось тысяча эльфов прислуги и каждый знал своё место. До того, как королева вернулась к ним, здесь находилось всего сто эльфов и ни один из них не прислуживал лично ей. Большой набор был объявлен Лесным советом. На верхних уровнях, в кроне, заседания начали проходить регулярно и с завидной частотой. Дел было много и совету иногда приходилось трапезничать, мыться и жить прямо во дворце, для того и набирались необходимые слуги. Совет не забыл и о лесной иконе азраев. На королеву выделили пятьсот слуг. Личных было семеро, каждый на день недели. Личный слуга весь день должен быть подле и исполнять любые пожелания. Остальные же занимались уборкой помещений где она чаще всего бывает, готовили ей пищу, подносили вино, исполняли курьерскую работу, омывали её тело, ухаживали за её внешностью. Правда последние порой сомневались в необходимости своей деятельности, но жаловаться никто не спешил, ведь заботиться о главе государства и прикасаться руками к её бархатистой коже было наградой гораздо более весомой чем жалование. Ну и конечно, для любого эльфа было честью находиться в Сердце леса и пребывать здесь всё время. Дворец не был вырезан в стволе, само великое древо выросло так, что сформировало феноменальное количество помещений. Изначально, Ёлэ, когда только узнала сколько всего у неё будет коллег, очень испугалась. Но увидев размеры великого древа, ведь ранее она не была в столице, девушка успокоилась величественностью этого феноменального растения. Ей рассказали и про площадь дворца, после чего её перестало беспокоить, что она будет часто сталкиваться с другими эльфами, отец учил Ёлэ держаться в стороне от других, быть незаметной. «Таким должен быть идеальный слуга!» — говорил он ей.                   ****        — Вот уже и пора на первый рабочий день. Я вроде только успела причесаться и одеть форму прислуги, а уже и бежать надо. Затворив резную дверь в свою комнату, Ёлэ поспешила наверх к своей госпоже. — Должно быть она ещё спит, хоть солнце уже над горами, но сейчас снаружи всё ещё холодно. Брр. — Она поёжилась и ещё раз порадовалась, что сейчас она в тёплом дворце, а не там в городе. Подъём от комнат прислуги был зачарован на ускоренное перемещение, так что сил тратилось немного, чтобы добраться до королевских комнат на среднем уровне от корней требовалось около получаса. — Какой она будет? Отец говорил, что он работал на храмовой церемонии, где он видел королеву мельком и она была ослепительна. Вряд ли бы он стал врать мне про такое. — Рассуждала Ёлэ пока поднималась. — Как она примет личную слугу…? Они же мне говорили, что у неё не было личной прислуги с давних времён, но теперь она дала разрешение нанять таких как я. Сама Ёлэ по внешности несколько выделялась любовью к коротким волосам, относительно эльфа, слабо-фиолетовой кожей и белыми волосами. Глаза же были обычного зелёного цвета. Фиолетовая кожа была редким явлением, но, постепенно, азраев с кожей похожих оттенков становилось больше, что говорило о постепенном отдалении от азуров и фенотипически, из-за жизни в дремучих лесах. Ходили слухи, что Алатиэль тоже имеет около-фиолетовую кожу, но в это слабо верилось, ведь королева родилась ещё во времена эльфийского единства. Эльфы тех времён отличались низкой изменчивостью и в разы более долгой жизнью. Когда Алатиэль жила уже явно вторую десятку тысячелетий и оставалась такой же сильной и красивой (по слухам, ведь её не видели живьём почти все ныне живущие в Атель Лорене), эльф родившийся уже после Раскола, после трёх с половиной тысяч лет начинал терять силы: волосы становились ломкими, тело становилось более подвержено болезням, часть былых навыков чуть ослабевали. Да, азрай всё ещё не умирал от старости и если периодически получал лечение, то жил долго. Перемена не просто места жительства, а целого мира сказалась на эльфах. Долгота жизни менялась на единение с духами природы, от чего среди лесных эльфов рождались прекрасные заклинатели этих школ. Если бы усилиями королевы и её приближённых этот союз с природой не был устроен, то азраям бы приходилось несладко в таких условиях, с недружелюбными духами под боком.       Наконец поднявшись до секции с жилыми помещениями и купальнями, Ёлэ осмотрела одежду на предмет изъянов и, не найдя таковых, осторожно двинулась в сторону королевских покоев. Комната Алатиэль находилась в самом конце коридора и он буквально упирался в неё, переходя в развилку, одна из которых шла в малый зал совещаний, а другая в сектор где теперь работали работники купален, массажисты и повара. Изящные, но массивные двери, казалось, несли лишь функцию поразить визитёров своей богатой отделкой. Должно быть весь их семейный дом стоил меньше. Везде уже сновала другая прислуга, входя и выходя из многочисленных пустых комнат, подметали полы, поливали экзотические растения в расписанных растительными узорами и гравюрами горшках. Обозримо девушка видела здесь уже около сорока шести слуг и это только один этаж, хоть и главный. Одновременно работал не весь состав, но все проживали во дворце, ведь казна оплачивала им питание и досуг лишь в пределах их места работы и, как ей сказали, эльфы предпочитали копить жалование на что-то значительное. Для Ёлэ это действительно первый день работы, но во дворец её заселили ещё три недели назад. Всё это время дополнительно проверялся её этикет, объяснялись правила дворца и законы, которые действовали лишь в нём. Помощник второго дворецкого провёл ей экскурсию по секции для слуг: показал вестибюль, столовые, местный театр, молельные камни для всех широко распространённых божеств, бани и зал для настольных игр. Дворцовый слуга явно жил лучше любого среднего азрая, но ни у кого здесь не появлялось мыслей о несправедливости. Лесной эльф скорее возмутится ногам тёмного эльфа ступающим в святая святых, чем богатству королевской семьи.       