Битва при Фанреле
25 ноября 2021 г. в 03:11
Блок в пятой позиции. Отскок влево. Ложный выпад в плечо. Укол в ногу. Подсечка. Соперник снова на земле! Спарринг, как обычно, заканчивается за несколько движений. А ведь я даже не мечник, просто любитель помахать железками. Мои эльфы, соперники только таким же балбесам как и они. Ещё бы, за моей скоростью даже гвардейцу дома не поспеть. Я каждый день выхожу тренировать стражей нашей усадьбы, которых собрали родители моей невесты. Всё же, их дом не военный. А отец отказался отпустить со мной даже моих прежних товарищей, с которыми я прошёл немало. Упрямый старик, как он вообще посмел забраковать мой выбор? На свадьбу то, конечно, пришёл, но мы с любимой не получили ничего кроме скупого благословления.
Мог ли я найти себе другую? Ещё как мог, но зачем мне другая, если есть она. Её серебристые волосы, небесные глаза и волевой взгляд. Её горделивая осанка и белоснежная кожа. Её протест против устоявшихся норм! Мой идеал. Почему мы не встретились раньше? Мы оба в самом расцвете сил. Урождённая в доме, что давно считался нестандартным, эта девушка ускользала от моего взгляда. О, сколько лет в пустую! Теперь же, эта девушка-древолюбка, она моя жена. Она моя жена! Но её до сих пор осмеивают! Отец, за глаза называет мой идеал бесполезным и никчёмным. Этот упрямец всё ещё не может отпустить тот факт, что я пошёл наперекор? Ха-ха! Столетия ко мне сватались девушки из всевозможных домов, в том числе и великих, с которыми отец хотел бы наладить более тесный контакт через брак, а я выбираю невзрачный род, не выделяющийся ничем, кроме особого способа культивировать растения.
Меня всегда привлекала природа. Я выезжал на охоту с братьями не за дичью, а за свежим воздухом вне душных стен и за пеньем птиц. Никто, разумеется, об таких обескураживающих причинах не знал. Больше всего мне нравилась компания Кейна. Кайрн слишком занудный, Келемот слишком педант, а Канирий просто не любитель всех этих развлечений. Кейн в самый раз.
Более того, я посещал алтари Иши и подносил щедрые дары, чтобы отблагодарить богиню за её работу. Сама судьба привела меня к ней. Случайно наткнувшись на жрицу на выходе из храма, я сбил с её лица вуаль. Это была она. В тот день я влюбился. Жрица убежала, а я даже не извинился перед ней за эту нелепую встречу. Слишком заворожила меня эта простая красота, без украшений и макияжа, без отстранённости на лице. У настоятельницы я вызнал, что у них иногда работает приезжая благородная, но они не знают её имени и откуда она. Ох и испугалась она тогда. Известный, жестокосердием и строптивостью, принц Каэнар интересуется их жрицей. Обо мне такие слухи ходили, что сам себя бояться начинал. Чего только не наплодит, своими бесконечными перешёптываниями, королевский двор. Но в том храме она больше не появлялась. Какой же я разнос тогда устроил там, когда, после даже десятого визита, всё было по-прежнему. Я искал как только мог, но, под смешки Келемота и Кейна, опустил руки. Этот Кейн на всё это сказал мне: «Ты, вживую встретил олицетворение красивых женщин, брат! Воистину, трудно найти, легко потерять и невозможно забыть. Хахаха!». Хоть его шутки и были беззлобными, но я меня дико раздражала эта ситуация. По таким малым приметам трудно найти одного эльфа в целом королевстве. Да и разглядел я её не полностью.
А вот мой старший брат Кайрн, стоит отдать ему должное, страшно благочестивый и всегда надёжно следил — чем же таким его младшие занимаются. По гроб буду ему благодарен за то, что он, потратив личные деньги, нанял независимых соглядатаев, которые начали рыскать по всем углам. На тот-то момент я этого не знал, но, потом, этот его поступок просто выбил меня из колеи. Я был, от чистого сердца, благодарен.
Он пригласил меня на очередную охоту в какие-то отдалённые владения, под предлогом сгладить тоску по ускользнувшей любви. Ха! Как он только спокойное лицо-то сохранял, пока мы туда ехали? В той далёкой усадьбе я, наконец, и познакомился с любовью всей жизни. Оказывается, я тоже оказался близок её сердцу, но девушка из малозаметного дома не могла и мечтать породниться с родом Кейрус. А что обо мне мечтать? Я только для тебя, милая.
Кайрн рассказал ей, что его брат безумно влюбился и теперь чахнет от тоски по ней. Она, испытывая примерно то же, и согласилась поучаствовать в этом «розыгрыше». Наверное, моя избранница всегда была смелой? На охоту мы, всё же, поехали, но теперь со мной на коне ехала и эта прелестная молодая девушка. Ах, Латиэль. Отец хоть и смотрит на тебя сверху-вниз, но это он точно сказал — ты настоящий рассвет в моей жизни. «Амаран Латиэль», так он сказал? Звать ли тебя теперь — «Алатиэль»? Нет-нет, ты для меня останешься Латиэлью. Мой брат свёл нас вместе и стал не только семьёй, но и надёжным другом для нас с Латиэлью.
Со свадьбой мы, по обоюдному согласию, не стали тянуть. Кроме любви, у нас оказалось очень много совпадений в интересах и она, почти сразу, призналась мне, что экспериментирует с особым искусством своей семьи. Латиэль хочет создать новую школу магии, чтобы стать ещё ближе к Ише. Может быть меня, там в храме, толкнула на неё сама богиня?
Вскоре, я объявил, что женюсь. Отец рвал и метал. Он, недавно, как раз подбирал мне очередную невесту из великого дома. Конечно, он знал, что я отказался бы и от этой, но такие действия за спиной бесили его больше всего. Латиэль были присвоены следующие наименования — девочка с травой вместо мозгов, ведьма, тварь и землепашка. Братья мой выбор не особо осуждали. И я бы потерпел шутки надо мной, но смешки над Латиэлью это как кость в горле. В итоге, мы организовали свадьбу у того святилища Иши, где и встретились. Я не пригласил никого кроме Кайрна и отца. Отца требовал пригласить закон, но я был уверен, что он не придёт. На церемонию пришли родители и родственники Латиэль. Мне было завидно, что её родня так поддерживает наш союз, а моя вытирает об него ноги. Причём, за Латиэль радовались искренне, радовались за то, что она нашла любовь, а не за то, что из-за союза с принцем поднимется положение дома. Такого простого счастья хотел и я, но за меня был рад лишь тот, кто нас и свёл. Брат, низкий тебе поклон. Под самый конец, при свите, явился король-феникс. Первый раз он видел мою молодую жену, девушку, что забрала моё сердце. Видимо, лишь раз увидев её лично, отец понял мой выбор и благословил союз уже со стороны моей семьи. Амаран Латиэль, ха!
Я зашёл в дом, вытирая пот со лба. Солнце палило. И, пусть мы были в лесу, томная жара, как в бане, обволакивала всё. Латиэль сидела в гостиной и что-то вышивала. Но слуг вокруг не было. Она всегда отсылала их, когда собиралась открыть свои руки. Любимая не щадит своё тело с этой магией. Эти зелёные паутинки расходятся по её кистям бесчисленными ниточками. Знаю, что оно очень болит. Как я хочу ей помочь это пережить, но эта магия, наша мечта, это её личный путь. Я, как её муж, должен просто быть рядом, что бы не случилось.
— Смотри, Каэн, — С улыбкой повернулась она ко мне, растягивая в руках симпатичное, но, как по мне, слишком открытое, мягко-зелёное платье. На груди у платья красовались фиолетовые лилии, только что вышитые ей. — Такой цвет отлично подходит к зелёному, не находишь? — Латиэль застенчиво смотрела мне в глаза, но, проследив куда они вглядываются, погрустнела. — Не надо так глядеть на мои руки, Каэн, боль сегодня терпимая, почти не чувствуется. — Грустно пробормотала она. Просто хочет, чтобы я не волновался. Но я же вижу, как твои руки дрожат, а в уголке глаза выступает невольная слеза. Каждый день пытаешь себя, но последствия этого могу увидеть лишь я, ведь я не отвожу от тебя глаз.
— Красиво получилось, Латиэль. Твои кружева прекрасны. — Нужно ободрить её. — Может мне на тунику феникса нашьёшь? — Я подошёл и склонившись обнял её. Какая же она миниатюрная. Как только я её тогда не зашиб? — Или сделаем свой отдельный дом? — Шепчу ей на ухо, а она уже смущённо краснеет. — Отец всё равно не в восторге от нашего союза. Ради тебя я даже готов отказаться от наследования. Будем на пару — Аэнар и Алатиэль. Звучит же!
— Хватит придуриваться, откажется он. Так они тебя и отпустили. — я получил слабый-слабый удар кулачком в грудь. — Вдруг слуги услышат что-то. А те три новых садовника как-то слишком по-военному выглядят, не думаешь?
— Да солдаты бывшие, скорее всего. Нашли непыльную работёнку, устроились неплохо. — Порой мне кажется, что Латиэль слишком подозрительная.
Наш, милый, но пустозвонный, диалог прервал стук в дверь. Из-за неё донёсся голос дворецкого:
— Прибыл кронпринц Кайрн. Настоятельно просит его принять.
— Ох ты, посмотри кто к нам пожаловал! — Подмигнул я своей пташке и ответил дворецкому. — Пусть оставит лошадь в конюшне и проходит в усадьбу. Проводи его к нам.
Я снова очнулся в тёмном подземелье. Всё это было лишь воспоминаниями о временах, когда я был молод и счастлив. В который раз, бессмысленно, дёргаю магические кандалы. Я давно смирился с тем, что я здесь навсегда, но меня терзает лишь то, что я не знаю, что стало с Латиэль и моими нерождёнными детьми. Только мыслями о них моё сознание цело. Война, скорее всего, ещё не закончена. Я не имею права терять рассудок. Ха, этот юнец Орион всегда засматривался на неё, думая, что я не вижу. Надеюсь, что я убил его тогда.
Только сейчас я заметил, что кто-то сверлит меня взглядом из-за решетки. Наверное присутствие гостя выбило меня из этого сна. Несколько раз моргаю и понимаю, что меня освещает светом от тусклого фонаря. Фонарь держал в руке хорошо знакомый мне эльф. Кейн. Неужели, всё это время, я был узником у него?
На первый взгляд, брат казался таким же, каким я его запомнил, ещё до всей этой борьбы за трон. Правда, его лицо я не мог чётко разглядеть. Оставалось ощущение, что Кейн уже не тот, что с ним что-то не так. А ведь я буквально несколько мгновений назад вспоминал его. Лучше бы Наргат убил меня на том поле.
