Неизбежность

Полярное сияние бирюзово-сиреневыми нитями мерцало на ночном небе, горя ярче тысяч звезд, которые мигали над горами и отражались на озерной глади. Кольт сравнил россыпь звезд с веснушками на щеках Хельги, когда любовался ее лицом, освещенным лишь бледным отсветом тонкого молодого месяца. — Почему ты так на меня смотришь? — смущенно спросила Хельга, чувствуя, что уже долгое время Кольт неотрывно смотрит на нее, а не на красивое небо с разноцветными разводами. — Это там звездочки мерцают, — и указала пальцем в сторону созвездия Большой Кошки. — А не где-то вокруг меня. Кольт улыбнулся, заметив, что Хельга насупилась. — Не злись. На звёзды я могу и завтра, и даже послезавтра посмотреть. Один, — ответил он. — А с тобой еще не скоро увижусь вновь. — Но пока что я все еще здесь, — произнесла Хельга, осознавая, что совершенно не рада предстоящей разлуке. Ей не хотелось покидать город и возвращаться в Утгард, полный опасностей и неожиданностей. Ей не хотелось покидать Кольта. — Вот именно, — улыбнулся Кольт, приобнимая ее за плечи. — Нам осталось не так много времени, а я уже начинаю скучать. Хельга что-то невнятно заворчала, прижимаясь к юноше. Подобные объятия и любование звездным небом было подросткам в новинку. Ровно как и поцелуи. Кольту было совсем непросто принять тот факт, что теперь он может касаться Хельги, брать ее за руку и больше не волноваться, что какое-то его действие или слово может быть воспринято не так, не «по-дружески». — Мы теперь встречаемся? — неуверенно спросила Хельга. — Просто… Мы же несколько раз уже целовались, обнимались, а по факту ничего и не обговорили. Робко покашляв в кулак, Кольт ответил: — Ну да, встречаемся. Наверное. Ты же этого хочешь? Хельга сильно удивилась. — А ты типа нет? — встрепенувшись, уточнила она. — Ну... Хельга, я не очень понимаю, что именно нужно говорить! Прости, — оправдался Кольт. — Я правда хочу с тобой встречаться, но волнуюсь и боюсь оттолкнуть тебя своей неопытностью. Некоторое время Хельга молчала, обдумывая ответ. Она переживала, что может сказать что-то не то, но успокоила себя тем, что они оба сейчас растеряны и смущены. — Все в порядке, — сказала она. — Главное, что мы умеем разговаривать… Стоп, я имею ввиду, что все такие остренькие моментики мы проговариваем и обсуждаем, а не отмалчиваемся, — произнося это, она говорила тише с каждым словом, понимая, что как-то странно сформулировала свою мысль. — Наверное, нам с тобой легче понимать друг друга, потому что мы всю жизнь вместе, — сказал Кольт, вспоминая их случайное знакомство, первое кадетское построение в штабе и дальнейшую службу, как кандидатов на получение силы Девяти. Вместе они росли, учились, поддерживали и всегда были крепкой, надежной опорой друг другу. Вспоминая тот день, когда Хельга задыхалась и истекала кровью в пещерах, Кольт поежился. Он испугался вновь. Жизнь его девушки может оборваться в любой момент, а он ее не защитит, не спасёт, потому что не сможет быть рядом с Хельгой во вражеской крепости. — Ты не договорил, — напомнила ему Хельга. — Умолк на полуслове и о чём-то задумался, — она усмехнулась. — Я тоже задумываться иногда умею. — Хах, уж в этом я не сомневаюсь, — вернулся в реальность Кольт. — Просто я пытаюсь понять и осознать момент, в который ты перестала для меня быть просто подругой и стала… Чем-то большим. Есть мысли на этот счёт? Хельга нахмурилась, тоже погружаясь в воспоминания. Небольшие царапины на ее лице были уже аккуратно обработаны мастерицей своего дела Ирмой, которая тоже приехала в город первым поездом вместе с командованием. После встречи с командиром Магатом, Кольт сразу же повёл Хельгу к ней. Кандидатка упиралась, говорила, что крошечные царапки это не то, на что нужно тратить медикаменты и время, но под решительным взглядом медсестры, и заботливым Кольта, сдалась. — Знаешь, это так, для начала, — с задоринкой начала Хельга. — Ты никогда не был мне «просто» другом. Ты