Безупречные и падшие

Саундтрек: Iggy Azalea — Goddess       Лондон, 2002 года.       Красно-синие сирены воют в центре английской столицы, где разворачивается погоня за грабителями. Над шоссе со свистом пролетает колдоаппарат, в зоркий объектив которого попадает именные номера раритетного маслкара знаменитого англо-итальянского гангстера. Вместо цифр, табличка на угловатом бампере внушительно и звучно гласит:       Кобра.       Брутальный, красивейший Додж чарджер, отражая роскошный черный кока-кольный отблеск от все ещё яркого вечернего июльского солнца, мчится от британской полиции. Жёсткий рокот двигателя раскатами звучит по лондонским улицам, из-под колес скоростного авто клубами дыма выходят выхлопные газы. Оставляя легавых за собой в хвосте.       Гангстера из магического мира засекают не только маглы, но и волшебники. Незримый для маглов, летательный предмет британской магической прессы, не отставая, ведёт съёмку с места событий. Где во всеуслышание под шум сирен возвращается в Соединенное Королевство криминальный босс. Провернув на пару со своей верной сообщницей в честь пребывания ограбление.       Во время погони окно чарджера плавно съезжает вниз — с пассажирского сиденья высовывается блондинка с боевой раскраской вокруг глаз, чернила которой художественно стекают по ее щекам. На голове бандитки по-пиратски повязана красная бандана с белым узором. В тонких женских руках в объектив колдокамеры попадает пулемет. Рваные белокурые пряди путаются на ветру, когда напарница Кобры открывает по полицейским машинам стрельбу.       Автоматная очередь на перебой воющим сиренам гремит по улице Чаринг-Кросс-Роуд. Заявляя Лондону, что главари мафии снова в городе.       Маслкар гангстера не оставляет шанса себя нагнать, на молниеносной скорости с лютым моторным рыком проносясь мимо разинувших рты городских очевидцев. Кто стоял с велосипедом. Кто с рожком мороженого, шарик которого от обомленно наклонившейся руки владельца шмякается на землю.       Высунувшаяся из окна крутой черной тачки блондинка с пулеметом в руках стягивает с макушки свою красную бандану — и на прощание той с артистизмом машет, промурчав итальянское:       — Ар-р-риведерчи!       Оставляя за собой обворожительное хихиканье, искрой женской харизмы разлившееся по улице.       У юноши с мороженым отвисает челюсть, а из поплывших глаз едва не вылетают мультяшные сердечки.       Шины с визгом стираются об асфальт, когда чарджер на закате круто сворачивает на другое шоссе. Подружка гангстера с адреналиновым визгом «юху!» бросает на обочину свою бандану, ярко-алой материей приземлившейся на дорогу. И верный конь Кобры с мощнейшим машинным ревом, на который способны только легендарные маслкары, оставляет полицейских с пробитыми от пуль шинами далеко позади.       Колдокамера сворачивает за гангстерами следом, летя по воздуху с неотстающей скоростью. Объектив наводится на окно со стороны водителя, когда то съезжает вниз. И показывается ладонь темнокожего мужчины.       Кобра, сверкнув золотом часов и колец в колдокамере, разжимает сжатую ладонь.       Сбрасывая на дорогу дымовую бомбу.       Густой белый дым начинает подниматься вверх, настигая линзу колдокамеры. Куфия наводит пулемет на колдоаппарат, нависший над ними в воздухе. Прежде чем вот-вот потеряет видимость, метко берет в прицел — и спускает курок. Гремит выстрел. Пуля блондинки настигает элемент слежки, а за секунду до — колдокамера успевает заснять момент, как мафиозный принц на прощание показывает средний палец.       Додж чарджер уносится на высокой скорости, скрытый дымовым облаком. Грозный рев мотора и скрежет колес агрессивного маслкара ещё отдаленно раздаются за горизонтом. Школьник старших классов, стоящий у алой телефонной будки, с пустым рожком от мороженого зачарованно выходит на дорогу, чтобы поднять с асфальта брошенную бандану Куфии. Поднося красно-белую ткань к лицу, юноша полной грудью вдыхает прелестный аромат красавицы-преступницы.       К нему подходит приятель, волоча за собой велосипед, и под впечатлением выдыхает:       — Вот это тачка...       А парень с рожком, оторвав от лица бандану, от себя влюбленно дополняет:       — Вот это женщина...       Второй, наслаждаясь последними хардкорными отзвуками культового маслкара, прочувствывает веяния криминальной субкультуры клана Диллинджеров-Забини и озвучивает повсеместное мнение:       — Правду говорят, у гангстеров лучшие тачки и женщины. Саундтрек: Too $hort — Blow the Whistle       Семь минут спустя.       Додж под олдскульный бит из буфера, отдающийся вибрациями по земле, проносится сквозь зачарованный дуб в лесу.       — Проклятье, детка, — пыхтит Блейз, пытаясь совмещать слежение за дорогой с ласками Дафны, склонившей свою белокурую макушку над его членом, — ...я чуть не свернул не в тот дуб.       Дафна всю дорогу заведённая. Начиная от ментального возбуждения от ограбления и погони и заканчивая сексуальным... от того, как Блейз ведёт себя за рулём. Черный кожаный салон прекрасно сочетается с его одеждой в тон. На широких плечах парня сидит спортивная куртка-бомбер с белыми полосками. Его руки, украшенные золотом, маневрируют между коробкой передач и рулём с такой ловкостью и непринужденностью, словно он был рождён, чтобы водить эту машину.       Брутальный, дерзкий и красивый.       Как и его тачка.       Ворота в поместье Забини распахиваются по мере приближения хозяина.       И Блейз, не слишком плавно, размашисто въехав на территорию своих английских владений, наконец жмёт в педаль тормоза. Додж подскакивает, наехав на клумбу. В салоне раздается приглушенный короткий стон Дафны. Подавившись, она чувствует, как головка члена Блейза вместе с тем проскальзывает в горло.       — У-у-фф, Даф, — Блейз запрокидывает голову, утробно и часто задышав. Он оттягивает Дафну за волосы и, притягивая к себе, вовлекает девушку в хищный поцелуй. Их языки сплетаются в неукротимой дикой пляске. — Приехали, полезай сверху... — в нетерпении велит он, через мгновение отстраняясь от ее чувственных распухших губ.       Мотор стихает, и трек из магнитолы звучит отчётливее.       — О, мы уже дома? — Дафна бегло оглядывается по сторонам. Перед ними предстает особняк песочного цвета с черными ставнями. И она, уже ничего не опасаясь, не медлит, чтобы оседлать своего мужчину.       Перекинув через дерзко ухмыляющегося Блейза ногу, Дафна оказывается в кольце его больших рук, торопливо задирающих ее красную кожаную юбку. На лице Забини красуется сексуальная улыбка, и ей практически до изнеможения не терпится ощутить его внутри. Сняв с глаз Блейза черные матовые круглые очки, Дафна оказывается под его хищническим очаровывающим взором.       Жаждующим ее.       Из уст Блейза вырывается вожделенный хриплый стон, когда он добирается своими длинными пальцами до ее намокшей киски, проникая между складками. Губы Дафны страстно приникают к его шее, когда Блейз подставляет к ее томящемуся лону массивную налитую головку своего члена, искупав ту в женских соках. И она тут же опускается на его толстый ствол с всепоглощающим жаром, распространившимся по всему телу волной благоговейной дрожи по мере того, как влагалище, сочась и пульсируя, растягивается вокруг члена.       Дафне хочется заскулить от переполняющего давления мужской плоти в киске.       Задвигавшись, она обнимает Блейза за затылок пальцами с длинным белым маникюром. Запястье Дафны до предплечья обвивает тату змеи куфии с окраской в форме роз, что изображены в виде промежутков белой кожи среди чернил.       — Черт, детка, ты вся пылаешь... — шлепнув ее по заднице, одобрительно протягивает он.       На одной из ладоней Блейза, накрывших и с силой сжавших ее зад, расползается тату королевской кобры. В поцелуе передав весь напор их общей страсти, Блейз утыкается лицом Дафне в глубокое декольте, распаляя ее кожу своим горячим учащенным хриплым дыханием. И помогает девушке подниматься и садиться на свой член, переминая в ладонях мягкие полушария ее ягодиц. Ее восхитительное тепло окутывает его со всех сторон.       Тачка начинает трястись под сочные глубокие басы из буферов, в такт которым Дафна трахает Блейза.       Все чувства Дафны возведены в абсолют. Адреналин. Секс. Любовь. Ей кажется, что сердце выскочит из груди. Она приникает лицом к плечу Блейза, вдыхая с ткани бомбера его терпкий одеколон. Поднимаясь выше, чтобы целовать мужчину в шею, она не может насытиться изысканным мускусным ароматом его темной кожи. От тех чувственных звуков, что Блейз издает, ее внутренние стенки трепетно сжимаются вокруг его твердого члена. Как только бедра Дафны ритмично не крутятся, не извиваются и не качаются над Блейзом, заставляя его бархатисто хрипеть и стонать от удовольствия.       — О, как я тебя люблю! — задыхаясь и прижимая голову Блейза к груди, сладко стенает она.       Руль упирается Дафне в спину и натирает от активных телодвижений. Она запрокидывает голову, страстно застонав в преддверии оргазма. И Блейз сильнее хватает ее за бедра, помогая насадиться на себя самым мощным финальным рывком. Обрушив шлепок по половинке женских ягодиц, он с утробным рычащим стоном выстреливает внутрь сократившейся киски Дафны теплой струей семени.       