— Брат, ты обрушил великие страдания на земли нашего народа. Земля рыдает от льющейся эльфийской крови. Так почему же ты не пойдёшь до конца и не прервёшь мою, видимо, бессмысленную борьбу против ваших действий? Зачем ты держишь меня здесь? Сколько уже времени прошло? Доставляет ли тебе удовольствие лицезреть своего любимого брата, истощённого до скелета, в темноте и кандалах?
— Ты поразительно говорлив для истощённого скелета, не находишь? — Кейн бросил мне холодную остроту. Не виделись вечность, а он всё такой же.
Я не могу сдержать смеха, ох этот Кейн.
— Хахаха! — Захохотал я, — Годы не вымыли из тебя чувство юмора, предатель.
— Я предатель, Каэнар? Я предатель?! Скажи мне кого я предал?! Кого я предал?! Семью? Традиции? Богов? Тебя или твою древолюбку? Я законный король! Это Келемот и все кто его поддержал изменники. Я второй в линии престолонаследия. Я тот кого поддержали все военные лорды. Я тот кто вывел наш народ из лжи богов и я тот кто покорил Ётунхейм! У Келемота прав на престол куда меньше чем у меня. А Кайрн признал меня своим наследником, верховный жрец тоже был не против моего воцарения. Все что было у этого ублюдка, которого я называл братом, так это слова отца о том, что я никогда не стану королем! Слова которые он даже не слышал. — Кейн с силой ударил по стене моей темницы. Его голос был нестабилен. Он, то переходил на крик, то говорил чуть ли не шепотом и после продолжал говорить спокойно и размеренно. На секунду, я смог рассмотреть его блестящие, чем-то необычным, глаза. Из прекрасных янтарных они превратились в пугающие алые в которых виднелась только злоба и ненависть. — Я законный король, а не Келемот. И это вы изменники, что посмели украсть у меня то, что мое по праву! — Под конец прикрикнул он.
— Стоила ли эта борьба тех жертв? Ваша война подорвала устои, гибли ни в чём неповинные эльфы. В огне ТВОИХ подрывных культов горели древние святилища! Плевать, что Келемот заявлял, зачем было начинать это всё?! Мы же братья, почему нельзя было договориться словами? Ваша бессмысленная бойня вынудила меня вмешаться и оставить единственную ценность в моей жизни! — Из последних сил воскликнул я.
Пламя фонаря неровно покачивалось, а лицо Кейна в тени ещё сильнее нахмурилось нахмурилось.
— Накричался? — Он постукивал по прутьям решетки, будто над чем-то размышляя. — Я пришел не для бессмысленной демагогии на тему дней давно минувших. Я хотел предложить тебе, как мне кажется, щедрое прощение грехов и выход из темницы. Не буду спрашивать интересно ли тебе, и сразу спрошу, — Брат опустил фонарь ниже и к глазам стала возвращаться, уже привычная, темнота. — Готов ли ты признать меня Королём-фениксом? Если ты признаешь меня и откажешься от претензий на престол, покинув наш род, то я отпущу тебя на волю, чтобы ты влачил своё жалкое существование поливая твои любимые цветочки, трясясь над природой и молясь ложным богам, как и твоя жёнушка.
— Я даже не желаю это обсу… — Я уже было решительно отказался от слов этого клятвопреступника, но, этот Кейн…! Клянусь, я разглядел его мерзкую ухмылочку.
— Я расскажу тебе, что случилось с ней, Каэнар. — Выдал мне ушат ледяной воды Кейн. — Ты узнаешь о её судьбе, только если примешь мои условия. Дам тебе немного времени подумать, но, что-то мне подсказывает, что ты согласишься, Хаха… Хахахах! — Рассмеялся Кейн и медленно отступил от решётки. Скоро я навещу тебя.
Его шаги уже стихи, а я лишь безмолвно прошептал.
— Латиэль. Если тебя уже нет на этом свете, то и мне быть на нём незачем.
* * * *
— Слушайте-слушайте! Свежие новости, которые достала наш знаменитый арлекин Элла! Подходите и слушайте! — Кричал пёстро одетый уличный артист. Несколько его друзей из труппы кричали то же самое в разных частях города. Недавно открылось, что на распространении новостей можно прилично заработать. Площадь перед дворцом была, в основное время, под запретом для простых эльфов и там можно было собираться только на праздники или особые мероприятия. Но множество других районных скверов являлись идеальной средой для таких трупп как «Слеза удачи» или «Танцоры с огнём». Величайшими артистами были, разумеется, члены ложи Цегораха — арлекины и присутствие такого эльфа в труппе обычных эльфов сильно поднимало их статус. Арлекины были близки по статусу к низким дворянам и имели связи со знатью. Не смотря на то, что члены храмов обычно великолепные воины, арлекины предпочитают мирную жизнь.
Когда собралось достаточно слушателей, а шапки были набиты серебряными монетами, артист начал декламировать.
— Элла узнала, что великий генерал Орион, который чудесно воскрес, как вы уже знаете, собирается на Дикую охоту! В принадлежащих ко дворцу конюшнях и казармах идёт подготовка к чему-то грандиозному.
Толпа разразилась удивлёнными возгласами и кто-то даже выкрикнул артисту.
— А как арлекин смогла вызнать такое? И, как мой отец говаривал, генерал Орион всегда на весь город объявлял, что едет воевать.
— Хороший вопрос, добрый господин! — Артист широко улыбнулся и ткнул пальцем в спросившего эльфа-купца. — В ложе говорят, что эта Дикая охота будет необычная и направится она куда-то в пределах наших земель. А наша Эллочка у них на хорошем счету и ей это рассказали. Так же заметили, что Орион собирает свои отряды Кровавых рогов и даже возьмёт с собой часть гарнизона тёмных!
На словах про Кровавые рога раздалось множество поражённых вздохов и начались перешёптывания, но всё это перебили следующие слова про тёмных. Больше половины присутствующих было не особо довольно такими новостями.
— Да как они смеют совать нос даже в охоту, им Диколесья было мало?! — Восклицал один очень высокий эльф, разменявший, с виду, уже шестую тысячу лет.
— Даа! Даааа! Наблюдатель Далех верно говорит! Что тёмные себе позволяют? — Подхватили другие эльфы его запал.
Вещающий новости пытался образумить стоящих перед ним эльфов тем, что он рассказал далеко не всё, но слушать его уже не хотели.
Артист увидел, что толпа потеряла интерес к его персоне и решил охладить их пыл проверенным методом. Сделав вид что уходит за сцену поговорить, он постоял там недолго и просто обошёл помостки вокруг и резко выбежал сзади присутствующих.
— Друзья! Господа! Ну послушайте же! Нам стало известно, что сюда идёт патруль тёмных, лучше бы вам разойтись побыстрее! А то они поинтересуются, что такое мы тут обсуждаем так бурно. — В этот момент лицо артиста было взволнованным и очень испуганным.
Сначала несколько, самых пугливых, эльфов убежали куда-то в улицы, а потом, вслед им, разбежались и другие. Последним, с недовольным видом, ушел Далех и его друзья, сейчас он был не на работе и его могли притянуть, но он всем поведением показывал, что уходит далеко не по своему желанию.
Небольшая тенистая площадь опустела и на ней остались лишь помостки и три смеющихся артиста, считающих заработанное за сегодня. Конечно никакого патруля тёмных быть не могло, труппа Слезы удачи, от той же Эллы, уже знала про инцидент в гарнизоне тёмных. Но использовать тёмных братьев как пугало для простого народа им всегда нравилось, так что они и продолжали.
Вскоре пожаловала и их лидер, арлекин Элла. Да, в труппах не практиковалось чувство ранга и лидера все спокойно звали Эллой и всё. Элла раньше служила в терновой страже, но ушла в храм Цегораха, так как от природы была весёлой и ей перестала нравиться нудная постовая служба. По её словам, лучше было тянуть огромную тележку с реквизитом в одиночку, чем военную лямку во дворце.
У неё кудрявились короткие зелёные волосы, а прекрасный профиль, смуглая кожа и узкие глаза цвета морской волны всегда привлекали взгляды. Никто не знал сколько Элле лет, но уважением она пользовалась, как самая старшая, на всякий случай. Когда она только появилась в качестве арлекина-странника, так называются арлекины покидающие храм, говорят, никто не верил, что эльфийка с таким высоким ростом и сочными формами может быть актрисой. В выступлениях лесных эльфов все, в первую очередь, смотрели на мимику и эмоции, а тело не должно было отвлекать. Но Элла ещё как отвлекала, а потому скоро заделалась просто организатором пьес и спектаклей. Вскоре, она собрала свою труппу и стала известной. Лесной совет очень одобрял устремления членов ложи Цегораха к просвещению и развлечению простых, и не очень эльфов. Элла даже лично встречалась со знаменитой в высшем свете принцессой Кедриан, но об знал узкий круг лиц, так как принцесса представляла не совет, а культ Иши.
— Деньги собрали, а не рассказали и трети того, что я велела? — Пожурила их арлекин. Её пёстрые, с асимметрией, одежды с широкими разрезанными рукавами, казалось, должны были привлекать внимание издалека, но Элла всегда умудрялась подкрасться незаметно. Три актёра вздрогнули и вытянулись по струнке, но так и не оставили хитрых улыбок. — Была сейчас у наших друзей из культистов. Некоторые из них рвутся наняться в войска к Ориону, необычное для них поведение. А то они обычно действуют только по указке принцессы, а тут какое-то самоуправство. — Элла тряхнула головой и потянулась как кошка. — Ох и забегалась я, о, точно! Смотрите что принесла. — Арлекин выудила из чёрного провала маленький бирюзовый камушек и, незамысловато его потёрла. — Вот. Тут я засняла уже собранные отряды и как подтягиваются другие. Думаю нашей публике очень понравится. — Кристалл засиял и выдал небольшое изображение в воздухе. — Здесь выстраиваются Кровавые рога на своих великих оленях, а там, глядите! Охотники Курноуса собственной персоной! Эти ребята в последний раз воевали только на стороне мятежников. — Элла заправски тыкала пальцем в разные части зацикленного момента, объясняя гражданским кто-где. — То что собирается Стража пути это не новость, их все знают, а вот и гарнизонные друкии! Видите? Да нет! Вон, в самом углу! — Там стоял небольшой отряд эльфов в типичном друкийском обмундировании, а перед их строем стояла сама комендант гарнизона. Она была повёрнута спиной, но её белые волосы и замысловатый доспех бросались в глаза, выдавая её. — А вот и Ридра Шрам, генерал Наргародов, зачем её берёт с собой Орион — лично мне, не ясно. После того, как Основательница устроила им небольшую нервотрёпку, они должны были быть тише воды, ниже травы, но, нет же! Вот! Аж воевать за нас пошли. Странная фигня, но всем будет очень интересно и деньги будут платить и это самое главное, в наше неспокойное время.
