Отпечатки сновидений

      Аарон перебирает одну бумажку за другой, пытаясь выискать хоть в одной из них что-то подобное тому, что он видел сегодня в том странном подвале. Пока ничего, однако внутри есть такое впечатление, будто бы он уже точно когда-то сталкивался со всеми этими странными названиями. Может, он это от дракона и слышал, но не придал никакого значения?       — Ты сильно расстроился. Этот Генрих тебе дорог?       Сара крутится в кресле Аарона, пока он что-то внимательно изучает в своих бумагах на столе, закуривая очередную папиросу. Уже пятая за последние полчаса. Блондинка не помнит, как они оказались в казино, а потом и в кабинете его хозяина. Все, что ее сейчас волнует — это его внешний вид. Он расстроен. Причем очень сильно, словно этот Скотт не просто член его группировки, а какая-то важная и значимая фигура. Вроде Вишни или Майкла, как Бурый. Но почему О’Нил тогда его ни разу не видела?       — Да, я познакомился с ним, когда ему было пятнадцать. Все вышло совершенно случайно, — Аарон садится на край стола, поднимая голову вверх и ностальгируя. Сара ставит ладошки ему не колени, пытаясь вложить в свое прикосновение максимум поддержки и нежности, — мне было двадцать пять. Я тогда поссорился с бывшей женой, ушел немного прогуляться и чисто случайно наткнулся на парня, что отчаянно пытался защитить девушку от двух громил. Естественно, дела у него были плохи, и я не мог упустить шанса ему помочь. Вдвоем мы хорошенько накостыляли ребятам, и они отпусти его, как потом выяснилось, сестру. Слово за слово, мы познакомились. И он мне как-то понравился. Я увидел в нем силу, храбрость, мощь. Что-то такое, что всегда привлекало меня в людях. Ну, и предложил ему вступить в наши ряды. Мы приняли его с распростёртыми объятиями, помогли с квартирой. Оказалось, что их семья обанкротилась, и эти парни пытались забрать долг при помощи его сестры. В общем, мы с Ви сделали очень многое для него, а оно вон как вышло. Знаешь, от кого угодно мог ожидать, но уж точно не от него. Парнишка мне как сын был, наверное. Или хотя бы как младший брат.       О’Нил подкатывается на кресле чуть ближе и перемещает руки на талию мужчины, ощутимо сдавливая его ребра не больно, а нежно. Он и так подавлен из-за ее состояния, а тут ещё и такой близкий сердцу человек его предал.       — Предательство всегда происходит со стороны тех, от кого мы ожидаем это меньше всего. Я знаю, тебе не станет легче, если я скажу, что все образуется, поэтому давай я тебя просто поцелую, — она встаёт, располагаясь меж его ног, плавно перемещая руки на шею и крепко обхватывая ее. Накрывает губы нежным поцелуем, игриво скользя языком в рот мужчины, начиная играться с ним и получая ответную реакцию.       — Интересно выходит, однако, — Аарон отрывается от губ любимой, медленно протягивая каждое слово, — почему судьба столкнула именно нас с тобой?       — То есть? Ты чем-то недоволен?       Девушка недовольно фыркает, прикусывая его мочку уха несильно, но довольно ощутимо. Он морщится, смеясь. Недоволен? Глупышка. Он не это имел ввиду, когда задавался этим вопросом.       — Как я могу быть недоволен? У меня необыкновенная во всех значениях этого слова дама сердца, но я не об этом, — Хилл томно выдыхает ей в губы, а руками поддевает майку, приподнимая чуть вверх, щекоча бока, — мы как два сосуда. Я был практически полностью заполнен болью до твоего появления в моей жизни, а ты была полна радости и счастья. Мы столкнулись, и жидкости перемешались. Теперь мы оба разделяем свою боль друг с другом, и пусть это все звучит пессимистично, но я ощущаю всем своим сердцем, что у нас есть будущее. Надо только в него поверить.       Блондинка счастливо улыбается, прищелкивая зубами возле носа мужчины, изображая попытку его откусить. Ее руки поддевают края водолазки главаря драконов и настойчиво тянут вверх, оголяя излюбленный торс. Пальцы мгновенно скользят к кубикам пресса, ласково очерчивая каждый. Как же ей нравится его раздевать.       — Ты веришь в нас? — пальцы прекращают свои шаловливые действия, сильно протыкая кожу мужчины своими длинными ноготками.       — Верю, — он улыбается, подмигивая ей, — может, ты перестанешь втыкать свои коготочки в мой пресс?       — А?       Сара опускает взгляд на руки, стыдливо закрывая глаза и мгновенно убирая руки от живота возлюбленного. Она опускается губами к восьми глубоким лункам, оставленным своими ногтями, и очень аккуратно целует каждую, слегка проходясь языком по ним, извиняясь. Ожидаемый металлический привкус не появляется в ее рту, и девушка расстроенно отстраняется. О’Нил думала, что ее пропажа вкуса была лишь минутным помутнением, но ничего не происходит и сейчас. Бокал с янтарной жидкостью маячит перед ее глазами чуть поодаль от Аарона, и блондинка жадно хватает его, выпивая содержимое. Ничего. Тоже ничего, хотя она отчётливо помнит, каким должен быть вкус виски. Особенно виски в кабинете Хилла, он дорогой, от того и имеет слишком яркий вкус.       — Ты чего, маленькая? Что со взглядом? Почему прекратила поцелуи? Мне нравилось, — главарь драконов поворачивает девушку к себе спиной, вдыхает аромат ее волос, запуская пальцы в пшеничные пряди. Мягкие. Он бережно разделяет волосы на три части и начинает заплетать косичку, удивляя девушку таким действием. Ему нравится, когда ее волосы собраны. Он так может любоваться ее лицом во всей красе.       — Просто я совсем не чувствую вкуса еды и даже виски. Это так ужасно…       Грустный голос любимой расстраивает Аарона. Очередная побочная фигня от проклятия, не дающая ей никакого наслаждения.       — Не чувствуешь? И как давно? — мужчина заканчивает плетение косы, разворачивая ее обратно.       — После сегодняшнего приступа в квартире Майкла. Он куда-то резко исчез и все. Так странно… Есть и не ощущать вкуса, словно я вату жую, — Сара опускает водолазку любимого вниз, утыкаясь лбом в его грудь.       Он ничего не отвечает. Что он может ей сказать? Все будет хорошо или все образумится? Ты не умрёшь? Нет. Аарон не может ей этого сказать. Совсем не может. Мужчина просто прижимает ее к себе как можно крепче, ощущая, как ее руки гладят его спину. Нельзя обещать того, что не можешь сделать. А пообещать ей то, что она не умрет, он не может. Теперь не может. Все признаки на лицо. Все как и говорил Вишня. Постепенная потеря всех жизненных функций.       — Мне пора ехать к Генриху. Ты со мной не поедешь, поэтому можешь остаться либо в казино и немного развлечься, либо поехать домой, — Хилл неохотно отстраняет любимую от себя и встаёт со стола, загружая в карман пачку сигарет.       — Ты поедешь один?       — С Бурым, — уточняет мужчина, чтобы девушка не успела представить в своей голове то, как он мучается или с ним что-то происходит из-за того, что он один. Он ее знает, она может, — только не тревожь Ви, у него сегодня свидание.       Свидание? Что-то очень страшное появляется в груди у блондинки, и она тревожно сжимает пальчиками пустой бокал, случайно скидывая его со стола. Это то самое свидание, после которого в него угодит пуля Эрика? Не тревожить его? Да она просто обязана его предупредить. Это ее главная миссия на сегодня. Она не может позволить Вишне испытать боль. Тем более, когда в его жизни появилась девушка, о которой он уже успел поведать Саре несколько раз, и она заставила пригласить его ее на свидание. Надо же когда-то наладить свою личную жизнь, и раз он сам никак не мог решиться, то она это сделала за него, отправив девушке с его телефона сообщение, что содержало текст приглашения на свидание с открытой датой. Вишня, конечно, долго потом на нее обижался, боясь, что его подружка откажется, но вся обида исчезла, когда заветное имя высветилось на экране, а снизу ответ-согласие и следом вопрос о дате.       — Аарон, дай мне его номер, — Сара берет телефон мужчины в свои руки, пытаясь самостоятельно найти номер вишнёвого друга, но ее останавливает пароль и рука любимого, недовольно накрывшая экран смартфона.       — Зачем?       — Свидание, понимаешь? Сегодня Эрик попытается его застрелить. Я должна ему позвонить и предупредить.       Требовательный взгляд голубых глаз умоляюще смотрит на любимого, и он быстро чиркает на листке номер, целует ее в губы сладко и очень ласково.       — Звони, только не наделай глупостей. Я убежал. Вызовешь себе такси, хорошо? Или попроси кого-нибудь из драконов тебя отвезти. Они знают, что ты моя девушка, поэтому не откажут. — Аарон оставляет ее одну в своем кабинете, быстро исчезая в коридоре.       У него не менее важное дело, а с предупреждением Ви о грозящей опасности блондинка справится и сама. И до дома спокойно доедет на такси или вообще проведет всю ночь так, как хочется лишь ей одной. Он позволяет ей снять с себя стресс любым способом. Даже при помощи азартных игр в его казино или испития алкоголя. Здесь она под пристальным присмотром. Если что-то пойдет не так, то ему обязательно сообщат.       Сара крепко сминает в руке листик, раздумывая несколько секунд, а потом быстро набирает в телефоне номер. Первые несколько цифр оказываются введены в поле набора, и Сара видит, как смартфон оповещает о том, что у нее уже есть номер. Забыла, что записывала и звонила ему из-за ремонта? Вылетело из головы? Или очередное подтверждение потери ее рассудка? Звонит. Гудки. Слишком долго. Звонок обрывается. Ещё одна попытка. Снова гудки, и раздраженный голос ягодного слышится на той стороне телефонного провода.       — Если это не что-то смертельно важное, то я тебя убью. Я ооочень занят, — голос Вишни оказывается неровным, а позади слышатся тихие женские протесты вперемешку со стонами.Упс, она позвонила ему в очень неудобное время.       — Мне срочно надо тебе кое-что сообщить. Прости, что отвлекаю, — О’Нил судорожно произносит каждое слово, мысленно ругая себя за такой опрометчивый поступок. Могла ведь послать смс. Смысл звонить? Опять тупит? Или извилины постепенно отказываются соображать и логически мыслить.       — Валяй, принцесса, но немного быстрее. У меня тут очень ответственное дело, — если бы Сара сейчас видела то, в каком он положении находится, то точно бы поторопилась.       — Помнишь говорила тебе о том, что Эрик тебя должен подстрелить? Это должно быть сегодня ночью. Не сбегай со свидания, останься со своей девушкой. У меня все. Надеюсь, ты примешь правильное решение. Просто послушай меня. Извини, что прервала вас.       Она отключает звонок, раздражённо ударяя себя ладонью по лбу. И зачем ей только приспичило ему позвонить? Зачем просила номер, если он и так был в ее контактах? Что за странные и необдуманные решения? Почему ей кажется, что она ничего уже не соображает? Ещё и ощущает себя полной идиоткой. Моральное расслабление, полученное сегодня днём, оказывается в миг в мусорном ведре. Снова голова заполняется различными угнетающими мыслями, что так сильно давят, будто бы ей по мозгам бьют молотком или кувалдой. Надо отвлечься. Аарон разрешил ей остаться в казино. Может, ей лучше во что-нибудь поиграть? Зато хоть так спать не будет, и видения мучить не станут. Наверное.       Блондинка покидает кабинет, проходя в игровой зал. Окидывает его изучающим взглядом, примечая для себя все виды игр, которые тут имеются. Останавливается на покере. Подходит к одному из круглых столов, занимая свободное место. В таком виде Сара не особо похожа на всех тех девиц, что сидят за столами и играют в эту азартную игру, поэтому все взгляды устремляются на нее. Плевать. Она вытаскивает из кармана сто долларов и отдает крупье, но тот лишь недовольно и с каким-то сожалением ухмыляется, даже не принимая денег. Мало?       — Девушка, минимальная ставка — пятьсот долларов, — он поправляет белоснежные перчатки, бросая на нее мимолётный взгляд свысока. Как непривычно, когда так смотрят.       — Есть столы, где можно сыграть не крупно? — О’Нил расстроенно опускает глаза вниз, разочаровываясь. Даже здесь ей не дают адекватно расслабиться, требуя большего. Вечно какие-то требования. Где свобода?       — Нет, минимальная ставка действует на всех столах. Если нет средств, то я попрошу вас освободить место и предоставить его другим игрокам. У вас три минуты, дальше я буду звать охрану, — крупье отворачивается, принимая ставки от других игроков.       