Alesana: кровавая быль

Алесана шла по тёмному коридору, пытаясь вспомнить, куда вели все эти лестницы. Никола много петлял, поэтому некоторые из них попадались им по пути несколько раз. Однако сейчас все они казались разными. Или же были разными на самом деле? Алесана внимательно рассматривала каменные фигуры, деревянные поручни, статуи и вазы, постепенно понимая, что не видела и половины из них во время их короткой прогулки по дому. Она хотела посетовать на то, что Никола выбрал неудачный маршрут, но не стала, зная, что оборотень изо всех сил старался уберечь её от неприятных встреч. Не смог. Дочь Мастера не первый раз видела произведения искусства, однако, от неё не ускользнуло, что в основном дом украшали статуи женщин в разных соблазнительных позах. Алесана поймала себя на мысли, что ей кажется, будто кругом неё куклы. Только то, что у статуй отсутствовали глаза, напоминало о том, что её окружал камень. Белый и изнеженный руками мастера он манил. До каждой женщины хотелось дотронуться хотя бы лёгким касанием подушечек пальцев. Но Алесана сдержала этот порыв, когда заметила тени, шевелящиеся между каменными женщинами. Это были не тени братьев или кого-то живого. Алесана внимательно смотрела на них, а они будто смотрели на неё. В какой-то момент одна из теней покачнулась, отрицая что-то. А затем уши Алесаны снова обрели возможность слышать, причинив ей боль. Она сильно зажмурилась, прижав руки к ушам. Но когда открыла глаза, тени уже исчезли. «Я даже не поняла, как снова оглохла… этот дом ещё та шкатулка с загадками. Или же игрушками? – Алесана отрицательно покачала головой. – Мне кажется, пространство стало другим?» Она повертела головой, потирая ноющую шею. Однако стены и интерьер выглядели так же, как и несколько секунд назад. Только теней стало в разы меньше. В её голове почему-то закрутились слова Мирэ о том, что ещё никто не убегал от Д‘ Янго. Теперь девушка осознавала, что это было ближе к действительности, чем она изначально предполагала. Чтобы пытаться убежать от Д‘ Янго, надо было сначала попробовать выбраться из этого дома. Если это вообще представлялось возможным. Пройдя длинный коридор, Алесана спустилась по очередной лестнице и вошла в просторный зал с высокими окнами, закрытыми плотными шторами. К шторам не прикасались годами, чтобы сохранить приятную темень в большой комнате. Под тусклым потолком застыли хрустальные люстры в железных обручах, от которых исходило не так уж много света. Мрак навсегда поселился здесь. И тени прятались в нём, заставляя Алесану вглядываться в темноту снова. Она прошла вперёд, чувствуя, как её ноги просто утопают в длинном ворсе ковра, застилавшего практически весь пол. Там, где не распространялась власть этого пушистого чудища, стояла лакированная мебель: массивные тумбы с широкими боками, высоченные глубокие шкафы, подобные гробам для великанов, несколько напольных ваз и светильники, тускло освещающие крохотные пространства вокруг себя. Стены мрачно нависали, усиливая неуютные ощущения. На стенах громоздились толстые книжные полки с не менее толстыми книгами, которые Алесана предпочитала держать в библиотеке, а не комнатах, в которых кто-нибудь мог устроить шумное веселье и повредить её бумажные сокровища. По углам стояли старые часы, механизмы которых замерли столетие назад. На тумбах поблёскивали подсвечники, пузатые потемневшие от времени вазы, фарфоровые статуэтки русалок и фей. Кое-где лежали кружевные салфетки ровного кремового цвета. Не хватало лишь вазочек для конфет, чтобы завершить интерьер дома старой доброй бабушки, собиравшей все эти богатства не одну жизнь. «Был бы здесь папа, он бы посмеялся, назвав всё хламом. А вот мне как-то не смешно, - Алесана встала напротив небольшого островка из кресел в середине зала. – Снова семь». Она