был лучшим, Кольт, — она лукаво улыбнулась, видя, что ее слова вызвали правильную реакцию — он засмущался. — А тут я слышу, что была тебе просто подругой. Ну-ну. — Эх, Хельга, — вздохнул Кольт, крепче приобнимая ее. — Я тебе душу раскрываю, переживаю, а ты меня подкалываешь. — А чего ты ожидал? В этом же вся я! — Верно. Мне вот интересно, как тебя в Утгарде терпят? — усмехнулся Кольт. Закатив глаза, Хельга покачала головой. — Ранишь меня в самое сердце. Я маме твоей расскажу, что ты такое про меня говоришь, — она чуть прищурилась, чтобы вглядеться в отражение Полярного сияния и растущего месяца на водной глади. Красивый пейзаж, прохладный воздух и некая чарующая атмосфера умиротворяюще действовали на нее и Кольта. — Ты смерти моей хочешь? — он неловко почесал затылок, прекрасно зная, что сделать нечто подобное она может. Как-то в детстве Хельга настучала его родителям, что он дал в руки Фалько какого-то крошечного грязного мышонка, которого они нашли во время одной из совместных прогулок. Бездомных животных Хельга всегда брала без опаски, без брезгливости очищала от блох, выкармливала, и будто чувствовала, безопасно ли трогать того или иного зверька, или же нет. В тот день она сказала прямо — мыши этой не касаться. Кольт ее не послушал. Сам мышонка взял, погладил, а затем и Фалько отдал. Интуиция маленькую Йевинн не подвела. Мышь Фалько укусила, а Кольту тогда знатно потом влетело. Ничего на это не ответив, Хельга некоторое время молчала, поддаваясь потоку спокойных мыслей и чувству, что она в безопасности. Наконец-то, спустя долгое время она может расслабиться, отпустив все тревоги и поддаться моменту. Положив голову Кольту на плечо, она закрыла глаза, наслаждаясь долгожданным покоем. — Я очень устала, — прошептала она. — Спасибо, что ты рядом со мной. Всегда. — Всегда был и буду, Хельга, — тепло улыбнулся Кольт и погладил ее по волосам, поправляя челку и убирая мешающую прядку ей за ухо. — Щекотно! — рассмеялась Хельга, ощутив нежное прикосновение к чувствительной коже. Это правильно. Так и должно было быть с самого начала. Идя всю жизнь плечом к плечу, они стали друг другу родными людьми. Слово «нравится» меркло на фоне их истинных чувств, но говорить более громкое и серьезное слово было пока что немного неловко и очень волнительно, чего уж скрывать.

***

Едва различая дорогу в предрассветных сумерках, Хельга все же нашла место, где ранее закопала зайца и спрятала оружие. Лук и колчан подняла с неким отторжением — это не оружие кандидатки в Воины, не оружие человека из прогрессивной страны. Один из ножей спрятала в голенище сапога, где был портсигар с ответным посланием от командира Магата офицеру Новаку. Хромать при ходьбе Хельга не перестала, вчерашний ушиб напоминал о себе при каждом шаге, но это не мешало девушке идти вперёд с уверенностью на сердце. Внезапная встреча с Кольтом помогла ей разобраться со многими тревожащими душу вопросами, мысли стали яснее, противоречия рассеялись. Нужно учиться расставлять приоритеты, особенно в ситуации, когда ты частично лишён права банального выбора. Поднимаясь в гору, Хельга не спешила. Она внимательно смотрела на землю и снег, опасаясь наступить в ловушку, и высматривала следы солдатских сапог, чтобы не нарваться на патруль. Свои примут разодетую в меха девчонку за чужую. Ее не остановят, имени не спросят, а пристрелят на месте. Чем выше в гору, тем больше снега. Это усложняло Хельге путь. Через какое-то время ей пришлось остановиться, прислонившись к дереву, чтобы немного отдохнуть. Заяц, которого она несла вместе с собой, начал пованивать, чему поспособствовало то, что он всю ночь лежал в мокрой земле и траве. Хельга от запаха кривилась, испытывала отвращение от осознания того, что ей нужно тащить с собой труп. Солнечные лучи неярко пробивались через лес, но света особо не давали. У Хельги начали замерзать пальцы. Поддавшись внезапному порыву любопытства, она подошла к