Артисты поражённо рассматривали запись с кристалла и, когда он погас, к Элле возник неизбежный вопрос.
— Элла, я конечно понимаю, что ты довольно уважаемый арлекин, но как тебя пустили на сбор войск? Ходили слухи, что генерал Орион очень трепетно относится к военным сведениям.
— А всё просто, мой дорогой Ризан, я записалась в армию! Хихихи. — Засмеялась Элла. Арлекин широко улыбнулась и игриво подмигнула. — Генерал Орион вспомнил меня с тех времён когда я служила во дворце, мы с ним переговорили и он ну очень просил меня оказать содействие.
— Ээээ?! Воскресший тебя просит? Не приказывает? Видимо мы с ребятами, даже учитывая твои великие способности, недооценивали тебя… — Артисты буквально уронили челюсти от осознания уровня своего лидера. — О чём же просил Орион? Что такого есть у арлекина, чего нет у генерала?
— У меня есть вот это, — Элла начала ловко перебрасывать записывающий кристалл из руки в руку, а её улыбка растянулась ещё шире. — А ещё у меня есть вы. — Арлекин окинула их взглядом. — Орион хотел, чтобы эльфы в городе осознали серьёзность положения, что даже о сборе элитных войск стало известно простым эльфам. А раз генерал занимается такими вещами — значит он действует в согласии с волей Основательницы. Ехать воевать он меня не просил, но я хочу послужить Её делу снова, так что моё копьё отправится с генералом, делать шашлыки из баранины. — Элла говорила всё это беспрестанно улыбаясь, но подчинённые понимали, что сейчас она была крайне серьёзной. — У вас же больше нет вопросов? — В её глазах появилась угроза.
— Нет-нет, Элла! Пойдём-ка мы собирать толпу на другой площади, да ведь ребята? — Оглянулся на своих друзей прежний оратор. — Д-да, точно. Расскажем новые сведения про собранные отряды! — Вместе согласились с ним двое и быстро ретировались, прихватывая свои сумки. Подмостки не нужно было перемещать, так как, не в последнюю очередь благодаря Элле и другим арлекинам, на каждой небольшой площади были оборудованы места для выступлений. Азраи очень любят представления.
* * * *
— Отряд Восточного притока прибыл в полном составе, генерал. — С поклоном обратился ко мне командир наёмников из Когтей Эльдразора. Их отряд только что прошёл через северный дворцовый портал.
Это был последний отряд из Леса Обманщика, который успевал собраться к назначенному сроку. Наёмниками они были чисто номинально, ведь их командир, Церион, явился из чувства долга. Но оплату, по концу кампании, я им всё же предложил.
Судя по той информации которую мне дала Лати, я решил, что собирать больше десяти тысяч солдат будет глупо. К тому же у меня остаётся совсем немного времени до прибытия козлоногих всем составом под Фанрель. Пара суток, не больше. Повезло, что эти бараны по пути разругались и от этого замедлились.
У меня собралось чуть меньше чем хотелось, но это поправимо использованием свитков призыва. Лати просила меня этим не злоупотреблять, но лишние пятьсот бойцов мне не помешают. Из свитков я призвал теневых убийц, ледяных горгулий, грифонов и несколько джинов. Мои собственные войска я поделил небольшими группами, где во главе стояли мощные ударные соединения, но отряды были достаточно мобильны для маневрирования и заманивания зверолюдов в ловушки и огневые мешки.
Кровавые рога, мои любимые, целых пятьсот отборных всадников, поведу я сам и постараюсь деблокировать крепость, чтобы гарнизон мог выйти на помощь. Мне сообщили, что там остаётся около шести тысяч боеспособных эльфов и они мне пригодятся. Войска ландмайстера егерей пока остаются ждать моих приказов, хотя он сначала и рвался в бой. Ему передали, что скоро придёт подмога и он остыл в своих порывах. Когти Эльдразора тоже пойдут отдельным взводом всей численностью, а их четыре сотни прекрасных гибридных бойцов. Церион и его эльфы отлично скрытно передвигаются и у них хорошая боевая слаженность, поэтому я не стал добавлять их к другим. Охотников Курноуса прислали сразу несколько храмов, так что их собралось почти восемьсот. Лучше лучника, чем эти стражи, в Атель Лорене не найти. Каждый минимум семьдесят пятого уровня, а их предводитель, выбранный голосованием прямо передо мной, был девяностого уровня и я знал его ещё до своей скоропостижной кончины. Маскировка, бронебойные, ядовитые и самонаводящиеся стрелы, прекрасные навыки слаженной стрельбы и разнообразные оружия с уникальными способностями. Охотники уже, в отличие от Когтей, хорошо работают в небольших соединениях и не испытывают проблем при соединении с менее специализированными войсками. Две тысячи пар рогов собралось Диких всадников, а это восемьдесят процентов от всех кавалеристов в Талсине. Их я поделил на четыре группы и к каждой поставил поддержку по три чаропевца. Правда, самое интересное в моей армии, это две с половиной тысячи тёмных эльфов из имперского гарнизона. Латиэль сказала Ридре прогуляться и посмотреть на бой в Диколесье, а та восприняла это как вызов и завуалированную угрозу и решила взять половину гарнизона. Эта Наргародка так возмущалась, когда поняла, что перешла под моё командование. Так и хочется послать их в атаку первыми, но надо сдерживаться, а то Латиэль расстроится. К тяжёлой пехоте тёмных я поставил ещё тысячу Стражей пути, как дальнобойную поддержку и приказал пятистам Диким прикрывать их по флангам. Уже со всем этим армия выходит маленькая, но способная заткнуть за пояс не один десяток тысяч козлоногих. Ещё, с гарнизонной и постовой службы, я собрал три тысячи Вечной стражи и тысячу Стражи полян. Сбор войск я проводил максимально незаметно для общественности, чтобы не поднялось паники. Оповестить эльфов через слухи было спорной задумкой, но когда Элла лично заявилась ко мне с предложением от ложи Цегораха, я не мог не пойти на это. Никто так не контролирует настроение эльфов как арлекины и их труппы. Элла была одной из первых и я её хорошо запомнил, да и доверие, как страж Лати, она заслужила. Эта бестия, по непонятным мне причинам, сама попросилась в войска, пообещав горы трупов. Страшная женщина.
Войска поведём через портал в Аладрасе и соединимся с егерями ландмайстера. Вместе с осаждённым гарнизоном у нас получится чуть больше двадцати тысяч. В былые годы, я громил козлоногих и гораздо меньшим числом, так что проблем быть не должно. Латиэль просила меня дать небольшой их части уйти, если представится возможность. Не стал с ней спорить, ещё разволнуется. Если их с Норфаниэль план предусматривает выживание горстки козлов, то я готов закрыть на это глаза. Придётся пожёстче отыграться на остальных. В Л’тэлис приедет обоз гружённый головами тварей, все возликуют.
— Орион, вот скажи, ты правда так собрался воевать? — Я больше не смогла терпеть и высказалась. Её пёс мне ничего не сделает, если она лично не прикажет.
Генерал обернулся и его лицо уже посуровело.
— А что это ты фамильярничаешь? Сейчас я твой командир. — Орион фыркнул и развёл руками. — Ну, давай, расскажи мне, лесному генералу, как надо воевать в лесу. Ты здесь всего несколько кампаний провела, а в основном воевала вообще в других мирах.
Хаха! Я его за язык не тянула.
— Тогда получай. Пока ты валялся в своей гробнице, я времени зря не теряла. Пехоту ближнего боя вообще не стоит так делить, ибо козлоногие задавят их числом, а отступить в условиях той местности они успеют.
— Я помню ту местность, там достаточно пространства для манёвра, малой численности хватит для тактики Налёт ястреба.
— А ты, Орион, как я посмотрю, после смерти не утратил ни толики самоуверенности. Местность у Фанреля давно поросла труднопроходимыми зарослями и маневрировать там стало труднее. Я ловила там козлов пятьсот лет назад и сомневаюсь, что дела, с тех пор, улучшились, так как твоя любимая королева только-только вернулась к делам. Второе! Моим эльфам не нужна твоя оленерия, или как вы их там называете. Друкии привычны к войне под прикрытием своей собственной кавалерии и колесниц, мы справимся и с одним прикрытием от ваших лучников. Третье! — Орион только открыл рот, но я не даю ему сказать, как же приятно. — Странно надеяться на простую деблокаду крепости. Тебе ли не знать, что козлы любят ставить самых сильных вперёд, так что, что вероятно, во главе осады стоят самые отпетые твари и мы на этом потеряем время. Лучше напасть на их фланг со стороны дороги. Опять же, ваши знания о местности устарели и нигде лучше чем там ударить не выйдет. Четвёртое! — Я элегантно загибаю безымянный палец прямо перед носом Ориона, но он не сильно злится. Видимо осознаёт свою горячность. — Прямо сейчас, попроси главного рейнджера выделить в армию его ястребиных наездников, вообще не понимаю почему ты пренебрёг поддержкой с воздуха. — Загибаю очередной палец, но мистер «Самое пафосное лицо Атель Лорена» решил остановить меня.
— Достаточно. — Он отодвинул мою руку от своего лица и, склонив голову, коснулся переносицы, будто устал. Орион ещё раз осмотрел план войск и, сбросив его со стола, достал из инвентаря большой чистый лист. — Я понял, что поторопился. Просто мне очень хотелось побыстрее выполнить её первое серьёзное поручение после моего возвращения. Генерал Ридра, признаюсь, я хотел отправить ваш корпус на убой. — Я это понимала с самого начала и просто отмахнулась. — Для вас это не новость, Ридра? Всё таки у вас есть принципы. — Орион разложил чистый лист и достал чернила. Хмыкнув, он передал их мне и достал ещё один набор для себя. — Что же, Наргарод, давай нарисуем новый план вместе. Но, всё же, ваш корпус будет стоять на острие атаки. Не кривя душой признаем, что тяжёлая пехота у вас сильно лучше. Что же, приступаем?
* * * *
— А вы, Ридра, оказывается отлично знаете нашу местность. Вы действительно не просто сидели в Л’тэлисе всё это время.