Ну и ладно, не так уж сильно и хотелось. Просто попьет коктейли, вкуса которых не чувствует и посмотрит за тем, как люди отдают свои деньги за просто так, получая необыкновенный азарт от игры, что никогда не воспринимался ей всерьез. Так проходит почти три часа. Сара просто сидит за барной стойкой и попивает один и тот же коктейль все это время, наблюдая за сменяющимися людьми. Ей становится скучно. Аарон не звонит, Вишня ничего не говорит. Она ощущает себя как никогда одинокой. Складывается ощущение, будто бы внутри все пусто и болит. Хотя на самом деле так оно и есть. Все воротит, мутит и не останавливается ни на секунду, лишь наращивая всевозможные темпы той боли, которую она испытывает. К горлу вновь подступает знакомое чувство тошноты, и О’Нил убегает в сторону туалетов. Кабинка быстро оказывается открытой, и блондинка складывается перед унитазом, уже обыденно повторяя знакомые действия. Никаких изменений. Все те же кровяные сгустки с прочей ерундой. Смывает, перемещаясь к зеркалам. Медленно промывает рот холодной водой, резко ощущая на своей шее чье-то теплое дыхание. Смотрит в зеркало, совершенно не понимая, что за человек перед ней. И что за наглость?       — Плохо? Мутит? Хочешь, чтобы стало легче?       Мужчина в синем костюме отходит на несколько шагов назад, улыбаясь добродушно блондинке. Заманчивое предложение избавиться от всех мучений, и Сара ведь прекрасно понимает, каким способом он предлагает ей получить желанную лёгкость. Наркотики.       — Думаю, меня они не спасут, — в глазах мутнеет, а голова начинает гудеть, словно внутри что-то щелкнуло и теперь требует совершенно другого решения. Сара несколько секунд молчит, пытаясь сообразить, что пошло не так, и почему ей теперь так отчаянно хочется согласиться, но не успевает ничего сделать, как голос самостоятельно выдает согласие, — хотя давай и посильнее.       — Держи, — шатен протягивает ей разноцветную капсулу, и девушка кладет ее на ладонь, рассматривая. Такая смешная, похожа на детские витаминки, что она с удовольствием утаскивала из аптечки и пила тайком, — положи под язык. Пара минут, и тебе станет очень хорошо.       Наркодилер даёт последние указания и исчезает также незаметно, как и вошёл. О’Нил не понимает, что с ней сейчас не так, и почему она все это делает. Просто организм требует. Она берет капсулу в рот, кладет под язык и ощущает, как она медленно растворяется, распространяя по ротовой полости какое-то непонятное чувство вязкости, онемения и чего-то необъяснимого. То ли у порошка нет вкуса, то ли она его просто не чувствует, но это ее сейчас волнует меньше всего. Блондинка покидает уборную и проходит обратно в зал, усаживаясь на один из мягких диванчиков. Мужчина оказывается прав. Наркотик ударяет в голову через пару минут, вызывая у девушки чувство ностальгии и грусти, вперемешку с радостью и чувством эйфории. Целая буря эмоций сейчас происходит в ее голове, доставляя ей неимоверное удовольствие. Прекрасное расслабление, и почему Сара не знала об этом способе раньше? В голове возникают различные образы и картинки из прошлого, сменяясь друг за другом, доставляя массу приятных впечатлений и веселья, пока одна из них не ударяет больно в самое сердце.       — Отпустите! Я не буду с вами спать! — блондинка судорожно бьёт двух незнакомых ей парней то руками, то ногами, пока они пытаются вытащить ее из ночного клуба и засадить в свою машину.       — Пила за наш счёт? — спрашивает один из них, потирая переносицу рукой, на которой красуется необычная татуировка в виде паука, раскинувшего свою паутину вдоль пальцев.       — Пила, — подтверждает второй, сильно толкая ее в машину. Более крупный. Без единого волоска на своей лысой голове и с огромной татуировкой на всем лице. Чёрно-белое изображение оказывается черепом.       — Ой, что-то мне не хорошо…       Сару вдруг начинает тошнить, а все тело содрогается в конвульсиях. Оба мужчины пугаются ее такой реакции на алкоголь вперемешку с наркотическими веществами, и вышвыривают обездвиженное и безсознательное тело на обочину дороги перед клубом. Она теряет сознание, ощущая боль во всем теле, но больше всего в области сердца. А дальше все растворяется и появляется новая картинка.       