небольшой ели и откусила несколько тонких зелёных иголочек, тут же ощутив их кислый вкус на языке. Однажды Эд заваривал иголки, Хельга помнила тот зимний вечер. А еще она помнила, что про еловый напиток им рассказывал отец. Когда до Утгарда оставалась лишь половина пути, Хельга заметила высокое и зловещее дерево, отличающееся от всех остальных торчащими корнями и неестественно высушенным стволом. Дерево висельников, на корявых ветках которого тлели неестественно разбухшие тела повешенных солдат. Солдат в белой форме, с серыми повязками на левых руках. Пустые, выцветшие глаза, синие лица и высунутые языки делали мертвецов похожими на чудовищ, по сравнению с которыми титаны не вызывали и тени ужаса. Подойти ближе Хельга не смогла. Она задрожала всем телом и поспешила уйти как можно дальше от этого места. Но подсознание надолго запомнило эту жестокую и отвратительную картину. Среди нортов у нее союзников нет. Узнай кто, что она тоже вражеских кровей — окажется на одной ветке с солдатами из элдийского батальона. Хельгу стошнило. Если все враги в этой крепости умрут, то смогу ли я почувствовать себя в безопасности? — подумала про себя Хельга, смотря на каменные стены Утгарда, за которым величественно возвышались дикие горные хребты. Ненависть, что тлела на сердце у Хельги, воспылала. Обрела цвет — стала чёрной. Жгущей, опасной. Ее враги дышали с ней одним воздухом, имели такую же горячую кровь. Они были людьми, не демонами и не виновниками чудовищных событий далекого прошлого. Они жили здесь и сейчас. И их нужно было уничтожить. Сострадание испарилось, подобно дыму от тлеющей свечи. Хельгу никто не будет жалеть, а значит и она не обязана. Ей внушали, что элдийцы с острова это злодеи, когда на самом деле настоящие подонки жили за границей, отделённой линией на карте. Эфемерные островитяне не покушались на ее жизнь, в тот момент, когда любой норт мог прирезать, или шальная пуля, выпущенная солдатом Средневосточного союза, прилететь в голову. Никому не было дела до того, что это Родина ее отца и она имеет какое-то отношение к этому месту. Для системы Хельга была лишь одной из тысячи. Протаптывая себе путь к Утгарду по хрустящему снегу, Хельга все думала. Она старалась отделить свои личные убеждения от того, что ей навязывали марейцы и говорили друзья. Это позволило ей посмотреть на ситуацию с разных сторон. Остановившись, она зажмурилась и медленно выдохнула весь воздух из легких, затем сделала судорожный и быстрый вдох, отрезвляясь. — Ты оказался прав, Кольт, — сломленно прошептала она. — Это не лично мои враги, это враги моего народа. Наверное, любой из командиров рассмеялся бы ей в лицо, обозвав все эти умозаключения радикальным подростковым максимализмом, но Хельге не было до этого никакого дела. Не плевать, больше не плевать на людей из союза. Они — угроза. Чем больше они злодействуют и дёргают за ниточки нортов, вынуждая их идти на провокации, тем больше элдийцев будут отправлять на фронт, вешать в устрашение и подрывать в окопах. Обозляясь все сильнее, Хельга больше не чувствовала давящую пустоту от недосказанности. Она заполнялась опасными мыслями, которые хороши для убийственной машины, но никак не для травмированного подростка. Но постепенно эти мысли обретали более спокойные значения. Безопасность. Злоба даст сил, чтобы достичь безопасности и благополучия. А ненависть стала мотиватором пересечь запретную черту, которую Хельга сама себе и провела. За убийства ее будут хвалить, за трусость накажут. Но лично она за оба эти действия будет испытывать вину. Хельга почувствовала, будто внутри неё что-то надломилось. Возле ворот крепости ее остановили сторожевые. Солдаты союза сверили ее имя со списком и уточнили, к какому из отрядов она принадлежит, прежде чем пропустить за стены Утгарда. — Футы-нуты, Скади, в лесу ночевала? — удивился смуглокожий мужчина на пропускном пункте. Небольшой сарай у ворот облюбовали и обвесили коврами и даже