Дафна заходится серией самых разных стонов, в ослепительном оргазме выгибаясь в руках Блейза, очарованно пожирающего ее глазами. Взмокшую, с взъерошенными волосами, в боевой раскраске, скачущую на его члене. Неистовую и дикую. Его.       Ничего эротичнее и прекраснее — Блейз не видел.       Она заканчивает тонким протяжным дрожащим стоном. В процессе нечаянно задевая сигнал локтем. И во дворе дома, помимо играющей музыки из салона чарджера, раздается громкое:       Би-и-п!       Запыхавшиеся, Дафна и Блейз обмениваются ехидными ухмылками, неровно дыша друг другу в раскрытые губы. Блейз гладит Дафну по щеке большим пальцем, запутываясь остальными в волосах у нее на виске. И проскальзывает между ее губами кончиком своего языка.       — Моя Куфия сегодня зажгла... — мурчит он низким баритоном и, напоследок пососав нижнюю губу Дафны, оттягивает ту зубами. — Люблю, когда ты такая дерзкая, детка.       У Дафны блестят ее грозовые глаза, излучая яркое жизнерадостное сияние. Умиротворенно упираясь с Блейзом лбами, она находит такой же блеск в его темных глазах и полушепчет:       — Я так счастлива, Блейз...       С улицы слышится лай ротвейлеров, когда открываются парадные двери. На крыльце появляются Гермиона и Драко, помахавшие им оттуда с подзадоривающим видом. Должно быть, они в курсе, чем парочка гангстеров все это время в недвусмысленно подпрыгивающей тачке, из которой вибрациями исходят музыкальные басы, занималась.       Рассмеявшись, как самые отъявленные плохиши в городе, Блейз и Дафна стараются привести себя в порядок, прежде чем явиться друзьям.       Когда Дафна приподнимается с Блейза, и его член выскальзывает из нее, воздух тут же охлаждает разгоряченную раскрытую женскую плоть, проникая между сжавшихся опустевших стенок влагалища. С губ Дафны срывается тихий полустон, не скрывшийся от Блейза. Большим пальцем ласково потрепав ее — такую как всегда гиперрасчувствовавшуюся после секса — по подбородку, он приковывает свой мужской взор к нижним губам девушки. Там по раскрасневшимся лепесткам Дафны завораживающе вытекает его сперма.       — Давай приведём тебя в порядок, малышка, — криво улыбается он, — а то все по ногам потечёт.       Блейз никогда не использует магию, чтобы привести Дафну в порядок после их занятий любовью. Он либо оставляет все как есть, чтобы Дафна носила в себе и на себе его семя. Либо очищает ее вручную.       Длинные мужские пальцы раз за разом погружаются в мокрую киску Дафны, когда Блейз зачерпывает стекающее семя — и отправляет все свои труды ей в рот. Поглядывая на Дафну, посасывающую его пальцы, своими глубокими глазами цвета черного кофе, он с плутоватой полуулыбкой продолжает собирать между ног девушки каждую свою каплю и скармливать ей, как заварной крем.       Похныкивая, Дафна начинает возбуждаться снова. Его пальцы, его вкус... Восхитительны.       — Малыш, прекращай... — взмаливается Дафна, постанывая. — Или мы с тобой... о, м-м-м... — он снова упрямо просовывает ей палец в рот, и Дафна, взмахом языка послушно слизав всё, укоризненно договаривает: — ...вообще не выберемся из тачки.       Облизав губы, она оглядывается на тонированное стекло, за которым виднеются их заждавшиеся лучшие друзья.       Блейз капитуляционно убирает руки, с все той же лукавой полуулыбкой напоследок тронув ее вспухшую скользкую пуговку клитора. Он только разогрелся. Дафну ещё только трахать и трахать... Два года в Италии Блейз не вылезал из нее. И им всё мало. Пожалуй, придется наскоро поприветствовать Малфоя и Грейнджер, чтобы как можно скорее продолжить.       Вернув на место полоску сдвинутых красных кружевных трусиков, Дафна открывает дверцу со стороны водителя, опускает одну ногу на мощеную камнем дорожку. И, опираясь на плечи Блейза, провожающего ее пошатывающиеся движения скалящейся ухмылкой, — вылезает наружу. Тут же вслед Дафне прилетает смачный шлепок по заднице. Ойкнув, она снаружи оттягивает задранную юбку, вильнув бедрами.       — Зверь! — шутливо окрещает она гангстера. — Сексуальный зверь. Саундтрек: Tyler, The Creator — WHAT'S GOOD       Когда Дафна первая неровной походкой выходит из Доджа со стороны водителя, и оттуда же следом выходит Блейз, застегивающий свой ремень, — их друзья ни чуть не удивляются.       Стараясь твердо стоять на шпильках своих черных ботильон, Дафна утирает пот со лба и поправляет свои растрепанные длинные светлые волосы. Ее белую фарфоровую кожу покрывает испарина. Дурацкий этикет вскипает в крови, отдаленно начиная напоминать об аристократичных манерах. Она же леди. Тут строгая нравственная Англия, а не раскованная дерзкая Италия. Стоит смутиться тем, как выглядит сейчас вкупе с растекшейся боевой раскраской на лице.       Вероятно, хорошо оттраханной.       Но Дафна чувствует себя свободной и свирепой.       Лондонский ветер немного освежает, и Дафна рвется скорей обнимать Гермиону. В то время как Блейз обменивается с Драко броманскими объятиями со звучными хлопками по спинам.       После двух лет разлуки Дафна и Блейз не обходятся без остроумных комментариев друзей.       — Ни прошло и дня с возвращения в город, как Кобра и Куфия уже успели тот всколыхнуть громким ограблением! — предвещает Гермиона намечающийся заголовок в криминальных хрониках. И обнимает следом Забини.       — От этих негодяев ещё и сексом заверсту несёт, — подкалывает Драко, обняв Дафну. — Ну что за дурная компания... — Малфой, поведя бровями, приятельски толкает в плечо заухмылявшегося и запоправлявшего ворот своей крутой куртки Забини.       Дружно посмеявшись, Дафна и Блейз стряхивают пыль с плеч, попав в ритм с играющей музыкой из чарджера. Гермионе и Драко бросается в глаза, как друзья буквально светятся после их двухлетнего пребывания в Италии.       К Дафне и Блейзу несутся ротвейлеры, соскучившиеся с тех пор, как на пару месяцев раньше хозяев прибыли в Англию, за два года пару раз переходя из рук в руки. Пока те треплют псов за ушком и макушкой, Гермионе на оголенной спине присевшей на корточки Дафны на глаза попадается приобретенная татуировка. На левом боку девушки на ребрах красными чернилами выполнена надпись на итальянском. Когда Гермиона спрашивает у подруги о значении, Дафна умалчивает перевод, но объясняет, что это их с Блейзом парное тату, сделанное, конечно же, Дженной. Поднявшись с корточек, она с трепетом накрывает плечо Блейза сзади ладонью.       — У него такое же только черными чернилами на левой лопатке. А ещё... Вот, — подняв ладонь и изящно ей пошевелив, Дафна показывает свое уже замеченное красивейшее тату куфии, которым успела обзавестись в Италии.       На правой, почесывающей шёрстку ротвейлера, руке Блейза также можно заметить тату королевской кобры, тело которой извилисто огибает предплечье. Пасть кобры с острыми клыками широко распахнута между большим и указательным пальцами мужской ладони, подразумевая простор для мимикрии. Что Забини — змеиной ладонью в игре в кусалки с вожаком своих ротвейлеров, скачущим вокруг хозяина, — и делает.       Затем, похлопав здоровенного самца по туловищу, Кобра для наглядности переплетает с Куфией пальцы и демонстрирует друзьям, как их кисти, в сочетании с тату змей, гармонично сплетаются вместе.       — Так что в нашей банде только Грейнджер осталась без именной татуировки... — подстрекает Забини, указав на ту пальцем. — За тобой сочтётся.       В серых глазах Драко зажигается огонек вдохновения, и он обхватывает Гермиону обеими руками за талию.       — О, тебе бы пошли крылья, Ангел.       — Хм, — задумывается Гермиона, положив ладонь Драко на плечо. — ...Ну, может, если только совсем маленькое.       — Можно устроить, — свесив локоть с плеча Блейза и шевельнув бровью, обещает Дафна замолвить за лучшую подругу словечко их тату-мастеру.       И отдаленно дальше слышит от сменивших тему друзей то, что не то чтобы слышать не хотела, ей просто сейчас не до этого:       — ...Нотт сбежал, вы же знаете, — говорит Драко.       Дафна и Блейз и не моргают, но улыбки немного ослабевают на их счастливых лицах.       — Угу, — кивает Дафна, продолжив как ни в чем не бывало обниматься с подскочившим к ней на двух лапах ротвейлером.       — Всё ещё не рыпается? — спрашивает Блейз, почесав за ухом другого прыгающего на него питомца.       — Тихо, — Драко проводит ладонью по своим платиновым волосам и увильчиво рассказывает всё, что может: — Но ходят слухи, он снова водится с Блэками. Компания, конечно, сомнительная... Даже и не знаешь, что от этого трио недозлодеев ждать.       — Да, как я и писала тебе, Даф, — с сожалением вздыхает Гермиона. — Двое с пчелиным роем пришли в маскарадных масках и вызволили его.       Дафна отстраненно улыбается, сюсюкая грозного ротвейлера, под ее ласками высунувшего язык, словно щенок лабрадора.       — А у меня скоро показ тут в Лондоне! — объявляет она торжественно. — Ух, надо готовиться. Это будет волнующе, как меня примут, учитывая, что в Милане мой модный дом уже получил признание... — Дафна предвкушающе переглядывается с Блейзом, и он ласково касается указательным пальцем кончика ее носа. — Я приберегла для вас места в первом ряду, — козырно обещает она друзьям.       Невыразимцы в ответ озадаченно хмурятся и запоздало переключаются с подругой на фэшн-тему, явно вызывающую у кутюрье больше энтузиазма, нежели ее сбежавший из психушки безумец-бывший и его антигеройская компания.

