Жизнь пошла дальше и это было к лучшему. Ближе к вечеру сержант перестал злиться из-за того, что его разбудили посреди ночи, отправив разгонять грандиозную вечеринку, которую он проспал. На месте полуночного происшествия не осталось никаких следов, и к концу дня Дэйву и Тэдди удалось вытащить Клауса из постели, чтобы в буквальном смысле вернуть его в ряды их маленькой компании.
Уже третьего октября они отвлеклись от всего происшедшего, потому что их отряд ждал пополнения. Новичка, который должен был занять место Дона. Клаусу это поначалу категорически не понравилось.
— Нам не нужен другой чувак. У нас и так всё клёво.
Дэйв усмехнулся и поцеловал Клауса в висок.
— Здесь тебе не эксклюзивный книжный клуб, детка. Война забирает всех. Это не нам решать.
— Неважно. Он не будет таким крутым, как Дон.
— Будь милым.
— Уф.
Клаус просто защищал свою маленькую компанию друзей, которую они вместе создали. Но, когда вертолёт доставил новичка, Клаус немного смягчился и понял, что у этого чувака точно такая же энергетика, как и у парня, которого он очень хорошо знал и по которому скучал каждый день.
Сосредоточенный, бесхитростный и равнодушный взгляд. Сарказм. Немного самоуверенный и, вероятно, умный.
— Бен номер два! Ты такой же, как Бен! — Клаус ткнул в плечо нового парня, которому, по всей видимости, едва исполнилось двадцать два. Внешне они с Шестым были не сильно похожи — разве что оба были невысокими и носили темные волосы, но идентичность во всем остальном даже пугала.
— Кто такой Бен? — спросил парнишка… которого звали, кажется, Камерон?..
Клаус тотчас же пустился в бесконечный рассказ о своих братьях и сёстрах, поймав «Бена Два» в ловушку своего незатыкаемого словесного потока. Остальные парни просто посмеивались над восторженной болтовнёй Клауса. Харгривз, наконец, перестал быть новичком, и на этот раз они позволили ему выбивать всё дерьмо из новобранца.
Имя «Бен Два» даже начало приживаться.
Со временем оно стало похоже то ли на «Бенда», то ли на «Бендо», и в итоге превратилось в «Бенто». Так вот Клаус создал свое первое вьетнамское прозвище, даже не задумываясь об этом. Бенто, похоже, тоже не возражал, да и кто его спрашивал? Парень был ужасно тихим, но это не мешало Клаусу болтать.
Потом всё вернулось к «норме». Не важно, какой смысл имело понятие «нормы» для геев, пытающихся выжить на Вьетнамской войне в шестьдесят восьмом. Но было что-то похожее на взаимное чувство зависимости, возникавшее, когда Клаусу и Дэйву удавалось справляться с непониманием и напряжением после ссор. Они были на седьмом небе от счастья, будто влюблённые голубки, повторно проживающие фазу медового месяца. Клаусу это нравилось, но он старался напоминать себе, что подобное не должно входить в привычку. Он не мог забыть о размолвке, предшествующей этому счастью.
Хотя не просто избежать проблем, учитывая, что Клаус продолжал хранить секреты.
Клаус чувствовал себя ещё отвратительнее, когда видел, от чего Дэйв отказывался ради него. Конечно, были и другие причины, по которым Кац не хотел участвовать в «тайной и коррумпированной» части войны, включая все её секретные операции и прочее дерьмо. Офицеры, о существовании которых Клаус даже не подозревал, просили Дэйва вернуться, но он всегда отказывался. Вежливо и с самодовольной ухмылкой на лице.
— Тебе повезло, что тебя тайком не зафрагили в бою за неподчинение, — однажды «пошутил» Клаус. Но было ли это шуткой? Сама мысль об этом вызвала у него легкую волну паники. Разве это было бы не ужасно?.. Секунду назад лежать бок о бок с Дэйвом за баррикадой, прицеливаясь и высматривая солдат Вьетконга, а в следующую — лихорадочно пытаться остановить бьющий из него кровавый фонтан…
От этой картины у Клауса по спине побежали мурашки.
— Да ну, — пожал плечами Дэйв, даже не переживая об этом. — Фактически, единственная причина, по которой они не могут заставить меня вернуться — это огромное количество дерьма, которое я теоретически могу на них вылить. Так что они у меня под колпаком.
— А ты дерзкая штучка, да? — Клаус закатил глаза и поцеловал Дэйва в щеку. Тот резко обернулся, поймав губы Клауса своими.