поставили кальян, а небольшой низкий столик ломился от слегка «уставших» фруктов. Хельга выпучила глаза, заметив виноград на блюде и порезанные дольки арбуза. Трое солдат были не рады тому, что должны торчать на воротах и проверять ненавистных им нортов, но против приказа посла идти было нельзя. Талха Иззет хотел знать, кто, когда и зачем покидает Утгард. — Я уснула у озера, — пожала плечами Хельга. — Натаскала себе еловых веток, чтобы теплее было, — безмятежно продолжила врать она. — А уже утром смогла вернуться, чтобы ночью не заплутать. Мужчина в фиолетовой форме затянулся из кальянной трубки и выпустил несколько колец дыма. — И всего одного зайца поймала? — усмехнулся его шепелявый товарищ. — Я только учусь, — скрыв раздражение, ответила Хельга. — Могу идти? — Иди-иди, ما زلت ليس لديك وقت طويل. Хельга не поняла слов, сказанных на другом языке, но недружелюбный тон солдата свидетельствовал о том, что ничего хорошего ей не пожелали. Оружие она решила не сдавать и сразу же направилась в центр крепости, где был расположен небольшой фонтан, в котором можно омыть лицо и руки. По пути Хельга пару раз поскользнулась, но не упала. Из-за чувства нарастающего голода, она ускорилась. Каменное ограждение оледенело. На него Хельга положила зайца и склонилась, чтобы зачерпнуть воду. Она знала, что многие норты набирают в нем воду, но все равно ополоснула руки. Некоторое время она просто сидела на холодных камнях и разглядывала людей. Ты повесил моих сослуживцев? — думала Хельга, разглядывая бородатого мужчину. — Или ты? — и перевела взгляд на крепкого норта с двумя мечами, выглядящего как человек, который соблюдает нейтралитет. — А может быть ты повесишь? — посмотрела на ребёнка с глиняной игрушкой. — Лет через десять… Она закусила губу. Плохо так думать, да и нужно ли? — Эй, — тихий и, к сожалению, знакомый голос заставил ее отвлечься. Хельга развернула мокрое лицо и скривилась, посмотрев на Картера. — Пока. Она пригладила брови и, зачерпнув ещё воды, чуть-чуть намочила слипшуюся от пота челку. — Я хотел поговорить, — продолжил Картер, поправив шарф. — Ты не подумай, я тебя не преследую. Я просто к казармам шёл, — оправдался он. — Мне нет никакого дела, — отрезала Хельга. — Колись, что там у тебя. Только быстро. Она села на ограждение, поджав ногу, чтобы все же выслушать подозрительного мужчину. Из любопытства, а не каких-то других чувств. На его счёт у неё уже сложилось вполне конкретное и отталкивающее мнение. — По поводу той тренировки… — С неё минула уже неделя. — Да, я хотел прояснить кое-что. Ты стала меня избегать. Я понимаю, что мы дрались прям серьезно, но, Скади, — Картер замялся. — Ты ведь не перестала со мной дружить? Хельга слюной поперхнулась. — Прости, что? — шокировано уточнила она. Произнося это, Картер выглядел достаточно искренним. Даже измученным. — Ты стала моим первым другом. Не только здесь. Вообще, — договорил он. — Я пошёл на поводу у эмоций и подгонки от Энрика. Я не хотел с тобой драться. Хельга вскочила с места, взяла зайца и быстро подошла к Картеру. — Ты пытался меня убить! Убить! И я тебя хочу убить! Друзья так не поступают, — зло выкрикнула она. — Ты меня использовал, чтобы удивить вёльву моим именем и поговорить с ней, друзья тоже так не делают. И друзья не идут на поводу у эмоций, даже с подстёгиваниями разбойника, — Хельга отступила на шаг. — Я больше не верю никому здесь. И тебе особенно. Картер поник, не играя и не притворяясь, но видеть этого Хельга не могла, ведь она развернулась и пошла прочь. Даже если Картер не лгал, то дружбу с подобными личностями ей водить не хотелось. До храма Хельга шла с твёрдой уверенностью, что вёльва ей тоже пурги наметет и из ее речи лишь процентов десять правдой будут, но даже такая крупица хоть на шажок поможет Хельге приблизиться и понять почему ей снятся такие странные сны про вполне себе существующего человека. Но про это она должна узнавать во вторую очередь. В