Отпечатки сновидений

            Приглушённый свет в просторной спальне едва освещает силуэт блондинки, укрытой теплым одеялом. Аарон сидит на краю кровати и бережно обводит пальчиками любимый лоб, чуть задевая мягкие волосы, наклоняясь и вдыхая аромат шоколада, которым насквозь пропитаны все ее пряди. Прекрасная. Любимая. Его измученная всеми возможными и невозможными способами девушка. Его частичка души, сердца, тела. Без нее теперь никуда. Он оставляет мягкий поцелуй на ее губах, практически невесомо и очень осторожно, чтобы не потревожить ее крепкого и сладкого сна. Ей нужен отдых. Поворачивается к стоящему чуть поодаль другу, облокотившемуся локтями на подоконник и тихо зевающему время от времени. Им всем нужен отдых.       Они все устали. Уже восемь утра, а никто из мужчин не сомкнул глаз ни разу. Сначала они долго и бурно обсуждали свои планы на ближайшую неделю, а в частности поиск способа отомстить Эрику за попытку застрелить члена их группировки. А потом к ним заявился Бурый и привел злую брюнетку, явно недовольную тем, что ее притащили в казино посреди ночи, ещё и вырвали из сна. Стефани лишь рассказала о странном звонке Сары, выпила бокал виски, вырванный из рук вишнёвого, и легла спать. Ну и конечно же, куда бы здесь обошлось без О’Нил? Они оба ждали ее прихода, но уж точно не думали, что он обернется таким вот испытанием.       Теперь же они все находятся в спальне ягодного, на чьей кровати спит Сара, а оба мужчины о чем-то молча думают. Гнетущая тишина, терзающая каждого своей тихой, ужасающей мелодией.       Аарон боится. Он напуган больше, чем показывает это. Ему страшно, что ещё одна такая фигня, и ее больше не станет. Он больше никогда не сможет коснуться ее губ, увидеть обворожительной улыбки и хищных глаз с невероятной синевой, ощутить ее вкус, дотронуться до любимых изгибов. Услышать приятный и нежный голосок, бодрящий каждую клеточку головного мозга, каждый миллиметр его чёрствой кожи, и проникающий в самое сердце. Она успела стать для него всем. Хилл и сам не заметил, в какой момент полюбил ее так сильно, что лишь малейшая мысль о ее кончине заставляет его рыдать глубоко внутри, никому этого не показывая. Слишком больно. Удручающе.       Главарь драконов должен все исправить, но как? Он готов убить Шмидта хоть сейчас, однако это ведь изменит все будущее, о котором рассказывает его возлюбленная. И это точно приведет ее к неминуемой смерти. Так ведь гласит то самое проклятие? Но если он не попытается сделать хоть что-то, то она и дальше продолжит искать пути все исправить. Исправить то, что нельзя исправлять. Никогда. Тупик. Чертов тупик, стена, которую не разрушить ни одним ударом. Она тупо стоит и угнетает лишь одним своим видом. Но Аарон должен. Он обещал ей счастливую жизнь. Обещал все исправить. А, значит, мужчина поедет к Шмидту и хотя бы с ним поговорит. Попытается. Вдруг получится решить все мирным путём, и это будет не так губительно для всех. Для нее.       Вишня просто не может наблюдать за его мучениями и внутренними терзаниями, но остановить их он не в силах. Знает Хилла. Слишком упертый, готовый разрушить любое препятствие на своем пути ради достижения истинной цели. Таков этот мужчина. Ягодный всегда любил в нем эту черту, но сейчас он видит, как она постепенно в нем все разрушает. Если Саре и суждено умереть, то она неосознанно загоняет в могилу и Аарона, терзая его всеми своими приступами, управлять которыми не может никто. Удивительно, как один человек может повлиять на жизни остальных так сильно, что все вокруг может рухнуть, если хоть что-то произойдет с этим человеком. Грёбаная привязанность, тупые человеческие чувства. И почему их нельзя отключить? Вишня очень бы хотел подарить Аарону эту возможность, чтобы не видеть то, в каком он сейчас состоянии. Это слишком больно. Смотреть на дорогого тебе человека, а видеть не его, а чёртову оболочку, внутри которой происходят невероятной силы мучения.       — Спасибо, что разрешил оставить ее у себя, — Аарон нарушает тишину, медленно и очень тихо поднимаясь с мягкой кровати. Он бы не отказался поспать и сам. Устал. Так сильно, что глаза смыкаются даже стоя. Но ему нельзя. Ещё не время.       — Ар, не стоит меня за это благодарить. Пусть спит себе спокойно, я вон на диване лягу, а как проснется отвезу ее к Тёрнеру. Ты точно решил поехать к Эрику? — Вишня возникает перед другом, преграждая тому путь в коридор. Отпустить его одного в квартиру к мужику, что дружит с пистолетом, как Аарон со своим байком? Глупо. Но как его отговорить? Он решился, а значит уже не отступит. Привык добиваться всего.       — Да, мы уже обсуждаем это шестой раз за последние сорок минут. Ви, я не маленький. Все будет хорошо, просто скажи Саре, что я помогаю бабуле, ок?       — Будь осторожен, — вишневый хлопает его по плечу, не готовый отпустить Аарона одного. Это опасно.       Главарь драконов же настойчиво отодвигает от себя друга, удивляясь ещё оставшимся внутри себя силам, и проходит в прихожую, обувается. Ягодный лишь слышит, как входная дверь негромко захлопывается, оставляя его наедине с измученной девушкой друга и с переживаниями за него. Какой-то замкнутый круг. Вишня краешками пальцев обводит лоб О’Нил, проверяя ее температуру. Обычная. Он чуть улыбается и быстро скрывается в дверном проёме, ложась на диван в гостиной. Спать. Ему нужно спать. Однако одно дело он всё-таки должен успеть сделать. Телефон в руках и набор сообщения одному из контактов. Убеждение в прочтении и строгом выполнении всех его указаний и только потом сон. Хотя бы малость.       Сара просыпается где-то через пять часов. Она быстро ворочается на кровати, судорожно хватая воздух в свои лёгкие. Его слишком мало. Ей неуютно. Как-то необычно. Непонятно. Она встаёт с кровати, испуганно осматривая комнату. Просторная спальня с высокими потолками, серыми стенами, несколькими стеллажами, уставленными книгами и различными сувенирами. Катастрофически мало света. О’Нил открывает шторы, и солнечные лучи полностью освещают помещение. Ее внимание сосредотачивается на мини-баре, вкрапленном в стену, со множеством бутылок элитного алкоголя. Запах знакомого мужского парфюма постепенно проходит сквозь ноздри блондинки, и она узнает его. Вишня. Она у него дома? Но где он и где Аарон?       Девушка выходит из спальни, оказываясь в небольшом коридорчике, из которого просматриваются ещё несколько дверных проемов. Один ведёт, судя по всему, в гостиную, а две другие двери предназначены для ванной комнаты и уборной, и ещё одна для кухни. Проходит в гостиную, умиляясь сладкому сну кучерявого на диване. Сложился практически калачиком, став похожим на маленького котейку, которого так и хочется приласкать. Спит, устал от всего произошедшего за эти полтора суток. Сара быстро заходит обратно в спальню, снимает с кровати одеяло и несет его обратно, осторожно укрывая друга. Он ежится и открывает глаза, расплываясь в излюбленной О’Нил обворожительной улыбке.       — Добрый день, — Вишня сонно потирает глаза, принимая сидячее положение, — как спалось на моем ложе любви?       Ей стоит признать, что сонный Вишня выглядит слишком мило. Чуть растрёпанные кудряшки, спадающие на лоб, след от подушки на щеке и немного рассеянный взгляд. Смешной и безумно красивый. И как он умудряется оставаться таким красавцем даже сонным? Видимо, природный дар настоящего искусителя женских сердец.       — Было очень удобно, спасибо, что предоставил мне свою кровать, — Сара треплет его по волосам, нежно целуя в заспанную щеку, — а где Аарон?       — Уехал бабуле помочь. Старушка Хилл любит его запрягать, скоро приедет, а мы пока что позавтракаем и поедем к Майклу. Ты ведь хотела? Или мы можем остаться здесь и немного поболтать, — Вишня крепко обнимает подругу, усаживая ее рядом с собой. Он зарывается носом в ее белокурые пряди, вдыхая приятный аромат ее волос.       