провела глазами по разномастной мебели, сильно выделяющейся на фоне остального интерьера. Создавалось ощущение, что каждый из братьев приволок сюда свой любимый стул, отказываясь сидеть на чём-то другом. Алесана почему-то вспомнила себя в детстве. У неё был не только любимый стол, но и ложка с чашкой, и прочие мелочи, с которыми она постепенно рассталась. А вот братья, кажется, не смогли. Образы вампиров постепенно проникали в мысли Алесаны, заставляя её обратить больше внимания на кресла, опознать их хозяина и пробовать понять, сколько могут рассказать простые предметы мебели о тех, кто ими владел. Она поморщилась и сделала ещё один шаг вперёд, кладя руку на одно из кресел, показавшееся ей игрушечным. Сиреневый цвет вишнёвой помадки на блинчиках с кремом словно отражал глубину инфантильности своего обладателя. Только Якумо мог выбрать нечто подобное. «Не удивлюсь, если вся его комната завалена радужными крысами, - Алесана одёрнула руку, не позволяя предмету «говорить» с ней дальше. – Не хотела бы я узнать, что у них на самом деле внутри». Алесана провела рукой по полосатому креслу на кривых золочёных ножках. Чёрное и белое в золотой оправе. Как перемена настроения в рамках обстоятельств. Образ Мирэ вспыхнул коротко, но ярко. Загадочный и очень опасный вампир, к которому у неё были вопросы. Одного Алесана не знала, стоит ли их задавать? «Определённо это плохая идея», - она легко покачала головой. Ей не хотелось заниматься исследованиями дальше, это усиливало головную боль, но любопытство взяло верх. Ни одна раса не была защищена от этой слабости. Любопытство губило многих. Девушка прошла выставленную подковой мебель, коротко и очень легко касаясь каждого кресла в целях предосторожности. Предметы оказались очень «разговорчивыми». Золотое кресло с мягкой бархатной обивкой передавало гордость своего хозяина, выкрикивая его имя: «Ято». На это изделие ушло так много золота, словно заказчик желал создать трон или золотой постамент, на котором стояли, как статуи, а не сидели. Кресло Ято выделялось на фоне остальных своей высотой и вычурностью. Вензеля, короны, ленты, ореол из колосьев пшеницы, подобие герба с изображением головы женщины и семи мечей, устремлённых к её тонкой шее. И всё это – чистое золото. С определённой долей примесей, чтобы эта громадина не гнулась под тяжестью собственного веса. Тончащая завораживающая работа. Вероятно, стоимость этого трона равнялась цене одного дома в пару-тройку этажей, с садом, гаражом и прочими радостями жизни обычных людей, о которых ни Ято, ни Алесана практически ничего не знали. Ещё одной громадиной среди остальных было разложенное кресло медово-персикового цвета. Подушки на нём напоминали диванные, большие, в чехлах из грубой ткани. Поверхность была сильно пролёжанной, потому что предметом очень часто пользовались. Алесана ещё не успела повстречать обладателя, но знала о нём чуть больше, чем об остальных, благодаря воспоминаниям Николы. Обычно в этой комнате, на этом месте оборотень находил дремлющего Шелфа. Рядом с креслом Шелфа скромно, но чинно стоял тёмный бержер из дуба. Алесана узнала это дерево, потому что в её доме многие элемента декора родились из того же материала. Мастер питал к нему некую слабость, желая видеть повсюду. Но Жан Марсель никогда бы не стал приобретать что-то столь сумасшедшее, как бержер святого инквизитора, коротавшего свои последние дни в одном из аббатств Европы. Алесану удивило так же то, что в предмете не сохранилось и капли святости, как это обычно происходило с вещами из церквей или соборов. А причиной стало то, что святой инквизитор не был человеком. Дьявольское отродье родилось инкубом. Алесана усмехнулась, понимая, что её отец во многом прав. Даже самое на первый взгляд человеческое людям-то и не принадлежало. Прекрасный