***

Саундтрек: Megan Thee Stallion — Body       «Король Беркут».       В свете софитов на сцене Дафна даёт уроки танцев Гермионе, когда в бело-золотой пустой клубный зал со стаканами бренди в руках заходят Драко и Блейз.       На Дафне ванильно-белое вышитое жемчужинами корсетное боди. Присев в горячей позе с раздвинутыми согнутыми коленями, танцовщица откидывает копну взлохмаченных белокурых волос за спину. На миг Дафна застывает на корточках и провожает загипнотизированного ею, облизнувшегося Блейза с танцевальной лихорадкой в своих сияющих небесных глазах. И делает в ритм с эротично-озорной песней крутые движения бедрами, пластично вытягиваясь руками на сцене.       Торс гангстера обтягивает кожаная кобура поверх белой накрахмаленной рубашки, расстегнутой до середины мужской груди, увешанной золотыми цепями. Блейз по пути отпивает из своего стакана и покачивает головой в такт движениям Дафны.       В то время Гермиона, с отточенной грацией крутясь вокруг пилона, приковывает к себе внимание Драко. В бежевых бархатных расклешенных брюках и в темно-красном жакете с одним черным бюстгальтером под ним — она выглядит как роковая женщина. А ее пышные волосы...       Драко, повертев незажженную сигару в зубах, ест свою ведьму взглядом.       Присаживаясь подле в зрительской зоне на закруглённый кремовый диван, мужчины в разговоре между собой закуривают, и на их столике появляется пепельница. Пока Дафна, уперевшись локтями, туловищем и коленями в светоотражающий пол сцены с подиумом, под музыку затейливо мотает ногами, обутыми в очаровательные бюрюзовые перламутровые туфли. И инструктирует Гермиону, положив подбородок на скрещенные ладони.       — Мне кажется, ему уже и приватных танцев не надо, Гермиона, — ухмыляется Дафна, забавляющейся обернувшись на Драко, который смотрит на невесту с возбуждённой поволокой в своих светло-серых глазах.       Пару недель назад Гермиона захотела взять уроки танцев, чтобы воплотить для Драко его давнюю запомнившуюся ей фантазию, — озвученную при ограблении Гринготтса, — с ней, исполняющую для него приватный танец. Гермиона была той ещё перфекционисткой, стремясь быть на высоте во всем. Даже в таком деле. Поэтому обратилась за помощью к Дафне, с малых лет погруженной в танцевальное искусство.       Потом кое-кто другой вдохновил ее...       Как раз об этом у девушек в ходе танцев речь и заходит.       — Так что было у вас с Пэнси дальше? — не перестает любопытничать Дафна, уже вытянувшая из Гермионы практически все подробности, как только та призналась ей в полыхнувшей и потухнувшей интрижке с Паркинсон. — Если она влюбилась в тебя, почему отвергла? Это на нее не похоже. Если Пэнси влюбляется, то вцепляется всеми клешнями. — Дафна очень наглядно имитирует хищную самку, охотящуюся на добычу, со свирепым рычанием под мясистый сочный музыкальный бит завиляв задом, словно готовится к прыжку. — Тем более с тобой в комплекте идёт Драко... — цапнув когтями в воздухе, рассуждает она. — Двойной би-куш.       Простонав от этого зрелища со стороны, Блейз предупреждающе вскидывает в направлении Дафны палец, когда выкрикивает ей:       — Детка, не заводи меня! У меня через час ещё встреча...       Дафна, обернувшись, отправляет ему балующийся воздушный поцелуй.       — Пришли тут... — веселится она, по-змеиному зашипев. — Ещё права качает, Кобра! — И продолжает в том же духе, хлопнув себя по заду, явно напрашиваясь на наказание.       Обняв пилон, Гермиона восстанавливает дыхание и опирается на него лбом.       С тех недавних пор как Дафна и Блейз вернулись в Англию, мафиозный принц старается сам лично не упускать свою девушку из виду. У входа снаружи стоят несколько первоклассных головорезов Забини, которые ходят теперь за Дафной везде по пятам. На днях, когда они с Гермионой посещали Косой переулок, девушек повсюду хвостом сопровождали люди Диллинджеров-Забини. Кутюрье же под вдохновением в своей предпоказной суете приготовлений — приставленных к себе мафиози-секьюрити по большей части даже не замечает.       — О, она изменилась... — отвечает Гермиона на вопрос Дафны о Пэнси. — Стала умнее. И поняла, что мы с Драко не сможем ее осчастливить.       — Но секс был...?       — Хорош.       — Ай да дряннушка Пэнси! — посмеивается Дафна, затанцевав — и в куртизанскую честь той искромётно хлопнув в ладоши.       В воспоминаниях у Гермионы всплывает эпизод с Пэнси — спустя пару месяцев как та выгнала их с Драко — и она рассказывает о нем Дафне. Саундтрек: Bhad Bhabie feat. Tory Lanez — Babyface Savage (feat. Tory Lanez)       Постучав в парадную дверь дома Пэнси, Гермиона опустила ручку медного дверного молотка и нервно уставилась в его звериную голову. Спустя пару минут Пэнси открыла дверь с претенциозно выгнутой бровью и ложкой в руках. Со своей лохматой короткой стрижкой и пятнами яблочного пюре на черной панковской футболке Пэнси выглядела как рок-звезда в декрете. Оглядев Гермиону, она обвела непрошенную гостью ложкой, которой явно только что кормила Пирса, и отрезала:       — Я же сказала, не приходить сюда больше, Грейнджер. — Пэнси изящно махнула ложкой той восвояси. — Я тебя не ждала.       — Я знаю, Пэнси. Но мы с Драко переживаем за тебя. Мы... — пыталась подобрать слова она для неудавшейся любовницы, огорчённо потупив взгляд на свои туфли. Гермионе точно нужно было знать, что у Пэнси все будет в порядке, что она сможет о себе позаботиться, потому что они с Драко не смогут. — Со мной такое было впервые. И Драко хотел как лучше для нас обеих...       — Зачем ты пришла? — перебила Пэнси, глядя на Гермиону со смесью горечи и любовной тоски. — Ты все уже говорила в письмах. И я скажу ещё раз: ты и Драко чуть не воплотили все мои мечты в реальность, а потом всё рухнуло!.. Он не позволит тебе со мной по-настоящему сблизиться. А ты, совершенно очевидно, выберешь его. Так чего вам ещё от меня нужно?.. Если ты не рассталась с Драко, то уходи. Тебе не удастся спасти сразу и его, и меня. Да и не надо... Не надо меня спасать, Грейнджер. Как и не надо со мной играть!       В этом Пэнси была права. Гермионе не спасти их обоих. А просто играть они не смогут. Пэнси нужны были чувства, которые Гермиона не могла ей дать всецело, потому что большую часть отдавала бы Драко. Понимая это, он не хотел, чтобы Пэнси снова воспылала надеждами о любви, как бы заманчиво не было их трио в его мужских глазах. Какой парень откажется? Но Драко оборвал всё на корню, чтобы потом не было больнее. А не только из-за своего собственнического отношения к Гермионе, как решила Пэнси. Хотя и место переживаниям, что Паркинсон перетянет на себя одеяло, у него были. Сексуальная флюидность такая вещь...       Сегодня твоим любимым цветом может быть синий, завтра розовый... Какой-то любишь больше, какой-то меньше. Кому-то же розовый совсем не нравится, а кому-то синий. Ну, а кто-то может сочетать их.       Гермиона, смиренно вздохнув, взглянула в сторону — и кивком подозвала нового инструктора по управлению гневом и по совместительству практикующего душевного целителя.       К порогу особняка Паркинсон подошла смуглая красавица с длинными гладкими черными волосами с черничным отливым, переплетенными сзади нитью из разноцветных камней. Она лучезарно улыбнулась Пэнси, взглянув на ту своими восточными глазами, подведенными сурьмой, и пару раз чарующе взмахнула густыми завитыми ресницами.       Склонив голову на бок и вальяжно оперевшись о дверной проем, Пэнси оглядела ведьму с ног до головы цепким оценивающим альфа-взглядом.       — Ты помнишь Парвати, Пэнси? Она с Гриффиндора. Училась с нами на одном курсе. И сейчас ей нужна практика по ведению психотерапии с осуждёнными лицами. Я подумала, тебе будет приятнее говорить с кем-то нашего возраста... Могу сказать, она весьма... хм, интересная и... — запнулась Гермиона, пытаясь зарекомендовать свою бывшую софакультетницу.       В тот момент у Грейнджер всплыло в памяти, как Парвати, будучи одной из самых популярных красивых девушек на Гриффиндоре, любила сплетничать и шептаться с Лавандой о ней за спиной. Но невыразимка сочла это даже в плюс, учитывая, что Пэнси таким тоже заниматься была горазд.       — В общем, мне кажется, вы с ней... найдете общий язык, — закончила Гермиона. И смолкла, когда заметила, какая искра пробежалась между девушками.       Пэнси и Парвати смотрели друг на друга с притягательным блеском в их черных глазах.       И Верховной пришло в голову, что не случайно, когда она стала лично проводить тщательный отбор инструкторов по управлению гневом для Пэнси, Парвати Патил по старому знакомомству, как гриффиндорка гриффиндорку, просила доверить ей такой тяжёлый случай, как Пэнси Паркинсон. Гермиона не раз предупреждала Парвати, что с Пэнси сложно, рассказывая о ее взрывном характере и садистской манере выводить людей из себя. Но индианка была непреклонна и обещала, что сможет укротить эту змею. Гермионе понравился ее вдохновленный львиный настрой, и она посчитала, что тот сможет компенсировать недостаток опыта.       — О, я помню Парвати, — подсластившимся голоском пролепетала Пэнси и, перестав с ностальгией разглядывать свою новую инструкторшу по управлению гневом, приглашающе раскрыла пошире для той дверь. — Общий язык мы найдем...       Пока Гермиона сообразительно хлопала своими карими глазами, Парвати кошачьей походкой прошла к Паркинсон в дом. Пэнси проводила ту ловеласской улыбкой и захлопнула дверь прямо у Гермионы перед носом, не успела она опомниться.       Ну, пацанка!       Развернувшись, Гермиона рассудительно покачала головой и про себя улыбнулась. У нее отлегли от сердца переживания за Пэнси.       Что-то между этими ведьмами было...       — А-а, — смышленно припоминает Дафна. — Да, эта Парвати падкая на змей... Пэнси совратила эту штучку ещё в школе. Время от времени они в тайне мутили, но межфакультетная вражда, ты же понимаешь... Но, полагаю, — заключает она, поиграв бровями, как бы говоря «ты-же-ее-знаешь», — Пэнси как раз хищница и нужна.       