Она легонько отстраняется, все ещё ощущая себя как-то не так, неловко. Внутри все воротит и, кажется, будто бы ее сейчас вытошнит. Хочется есть. Безумно сильно, словно она не ела всю свою прежнюю жизнь и сейчас у нее есть единственная возможность отъесться за предыдущие годы. Это на нее так вчерашнее состояние повлияло? Или она таким образом волнуется?       — Мы поедем к Майклу, но сначала я бы не отказалась от чего-нибудь сытного, — О’Нил быстро оказывается в кухне, сразу же находя холодильник и раскрывая его.       Полно различной еды и напитков. Несколько сэндвичей, оставленных на плоской тарелке. Что-то в сковороде, что-то в кастрюле. И когда этот мужчина только успевает готовить? Она сама не успевает. Повезет же его даме сердца, будет баловать ее всякими изысканными блюдами в своем исполнении. Ещё и красивый. Не мужчина, а мечта какая-то, но Хилл для нее все равно лучше. Пусть и не готовит, пусть не проявляет свои эмоции так открыто, как его кудрявый друг, зато любит искренне, по-настоящему, самозабвенно и готов для нее горы свернуть, лишь бы сделать ее самой счастливой       — В сковороде ризотто с креветками, вчера с утра готовил, а в кастрюле — куриный бульон, — Вишня начинает нагревать чайник, не скрывая своего удовольствия от разбегающихся глазок подруги. Он обожает, когда на его кулинарное баловство смотрят такими заинтересованными и восхищенными глазами, как сейчас это делает блондинка.       — Ризотто с креветками? Можно?       Не давая никакого ответа на глупый вопрос, дракон забирает сковороду и принимается разогревать еду, пока О’Нил незаметно стаскивает с тарелки сэндвич и откусывает от него большой кусок. Через пару минут перед ней материализуется тарелка с завтраком и чашка кофе, а напротив садится ягодный с таким же набором. Они молча завтракают, изредка перемигиваясь между собой и слегка улыбаясь. Идиллия. Им комфортно вдвоем.       — Вы с Хиллом точно созданы друг для друга, — Вишня делает резкое заявление, заинтересовывая Сару. Она выгибает одну бровь, прося объяснений при помощи взгляда, — только вы вдвоем уплетаете мою стряпню с таким удовольствием. Что ты, что он.       — Остальные просто не понимают, как божественно ты готовишь, Ви, — блондинка самостоятельно кладет себе добавки, замечая, как мужчина довольно улыбается, постепенно начиная ухмыляться, — я знаю, что ты сейчас скажешь. Нет, мы не будем это проверять.       — Чего?       — Ты ведь хотел сказать, что ты божественно не только готовишь, но и ещё кое-чем занимаешься, а потом хотел предложить это проверить в своей спальне. Верно? Естественно в шутку, — Сара быстро закрывает рот рукой, чувствуя себя полной идиоткой. Она снова знала, что он скажет, снова знакомое ощущение. Но не дала ему возможности этого сделать, — ой, я тебя опередила. Снова как будто бы я это знала. Так пугает.       Дракон действительно хотел это сказать, он уже собирался, но блондинка опередила его буквально на долю секунды, и ему пришлось замолчать. Вишня до сих пор не может понять, что же вчера такое произошло и почему с Сарой творилась такая дичь. Она в последнее время с ним не делилась ни одним сном, и он не знает никаких новых деталей. А зря. В его голове множество хороших мыслей, и они могли бы помочь решить хоть одну проблему. Но для начала надо выяснить, от чего его подруга вчера чуть не умерла.       — Бурый снял твоей подружке квартиру, она сегодня ночевала там. Зачем ты ее вчера прислала к нам? Мы поняли, что ты хотела спрятать ее от Эрика, но зачем? Она мелькала где-то в твоих снах? — а вот и причина все узнать. Подруга. Сара точно станет о ней говорить.       — В одном из них он меня кем-то шантажировал, пришлось выйти из машины и из-за этого умер Аарон, а потом и все вы. Я провела логический анализ, — О’Нил подходит к сковороде и доедает оставшееся ризотто прямо из нее, продолжая говорить с набитым ртом, — и выяснила после вчерашнего нелицеприятного разговора с Эриком, что он будет шантажировать меня при помощи Стефани. Уже вчера пытался. Я и решила предотвратить всю эту ситуацию, заранее избавив его от этой возможности, а себя от лишних мучений. А что такое?       Что такое? Она реально хочет услышать правду? Хочет узнать, что у нее нет никаких шансов на нормальную жизнь? Или хочет узнать, что ей придется умереть в любом из вариантов развития событий? Или что она вообще хочет узнать? Он не может ей рассказать ничего из этого, придется врать. Зато он узнал многое. Вот и вся причина ее вчерашнего адского приступа. Это действие приведет к явному изменению той ситуации, о которой она говорит, а значит и изменит предстоящие события. А как там гласит проклятие? Попытаешься изменить будущее, и это станет для тебя катастрофой, по сути, сыграешь в злую шутку с судьбой, и она тупо отберёт твою жизнь за попытку ее переиграть. Вчерашняя ситуация была отличным предупреждением, очень показательным. Вот что с ней будет, если изменится ещё хоть что-то. Она просто не выживет.       — Ничего, все хорошо. Просто стало интересно, с чего это была такая резкость, — Вишня внимательно следит за действиями подруги, не успевая заметить, как она съела все сэндвичи, что лежали в холодильнике. Странно. Такая голодная? — ты голодная что ли? Впервые вижу, чтобы ты так много ела.       — Я и сама в шоке. Я как-то странно чувствую себя после вчерашнего. Мне хочется очень много есть и мутит, а ещё такое ощущение, будто бы я — это не я. Словно не мое тело. Не знаю, забей, — Сара отходит от холодильника, расстроенно садясь на подоконник. Она осматривает свои руки, замечая надетую ей на одно из запястий красную нить с маленькой подвеской, — что это?       — Аарон тебе вчера надел, пока ты в отключке была. Сара, ты не должна сдаваться. Это неправильно. Я знаю, тебе больно и страшно, но если ты сдашься, то лучше не станет. Просто поверь мне, — ягодный снимает ее с подоконника, крепко обнимая, — мы рядом. Я, Аарон, Майкл, Стефани. Мы не позволим случиться тому, о чем ты думаешь.       О’Нил благодарно улыбается, оставляя лёгкий поцелуй на щеке друга, а потом ласково, очень мягко и тихо произносит:       — Я умру, Ви. Я видела это, пока была в отключке. Я видела свою могилу, и пусть там не было видно моего имени, но все указывало на то, что это я. Цветы… Только Майкл знает, что я люблю незабудки и маргаритки. Они были на могилке. Я не сдамся, но бороться точно больше не стану, — по ее щеке скатывается большая слезинка, попадая ягодному прямо на открытую часть шеи. Он крепко вжимает ее в себя, ощущая, как она напряглась, подобно натянутой струне, — только не говори об этом Аарону. Он не должен знать. Хорошо?       — Там на стуле лежит одежда, Стефани оставила специально для тебя. Ванную найдешь сама, в полочке лежит нераспакованная щётка. Переодевайся и поедем в больницу, и сопли на кулак натяни. Ещё раз услышу такое — сразу же скажу об этом Хиллу. Он тебя точно по головке не погладит, — Вишня подталкивает подругу в сторону дверного проема и дожидается, пока она скроется в двери, ведущей в спальню.       Он смотрит на экран телефона. Ни одного звонка или сообщения от Аарона. С ним вообще там хорошо все? Эти двое скоро сведут его с ума. То одна начинает втирать ему, что видела свою могилу и больше не собирается бороться за жизнь, то второй сваливает в квартиру к киллеру и нихуя не пишет. У него не стальные нервы. Ещё и Бурый игнорирует. Уснул, наверное. И кто теперь следит за безопасностью Хилла? Ладно, отвезет Сару и сам поедет туда. Все равно никто и ничего не сделает лучше, чем он сам.       