старинный бержер приобрёл для себя Кобо. Узкий, стройный, строгий предмет словно передавал основные черты своего обладателя. Напротив бержера скромно стояло обычное квадратное светло-синее кресло с простой чёрной прямоугольной подушкой, даже не помятой в середине. Вероятно, второй незнакомец, с которым Алесана ещё не успела повстречаться, предпочитал стоять. Предмет хранил его образ, но очень туманный. Даже в воспоминаниях Николы вампир выглядел ярче. Особенно его синие, мерцающие холодом глаза. Алесана подошла к последнему, стоящему в центре. Простое чёрное кресло с резными подлокотниками. Ничего необычного. Ничего отталкивающего или притягательного. Это был обыкновенный предмет мебели, которым никогда не пользовалась, поэтому он не хранил в себе никаких воспоминаний о хозяине. Только о братьях, крутившихся порой рядом. Лишь методом исключения Алесана поняла, что место в центре предназначалось старшему брату, Д‘ Янго. «Может, я ошибаюсь, и его здесь просто нет? Тогда… это было глупым с моей стороны, задавать им вопросы о нём. Ничего не помаю. Неужели между нами всё настолько плохо? Нет-нет, они знают, что ты здесь, Янго. Пусть я и слаба, но не столько, что не истолковать их реакцию неверно, - рассудила Алесана, усаживаясь в чёрное кресло, которое теперь не выглядело приглашающе. – Они сильны. Их мысли наглухо закрыты. Но… всегда есть слабые места. Всегда и везде. Даже у меня». Она закрыла глаза и прислушалась к тому, что творилось у неё в голове. Что-то настойчиво давило на её сознание, пытаясь прорваться к ней. Но она не питала к подобным попыткам доверия, продолжая закрываться от неприятного воздействия, которое отыскивало бреши в её ментальных барьерах. Ей захотелось потянуть за это странное, чтобы найти его источник. Но источник словно находился повсюду. Она не верила в это, понимая, что ей нужен отдых, чтобы достаточно прийти в себя и разобраться с надвинувшимися на неё иллюзиями, искажающими реальность. Особняк не показался ей чем-то живым или наполненным чьей-то силой. Но это могло оказаться обманом. Усталость сказывалась негативно. Из-за неё и без того гнетущая обстановка начинала казаться ещё более безвыходной. Алесана ужасно хотела спать, чувствуя, как закрываются её глаза, а дыхание становится тише и глубже. Она бы так же не отказалась от какой-нибудь человеческой еды. Кровь оборотня была сытной и весьма питательной, но всё это ушло на восстановление органов. У неё опять начинала кружиться голова. Игра с братьями отняла свою часть. Алесана понимала, что слишком увлеклась, проигнорировав своё состояние. Ей стало мучительно-противно в своём собственном теле, которое из последних сил пыталось бодрствовать. Алесана практически развалилась в кресле, наслаждаясь его балансом жёсткости и мягкости. Она немного сползла вниз. Её сознание отчаянно уносилось куда-то далеко. Тело нуждалось в покое и капле нежности. Хотелось тепла. Может, даже чего-то пушистого, что казалось Алесане странным желанием. В свой гроб девушка не брала пушистых пледов и шерстяных покрывал. Но что-то упорно навязывало это ощущение. Алесана не ощутила того, как новые желания во что-то материализуются. По ногам мягким прикосновением пробежалось нечто гладкое, шёлковое. Затем оно скользнуло по её рукам, поднимаясь от кончиков коротких пальцев до плеч. Прерывистыми касаниями это нечто нежило её запястья и предплечья, а затем стало спускаться ниже, проникая под одежду. Девушка постепенно стала различать, что до неё дотрагивается вовсе не шёлковая ткань, а кожа. Гладкая кожа вампира, который гладил её шею, талию, подбираясь к груди. Одна рука ласкала её лицо, а другая проворно забиралась под платье. Касания переходили от лёгких к настойчивым, жадным. И одежда не могла защитить от этого, как и постороннего любопытного