Подруги отвлекаются от беседы, когда Дафну подзывает Блейз, поманив ее к себе ладонью. А Драко кивком указывает Гермионе одним взглядом на свои колени.       Обменявшись снисходительными взглядами, девушки прощают мужскую дерзость.       Взмахнув отворотами своего жакета, Гермиона сходит со сцены и спускается по ступенькам в направлении столика. Дафне же до Блейза, сидящего спиной к сцене, добраться ближе, и она знойно передвигается в ритм с клубными басами на четвереньках по подиумной дорожке — под его любующимся плотоядным взором. Переползая на спинку дивана, на которую Блейз в полуоборота возложил правую руку, Дафна одаряет своего возлюбленного соблазнительной улыбкой. И в унисон с музыкой резвисто взмахивает своим жемчужно-белым каскадом волос. Саундтрек: Busta Rhymes feat. Pharrell — Light Your Ass On Fire (Club Mix)       Блейз не может ей налюбоваться, под сдержанным впечатлением протягивая руку, чтобы погладить Дафну по щеке и изысканно притянуть за подбородок за тягучим поцелуем.       Притянув приблизившуюся Гермиону к себе за ладонь, Драко сажает невесту к себе на колени. Лизнув шею Гермионы, он чмокает ее в губы и в предвкушении шепчет что-то на ушко. И Гермиона ему многообещающе улыбается.       — А вот и он, Герой-любовник! — поддевает Дафна закатившего глаза Драко, красиво перелезая на сиденье кресла и располагаясь на боку. Облокотившись одной рукой о диван, Дафна обхватывает за ногу на пару с ней осклабившегося Блейза.       — Чувак, серьезно, тебе стоит задуматься над написанием своих порно-мемуаров, — присоединяется Забини к их с Дафной уже ставшими традицонными шуткам на тему сексуальных подвигов Грейнджер и Малфоя с Паркинсон. — Только представь, «Белый Дракон: в одной постели с Ангелом и Дьяволицей» стал бестселлером всего волшебного сообщества! — представительно разводит он руками по сторонам.       — Или что попроще, но с капелькой остринки... «Драко Малфой и его стервочки», а? — в ответ на кислые мины друзей подбирает варианты Дафна, указывая на пару с Блейзом перед собой на воображаемые названия воображаемых малфоевских мемуаров.       — Эх, такой успех упускаешь... — кивает Блейз, похоже, уже заделавшись с Дафной у Малфоя воображаемыми пиар-менеджерами.       — Ха, ха, — натужно выдавливает из себя Драко, покривлявшись друзьям и переглянувшись с хмыкнувшей Гермионой. Ну кто их за язык только тянул?       — Хотя все же, чуется мне, мы все лавры отдаем не тому герою... — подсмеиваясь, задумывается Блейз.       Подняв голову на своего товарища по подколам над этими двумя, Дафна тут же ловит его мысль и развивает:       — А действительно. Уж кто тут и может накатать мемуары о том, как уложить в постель любого... и любую. Это Пэнси Паркинсон... — Дафна поразительно обводит глазами их компанию. — И это что же получается, мы все в постели этой гетеры побывали?       Драко и Гермиона все же заражаются ее иронией.       — А вот я — не бывал, — распластав руки по спинке дивана, хвастает Блейз своей неуязвимой разборчивости.       — Ах, ты и не помнишь... — коварненько ухмыляется Драко. И в отместку за насмешки выкладывает: — Ты тогда в стельку напился и отрубился в гостиной Слизерина, забыл? А Пэнси тебе, неприступному принцу, на слабо отсосала.       Возмущенно встрепенувшись, Блейз несколько раз со скептизмом моргает, когда пытается расценить слова Малфоя на достоверность. Гермиона в который раз находит подтверждение стереотипу о грязных вечеринках на Слизерине. Рука Дафны собственнически сжимается вокруг колена Блейза, когда она поминает Пэнси уже далеко не гетерой, а как похуже.       — Должно быть, твои вуаеристические влажные фантазии, а? — все же не верится Блейзу. — Не то я, блядь, чувствую себя изнасилованным.       Проходит около часа, и клуб начинают заполнять гости. К столику знаменитой четверки именитых гангстеров — в сопровождении мафиози в черных костюмах — подходит высокий мужчина с рыжими волосами, по-рокерски собранными в хвост, с пирсингом в ушах и шрамом на лице. Билл Уизли. Гермиона тут же узнает самого старшего брата Рона и после его рукопожатия с Забини тепло здоровается, спрашивая, как дела у его жены Флер. Не так давно Билл внедрился в мафию. Когда рядового работника банка, каким был Билл, вычислил и улилчил Гилберт Гринграсс в содействии их ограбления Гринготтса — путь к банковской карьере у того был навсегда закрыт. Забини же предложил Биллу работу. И спустя полтора года раздумий над предложением вступить в мафию Билл все же то принял. Они с Флер ждали ребенка. К тому же для такого одаренного неформального волшебника, как Билл Уизли, работа клерком была слишком заурядной.       Попивая через трубочку ликер, Гермиона прослеживает, что Билл докладывает Забини о некой группировке, за которой они ведут наблюдения. Пока Дафна не внимает их мафиозным делам, передавая Драко приглашения на свой грядущий лондонский показ мод — для Нарциссы и ее спутника, которым, конечно же, будет его отец. Но ради такой особой желанной гостьи, как Нарцисса, Дафна готова забыть некрасивую подлую выходку Люциуса с жизненно важной для нее книгой. И обещает выслать для Нарциссы подарочный наряд, который создала специально для леди.       Помешивая черной трубочкой ликер в стакане, Гермиона тем временем слушает доклад Билла для Блейза. Из чего делает вывод, что в Лондоне образовалась новая преступная группировка, чьих лидеров Билл и пытается вычислить. Они не делают поспешных выводов, так как сведений у них слишком мало. Ясно только, что те занимаются разграблением музеев с артефактами. И называют их искателями темных артефактов.       Гермиона пересекается с Блейзом осмотрительными сознательными взглядами. Потом переводит внимание на Дафну — практически полулежащую у него на коленях, но совсем не вовлеченную в текущее обсуждение мафиози. Рассуждая о том, кого пригласит на свой кутюрный дебют в Англии, Дафна явно слишком увлечена мыслями о приготовлениях к показу, чтобы думать о чем-то ещё. В Италии она поймала музу. Стала увереннее. В ней словно укрепился внутренний стержень.       И Гермиону не может не радовать, как блестят глаза Дафны. С остальным они разберутся.       Когда Билл собирается уходить, он чуть было не забыв достает из внутреннего кармана коричневого кожаного плаща письмо и передает его Гермионе. Не от кого-нибудь, а от Рона. У Гермионы в ту же секунду перехватывает дыхание. Он не разговаривал с ней два года! Распечатывая письмо под пытливым острым взором Драко, она читает строки о том, что Рон остыл, смог перенести свои негодования и ярость за ее союз с Малфоем и готов снова с ней общаться. И как бы между прочим в постскриптуме написал, что уже кое с кем встречается, на Грейнджер его мир клином не сошелся.       У Гермионы по щеке скатывается слеза облегчения и радости.       На эмоциях она пылко целует Драко, обняв его за шею. Расцепив губы, она быстро сменяет смятенное выражение его лица на возбужденное, когда чарующим шепотком на ушко предлагает уединиться в одном из V.I.P залов, чтобы станцевать ему приватный танец.       Дафна, заметив, куда Гермиона за руку ведёт зачарованно идущего за ней Драко, улюлюкающе провожает напутствиями «задать ему жару, подруга!»       Когда их друзья скрываются из поля зрения, светловолосая макушка Дафны опускается к Блейзу на колени. Сладко вытянув свои ноги в белых чулках на диване и покачивая головой под биты хип-хопа, Дафна попадает сверху под пристальный обволакивающий глубокий взгляд Блейза. Он накрывает голову Дафны, покоящуюся на его коленях, своей ладонью. Красивые пальцы мужчины, украшенные кольцами, начинают гладить Дафну по волосам, перебирая шелковистые пряди.       Блейз кладет вторую ладонь Дафне на грудь и, поднявшись к ее шее, вдумчиво покручивает между пальцев амулет со снежным обсидианом, подаренный его матерью.       Корделия со своей страстью ко всему астральному верила в скрытую силу минерала. По легенде вулканический камень, как следствие извержения из преисподней, считался «черной дырой внутри нас». Но именно снежный обсидиан, как инь и янь, сочетает в себе противоположные энергии, символизируя черный жизненный фон с вкраплениями света. Рисунок в виде белых и серых снежинок отражает потенциал уже проявленный владельцем, где черные фрагменты — ещё нераскрытый. Уберегая от саморазрушения, камень якобы способствует восстановлению внутренних границ и защищает от злых духов и врагов, давая чувство покоя и изоляции, чтобы создать для души беспрепятственное пространство для самореализации. Древние люди считали, что снежный обсидиан избавляет обладателя от слез и боли, пробуждая в носителе уверенность и силу. И даже награждает человека энергией вулкана, чтобы обрести смелость воплотить свои мечты.       Ну что за чудо талисман, madre!       Однако не на одну сомнительную, больше плацебную сакральность полагалась Корделия в обереге для Дафны. Магический предмет зачарован колдуньей вуду по-настоящему действенной магией — и способен отследить местоположение носительницы в любой точке света. Амулет нельзя снять без согласия обладательницы. И Блейз велел Дафне не снимать тот нигде и никогда.       Откинувшись на диванную спинку, Блейз смотрит в сияющие небесные глаза Дафны. И сосредоточенное суровое после переговоров лицо криминального босса преображается от того, сколько наконец счастья в глазах его возлюбленной. Счастья, сменившего ту Вселенскую грусть, что осадком раньше проглядывалась в ее штормовом взгляде.       Он наклоняется и приникает губами ко лбу Дафны бережным поцелуем, напитанным любовью и покровительством.       И ее веки блаженно прикрываются, отбрасывая на щеки тень черных ресниц.       Только Блейз, музыка и искусство в ее мире.