первую — понять насколько сильно вёльва Скульд окажет влияние на стратегическую часть обороны крепости во время предстоящей осады. Жрицы указали хижину, где жила Скульд, и помогли найти дорогу. Беготня по крепости Хельге надоела. До дома вёльвы от храма ее сопроводила низкая девушка с непроизносимым именем и роскошной косой медового цвета. Сильный запах, исходящий от жрицы, прицепился и к Хельге. Ее одежда, пропахшая хвоей и потом, теперь излучала куда более приятный, но достаточно непонятный сладкий аромат. — А вы это, грибы едите? — с насмешкой уточнила Хельга. — Мухоморы там всякие… — Мы пьём мухоморовый отвар, чтобы расслабить сознание, — подтвердила жрица. — А что? Тоже хочешь? — Да не, просто морально готовлюсь к разговору с ведьмой, — последовал бесцветный ответ. Хельга осознавала, насколько абсурдно звучат ее слова. — Не думаю, что человек, находясь под наркотическим воздействием, будет говорить исключительно адекватные вещи. — Ты как солдат из союза. Тоже смеёшься над нами и не веришь, — недовольно пробурчала жрица, уловив насмешку. — Надеюсь, Скульд направит тебя на верный путь. Хижина вёльвы, стоящая на самой окраине крепости, выглядела как место, которое следует обходить стороной, но Хельге и так следовало и не следовало делать множество других вещей. Она, не постучавшись, прошла внутрь и едва не споткнулась об порожек. Жрица, кивнув ей, поспешила вернуться в храм. — Здесь кто-нибудь есть? — громко спросила Хельга, осматривая комнату со множеством скляночек и пучками сушеных трав. Из-за небольшого количества лучин она видела далеко не все помещение. Зато она заметила развешенные на веревке грибы, не мухоморы — маслята. Вёльва будто появилась из ниоткуда, бесшумно подкравшись к ней сбоку. Хельга вздрогнула, когда до неё прикоснулась холодная рука Скульд. — Заяц мне? — шепотом уточнила ведьма. — Д-да. Наверное, да. Тонкие пальцы ловко выхватили добычу. Хельга осталась стоять на месте, справляясь с дрожью, которую никак не получалось контролировать. У Скульд были неестественно холодные руки, а полутьма и тяжелый запах сильно давили на психику. Хельга закрыла глаза, стараясь убедить себя, что наваждение вызвано тем, что она поддалась всем горным сказкам. Это простая комната без света электрических ламп и хорошей вентиляции. Не более. Хельга открыла глаза. — Мне привиделось, что ты ко мне придёшь, Скади, — прошептала вёльва, пытаясь погрузить свою гостью в полумистическую атмосферу. — О чем хочешь спросить? Я же вижу, тебя что-то тревожит. Врешь, — про себя усмехнулась Хельга. — Хотя под грибами и не такое привидеться может, наверное. Она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и перебарывая свой скептицизм, намереваясь выискать золотую середину. Предложение присесть Хельга проигнорировала, чтобы тем самым сказать вёльве, что долго болтать она не собирается, но ноги гудели от усталости. Все тело требовало отдыха. Хельга прислонилась к стене и скрестила руки на груди. Если с чего и начинать, чтобы разговорить религиозную шарлатанку, то с самой себя. — Какое-то время я бы ещё смогла закрывать на это глаза, но потом бы произошло что-нибудь такое, после чего мне бы пришлось… Ох, черт, я совершенно не хочу обращаться с этой «проблемой» к мозгоправам, — издалека начала она. — И если я расскажу об этом кому-нибудь, то меня посчитают сумасшедшей! А я такой себя уже сама считать начинаю! Приподняв бровь, она посмотрела на вёльву, которая, подперев подбородок ладонью, села за дубовый стол и внимательно, но без интереса слушала пришедшую к ней Скади. — Мне снятся сны. Они странные, — выдохнула Хельга. — Во сне я вижу жизнь девушки, которая прям вот реально существует. Сны эти, если честно, я помню плохо, но вот послевкусие от них остаётся. Как бы сказать, это будто уже часть меня! — она нервно дёрнула рукой. — А ещё выяснилось, что мы вроде как родственницы с этой девушкой. Это же имеет значение, да? Скульд это не