— Спасибо конечно, что признаёте мои заслуги. — Орион смотрел на меня совсем другими глазами, когда мы закончили планировать. Как мало нужно, чтобы заслужить его уважение. — Но, генерал, почему вы не хотите расширить армию этими вашими древесными духами? Только не говорите мне, что вы о них тоже забыли.
— Как бы вам сказать. — Он задумчиво почесал щетину, — Я не люблю воевать вместе с ними. Они слишком своенравные и в полной мере подчиняются лишь Алатиэль.
— Так почему не попросить её приказать им слушаться как следует? Лучше же пусть умрут деревяшки, а не эльфы, или я не права? — Я только сейчас задумалась об этом. А ведь и правда, Орион никогда не брал деревяшки в свои войска. Хотя даже наши генералы не чурались брать с собой чаропевцев и дриад с древнями в придачу.
— Алатиэль сейчас нельзя! — Внезапно повысил голос Орион и ударил кулаком по столу. — Ей сейчас нельзя! — Ещё раз добавил он. — А я привык рассчитывать на своих эльфов, а не на своенравные деревья, пусть я и лесной эльф.
Отступаю от него на несколько шагов, для безопасности. Как же он рвёт жилы за свою госпожу, за такую верность можно даже выразить восхищение. Но что же с королевой такое, что ей нельзя использовать духовные силы? В этой их лесной магии чёрт ногу сломит.
— Ладно-ладно, не горячись. Тогда, предлагаю включить в армию больше магов, хотя бы ещё десять эльфов минимум от семьдесят пятого. Желательно иметь максимальное число чаропевцев света и жизни, в моём корпусе есть только атакующие заклинатели тени и металла. Вообще, отнеситесь к ситуации более серьёзно. Наденьте там лучшие доспехи и оружие. Как я понимаю наш текущий расклад — каждый эльф на счету, ибо весь Атель Лорен Малекар знает где.
— Магов можно взять из Терновой стражи, а про то, что каждый эльф на счету. — Орион замолчал, а лицо скорчилось, будто он съел что-то кислое. — В Атель Лорене всегда было так, я всё прекрасно понимаю. В общем! — Генерал хлопнул себя по бокам и хрустнул шеей. — Добираем эльфов по новому плану и сразу выдвигаемся. Зверолюды не станут нас дожидаться.
Генерал Ридра сильно поднялась в моих глазах. Указала на ошибки, помогла переработать план и не отказывается идти в бой первой. Почему не все тёмные такие? Если бы они были похожи на Ридру Шрам хоть немного, то я бы даже их уважал. Никогда не забуду этого напыщенного Огдиса, что хотел заставить меня, как какого-то боевого-раба, воевать с лордом Диколесья.
Сейчас мы стоим бок о бок и смотрим как наши войска проходят в дворцовый портал, который приведёт нас в Аладрас. Из-за колонн и углов гигантского зала, на нас бросают пугливые взгляды дворцовые слуги. Вижу ту недавнюю девочку, Ёлэ, что недавно начала служить Лати. Я приветственно махнул ей рукой и обернулся на эту арлекиншу.
— Элла, может наконец решишь в каком соединении ты будешь действовать? У меня есть лишний великий олень, но я сильно сомневаюсь, что в ложе вас учили седлать их.
— Ох-ох-ох, как же мне приятно, когда такой мужчина заботится о хрупкой девушке. — Начала язвить она. — Я хочу драться рядом с вами, давно не видела вас в деле! — подбочинившись выпалила зеленовласка. — Да и вы ведь не будете чураться влететь в самую гущу козликов, а я люблю старую добрую кровавую баню в красивом оформлении. А представь на сколько потрясающих сцен меня вдохновит яркая битва!
— Простите за эту сцену, Ридра. — Роняю лицо в ладони. — Если ты хрупкая, то я Дуртху собственной персоной. Хочешь драться? Дам тебе Лоренскую осеннюю гончую, помню ты на такой рассекала в старые времена. Поедешь со мной прямо в самую толпу и если не убьёшь тысячу тварей лично, то я запрещу тебе и «Слезе удачи» выступать в Л’тэлисе. Договорились?
— А то ты спрашиваешь?! Для арлекина нет ничего лучше, чем старое доброе пари! Если я убью больше тысячи, то ты устроишь мне личную встречу с Её величеством.
Ну и наглость, не будь она одним из лучших копейщиков королевства, ни за что бы её не взял в поход.
— Гх, ладно, вы же с ней давние знакомые… Это можно устроить.
— Вы вдоволь наговорились? Нам на войну пора. — Ридра раздражённо прошагала вдоль проходящего во врата потока солдат и прикрикнув нам пропала в проходе.
— Орион, жду не дождусь встречи с Латиэль! — Крикнула Элла и прыгнула во врата, сделав в воздухе три оборота, во время которых было видно её широкую улыбку.
А что остаётся? Отдаю командование переходом стоящим неподалёку офицерам и тоже прохожу во вращающуюся воронку портала.
Аладрас. Всегда любил эту крепость. Когда мы назначали старого пройдоху Хинтиля на должность ландмайстера я бы и не подумал, что он настолько улучшит укрепления в этом забытом богами регионе павшем жертвой войны. Как всегда приятно видеть его, разукрашенное шрамами, угрюмое лицо. Редко видел на его физиономии улыбку, но сейчас он, увидев меня, он был буквально счастлив как ребёнок.
— Орион?! Это я вернулся в прошлое или это сейчас живой стоишь предо мной? Как?! Неужели сами боги вернули тебя к нам, чтобы ты снова воздал тварям по заслугам?
Аналогично не могу сдержать улыбку. Слишком многое мы прошли вместе за тысячелетия становления Атель Лорена. Половина его замечательных шрамов была получена в попытках, успешных, спасти меня от опасного удара.
— Неужели наш новоявленный майстер ордена Диколесья смог превратить те жалкие руины в такое великолепие? — Без доли иронии, в восхищении, оглядываю высокие стены и мощный донжон из которого мы только что вышли. — Живой, конечно живой, друг мой. — Мы хлопнули друг друга по плечам и крепко обнялись. — Только вот, Хинтиль, вернули меня не боги, вернула меня Она. А кто ещё мог? — Небрежно пожимаю плечами я. Действительно? Даже Иша не могла вернуть меня из мёртвых. Всё же, она богиня жизни, а не смерти.
— Наша госпожа? С ней всё в порядке? Последний раз я был вне Диколесья четыреста шесть лет назад и на приёме в Дол Силване слышал, что госпожа, до сих пор, в плохом состоянии, не телесно, но духовно. Тебя прислала Она?
— Алатиэль вернулась, да. Я не мог видеть её в том состоянии, но мне рассказали дети, что света не было в её глазах и она ничего не ела. Но сейчас, её глаза вновь светлы как и раньше, а рассудок прояснился. Она узнала о положении Диколесья и приказала мне немедленно собирать войска. Всех, кого ты здесь видишь, я созвал всего за пять дней!
На лице Хинтиля отражается понимание ситуации. Он окидывает взором всё идущие и идущие колонны солдат и кивает чему-то своему.
— Я уже готовил своих егерей и призывников для похода к Фанрелю. Признаюсь, я был в полном смятении. А что ещё оставалось делать, когда твари снимают осаду и идут мимо нас нескончаемой толстенной кишкой. — Хинтиль подозвал к себе несколько старших егерей и представил мне. — Вот мои главные помощники: Тераниль, Лилемир и Хессар. Вклад каждого оказался важен для нашей с тобой старой тактики. — Майстер хитро мне улыбнулся и продолжил. — Я разделил их на группы по деятельности и они поддерживали друг друга в изматывании козлов. С гордостью тебе могу доложить, что всего пятьсот егерей, под командованием трёх этих прекрасных молодых эльфов, смогли уничтожить почти семь тысяч тварей. — Старшие егеря учтиво поклонились и по мановению руки Хинтиля вернулись на свои посты.
— Стратегия «Хищный муравейник» цветёт и пахнет, я смотрю. Молодец Хинтиль! — Заметив нас, подскочила Элла и радостно замахала Хинтилю рукой. — Да, а вот и наша старая знакомая… — Пробубнил я. Зачем она вечно встревает?
— Хинти, дружище! А я и не знала, что ты в егеря подался, честное слово. Думала ты помер. — По её тёмным щекам пробежали наигранные слёзы. — Как в старые добрые собираемся поохотиться на козликов, да? Хинтиль, а что это ты таким суровым стал? Раньше шрамы тебя как-то украшали, а тут прямо совсем туча мрачная. Точно, одежду надо тебе посветлее подобрать.
— Орион, что она тут делает? Неблагодарная арлекинша. Знала она, что я живой. Я даже ей приглашения на приёмы присылал, а она делала вид, что их не получала.
— Ой да, я думала, что меня разыгрывают другие арлекины. Кто же мог подумать, что Орион тебя не хоронить ездил, а поставить на этот скучный пост.
— Да там моя личная печать стояла! Видриот и подсвечник в виде Сердца леса на бумаге! — Начав злиться на Эллу, Хинтиль будто помолодел на пару-тройку тысяч лет. Тогда он был гораздо более сварливым.
— Что было — то было. Давай забудем, хихи. — Обезоруживающе развела руками она. — Я пришла выбить себе встречу с Её величеством, через выбивание дерьма из козлиного отродья, а не оправдываться перед тобой. Кстати, когда всё закончится, я готова попытать счастье в спарринге с тобой. Надо всё же решить, кто по-настоящему Первое Копьё Л’тэлиса.
— Ты ведь не потому со мной видеться не хотела, что я бы тебя побил как шкодливого барсука? — Хищно оскалившись и придав себе пафосный вид, подначил её Хинтиль.
— Пф, — Арлекин театрально закатила глаза и прыснула со смеху. — Скоро ты увидишь меня в бою и осознаешь, что вот этот вот шрам, — Элла показала на белесую полосу на его левой щеке. — Не был случайностью.