В такие моменты Клаус забывал о той опасной атмосфере, в которой они постоянно находились, и что ему вообще здесь не место. А затем они переезжали в новые лагеря, и Клаусу приходилось искать способы перевезти и спрятать портфель. Поверьте, он много раз думал о том, чтобы просто бросить его на последней остановке, но не мог заставить себя принять такое решение — оставить позади целых тридцать лет своей жизни.
Иногда казалось, что вселенная подкидывала Клаусу прекрасные возможности признаться.
— Высадка на Луну? О чём ты? — нерешительно спросил Дэйв однажды, когда Клаус бессвязно рассказывал о Лютере и их ссорах.
— Ну, как Армстронг и всё такое…
Дэйв моргнул, полностью сбитый с толку.
«Клаус, ты грёбаный тупица».
А когда была высадка на Луну? Правильно, в шестьдесят девятом.
— Э-э… Неважно, просто фильм один вспомнил.
Или был случай, когда Клаус чуть не проболтался о результатах приближавшихся президентских выборов, чем вызвал у Дэйва лишний интерес и подозрения, из-за чего Клаусу пришлось притвориться, что ему попалась особо забористая тайская палочка.
Это трудно, понимаете? Постоянно помнить, что для здешних ребят ты родился на пятьдесят лет раньше, чем на самом деле.
А потом наступило
28 ноября 1968 года.
Клаус пританцовывая вошёл в палатку, служившую домом для восьмерых солдат — крошечную и тесную, как банка сардин. Клаусу и Дэйву это не причиняло неудобств, но всех остальных весьма раздражало.
Дэйв лежал на спальных мешках и читал газету, которая добралась до Вьетнама из Вашингтона несколькими днями ранее. Очки, сидящие на переносице, тут же заставили Клауса просиять.
— Прекрати, — прошептал Дэйв, когда Клаус молча сел рядом и откинулся на спальный мешок, намереваясь прикорнуть перед тем, как их снова потащат к вертолётам. Бенто сидел в дальнем углу и возился с радио, на котором то появлялась, то исчезала радиостанция, предназначенная исключительно для американских солдат во Вьетнаме. Поймать волну было настоящей удачей. Вот и сейчас песня группы The Yardbird то появлялась, то исчезала.
— Прекратить что, любимый?
— Я чувствую, как ты меня дразнишь.
— Кто, я? Да я бы никогда! — Клаус устало улыбнулся и повернулся на бок, чтобы, перед тем как закрыть глаза, ещё разок посмотреть на Дэйва, в очках так смахивавшего на учёного. Наркотики в последнее время было не достать, к тому же после того крошечного фиаско на день рождения Клаус снова старался снизить дозу. Поэтому уснуть было сложно, и тем обиднее, что, как только Клаус стал задрёмывать, голос Дэйва сразу же вернул его к реальности.
— Эта песня… — озадаченно пробормотал Дэйв. Клаус в ответ распахнул глаза. Он поёрзал и положил руку под голову.
— Какая? — поинтересовался Клаус, забыв об усталости.
— Слушай, — Клаус усмехнулся и уже собрался намекнуть Дэйву, что тот ведёт себя, как властная сучка, но потом понял о чём речь… точнее услышал.
«Blackbird singin' in the dead of night
Spread these broken wings and learn to fly
All your life…»
— «Blackbird», — узнал Клаус. Чуйка подсказывала, что было что-то тревожное не столько в самой песне, сколько в факте трансляции её по радио, но он, хоть убей, не мог понять, что именно.
— Ага, разве это не та песня, которую ты играл на гитаре пару месяцев назад? Ты ещё говорил, что это «Битлз»?
— Да, и что… Я же говорил тебе, — Клаус старался сохранять спокойствие в то время, как судорожно сопоставлял в уме факты, которых, очевидно, не хватало. Теперь он полностью проснулся. Что-то глубоко в душе подсказывало, что он в заднице.
Но почему? Почему?
Дэйв нахмурился, прислушиваясь ещё немного, перед тем как…
— Но… она вышла только сегодня.
«Ооооо, чёрт».
— Эээ… нет, — Клаус не знал, что ещё сказать.
«И это лучшее, на что ты способен?» — отругал он себя.
— Вообще-то, да, — возразил Дэйв, указывая жестом в сторону радио и Бенто, который не проявлял никакого интереса к их разговору. — Парень только что это сказал.
— Какой парень?
— Парень по радио.
— Ну, пффф. Я… Это же бессмысленно, Дэйв. Как…
— Я не знаю, — признался Дэйв, его взгляд был всё ещё задумчивым, будто он перебирал в уме все возможные объяснения.
«Чёрт возьми, Клаус. СКАЖИ ЕМУ. Скажи ему сейчас же!»