***

Саундтрек: FKA twigs & SOPHIE — Psalms       День показа, 1 августа 2002 года.       Английский музей магических искусств в Косом переулке снял с себя слой пыли и паутины.       В галерее гостей в театральных позах встречают манекены в авангардных черно-белых одеждах. Над концептуальной декорацией на фоне грозовых сверкающих облаков большими буквами цвета молнии гласит название модного дома, проводящего показ:       Г Р И Н Г Р А С С       Арендованный ахроматический серокаменный зал для модного шоу обзавелся длинным белым подиумом, по обе стороны от которого расположены ряды стульев, постепенно занимаемые приглашенными зрителями от британской элиты, фэшн-экспертов и специальных гостей до журналистов во главе с пресловутой Ритой Скитер в сопровождении ее репортёра с дымящей колдокамерой и плывущим по воздуху ядовито-зелёным Прытко-пишущим пером. Волшебному сообществу Соединенного Королевства предстояло познакомиться с коллекцией одежды блеснувшей в Милане кутюрье, которую на итальянских землях уже окрестили Самородком Высокой моды. На родине же относились предвзято из-за нашумевшего скандала двухгодичной давности вокруг имени первородной наследницы Гринграссов. Ее гангстерская репутация, приправленная хоть и опровергнутой, но неизлечимой заразой поразившей умы масс клеветой о черно-вдовских намерениях к Теодору Нотту, особенно громко отразилась в исконно чистокровных кругах «Священных двадцати восьми».       За кулисами проходят последние приготовления к дефиле.       Набегавшись от одной модели к другой, нанося последние штрихи, Дафна задерживается у гримерного столика с Асторией, которая оказалась недовольной своей прической и, пользуясь родственными связями, заморочила старшей сестре по этому поводу мозги.       Переделывая младшей Гринграсс прическу, Дафна старательно закалывает шпильками ее темно-русые волосы на затылке, держа пару шпилек в уголке губ.       — Даф... — поглядывая на крутящуюся вокруг себя сестру, заговаривает Астория. — Ты только не злись...       Слегка отвлекшись, Дафна вынимает из уголка рта шпильку, мол, ну что еще.       — Я отдала пригласительные, которые ты мне дала... Маме и папе.       Дафна ненадолго замирает, переведя рассредоточившийся взгляд в зеркало, где видит лицо сестры, тонкие черты которого осторожно напряглись. Она сама думала о том, чтобы пригласить папу, но все же побаивалась его реакции, ведь в зале будут присутствовать и клан Диллинджеров-Забини.       — Что ж, ладно, — оптимистично отмахивается кутюрье, возвышенно отдаленная от всех земных проблем. — Они воспитанные светские люди, в конце концов... Почему нет, да? Это же триумф нашей фамилии.       Дафна улыбается сестре через зеркало и вставляет ей в прическу очередную шпильку.       — Папа постоянно переживает за тебя, — аккуратно подступает дальше к теме конфликта в их семье Астория. — Ты от нас очень отстранилась... У него болит за тебя сердце. Буквально. Наш целитель говорит за последние годы у папы очень обострились его проблемы с сердцем...       — Все это время, пока была в Италии, я держала связь с папой в письмах, Тори, — напоминает Дафна, нанося Простоблеск на затянутые к затылку волосы своей модели. — Он знает, что у меня все хорошо.       — А до каких пор будет хорошо, Даф? — возражает Астория обеспокоенно. — Ты думала, хм? О своем будущем...       Заканчивая с ее прической, Дафна подправляет отдельные волоски у висков и осматривает результат со всех сторон. Казалось, Дафна живёт в другой реальности, многим красивее и продвинутее настоящего. И будущего тоже.       — Если все время думать о будущем, не успеешь пожить в настоящем, Тори, — поучительно наставляет старшая Гринграсс, отправив сестре через зеркало самоуверенную улыбку. — ...Готово! — объявляет Дафна, с надеждой спросив: — Ну, теперь-то нравится?       Астория поднимается во весь рост, придирчиво оглядев себя в зеркале, освещённом магическими огоньками.       — Хм, сойдёт, — выносит свой вердикт самая капризная модель модного дома Гринграсс. И, разворачиваясь к старшей сестре, упрямо возвращается к нежеланной для той теме: — А если не думать о будущем, Даф, то можно остаться вовсе без него. Помни, папа и мама желают для тебя только благополучия.       У Дафны закраиваются на задворках сознания гонимые мысли. Благополучие. В чьем понимании? Может, благополучие, которого ей желают родители, для нее тем вовсе не является. Обе точки зрения сестер претендуют на истину, у каждой завёрнутые в убедительную оболочку силы слова. Но правда в том, что для одного — благополучие, для другого — крах. Разница в приоритетах.       — Сегодня мой день, Тори... — говорит Дафна, не позволяя посторонним мыслям завладеть ей. — Так что давай хотя бы сейчас не будем о том, кто и что будет влиять на мою жизнь. Потому что это буду только Я, — твердо подчеркивает она, отходит и заглядывает в зал, где в ожидании уже заняли все места зрители. Затаив дыхание в предвкушении фэшн-шоу, к которому так долго и скрупулёзно на недружественной родине готовилась, кутюрье широко улыбается и юморно командует:       — Лучше поздравь меня с днём рождения, сестрёнка. И марш открывать мой показ, сеять в этот уродливый мир красоту!       — Ах, Даф... — вздыхает Астория, отвечая попустительной улыбкой, и тянется к сестре за объятиями. — С днём рождения...       — А-ну, ткань помнешь, брысь! — Дафна молниеносно отстраняется, надевает модели на макушку экстравагантную черную шляпу и велит: — Давай, пошла...       Подтолкнув Асторию в спину в сторону белого подиума, Дафна щелкает пальцем в воздухе. Включается музыка. Модели наготове стоят в ряд за кулисами, ожидая своего выхода на подиум. И кутюрье волнительно складывает ладони у лица, прикусив губу и устремив все внимание на Асторию, плавной походкой открывающей в эти самые секунды ее показ мод. Саундтрек: Beyoncé feat. Lady Gaga — Video Phone (Extended Remix featuring Lady Gaga)       Под монументальным потолком с графитовыми барельефами подиум подсвечивает парящая волшебная россыпь звёзд. Угловатый подол элегантного черного платья скользит за Асторией по светоотражающему покрытию подиумной платформы. Вырез с правого бедра оголяет длинные ноги модели. Ткань платья, словно обёртка, слезает с девичьего стана диагональной линией, где строгость разбавляет сексуальное полупрозрачное бюстье, местами инкрустированное драгоценными стразами.       Дафна называет это платье сокровищем, сокрытым в черной обёртке.       Профессиональным модельным шагом продефилировав до конца подиума, Астория снимает черную шляпу с широкими полями, отбрасывает ту в сторону, взмахом палочки распускает волосы и, избавляясь от кристаллических блестящих шпилек, позволяет длинным прямым прядям упасть на спину и плечи. Манекенщица позирует, выставив одну ножку, обутую в платиновую туфлю на шпильке, разворачивается и гордой походкой завершает свое дефиле.       Дафна покачивает головой. Ну, что за девчонка. Ей снова таки не пришлась по вкусу прическа. Но, стоит признать, импровизация вышла даже эффектной.       — Ой, смотри, выбражуля, я тебя уволю! — стараясь сдержать одобрительную ухмылку, пригрожает Дафна с планшетом в руках, когда Астория сходит с подиума. — И не посмотрю, что сестра родная.       Гринграсс-младшая, вседозволенно посмеиваясь, чмокает старшую в щеку и удаляется.       Следующая модель уже вышла на подиум, и Дафна, выглянув немного за белое ограждение, осматривает зал.       В первых рядах слева она замечает Драко и Гермиону; оба в свободных черных брючных костюмах, которые друзья по ее совету надели на голый торс. Покачивая ножкой, обутой в красные лодочки на шпильках, Гермиона увлеченно смотрит показ.       Дальше от невыразимцев в сопровождении Люциуса, облаченного в дорогую готичную мантию, находится Нарцисса. На иконе стиля — как на одной из лиц модного дома Дафны — эксклюзивное черное платье-футляр от Гринграсс, покрытое узором из множества крошечных фарфорово-белых минеральных фрагментов. Винтажная белая вуалетка, закреплённая на узнаваемой прическе аристократки, накрывает верхнюю часть ее лица. В руках, покрытых кружевными черно-белыми перчатками, дополняет всю композицию сумочка.       С Нарциссой, обмениваясь комментариями, пообок сидит Корделия в красном кожаном тюрбане. Черная вдова открыла модному дому Гринграсс дорогу в Милане, как его главный амбассадор. В прессе с осторожной иронией писали о том, что Черная вдова приходится наставницей кутюрье, передавая той свою мудрость. И сейчас знаменитая колдунья привлекает внимание журналистов, одетая в сидящее по миниатюрной фигуре женщины роскошное кастомизированное платье от Гринграсс, вышитое миллионами красных осколков, с длинным рукавом и, как на статуэтке, от щиколоток расходящимся подолом.       Рядом с мачехой сидит Дженна, в своем футуристичном уличном стиле одетая в оверсайз брюки, американскую бейсбольную рубашку и узкие сай-фай очки. У Дженны на коленках подросшая двухлетняя Джесси. Непоседливая уже стильная малышка с собранными в два пучка кудряшками наблюдает за показом тети Дафны, восторженно указывая маме, — в такт с музыкой покачивающей головой и откинувшей копну кос за спину, — на дифелирующих моделей пальчиком.       Дафна расплывается умиленной улыбкой, прижав планшет с планом модного шоу к груди.       Дальше она видит Блейза, сидящего слева от своей старшей сестры. Мафиозный принц, в гангстерской шляпе и в черном сюртуке с высокой горловиной и диагональным запа́хом, как самый красивый граф, с гордой улыбкой, играющей на его губах, оценивает ее творения.       