взгляда, возможно, следившего за ней. На неё не смотрели, её трогали. Смущение оттолкнуло её от желания нежности на короткое мгновение. Алесана попыталась остановить происходящее, но что-то удержало её волю, окунув во власть иллюзии ещё раз. Крепкие мужские руки настойчиво ласкали её, стараясь доставить ей удовольствие, дать почувствовать тёплую нежность, но в то же время они удерживали её, не давай вырваться. Это встревожило Алесану, заставляя её сопротивляться. И лучше всего её отрезвила мысль о том, что на ней нет нижнего белья. Дочь вампира резко выпрямилась, отшвыривая от себя возбуждающие ощущения. Тряхнула волосами, словно пыталась сбросить с их кончиков иллюзию. Помогло. Она резко открыла глаза и поняла, что платье осталось нетронутым, а она сама пребывала в той же позе, что и раньше. В комнате поменялось лишь то, что рядом на кресле-софе дремал долговязый вампир. Алесана ужаснулась тому, что потерялась в чужих или же собственных грёзах, а теперь не знала, сколько времени провела в иллюзиях. Она внимательно посмотрела на вампира с медовыми волосами, пытаясь понять, настолько он причастен к тому, за что ей стало стыдно. Шелф лениво развалился в своём кресле, делая вид, что спит. В его сознание гуляла пустота, что давало Алесане надежду на то, что вампир не проникал в её мысли, чтобы поиграть с её ощущениями. Точно она не могла сказать, мысли Шелфа были наглухо закрыты от неё. Он открыл глаза: - Ты заняла место брата, - его голос прозвучал устало, словно сама речь утомляла его. Алесана повернулась туловищем к говорящему, сохраняя ничего не значащее выражение лица. - Впрочем, мне всё равно, - Шелф снова закрыл глаза, не видя, как девушка легко улыбнулась с каплей торжества. «Они все совершают одну и ту же ошибку. Неужели моя голова настолько привлекательна? Какое стремление, будто мои мысли другого цвета, нежели у других, - она села удобнее. – Вы же сами идёте в мои руки». Алесана захотела уйти, но кое-то остановило её. С невероятным для вампиров грохотом, в зал вошли Ято и Мирэ. На привязи последний тащил за собой большого коричневого волка. Алесана приподняла брови немного вверх: - Надо же, вы нашли моего пса. Какая забота. - А ты решила сблизиться с нашим братом, не закончив знакомство с нами? - Ято уселся на свой золотой трон, закидывая ногу на ногу. Было в этом что-то от бахвальства и самолюбования. Мирэ бросил цепь и встал рядом с братом, словно готовился прислуживать ему. Волк тут же засеменил к своей хозяйке. Алесана холодно провела рукой по его шерсти и приказала кивком занять место рядом с ней. Оборотень послушно расположился у её ног, немного дрожа от только что пережитого ужаса. В его шерсти ещё виднелась кровь, а одна из лап до сих пор не восстановилась. Никола сильно хромал. Всё его тело болело, но он не позволил себе даже визгнуть в присутствии хозяйки. Разрешение побыть рядом с ней было для него ценнее всяких лекарств или желания поскулить. Ради неё он терпел издевательства братьев, радуясь, что они не вырвали ему зубы и глаза. Но если бы это потребовалось во имя Алесаны, то он сам бы широко открыл рот и предложил взять из него всё, что могло им понадобиться. - Думаю, он просто решил поспать, а я ему не мешала, - проговорила девушка, не смотря больше на Шелфа. – Вероятно, мне лучше уйти, - она попыталась найти предлог, чтобы покинуть эту комнату как можно скорее. Три вампира, о силе которых она не подозревала, немного пугали её. - Останься на месте, полукровка, - голос Шелфа звучал однотонно и спокойно, хотя он приказывал. – Здесь достаточно мебели. Алесана усмехнулась, понимая, что за мебель приняли и её саму. - Как прогулка? Понравилась? - издевательски спросила она Мирэ, отчего Ято тут же почувствовал лёгкий прилив злости. Он хотел, чтобы изначально она обращалась к