Клаус вздохнул.
— Ну что ж… Думаю, нам пора по…
— По коням, парни. Подъём! Подъём! Подъём! — в палатке внезапно раздался и тут же стих голос Сарджа. То, как он тормошил остальных солдат, заглушалось прерывистой «Blackbird», всё ещё звучащей из приёмника. Но Дэйва не волновали эти отвлекающие факторы — его глаза потемнели и полностью сосредоточились на Клаусе, как будто он знал, что тот скрывал от него что-то важное.
Проклятье. Они были на том этапе отношений, когда Клаус не мог ни черта скрыть от Дэйва. Они встречались уже достаточно долго, чтобы практически разговаривать только взглядами — естественно, у Клауса бы не вышло продолжать лгать и дальше.
— СЕЙЧАС ЖЕ! — внезапно вернувшийся сержант заставил их подскочить на месте и, наконец, включиться. Сержант закатил глаза и пошёл дальше, пока Клаус с Дэйвом пытались нацепить рюкзаки.
— Что? — спросил Дэйв, как только они вышли на свежий воздух и догнали отряд, направляющийся через лес к полю, где на посадку заходили вертолёты.
— Что…что?
— Что ты хотел сказать?
— Я…
— В очередь! Становитесь в очередь, ребята! — ещё один приказ сержанта прервал фразу Клауса. Но Клаус не продолжил, надеясь, что Дэйв забьёт после стольких неудачных попыток.
— Клаус…
— Просто… Не сейчас, ладно?
Может быть повлияло то, как Клаус это произнёс, слишком явно сдерживаясь, но Дэйв всё понял молниеносно.
— Что в этом такого серьёзного, что…
— С чего ты взял, что это «серьёзно»?
— С того, как ты это сказал.
— Я… Просто… Ничего подобного, — неохотно признался Клаус, оглядываясь на людей вокруг. Конечно, это было основной причиной, по которой он не мог вывалить такой абсурд, но и сам был далеко не готов к подобному разговору.
Дэйв выглядел оскорблённым — вот уж чего Клаус совершенно не хотел.
— Помнишь, что мы говорили о доверии и о том, чтобы не скрывать ничего друг от друга? Помнишь, чем это обернулось в прошлый раз?
— Господи, хорошо… Просто… Пожалуйста, давай поговорим об этом позже.
— Но…
— Дэйв… На самом деле не о чем беспокоиться. Ничего такого.
Кац смотрел на него долго и пристально, и, казалось, видел насквозь и Клауса, и всю ложь, которой тот так долго прикрывался.
— Ладно, — наконец, вроде бы искренне отступил Дэйв. — Я тебе верю.
«Ауч».
«Аааауч».
Клаус с трудом сглотнул и кивнул, растерянно продолжая двигаться, пока их заталкивали в вертолёты.
Весь патруль Клаус провёл в беспамятстве. Он двигался только туда, куда его тянул за собой Дэйв. В голове то и дело всплывали всевозможно-хреновые варианты развития событий, которые повлечёт за собой разговор с Дэйвом.
Глаза Клауса остались стеклянными даже во время внезапной перестрелки, в которую они угодили, как только вышли на большое поле.
Может, стоило уничтожить портфель? Может, стоило притвориться, что и не находил его вовсе? Может, тогда бы он смог спокойно жить здесь? Вместе с Дэйвом?
— Эй, ты в порядке? — крик Дэйва с трудом перекрыл грохот очередного взрыва. Парень грубо тряхнул Клауса за плечо, чтобы тот пришёл в себя. Всё, что Клаус смог сделать — кивнуть и ухватиться сзади за ремень Дэйва, пока они бежали, петляя и уворачиваясь от пуль.
Но опять же, выживут ли они здесь? Клаус задавался этим вопросом всё чаще и чаще. Похоже, в последнее время их отряд бросили на произвол судьбы. В лучшем случае после боя они получали день передышки, после которого снова таскались по джунглям, прорывались сквозь «горячие точки» и отстреливались от северо-вьетнамской армии.
В такие дни, заваливаясь в спальный мешок, чувствуя, как ветки впиваются в спину и давит усталость, Клаус как никогда раньше благодарил высшие силы за то, что им с Дэйвом удалось протянуть ещё сутки.
Но что, если они не выживут? Что, если…
Что ж, Клаус уже знал, чем закончится эта война. Он знал, что произойдёт. Изменится ли что-нибудь, если он заберёт отсюда Дэйва?
Вопрос в другом: позволит ли Дэйв себя забрать?