Если бы не он, всего этого бы не было. Блейз ее вдохновил. С его отменным вкусом Дафна сделала парня своим советчиком. Он же тот ещё денди. Его гардероб отдельный вид искусства. Поздними вечерами и ночами он сидел с Дафной в мастерской, делился своим мнением и делал собственные наброски на мужскую коллекцию, которые так и напрашивают Забини в ряды модельеров модного дома Гринграсс. Они оба эстеты. И по венам у них течет одна дизайнерская кровь.       Если Дафна была подружкой гангстера, то Блейз был подмастерье кутюрье.       Задержавшись на нем ласкательным взглядом, Дафна замечает, как Блейз в промежутках через свои темные очки то и дело поглядывает на противоположный ряд зрителей. И на его лице в эти моменты проскальзывает тень нервозности. Проследив за направлением его взгляда, Дафна натыкается на чету Гринграссов. Она не знала, что Астория их пригласит. И он тоже.       Дафна давно не видела родителей, и отец заметно постарел за эти два года, его волосы полностью поседели, на коже появилось больше морщин. С ее гранд-дамой матерью теперь ещё отчётливее видна их пятнадцатилетняя разница в возрасте. Донателла, в отличие от своего стремительно исчерпывающего свой шестой десяток, достопочтенного лорда-мужа, выглядит моложе ее сорока двух.       Глядя на строгое лицо матери, поджатые губы, накрашенные перламутровой помадой, пока та равнодушно поправляет свою идеальную ретро прическу, Дафна не может прочитать ни одной ее эмоции. А как хотелось бы хоть раз увидеть на ее лице одобрение... Но зато папе, похоже, нравится ее коллекция. Гилберт Гринграсс был ценителем искусства и стиля. И сейчас явно гордится дочерью, вносящей вклад в моду под их фамилией. Во многом именно он привил Дафне манеру со вкусом одеваться, водя ее в детстве по парижским бутикам за обсуждением таких тем, как, к примеру, влияние велюра в моде.       Самокритик внутри нее немного поутихает. Дафна позволяет себе насладиться результатом от проделанной работы. И, поигрывая плечами в унисон с ритмом дефиле, провожает одну модель за другой.       Модное шоу в самом разгаре.       Английская грация в силуэтах черных платьев самых разных необычных тканей и покроев. Гламур в оригинальных вышивках, мерцающих отделках и мехах. Французский шарм в беретах, вуалях и кружеве. Женственность в глянцевых шелках. Итальянский шик в шляпах, брючных костюмах и корсетах. Гротеск в массивных плечах и бедрах. Величие в мантиях женских и унисекс фасонов. Дерзость в черной и красной коже.       Время от времени Дафна все же суетится, подбегая от одной своей девочки к другой, потому что всегда находит, что подправить.       Подиум освещают вспышки колдокамер.       У Дафны кружится голова и вырывается из груди сердце, когда нужно выходить в конце показа.       Дыши. Дыши.       Руками в черных перчатках кутюрье поправляет ряды пуговиц на своем стильном нежно-розовом фраке, сидящем по фигуре влитую, с высоким воротом-стойкой до горла и двуборотным запа́хом. Дальше оправляет его длинные фалды. Разглаживает струящиеся по ногам черные брюки. Кто-то из моделей (вероятно, Астория) подносит кутюрье уже характерную ее стилю черную широкополую шляпу. Ее фирменную. Дафна надевает ту поверх своих завитых голливудской волной локон. И ступает на подиум. Попадая под свет волшебных огней, на лицо Дафны падает таинственная тень от полей черной шляпы. Создательница коллекции делает первые шаги на каблуках, приопустив голову и спрятав одну руку в карман брюк.       Зал встречает ее где-то тишиной, где-то сдержанными, а где-то громкими аплодисментами.       Она застывает. Ноги на ширине плеч, руки скрещены на поясе в перчатках. Лишь чуть выглянув из-под шляпы.       Такое поведение Дафны много раз принимали за высокомерие. С ее красотой, осанкой, обособленной манерой держаться и молчаливостью в обществе.       А-ля слишком крутая.       На самом же деле ее душа словно обнажена перед всеми, выставлена на показ, как наряды. Перед судьями. Она боялась их осуждения и отгораживалась, неосознанно отвергая первой. Никто, кроме близких, не знал ее настоящую. Что она чувствует за всей этой красотой, которой окружена и которую сама излучает. Чем ей приходится платить.       В Италии Дафна не испытывала такого давления. Волшебная мода там была многим современней и разносторонней, люди были свободнее и раскрепощенней. И самое главное ее не считали охотницей за галеонами своего бывшего. Кем ее сочтут в Соединенном Королевстве на этот раз? О Дафне уже писали, как о бунтарке из аристократии, роковой красотке и сердцеедке. Вчера она наткнулась в Ведьмополитене на статью о себе: как она, оказывается, разбила сердце Теодору Нотту и разрушила его жизнь. Дафна не стала читать, но желтый заголовок увидела. Воспримут ли ее всерьез как кутюрье? Или в лучшем случае сочтут странным модельером, какой Дафну окрещивала мадам Малкин — в своей приверженности к старой моде боявшаяся всего нового. Саундтрек: Tinie Tempah feat. Yungen, Bonkaz, liv — I Could Do This Every Night       — Детка, дыши... — Блейз поднимается на подиум и приобнимает неподвижную, как статую, Дафну, с ослепительной улыбкой указывая ей на впечатленных зрителей.       Его бархатистый низкий голос возвращает ее на земную орбиту. Аплодисменты отчётливее доходят до нее и обретают общий характер. Встречаясь с Блейзом глазами, Дафна словно пытается заручиться от него подтверждением, что все эти овации для нее.       — Ты всех покорила, моя талантливая леди, — сообщает Блейз и по-джентельменски снимает перед кутюрье шляпу, в реверансе отдавая почести.       Дафна наконец вдыхает, расцепив руки, и по всему телу бежит дрожь эйфории.       Они с Блейзом триумфально улыбаются друг другу, держа по руке в карманах своих брюк.       Вспышки колдокамер и аплодисменты в первых рядах не стихают, Дафна снимает шляпу и, прижав ту к груди, кланяется. Искренняя улыбка озаряет ее лицо. Ещё два года назад она не могла представить, чтобы выйти из дома и не задохнуться от напирающего внимания к себе. Замкнутая, подавленная, оклеветанная. А сейчас она дышит полной грудью и не может надышаться. Она могла больше не замыкаться в своем мире. С любовью Блейза у Дафны появились силы поделиться своей идентичностью с окружающим миром, чтобы его среда стала более приемлемой для нее.       Чтобы танцевать, творить, жить. Чего долгий период жизни Дафна не делала. Не танцевала, не творила, не жила...       Теперь же она снова стала собой.       С ним.       Переведя взгляд, полной нежности, снова на Блейза, Дафна застаёт момент, как он внезапно просит у публики минуты внимания. И с загадочной улыбкой, поправив сюртук, встаёт перед ней на одно колено...       Мир приостанавливается.       Дафна прикрывает нижнюю часть лица ладонью в черной перчатке, когда он раскрывает перед ней коробочку с кольцом, проникновенно заговорив на итальянском:       — Дафна Гринграсс... Я люблю всё в тебе, ты мой сокровенный друг, мой вдохновитель, моя родственная душа и моя страсть... И я хочу, чтобы ты ещё была моей семьёй. Будешь моей миссис Забини?       Тату. Их парное тату.       Воспоминания Дафны ласкает побережье лазурного моря в Италии.       Они с Блейзом нежились на песке, вода омывала ноги Дафны, когда она, лёжа и безмятежно водя руками по спине сидевшего позади себя Блейза, подняла на него глаза и спросила:       — Почему одна любовь живёт и процветает, как наша, а другая угнетает и гниёт?       — Мама говорила, что лучшие пары получаются из людей, которые способны быть друг для друга вдохновением и другом, — отвечал ей Блейз, водя пальцем по коже на ее животе, где прилип белый песок. — А мы любили друг друга так долго, пытаясь засекретить свою любовь под дружбой... Но именно дружба помогла сохранить нашу любовь в ее первозданном сокровенном виде... Потому что мы с тобой, Даф, любим не только за что-то необъяснимое и неуловимое, как обычно люди любят друг друга. За острые ощущения от накала страстей... влечение... чувство принадлежности. Этого, конечно, у нас хоть отбавляй, детка, — задорно подмигнул ей Блейз, проведя кончиками пальцев по изгибам ее тела, чем вызвал у Дафны короткую заливистую волну смеха от щекотки, — ...но поди попробуй ещё кого-то вдохновить, как мы.       Ее голова лежала на песке, когда она с невероятным чувством смотрела на Блейза на фоне солнца и неба над собой. И он с величавой улыбкой склонился над ее лицом. Рука Дафны легла на затылок Блейза, когда она притянула его к себе, обласкав мужские губы своим участившимся дыханием.       — Мы любим друг друга за душу, — придыханно закончила она его мысль. — За дружбу, за вдохновение, за страсть. — И закрепила слова долгим и нежным поцелуем.       В тот же день, прямо на пляже, они попросили Дженну сделать им парные татуировки, сформулировав их общую мысль в одну лаконичную поэтичную фразу на итальянском. «Я люблю всё в тебе, ты мой сокровенный друг, мой вдохновитель, моя родственная душа и моя страсть.» (За время в Италии Дафна подучила язык немного.) Дженна постаралась. Вышло замечательно. У Дафны красными, а у Блейза черными чернилами. Всякий раз когда Дафна обнимала Блейза за его широкие плечи, то водила пальцами по тату на его левой лопатке. А он, спускаясь поцелуями по телу Дафны, уделял особое внимание сбоку под ее левой грудью.       У Дафны уходит пара мгновений, чтобы сглотнуть подступающие к глазам слезы и вернуться в реальность. Она чувствует себя настолько великолепно, что это ощущается как сон, из которого ни за что не хочется просыпаться. Исцеленной. Всемогущей. Счастливой. Любимой. Завершенной.       У нее за спиной словно выросли крылья.       — Да...Черт возьми, Блейз, да! Я буду твоей миссис Забини! О боже... — Дафна по-девчоночьи прикусывает нижнюю губу, распробывая на слух свою будущую фамилию, — ...как звучит! — И с визгом прыгает к нему на шею, ощущая, как любимые мужские руки обвивают ее вокруг талии и отрывают от подиума.       Его баритонный смех разливается счастливой мелодией у Дафны в ушах и согревает ее сердце летним солнечным светом. Блейз кружит Дафну над подиумом и завладевает ее губами, сладко погрузившись языком в ее ротик.       Взяв лицо Блейза в свои руки, покрытые перчатками, Дафна принимается расцеловывать его скулы, челюсть, губы, глаза. Затем носом утыкается мужчине в крепкую шею, глубоко вдыхает его мускусный кедровый запах и ласково водит кончиком по гладкой темной коже.       Блейз прижимает ее к себе теснее.       У Дафны от него всё теплеет внутри.       Так тепло ей ещё никогда не было... Раньше отдавая слишком много своего тепла и не получая взамен, кружась в студеном шторме, тушащем ее пламя, ее характер.       Она даже не взглянула на кольцо, все время смотрела в его притягательные темные глаза. Когда Блейз ставит ее на землю, Дафна протягивает ему свою ладонь, и он торжественно надевает на безымянный палец кольцо. Очарованно засмотревшись на цветной бриллиант, что словно кусочек неба в грозу... Дафна поразительно подносит ладонь к лицу, к своим глазам, и Блейз ей с любовной улыбкой утвердительно кивает.       — Я люблю твои глаза... — объясняет он. — И тебе в том числе, Даф, стоит помнить, какие они удивительно красивые.       — О, Блейз... — сраженно выдыхает она, с трепетом касаясь кончиками пальцев его щеки. Она неотрывно смотрит на него влюбленными глазами, стараясь не расплакаться. Блейза, как никого другого, всегда заботила ее индивидуальность.       Дафне кажется, что она попала в утопию с ним.       Со всех сторон слепят вспышки колдокамер, где-то в зале лихорадочно строчит Прытко-пишущее перо.       Она помолвлена.       На сей раз по своему выбору.       Оторвав взгляд от ликующе заулыбающегося на публику Блейза, вовсеуслышанье объявившего, что эта леди-кутюрье станет его женой, Дафна в восторге от его слов закусывает губу — и видит Драко и Гермиону, которые активно рукоплескают им с неподдельной радостью. Дженну вместе с Джесси на руках, что дарят им свои лучезарные улыбки, тряся кулаками в их славу. Донателлу и Гилберта Гринграсс... которые, разумеется, мягко говоря не рады такому ходу обстоятельств. Родители Дафны спорят между собой, бурно указывая на дочь и ее нового жениха. А вот Корделия напутственно и харизматично улыбается одним уголком губ, глядя на счастливого сына с рукой приложенной к груди.       В потоке переполняющих эмоций, обнимая Блейза за плечи, она чувствует на себе чей-то слишком осязаемый взгляд, пробежавшийся морозом по коже. Дафна оглядывается по сторонам. Есть только один человек, чей взгляд способен вызвать на ее коже столь сильный озноб. У нее замирает дыхание. Сердце. Все внутренности переворачиваются. Дафна теряется глазами в толпе людей, пробегаясь по каждому.       На входах и выходах стоят люди Диллинджеров-Забини.       Кроме одного. Один самый дальний выход на лестничную площадку пустует.       — Я сейчас вернусь, хорошо, любимый? — поцеловав Блейза в уголок губ, спешно отстраняется Дафна.       Не успевает Блейз спросить куда, отвлекшись на какие-то возражения в зале, как она сбегает с подиума. Темноволосый затылок и мужская спина в толпе попадается в поле зрения Дафны. Ей мерещится. Это же не может быть он... Только не сейчас...       Доставая палочку, Дафна как по инерции выбегает в пустующий выход на лестничную площадку. Поледеневшими руками хватаясь за поручни, она выглядывает вниз. Волшебник в черной мантии, накинув капюшон на голову, спускается этажом ниже. Его ладонь промелькает на поручнях.       Проклятье...       Эти руки она узнает везде.       Ускорившись, Дафна стремительно преследует незваного гостя. Стук ее каблуков эхом раздается по лестничной площадке. Сверху слышатся ещё шаги.       Внизу хлопается железная дверь, когда ей остаётся один этаж. Тяжело дыша, Дафна выбегает на улицу, толкнув ту самую дверь. Музыка стихает, становясь приглушённым гулом. В лицо Дафны ударяет вечерний лондонский ветер, отбрасывая за спину белые локоны.       В переулке горит один мигающий уличный фонарь.       И ни души.       Пройдясь по каменной кладке, усыпанной гравием, Дафна надевает на макушку шляпу и осматривается по сторонам с палочкой наготове. Дуновения ветра обдувает ее лицо. Она замирает и вдыхает полной грудью, прикрыв веки. В прохладном воздухе витает запах осени... и намечающегося Рождества.       Ещё не осень. И далеко не Рождество.       Сейчас лето, и оно будет длиться вечно.       Кто звал осень и зиму в ее лето? Никто.       Дверь позади вновь распахивается, выпуская звуки музыки. Следом за ней выбегают люди Диллинджеров-Забини.       — Мисс? — настораживается Никола Сопрано. Саундтрек: Lady Gaga feat. Colby O'Donis — Just Dance       Дафна поворачивается с улыбкой на лице, убирая палочку. Ее взгляд падает на кольцо на своём безымянном пальце. Скоро они будут называть ее миссис. Сердцебиение выравнивается, когда Дафна понимает, что всё хорошо и угрозы нет. Ей не придется брать удар на себя. Ей... вероятно, просто показалось.       — Ничего, мне просто нужен был воздух... Уф, вот это день, не правда ли? — удивительно усмехается она, открывает дверь и заходит внутрь. Возвращаясь в тепло и ритм музыки. — День рождения, показ мод и предложение руки и сердца!       — Босс знает, как произвести впечатление, — следуя позади, с улыбкой отзывается Никола.       Вернувшись в зал, где люди постепенно начинают расходиться, Дафна попадает под объектив колдокамер. Журналисты пытаются пробраться к кутюрье через окружающих ее головорезов, одетых под обычную охрану, за интервью, но она откладывает все на потом. Сейчас Дафне хочется лишь обнимать своего жениха... Блейза.       Но ее все же ждёт маленькая неприятность.       Родители Дафны лимитировано из-за публичного места негодуют в сторону Блейза и его семьи. Скитер со своим репортёром пытается пробраться в эпицентр конфликта между Гринграссами и Диллинджерами-Забини. Но их оттесняет настоящая охрана. Вспышки колдокамер сопровождают каждое движение.       — О, ну да, куда же без драмы... — бурчит Дафна и целенаправленно поднимается на подиум. В глазах у нее пылает решимость, когда ее замечает Блейз.       — Этому браку не бывать! — цедит Донателла сквозь зубы, сверля Диллинджеров-Забини стальным взглядом. — О чем вы, люди, вообще думаете?!       Блейз стоит там же, сложив левую руку на груди, а правой потирая подбородок, словно пытается разгадать и никак не может понять, как раз что за люди ее родители и о чем думают они.       — Pardon, мы? — с итальянским акцентом отзывается Дженна и, пересадив дочку на колени к Корделии, поднимается с места, чтобы сказать: — Мы думаем о счастье Дафны и Блейза. А вы о чем думаете... господа хорошие?       — Только через мой труп моя дочь выйдет замуж за итальянского мафиози! ...Бандита! — восклицает побелевший Гилберт. И того по плечу сочувствующе хлопает Люциус Малфой, когда они с Нарциссой проходят мимо.       Повертев туфлей из-под платья и хищнически поводив челюстью, Корделия пронзает сватьев своим надменным ястребиным взором. Но не заостряет внимание. Мама Блейза с королевской отстранённостью мимоходом слушает их протестующую речь, пока объясняет что-то любознательной Джесси.       Всё внимание приковывает Дафна, степенно и уверенно прошагавшая по подиуму. Ее ладонь ложится на плечо Блейза.       Все смолкают.       — Встретимся с тобой в суде, maman, — громогласно объявляет она и, елейно улыбнувшись оцепеневшей матери, добавляет: — Время скандалов давно прошло... Пришло время действий.       Искра в Дафне разгорается как в долго спящем вулкане. Но она проснулась. И ее теперь не остановить.       Обменявшись с Блейзом сговорческими улыбками, Дафна попадает под очередную вспышку колдокамеры, запечатлевшую ее скандальное заявление.       Гермиона всем своим видом поддерживает эту идею, которую подавала Дафне ещё давно, только та все же считала кощунством сажать собственную мать за решетку. Ведь именно такая мера наказания ждала за запрещённый допотопный ритуал, который в далекой древности проводили над детьми исконно волшебных «Священных двадцати восьми» семей.       У Гилберта прихватывает сердце, но решимость Дафны непоколебима. Она бы подошла к отцу, чтобы успокоить и уже не в письмах, а в живую попытаться доказать, что Блейз, пускай, и бандит, но у него золотое сердце, и она любит его; что нужно призвать мать с ее самодеятельностью к ответственности. Папа всегда был на ее стороне. С ним можно договориться. Но Дафна прослеживает, как Астория, бросив на нее неодобрительный взгляд, уводит схватившегося за сердце папу в сторону выхода. Донателла, с потрясенным неверием и проглядывающим страхом посмотрев на Дафну, на нетвердых ногах следует за младшей дочерью и мужем.       Ее семья отворачивается от нее.       Она эгоистка? Думает только о себе? А может, и пора бы уже подумать о себе.       В зале раздаются размеренные аплодисменты. Все взгляды обращаются на Корделию, которая хлопает невестке, глядя на ту с уважением. За ней подхватывает Джесси, выкрикнув болеющее:       — Даф!       Руки Блейза накрывают талию Дафны, и она оказывается в его объятиях под лучами его красивой улыбки, когда он чувственно целует ее в лоб, а потом в губы.       Но она обрела новую.