нему, ища его внимания и расположения. - А ты ловко пудришь нам мозги, - улыбнулся Мирэ, давая понять, что он в курсе проделок Алесаны. Ей оставалось дождаться момента, когда он решит воспользоваться этим знанием. - Я? - она сделала удивлённое лицо, приподняв слегка брови. - Это не я. - Не надо делать вид, что ты тут ни при чём, - Ято резко встал и сделал шаг вперёд. Сила бурлила в нём, он не мог усидеть на одном месте. Вампир немного наклонился, скалясь. Его зелёные глаза сверкнули, Алесана была ниже его и всех его братьев, а сейчас ещё и сидела, поэтому такой жест только подчёркивал разницу в росте между ними. Девушка давно уже не пыталась стать выше, но сейчас Ято словно напоминал о том, как ей когда-то хотелось прибавить пару сантиметров в росте. И сидячая поза только усугубляла положение. На приближение Ято Никола странно дёрнулся, но тут же успокоился, почувствовав на себе руку хозяйки. - Вы же вампиры, вам невозможно соврать, - напомнила Алесана. – Я тут ни при чём. Шелф приоткрыл глаза подобно пушистому персиковому коту, который лишь делал вид, что ему интересно то, чем занимаются мыши рядом. Однако он знал, что когда-нибудь мыши забудут о коте, перестанут замечать его, оставив сыр без присмотра, и тогда кот напомнит о себе. Главное, чтобы никто не тронул желанный сыр до этого момента. Иначе же в сыре отпадёт необходимость, порченный он уже не такой интересный. - Хочешь сказать, что это мы сами с собой играемся? - Мирэ сцепил руки перед собой. - Примерно так, - улыбнулась девушка, делая лёгкий нервный жест рукой, который изначально желала сдержать. Потому что это выдавало, что ей неприятно присутствие Ято рядом. - Если я начну играть с вашими мозгами, то долго вы не протянете в здравом рассудке. Ято выпрямился, оставаясь довольным. Раздражение жертвы тоже внимание. Её состояние ему нравилось. Ошеломление, лёгкий страх, непонимание и горделивое сопротивление факту, что она букашка рядом с ним. - Всё-таки она дерзкая, как о ней и говорили, - Шелф немного поёрзал в кресле, устраиваясь удобнее, чтобы наблюдать дальше за разворачивающимся спектаклем. Его давно не веселили. - Дерзкая, не дерзкая, может даже глупая, но сначала я должен понять, что досталось мне в подарок, - улыбнулся внезапно Ято, качаясь на пятках. Он резко дёрнул себя за алый галстук, который странной лентой болтался на его груди. Дёрнул так, словно пытался потянуть себя в нужную сторону для обретения равновесия. И у него это неплохо получилось, будто вся загадка на самом деле скрывалась в его галстуке. На реплику брата Шелф только закрыл глаза, будто его совсем не интересовали его намерения. - Нам ещё стоит подумать о том, как мы будем её делить, - хмыкнул Мирэ, коварно улыбаясь. Он немного наклонил голову вперёд, чтобы исподлобья наблюдать за всеми. Разговор явно перетекал во что-то, где Алесане отводилась роль предмета. Ей было всё равно. Она бы с удовольствием покинула столько неприятное ей общество, но понимала, что необходимо прояснить всё до конца. Алесана опустила глаза. С её лица стёрлась улыбка, и новые эмоции задумчивости и грусти отразились на нём. В эту минуту что-то заставило её показать себя настоящую. Перемену ощутили все, замирая в ожидании. Кто-то даже не понял того, почему её энергия тяжело рухнула вниз, словно не была той волшебной манной, которой должна была наслаждаться её хозяйка. Стало немного темнее, и давно замершие стрелки часов нервно дёрнулись, но тут же застыли. Тишина задавила все звуки, чтобы стать фоном для голоса той, которая собиралась обратиться к собравшимся. - Вопрос банальный. Вы слышали его уже много раз. Вопрос любой жертвы. Вопрос, однако, смысла не лишённый, - девушка внимательно посмотрела на братьев. – Зачем же вам всё это? Вам ведь нет дела до мира людей? До политики моего