Пицца с ананасами? Звучит по-гейски.

      Славка нехотя достал из шкафчика фирменную рубашку, вздохнул тяжело и принялся переодеваться. Чувствовал он себя неважно. Голова раскалывалась, горло побаливало да ещё и нос заложило. Создавалось ощущение, что он превратился в скользкую мерзкую лягушку: кожа вся влажная после выпитого наспех «Антигриппина», потная, аж штаны к заднице липли, что уж там про рубашку говорить. Болезнь в его планы сейчас вообще не входила. Конец месяца, отчёты, багажки! А тут здравствуйте, получите, распишитесь. Сто процентов виноваты подмокшие накануне кроссовки.       Скрипнула служебная дверь и в коридорчике послышалась возня.       — Доброе утро! — крикнул Мирон, снимая ярко-желтый дождевик.       Славка улыбнулся и молча кивнул, дабы лишний раз свой севший от простуды голос не напрягать. Застегнув последнюю пуговицу на рубашке, он надел кепку и достал из рюкзака рабочий планшет. Фёдоров тем временем уже снял пальто, переобулся и, поправив галстук, направился в сторону персоналки.       — Как ты?       — Да нормально, — почти шёпотом отозвался Славка, протягивая Фёдорову планшет, — это то, что нужно закупить на этой неделе.       — Что с голосом? — спросил Мирон, пробегая взглядом по таблице.       — Приболел что-то… Вот рожков для мороженого закажи два ящика, пожалуйста, а то… — едва слышно просипел Карелин, кинув на стол пачку документов и связку ключей.       Мирон отложил планшет в сторону и решительно обхватил лицо Славки ладонями. Щёки потрогал, лоб, хмуря густые светлые брови:       — Да ты же горишь весь…       — Да не, нормально. Я лекарства выпил. Пройдёт. Сейчас чай с лимоном ещё и…       — Иди домой, — решительно оборвал его Фёдоров, сгребая со стола планшет, оставленные Славкой документы и ключи от контейнера с заморозкой. — Я за тебя побуду.       — Нет, да ты что? Как я тебя с этими дураками оставлю? — начал было протестующе шептать Карелин, но Мирон был непреклонен:       — Я сказал: иди домой. Я справлюсь.       — Но сегодня ведь выходной день, мало ли что…       Фёдоров бросил на него тяжёлый взгляд, а затем, решительно сняв с крючка белый халат, отобрал кепку:       — У тебя три минуты на сборы.       Поняв, что спорить бесполезно, Славка расстроенно кивнул и принялся медленно одеваться. Даже рубашку рабочую снимать не стал, прям так и пошёл.       — Ты уверен, что…       — Уходи! — прикрикнул Фёдоров стоящему у входа на кухню Славе и решительно скрылся за стеллажами.       Славка усмехнулся едва заметно. Музыку включил с «говорилкой» кухонной. И полку тепловую, а то ведь так и будут ставить пиццу на холодную.       — Ты всё ещё здесь? — выглянув из-за печи, грозно спросил Фёдоров.       — Всё-всё. Ухожу.       Славка не успел даже до ручки дотянуться, как распахнулась железная дверь и на пороге появился Светло, а сразу за ним и Евстигнеев.       — Привет, а ты чего? Куда? — тут же полюбопытствовал Ванечка, отойдя в сторону и пропуская Рудбоя в персоналку.       — Да заболел. За меня Мирон сегодня останется.       — Мирон? — Ванечка покосился в сторону кухни, — но он же ведь не…       Светло к этой затее отнёсся весьма скептически. Он до сих пор помнил тот день, когда Мирон остался за менеджера и чуть не спалил полпиццерии, положив случайно на конвейер крышки от лексанов. Да и вообще, Славка на кухне как рыба в воде. И на раскатку встанет, если надо, и на начинении поможет, а что Мирон?       — Да знаю я… — с досадой подтвердил его опасения Славка, — Я, если что, на телефоне. По камерам за вами послежу.       — Ну ладно… — выдохнул Ванечка, — надеюсь, обойдётся без происшествий. Ты такси вызвал?       — Да, не… Я пешком.       — Там дождь, ты чё… — ухватив друга за куртку, сказал Ванечка, а затем, чуть повысив голос, крикнул в сторону персоналки:       — Ва-а-ань! Отвези Славу домой, пожалуйста!       Славка скептически ухмыльнулся:       — Ага, щас… Отвезёт он. Конечно.       И каково же было его удивление, когда Евстигнеев, молча натянув кожанку, взял ключи и бросив короткое: «пошли», вышел из пиццерии.       — Он тебе что, денег должен?       Светло на это лишь усмехнулся и, ничего не ответив, пошёл переодеваться.       Зайдя в персоналку, Ванечка скинул рюкзак и заметил лежащую на столе футболку Рудбоя. Громко цокнув языком, он аккуратно повесил её на спинку стула и открыл свой шкафчик.       — Мирон, привет, а Ваня пришёл? — послышалось со стороны кухни.       Светло замер, вслушиваясь в происходящее, напрягся весь, осознав кому этот голос принадлежит. Послышались шаги и в персоналке появилась Настя.       — Привет, — поздоровалась девушка и бесцеремонно уселась на диван, поставив на стол пару стаканчиков кофе и какой-то крафтовый пакетик.       Ванечка ничего не ответил, лишь молча кивнул, избегая зрительного контакта и схватив рюкзак, направился в уборную. Во-первых, персональное помещение предназначалось для сотрудников и нахождение там левых людей всегда напрягало, так как места было не так уж и много, а во-вторых, чего она вообще припёрлась? Снова от Вани чего-то хочет? Светло задвинул щеколду на двери и, устроившись на унитазе, принялся доставать вещи из рюкзака.       — Вы помирились? — спросил Мирон.       Ванечка прислушался.       — Нет, но… Несколько дней ведь уже прошло. Думаю, он остыл и готов нормально поговорить, — ответила Настя, — Я звонила ему, но он трубки не брал. Решила сюда зайти…       — Понятно, — снова послышался голос Фёдорова, — надеюсь, что всё встанет на свои места. Не переживай.       Ванечка усмехнулся. Знал бы Мирон, чем был занят его друг последнее время, так бы не говорил. А точнее кем. Ведь Евстигнеев все эти дни провёл у Ванечки дома, таская ему фрукты и лекарства, опасаясь, что он всё-таки разболеется после незапланированного уличного душа.       — Ты чё здесь делаешь?       Светло замер. Снова прислушался. Ваня вернулся. Быстро. Когда не надо он всегда тут как тут! Задержаться не мог что ли?       — Я поговорить пришла.       — Не о чем нам говорить.       Ванечка медленно, как сапёр гранату, поставил на пол рюкзак, опасаясь даже вдох сделать.       — Вань, ну…       — Нахуя? — перебил её Евстигнеев, а ответа Ванечка не разобрал, девушка говорила слишком тихо.       Светло шумно сглотнул, ощущая как внутри паника нарастает. Создавалось ощущение, будто прямо сейчас, в эту самую секунду, у него забирают что-то важное, а он ничего с этим поделать не может. Хотя казалось бы, как можно забрать то, что тебе не принадлежит? Ведь Ваня по факту ему ничего не обещал.       — Прекрати это, — пробормотал Рудбой.       Ванечка неосознанно скрипнул зубами, пытаясь понять, что же там происходит по ту сторону двери.       — Я поняла, что была неправа. Извини меня, пожалуйста… — прошептала Настя, тихонько поглаживая тёплой ладонью колючие щёки.       — Насть, мы же уже всё решили, — убрав с себя её руки, решительно прервал девушку Руд и снял кожанку.       — Да хватит уже, кот, мы вместе столько лет. Ты же сам сказал, что нет у тебя никого кроме меня!       — Я не говорил такого…       — Вань… — Настина рука скользнула под его футболку, острые коготки матово-розового цвета прошлись по нижней части его живота, а затем она мягко перехватила Ванину ладонь, переплетая его пальцы со своими, — я тебе кофе твой любимый принесла и круассан с апельсиновым джемом… Как ты любишь… — прошептала девушка, приблизившись к нему вплотную.       — Насть, я… — начал было Руд, но замолк на полуслове, не в силах выдавить из себя ни единого звука.       Исходящий от неё цветочный аромат, что раньше казался таким соблазняющим, вдруг резко стал тошнотворным. Вся эта история с закосом под аниме-няшку с огромными глазами и розовыми кончиками волос ему в секунду остапиздила. Хотелось развернуться и убежать от всего этого как можно дальше.       — Кот, ты же знаешь, что я люблю тебя… — словно заклинание, прошептали розовые пухлые губы со вкусом малины.       Кончик её носа невесомо коснулся Ваниного подбородка, а затем линии шеи. Когда холодные пальцы скользнули под ремень, а потом и под бельё, Руд словно очнулся, вцепившись в тонкое девичье запястье.       — С ума сошла?! — прошипел он и в этот момент скрипнула дверь уборной.       Ванечка замер, глядя Рудбою в глаза. Затем опустил взгляд ниже, на Настину руку, по-хозяйски сжимающую Рудбоевский ремень и не только.       — Извините… — выдавил из себя Светло и, круто развернувшись, поспешил в сторону кухни.       — Ваня… — выдохнул Руд, — погоди… Это не…       — Так что, милый?       — Что?       Руд попытался отцепить Настину руку от себя.       — Ты прощаешь меня?       — Я…       Ваня снова глянул в сторону кухни и столкнулся взглядом со стоящим у менеджерской стойки Ванечкой.       — Я не… — перехватив Настины запястья, он с силой отодвинул её от себя. — Я пойду? Ладно?       — Нет! Мы должны поговорить и…       — Да-да. Я прощаю! — выпалил Рудбой и, схватив фартук с крючка, рванул на кухню.       — Точно? — переспросила Настя ему вслед, но Ваня так и не ответил.       — Это вы так каждое утро показываете Славе руки? Да? — уточнил Мирон, открыв Ванечке смену.       — Ну да, — кивнул тот, глядя на Фёдорова в упор и старательно делая вид, что не чувствует, как Евстигнеев напряженно сопит у него над ухом.       — Теперь ты, руки! — уже более уверенно сказал Фёдоров, переключившись на Рудбоя.       — Целы…       Руд нервно преступил с ноги на ногу, наблюдая за тем, как Светло неспешно направляется к линии проверять маркировки.       — Ну ладно, — пробормотал Фёдоров и ткнул на зелененькую кнопку на рабочем ноутбуке, — ты же знаешь, что нужно делать? Печку там включить и…       — Да-да. Мы сделаем сейчас всё, — торопливо подтвердил Ваня и пошёл мыть руки.       Кухня в пиццерии была не особо большая. Всё располагалось по кругу: касса, раскатка, затем линия начинения, после один длинный открытый холодильник для хранения заготовок, рядом второй, уже закрытый, для хранения разморозки, далее шли заготовочный цех и тестомесильный, мойка для рук, мойка для посуды, заканчивалось всё это упаковкой, рядом с которой находился менеджерский стол, а в центре всего этого стояла огромная конвейерная печь. Но сегодня Ваня вдруг осознал, что не такая уж и маленькая эта их кухня. Потому что Светло умудрялся сматываться от него буквально на пятидесяти квадратных метрах. Помыв руки, Руд поспешил на линию начинения. Заметив его, Ванечка тут же поставил лоток с тестом на раскаточный стол и ушёл в сторону упаковки. Прихватив по пути баночку для итальянских трав, он скрылся за печкой где-то возле мойки. Руд развернулся и пошёл с другой стороны. Подойдя на мойку, он никого там не обнаружил. Взял чистые стаканы, докер, половники для соусов, параллельно пытаясь понять, где Светло. Выйдя из-за стеллажей к печи, Руд заметил, как тот быстро расставил лексаны по ячейкам на линии и снова исчез из виду. Раскидав всё необходимое на свои места, Ваня решил набрать раковину с горячей водой, для замачивания посуды. Рост у него был приличный, поэтому даже не смотря на печку и стеллажи на мойке, он заметил тёмную непослушную макушку. Обойдя печку со стороны упаковки, Руд снова оказался на мойке и именно в тот момент, когда Светло, оставив в заготовочном цехе несколько чистых лексанов, направился обратно к линии начинения.       — Вань… — позвал он, но тот никак не отреагировал, даже не обернулся.       Руд сделал пару шагов вслед за ним, а когда Светло в очередной раз предпринял попытку скрыться, пригнулся, чтобы его не было видно с другой стороны кухни, и замер, затаившись возле стеллажей.       Мирон в этот момент видимо пытался разобраться с музыкой:       — Как здесь звук убавить? Славка слишком громко включил…       — Там же написано! — крикнул Светло.       Не заметив стоящего за стеллажами Рудбоя, он быстрым шагом пролетел мимо прямиком в заготовочный цех. Попался. Поставив на стол лексан с шампиньонами, он развернулся, с мыслью о том, что ещё нужно томаты порезать, и тут же нос к носу столкнулся с Евстигнеевым.       — Долго бегать будешь? — приблизившись вплотную и не оставив варианта для отступления, спросил Рудбой.       Ванечка предпринял попытку выйти из цеха, но Евстигнеев был явно с этим не согласен, преграждая ему путь.       — Выпусти меня… — выдохнул Светло.       — Нет, — отказался Руд.       Попытка коснуться его лица провалилась. Ванечка откинул его руку в сторону.       — Злишься, да?       — Нет, — ответил Светло, пряча взгляд.       — Злишься, — ухмыльнулся Рудбой, обхватив его щёки ладонями.       — Да уйди, блять… — только и успел пробормотать Ванечка, когда его нагло заткнули поцелуем.       — Вань. Ва-ань! — позвал Мирон, пытаясь разобраться в панели управления вытяжкой.       Ответа не последовало. Мирон осмотрелся. На кухне никого.       — Да куда они запропастились? — пробормотал он, разблокировав рабочий планшет.       Ткнув пару раз по дисплею, Фёдоров открыл доступ к камерам. Несколько секунд он всматривался в экран, а затем, молча заблокировав, отложил планшет в сторону. В кармане в этот момент завибрировал телефон. Мирон вытащил смартфон из кармана. На дисплее было сообщение от Славы:

«Я один это вижу?»