* * * *
Наконец, вся армия собралась пред стенами Аладраса. Вот стоит корпус тёмных эльфов, на лице у каждого написано недовольство и скепсис, но никто не пытается уйти и командиры чётко держат строй. Погонщики гонят длинными алебардами гидру, которая, в прочем, не сильно сопротивляется. Королевский сенешаль, Манфинира, стоит в тылу корпуса, окружённая тридцатью рыцарями ужаса Кейрусов. Генерал Ридра находится в первых рядах со своими телохранителями-рыцарями из Наргародов, блистая своими божественными латами и кровавоглазым рогатым ящером. В их арьергарде уже выстраивается в колонну стража пути. На отдалении, почти в пятистах метрах впереди основного строя разминались когти Эльдразора, уже смазывая стрелы и клинки ядами. Чуть ближе стояли, в шахматном порядке, небольшие группы охотников Курноуса вместе со стражей полян. Кавалерия Ориона выстроилась на флангах всего построения, но две трети были сосредоточены на левом фланге, чтобы отрезать козлоногим путь к отходу. Оба фланга центрального корпуса тёмных занимала вечная стража. Войска ордена Диколесья расположились шестью группировками, по тысяче в каждой, и встали чуть сзади основных флангов, так как были не готовы принимать натиск зверолюдов в лоб. Дрессировщики, с лоренскими гончими на поводках, размещались в самом тылу армии, чтобы духов было легче сдерживать, ибо вид врага сводит их с ума. На кронах деревьях уже примостилась сотня ястребиных наездников, а ниже, на суках, места заняли горгульи.
Мы с Ридрой, для начала, постарались выставить войска так, как предполагалось вступить в битву. Эльфы легко одолеют суточный переход, особенно с поддержкой чаропевцев, а далее нужно будет просто разбить орду у стен крепости. План выглядел достаточно надёжно, но здесь был один, как говорится в похабном арлекинском анекдоте, нюанс.
Сведений о точном составе орды нет. Да, партизаны Хинтиля предоставили много ценных сведений, например, что ревущих шаманов просто зашкаливающее количество, но залезть прямо в их лагеря и посмотреть уровни егеря были вообще не в состоянии. Стоило ещё помнить о силах ордена находящихся в других крепостях, но, увы, они не успеют собраться к сроку. Командиры крепостей должны будут прислать своих эльфов, но лишь в крайнем случае.
Провёлся небольшой смотр войск. Командиры корпусов и капитаны отрядов проверяли личный состав, чаропевцы проходились прямо сквозь строй, чтобы наложить полезные чары на солдат, а монахи читали хвалебные оды богам и Сердцу леса. Когда смотр уже шел к завершению, надо всеми воспарил один из ястребиных наездников и скинул с себя плащ, радостно рассмеявшись.
— Это же главный рейнджер!
— Ребята, теперь мы просто обязаны максимально героически разнести тварей в пух и прах! Стоит вернуться живым, чтобы вновь послушать стихи о своих похождениях!
«Ураа!!!» — Громогласно разнеслось над отрядами лучников и вечной стражи.
— Струна — как тетива для барда
Вот вылетела нота — поразила всех в сердца
Мотыга — как копьё солдата,
Буровит землю — словно плоть врага
У каждого из вас семья, ребята
Призвала вас она помочь в тот час
Когда обязан лук заменить арфу
Ответьте вы на зов сейчас!
Приветствия и радостные возгласы всё летели от рядов солдат, а Энлаэр, тем временем, грациозно спикировал прямо ко мне. Рейнджер, явно в приподнятом настроении, подошёл и преклонил колено.
— Приветствую вас, генерал. Для меня невыразимо велика честь сражаться вместе с вами. К тому же, я потерял прекрасных бойцов и моих друзей на разведывательной миссии в самом начала «Инцидента» и это хороший шанс отомстить.
— Эм, Энлаэр, а мы разве не договаривались, что ты, на всякий случай, остаёшься в городе следить за обороной?
— Не переживайте, уже давно прошли те времена, когда зверолюды имели хоть малейший шанс напасть на Л’тэлис. Да и моя возлюбленная сейчас тоже на задании, а мне надоело копошиться с бумажками в пыльном кабинете.
Стоило нам заговорить, так рядом опять нарисовалась Элла.
— Лар, как поживаешь? — Выглянула она у него из-за плеча, невинно сощурив глаза.
— Когда-нибудь я научусь вас засекать хотя бы за пару метров от себя… — Энлаэр раздосадовано потрепал её за щеку. — Поживаю очень даже хорошо, правда устал от своих архивных дел, даже стихи сейчас редко пишу, а песни и подавно. А вы как здесь оказались? Кого-кого, а арлекина я в армии не ожидал.
— А я как и ты! — она ткнула пальцем себе в грудь. — Надоело придумывать постановки, руки соскучились по древку копья, а ноздри по запаху свежей крови. — В её глазах будто сверкнул огонь.
Энлаэр поднялся и ласково погладил своего ястреба по голове, в глазах была задумчивость.
— Когда я был ребёнком, отец приводил меня во дворец, чтобы я посмотрел где он работает. Там я увидел у одной двери высокую женщину, что выделялась тёмной кожей и кислотными волосами. Было мне лет шестьдесят всего, шкет совсем, но тогда я подумал, что такой красавице не место в рядах стражи. — Его взгляд сфокусировался и он посмотрел на Эллу, — И вот мы здесь. Грустно, тётя Элла, я был рад за вас, когда вы ушли в арлекины.
В глазах арлекина навернулись слёзы, но тут было неясно — наиграны они или нет.
— Ты считаешь меня красивой? Ты такой душка, Лар! — Но тут же Элла рассмеялась, — Не думай, что я вернулась к жизни солдата, Лар. Я, в первую очередь, артистка и всегда ей буду. — На устах её играла улыбка, но глаза были серьёзны.
Они немного помолчали и я не хотел нарушать эту атмосферу, но всё же — пора на войну.
— Гол Энлаэр, вот ваше задание, — Прервал я молчаливую паузу. Рейнджер, тут же, придал лицу официальное выражение и вновь опустился на колено. — Отправляйся со своими наездниками вперёд войска и ищи засады зверолюдов. Сомневаюсь, что прибытие нашего войска останется для них незамеченным. С поры войны скорби они научились выставлять дозорных и пускать разъезды.
— Ваша воля будет исполнена, Хир. — Кивнул рейнджер и сразу же оседлал ястреба, направившись ко своим эльфам.
* * * *
Катились тяжёлые неказистые телеги, запряжённые бивнегорами. Кряхтели и кашляли тысячи глоток. Повсюду звучали удары хлыстов и вой унгоров. Откуда-то, то и дело, несся гортанный рокот горгонов и цигоров. Орда шла на север. Так сказала Богиня и так сказал вождь. Кто-то был доволен тем, что может покинуть проклятое Диколесье, а кто-то сокрушался, что убиты и сожраны далеко не все эльфы здесь. Гигантам орды было просто плевать — кто кормит за тем и идут.
В носу многокилометровой колонны ехали колесницы вождей и шли самые бравые и могучие бестигоры, прямо за ними ступали минотавры и их предводители. По краям марша двигались тележки с большими клетками, что везли провиант и злобных мантикор. Основную массу армии составляли племена унгоров, просто порабощённые бестигорами, вольные племена горов, прибывшие со всех затерянных уголков и своры зверей мутантов, вроде бивнегоров, разоргоров, гарпий и саблезубов. А совсем недавно в армию прибыло ещё два брата-шамана из ущелья, что притащили с собой легендарного бармаглота. Эта тварь отталкивала своим видом даже горгонов, которые, как всем казалось, не брезговали вообще ничем. Сам бармаглот был ростом с горгона, но стоял на всех лапах, а развёрстая пасть такова, что может заглотить лошадь целиком. Мелкие гноящиеся глазки в странных местах постоянно бегали в поисках добычи. Пасть с мандибулами постоянно истекала едкой слюной, а вёрткий, похожий на червя, язык с трёхсложным хватом на конце не мог удержаться в ней и жил своей жизнью.
Нефункциональные изувеченные лапки, похожие на ножки насекомого, торчали прямо из брюха и постоянно нервно дрыгались. Передние лапы бугрились мышцами, а задние были одновременно и как у козлоногого, и как у петуха. Зеленовато-бурую чешуйчатую кожу покрывали многочисленные фурункулы и полипы, из них периодически брызгала кислота и пару раз попадала в незадачливых унгоров-носильщиков, которые, под дружный гогот рогачей, расплавлялись до костей, моля о помощи. Вождь Гузз Ворон сразу высоко оценил вклад шаманов в общее дело и приставил их в ближний круг, а на этого единственного бармаглота возлагались большие надежды во время штурма. Ведь тварь умела, пусть и недолго, летать и если такая туша упадёт на головы защитников, Гузз был уверен — эльфы дрогнут и потеряют волю. Гибкий разум Гузза быстро разобрался с возможностями абсолютно новой боевой единицы и придумал десятки способов использовать её.
Богиня приказала уйти из Диколесья, но Гузз не понаслышке знал о переменчивости богов и решил преподнести ей прощальный дар в виде напоследок захваченной твердыни эльфов. Он вложит весь свой талант в безупречный захват крепости и получит награду от Госпожи. Шествующую орду продолжали беспокоить эльфийские партизаны и в некотором удалении от основных сил рыскали патрули из толп кентигоров, использующих бивнегоров и гарпий, как следопытов и гончих. То и дело пропадали несколько патрулей, но по местам их пропажи и выслеживали эльфов. Стычки пятьдесят на десятерых или двадцать на двоих были вокруг обычным делом. Эльфы, в основном, успевали замести следы или отступить, но к вождю исправно приносили с десяток голов в сутки. За каждой головой эльфа стояли отравленные ручьи, от которых травились звери, смертельные ловушки, забирающие жизни даже могучих воинов, и десятки убитых стрелой из подлеска.
До крайней крепости оставалось всего пол дня пути, когда в стан Гузза пришли известия от шамана из замыкающих патрулей. «Эльфы-егеря ведут армию» — Гласило послание. Кто-то из вождей мог бы разозлиться из-за такой новости, но Гузз лишь развеселился, что можно было заметить по его часто подрагивающему крылу. Скорее всего это собрались гарнизоны незахваченных егерских крепостей и пошли дать последний бой захватчику, когда узнали, что козлоногие собираются осаждать самые важные, для их снабжения, укрепления. Ворон сразу прикинул их численность. Больше пятнадцати тысяч со всего Диколесья собраться не могло, а те кто идёт за ними представляют из себя очень однообразные войска собранные из эльфов-егерей и может быть слабеньких духов, вроде дриад. Обсудив дела с вождями племён, Гузз решил не уделять эльфам большого внимания и уничтожить их, когда крепость уже будет в осаде. Он планировал штурмовать всего парой тысяч, а остальные смогут отдохнуть и сразу уничтожить войско егерей.