Пока она проходила длинный коридор в котором сновали другие слуги, к главным дверям, скупо переговариваясь, подошли шесть королевских телохранителей. Каждый из находящихся здесь успел бросить опасливый взгляд в их сторону, хотя они и мелькали то тут, то там. Причина опасения от других слуг была проста — шесть стражников, за глаза уже прозванных теневой плеядой, были, как на подбор, высокие, по два метра каждый, плюс их чёрно-зелёные свободные одежды навевали мысли о Морай-хег, от чего становилось не по себе. Две, суровые на вид, женщины и четверо мужчин. Ёлэ не шибко много знала про войну, но ей сказали, что конкретные способности каждого знает лишь узкий круг лиц. Теневики, пока что, ни разу не разговаривали со слугами, но, как девушка прочитала на инфостенде в вестибюле: «Для каждого поданного Её Величества объявляется постановление, что отныне королевские телохранители имеют неприкосновенность и право объявить предателем любого подозрительного эльфа в пределах Вечного дуба. Если вы не будете выполнять их прямую волю, то, до выяснения обстоятельств, будете заключены под стражу. — Волей мастера Ориона Талсин и во имя Атель Лорена и Её Величества Алатиэль Утренний Свет.» Видимо другие слуги тоже ознакомились с новым законом и боялись даже подойти к теням. Лица этих, без сомнения, могучих бойцов были очень красивы, а осанка полна достоинства. Шестерка дошли до дверей и встали по трое у створок, приступив к обязанностям. Глаза их отстранённо смотрели в коридор, но Ёлэ почему-то ощущала шесть пар глаз прикованных к себе.       Девушка остановилась перед ними и с уважением поклонилась. — Доброго вам утра, достопочтенная стража. Я новая личная служанка высокой госпожи. Позвольте мне войти, чтобы выполнить свои обязанности. Одна из стражей, будто от чего-то напрягшись, сдавила рукоять своей трости, но на лице не проявилось недовольства. Её лицо было бы безупречным, если бы не узкий шрам через всё лицо, по правому глазу до нижней губы. Этот глаз хоть и был невидяще-белёсым, но впечатления это не портило. Она выглядела как бывалый охотник на заслуженном отдыхе. — Кэхин, — мотнула она подбородком на Ёлэ, многочисленные кольца в её ушах мелодично звякнули, к ней подошел страж-блондин с благовидной бородкой. — Обыск. Обычная процедура. — Буднично, сверху-вниз, пробасил он ей. В Ёлэ было сто восемьдесят два сантиметра роста, а в этом Кэхине, с виду, все два десять. Беззастенчиво он залез в задние карманы её оливковой служебной робы, после чего обхлопал весь верх и залез в ботинки. — Тут чисто, Тарэ, можно пропустить. Женщина, чуть расслабившись, кивнула и вместе с другим стражем приоткрыла двери в покои королевы. — Иди работай и не делай глупостей.       Дверь за её спиной медленно закрылась и перед Ёлэ предстала первая комната королевских покоев. Ожидаемое показное богатство не бросилось в глаза и только сейчас девушка вспомнила про истории о королеве-аскете, а ситуация с дворцом без слуг не казалась настолько дикой. Да, здесь было несколько статусных вещей для гостиного зала. Шёлковый широкий диван с накидкой из очень редких цветов, имперские чайные принадлежности, позолоченные неразборчивой каллиграфией, на стене напротив входа висела огромная картина, на которой изображалась Алатиэль со всеми отпрысками, была принцесса Атлана, но здесь ей всего двадцать лет. Кто-то бы мог удивиться таким познаниям от провинциальной эльфийки, но конкретно об этом она узнала от помощника дворецкого, когда он описывал важные ценности о которых ей предстояло заботиться. Кроме этих вещей, здесь виднелось только пара простеньких тумбочек, почти неотличимых от подобных же в комнате Ёлэ, чайный столик перед диваном и платяной шкаф, выращенный прямо из пола.       