отца. До его планов. И даже до планов вашего отца, который просто хочет больше власти. Вам просто плевать на всё, что происходит вне этих стен. Тогда зачем всё это? Шелф насторожился, в полной мере ощутив, как резко сменилась атмосфера. У него слегка заныли зубы. «Что же мы притащили сюда?» - скривился он от собственной мысли. - Неужели вам хочется становиться скотом для детопроизводства по велению, пусть даже, вашего отца? - она была серьёзна, спрашивая, и хотела получить честный ответ. – Это весьма глупо верить, что от смешения нашей крови может родиться нечто великое или прекрасное. Это не так. Алесана умела отличить правду ото лжи не хуже любого вампира, поэтому не стоило тратить силы на враньё. Они подозревали об этом, но точно не знали до конца. - Это всё равно не имеет смысла. Даже если кто-то начнёт сгорать от любви ко мне, - выговорила она чётко, будто насаживала свою волю в головы слушателей. - Вы же знаете о моём отце? Мирэ коротко рассмеялся, что совсем не вписывалось в картину происходящего. Ято отвернулся. Ему не нравился этот разговор. Он вообще презирал серьёзность. - Ты, - начал Шелф, но не успел продолжить, потому что Алесана быстро вырвала выбравшуюся наружу мысль из его головы. - Я спала со своим отцом, - почему-то ей хотелось сказать это самой, чтобы мечты иссякли у всех, кто услышал её. - И для меня теперь не может существовать кто-то ещё, если вам это непонятно с первого раза, - её голос был холоден. – Даже если вы такие сладкие и вкусные, мне на вас плевать. - Но ты же не спишь с ним больше, - Мирэ ловко натягивал напряжение между ними, не собираясь проникаться серьёзностью разговора. Алесане на мгновение показалось, что вампир затягивает петлю на её шее из галстука брата. - Это уже не имеет значения, - отрезала она, понимая, что аргумент веса особого не имеет. Это оказалось слабым местом. - Почему же? - Ято резко повернулся к ней, впиваясь взглядом в её лицо. - Неужели капризная и надменная дочь Мастера Жан Марселя Лема безнадёжно влюблена в своего папочку в то время, когда он предпочитает делить постель с другими? Или… как его? Ашер, кажется? Вы делите его между собой? Алесана стиснула зубы, радуясь позже тому, что её ярость вылилась лишь в это. Наглец заходил слишком далеко. Она еле отказала себе в желании наказать его прямо сейчас. Разговоры об отце до сих пор могли ранить её чувства, с этим ещё предстояло что-то сделать. И не только с этим. Упоминание Ашера, спасшего её жизнь, когда Мастер чуть не убил её вновь… это невозможно злило Алесану. - Дело лишь в том, что вы все не годитесь даже для того, чтобы быть грязью под ногами моего отца, - Алесана резко встала, куски её силы полыхнули подобно пламени, но девушка тут же попыталась сдержаться. Ей не хотелось показывать свои истинные способности в самом начале нежелательного знакомства. - Никто из вас и близко не подойдёт к тому, чтобы хотя бы заставить меня раздеться по собственной воле. - А никто тут и не говорит о твоей воле, Алесана, - Мирэ остался спокоен. Он полностью игнорировал чужие чувства, как и его братья. На его губах играла лёгкая улыбка, а в чёрных глазах застыли нехорошие огоньки. - Я хочу тебя, Алесана. Твой запах особенный, как мне и обещали. Твоя кровь желанная. И я хочу тебя сильно и страстно, - он намеренно назвал её имя ещё раз, чтобы она почувствовала его глубокий интерес. - Хочу тебя связанную и молящую о моей милости, - он сверлил девушку глазами. - Покорную и напуганную. Может тебе будет так страшно, что я останусь единственным, к кому тебе придётся повернуться лицом, потому что я хочу тебя. И ты будешь видеть во мне самое лучшее, что было в твоей жизни, пока я буду наслаждаться твоей кровью. - Но сначала ты станешь моей, мерзкая женщина, - Ято оказался сзади. Алесана почувствовала его дыхание