впечатлило. К ней часто приводили умственно неполноценных или слишком верующих людей, которые хотели в ответ на свой вопрос услышать что-то чудесное. Она привыкла говорить людям то, что они хотели от неё слышать. Видя реакцию женщины, Хельге пришлось использовать козырь, раз военные разрешили ей раскрыть свою фамилию. — Моя фамилия Йевинн, если это так важно, — добавила она с опаской. Вёльва встрепенулась. Выдала своё удивление, сыграв на самолюбии Хельги, которая была уверена в том, что будь ведьма настоящей, то знала бы это с самого начала. — Это многое прояснит, — бегло оглядевшись, ответила Скульд. Она знала, что лучше не тратить своё время на разговоры с людьми, которые носят эту фамилию, потому что они больше не были ценными. По крайней мере так считала ее предшественница, но Скульд хотела убедиться в этом сама. — Заяц за ответы. Все честно, — смело произнесла Хельга. — Тюр нас рассудит… Или кто там самый честный у вас, — играя по местным правилам, она припомнила нортское божество. — Я хочу хотя бы просто понять, что со мной происходит. Вёльва задумчиво разглядывала свои ногти, решаясь, как преподнести всю информацию Скади. Скульд боялась, что ее маска треснет. Она знала, что другая вёльва ответила бы честнее, правдивее, но Верданди живет у моря, в крепости Тромсё, а отпускать туда потомка клана нельзя. Тогда все мифы и сказания рассыплются прахом, явив миру не самую радужную картину. Религия — опиум для народа. Вёльвы знают это лучше всех, поколениями дуря людям головы. — Изменение, происходившее на протяжении многих лет в одной семье, передающееся по крови из поколения в поколение, могло породить мутацию, которая ярко проявилась в отдельном представителе, — спокойно объяснила вёльва достаточно современным языком, будто ученая, презентующая своё открытие, что вызвало сильное удивление у Хельги. Не такое она рассчитывала услышать. — Элдийцы всегда были и будут связаны друг с другом незримыми нитями, а ты, молодая Скади, по всей видимости чувствуешь их сильнее прочих. Если ты говоришь правду и действительно являешься потомком клана Йевинн, то твоё особое ощущение этой связи для меня более чем само собой разумеющееся. Марейская наука за последние десятки лет шагнула далеко вперёд, поэтому Хельга прекрасно знала про ДНК и изменчивость генов. Гены клана, хранившего у себя силу Атакующего титана, естественным образом менялись и адаптировались почти два тысячелетия, что привело к изменению в крови ныне живущих Йевиннов. Хельга присела на расшатанную табуретку и скосила взгляд. Уйдя в раздумья, она переваривала полученную информацию. В какой-то степени, мутация в ее крови показалась ей куда более логичным результатом многих обстоятельств, чем случайное рождение элдийских детей с силой титана, чей обладатель погиб до передачи. Хельга ощутила себя щенком с двумя хвостами, которого однажды видела в детстве. Припоминалась ей и камера уродцев, про которую рассказывали дворовые ребята. Мол, в столице есть место такое, куда свозят со всей страны чудиков разных и мутантов, в банки сажают и раствором заливают, чтобы на подольше красоту такую сохранить. — Я Вам не лгу, честно, — помедлив, ответила Хельга. — Просто мне самой во все это поверить сложно. Неужели элдийская кровь способна на такое? Это для меня как что-то из раздела сказок. Скульд цыкнула языком и протянула свои изрезанные руки Хельге, чтобы прикоснуться к ней, но девушка едва заметно покачала головой, показывая, что не намерена физически с ней контактировать. — Раз ты передумала и после позорного побега с нашего первого разговора вернулась за объяснениями, то мои слова для тебя что-то, да значат. Будто я не слышу в твоём голосе пренебрежение… И сомнение, — вёльва упёрла руки в бока с ехидной ухмылкой, оскорбленная тем, что ее отвергли. — Где ты слышала четко установленные правила того, на что элдийская кровь способна, а на что нет, молодая Скади? — Н-нигде, мне просто об этом никто