Ёлэ собралась с духом и прошла через всю комнату к, чуть меньшей чем на входе, двери в опочивальню. В лесу уже, должно быть, играло в кронах рассветное солнце, а значит обязанностью слуги было оповестить об этом госпожу, даже если та не собирается вставать с кровати. Подступив к дверям и выдохнув, девушка легонько постучала и подала голос. — Моя госпожа, уже рассвет. Завтрак принесут через полчаса. Неожиданно дверь приоткрылась и к Ёлэ вышел сам Орион, застёгивающий тёмно-зелёную рубашку. Она удивлённо захлопала глазами, не в силах произнести ни слова. — Королева ещё спит. Скажи, чтобы принесли две порции. А, кстати, что на завтрак? — Обратился к ней хрипловатым голосом Орион, начав расчёсывать, седые в нескольких местах, волосы гребнем старинного дизайна. — Э…А…Кха — Ёлэ попыталась заговорить, но язык начал предательски заплетаться. «Ну же! Что это за первый день работы такой?! Соберись!» — Крикнула она себе в мыслях, но это не помогло. Орион с недоумением глянул на неё, но, через секунду, с досадой, хлопнул себя по лбу. — Всё никак не привыкну к этой проблеме со скилами. Я забыл выключить навык подавления, прости…эм, не знаю как тебя зовут. Назовись, вижу тебя первый раз, видимо новенькая? После этих слов, к Ёлэ вернулось ощущение, что она может что-то произнести. — Меня зовут Ёлэ Сноуфлай, я новая личная служанка Её величества. — Сказав это, Ёлэ сделала грациозный поклон. — Я буду рада служить и вам, о Воскресший. — Ну вот… Прицепилось уже. — Покачал головой Орион. Сделав небольшую паузу, Ёлэ добавила. — На завтрак сегодня будут яйца золотистого зимородка под соусом из плодов барбариса, чай из листьев винограда с талсинской смородиной и лимонный пудинг. — А есть сливовый? — Спросил Орион слегка улыбнувшись. Сердце Ёлэ громко стукнуло в груди от такого скромного и доброго поведения насколько внешне привлекательного, хоть и сильно старше неё, эльфа. «Это мужчина Её величества. Это мужчина Её величества! Это мужчина Её величества!!!» — Прокричала она про себя, отгоняя такие мыслишки. — Да, есть сливовый, но повара хотели подавать его за ужином. Хотя, думаю для вас я могу попросить их сделать исключение. — Ёлэ едва слышно хихикнула. Сама не заметив, она начала чувствовать себя гораздо более раскованно и уверенно. Её впечатления от первой личной встречи с ним были очень приятными. Орион, с его внешностью, будто обволакивал всё вокруг надёжностью и теплотой. Ёлэ уже видела Воскресшего издалека, но он тогда казался холодным и строгим.       Поклонившись Ориону ещё раз, Ёлэ покинула комнату под тяжёлыми взглядами стражей и зашла на королевскую кухню. На огромной кухне, где гремела посуда, бегали повара и летали всевозможные, вызывающие слюну, запахи, девушка передала заказ Ориона на завтрак и, заставив себя не тратить время на небольшой осмотр, направилась обратно. Открыв дверь, Ёлэ тут же приметила Ориона, что уже сидел на диване и читал какую-то толстенную книжку. Подойдя ближе, она вгляделась в обложку, но не поняла написанного. — Это «Анналы походов высших эльфов», если тебе интересно. — Не отрываясь от книги сказал ей Орион. — Написал их мой отец, он был гораздо более сведущ в военном ремесле чем я. — Нет-нет, что вы! Даже если одна десятая из того, что я читала и слышала о вас — правда, то вы самый великий воин в нашем королевстве! — Неожиданно для себя повысив голос выпалила Ёлэ. — В нашем королевстве? Возможно. Но во временах единой империи эльфов остались гораздо более могучие и мудрые герои. Да и сейчас, у наших… — Орион замолчал, будто не мог найти слов, и опустил книгу на колени. — У наших имперских сюзеренов полно эльфов искуснее меня и на поле битвы, и на поле игр разума. Ёлэ хотела ещё что-то возразить, но её сбил скрип открывающейся позади двери. — Зачем ты читаешь то, что уже зазубрил наизусть? — по комнате пронёсся мелодичный, но с некой глубиной, голос. — Если ты хотел настроиться на упаднический лад с утра, то мог пойти смотреть отчёты по казне вместо меня. Не особо задумываясь, Ёлэ повернулась и низко поклонилась, приложив три пальца ко лбу. — Моя прекрасная госпожа, я ваша новая служанка. С сегодняшнего дня, я приступаю к своим обязанностям и уповаю на то, что буду вам полезна. — Каждый эльф рождённый под сенью Атель Лорена уже полезен мне, дитя. Подними голову. Ёлэ повиновалась и впервые воочию увидела Её величество, Сердце леса и Основательницу, Алатиэль Утренний свет. До того, о королеве хоть и было написано множество всяческих сказок, историй и мифов, Ёлэ с трудом представляла себе её внешность. По преданиям, Алатиэль, как самый могучий друид, могла менять внешность по желанию, а потому почти в каждой отдельной истории она выглядела по-своему. Где-то с почти лиловой кожей и зеленоволосая, где-то огненно-рыжая и бледная, а где-то просто в обличье зверя. Сейчас же, перед ней предстала невысокая, с чуть растрёпанными рыжими волосами, прекрасная, практически, девушка. В заспанных разноцветных глазах было что-то невыразимо притягательное, а синяя, с кружевами, пижама делала её очень милой. Алатиэль буквально казалась ей ровесницей, по внешности. «Вот что значит — Первородный эльф» — подумала она. — Ах, ты уже проснулась, Лати? — Орион встал с дивана и прошел мимо Ёлэ. — Может ещё поспишь? Эта девочка пока приберётся, а отчёты никуда не денутся. Он сблизился с ней и чуть приобнял. Так нежно, что у Ёлэ чуть глаза не заслезились. А его взгляд на Алатиэль просто вгонял в краску. Орион, казалось, вообще не стеснялся присутствия посторонней и проявлял заботу и любовь как обычно. — Нет, Орион, у меня сегодня слишком много дел, чтобы валяться в кровати. — сказала Алатиэль и перешла на шёпот, но Ёлэ всё равно расслышала. — Ну не при слугах же! Выждав большую паузу, Ёлэ кашлянула и обратилась к госпоже. — Ваше Величество, завтрак ожидает вас. Прикажете подать его или сперва