Разговоры с мертвецами

      Плац под ногами был горячее каленого железа и обжигал не хуже настоящего пламени, через которое в детстве прыгал Мо Сюаньюй с другими деревенскими ребятами ради забавы. Солнце нещадно слепило глаза, било по и без того дурной голове обухом, заставляло его то и дело смахивать рукавом ханьфу выступивший на лбу пот. Руки уже онемели от тяжести меча и внезапных выпадов Сюэ Яна, который, казалось, и вправду вознамерился его сегодня убить, чтобы не мешался под ногами лишний раз. Мо Сюаньюй только и успевал неловко выставлять перед собой клинок острой стороной, чтобы настырный друг не разрубил его надвое. Сражаться против умелого и верткого Сюэ Яна было сложно, особенно, если учитывать тот факт, что Мо Сюаньюй меч в руках держал в последний раз, когда считался полноценным адептом при Ланьлин Цзинь. С тех пор прошел без малого год, а скудные навыки испарились также быстро, как вода утекала сквозь пальцы. Вот только если сам он не видел в этом огромной проблемы, то Сюэ Ян почему-то упорно считал иначе. Порой он гонял его по плацу часами под палящим полуденным солнцем, пока тот не валился прямо ему под ноги, жалкий и хрипящий что-то о передышке.       Неглубокая царапина на щеке неприятно ныла, а выбитое из сустава плечо отзывалось агонией всякий раз, когда Мо Сюаньюй думал схитрить и призвать себе на помощь чернильные тени. Чертов Сюэ Ян все предусмотрел, чтобы он не жульничал во время схватки, заведомо зная, что без мрака ему не победить. Мо Сюаньюй отступил в сторону, шипя сквозь зубы от продолжительной дергающей боли, на глазах против воли блестели дурацкие слезы, которые он предпочитал достойно смахивать ребром ладони. Сюэ Ян смотрел на него с привычной усмешкой, но, впрочем, никак не комментировал чужую слабость. Мо Сюаньюй сжал скользкую от пота рукоять сильнее, выставил острием вперед, как боевое копье, а затем неловко рухнул на одно колено и громко вскрикнул.       Меч вывалился из дрожащей ладони с насмешливым звоном, но тот уже и думать про него забыл. Мо Сюаньюй схватился за неестественно выступающий из-под кожи сустав, но тут же отдернул руку от новой вспышки мерзкой боли. Через мгновение его накрыла долгожданная тень. Сюэ Ян присел рядом с ним на корточки, недовольно поцокал, осмотрев нанесенный урон.       — Мне кажется, ты меч видел только на картинках в библиотеке, — недовольно процедил он. — Тебя хоть чему-нибудь научили в этой Башне Кои? Такое чувство, будто ты занимался танцами, да уроками соблазнения там, а не осваивал техники золотого ядра и боя на мечах. Что ты за недоразумение такое? — бухтел Сюэ Ян, словно старый торгаш на рынке, придирчиво ощупывая вывих пальцами.       — Какое есть, — жалобно отозвался Мо Сюаньюй, стараясь не морщиться так явно от каждого неосторожного движения. — Все плохо, да?       — Ужасно! Кто вообще так меч держит?! — снова завелся Сюэ Ян, для убедительности даже взмахнул руками, словно огромный феникс, чтобы показать всю глубину своего негодования. — Удивительно, что я тебе еще запястье не сломал.       — Я вообще-то про плечо, — фыркнул Мо Сюаньюй. Он украдкой наблюдал за неспешными махинациями друга, за его длинными узловатыми пальцами, которые невесомо порхали по коже, когда Сюэ Ян сосредотачивал на этом все свое внимание, а не распекал неумеху Сюаньюя.       — Сейчас будет больно, — предупредил Сюэ Ян без всякой жалости. Жестко зафиксировал руку в одном положении, а затем уперся подошвой пыльного ботинка в подмышку. — Готов?       