Плану Гузза не суждено было сбыться. Вот наступил поздний вечер и осадный лагерь Фанреля уже массированно пополнялся свежеприбывшими, а сведения по армии эльфов дополнились, поставив на уши всех кто мог хоть немного соображать. Хитрые эльфы послали перед настоящей армией гарнизон егерей, чтобы создать видимость, что армия состоит лишь из них. Вернувшийся шаман рассказал, что егерей было в два раза больше чем они разведали сейчас, а это значило, что его обманули магией иллюзий. Осада была уже готова в любой момент перейти во штурм, но теперь вся неповоротливая огромная масса козлоногих должна была развернуться спиной к крепости, чтобы отбиться от армии эльфов. Хоть Гузза и обманули, он даже не рассердился, ведь раз сюда пришла уже настоящая армия эльфов — значит Богиня его испытывает, вот настоящий тест его навыков. Не разорить мелкие крепости и убить тех, кого застали врасплох, а в чистом лесу победить противника готового в сражению. До подхода эльфов было ещё немного времени, его не хватит для штурма, и армия успевала развернуться. Зная повадки эльфийских отрядов, Гузз увёл элиту дальше от фронта, чтобы их всех просто не перестреляли. Во фронте разместил он минотавров-воинов со щитами, крепких шаманов огненной стихии, сведущих и в защите, и в нападении, и толпы простого мяса из животных и унгоров, которым нужно было лишь поймать эльфские стрелы вместо действительно боеспособных рогачей. В правом фланге, в упор к живым заслонам крепости, стояли кентигоры с алебардами, топорами и копьями, их спрятали за густые заросли, рассчитывая смести их натиском эльфов-лучников, когда те выдадут первые залпы по видимым целям. Каждую часть войска поддерживали целые племена горов, готовые, по команде или без, ринуться на своих заклятых врагов и растерзать их. Именно среди них было больше всего возмущений по поводу решений Гузза и теперь, после репрессий и запретов, когда враг был почти перед их носом, они отыграются за всё на эльфах. Левый фланг возвышался над всей остальной армией, ведь здесь беспокойно копали землю копытами горгоны, постоянно что-то жуя, рычали на весь лес цигоры и топтались кровавые быки, самые отчаянные и опасные минотавры, самый сильный из которых, их вождь, был сотого уровня, а самый слабый семьдесят пятого. Этот фланг будет наковальней, о которую кентигоры и бестигоры разобьют эльфов. Оставалось лишь дождаться эльфов и пройти испытание богини.
* * * *
Звери обнаружили нас, но было поздно, да и орда слишком растянулась, чтобы, не то что мгновенно, даже за пару часов, развернуться для битвы. Они нас обнаружили, а я специально на марше выдвинул вперёд корпус Хинтиля. Козлоногие привыкли здесь к стычкам только с егерями, а потому должны расслабиться, увидев лишь их. Энлаэр не дал их патрулям увидеть больше чем нужно, но и проследил, что они увидели достаточно. Это был рискованный шаг, дать им приготовиться, но теперь они точно не будут штурмовать Фанрель сходу и будут ждать там, где нам и надо. Ридра довольно лестно отозвалась о таком тактическом манёвре, но всё же не упустила возможность посетовать на то, что ей не выдастся шанса прирезать рогачей прямо в их убогих палатках. Наше появление сильно подстегнуло орду к движению, они должны были ещё остановиться передохнуть перед штурмом, а сейчас лихо прибежали к крепости. Слабые члены племён должно быть выбиться из сил за такой переход, и даже могучие рогачи уже не вступят в бой свежими. Такие мелочи должны сложиться для нас в битву, где падёт минимальное количество эльфов, правда, мне не хочется отдавать ни одной азрайской жизни, но это моё бремя. Через час уже грянет битва, мы совсем рядом.
Вот и я, и Ридра уже заняли свои позиции в войске и мы вновь перестроились для сражения. В лесу темно, хоть глаз выколи, но эльфу никак не мешает тьма родных краёв, а вот часть зверолюдов конкретно слепли ночью, особенно кентигоры, цигоры и всевозможные виды свиней-мутантов, типа разоргоров. Первые огоньки забрезжили вдалеке, но все понимали, что здесь «Вдалеке», всего лишь около километра. Хоть армия и составляет более пятнадцати тысяч эльфов, двигались все в абсолютной тишине: ни звука, ни шороха, даже доспехи друкиев не брякали, видимо их маги поработали. Подлесок здесь был редкий, ведь движение шло вдоль главной дороги, да и всё уже вытоптала орда, и звуки гулко разносились по окрестностям. Ругань горов, рокот от горгонов и цигоров — все чётко представляли где наш противник. Многие из присутствующих участвуют далеко не в первой охоте на зверолюдов, некоторые командиры из дворян сражались под началом Ориона ещё в войне Скорби, а солдаты проходили подготовку у самых сведущих зверобоев из старых егерей и стражей пути.
Вот бросаю взгляд направо — вижу Валориса Седого, всадника Кровавых рогов, верный до мозга костей, пока я был мёртв даже подал в отставку, был со мной ещё в кампании против гномов, командир отделения из пятидесяти копий. Бросаю взгляд налево — самая взбалмошная моя старая знакомая, Элла Хамминг, безмолвно ругается на непослушную гончую, на которой сидит. По праву в тройке лучших мастеров копья в королевстве. Где-то там в рядах егерей злобно скалится Хинтиль, потирая своё любимое Рваное копьё, воистину легендарное оружие, которое разрывало врагов королевства на части в стародавние времена и повторит это сейчас. В моём распоряжении лучшие бойцы королевства, не считая моих детей, и если каждый именитый воин убьёт хотя бы пятьсот тварей, то мы управимся до рассвета.
Из строя врага раздались встревоженные вскрики, зажглись сотни огромных факелов и жаровень, затрубили грубые горны козлоногих. Ветер переменился, даже в густом лесу, чуткие носы зверолюдов учуяли запах ненавистного врага. Вопреки смелым ставкам от моих ребят на начало боя, козлы не спешили рваться в бой. Пусть солдаты и офицеры и не особо горели энтузиазмом идти сражаться за чуть-чуть, но мятежных, союзников, здесь, видя врага всех эльфов, каждый здесь крепче сжимал оружие в руке и кровь начинала закипать в их жилах от ненависти. Кейрусы терпеть не могут козлов. Вглядываюсь в бездонные ряды рогатых тварей и не вижу во фронте рвущихся с цепи бестигоров, нет во фронте и больших монстров, они напротив нашего левого фланга. Боже, сколько же их там. Хорошо, что под шлемом не видно моего лица. Боюсь я не за свою жизнь, но за жизни верных мне эльфов.
Армии вышли в прямую видимость друг для друга. Горны ещё раз заревели, а командиры отрядов стражи пути выводили своих подчинённых вперёд. Перед нашими арбалетами, щитами, клинками и копьями выставилась, немного-немало, тысяча одних из лучших лучников Девяти миров и мы готовы были прикрыть их нашей проверенной стратегией. Ряды козлоногих заволновались, когда вожди и шаманы смогли рассмотреть, кто же на них действительно напал. Слышались причитания, скорбные крики и нередко бессильная ярость. Каждый зверолюд здесь пережил минимум одну встречу с подобными эльфами и обновлять воспоминания о тех «свиданиях» хотелось мало кому.
Не успели закончиться перепалки среди вождей орды, когда на передние ряды упали первые разрывные стрелы. И разразилась битва.
Минотавры подняли свои огромные щиты и каждый активировал кровавую жажду, их расовую способность. Жилы проступили на тушах и каждый казалось вырос в размерах. После чего, неожиданно медленно, двинулись вперёд всем строем в сотню голов. Вокруг рвало на части унгоров, горов-штрафников и мелкое мясное зверьё эльфийскими стрелами. Минотавры даже не замечали падающих им под ноги слабаков, тяжёлые копыта добивали тех, кому повезло выжить после взрыва разрывной стрелы. В центре их линии был здоровый кровавый бык, вооружённый двумя шипастыми щитами, окованными железом и что-то выл своим соплеменникам, а те, под ливнем стрел так и двигались на эльфов. Вот один замешкался и промеж глаз упала заряженная ищущая стрела, мгновенно пробив голову. Другому по ногам прилетел залп из тяжёлых арбалетов и он завалившись на землю погиб от разрывных стрел. Стражи пути дали ещё три залпа и под звонкое пенье труб начали отход за фронт тёмных эльфов, чтобы пополнить колчаны. Минотавры всё та же медленно шагали подняв щиты и прошли всего треть расстояния, даже когда обстрел закончился. Ридра заподозрила что-то неладное и подняв над собой штандарт корпуса повела за собой своих немногочисленных всадников на ящерах, обойдя отступающих по правому краю и тут же наткнувшись на подкрадывавшихся, через заросший овраг, кентигоров и стадо разоргоров, которые не сразу заметили друкиев. Да, их было всего тридцать на примерно тысячу атакующих, но Ридра уверенно направила своего ящера прямо в центр толпы, если дать им выйти из оврага, то они сметут ещё не полностью отступивших стражей пути. Её телохранители лишь молча последовали за ней, сформировав бронированный клин, рассёкший огромное стадо кентигоров как нож масло. Ящеры подпрыгивали и роняли козлоногих наземь, где острые когти и один-два взмаха длинным мечом от всадника кончали их жалкие жизни. Темнота и неожиданность нападения посеяли панику среди, казавшихся грозными, кентигоров, ведь дисциплиной они точно не славились. Были попытки отбиться опасными копьями и топорами, но превосходство наездников на ящерах было подавляющим, а разоргоры просто разбежались, испуганно визжа. Даже шипастая свинья-мутант боится больших хищных рептилий прыгающих из темноты.
Загнутый меч принимает на себя сразу три удара и держащая его сильная рука отталкивает кустарные алебарды назад. Взмах острым щитом — белый кентигор с боевым топором падает с перерезанной глоткой отвратительно булькая. Широкая полоса клинком вокруг себя и резкий поворот ящера на девяносто градусов — сзади падает две рогатые головы и ещё один успел отпрыгнуть назад, хватаясь за кровоточащий обрубок руки, что держала оружие. Удар поводьями и ящер пролетев четыре метра ломает пополам ещё двоих, разрывая даже закрытые железом части тела как бумагу. И такое происходило повсеместно. Больше всех конечно отличалась комендант Ридра, ведь ей не нужно было защищаться от атак кентигоров, её доспехи могли легко выдержать и удар горгона, а эти шестидесяти уровневые лошадки тем более не могли ей ничего сделать. Её кровавый ящер со скоростью ветра загонял каждого кто пытался сбежать, а она сама, спешившись, тратила на каждую тварь всего по одному удару, изредка применяя способности. Остаточные образы её меча перерубали целые толпы зверолюдов и Ридра быстро оказалась на горе трупов. От былой тысячи оставалось не более трёхсот кентигоров и началось паническое бегство, с ударами своим в спину, чтобы выиграть себе хотя бы лишнюю секунду. Не пал ни один всадник, были те кому ощутимо прилетело по шлемам алебардой от кентигоров-вождей, но это никак не отражалось на их самочувствии. Был вариант погнать отступающих, но нужно было командовать корпусом.