***

Саундтрек: Raini — When Im Small       Пару дней спустя.       У Грейнджер и Малфоя новоселье.       Закончив со строительством и обустройством своего общего дома, они созывают всех друзей. Гермиона суетится во дворе двухэтажного белого особняка, по планам Драко отстроенного в средиземноморском стиле. В летней атмосфере уюта, витающей в вечернем воздухе, Гермиона накрывает на стол блюда, вот-вот ожидая прихода гостей. Взмахами палочки волшебница расставляет плетеные стулья и зажигает наземные фонари.       Внутри дома, обустроенного по вкусу Гермионы, за основу приходятся теплые бежевые, древесные природные оттенки, на контрасте с которыми играют своими красками яркие элементы декора. Через арочные проемы, панорамные окна в загородный дом отовсюду проникают лучи света. Непритязательная лаконичная мебель гармонирует с коваными светильниками, торшерами, глиняными горшками с цветами, рамками с колдографиями и картинами. В совокупности представляя романтичную эстетику и домашний уют. На первом этаже располагаются просторная гостиная смежная с кухней, столовая и небольшая библиотека, которую Гермиона постепенно восполняет взамен утерянной в пожаре. На втором этаже — их с Драко спальня, будуар с гардеробными, гостевые комнаты и пара малых гостиных.       Драко выходит на террасу, держа в руках сиамского котенка, которого подарил Гермионе, как только они въехали.       Они назвали его Кобольд.       Котик полуальбинос с шоколадно-сливочным окрасом быстро почувствовал себя владыкой территории, внося в дом хаос своей игривостью. Вместе с тем отличался умом и чувствительностью, ходил за хозяевами по пятам за лаской и вниманием, общаясь хриплым мяуканьем. Гермиона не могла нарадоваться новому кошачьему другу, до ночи вчера играясь с своенравным сероглазым очаровашкой. (А с наступлением... уже с другим.)       Первыми приходят Гарри и Джинни с Роном и его новой девушкой Пенелопой Кристал, — новым вратарём Пушек Педдл — которую, по словам его сестры, тот привел специально на обозрение Гермионе. Золотое трио успело воссоединиться до этого, чтобы уже легче чувствовать себя в компании друг друга. И напряжения почти не возникает. Даже Драко, поглаживая в своих руках котенка, ведет себя дружелюбнее, чем когда-либо. В качестве вознаграждения получая от Гермионы то и дело поцелуи в щеку. Так что с его губ не слезает безмятежная довольная улыбка, а с рук Кобольд.       Не заставив себя ждать появляются Дафна и Блейз, вручив им подарком на новоселье корзинку и с ухмылками презентуя подарок, как «украшения для их спальни». Невинная на вид корзина же на самом деле оказывается полной садомазо инструментов, стоит Гермионе в ту заглянуть. Слегка поворчав на эту змеиную помолвленную парочку, Гермиона корзинку поспешно от глаз своих гриффиндорских друзей прячет под хриплое хихиканье Драко, незаметно шлепнувшего ее по попке.       — И вот невыразимцы, авроры и гангстеры садятся за один стол... — остроумно сопровождает Дафна их действия озвучкой.       — Звучит как начало анекдота, — иронизирует вместе с подругой Гермиона по пути к столу.       Но не успевает собравшаяся странноватая компания испробовать хотя бы одно блюдо или обменяться гриффиндорско-слизеринскими колкостями, как через каминную сеть поступает звонок, и Гермиона ненадолго отлучается.       — Только не поубивайте друг друга, пока меня не будет, — в шутку оставляет новоиспечённая хозяйка дома.       — Не бойся, Гермиона, мы твоих ручных гангстеров на каникулах, и что в отставке, не обидим, — подсмеивается Гарри, задвинув за посмеявшейся над его репликой Джинни стул. Затем расстёгивает золотые пуговицы на своей аврорской мантии и, повесив ту на свой стул, последним занимает место за столом.       — Это был бы неравный бой, — подтрунивает Рон, накладывая в тарелку своей Пенелопы запеканку.       — Пропищали львята, — в той же роли стороннего комментатора подводит Дафна, с дразнящей улыбкой поднося к губам вилку с лазаньей.       — Кобре... — с хищным оскалом продолжает за ней Блейз.       — ...И Дракону, — зловеще довершает Драко на одной волне с друзьями.       За столом поднимается гул, когда Гермиона убегает, спеша ответить на каминный звонок, взбираясь по деревянным ступенькам на террасу. Босоножки отскакивают от ее пяток. Лёгкое летнее платье приподнимается от ветра и щекочет ее икры. Смешок вырывается из губ Гермионы, когда, уже заходя через высокую кремово-белую арку в дом, слышит со двора, как слизеринцы ностальгически хором запевают песенку «Рональд Уизли — наш Король». Хит школьного креативного авторства Драко, который в Хогвартсе напевали все кому не лень от змеиного факультета до Полумны Лавгуд и даже Почти Безголового Ника:       — Рональд Уизли — наш король,       Рональд Уизли — наш герой,       Перед кольцами дырой       Так всегда и стой!       Квоффл Рон поймать не может,       Победить он нам поможет,       На помойке он родился,       Слизерину пригодился.       Наперебой дружно поющим слизеринцам гриффиндорцы запевают изменённую ими после вратарского триумфа Рона версию песни, пока тот дирижирует:       — Рональд Уизли — наш король,        Рональд Уизли — наш герой,        Перед кольцами стеной        Так всегда и стой...        Квоффла Рональд не пропустит        И победу не упустит,        Вратарём наш Рон родился,        Гриффиндору пригодился.       Меньше чем минутой спустя Драко, Дафна и Блейз смолкают, прекратив соревноваться в том, чтобы перепеть красно-золотых противников, потому что из дома вместе с Гермионой появляется неожиданная гостья. Заплаканная Астория. В ответ на вопросительный взгляд Драко, развернувшегося на стуле во главе стола, Гермиона озадаченно пожимает плечами, объясняя лишь, что у Гринграсс-младшей, как по ее словам, что-то жизненно важно срочное.       — Тори... что случилось? — Дафна обеспокоено встаёт из-за стола, отодвигая по дорожке вымощенной камнем плетёный стул.       — Папа... — Астория пытается восстановить рваное дыхание и унять панику. — У папы случился приступ, целитель говорит он умирает, Даф... И он хочет тебя видеть.       Блейз откладывает столовые приборы и, отбросив с колен расстеленную салфетку, встаёт следом за Дафной. У Астории взбалмошный поистине горестный вид, глаза покрасневшие от слез, руки дрожащие. Сомнений в ее словах не возникает ни у кого. Только у него.       — И верить тебе стоит, потому что? — мнительно возникает Блейз.       Дафна нахмуривается, заразившись от него подозрениями.       — Папа умирает! — вопит Астория, зарыдав и обвиняюще толкнув старшую сестру. — И все о чем просит, это привести тебя! Но, если считаешь, что не хочешь увидеться с ним в последний раз перед смертью, я ему так и скажу!.. Но терять последние минуты его жизни, доказывая вам что-то, я тут не стану! Всего... тебе хорошего, Дафна!       Астория торопливо разворачивается, злостно хватается за палочку и не раздумывая трансгрессирует прочь. И Дафна, обомлев от волнения за папу, стремительно хватается за нее.       С хлопком сестры Гринграсс исчезают в вихрях аппарации.

Продолжение следует...