позвать слуг, чтобы подготовить вас ко дню? — Отчеканила она то, что запомнила на уроках этикета. Алатиэль вновь обратила на неё внимание и, приложив небольшое усилие, вырвалась из объятий Ориона. — Я, пожалуй, сначала позавтракаю. — Слегка кивнула королева. — Тогда за завтраком обсудим дела. — Добавил Орион       Ёлэ позвонила в серебряный колокольчик связанный с таким же на кухне и дождалась кухонного слугу у двери. Приняв у него замысловатую двух ярусную тележку с двумя дымящимися подносами. Заваренные в изящном чайничке листья смородины и винограда тут же наполнили комнату прекрасным ароматом. Яичница из яиц золотистого зимородка была чуть зеленоватая, а каково это кушанье на вкус она знать, увы, не могла. Золотистый зимородок водился лишь в кроне Сердца леса, забирались для еды лишь неоплодотворённые яйца, а потому данный продукт был дороже золота — буквально. Алатиэль и Орион уже сидели бок о бок на диване перед столиком и что-то обсуждали на непонятном Ёлэ диалекте. Девушка подкатила тележку к столу и расставила подносы. Орион довольно посмотрел на сливовый пудинг на своём и одобрительно ей кивнул. Перекинувшись ещё парой реплик, они приступили к трапезе, опять же, между делом общаясь. Ёлэ уважительно опустила голову и отступила прочь из их поля зрения и встала позади, на случай если она им понадобится. Ели оба неспеша. Орион что-то с упоением рассказывал Алатиэль, а она, кажется с недовольной интонацией, односложно отвечала, изредка посмеиваясь. Вдруг, от королевы раздался задыхающийся звук, будто она подавилась, а далее по столу разлилась синеватого цвета жидкость. Ёлэ сама не заметила, как уже стояла около неё и вытирала Алатиэль салфетками. Орион был ещё в большем шоке и чуть ли не хватался за голову. Ёлэ на мгновение почувствовала на себе его колкий взгляд, в котором уже не было той мягкости, а сверкала колкая враждебность. — Лати, у тебя же была нулификация ядов, что произошло? Ты выключала сопротивление? — Встревоженно обратился он к Алатиэль, что лежала навалившись на диван и тяжело дышала. Ёлэ же впервые слышала про такую невероятную способность. Чуть отдышавшись, Алатиэль тихо заговорила. — Нет, я не выключала… — Она замолчала и встретилась глазами с Орионом, а Ёлэ снова пришлось в смущении отводить взгляд. — Нулификация ядов не работает на то, что вырабатывает тело. Если я правильно помню описание. Орион непонимающе смотрел на Алатиэль, а та, в свою очередь, махнула Ёлэ рукой. — Оставь нас. Пока свободна. Прежде чем покинуть комнату, она ещё несколько раз поклонилась королеве и тихонько покинула покои, отправившись на поздний завтрак с другими слугами.                   ****       — Лати, сколько мы были вместе, я никогда не видел тебя в таком состоянии. Что это за воздействие? Это может быть опасно? Когда… — Орион, дай сказать! — резковато прервала его Алатиэль. Орион опешил и замолк, ожидая её слов с удивлением на лице. — Как бы выразиться… — она отвела глаза и чуть покраснела. — Мы… Я думаю, что я беременна. — Чт… — Орион было заговорил, но слова застряли в горле. На самом деле он не мог поверить счастью. В этот момент Клэр и Алатиэль обе были в смятении. Да, Алатиэль уже дала жизнь множеству детей, но не понимала, почему сейчас, обычно лёгкое, недомогание, которое можно было просто игнорировать, вдруг превратилось в настоящую пытку. Тело казалось ватным, одышка, продолжались рвотные позывы. Возможно духовный концентрат из яиц зимородка вызвал такую реакцию. В животе было ощутимое чувство тяжести и он болел. — Прости, Клэр, у нас было так много дел, что я совсем перестала проверять наше тело поиском жизни. — Раздалось в голове. — А ты это делала?! — Взорвался тот же голос в ответ. — Конечно, свои предыдущие беременности я обнаруживала этим заклинанием. Ведь видимого недомогания не было, вот как сейчас… Просто как-то отвыкла. — И что делать? Что мне делать?! Я не готова к такому, у нас слишком много проблем сейчас. — Успокойся и посмотри в глаза эльфа сидящего перед тобой. Он любит не меня, он любит нас. По его ощущениям прошла целая вечность, ведь он был мёртв. Представляешь, что с ним будет, если ты скажешь, что избавишься от ребёнка из-за обстоятельств? Он поддержит нас, а я скоро разберусь почему телу так плохо. Ну же, давай, он ждёт наших слов.       Орион был счастлив и терпеливо ждал её слов. — Орион, понимаешь… — Лати, я… — Начали они одновременно, но он тут же затих, давая сказать. — Орион, сейчас наше царство далеко не в лучшем состоянии. Ты можешь видеть ярмарки и счастливых эльфов, но мы, как и тогда, до вассалитета, засиделись в своём лесу… — Лицо Алатиэль было бледно как Луна, но голосе была твёрдость. — Атель Лорен сейчас под перманентной угрозой уничтожения. Я пыталась привлечь мерзких зверолюдов к его защите, но они вышли из-под моего контроля. В Новом мире существуют драконы великой силы, способные править целыми народами, которые определённо спросят с меня, спросят с нас, о целесообразности нашего существования. — Но, как же… — Снова попытался заговорить Орион, но его остановила мертвецки бледная рука, просящая дать договорить. — Это всё имеет прямое отношение к