Мо Сюаньюй коротко кивнул и отчаянно зажмурился, когда Сюэ Ян резко дернул руку на себя. Боль пронзила плечо повторно, сустав вернулся на свое положенное место, а Мо Сюаньюй протестующе вскрикнул. Слезы обожгли щеки горячим и соленым, оставляя грязные разводы. Разве нельзя было это сделать хоть чуточку деликатнее, раздери проклятого Сюэ Яна тысячи гулей! Правда, Мо Сюаньюй ничего из этого не сказал вслух, а предпочел сверлить друга обиженным взглядом. Ему хотелось выглядеть в его глазах хоть чуточку грознее, но, судя по глумливому выражению лица, которое всегда появлялось у Сюэ Яна, когда Мо Сюаньюй терпел фиаско, получилось из рук вон плохо.       Сюэ Ян подхватил оба клинка, — зазубренный свой и искривленный влево, больше похожий на крюк, Мо Сюаньюя — а затем грубо схватил его за отворот ханьфу и потянул на себя, поднимая с плаца. Мимо них вальяжной тенью проплыл лютый мертвец, заливая студенистыми слюнями собственный подбородок, заинтересованно склонил голову, будто бы приветствуя, а затем снова направился по траектории, понятной ему одному. Жар сыграл с полуразложившимися трупами злую шутку. Тела разлагались, даже несмотря на обилие влитой в них темной ци, и смрад уже успел окружить их небольшое жилье плотным облаком. Поначалу Мо Сюаньюй то и дело давил в себе рвотные позывы, стоило неосторожно вдохнуть, а теперь, к концу тренировки, кажется, даже привык. Сюэ Ян вообще никакого дискомфорта по этому поводу не испытывал, надышавшись миазмами еще на стадии создания лютых мертвецов.       «Может, поэтому его и дернуло сегодня гонять меня по такой жаре? Трупный яд определенно добрался до мозга», — с ехидным злорадством подумал Мо Сюаньюй и все же прикрыл нос влажным рукавом. Не хватало еще в обморок свалиться от этого удушающего букета. Таким только заклинателей травить, да мучить в царстве мертвых за прегрешения, не иначе. Перед глазами тут же расцвела живописная картина, где Сюэ Ян в образе адского судьи деловито прогуливался по уровням и камерам подземного лабиринта с прикипевшей к лицу жуткой улыбочкой и раздавал указания демонам, мучающих души. Мо Сюаньюя нехорошо передернуло, и он поспешил отогнать от себя навязчивый образ.       Позже они вместе спустились к городу и разошлись по разным сторонам. Мо Сюаньюй в сторону лекаря, а Сюэ Ян в Башню Кои, отчитываться о своих успехах в освоении темной энергии. Не то чтобы Мо Сюаньюй не доверял целительским знаниям друга, однако плечо все еще противно ныло, не давая толком сосредоточиться на работе, так что он решил показаться более опытному специалисту. В конечном итоге молодой мужчина с приятной улыбкой и светлыми глазами наложил на плечо тугую повязку, фиксирующую всю конечность, посоветовал пока не напрягать руку в течение следующей недели и вручил небольшой флакон с обезболивающими травами. Мо Сюаньюй вышел от него в приподнятом настроении и, вместо того, чтобы тащиться обратно, решил прогуляться по городу.       Осенний ветер, все еще помнящий тепло, гнал первые охряные листья по широким улицам, словно шкодливых детей. Деревья склоняли порядком поредевшие шапки к земле, словно готовились к продолжительному сну, однако в Ланьлине не бывало зимы, как таковой. Вместо пушистого снега и суровых морозов начался сезон холодных дождей и мерзкой серой хмари, которая затягивала небо. Мо Сюаньюй прикупил себе и Сюэ Яну пару теплых накидок на случай непредвиденных обстоятельств, две пары перчаток и небольшой мешочек лимонных конфет. Как бы вредина А-Ян себя не вел, он оставался близким человеком, по крайней мере, для самого Мо Сюаньюя.       