на своей шее. - Я сделаю то же, что сделали с тобой до того, как по кускам доставить сюда. И я не остановлюсь только на этом, - его руки легли ей на плечи. Это могло быть намёком на то, что сначала вампир отрежет ей голову, чтобы немного позабавиться. - Ведь ты очень живучая, поэтому наша игра будет длиться вечно. Может, ты и будешь кого-то звать на помощь, но бояться будешь ты лишь меня. Страх делает запах слаще, насыщеннее. Мы столько всего слышали о твоей крови. Дивное вино. Райская вода. Грешный сок. И я хочу всё это получить, - его нос вобрал новую порцию воздуха, чтобы его нос полностью заполнился запахом девушки. – Сокровище Мастера. Знаешь, мы все немного коллекционеры редких вещиц. Алесана ощутила лёд его прикосновений сильнее и глубже. Вампир был очень голоден. - Если мы уж заговорили об этом, утроив час откровений, - в комнате неожиданно появился Кобо, наблюдавший за этим разговором уже несколько минут, - то у каждого здесь свой интерес, Алесана. Позволь дать тебе совет. Хотя… забудь о деторождении. Или прочей чуши, связанной с твоей постелью. Это далеко не самое главное. Нам пообещали редкую кровь, и мы её получили. Теперь остаётся лишь испить её, - он говорил надменно и вкрадчиво. - Убери руки, Ято. Ещё рано делить её. И ты знаешь, почему. - Ну, уж нет! - Якумо вылетел из-за занавески, как ребёнок, о котором здесь шла речь. - Всё это может подождать! Брат сказал ждать. А пока мы ждём, я могу немного с ней поиграть! Я не испорчу её. Просто откормлю сладким и зашью все её дырки, чтобы ничего не вышло наружу. Это никак не повлияет на соки греха в её венах. Вампир хотел схватить девушку за руку, но Мире отогнал его взглядом словно бешеного щенка. Алесана зло поджала губы, сильно сожалея о своей искренности. Её воля всё ещё удерживала Николу в покое, но ей самой не хватало самообладания. Она стояла и слушала, понимая, что желание убить всех прямо здесь и сейчас готово разорвать её изнутри. Однако ей необходимо было услышать каждого из этих идиотов, не зря же она столько сил тратила на то, чтобы развязать их языки. В этой картине говорящих попугаев смущали несколько вещей: собственная ярость и Шелф. Он по-прежнему молчал, словно на него сила Алесаны не действовала. И это заставляло нервничать. Алесана заговорила снова, старательно контролируя свой голос: - Меня хотя бы радует то, что никто из вас не пожелал засунуть в меня свои отростки и действительно исполнить желание вашего папочки, - хмыкнула девушка, грубо сбрасывая руки Ято с себя. - В этом ты немного ошиблась. На этот случай у нас для тебя есть целых два извращенца, - Мирэ улыбнулся ещё шире, указывая на Шелфа. – Считай это приятным сервисом для гостей. - Мог бы и помолчать, - безразлично ответил парень. «Он сдерживается?» - пыталась понять Алесана поведение Шелфа. - Ему нравятся забавы с нелюдями. Ты почти что подходишь, - пояснил Мирэ, морщась, словно происхождение Алесаны было ему крайне противно. - А вот Рубэ еле держится, чтобы не наброситься на тебя и не начать сосать литрами твою кровь, трахая тебя. Ведь ты довольно привлекательная, Алесана, - он оскалился. - Твой запах… он особенный. Он действительно особенный. Если бы не он, то чего бы ты стоила? «Ничего», - угрюмо подумала она, зная, в чём кроется сила её привлекательности для других. - Рубэ точно не… Раздался грохот, по одной из стен поползла трещина. Кулак синеглазого вампира на несколько сантиметром погрузился в стену. Все обернулись. - О, братишка, - весело протянул Якумо, широко улыбаясь. Рубэ бросил полный ненависти взгляд на гостью, а затем на своих братьев и прошёл через комнату, чтобы выйти из неё через другую дверь. - Хм, а ведь он догадался, - проговорила тихо Алесана, быстро перемещаясь к креслу Мирэ и становясь за ним. Так ей было видно всех. - Не обращай