моей беременности, Орион. Сможешь ли ты мне дать обещание, что поможешь обезопасить Атель Лорен любыми средствами и не будешь задавать много вопросов? Я не могу принести своё здоровье и любовь на алтарь этой новой жизни, если буду знать, что мой ребёнок родится под тенью вечной угрозы. — Я не могу не доверять матери моих детей, Лати. — Без раздумий кивнул Орион. — Я сделаю всё что в моих силах. Да, чёрт побери, с любым драконом готов сразиться лишь бы ты была цела. — Глаза сурового эльфийского генерала намокли, но слёзы не покинули их. — И ты, — Он посмотрел на, совсем ещё плоский, живот Алатиэль. — Я сделаю Атель Лорен вновь безопасным для тебя. Его глаза вернулись к лицу возлюбленной. — Какой месяц? — Не особо задумываясь спросил он. — Думаю, что первый месяц. — Алатиэль сложила руки на груди, а лицо её чуть помрачнело. — Но духовная связь ребёнка формируется очень странно. Я только сейчас обратила на это внимание, что связь духов со мной несколько раз давала помехи. Теперь же я осознаю, что это было вызвано им. — Она погладила живот. — Но мы, — Алатиэль осеклась. — Но я постараюсь нормализовать его состояние, когда он ещё подрастёт. — Лати, ты со всем справишься. Я до сих пор помню твою беременность близнецами и как у тебя уходила энергия на их рост. Помнишь, я тогда тебе наладил поставку светлячковых фруктов из Анмира? Сейчас просто старайся меньше волноваться, по поводу опасностей. Передай мне все дела и я разгребу всё, лишь подталкивай меня в нужном направлении. — Орион! — На бледном лице проступила краска. — Не надо надо мной так трястись. Я не умираю, я лишь беспокоюсь, что ребёнок родится больным в этом новом опасном мире. — Вот поэтому ты мне и скинешь все сложности. Определи себе главной задачей заботу о малыше. — Орион приблизился вплотную к Алатиэль и, мягко обняв, прошептал на ухо. — А если бы я ночью навредил ребёнку? Будь осторожнее, Лати, используй поиск жизни постоянно.       Сказав всё что хотел, Орион, буквально выпорхнул из комнаты, побежав решать какие-то дела, которые он видимо только что наметил. — Ох, не дай бог он сейчас всё расскажет совету… — Оставшись в одиночестве, Алатиэль приложила ладонь ко лбу и вновь легла на мягкий диван, в попытке отдохнуть от этого внезапного всплеска. — Достав из инвентаря красивое зеркальце, она посмотрелась в него и показала язык. — Такой бледной я не была даже когда болела. — Что мне теперь делать, Алатиэль? — Обратилась она к себе в зеркале. — Если ты хочешь избавиться от него, то я тебе не позволю. — Её лицо само по себе посуровело, а брови нахмурились. — Для меня это просто немыслимо. Я, как квинтэссенция всех убеждений и самого духа лесных эльфов, как первая из всех нас перед Ишей, не могу убить своё дитя какими бы трудными не были времена. Лицо в зеркале перестало хмуриться и погрустнело. — Увидев заботу Ориона, я и не думала об этом… Успокойся. Но, понимаешь, — Алатиэль прикрыла глаза, — У меня это впервые, мозги набекрень съезжают, не могу осознать. — Грусть сменилась слабой улыбкой. — Я так много думала об отношениях родителя и ребёнка, когда создавала себя и детей, и мне казалось, что я в этом уже довольно сведуща. — В её глазах отразилась горечь, — Но я была просто писателем… Написать отношения уже готовых персонажей, должно быть, в миллион раз проще, чем сначала родить, а потом вырастить и воспитать самодостаточную личность. — Спасибо, что не пытаешься делать глупости и понимаешь меня. Да, это дитя далеко не первое, но, Хаха, — Она, взъерошив волосы, рассмеялась. — У меня же есть ты и я понимаю, что этих детей, по-настоящему, я не рождала. Они моя кровь, я их люблю, но настоящего опыта у меня считай нет… — Алатиэль отложила зеркало и, подложив под голову подушку, полностью легла на диван. — Раз уж мы с тобой сейчас здесь, хоть наше положение и довольно шатко, я хочу сама воспитать своё дитя, а не через твои писательские навыки. — Да, я такого же мнения. Правда, немного страшновато. К слову… — Алатиэль принюхалась и скорчилась от отвращения. — Как же эта гадость воняет. — «Очистка поверхности», произнесла она и пахучие остатки завтрака растворились. — Теперь, я хочу ещё немного поспать, Орион всё равно предлагал. Делам придётся подождать. Алатиэль закрыла глаза и тут же провалилась в сон, в котором она уже играла со своим дитя.                   ****       Орион, очень счастливый от недавних новостей, шёл обратно в комнату где он оставил своё сокровище. Вся родня уже полностью оповещена. Даже своим детям, что были сейчас в разъездах с заданиями от Алатиэль, он сообщил об этом. Реакции были от радости, у Норфаниэль и Кедриан с Карантиром, до раздражения, у Мариан и Лириола, и искреннего удивления от Адры, Атланы и Ферсис. Кадин просто передал поздравления через сестру, а Гинет проигнорировал эти новости, всё так же сидя под арестом.       