***
А в Ордене медленно, но верно, нарастали панические настроения. Появление Люцифера — такое логичное и предсказуемое — стало для грегори и глав филиалов полнейшей неожиданностью. Их сосредоточенность на новых климатических условиях заставила позабыть о войне, объявленной Ассии королём света, и о своеобразном гаранте, в качестве которого выступал прирученный (как думали грегори) второй сын сатаны. Теперь же, в отсутствие этого гаранта, явился Люцифер, и явился даже не как завоеватель, а как триумфатор. Как уже победивший, но милостивый, император к народу, поставленному на колени. Ордену нечего было ему противопоставить. Грегори нечего было ему противопоставить. Папа Римский не выходил на связь. Шура Кирикагуре из зала совета точно так же, как Лайтнинг из ректорской резиденции, смотрела на сияющего в ореоле света первого сына сатаны, спускающегося на облаке с неба, словно архангел, и ждала, затаив дыхание. Что-то теперь будет. За её спиной ещё некоторое время продолжалась возня, и слышны были голоса: — Позвоните папскому прелату! — Как, никто не берёт трубку? — Воды… Врача! — Эвакуировать? Да куда же?! В космос? Но стоило прозвучать первым словам Люцифера, как все посторонние голоса тут же стихли. Словно подчиняясь какому-то гипнозу, гвалт в зале совета прекратился, все взоры обратились к оратору. Люцифер не был грозен. Его вид не внушал страха, не заставлял кровь застывать на подходе к сердцу. Он выглядел только очень… печальным и величественным; его окутывала аура какой-то нежной грусти, и Шура внезапно поймала себя на мысли, что ощущает лишь покой и умиротворённость. И, пожалуй, ещё какую-то странную радость. Это не было чем-то нормальным, но Шуре не хотелось об этом думать, потому что струящийся тихим светом взгляд Люцифера поник. Экзорцистке показалось, будто кто-то кольнул её изнутри булавкой — настолько это было больно. «Что происходит? Какое мне дело», — пронеслось в уме Шуры, но мысль эта не имела никаких шансов задержаться. — О, мои бедные дети, — начал Люцифер. Его голос струился тёплой рекой, — вы были ужасно обмануты и, конечно, до сих пор находитесь под влиянием этой лжи. Я пришёл только развенчать вредные иллюзии и освободить вас, а потому вам совсем не нужно бояться. Я принёс вам радостную весть, счастливую весть. Я пришёл сказать, что война окончена. На этом моменте Люцифер выдержал драматическую паузу в несколько мгновений, но затем продолжил: — Да, именно так, война завершилась; вам больше не нужно сражаться. Не нужно терпеть лишения, боль, усталость, упадок сил, уныние. Разлуку с близкими. Одиночество. Или, напротив, мучительное осознание своей посредственности и неуникальности. Не беспокойтесь, я понимаю каждого. Шура глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Теперь она чувствовала, нет, — знала, — что вся её жизнь до сего момента проходила в тисках ужасной когтистой лапы, стискивающей ей сердце и душу. Теперь же эта лапа разжалась и выпустила на волю свою пленницу, и Шура упивалась этим ощущением, как ничем и никогда до этого. Ни спасение от Хачиротаро, ни самое лучшее на свете саке не могли подарить такой свободы и такого упоения. «А ведь каждый из этих людей испытывает то же самое», — фоном подумалось экзорцистке. — Итак, я объявляю, что все страдания для вас закончились, — произнёс Люцифер и снова раскрыл объятия миру. Грусть на его чистом лице сменилась ликованием, — ужасно жаль, что вам приходилось испытывать все эти муки так долго, но ведь вы сами виноваты. В голосе короля света послышался лёгкий упрёк, который, впрочем, тут же исчез. — Нет, это не так. Вы были обмануты, и это не ваша вина. Организация под названием Орден Истинного Креста слишком долго дурила вам головы, утверждая, что я и мои последователи желаем вам зла, но это только ложь, распространяемая ради богатства и влияния Ордена. Гнусные люди, стоящие у верхов этой организации, хотят наживаться на вашем страхе, хотят требовать с вас деньги и питаться вашим почтением, продливая агонию и усиливая ужас перед тем, чего бояться совсем не стоит. Но ведь свобода никогда не была в чести у Ватикана, не так ли? Разве их коварство удивительно? Шура ничего не могла поделать. Ей оставалось только признать правоту короля света. — Но довольно об этом, нечего вспоминать минувшее. Будем же вместо этого смотреть в будущее. В прекрасное мирное равноправное будущее, общее для людей и демонов. Светлый мир, в котором не будет места боли и скуке и который так близок. Только руки протяни. В качестве наглядной демонстрации Люцифер жестом спасителя протянул вперёд раскрытую ладонь. — Соединение двух миров, которым вас так пугали, не сделает вас рабами, а только освободит. Избавит от борьбы и любых видов мук. Разве вам не хочется, чтобы это произошло? Признайтесь, что вы безумно устали. Шура кивнула, он был тысячу раз прав. Она действительно очень устала. Чувствовать вечно эту тихую радость, покой и свободу. Что может быть лучше?***
Рин нарезал круги, как тигр в клетке. Весь мир совершенно рехнулся, абсолютно сошёл с ума! Все эти люди, едва Люцифер появился в поле их зрения, упёрлась в него взглядом и залипли, Рин не мог растормошить ни Шиеми, ни Изумо, ни Конекомару — все они смотрели, как зомбаки, и только Рин не мог понять, в чём причина. Он тоже видел ореол света и Люцифера в центре, но разве это повод пялиться на него с открытым ртом? Да, это красиво, но такое зрелище можно увидеть в любом театре, а то, может, ещё и лучше. Делать надо что-то! С проклятым Мефисто или без него. Вот только что… И с кем, если все друзья превратились в отупевших болванок. — Что б вас! — выругался Рин, отвесив пинок неподвижному Конекомару. — Очень действенно с твоей стороны, Окумура, — прозвучал за спиной чуть ироничный голос. — Лайтнинг! — обрадовался Рин, — Вы тоже не загипнотизировались? В общажную столовую, ставшую убежищем для эсквайров, вошёл радужный рыцарь в сопровождении Белиала. — Да я-то понятно, — усмехнулся Лайт, — мне вся эта мантра со счастьем и покоем абсолютно по боку. Большинство человеческих мотиваций к жизни — чушь собачья. Но твоя невосприимчивость меня удивила. Как так-то? Рин пожал плечами. — Какая разница? Делать теперь что? Неужели бороться с Люцифером? И в одиночку? Лайтнинг задумался и повернулся к Белиалу. — Нет, это самоубийство. В одиночку мы, пожалуй, не справимся, если только не вернётся Фель. Белиал, выходит, на тебя одна надежда. — Но пока мы ходим за Мефисто, — встрял Рин, — Люцифер здесь свои порядки наведёт, а то и Геенну с Ассией воссоединит. Нет… Парень повернулся к окну, через который в помещение проникал люциферов свет. — Люди должны оказать сопротивление, — твёрдым голосом заявил Окумура. Его глаза загорелись азартом и праведным гневом, он уже готов был вести за собой армию, лишь бы эта армия была. Лайтнинг удовлетворённо улыбнулся. — Мефисто в тебе не ошибся.