внимания, он всегда делает вид, что всех ненавидит. Но в отличие от Шелфа, который кажется безразличным ко всему, Рубэ не слишком хорошо держит себя в руках, - Кобо поправил идеально завязанный галстук. – Даже я не хотел бы, чтобы ты встречалась с ним. Он любит всё портить. А ты нам нужна живой. Пусть ни я, ни мои братья, не питаем особой слабости к полукровкам… хм, кроме Шелфа, но ты подарок нам, который мы приняли. Хочешь ты этого или нет, а сделка состоялась. Алесана наклонила голову немного в бок и улыбнулась. Никто не остался нетронутым её силой. Но лишь один понял, с чем имеет дело. Однако это был не Шелф. «Что же кроется в тебе, Рубэ?» - девушка внимательно изучала реакцию братьев. - Получается, что заводить потомство никто не собирается, - выдала последнюю свою уловку дочь Мастера вампиров Жана Марселя Лема. Отец многому её научил, в том числе и тому, как выводить претендентов в любовники на чистую воду. – Что ж, это меняет нашу ситуацию. - А тебя это печалит? Хм, да ты извращенка, - протянул Мирэ немного разочарованно. - Хотя кто знает, сколько приятного может открыть твоему телу момент зачатия. И сколько страхов за этим сокроется, - он вальяжно уселся на своё место, не переживая за свою безопасность. Алесана стояла сзади, но по его мнению угрозы не представляла. Возможно, он её недооценивал, или же переоценивал себя. - Ещё какая, Мирэ, - девушка свесилась к вампиру через спинку кресла, чтобы заглянуть ему в глаза. Она нежно погладила его подбородок, плавно выдыхая ему в лицо, чтобы он ощутил тепло её дыхания. - Ты же спал с Лореной, поэтому знаешь, насколько всё запущено в нашей семье. Мирэ слащаво улыбнулся и потянулся к губам полукровки, ведь от неё исходил нестерпимо чудесный аромат. Но Ято тут же приблизился и дёрнул брата за плечо. - Только после меня! – напомнил он сердито. - Эй! Прекрати, - зло выговорил Рубэ, стоя в дверном проходе рядом с Алесаной, которая почёсывала своего оборотня за ушком, словно тот мог начать мурчать. Вампир с ужасом и злостью созерцал то, как Ято пытается поцеловать Мирэ, а все остальные верят в иллюзию того, что между ними на кресле всё ещё растянулась Алесана. - Но им же так хорошо вместе, жаль прерывать, - улыбнулась она невинно. - Разве ты не знал о желаниях твоих братьев? Хм, а может они их скрывали? – Алесана наигранно прикрыла ладошкой рот. - Как я неловко это раскрыла, - это прозвучало слишком натянуто. - Я говорю, прекрати это! - Рубэ сделал шаг вперёд и остановился, понимая, что Ято и Мирэ страстно целуются на его глазах, а все остальные этого не видят. - Ты что-то имеешь против однополой любви? - издевательские спросила девушка. - Хм, вижу, что имеешь, - оценила она его горящий гневом и яростью взгляд. - Но в этом нет ничего особенного в наше время. Даже у моего отца есть любовник. Женщины порой надоедают ему. От них слишком много проблем. - Сейчас все наши проблемы только из-за тебя! – Рубэ сжал зубы. - Не вы ли притащили меня сюда? Подарок, - выговорила она со злостью. – Вас очень сильно обманули. А теперь вы все пытаетесь обмануть меня. Кто-то из вас подстроил всё это. И я знаю это так же хорошо, как и ты, - её глаза настойчиво смотрели на него, будто жгли дыры на его лице. Рубэ почувствовал, как что-то холодной змеёй заползает в его голову. Он тут же сорвался с места и принялся расцеплять братьев. - Очнись, чёртов придурок! - вампир ударил Ято по лицу, откидывая брата в Кобо. Мирэ оказал сопротивление, но из-за неожиданной атаки Рубэ это не возымело полного эффекта. - Забавно здесь, пойдём. Я голодна, - Алесана ловко забралась на оборотня и скрылась с глаз в темноте длинных коридоров, тихо посмеиваясь. Пусть Рубэ и понял что-то, но от этого ему в будущем могло стать только хуже. Ведь если ты один видишь правду, то тебе никто не верит.