Уже заученная ей наизусть заснеженная местность и снова момент драки — тот самый, в котором Майкл борется с одним из так называемых врагов, то оказываясь сверху, то снизу. Они душат друг друга, пытаются выколоть глаза, а потом соперник Тёрнера достает из заднего кармана пистолет. Буквально мгновение, и он стреляет прямо в коленную чашечку дракона, что громко кричит, но не убивает, а отходит в сторону, выискивая новую жертву, пока Майкл сильно зажимает колено обеими руками и корчится от боли. Обидчик ее друга разворачивается, и Сара прирастает к земле, ощущая, как ноги становятся двумя каменными глыбами, сдвинуть которые просто невозможно. Лысый мужчина с татуировкой-черепом на всем лице, раньше не имеющий никаких черт, кроме этого изображения, становится нормальным человеком, и О’Нил узнает в нем того самого мужчину из клуба. Это он опаивал ее наркотиками с алкоголем, а потом силком пытался затащить в собственную машину и увезти куда-то совместно с другом, чтобы воспользоваться ее беспомощным положением и трахнуть так, как хочется только им. Это он выбросил ее из салона своего автомобиля, когда увидел, как ей стало плохо. Просто выбросил, не оказав никакой помощи и сбежав с места, что можно считать преступлением. Если бы не случайные прохожие, то она бы умерла прямо на обочине той дороги. А теперь он стреляет в ее друга и дерётся против драконов. Но откуда он взялся в Сентфоре? И почему принимает участие во всем этом?       В голове все начинает в буквальном смысле слова крошиться на мельчайшие частицы. О’Нил ощущает, как каждая стволовая клетка мозга разрушается, загораясь огнем и распадаясь на пылинки. Боль, которую ни с чем не сравнить. Такое она испытывала лишь в тот день, когда ее сердце практически отказало. Только теперь болит не мышца, отвечающая за всю деятельность организма, а мозг. Он словно умирает, лишаясь возможности на восстановление. Какие-то части просто отказывают и приходят в негодность. Вспышка белого света, и все плывет перед глазами.       Запах табака проникает сквозь ее ноздри, отравляя. Голова по-прежнему гудит, а внутри происходят какие-то необратимые процессы, видимо, из-за принятия наркотика. Может, ей не стоило принимать его вообще? Она все также сидит на диванчике и вокруг нее никого. Наверное, ее состояние волнует тут только ее саму. Все вертится перед глазами, образы людей расплываются, становятся похожими на бегающие туда сюда тени. Ничего не понятно. Дыхание перехватывает, и блондинка ощущает, как кровь приливает в мозг, и небольшая дорожка скатывается по губам вниз, а во рту возникает что-то необычное, какая-то пузырчатая субстанция, что постепенно вытекает по краям губ, и все теряет свои краски. Больно. Кости ломит, а зрение, кажется, полностью перестало выполнять свою функцию. Голоса слышатся как в тумане, тихим эхом и очень непонятно. Кто-то ее зовет по имени, а потом поднимает на руки, куда-то несёт и все исчезает полностью. Темнота.

***

      Белый свет подобно тому, что описывают все, кто хоть раз оказывался на грани жизни и смерти. Сара медленно открывает глаза, хлопает ресничками, пытаясь проморгаться и понять, где она. В нос ударяет больничный запах, а уши улавливают пищание медицинских приборов. Больница. Глаза постепенно привыкают к свету, и О’Нил имеет возможность осмотреться. Ей больно двигаться. Все тело так же гудит. Она лишь видит, как к руке присоединена капельница, и что она в какой-то очень уютной палате. Тут не просто маленькая кроватка, а целая огромная двуспальная кровать. На стене, что напротив, висит огромная плазма, внизу лежат какие-то диски. Стены не отвратительно белые или зеленоватые, какими их делают в обычных палатах, а бежевые с золотыми узорами. Она не может повернуть головой, поэтому ей удается рассмотреть лишь противоположную стену. Палата явно платная, а значит ее сюда привез кто-то из драконов и уже сообщил все Аарону. Он ее убьет, когда узнает, что она сегодня сделала.       Сара слышит, как дверь открывается, и кто-то заходит слишком медленно, садится на край кровати и берет ее за руку, ласково поглаживая большим пальцем по запястью. Она не знает, кто это, но знакомый аромат заставляет поежиться от стыда. Аарон. И он молчит. А его молчание хуже всего. Хуже любой пытки. Только не его молчание. Оно убивает. Ломает. Осуждает. Хотя она и так была не права. Понимает, но его молчаливое пребывание давит на нее, заставляя ощущать себя виноватой ещё больше, чем оно есть на самом деле.       — Зачем? — тихо бросает Хилл, видя все ее состояние. Она и так на грани и может умереть в любую секунду, так ещё и зачем-то принимает сильнодействующий наркотик, вгоняя себя в это состояние. Дура. И зачем? Кто надоумил? И кто так просто ей его вручил в его казино?       — Оно само как-то вышло. Я не знаю, — голос надрывист, а в горле все пересохло. Болит. Жжет.       Главарь драконов наливает в стакан немного воды и осторожно поит ее, оказываясь нависшим над ее головой своей. Теперь она может на него посмотреть. Убитый. Круги под глазами. Уставший. Не спал, наверное, всю ночь. И снова из-за нее. Снова она доставляет ему боль. Сердце обливается кровью, когда она видит его таким. У него нездоровый вид. И ему очень больно. Он молча кричит о своей боли.       — Ты слышишь себя, маленькая? Само? Эта худшая отмазка, которую мне приходилось слышать за все свои годы…       Он отходит назад, начиная расхаживать из стороны в сторону и вспоминать, как приехал за ней в казино, обнаружив ее с пеной у рта и кровью из носа на одном из диванчиков. Как она дрожала в его руках, когда он ее нес в свою машину и вез в больницу. Как врачи откачивали ее всю ночь, а он скурил за это время целый блок сигарет. А потом ему разрушили все его надежды окончательно, когда привезли ее в палату, а доктор стал показывать ему какие-то снимки и говорить что-то о ее здоровье. Селезёнка отказала. Окончательно. Она просто сгорела. У нее ее больше нет. Наркотик разрушил и так слишком слабую ткань в ее теле, но и это не все. Мозг. Пятнадцать процентов просто отказало. Отказало. Они больше никогда не восстановятся, а это значит лишь то, что она потеряет свой рассудок гораздо быстрее, чем стоило ожидать. Благо сердце ничего не получило. А сейчас она выглядит овощем. И чего она только добивалась, когда принимала наркотик? Дура… Ему хочется рвать и метать, ломать все, разрушать, но все, что он может делать — смотреть на нее и ощущать, как ей больно. А потом винить себя за то, что оставил ее там одну. Не стоило. Однозначно не стоило так делать.       — Прости меня… Я правда не знаю, что нашло на меня в тот момент. Мне кажется, я схожу с ума. Аарон…       Блондинка хватается за рот рукой, и главарь драконов быстро находит в палате какую-нибудь ёмкость, которой оказывается небольшое ведёрко, подставляя ей. Снова тошнота. Такая же как и прежде. Несколько раз подряд. Он проходит в отдельную ванную комнату, что идёт совместно с палатой, и выливает содержимое ведра в унитаз, смывая, а потом и промывая ёмкость. Скатывается по стене, несколько раз сильно ударяя кулаками по ее поверхности и что-то невнятно бормоча себе под нос. Он ее теряет. Стремительно теряет. И ничего не может сделать. Глаза в миг наполняются слезами, и мужчина быстро утирает лицо локтем, проходя обратно в палату. Аарон осторожно стирает с ее губ остатки всего того, что она сейчас вырвала, замечая улыбку на ее лице.       — Сегодня ты полежишь в больнице, а завтра днём я тебя заберу. Все предписания мне уже дали, — он ложится рядом, укладывая ее голову на свою грудь. Не может отпустить. Не хочет. Ещё не готов. Слишком рано.       — Как разговор с Генрихом? — устало интересуется О’Нил, закрывая глаза. Такой слабой она себя ещё не чувствовала никогда.       — Ничего интересного. Он не знает, кто заказчик. Общался лишь с Эриком. Информировал его о всех наших передвижениях и распорядке дня. С Ви все хорошо, он остался на ночёвку у своей подружки, а утром спокойно уехал.       Руки Аарона любовно гладят девушку по макушке, пропуская сквозь пальцы мягкие пряди, ощущая тепло ее кожи. Его глупая девочка. У него просто нет сил ее отчитывать. Да и понимает он ее отчасти. Ему бы тоже на ее месте хотелось унять боль любым способом. Даже таким. Но все равно не оправдывает ее действий.       — А сколько сейчас времени?       