никогда не говорил, — ответила Хельга и сильно закашлялась из-за… Болезни. В горле запершило, как при воспалении лёгких. Правильно мама говорила, что в снег шапку носить нужно. — Если ты называешь себя «Йевинн», то будь добра знать историю этой великой семьи, — произнесла вёльва, начав сомневаться в словах девушки. — Я могу узнать, врешь ли ты, проведя гадание на рунах. Если они соврут, то я тебя покараю, — предупредила Скульд. — Одно дело носить имя воплощения, будучи пустой, а другое — причислять себя к потомкам великой семьи, не имея к ним никакого отношения. Хельга поёжилась, прекрасно понимая, что рунный расклад это как игра в орла и решку. Быть убитой и брошенной на съедение свиньям из-за не той вытащенной кости с религиозным рисунком ей совершенно не хотелось. Мешочек с рунами, от которых зависела ее судьба, лежал на разделочном столе, куда ранее Скульд положила тушку зайца. — Отец хотел, чтобы я жила обычной жизнью… Не знала тягости войны, не несла на своих плечах ответственность за прошлое, — тихо произнесла Хельга, касаясь правой рукой больного горла. — Он хотел уберечь меня, но у него не получилось. — Почему? — хмыкнула Скульд, начав поглаживать шкурку мертвого животного. — Какой сейд помешал ему этого сделать. — Я. Я сама ринулась в пучину, наплевав на все его старания отгородить меня от насилия и боли, — голос Хельги задрожал, она сдерживалась, чтобы не расплакаться при ведьме от осознания, что подвела отца. — Но у меня не было другого выбора. Скульд не проявила к ней сочувствия, а Хельга наоборот испытала стыд за то, что позволила себе проявить эмоции. А ведь действительно. Вальгард не хотел того, чтобы Хельга шла в кадеты. Но она пошла, после его смерти, не имея никакой конкретной цели и выдумывая отговорки. — Ладно, это было лишним, — посуровев, продолжила Хельга. — С чего вдруг это началось? Раньше мне нормальные сны снились. — Это ты мне скажи, — хмыкнула Скульд. Ей это начало наскучивать. — Что-то необычное произошло с тобой до этого? — обычно за помощь и советы ей дарили украшения, еду и платили деньги, на которые она покупала роскошные одеяния, поэтому много разговаривать за протухшего зайца ей было невыгодно. Хельге и задумываться не пришлось. — В тот день мне сломали нос. И я ударилась головой… Сильно так. Кровью потом задыхалась, — ее передернуло. — Меня друзья типа откачивали. — Врачи бы назвали это клинической смертью? — уточнила Скульд и тут же вновь ударилась в мистицизм. — Но если твой ᛞᚢᛋᚺᚨ… — Говорите на всеобщем, пожалуйста, без наречий, — попросила ее Хельга. — Душа. Душа покинула тело… Хельга без стеснения махнула рукой, наплевав на всякое уважение. — Вы до этого звучали куда реальнее. Я верю в клиническую смерть, потому что она доказана, а в душу, покинувшую тело — нет. Одно дело в титанов превращаться и принять тот факт, что кровь в нашем мире играет важную роль, а другое… — Хельга осеклась. Скади нельзя было настолько сомневаться в словах религиозницы. — У всего должна быть логика. Или намёк на неё. Скульд почему-то рассмеялась. — Возвращаясь к началу нашего разговора, если ты действительно Йевинн, то из-за своей крови лучше ощущаешь связь элдийцев друг с другом. В момент получения достаточно серьезного повреждения, почти смертельного, твоя связь, как нить, натянулась. Усилилась. Хотя лучше сказать, что ты как иголка, в которую вставили нитку, — ответила Скульд. Ее образ рушился, но Хельга отнеслась к этому с недостаточной внимательностью, сосредоточившись на другом. — На другом конце этой нити твоя так называемая родственница, так ты ее назвала? Ты ощущаешь ее более тонко, чем всех остальных людей… Элдийцев. — Ладно, — проворчала Хельга. — От этого можно как-то избавиться? Скульд не знала. — Попытайся убиться, — бросила она. — Клин клином вышибают. Я могу сделать тебе грибной отвар, чтобы позволить ᛞᚢᛋᚺᚨ расслабиться и не обременяться лишними мыслями. — Такой вариант не по мне, — скривилась