У дверей стояли неизменные стражи, которых он и приставил. Получив шесть синхронных кивков, Орион вошёл в покои и аккуратно прикрыл дверь. — Ах, Лати. Ты всегда прекрасна. — Обратился он к мирно спящей на диване. Присев на край дивана, Орион пригладил непослушные локоны у лица возлюбленной и тепло улыбнулся. — Какая же ты бледная, надо будет приказать лекарю зайти, хотя… — Он сдавленно хохотнул. — В этой стране же нет подобных лекарей лучше тебя, родная. Надеюсь, что ты найдёшь выход и ребёнок родится здоровым, а ты, — Шершавая от старых мозолей рука слегка коснулась щеки спящей эльфийки, — Его мать, будешь дышать жизнью ещё пуще прежнего. Не замечая времени Орион сидел близ Алатиэль, просто желая быть рядом. Из глубоких дум его вывел лишь лёгкий стук в дверь. Та приоткрылась и показалось лицо второго стража королевы Тарэ. — Господин, пришла принцесса Норфаниэль. Желает встретиться с Высокой госпожой. Выражение лица Ориона сразу же приняло нейтральный вид. — Пусть войдёт.       К Норфаниэль, до своей бесславной кончины, Орион успел привязаться, но сам себя ограничивал в общении с ней. На сердце больно давил опыт общения с Наэстрой и Арахан и он тогда решил не гнать коней и сближаться с падчерицей постепенно. Хоть Норфаниэль и не была ему родной, но Орион теперь просто в шок приходил, что, после его смерти, её унижали младшие братья и сёстры лишь за то, что её глаза не были разноцветными. Такая сегрегация на «наших» и «не наших» выглядела приемлемой лишь в обществе тёмных эльфов, но в высшем обществе лесных эльфов это было просто диким поведением. У Ориона возникало желание задать вопрос Алатиэль по этому поводу, но он решил пока не трогать эту тему. Пока Орион размышлял, девушка тихо вошла комнату и сделала замысловатый реверанс. — Хир Орион, рада снова видеть вас. — Однотонно проговорила она и склонила голову вбок, посмотрев за его спину. — Мама ещё спит? Я…я бы хотела поговорить с ней наедине. — Норфаниэль скользнула глазами по спящей матери и продолжила, — Вы же не против, Хир Орион? Жестокий генерал Орион всегда был твёрд и упрям, но лишь немногие, кого он считал близкими, видели его добрую и чуткую натуру. Норфаниэль была в их числе, пусть она и не родная дочь. Однако, сама Норфаниэль ответных чувств далеко не испытывала. — Норфаниэль, — Орион звучал чуть осуждающе, — Мама плохо себя чувствует и отдыхает. Может пока поговоришь со мной? Нам, после того как я вернулся, так и не выдалось шанса поговорить как следует. Как Алатиэль проснётся, я тут же оставлю вас. — О чём же нам разговаривать, Орион? — Норфаниэль резко перешла на более грубый стиль речи. — Мы с тобой и раньше не сильно-то общались. Тогда меня больше всего устраивало, что я тебя очень редко видела. Стоит, конечно, отдать должное твоей искренней преданности маме. — Норфаниэль выдохнула и возобновила свою злобную тираду. — Это, одно из того немногого, что я в тебе ценю. А твоей главной функцией которую ты должен был исполнять — это делать её счастливой. Ты может забыл, что ты не справился с этой задачей и отправил маму в апатию и затворничество своей смертью? Или она тебе ещё не рассказала? Приветливое лицо Ориона нахмурилось, но он не злился. У падчерицы было право его не любить. Время наладить с ней родственные узы давно ушло. — Я защищал наш дом от лезущей в него погани, это было моим долгом ещё задолго до твоего рождения. — Полушёпотом произнёс он и вгляделся в золотые глаза Её дочери. — Не осуждай мою жертву. — Орион обернулся и погладил бледную руку спящей. — Воскреснув и вновь пройдя по этим залам, я уже сотню раз проклял своё решение идти тогда до конца…умереть у неё на руках. Норфаниэль поникла и, помолчав, кивнула. — Хоть ты мне и не нравишься, Орион, но, мне кажется, я перегнула палку. Прости. — Девушка тряхнула головой и длинные фиолетовые волосы разошлись водопадом по плечам. — Ты сейчас очень похожа на неё в молодости. — Ностальгически улыбнулся Орион, не обращая внимания на неискренние извинения, удаляясь куда-то очень далеко в прошлое. — Хотя, хах, с тех пор она не сильно поменялась. Если не сказать — вообще не изменилась. Ты напоминаешь мне Алатиэль в те времена. Она тогда тоже носила длиннополые платья с очень длинными рукавами. Как я потом узнал, она так прятала следы неудачных экспериментов с магией. Жуткое зрелище. Будто ноги и руки были опутаны тонкими нитями вьюнка, но и кожа зеленела вокруг, а жилы светились. Алатиэль говорила, что всё это дико ныло, но она никогда и виду не подавала. Помню ещё, что её за эти увлечения природой все считали странной и как за спиной шептали мерзкие сплетни. Даже король счёл её никчёмной и никудышной парой для сына, хоть её семья и была очень влиятельна и полезна короне. Только Каэнар был во всём с ней. Как же я ему завидовал. Этот прекрасный безумец даже пошёл на прямой конфликт с королём-фениксом, своим отцом, чтобы обручиться с моей прекрасной Латиэль. Хм, точно, даже начал забывать, а ведь сам её всё ещё Лати зову, ах… Казалось это было не так и давно. Алатиэлью она стала только когда вышла за Каэнара. «Амаран Латиэль», назвал её пришедший на свадьбу король. Восход солнца, ха. Забавно, что теперь её зовут Утренний свет. Наверное, когда она слышит это, каждый раз ей накатывают воспоминания. Всё ещё жалею, что тогда не помог ей. — лицо Ориона скривилось в извиняющейся улыбке, — Но она и без моей помощи выкарабкалась, я лишь поддержал её успех. Великий успех. Я считал так раньше и считаю до сих пор, даже с учётом всех злоключений.