О’Нил чувствует, как Хилл слегка подрагивает, будто бы тихо плачет или смеётся. Она очень осторожно и сквозь боль протягивается рукой к его щеке, кое-как нащупывая ту, гладит, ощущая мокрые дорожки.       — Я умывал лицо в ванной, — отнекивается он, — три часа дня.       — И ты не сомкнул ни одного глаза за это время?       — Я вздремнул немного, пока тебя откачивали. Около часа, — молчание, — Сара, прошу тебя, никогда больше так не делай. Я чуть не умер, когда увидел тебя в том состоянии. Это было ужасно, — Аарон закрывает глаза, часто моргая.       Хватит. Он мужик или кто? Чего слезы пускает? Хотя безумно хочется. Хочется просто лечь и больше вообще ничего не ощущать. Он был бы не против умереть. Это было бы хоть каким-то спасением от всего того, что ему приходится испытывать каждый день.       — Вся моя жизнь ужасна, Аарон. Я даже умереть по-человечески не могу… Меня то спасают, то вытаскивают неизвестные мне силы. Может, мы заплатим Эрику за мою смерть?       Главарь драконов громко выдыхает, молча офигевая с ее просьбы. Он осторожно встаёт и обходит ее, наклоняясь и заглядывая в глаза, ища там здравый смысл. Но его нет. Ее глаза пустые. Боль заполнила их.       — О’Нил, хватит нести эту херню. Ты живёшь до тех пор, пока сама в это веришь. Я, скорее, убью Эрика, чем попрошу его о чем-то. Особенно о такой глупости, — он нежно целует ее в губы, а потом серьезно произносит, вкладывая в каждое слово свою злость, — если я ещё хоть раз услышу от тебя слова о том, что ты хочешь умереть, то считай, что меня больше нет в твоей жизни. Окончательно. Я не для того тебя люблю, чтобы слышать то, как ты хочешь умереть. Я надеюсь, что я тебе важен и ты не станешь рисковать нашими отношениями, пытаясь ещё хоть раз заявить о своем желании умереть.       — Я люблю тебя, — сквозь слезы произносит она, и Аарон ласково стирает капельки пальцами, целуя каждую щеку, — я не хочу тебя терять.       — Вот и молодец, значит ты меня правильно поняла. А теперь отдыхай, доктор сказал, что боль пройдет ближе к вечеру, а с утра будешь уже огурчиком, — он кладет рядом с ней телефон и пульт от телевизора, — я немного посплю дома. Устал.       Сара крепко берет его руку, сплетает их пальцы и подносит к своим губам, оставляя мягкие поцелуи на мужской руке.       — Конечно, тебе надо отдохнуть. Иди, любимый. И помни, что я тебя очень сильно люблю, — они улыбаются друг другу, и мужчина покидает палату, выходя и из больницы.       Когда он доходит до машины, то в его голове резко возникает странное чувство. Последняя фраза Сары кажется ему какой-то странной, словно она прощалась с ним. Как будто бы собирается сейчас что-то сделать. Нет, они ведь договорились. Она не может. Но все равно Аарон ощущает себя слишком странно. Он говорил с ней, но все ее поступки в последнее время какие-то глупые, как будто бы их выполняет не блондинка, а ее пошатнувшийся разум. О’Нил бы в здравом уме никогда не стала бы принимать наркотики, особенно после случая с сердцем. Не стала бы и просить его заплатить Эрику за свою смерть. Это точно не она. Сара сходит с ума. И это теперь ощущается гораздо сильнее, чем раньше. Она уже не понимает, что говорит. И это не просто отчаяние, это ее помутнения. А отказ пятнадцати процентов головного мозга лишь подтверждает его догадки. Началось. А что будет через неделю? Он не сможет смотреть на то, как она медленно умирает у него на глазах, становясь своей тенью и постепенно сгорая.       Он берет в руки телефон и уже хочет набрать сообщение Шмидту, попросив того его прикончить, но пальцы отказываются писать эту жесть. Он не идиот. Как же тогда она будет без него? Мужчина просто заводит машину и начинает медленное движение по городу на пути к дому, пока случайно не засыпает за рулём и не получает сильный удар по своей машине. Подушки безопасности хоть и срабатывают, но голова Аарона все равно безжизненно наклоняется в бок на изголовье водительского сиденья.       С О’Нил в это время происходит то же, что и с Хиллом. Она буквально ощущает, как что-то сильно ее припечатывает к подушке, а голова так же безжизненно склоняется на бок. Аппарат, оповещающий о состоянии биения сердца блондинки, начинает пищать, оповещая об остановке.