Хельга. — Зная, что это не какое-то психическое отклонение, которое могло бы поставить крест на моей… карьере здешней разбойницы, я могу эти сны игнорировать. — Твоё дело. Чего ты ещё хочешь, молодая Скади? — нетерпеливо спросила Скульд. — Ты получила более чем понятный и незаслуженный ответ для человека, предавшего мое доверие. И не делай такое лицо! Будто я не знаю, что ты тогда ускакала трепаться с тем глупцом из союза. Если тебе больше нечего спрашивать, то уходи. Хельга шмыгнула носом. И усмехнулась перемене настроения у вёльвы. — Чисто теоретически, многие вещи могут иметь на меня особое влияние только из-за того, что я элдийка? — не подумав, ляпнула она. — Хм, верно. Видишь ли, мы чём-то похожи, — неохотно ответила вёльва. — Я тоже имею отношение к клановой семье… Более приближенной к воплощениям Имира. Хельга замерла. Воплощение Имира это носители титана основателя — короли Фрицы. — То есть Вы… Потомок первого э-э… Великана Имира? — чуть прищурившись, спросила Хельга и в упор посмотрела на вёльву, которая горделиво улыбалась, гордясь своей кровью. — Да, как и моя мать, и как моя бабка. Всевидящие вёльвы не могли бы обладать даром прорицательства без крови первого бога! — Это… Интересно, — сказала Хельга, довольная тем, что узнала. Можно сказать, ее миссия во вражеской крепости выполнена. Сама того не подозревая, Хельга нашла и вычислила потомка королевской крови. Прикрыв губы ладошкой и, кашлянув, она скрыла от Скульд довольную улыбку. Марейцы за такую находку ее вознаградят, это бесспорно. Особенно если она правильно подаст эту информацию Заиду Новаку, который явно намекал, что за успех новоявленным разведчикам не только сухое спасибо скажут. Хельга уже предвкушала награду — лекарства для матери. С запасов марейских аптек не убудет, если они выдадут партию обезболивающих для одной больной женщины. — Благодарю, — сказала Хельга. — Скульд. Ведьма чуть наклонила голову, принимая похвалу. — Как вёльва, я обязана оберегать свой народ от тьмы. Даже тьмы их разума. — Я не сильно заняла Ваше время? — уточнила Хельга. — Будет с тебя. Не сказать, что заяц того стоил, но это был необычный разговор. Иди своей дорогой, молодая Скади! Хельга была только рада покинуть душную хижину. Весь путь до места встречи с командирами, она обдумывала услышанное и решала, как преподнесёт эту информацию Кольту, чтобы не спугнуть, не оттолкнуть этой неоднозначной мутацией. Возможно, о таком следует и смолчать, но у Хельги возник пунктик на доверие, поэтому рассказать об этом она была обязана. Вся следующая неделя пролетела незаметно. Обучая новобранцев, Энрик выпускал их в лес. Вместо охоты, Хельга постоянно бегала от крепости к городу и от города к крепости, доставляя послания. Она выискала для себя оптимальный маршрут и справлялась с задачей достаточно быстро, четко ее выполняя. Порко стал проводить больше времени с Пик, подготавливаясь к диверсии. Хельга их почти не видела, поэтому не знала, чем же именно они заняты. Она видела лес, много деревьев снега и льда. А ещё видела Кольта. Каждый день. Но поговорить с ним о Виктории и снах пока что не могла. Обстоятельства к этому не располагали. Возможно, сама того не подозревая, вёльва оказалась права. Чтобы связь оборвать — нужно умереть или же оказаться в состоянии, близкому к этому. В день взятия крепости Тромсё Хельга проснулась и… Помнила свой сон. Помнила, что во сне ее принудили ловить рыбу голыми руками. Она плакала, отпиралась, но ловила, чувствуя кожей их склизкую чешую. Другие девушки в казарме, увидев, что Скади проснулась в слезах, не поняли, с чего вдруг она оказалась в таком состоянии. Не было остаточного чувства от переживаний Виктории, не было знакомого ощущения потери чего-то важного. Хельге, впервые за несколько лет, приснился самый обычный человеческий сон. Она оказалась слишком близко к разгадке тайны, которая в один момент исчезла. С Викторией Йевинн произошло что-то очень плохое.