Через час они оказываются в больнице, предварительно закупившись фруктами и чаем с бергамотом. Майкл его просто обожает. Так было сказано Вишне, и он не воспротивился. Наверняка, О’Нил знает его как никто другой. Всё-таки они знакомы практически всю жизнь, да ещё и состояли в отношениях. Он, конечно, до сих пор не понимает, почему они расстались, потому что будь бы он на месте Тёрнера, то ни за что бы не отпустил от себя такую девушку, как она. Но это их тайна, и они имеют право хранить молчание.       — Как ты думаешь, он захочет со мной говорить? Мы всё-таки поссорились перед этим всем, — Сара стоит перед дверью в палату друга и пытливо смотрит на ягодного, явно волнуясь.       — Ты спасла ему жизнь. Он тебя ещё отблагодарить должен, — Вишня сам открывает дверь, понимая, что девушка решится на это сама ещё не скоро.       Палата встречает их белоснежными стенами, неприятным медицинским запахом и полуголым Тёрнером, расплывшемся в широкой и радостной улыбке, как только заметил вошедших. Он сидит на своей кровати, упираясь спиной в две большие подушки. Рядом стоит небольшой столик с подносом, видимо, недавно был завтрак или обед. Скорее обед. Сейчас всё-таки уже почти четыре часа дня. В одной его руке телефон, а в ухе — наушник. Он выглядит отдохнувшим и свежим, и лишь небольшая аккуратная повязка на бедре и капельница в другой руке говорят о том, что вчера с ним что-то произошло. Вот везунчик, отдыхает тут себе спокойно.       — Рад вас видеть, обоих, — уточняет рыжеволосый, когда видит чуть стушевавшуюся О’Нил, — где Хилла потеряли? Это ж по его вине у меня теперь нет доступа к автомату со вкусностями.       Майкл ухмыляется, вспоминая рассказ медсестры об очень неуравновешенном молодом человеке той самой блондинки, что попросила ему передать слова прощения и отдала ему свою кровь.       Вишня вопросительно смотрит на друзей, очень желая узнать эту забавную историю.       — Аарон разбил его несколькими ударами ногой, потому что он не выдавал шоколадку. Просто перенервничал, — Сара неуверенно подходит ближе к спальному месту Майкла, боясь сделать любое лишнее движение. Все ещё ощущает себя виноватой перед ним.       — Сара, я не держу на тебя зла. И, вообще, спасибо. Если бы не твоя кровь, возможно, мы бы не говорили сейчас, поэтому иди обниматься, малышка, — свободная от капельницы рука притягивает блондинку к себе, и она заваливается на его грудь, крепко прижимаясь к ней.       Теплый, родной, приятный на ощупь. Ее любимый рыжик. Живой. Говорит, дышит и даже улыбается. Ей больше сейчас ничего не надо. О’Нил утыкается носом в его обнаженную грудь, готовая расплакаться в любую секунду. Он мог вчера умереть. Ее руки начинают судорожно трогать сильные плечи, убеждаясь в его целостности и хоть какой-то сохранности. На глаза всё-таки накатываются слезы, предательски скапывая на торс парня. Он недовольно приподнимает ее подбородок рукой и стирает слезы пальцами, улыбаясь.       — Прости меня… Я была эгоистичной тварью, причинила тебе очень много боли и страданий. Заставила тебя почувствовать все это. Я бываю очень жестока, сама того не осознавая, — ей на губы ложится указательный палец, не позволяя говорить что-то дальше. Хватит. Он ее простил.       Да, больно и до сих пор все внутри болит при каждом упоминании Аарона в одном предложении с Сарой, но что он может с этим поделать? Не заставит же он ее любить себя как и прежде? Нет, конечно. Это глупо. И страдать от неразделённой любви тоже глупо. Ему придется свыкнуться с тем, что она больше не его милашка О’Нил, которая встречает его с каждой тренировки по футболу и приходит на выходные к нему домой, начиная наводить порядок во всем доме. Не его девушка, но его друг. И этого не отнять. Никогда. Он просто погорячился, когда говорил, что с их дружбой все кончено. Они никогда не смогут друг друга отпустить слишком далеко. Их очень многое связывает. По сути, они та же версия Вишни и Аарона, но в другом виде. У них такая же крепкая дружба, но с особой историей. Зато будет что вспомнить в старости.       — Ты мой маленький герой, О’Нил. Я теперь обязан тебе жизнью, — Тёрнер слегка касается ее губ своими, оставляя мягкий и дружеский поцелуй.       — Перестань, ничем ты мне не обязан. Ты должен лежать и отдыхать, а ещё кушать фрукты и пить свой любимый чай, — Сара смотрит по сторонам, не обнаруживая Вишни в палате. Видимо, не выдержал их телячьих нежностей и свалил в коридор, но пакет оставил на стуле.       Она встаёт с мягкого матраса, наклоняется и берет пакет в руки, но не успевает его протянуть другу. Ее тело пробирает на дрожь, внутри появляется дикая слабость, а потом происходит что-то очень необъяснимое. Блондинка ощущает, как ее шею сжимают плотным кольцом, и ей становится нечем дышать. Сара просто задыхается, а невидимые руки продолжают нажимать на шею, чуть ли не ломая ее. Секунда, и она окончательно теряет сознание, успевая лишь услышать громкий крик Майкла, зовущего Вишню.       Удар. Кровь. Удар. Ещё кровь. Ещё удары и много крови. Два мужских силуэта ненавистно осыпают друг друга сильными ударами, не жалея и не скупясь на мощь. Безжалостные, громадной силы и четкие удары. Картинка становится чище, начинает обретать свои очертания, и Сара ужасается от одного лишь вида тех людей, что дерутся. Два высоких и крепких мужчины, и оба ей знакомы. Однако одного она ненавидит всем своим сердцем, и это Эрик, а второго любит больше, чем может выразить это. Аарон. Оба уже чуть подбиты. Непонятно, где кровь одного, а где другого. Непонятно и кто наносит удары, все происходит слишком быстро. Какая-то суматоха, какие-то громкие крики и звуки падающих предметов. Звон бьющегося стекла, что-то у кого-то трескается под ногами, кто-то падает в сторону шкафа с обувью и быстро встаёт, продолжая наносить очередную серию сильных ударов. Так несколько минут. Непонятная катавасия, состоящая лишь из ударов и мелькающих Аарона и Эрика, быстро перемещающихся по всей территории комнаты. Судя по всему, все действия происходят в квартире у Шмидта. Удары становятся всё реже, и к стене оказывается прижат один из мужчин.       Саре страшно смотреть, кто именно тот, что вжимается в стену с бешеной силой, практически не имея никакого шанса к сопротивлению. Трусливый взгляд, и сердце сжимается, полностью разбиваясь на маленькие частички. Эрик тупо душит Аарона, и ее любимый не имеет ни единого шанса противиться. Он слишком вымотан и слишком слаб. Пытается, но любое движение лишь ухудшает его положение, заставляя судорожно хватать воздух ртом все чаще и чаще, пока тело полностью не ослабевает и не скатывается по стене. Эрик довольно ухмыляется, брезгливо обтирает руки об штаны и садится на тумбочку, с восхищением наблюдая за бездыханным телом Хилла на полу своей квартиры. Мусор, разбитые стекла, упавшие вещи, земля из цветочных горшков, и тряпичный главарь драконов во всей этой картине.       Сара открывает глаза. Она чувствует, что лежит на чем-то мягком. Осматривается. Это кровать Тёрнера. Он сидит рядом, а Вишня — с другой стороны. Оба облегчённо улыбаются, когда видят ее осознанный взгляд. Аарон… Он там, а она тут. Вишня тоже тут. Как он посмел оставить там своего друга одного? Как вообще его туда отпустил одного? Черт бы их обоих побрал. О’Нил отталкивает ягодного чуть в бок и быстро вскакивает с мягкой постели, выбегая из палаты. Вишневый выходит за ней. Он ловит ее уже у выхода, крепко хватая за руку.       — Что ты творишь, принцесса? Что случилось? Что ты снова там увидела? — он засыпает ее вопросами, но у нее нет времени. Ей нужно оказаться в квартире Шмидта до тех пор, когда он начнет душить ее любимого человека. Она не должна ему позволить этого сделать.       — Ничего, мне просто нужно побыть одной. Пожалуйста, иди к Майклу и попрощайся с ним вместо меня, хорошо? — О’Нил принимает спокойный вид, нежно обнимает Вишню за шею и оставляет мягкий поцелуй на щеке.       — Врешь, вижу по глазам, — дракон не унимается, но Сара решительно отходит на несколько шагов назад.       — Не вру, иди к Майклу. Я хочу все обдумать. Мне снова приснилась эта могила…       — Ладно.       Он был бы настоящим дураком, если бы так просто поверил ей, но раз она желает этого, то пожалуйста. Он отступит, но лишь на несколько минут. Сделает вид, что вернётся к Тёрнеру, но потом поедет к Шмидту. Причем, Вишня абсолютно уверен, что туда направляется и блондинка. Уж очень испуганный у нее был взгляд. Не похожа она была на человека, что хочет что-то обдумать. Предпринять — да, но уж точно не думать.       О’Нил ловит какую-то машину и просит отвезти ее к своему дому. В ее глазах так и стоит эта ужасающая картина: Аарон в куче мусора, его бездыханное тело и зловеще-довольный взгляд Шмидта, упивающегося собственным превосходством. Зачем? Зачем Хилл вообще туда поехал? Что он хотел сделать? Решил убить того, кто точит на него зуб и придумывает коварные планы по его убийству? Совсем идиот? Она его точно прибьет сегодня. Если ещё и живым найдет. Телефон начинает дребезжать от пришедшего на него сообщения. Дрожащие пальцы открывают смс, а глаза быстро читают текст:       Неизвестно: Какая ловушка сравнится с капканом любви? Или, быть может, любовь — это и есть ловушка? Что ты скажешь теперь, О’Нил? Твой любимый так отчаянно хотел со мной договориться и выяснить у меня имя заказчика, что нарвался на драку. Только вот оказался слишком слаб. Бедненький, валяется тут без сознания. Зато у тебя появился второй шанс. Если не приедешь в течение двадцати минут, то можешь с ним попрощаться.       Блондинка сильно сжимает кулачки, а потом зажмуривает глаза. Ей непонятно сейчас одно: почему он не убил Аарона сразу же? Не в его стиле убивать так открыто? Или есть ещё какие-то условия сделки, которые она не знает? В любом случае, девушка уже практически возле места назначения и скоро все выяснит самостоятельно.       Сара: Я скоро буду. Только попробуй его тронуть.       Эти десять минут поездки были самыми длительными в ее жизни. За это время она успела сто раз представить, как Эрик убивает Аарона, ни о чем не жалея и не думая. Ему ведь нельзя доверять. Или как Аарон приходит в сознание и пытается в очередной раз нанести Шмидту какие-нибудь увечья, что приводит к его кончине, ибо он слишком слаб. Но нет. Она не допустит этого. Он будет жить любым способом. Пусть ей придется погибнуть, но она не позволит умереть ему. Не простит себе этого.       Вот и дом. О’Нил быстро бежит, проходя сквозь подъездные двери, быстро пробегая несколько этажей. Она забегает и к себе, забирая свой электрошокер. Вдруг пригодится. Поднимается на ещё один этаж выше, засовывая своего электрического друга под резинку штанов и прикрывая вязаным свитером. Нажимает на звонок. Минута кажется целой вечностью, и всё-таки дверь открывается. Эрик грубо тянет ее в квартиру, отталкивая в сторону разбитого зеркала. Сара ужасается, когда видит тряпичное тело любимого на полу, а вокруг весь этот мусор. Она и не думала, что в живую это выглядит в сотни раз хуже, чем в ее чертовом видении. Подбитое лицо, разбитые костяшки, кровь на одежде. Ее сердце готово выпрыгнуть прямо сейчас, а руки согласны найти какой-нибудь пистолет и застрелить Эрика. Безжалостно.       — Как тебе зрелище? Правда, он очень милый, когда такой беспомощный. Честно, думал он меня убьет. Мужик явно был не в себе, — Шмидт ухмыляется, показывая всем своим видом превосходство.       Блондинка наклоняется и садится на пол, совершенно не обращая внимания на весь тот мусор, что вокруг любимого. Она берет его руку и крепко сжимает, проверяя наличие пульса. Живой.       — Что ты хочешь?       Ей не нужны все эти разговоры. Пусть диктует свои условия, и если от них будет зависеть жизнь Аарона, то она согласна их выполнить. Ее руки осторожно проходятся по груди любимого, оглаживая пальчиками каждый миллиметр. Хилл медленно открывает глаза, начиная откашливаться. Когда он замечает Сару рядом с собой, то громко рычит. Ее не должно было быть здесь. Он сам должен был все решить. Это плохо.       — Маленькая, ну зачем ты пришла? — хрипит он, крепко беря ее руку в свою и присаживаясь. На большее просто нет сил. Все тело слишком устало и гудит. Хочется в душ, есть и спать, а не вот это все. Энергии нет, и подкрепиться нечем.       — Вы такие милые, — Шмидт разражается омерзительным смехом, вытаскивая из-за спины пистолет. Он прокручивает его в руках, направляя то на Сару, то на Аарона, — я даю тебе второй шанс, О’Нил, но тебе придется сделать выбор.       — Не играй с ней в эти игры. Мы оба прекрасно понимаем, что ты меня сейчас не убьешь. Киллеры так не делают, — Аарон кое-как встаёт, опираясь о стену и при помощи возлюбленной. Он не позволит этому придурку с ней играться. Она не игрушка, — вы не убиваете в своих домах. Вы делаете это на открытом воздухе, либо в любом другом месте, но не у себя дома.Типа неприкосновенность личного пространства.       Шмидт игриво вскидывает обе брови вверх, словно воспринимает эти слова как провокацию. Не сможет? Не станет? Да ему плевать на эту квартиру. Он ее снимает. Она даже не принадлежит ему. Блондин обходит парочку с другой стороны, подходя ближе к выходу. Он все ещё держит пистолет в одной из рук, заставляя Аарона закрывать Сару собой, как щитом.       — Эрик, я согласна. На любое условие. Пожалуйста, только не надо его убивать. Ты же говорил, что я могу выбрать. Я выбираю его.       О’Нил выходит из-за своего мужчины, делая несколько шагов в сторону. Она умоляюще смотрит на каменное выражение лица Шмидта, сосредоточенного на Аароне. Но все бесполезно. Он уже думает совсем о другом.       — Я передумал, Сара. Он сделал выбор за тебя.       Все происходит как в замедленной съёмке. Сара чувствует каким-то сенсорным восприятием или ещё чем-то, что сейчас произойдет выстрел. Она замечает, как пальцы Эрика нажимают на курок, и пуля бесшумно вылетает из дула, собираясь угодить прямо в Аарона. Нет, точно не сегодня. Ещё не его время. Зато ей так будет проще. Какая разница когда умирать? Все равно умрет. О’Нил кидается на грудь чуть заторможенного от драки Хилла и закрывает его собой. Пуля пронзает женское тело, застревая в мягких тканях где-то, в области груди, чуть выше сердца.       Шмидт быстро сбегает из квартиры по пожарной лестнице. Аарон успевает сообразить, что произошло лишь тогда, когда Сара чуть вскрикивает от боли, а ее тело начинает обмякать в его руках. Он ловит ее, не позволяя свалиться на землю. Черт, что он наделал? Зачем она это сделала?       — Сара, не смей засыпать, — Хилл сильно ударяет ее рукой по лицу, чтобы она не уснула. Ей нельзя. Она не должна. Черт, как он позволил ей так сделать?       — Больно, все горит…       — Черт, О’Нил, зачем? Дура!       Красноватые следы от крови постепенно распространяются во всему бежевому свитеру, и девушка всё-таки теряет сознание, проваливаясь в темноту. Все, что она видит в последнюю секунду — лицо Аарона с глазами, полными боли, а потом слышит голос Вишни.       Проходит буквально несколько минут, и Сара ощущает, как ей становится не по себе. Какая-то странная сила появляется во всем ее теле. Место, куда залетела пуля, начинает пощипывать, сильно гореть, а пуля внутри двигаться. Каким-то мистическим образом, она чувствует, как сталь внутри движется слишком быстро, разрезая ее мягкие ткани на части, обжигая все подряд. А потом словно взрывается на миллиарды маленьких осколков, и Сара больше не ощущает ее внутри. Нет и боли. Словно нет и раны. Словно все зажило, затянулось, исчезло.       И какой-то голос внутри эхом произносит одну и ту же фразу в момент, когда она проваливается в очередное видение:       — Ещё не время! Ещё не время. Ещё не всё. Это ещё не конец. Все только начинается.