— Выговорившись, Орион печально вздохнул. — Хотелось бы, чтоб мои дочери были такими же сильными как она. — Мама всегда была сильной? И почему всё это я узнаю от вас, а не от неё… — После долгой паузы, риторически спросила Норфаниэль, даже не ожидая ответа. — Почему ей стало плохо? Какой месяц? — Сама того не заметив, Норфаниэль вернулась к нейтральному стилю. — Говорит, что первый. А ведь мы буквально только что… Ладно, не суть. Гм, — Кашлянул Орион, в попытке отогнать неприличные мысли. — Я слабо понял в чём причина нездоровья Лати, лучше она тебе сама расскажет. Присядь пока за стол, налей чаю, думаю она скоро проснётся. — Жестом пригласив Норфаниэль сесть, Орион налил в две пустых чашки всё ещё дымящийся напиток, положив в него по ложке цветочного мёда. — Спасибо, не откажусь. Два дня сидела в королевском архиве, а потом ещё три в башне. Маковой росинки во рту не держала. — Слабо улыбнулась Норфаниэль. Взяв красивую ложечку в руки, она начала задумчиво крутить её между пальцами. — Хир Орион, как думаете, сможем ли мы приспособиться к такому скудному на духов миру? — Для таких как я, хоть нас почти и не осталось, особой разницы не будет, знаешь ли. Но за тех, кто уже родился в связи с лесом, а не приобрёл её с годами, я уже не ручаюсь. Опять же, скорее всего Лати уже продумала. Единственное, что меня сейчас беспокоит это: жуткие перепады настроения у твоей мамы и мой не родившийся ребёнок. На остальное как-то плевать. — Ответил Орион, помешивая мёд в чашке. Внезапно, он замер и поглядел сначала на чайник, потом на ложку Норфаниэль и на свою. Кое-что в этом дорогом сервизе уже не раз цепляло его глаз. Но только сейчас было время присмотреться. На чайнике красовалась очень мудрёная каллиграфия, но она явно была на друхире, а на ложках была маленькая гравировка, также на друхире. На заварочном чайнике было написано — «В семье сила», а на двух ложечках — «Рождены фениксом» и «Мы есть феникс». Орион, от удивления, чуть не вылил чай себе на ноги. — Что? Как? Это же всё девизы Кейрус… Почему я раньше этого не замечал? Откуда у Алатиэль такие вещи? — Его густые брови грозно сомкнулись над переносицей. — После вашей смерти, королевство ещё много раз посещали всевозможные тёмные генералы, может кто-то из них и передал? Я сама тогда, в основном, магии училась и на это внимания не обращала. Не особо в курсе каких-то там девизов, не интересовалась даже. — Не особо волнуясь объяснила Норфаниэль, отпивая очередной глоток. — А отчего вы так распереживались, Хир Орион? Генерал не сильно себя выдавал, но в голосе послышалось презрение — Такую вещь не мог передать никто другой кроме Кейруса. Видимо, у меня тоже появился разговор к твоей маме. — Орион опустил голову и заботливо поглядел на спящую Алатиэль. — Чем больше знаю я — тем в меньшей опасности она. — Вновь перенеся взгляд на Норфаниэль, он беззлобно ухмыльнулся и, просто пожав плечами, продолжил пить чай.                   ****       Мы с Орионом так и сидели попивая чай потеряв счёт времени. Горшочек с мёдом незаметно опустел, а в, обеспокоившем Ориона, чайнике кончилась вода. — Хааа… А что это тут за посиделки? — донеслось от очень вовремя проснувшейся мамы. Она сладко зевнула, а цвет её лица был уже чуть лучше. — С пробуждением! — Воскликнула я и поспешила обнять её. И почему её лицо такое удивлённое? — Хир Орион уже всё рассказал о ситуации, но я хочу поговорить наедине, мам. Можно? — Мама вопросительно посмотрела на Ориона и сощурила глаза. Да, так она просит его уйти. Навевает воспоминания.       Орион, лишь кивнул нам и покинул комнату, что-то шепча под нос. Мама вернула свои голубо-жёлтые глаза на меня и заботливо погладила по щеке. Как же я её люблю. После этого рассказа от Ориона, мне ещё больше хочется поддерживать её и заботиться. На её век уже выпало слишком многое. — Для начала. — Я освободила руки от просторных рукавов и сложила руки у мамы на животе. Уже войдя сюда, я могла ощущать нестабильность её связи. Хоть эта рыжая мерзавка и называет моих духов мусором, но я теперь знаю, что мама не просто так не хотела видеть во мне воина. Воинов в Атель Лорене хоть косой коси, как грибов в дождливом лесу, а Духовный заклинатель это редкость. И почему я раньше не понимала. — Мой брат будет очень сильным, я чувствую. — Да, может маленький эльф на таком этапе развития и бесполый, но мой духовный компас может указать тенденцию. На нём я чувствую мужскую энергию от этого плода. — Я знаю, что ты могла определить это и сама. Как и причину твоего нездоровья. — От моих слов горькая складка появилась на её лице. — Прости, Норфи, Я… — Начала она, но не сдержавшись, я схватила её за руки и села поближе. — Тебе не за что извиняться. Я понимаю, что при твоём самочувствии ты ничего не смогла понять. — Он сильный? Нет! — замотала она головой, — Это не важно. Ребёнок здоров? — Даже слишком здоров, мам! — Ободряюще улыбнулась я, — Он точно будет достоин называться средоточием мощи. На самом деле, я даже не думала, что в месячном плоде может быть такая духовная энергия! — Ох, слава Бо… Слава Ише за это. Правда, здоровья