Её группа лихо выскочила с места перехвата и поспешила обратно, как раз успевая к началу самого веселья. Минотавры остановились в ста метрах от строя друкиев и выставили стену щитов напротив аналогичного построения у тёмных. Осадных орудий у армии леса сейчас не было и как-то растормошить эту недвижимую стену можно было лишь массированной атакой. Тем временем начали движения силы зверолюдов, что стояли сильно дальше обстреливаемой зоны. На правом фланге орды явно начали мешкать и их выдвижение не произошло, оттуда можно было расслышать громкие крики и звон металла, ведь битва снова замерла в ожидании. Для эльфов было непривычно, что зверолюды не ломятся всей массой, а зверолюды ждали пока подставятся ненавистные им лесные лучники, но обходной манёвр провалился и, видимо, в ставке вождей орды сейчас шёл усиленный мозговой штурм, если это можно так назвать, чтобы быстро предпринять хоть какой-то адекватный ответ.
Внезапно, на левый фланг гарнизонного корпуса, прилетело с дюжину огромных камней, просто раздавив почти сотню тёмных эльфов. Работали цигоры, зверолюды начали подсказывать куда метнуть скалу. Тут же сорвалось почти десять тысяч козлоногих из фронта построения и бесформенной массой помчались прямо на ощетинившихся копьями эльфов. Обстрел возобновился незамедлительно и запели тысячи тетив в унисон с скрипом механизмов арбалетов, вновь отправив тысячи стрел на рогачей, но эти твари уже были частично прикрыты небольшими щитами и каждый залп не приносил должного результата. Осыпаются тысячи стрел, а погибают лишь сотни. Одновременно начали движения многочисленные монстры с левого фланга, а за ними следовало гигантское нечто, которое опознавали лишь единицы. Даже один далёкий взгляд на него уже вызывал отвращение и непередаваемое беспокойство. Им навстречу сорвались тысячи оленьих всадников, во главе с Орионом. Вечная стража ускоренно выставляла стены щитов и колья. Из-за их спин полетели выстрелы уже совсем другого уровня и даже несколько минотавров со щитами были пробиты насквозь, прямо через поднятый щит. Охотники Курноуса вступили в битву с ищущих сердце стрел и стрел звёздного огня, выцеливая самых быстрых и опасных зверолюдов. Выбежавшие десять тысяч уже превратились в семь, но — вот они, остаётся пробежать сто метров и пойдёт настоящая рукопашная. На вечную стражу и тёмных эльфов продолжали сыпаться валуны, но теперь уже маги были готовы и поставили барьеры, а потери от этого обстрела прекратились. Тактика активной обороны была им навязана, но каждый кто направлял зачарованное копьё в сторону бегущих зверолюдов был не особо против. Ведь лучше встретить разогнавшегося быка рогатиной в грудь, чем самому бежать на его рога.
Тем временем всадники Ориона, перескакивая кустарник и кочки, достигли несущихся вперёд горгонов и минотавров. Одна многорукая тварь тотчас же упала назад себя, лившись половины головы. С него спрыгнула, вся в крови, Элла, приземлившись на оленя без всадника, помчавшись дальше. Да, столкновение было жестоким, обычные дикие всадники старались объехать горгонов, дабы оставить их для кровавых рогов и горгулий, но не каждому повезло и машущие во все стороны культи, вооружённые трёхметровыми лезвиями, сносили несчастных.
— Хахаха! Оставьте того здоровяка мне! — Громко кричала Элла, которая даже не смотря на смерти вокруг, была довольна происходящим. Она направила оленя вперёд, ловко уворачиваясь от проносящихся мимо кровавых быков, попутно снося им головы молниеносными взмахами копья. Элла стремилась к, возвышающемуся над всеми, огромному горгону.
Из густых зарослей, в стороне от битвы, полетели залпы ядовитых стрел когтей Эльдразора, прямо в спины монстрам, а после послышался вой и прямо за оленями выбежали своры лоренских гончих. Лоренская гончая была размером с великого оленя, а осенние гончие, которые в этом сезоне преобладали, ещё и имели острые бивни на мордах. Но кровавый бык это тоже не просто минотавр и гончим приходилось облеплять их группами, либо неминуемо гибнуть от взмахов гигантских топоров. Гончие, когти Эльдразора и кровавые рога должны задержать монстров, чтобы основная часть диких всадников добрались до удобной позиции для удара в голый фланг. Тут и там происходили героические поступки от каждого вступившего в эту мясорубку. Перед глазами Ориона пронёсся великий олень с минотавром на рогах, а там в отдалении кровавый рог отбивается от двух кровавых быков, стоя на павшем олене. Воин активно пользовался навыками и медленные, относительно рефлексов эльфа, минотавры просто не поспевали. Очередной горгон, со скорбным криком, падает, облепленный гончими, что рвут его живьём. Кровавый бык метнул топор и срезал сразу и гончую, и всадника на великом олене, после этого поймал стрелу в глаз и начал беситься, погибнув только от прилетевшего в отместку метательного копья, перебившего ему хребет.
Сам же Орион старался держать свои силы под контролем, чтобы не задеть союзников. На него оставляли самых опасных, ведь он их уже пометил своим навыком и мог спокойно получать максимум от своих умений. Его великий олень проносился стрелой прямо между ног горгонов, а он мгновенно разрубал их глефой чуть ли не до грудины. Метка охотника Ориона повышала входящий урон цели на пятьдесят процентов и даже высокоуровневые цели вроде девяностоуровневых горгонов просто рассыпались. Минусом его тактики было то, что метка требовала времени на активацию. Битва уже началась по всему полю боя и в страшную резню попали все кто был по фронту. Генерал мельком бросил взгляд на положение корпуса тёмных и как держатся вечные стражи и пока натиск держался хорошо. Через толпы зверолюдов пробивали себе путь молниевые разряды и взрывы лавы, а строй эльфов сотрясали огненные шары, отвратительные испарения ядовитых шаманов и ослабления плоти от шаманов смерти. А камни от цигоров уже перестали лететь. Каждый циклоп был расстрелян ястребиными всадниками Энлаэра, как только все опасные шаманы ушли на помощь фронтальной резне.
Откуда-то спереди, на всё поле боя и, скорее всего, гораздо дальше, раздался чудовищный рёв. Битва стихла на мгновение и все обратили взоры на его источник. А там феноменальная туша боролась с юркой эльфийкой.
Элла считала, что чем больше зверь, тем громче он падает и рассчитывала на лёгкую схватку с самым большим горгоном на своей долгое памяти. Но, видимо, это чудовище неосознанно прокачалось в защиту, всё так же имея титаническую базовую силу, из-за особенностей появления горгона. Кто-то уже пытался стрелять по нему высокоуровневыми навыками, но горгон держал всё так, будто вообще не ощущал. Единственное от чего он чувствовал боль, это уколы копья Эллы, но урон от этого был несущественен. Звать на помощь было не в её принципах и девушка приняла этот вызов. Последние дикие всадники наконец миновали беснующегося гиганта и выстраивались для натиска по открытому флангу козлоногих, но их останавливало лишь одно.
Основная часть горгонов уже была повержена, либо бежала, а бегущих кровавых быков добивали гончие и ястребиные наездники, даже перейдя в ближний бой. Орион без усилия выдернул глефу из черепа последнего сопротивлявшегося горгона и бросил взгляд на оставшуюся проблему для атаки — фланг закрывала собой туша бармаглота, не спешившего атаковать, как бы не понукали его шаманы. Орион уже сталкивался с такими монстрами и подход к каждому нужно было разрабатывать отдельно. Неказистая, гротескная масса несла в себе живой ум и множество способностей. Горгон-великан всё так же бесновался на месте прошедшего столкновения, топча трупы и пытаясь отмахнуться от назойливой, но кусачей мухи. С начала резни на левом фланге прошло всего двадцать минут и время здесь текло сильно быстрее, чем в гуще битвы стены щитов против наседающей толпы. В бой уже вступили части Хинтиля и начали обходить по правому флангу, тесня бестигоров.
Но наконец наступил тот момент, которого ждал Орион. Под звучные трубы открылись тяжёлые ворота Фанреля и в тыл козлоногим прилетело несколько мшистых валунов. Из ворот первыми показались древолюды, накладывая защитные заклинания на выходящих за ними егерей. В первых рядах шёл Изатис, выделяясь своим исполинским ростом, Орион мог рассмотреть на его лице, да и на лицах других егерей, лютую ненависть и желание мстить. Пять тысяч измученных, но не потерявших боевой дух, эльфов выстраивались для атаки в тыл.
* * * *
От отрубания очередной рогатой головы меня отвлёк рёв труб из тыла зверолюдов. Что там происходит могла видеть лишь я, да мои всадники и заклинатели, зависшие над полем боя использовав полёт. Мои эльфы прекрасно держали натиск козлоногих, ведь мы встречаемся с ними далеко не первый раз, но мы уже потеряли почти двести бойцов. Высокие бестигоры или минотавры иногда выхватывали эльфа за щит и бросали далеко в безумную толпу, где того просто разрывали, но это не давало развить преимущество, ведь на замену павшему, тут же, вставал другой, из глубины строя. Копья и алебарды работали беспрестанно. Выпад, отвёл, выпад, отвёл. За каждым движением стояли столетия практики, и каждое движение оставляло после себя труп твари, но они всё не кончались. Моих уже телохранителей пришлось отвести, так как в первых рядах стали появляться избранные горы и бестигоры ветераны из личных бойцов вождей. Даже закованный в зачарованный доспех друкий мог пасть от рунного топора, который считался героическим оружием. Лишь мой божественный доспех, который мне достался от отца, мол играючи держать даже легендарное оружие, правда приходилось носить дополнительные предметы на сопротивление чарам, ведь этот доспех был палкой о двух концах.
Наконец подоспели отряды егерей Хинтиля и часть бестигоров отвлеклись на них, что позволило мне, без особого сопротивления начать пробивать дорогу к вождям орды. Каждый мой боец знал о такой опасной привычке своего генерала и стена щитов, даже без приказов, перешла к тактике мешка с гвоздями. Да, знаю, глупое название, зато хорошо передаёт суть. Оставив в глубину всего три шеренги, эльфы начали образовывать «мешки» в строю. По общей магической связи давалась команда, и несколько таких мешков открывались, запуская давящую на фронт массу тупых тварей. Брешь мгновенно закрывалась, а козлоногих встречали пики, алебарды и копья с трёх сторон, где их быстро превращали в фарш.
