***
Диме позвонила мать, он изменился в лице, вышел в коридор поговорить, вернулся чернее тучи. Я не знал, что сказать, что сделать, лежал и тупо смотрел в потолок. Блядское молчание повисло в комнате. Телефон завибрировал: Влад вернулся и звал нас вниз покурить. Дима молча пошел со мной. Радостный еблет Владика тут же разбился о наш траур. — Так, я не понял, вас вообще одних нельзя оставлять? Че случилось? Я приподнял ворот дубленки: — Да ничего. Дима молча (сука блядь) затянулся. — А ну кончайте дурочек валять, последний раз спрашиваю, что случилось у вас, чукчей? — Да этому бугаю (уголки Диминого рта дергаются) маман звонила… — Ничего такого, все нормально. — Да чего нормального? У тебя лицо, как будто кто-то умер. — Не умер. Но едва не. Мы с Владом переглянулись. — Чего? — Отец в больнице. Я чувствую, как темнеет в глазах. — Ну? — Ну щас вроде все в порядке. — А что с ним конкретно? — Ребра поломаны, одно проткнуло легкое… ниче, откачали урода, жить будет. Прикрываю глаза, выдыхаю: — Ну вот, все нормально же? — Да вроде как… просто… Приобнимаю его за талию: — Чего такое? Утыкается мне в ворот: — Просто… это же я его так… — Отхуячил. И правильно сделал — если б не ты, он бы меня в фарш замесил. — Я не жалею… Просто… просто, если бы я вмешался раньше… — Если б да кабы во рту росли б хуи. Прыскает: — Да там не так было. И вообще. — Чего? — Ты в этой дубленке как сутенер из двухтысячных. — Ой-ой, зумерка порвало! Ну это просто... Да ничего не сутенер! И ничего не из двухтысячных! Брендовая вещь!.. Влад громко ржет. — А ты че ржешь, сука такая? А ну-ка, — хлопаю Диму по плечу, — заряди что-нибудь насчет его жлобского пальто! На кого этот черт похож? Влад, смеясь, расправляет плечи, прохаживается перед нами, как по подиуму. Дима трет подбородок: — А ты… ты как будто женушка партработника на выгуле… Мы с Владом складываемся пополам, я роняю сигарету, задыхаюсь: — А-а… А в-все-таки-и учат их и-истории, а? Уф… В комнате полумрак; полночи мы лежим, обнявшись, смотрим дурацкое ток-шоу и крошим бутерброды на кровать. Засыпаем прям так: помятые, немытые, нераздетые, счастливые. С утра (вернее, часов в пять вечера) нас будит звонок какого-то обмудка. Я с трудом продираю глаза, краем уха слышу что-то типа: «Да Рэд, блядь… да я помню, блядь… да мне не похуй, блядь… да я приеду… блядь». На плечо мне ложится широкая горячая ладонь: — Сереж, вставай, Сереж… — М-м-м? — У нас концерт через три часа… — Где? — Савеловская. — А-а… нормально, встаем через полтора часа. — Ты не понял, я уже должен быть там — прогнать материал, настроить все… — Ладно, дай пять минут. — Сереж, никаких пяти минут! Вставай щас же! — М-м…щас… — Прям щас! Что-то резко срывает с меня плед, но в целом похуй — мы отрубились одетые. Я переворачиваюсь на другой бок. На фоне кряхтит Влад. На мое лицо обрушивается залп ледяной воды из пульверизатора: — Да ты охуел, что ли, совсем?! — Ну ты бы не встал по-другому! И вообще не ори — Влад спит! — Во-первых, сам не ори! Во-вторых… — я набираю в грудь побольше воздуха, — Владик, вставай!!! — М-м-м? — Владик, вставай, мы едем к ребенку на утренник! Дима недовольно пялится на меня, Влад с видом великомученика привстает на подушках: — Который час?.. Я выхватываю у Димы пульверизатор: — Самое время, Владик!! Следующие пятнадцать минут мы гоняемся друг за другом, громим комнату, обливаем друг друга водой. Перекус, умывание, одевание — сборы за рекордные полчаса, и мы уже идем к метро, дымя сигаретами. Двадцать минут трясемся под землей — мы на месте. Встречает нас разъяренная рожа Рэда: — Блядь, где тебя черти носят? Замечает нас: — Еще этих с собой припер? — Припер. Наталкивается на мой взгляд, отворачивается, машет рукой: — Ладно, хер с вами, погнали. С Владом вертим башками во все стороны: осматриваем закулисье, гримерки — целый новый мир. Выходим в зал, я сажусь на край сцены, наблюдаю, как Дима подключает гитару, разминается, распевается. До сих пор в ахуе, что замутил с секс-символом моего детства. Смотрю на него, пока он поет, вспоминаю, как секс-символ меня трахал — всего бросает в жар, джинсы топорщатся; Дима смотрит на меня, обожающе улыбается. У меня в груди ноет. Вдруг останавливается, подходит к Рэду: — Слушай, может, вместо нашей сыграем медляк? — Ты че, гонишь? Когда мы еще наши сыграем? Это же, сука, шанс! — Шанс на что? Мы тупо на разогреве… — А ты че хотел? С чего-то надо начинать? Я встаю, беру Диму за руку: — Москва не сразу строилась… Он раздраженно дергается: — Да дайте мне договорить! Мы молча смотрим на него. — Короче, Рэд, давай без вот этого, да? Наши полторы песенки вряд ли щас наберут толпу фанатов… — Рэд уже открывает рот, но Дима быстро продолжает, — …поэтому надо привлечь народ чем-то… типа неожиданным. Рэд хмурится, я внимательно смотрю на Диму: — Жопу со сцены покажешь? Закатывает глаза: — Балбес! Надо сыграть что-нибудь такое… я думаю, какой-нибудь медляк в конце задвинуть, чтобы все прибалдели… но нужен такой, чтобы вроде интересно, но чтобы все знали, но и чтобы не попс… Рэд чешет голову: — Ну нихера ты перечислил… — Луч? Оба разом поворачиваются ко мне: — Че? — Ну… «Луч солнца золотого»… из мультика, поняли? Охуенная песня, лирика, не попс, все знают, и… и Диме очень подходит. Дима как-то громко дышит, смотрит на меня во все глаза. Я уже жалею, что открыл свой блядский рот, но Рэд неожиданно хлопает в ладоши: — Пиздёво! Я в ахуе перевожу на него взгляд, Дима кивает: — Реально прикольно. Рэд качает головой: — Прикольно-прикольно… но мы не репетировали нихуя, времени остается — одну песню прогнать. Она простенькая, но все равно без подготовки стремно. — Ну так давай сейчас и прогоним! — Не, Димон, — он хлопает Диму по плечу, — сорян, но не. Стремно. Дима как-то деревянно кивает ему, остаток времени они проигрывают свою типичную пост-панковскую пошлятину.12
6 января 2021 г. в 21:07
Примечания:
предпоследняя