К вечеру солнце скрылось за располневшими стадами черных туч. Похолодало, и Мо Сюаньюй с удовольствием набросил на плечи купленную шафрановую накидку. Свободной рукой он нащупал во внутреннем кармане своего ханьфу небольшую вещицу и облегченно выдохнул. Он носил ее с собой с самого утра и очень боялся потерять. Мо Сюаньюй слабо улыбнулся, крепко сжал вещицу в кулаке. Он угробил почти целый месяц, чтобы создать ее, кропотливо придавал необходимую форму и каждый вечер тайком вплетал сеть различных заклинаний, чтобы она не была обычной безделушкой, а стала самым настоящим талисманом.       — Будешь так улыбаться, все местные торговцы подумают, что ты решил их соблазнить, — как всегда, иронически одернул Сюэ Ян, который появился перед Мо Сюаньюем, словно призрак, привлеченный горем и страданием. Мо Сюаньюю было до них далеко, но Сюэ Ян все равно выпрыгивал из самых неожиданных мест в самое неожиданное время.       — Будешь так хмуриться, палками изобьют, — вернул слабую шпильку Мо Сюаньюй и, глядя на то, как бодро двинулся вперед друг с извечным: «Пусть рискнут, убогие!», пошел следом. Сюэ Ян был на удивление приветлив и весел, если разглаженные в кои-то веки черты лица и почти миролюбивую ухмылку можно было так назвать.       Сюэ Ян вел его узкими переулками, огибая основные улицы. Они преодолели один из таких пролетов почти бегом, чтобы на голову ненароком не плеснули грязной воды из тазов сварливые женщины, которые отвечали за чистоту борделей. Чего-чего, а уж их в Ланьлине было в достатке. Квартал, полный босяков и неотесанных бродяг Мо Сюаньюй предпочел пройти плечом к плечу с Сюэ Яном, который одним своим видом распугивал окружающих. Когда они вышли на одну из крайних улиц, примыкавших к воротам, Сюэ Ян раздраженно выхватил из рук удивленного Мо Сюаньюя свою накидку и перчатки. Укутался в теплую материю и судорожно натянул на руки перчатки. Мо Сюаньюй почти с нежностью наблюдал, как тот пугливо потер обрубок мизинца, так, чтобы никто, кроме него не заметил. Собирался дождь, а в такую погоду одну-единственную фалангу простреливало болью, уж Мо Сюаньюй точно об этом знал.       — Мэн Яо и старый лис одобрили мою версию Стигийской печати, — наконец заговорил Сюэ Ян, когда они уже подошли к холму, на котором располагался их маленький лагерь в окружении стен. Мо Сюаньюй живо вскинулся, легко догнал неторопливого Сюэ Яна и заглянул в задумчивое лицо. — Мне нужно испытать ее где-нибудь подальше от Ланьлин Цзинь и, желательно, не единожды, чтобы наверняка убедиться, что она работает так, как нужно.       — Вот как… И куда мы отправимся? — осторожно поинтересовался Мо Сюаньюй, боясь пересекать ту грань спокойствия и отчужденности, которая захватила Сюэ Яна с головой. Тот наградил его непонятным взглядом, задержался на поврежденном плече, а затем вполне ожидаемо скривился.       — Нет никаких «мы», в этом деле есть только «я». Не хочу, чтобы ты мне мешал, когда я придумаю, как именно испытать печать, — отрезал Сюэ Ян и махнул рукой так, словно пытался Мо Сюаньюя отогнать с его понимающим и испытующим взглядом. — Я уйду завтра утром. Если хочешь, можешь меня проводить, — смилостился под конец А-Ян. Он говорил небрежно, словно сплевывал косточки от локвы, но Мо Сюаньюй отчетливо видел за этим напускным бахвальством нечто, отдаленно напоминающее напряженность.       — Хорошо, я выйду, — кивнул Мо Сюаньюй специально для мнительного Сюэ Яна. Может хорохориться, сколько хочет, но слабый всплеск облегчения на дне светлых глаз сложно было не заметить. — Только, пожалуйста, ради небожителей, убери лютых, не то они осуществят твою давнюю мечту и вправду съедят меня, — ярко улыбнулся Мо Сюаньюй, на самом деле всерьез грозясь за свою жизнь. Без Сюэ Яна эти твари станут неуправляемыми и попросту загрызут беднягу.       — Я подумаю, — снисходительно отозвался он. — Думаю, меня не будет несколько дней, в крайнем случае, если что-то пойдет не так (а этого никогда не случится, это же я!), задержусь на месяц. Только не кидайся сразу же к Мэн Яо с просьбами переехать в мои покои.       — Сюэ Ян! — Мо Сюаньюй провалился в собственную тень, даже не скрывая дальнейших намерений. Его рука появилась из ниоткуда в следующее же мгновение и утащила шутника в тень почти по пояс. Сюэ Ян неловко барахтался в липкой мгле, чертыхался, обещая Мо Сюаньюю кровавую расплату, и скреб руками землю. Впрочем, бесполезно.       Мо Сюаньюй вышел из тени совершенно в другом месте с самодовольной улыбкой и мрачным торжеством во взгляде. О, он был горд собой и своей маленькой победой. Сюэ Яну никогда не давалось укрощение теней так легко и непринужденно, как Мо Сюаньюю. Был повод хоть раз позлорадствовать над перекошенной физиономией друга.       — Ну вот, А-Ян, разве тебя ничему не учили в Башне Кои? — очень натурально расстроился Мо Сюаньюй, впрочем, предпочитая держаться от взбешенного Сюэ Яна подальше. Так, на всякий случай.       — Я тебе это припомню… — зло прорычал Сюэ Ян и даже попытался его укусить, когда Мо Сюаньюй стал ласково гладить его по голове, но лишь глубже ушел в тень. — Верни меня на землю, сейчас же! Обещаю, тогда ты умрешь быстро и почти безболезненно.       — Непременно, — без особого восторга кивнул Мо Сюаньюй, а затем достал из-за пазухи мешочек с лимонными конфетами. Он картинно вынул одну и положил себе на язык. Чтобы Сюэ Яну не повадно было! Однако растерянный и даже чуточку пристыженный вид друга заставил Мо Сюаньюя непозволительно быстро смягчиться. Он положил мешочек неподалеку от погрязшего в тени Сюэ Яна, затем достал простое, но яркое украшение. На каучуковом шнурке горела рубиновым огнем скромная бусина по центру. По яшме ползли витые узоры темной ци, что сплетались в надежную охранную сеть, которая могла бы помочь владельцу в неожиданных обстоятельствах или при сильном истощении.       — С Днем Рождения, А-Ян, — широко улыбнулся Мо Сюаньюй, едва удерживая себя от заливистого хохота. Недоуменно-шокированная мордашка Сюэ Яна стоила того, чтобы вручить подарок именно таким способом. — Тень выпустит тебя, когда я отойду на безопасное расстояние, — добавил в конце Мо Сюаньюй и с легкостью на сердце двинулся к вершине холма.       Вслед ему летело разгневанное: «Не стану я эту безделушку носить! Выкину, как только выберусь!»       Утром следующего дня, когда Сюэ Ян пересек ворота, чтобы отправиться в безлюдное место для проведения испытаний, Мо Сюаньюй успел заметить алую бусину, гордо висящую у полумесяцев ключиц.       …— Господин Мо, вы слушаете? — раздался совершенно спокойный голос Призрачного генерала под ухом. Мо Сюаньюй оторопело моргнул и перевел уже куда более осмысленный взгляд на своего спутника. Тот сидел на поваленном бревне со связкой сырой рыбы в руках и задумчиво оглядывал ее, должно быть, прикидывая, как лучше счистить чешую.       — Простите, я задумался, — совершенно честно признался Мо Сюаньюй и неловко растрепал спутанные волосы на затылке. — Так… о чем вы говорили? Что-то про разбойничьи тропы в этих лесах?       — Именно так. Я предлагал обогнуть лес дугой, а затем пойти другой, более короткой дорогой. Так будет куда безопаснее и проще, — поделился Призрачный генерал. Мо Сюаньюй согласно кивнул. Нарываться на разбойников было крайне неразумно. Конечно, они бы ничего не смогли противопоставить лютому мертвецу, однако сам Мо Сюаньюй решительно сомневался, что из-за внезапного нападения и последующей бойни у него не случится припадок. Тогда им вместе с Призрачным генералом придется туго.       Они устроились на привал на окраине небольшого безымянного села, которое находилось в нескольких днях пешего пути от Илина. Призрачный генерал натаскал сухих веток и листвы, нашел в полном мешке Мо Сюаньюя небольшой флакон с маслом и развел костер. Рядом шумела узкая речушка, успокаивала разум и душу не хуже стеклянного стрекота цикад, который так часто Мо Сюаньюй слышал в Ланьлин Цзинь. Чуть позже Призрачный генерал поймал несколько средних рыбин на ужин, в то время, когда сам он предавался приятной ностальгии. Виски ощутимо, но вполне терпимо покалывало, когда Мо Сюаньюй тщательно, крупица за крупицей воспроизводил в голове события давно минувших лет. Он ощупал голову кончиками пальцев, но ничего, кроме чуть выступающих из-под кожи косточек так и не обнаружил. Что же это за странная боль такая? Мо Сюаньюй пытался размышлять на эту тему все то время, что они с Призрачным генералом шли к Илину, однако почему-то быстро уставал и сбивался. Внимание тут же переключалось на что-то другое, менее значимое. Главное — сохранить хотя бы тень этих мыслей по прибытию на Луанцзан, чтобы наконец не докучать своей бесполезностью господину Вэю.       Перед глазами все еще стояла алая бусина. Даже когда Мо Сюаньюй жадно вгрызался в мягкую рыбу, сдирая мясо зубами прямо с костей. Он так и не смог привыкнуть, что за лишний кусок его не награждали лишним десятком ударов, а посему ел торопливо, как зашуганный зверек. Он видел некое подобие удивления и даже вопроса в бесцветном взгляде Призрачного генерала, но все равно не мог заставить себя есть аккуратно и неспешно. Лучше, судя по всему, было подавиться большим куском или костью, если уж на то пошло. Тогда он хотя бы перестал видеть ту знаменательную бусину.

***

      Лань Ванцзи вошел в покои брата с предварительным стуком. Гуцинь за его спиной отозвался приятным грудным звуком, словно поддерживая своего хозяина в стремлении переговорить с главой ордена с глазу на глаз. На самом деле, Лань Сичэнь сам пригласил его после того, как пробьет первая стража. Его душа металась в тягостных думах, погрязла во внешних конфликтах, и тот желал прийти к согласию с собственным я. Песнь очищения и «покой» как никогда подходили под этот случай, однако Лань Ванцзи еще толком не знал, что именно нужно сыграть брату первым. На самом деле, у него самого скопилось несколько любопытных наблюдений и парочка вопросов, на которые ему бы хотелось в скором времени получить ответы. Лань Ванцзи не желал докучать брату, однако судьба явно была благосклонна к его намерениям и сама толкнула к желаемому.       Ханьши освещал одинокий фонарик с тусклым светом, который ложился неровными, голубоватыми пятнами на умиротворенное лицо Лань Сичэня. Он поприветствовал брата обворожительно мягкой улыбкой и легким наклоном головы, в то время как сам Лань Ванцзи поклонился со всем почтением.       — Спасибо, что пришел, А-Чжань, — по-домашнему обратился Лань Сичэнь и сдержанным жестом указал на место напротив себя. На людях он никогда не позволял себе обращаться к брату первым именем, даже если этим человеком был дядя, который вырастил и выучил их. — Не откажешься выпить со мной чаю? Мне как раз вручили новый сорт в качестве подарка.       — Благодарю, — лаконично отозвался Лань Ванцзи и принялся медленно снимать с гуциня скрывающую его ткань, пока брат ушел за ширму за чайником и пиалами. Он педантично сложил чехол в несколько слоев и лишь затем опустил на него музыкальный инструмент.       Лань Сичэнь показался спустя какое-то время. Сквозь простой стеклянный чайник виделся приятный золотистый оттенок чая. Из-под крышки тонкими струйками клубился сизый пар. Лань Сичэнь расставил пиалы и разлил по ним чай. Ханьши постепенно заполнял изысканный медовый аромат с легкими нотками горчинки и цитруса.       — Я так и не узнал от тебя подробностей запечатывания Безночного города, — с намеком на интерес сказал Лань Сичэнь, делая первый, пробный глоток. Лань Ванцзи последовал его примеру, и внутри мгновенно разлилась легкая сладость. — Расскажешь мне?       — Что именно хочет знать уважаемый брат? — как всегда сухо и безукоризненно вежливо поинтересовался Лань Ванцзи. Он невозмутимо посмотрел на приветливое лицо, но так и не смог понять без подсказок, какие именно подробности жаждал узнать брат. Он мог бы поведать о группе лютых мертвецов, которые вопреки воле Вэй Ина попытались напасть на их скромный отряд, мог бы упомянуть о странном юноше, который сопровождал его и владел путем тьмы, мог бы отметить, что поблизости затаилась группа Юньмэн Цзян. Мог бы… Но не сказал ни слова.       — Мне казалось, ты вернулся встревоженным, — поделился Лань Сичэнь, и, в принципе, был совершенно прав. Лань Ванцзи предсказуемо нахмурился, но быстро взял себя в руки и попытался скрыть свою оплошность за отрывистым: «Все в порядке».       — Могу ли я посетить закрытый отдел библиотеки, брат? Под мою ответственность, разумеется.       Лань Сичэнь, если и удивился странной просьбе, то никак не показал этого. Он подарил брату ободряющую улыбку, которую вполне можно было расценить как знак согласия, что, собственно Лань Ванцзи и сделал. Какое-то время они пили чай, обсуждали внутренние клановые дела и советовались по поводу постепенного восстановления традиционного обучения адептов с других кланов. Места, разумеется, пришлось бы урезать с трех до одного на ближайший год, однако и это уже было знаком для остальных, что Облачные глубины медленно, но верно восставали из пепла.       По ходу диалога Лань Ванцзи мысленно отметил для себя примерный список мелодий, которые необходимо сыграть брату. Первой все же стала песнь свободы, о которой он изначально даже не задумывался, когда шел сюда. Музыка лилась из-под пальцев Лань Ванцзи, как река, спокойная и могучая, умиротворяющая. Он играл механически, понимая, что за годы тренировок ни одна нота не могла прозвучать фальшиво, так что ему не требовалось следить за руками. Его собственные мысли были далеко за пределами Облачных глубин. Они блуждали во мраке Безночного города, рядом с Вэй Ином и Мо Сюаньюем, а затем плавно перетекли к звуку разможженного о камни тела за его спиной и потоку крови, который хлынул, как из проклятого источника.       Язык жгло непонимание, которое Лань Ванцзи все никак не мог обратить в слова. Должно быть, это был особый знак для него. У брата и так слишком много забот и проблем, не стоило его беспокоить собственными вымыслами. Проще было разобраться во всем самому. Уж в закрытой секции наверняка была информация о пути тьмы в различных ее проявлениях. И о тех клубящихся тенях тоже.