Мой ящер раскидывал зверолюдов в стороны, а я включила свой манащит, который ударяет молнией когда я получаю удар и увеличивает сопротивление магии. Будь моя воля, то я бы его и не выключала, но у меня маны не как у лорда Малекита, так что приходилось пользоваться с умом. Бестигор бьёт по мне алебардой и его, а так же ещё троих за ним, испепеляет мощным разрядом. Сзади прилетает ещё один удар, в этот раз огромным щитом, и прямо над ухом слышится болезненный вой. Моя цель — уничтожить шаманов и, если повезёт, снять головы всех вождей. Уклоняюсь от магмового плевка и мигом располовиниваю кинувшего его шамана. Его не спасло даже «Презрение к смерти», которое явно на нём висело, мой меч зачарован на антимагию. Я уже далеко от своих, простые козлоногие начали от меня шарахаться и бежать либо обратно, либо в атаку мимо меня. Моё вторжение привлекло внимание почти всех атаковавших наш строй шаманов. В меня неслись костяные копья, они пытались взорвать трупы рядом со мной, накладывались ослабления, которые тут же поглощал мой меч, всё больше заряжаясь. На попытки меня отравить я буквально не могла сдержать смех и бросалась уничтожить ядовитых магов первыми. С моим ста тридцати процентным сопротивлением, я могла хоть купаться в яде, но вот солдаты сильно страдали от этого.
Вот и появился первый вождь. Огромный бородатый бестигор с разгону сломал манащит и один из его топоров ударил мне в нагрудник. Разряд молнии от щита он даже не ощутил и продолжил с дикой скоростью махать двуручными топорами. Я танцевала на ящере вокруг него, чтобы по Кровоглазу, да у меня плохо с фантазией, не попал ни один тяжёлый удар. Резанув ему по коленям, я выхватила из инвентаря боевой молот и оставила его прямо у твари в черепе. Выронив топоры, бестигор, схватившись за морду, пробежал около двадцати метров и, раздавив по инерции двух горов, рухнул навзничь. Ну и жизнеспособность, мозг уже явно был в кашу. Следующим был жирный шаман-вождь с хлыстом, одним обломанным рогом и страшно разорванной пастью из которой сочилась слюна. он разогнал «Первобытным страхом» всех своих соплеменников вокруг меня и принялся пытаться схватить меня за шею своим шипастым убожеством. Он то и дело колдовал на него зачарования и хлыст становился, то огненным, то бил тьмой, но я слишком быстра для него. Тварь оказалась не совсем тупой и быстро поменяла тактику. Я уже была готова уклониться от очередного удара и наконец напрыгнуть на шамана, чтобы запихать ему его хлыст поглубже в глотку, но хлыст обвился вокруг моего меча и лихо свистнув вернулся к хозяину. Шаман мерзко заулыбался и сам схватился за меч, но тут же завопил и, разбрызгивая слюну, выбросил меч. Судя по свечению, мой Убийца магии почти полностью зарядился, а шаман потерял все свои зачарования. Красноглаз ринулся на бестигора и просто откусил ему голову, распотрошив огромное пузо когтями. Я протянула руку к мечу и он вернулся в ладонь. Хаха, давно он так не заряжался, клинок явно дрожит от переполняющей мощи. С улыбкой до ушей я взмахнула Убийцей вертикально и горизонтально, в воздухе начертался крестик с бегущими вокруг рунами. Толкаю крест вперёд и сразу начинаю движение дальше. На мгновение звуки битвы стихают, а строй врага прочерчивает две синие полосы, оставляющие за собой кровавые полосы и разрубленные тела. Погибло козлоногих минимум на корпус гарнизона.
Манащит в откате, а один из амулетов лопнул от перегрузки и я снова уязвима к чарам, а один из вождей-шаманов это будто почуял. Простые твари меня всё так же оббегали, но тех кто проходил слишком близко я уничтожала, как Анмирская гадюка защищающая территорию. Вдруг, мои руки сковали фиолетовые цепи, а по шлему пришёлся мощный удар. Через мгновение Убийца магии уже обезвредил «Цепи боли», но сейчас мне приходилось уклоняться и молниеносных ударов волнистого копья, каждый из которых метил прямо в смотровые щели шлема. Шлем не являлся частью неразрушимого доспеха и голову подставлять я не могла. Увернувшись от ну очень длинной серии ударов, я наконец смогла направить Кровоглаза назад, чтобы рассмотреть нападающего.
Здоровый и удивительно пропорциональный бестигор высокомерно взирал на меня. В одной руке он держал двуручный топор, явно эльфийской работы, а в другой то самое копьё, которое являлось и посохом. За спиной бестигора было одно крыло, а его тело покрывал воронёный доспех, что светился рунами.
— Ты. заплатишь. — Проскрипел бестигор на фан-эльтарине и мгновенно оказался около меня, распарывая воздух своим топором, сопровождая атаку ледяными стрелами и тремя выпадами копья. Все атаки целились мне прямо в голову, я чувствовала. Удар топора я избежала, рванув поводья вправо и приняла на меч копьё, а вот стрелы нанесли мне прямой урон, что немного поразило меня, давно такого не случалось. Вождь-шаман не собирался давать отдышаться и снова пошел в дикую атаку, зачаровав копьё льдом. Видимо у него есть навык оценки, раз он понял к чему я особо уязвима. Но манащит наконец откатился и новые удары зверолюда ударились в него. Бестигора сотряс удар молнии, но это его никак не замедлило и он, сделав копьём круг над собой, создал ледяную область, в которой я почувствовала, что перемещаюсь медленнее. Пока я обдумывала тактику, однокрыл открыл ИНВЕНТАРЬ и достал несколько зелий. Первый раз вижу инвентарь у них. Он быстро вылил на себя красное, синее и чёрное зелья и лаконично фыркнул, будто сигнализируя, что теперь мне несдобровать.
Битва шла где-то там, вокруг, а мы с этим бестигором всё обменивались ударами. Я не знала сколько прошло времени, десять минут или два часа, но ни один не хотел отступиться. Моя мана из-за манащита уже почти подошла к красной зоне и я уже начала держать в уме сколько зелий маны надо быстро в себя влить, но так, чтобы не схлопотать копьём в лицо в процессе. Бестигор бросал в меня разные заклинания и жёстко наседал, а я лишь громко огрызалась из обороны, забирая его усиления в свой меч, оставляя в его доспехах прорехи, через которые сочилась кровь. Мой шлем и наручи, на которые я принимала удары уже почти пришли в негодность. Одно из зелий шамана оказалось с сопротивлением электричеству и моего манащита он не боялся, но я продолжала держать его, чтобы последний рубеж не пал. Так мы и сражались, пока я не обратила внимания, что зверолюды сзади начали кончаться, а те что были спереди собирались вокруг оставшихся вождей. Однокрылый бестигор, со злобой в глазах, оглядел что-то за мной, и начал применять массовую телепортацию. Я попыталась броситься на него, но меня остановила рука, схватившая меня за плечо. Это был Орион, а сзади стояли мои потрёпанные, но в целом живые бойцы.
— Если ты продолжишь, то он начнёт сражаться как загнанный в угол и тогда точно падёшь. Видела бы ты себя. Ты ещё нужна нам, комендант.
Раздался гулкий звон и несколько тысяч козлоногих испарились в поля боя.
* * * *
Я уже выколола твари глаза, а он всё никак не уймётся. Один раз он попал по мне, благо сработали «Девять жизней». Шкура вроде и дырявая, а всё ещё борется. Жаль, что я в самом начале не догадалась использовать на нём «Разрушающий луч». После пяти подряд заклинаний, я начала его неплохо так калечить. Движения гиганта замедлялись и замедлялись, он явно выбивался из сил. Единственное, что меня беспокоило в этой ситуации, так это то, что я не убила больше тысячи как и обещала. Надеюсь Орион не скажет мне, что эта тварь считается за одного. Его кавалерия уже полностью смяла фланг козлоногих и соединилась с гарнизоном их Фанреля. С такой высоты я ещё вижу, как Ридра месится с вождями орды. Эх, как бы хотелось сейчас туда, а не вот это вот всё.
Горгон припал на одно колено и повесил голову, в этот момент по нему прилетел залп ядовитых стрел, попавших в открытые раны, и он захотел завопить. Именно в этот момент я применила «Копьё резонанса» и пробила ему беззащитную глотку насквозь. Тварь издала каркающие звуки, проливая кровь литрами и завалилась набок. Думаю, моя работа в этой битве закончена. Я отвлекла то, что не убил бы и Орион.
Сам Орион, тем временем, носился вокруг бармаглота, которого через «Провокацию», отвёл от защиты фланга. На мутанте уже висело четыре метки охотника, абсолютный рекорд для него. Каждая атака Ориона вырывала из бармаглота гигантские куски плоти, которые он очень быстро начинал регенерировать, пытаясь поймать генерала языком. Один раз это успешно получилось и великий олень Ориона отправился в утробу чудовищу, но за это он лишил его одной передней лапы и половины челюсти. Зелёный ивовый доспех Ориона уже почти расплавился от брызжущей кислоты, а здоровье было на уровне семидесяти процентов. Этот бармаглот оказался со специализацией Пожиратель и имел способности минотавров, горгонов и даже древолюдов, помимо языка пуская из земли искажённые корни. Он несколько раз пытался улететь, но жертвой почти всех горгулий и нескольких ястребиных наездников, его крылья пришли в негодность, вися бесполезными лохмотьями, замедляя. Вот он снова бросился прямо на бармаглота, отрубив всю кисть на оставшейся руке, но попался в ловушку с корнями. Тварь ждала такого хода. Шлем генерала обхватили три когтя на языке и уже почти отправили его в рот, но прилетевшая разрывная стрела порвала змеевидный отросток, а прямо на голову бармаглоту упал Энлаэр.
— На девушке прекрасной я женюсь, отца её спасу от грязных уст. — Рейнджер даже сейчас нашел время для рифмы, но этих нескольких секунд Ориону хватило. Глефа раскалилась добела и улетела в пасть бармаглоту. Того всего сотрясло и у него лопнуло брюхо, обдав всё в тридцати метрах кишками.
Ориону наконец можно было отдышаться, молчаливо благодаря Энлаэра. Ридра ещё сражалась, но всё было кончено, надо было остановить её, чтобы часть тварей ушли, как бы это гнусно не звучало. Орион во всём выполнит Её волю.
Летели стрелы, пели трубы
И нет прощенья для зверья
Которым вешала природа
Ярмо гнуснейшего врага.