***
Просыпаюсь в полдевятого, включаю пару в зуме, отрубаюсь; Влад будит к началу следующей. Разогреваю нам гречку, сидим, пьем кофе. Выходим покурить, Влад замечает мою особенную мрачность. — Что с тобой? Рассказываю. Влад тоже мрачнеет, тянется в карман за второй. — Может, типа, темную ему устроить? Чтоб неповадно было детей пиздить. — Сереж, ты совсем дурак? — Ну тогда пожаловаться в опеку. Заяву написать. — Сереж. — Нужны будут доказательства. Показания матери... — Сережа! — Да что! — Угомонись! — Схуяли угомониться? Мне сложа руки сидеть? Забить просто? — Сереж... — Да блядь, Влад, я не могу просто... не могу смотреть на такое, как подумаю... у меня кулаки сжимаются, у меня внутри горит все... — Я понимаю, Сереж, я тебя очень понимаю. И ты пойми, Сереж. Швыряю окурок мимо урны. — Пойми, что дело тут вовсе не в тебе и не в твоем благородстве, — кровь приливает к лицу, — ты даже не его учитель, не заботливая класснуха. Ты ему вообще никто. Ты приходишь раз в неделю, на полтора часа ты попадаешь в этот мир, чужую семью. Ты ничего о них не знаешь. Стою, верхняя губа дергается, как у собаки. — Сережа, нехер жар руками загребать — сам обожжешься и еще виноватым окажешься. Молчу. Влад треплет меня по плечу, возвращаемся в комнату. Весь день ни на чем толком не могу сосредоточиться; немного отвлекает всякая бытовая фигня. Чернее тучи стою на кухне, жарю фарш. Влад сочувственно смотрит на мое злобство, покупает мне шоколадки и энергетики. Задабривает. Солнце садится совсем рано, мне очень не хватает света. Стал бледный, как вампир. Вечером валяюсь на освободившейся кровати Костика и бездумно пялюсь в потолок. Влад смотрит на меня исподлобья: — Может, попробуешь отвлечь? Его и себя. Пригласи куда-нибудь. Задумываюсь. — Да куда его звать? С таким-то фонарем... — Фыркаю, Влад сводит брови. — Денег нету нихера. — Дам. — Отвали. — У меня зарплата скоро. — Влад, отвянь, говорю. — Лежу, думаю. — Бары терпеть не могу. Клубы не обсуждаются. Кино... дебелизм. — Ну а что? Своди в кино ребенка. — Он не ребенок. Это тупо. И вообще... — М-м? — На какой-то дриснявой ноте мы вчера разошлись. Не уверен... что он хочет теперь общаться. — Ну напиши ему, балда! — Да как-то это... Отвали, в общем. Закатывает глаза, мол, кто из вас еще ребенок. В дверь коротко стучат. Не дожидаясь ответа, без малейшей паузы в комнату просовывается стриженая голова. — Здорово, пацаны. Курить идем? Вяло сбрасываю ноги на пол. — Идем, Илюх, идем. Это наводит на мысли.***
— Владик, я все решил. — Мама, я гей? — Даже не поднимает глаз с экрана. — Тусовке — быть!***
"Привет. Выходные свободны?" "А что?" "Есть маза выпить и потусить" "Где?" "У меня. У нас, в общаге" "Ну хз" "Да ладно. Старое доброе нажиралово — что еще может скрасить ваш темный декабрьский вечер?" Дурацкий улыбающийся стикер. "Гитару захватишь?" "Ок, пойду придумывать отмазку для предков" Счастливо кидаю телефон к потолку: — Владик, завтра я набухаю школьника!***
Оставшуюся ночь рисую его, нас. Как же быстро я увлекаюсь... Продумываю состав пьянки, советуюсь с Владом (он, конечно же, не спит): — Ты чего пить будешь? — Ничего. — Да хорош, давай вина возьму? Или че ты, неженка, там любишь. — Не буду пить, сказал. Ты ужрешься для храбрости стопудово, Илья тоже захочет расслабиться. Малолетка твоя, скорее всего, пить не умеет... — Влад, кончай пионера из себя корчить, вино беру? — Бери. Хожу по комнате туда-сюда, подбираю с пола грязные владовы вещи: — Ну еб твою мать, ну Влад! — Да уберу я, уберу! — Я завтра сюда даму сердца приведу, ты гонишь, что ли? — Кого? Это ты про школьника своего? — Ну да. Нехотя встает, помогает убираться. Сдергиваю со стен рисунки. — Ты че делаешь?! Это мои любимые! — Этому кринжу три года. — Да хоть сто! Не позволю! — Влад, это же я рисовал... — Наплевать! Отойди оттуда! Это наша память! — Влад, я выкидывать не буду, потом обратно повешу, честно. Опускает кулаки: — Врешь, падла? — Вру. — Он точно придет? — Точно. — Мне как одеться? Поприличнее? — Влад, как хочешь. — Футболка норм? — Я не понял, ты тоже к нему подкатить собираешься, что ли? — Не тошни. Он будет составлять о тебе мнение, ориентируясь, в том числе на круг твоего общения. — Тогда давай поприличнее. Уборка заканчивается в четыре утра. Впервые за месяц забираюсь к себе на кровать удовлетворенно уставший. Пытаюсь почитать, глаза слипаются, в голову лезут красные пятна: вот мы пьяные, потные, курим, целуемся. Дима чего-нибудь поет. Голова кружится, у меня встал. Влад точно еще не спит, я сверху вижу, как экран его телефона освещает комнату. Мне так стыдно, я переворачиваюсь на бок, кровать угрожающе скрипит. Просовываю руку в трусы, дергаюсь. — Влад, спишь? — Нет, а что? — Спокойной ночи. Слезаю, прикрываю пах футболкой, иду в туалет. Запираюсь в мерзкой засранной кабинке; через стенку кто-то блюет. Закрываю глаза и хорошенько отдрачиваю. Возвращаюсь в комнату полупьяный, разморенный, влажный. Засыпаю через пять минут. Завтра...