мне это не добавляет, — Мама понуро опустила голову. — Пройдёт немного времени и все разрешится. Кстати…прости, что так резко тему меняю, но я изначально ради этого пришла. — Вот, мама, — Я спроецировала в воздухе крупный участок карты Атель Лорена и ткнула пальцем в место выделенное красным. — Все зверолюды в Диколесье стягиваются к Фанрелю-на-Тенистой. Ты мне говорила, что они должны были начать покидать тот район, но они явно готовятся штурмовать. Хах… Теперь уже моя очередь извиняться. Не серчай, что я тебе в таком положении принесла дела, но ситуация явно выходит из рамок твоего плана. — Чего-чего, а вот последующей реакции я точно не ждала. — Фанрель? У нас есть такая крепость? И, погоди… — Мне стало прохладно от излучаемого мамой негодования, — Эти твари ослушались моих приказов?! Этот, голубь неощипанный, Гузз! Тварь неблагодарная! С меня хватит! — Начала кричать она. — Эй, эй! Мама! Тебе нельзя волноваться! Стоп! СТОП! — Поспешила я остановить её. — Норфи, приготовь мне записи о каждом погибшем в ходе инцидента в Диколесье. Видимо пора признать свои ошибки. Я воскрешу каждого прямо из казны, а рогатых тварей не стоило спускать с поводка… Кх! Кусают руку которая их кормит. Правильно говорила бабушка: «Благими намерениями выложена дорога в ад». — Её гнев прошёл и осталась только видимая, даже со стороны, усталость. — Расскажешь про бабушку, когда тебе станет лучше? — Она никогда ничего не говорила о своих родителях, так что я очень даже оживилась от такой возможности. Эх, мама, ты никогда так жалобно не смотрела мне в глаза, ах! Тема оказалась даже более щепетильной, чем отец. — Дочь, я пожалуй пойду ещё посплю в спальне. Мне не хорошо. Сделай то, что я просила и расскажи Ориону. Я разрешаю. — Утомление сквозило и в её интонациях, и в движениях. Должно быть, мой сильный духовно будущий брат очень мешал связи мамы с самим Плетением и её силы быстро тратились. Я помогла маме подняться. По ощущениям она совсем ослабла. Доведя её до кровати, я точно уверилась в мысли, что теперь не она должна была оберегать меня как хорошая мать, а я её, как хорошая дочь. Мама легла и быстро уснула, будто ничего и не было, ни истерики, ни проблем. — Мы со всем разберёмся, матушка. — Поцеловав её в лоб, я вышла прочь. — Пора поставить Хир Ориона в полную известность.       Дверь скрипнула и в комнате вновь стоял Орион. Наверное, он посчитал что наша беседа уже должна была окончиться и не прогадал. — Я чувствовал твою магию. — Твёрдо заявил генерал и качнул головой на двери спальни. — Как она? — Но, тут же, смягчился и расслабился. — Плохо себя чувствует, но это из-за ребёнка. — Мой голос был почти не слышим, но Ориона это никак не смутило. Он не стал перебивать и смотрел на меня с ожиданием. — Ваш сын слишком силён даже для её сильнейшей духовной связи. Её связь с Плетением леса, постоянно кратко обрывается, но этого хватает, чтобы мама ускоренно теряла силы. — Сын? Ты уже смогла понять кем будет ребёнок? И что такое с духовной сетью леса, что её создательница теряет с ней связь? — Да, она бы и сама смогла определить пол, так было с Атланой. Но, опять же, её возможности сопротивления рассчитаны на внешнее воздействие, а тут, по факту, собственное тело шалит. Способности распознавания жизни снизились. Что же про Плетение, то оно замыкается на ней — это великая сила Атель Лорена, но, как мы сейчас выяснили, и величайшая слабость. Духовная связь плода так сильна, что уже на таком этапе развития мешает связи мамы. Как бы объяснить по простому… — Я замялась и, закусив губу, придумывала аналогии. — Вот знаете, если бросить камень в озеро. — Наконец улыбнулась ему я, — Круги расходятся один за другим, но между ними промежуток. Вот этот промежуток и есть прерывание связи, это момент когда плод чуть подавляет её силу, но этого хватает. — Хм… Какое неприятное сожительство получается для Лати. — Орион погрустнел, но быстро собрался. — Норфаниэль, судя по твоему лицу, ты хочешь сказать ещё что-то? Это же не всё? — Ну, раз она сама разрешила рассказать, — С неловким смешком начала я. — В Диколесье сейчас проблемы с Её проектом по усилению Атель Лорена. Мама хотела привлечь на нашу сторону дикие орды козлоногих и даже дала им разорить несколько крепостей ордена. — У Ориона на лице уже было просто два блюдца вместо глаз, а лицо покраснело, но он сдерживался и хотел дослушать. — Она уже сама одумалась и хватается за голову от их зверств, которые мама, по началу, посчитала необходимым злом. Теперь же. — Я серьёзно зыркнула на него исподлобья, продолжив словами. — Хир Орион, от мамы и от себя, как замешанной в этом, прошу вас покарать козлоногих и спасти эльфов в Фанреле. Мама клялась мне вернуть к жизни всех тех, кто пал по её вине, так она сама сказала.       Воцарилось долгое молчание и минуты переглядываний, казалось, тянулись вечность. В конце концов, Орион издал долгий стон и, подойдя ко мне, упал на диван. — Ох господи, Латиэль. От кого-кого, а от тебя я этого не ожидал… Ну, что ж теперь делать. — Орион хлопнул по коленям так грозно, что я вздрогнула. — Будет должна мне ещё сына. — Выдал генерал и весело рассмеялся.