Шум и ярость

***

      В больницу ехать он наотрез отказался:       — Либо в о-общагу, либо… я… по-пойду пешком… — каждое слово давалось ему с трудом, поэтому на все дальнейшие уговоры он только слабо махал рукой и злобно зыркал из-под полуприкрытых век.       Пока ждали машину, я, как мог, обтер кровь с его лица и засунул по скомканной салфетке ему в ноздри.       По дороге дважды останавливались, я открывал дверцу, Сережа свешивался и блевал на проезжую часть; в конце концов, он просто отрубился у меня на коленях.       Подъехали к общаге: я осторожно разбудил его (точнее, привел в сознание), выволок из машины и затащил в просторный предбанник, усадил на диван. Сережа тут же привалился ко мне, тяжело дыша.       — Дай, пожалуйста, телефон.       Он чуть повернулся и приподнял локоть, открывая карман куртки. Я вынул телефон, взял его руку, приложил бурый от запекшейся крови палец к сканеру. Нашел в контактах «Владика».       — Привет, это… да, это Дима… да, случилось… нет, мы не… да погоди! Ты где щас?... Мы здесь, в общаге, спустись, пожалуйста… окей.       Сережа тихо усмехнулся.       Влад буквально сбежал к нам по лестнице, увидел Сережу, напряженно нахмурился, сжал губы.       — Щас.       Подошел к вахте, о чем-то быстро переговорил с охранником, вернулся к нам:       — Давай дотащим его до комнаты.       Мы встали по бокам, Сережа закинул обе руки нам на плечи, мы медленно двинулись вперед, с горем пополам преодолели лестницу перед охраной, подошли к лифтам. У самой двери Сережу вырвало, Владу попало на ботинок, мне на штанину.       — Со…рян…       Мы аккуратно уложили его на свободную кровать, я стянул с него ботинки и расстегнул куртку — снимать не решился: он болезненно морщился от каждого движения. Влад достал аптечку, мы вместе промыли его лицо, смоченными перекисью ватными дисками я обтер его руки и перебинтовал костяшки. Влад достал из морозилки пачку пельменей, приложил к Сережиной голове, тот улыбнулся, и его тут же передернуло.       Влад внимательно вгляделся ему в лицо:       — Стопудово сотряс. Надо скорую вызывать.       — Ни…хуя…       — Тебя забыли спросить.       Приехала скорая, переполошила весь этаж: соседи ломились посмотреть, че там у нас случилось. Влад всех выгонял. Сережу забрали на рентген и наложение швов: бровь оказалась жестоко рассечена. Мы, конечно, поехали с ним.       Пока Сережу осматривали и зашивали бровь, мы с Владом сидели в больничном коридоре; я коротко рассказал о драке. Прислушивались к тихим вскрикам. Рентген показал несерьезное сотрясение, перелом указательного пальца и маленькую трещину в переносице, на что этот дурак поспешил заметить, что, дескать, меньше надо было в носу ковыряться. Все остальное, слава богу, было цело. Сереже наложили гипс, нам объяснили, как за ним ухаживать, и разрешили забрать домой: все палаты переполнены.       В общаге мы уже полностью раздели его и уложили в постель; потушили свет, оставив только настольную лампу. Я безропотно помогал Владу вытирать блевоту в коридоре. Сидел и прикладывал холодное полотенце к Сережиному лбу. Он перехватил мою руку, потянул на себя:       — При…ляг…       Я посмотрел на Влада, тот кивнул. Стараясь не дышать, я лег рядом с ним; еле поместился: ноги уперлись в холодильник, пришлось согнуть колени. Я мягко положил руку ему на грудь, ощущая, как медленно она поднимается.       Когда стало очевидно, что Сережа спит, я тихонько встал. Влад все это время что-то читал за рабочим столом. Мне было стыдно смотреть на него: это же из-за меня Сережу отпиздили.       — Ну… я поехал тогда?       Он быстро поднял на меня глаза:       — Куда? К отцу, который тебя убьет?       Я дернул плечом:       — Не убьет.       Сережа пошевелился, и мы одновременно повернулись к нему:       — Пусть… останется…       Влад только хмыкнул, взял меня за руку, вывел в коридор:       — Сейчас мы сходим к коменде, и я обо всем договорюсь.       Я кусал губы, стоя под дверью. До меня доносилось только невнятное бормотание и старушечий смех. Выдохнул только тогда, когда Влад вышел и вручил мне временный пропуск:       — Фамилию, имя впишешь сам.       Мы бесшумно вернулись: Сережа спал. Влад приобнял меня за плечи:       — Есть хочешь?       Я благодарно кивнул. Мы заварили по дошику, выпили чаю, едва перекинувшись словом: сил не было уже ни на что. Я быстро разделся, обнаружил здоровенный синяк у себя на стопе, залез на пустую Сережину кровать, посмотрел вниз на его болезненно скрючившуюся фигуру и отключился.