Чёрт побери, так много переменных! Ни одному нормальному человеку не приходилось иметь дело с таким дерьмом.
Рядом с Клаусом рухнуло тело. Он оглянулся и успел увидеть, как парнишка не старше Тедди упал на землю, из груди его хлестала кровь, а с губ срывались крики.
«Боже, забудь об уничтожении портфеля. Нам нужно убраться отсюда как можно скорее!»
…Если бы только Клаус мог подобрать слова.
Он пребывал в таком же состоянии, когда они возвращались на вертолёте на свою базу. Взвод потерял десятерых, одного из них звали Майкл — парень, который уже несколько месяцев был их тихим сослуживцем. Клаус не слишком хорошо его знал, но всё равно было больно видеть, как кто-то, с кем ты так долго жил рядом, умирает в багровой луже.
На обратном пути летели молча, подавленные случившимся. Атмосфера вполне соответствовала пережитому — у минувшего месяца было мрачное послевкусие, исчезли и шутки, и дружелюбие. Война становилась реальнее, чем когда-либо, как будто боёв и смертей им до этого не хватало. Клаусу казалось, что если в их маленьком дружеском кругу, в котором были он, Дэйв, Тедс, Эл (иногда сержант), а теперь и Бенто, ещё оставалась искра жизни и надежды, то за его пределами сгущалась тьма.
А теперь, вдобавок ко всему, они приземлились прямо в дым и огонь.
— МАТЬ ВАШУ! — заорал сержант и тотчас же землю сотряс взрыв, прогремевший совсем близко к базе.
Со всех сторон немедленно зазвучало:
— Шевелитесь, шевелитесь!
— Что, чёрт возьми, происходит?
— Парни, день ещё не закончился!
— Пошли, пошли, пошли!
Но единственный голос, который Клаус чётко расслышал — взволнованное бормотание Дэйва.
— Держись рядом, — предупредил он, слегка похлопав Клауса по плечу. Тот моргнул и кивнул в ответ, эта договоренность между ними была с самого начала, но Дэйв всё равно каждый раз напоминал ему об этом.
Когда они приблизились достаточно, чтобы понять, что на лагерь напали, давать отпор врагу было уже поздно. Вскоре офицеры закричали:
— Назад! Назад к вертолётам! Быстро! Скорее! Пошли!
Однако то немногое, что осталось от внимания Клауса, в этот момент окончательно испарилось. Он мог сосредоточиться только на одном — на штуке, которую оставил под койкой в палатке на другом конце лагеря…
Портфель.
Чёрт возьми. Он не мог его потерять. Только не снова.
Поэтому, даже не задумываясь, чувствуя себя обязанным забрать его, Клаус побежал. Скажем так, Дэйву это не понравилось.
— Клаус! КЛАУС! — раздалось за спиной. Дэйв бежал следом и был уже близко. — Клаус, что за…
БАМ. БАМ. БАМ. БАМ. БАМ. БАМ.
Вокруг свистели пули — Клаус даже не понимал, откуда вёлся огонь. Он вздрогнул, инстинктивно съёжился и пригнулся, но продолжал бежать.
— Клаус! Ради Христа…
Он хотел крикнуть, чтобы Дэйв возвращался — не хотел втягивать его во всё это. Если что-то случится с Клаусом, да будет так — он не мог иначе. Вся его жизнь по ту сторону Вьетнама была в этом портфеле, и даже если в конце концов Клаус решит остаться, он не готов был сделать окончательный выбор прямо сейчас.
Но это была его битва, не Дэйва.
— Клаус!
Чёрт возьми. Он ведь не потеряет его прямо сейчас, да?
Рядом что-то горело. Клаус не мог ничего разглядеть сквозь густой дым, или туман, или что там, чёрт возьми, висело в воздухе. Пламя трещало так, словно прямо возле ушей хрустели тысячи палочек. Этот звук заглушал крики Дэйва и других парней, без сомнения, кричавших им то же самое, что они окончательно спятили бросаться в самое пекло — в огонь и под пули.
— Ложись! — отчетливо рявкнули рядом и Дэйв рванул его за руку, заставляя пригнуться и чудом избежать пули в лоб. Теперь, когда они сидели на корточках внутри своей совершенно неузнаваемой палатки, Клаус прищурился. Около рваного отверстия с противоположной стороны на одном колене стоял солдат — совершенно точно не «их парень» — и пытался определить угол, под которым сможет снять Клауса и Дэйва за два выстрела.
Клаус почувствовал, как Дэйв схватил его и потащил вон из палатки, всё дальше от койки на противоположной стороне. Клаус точно узнал в ней свою и надеялся, что портфель всё ещё на месте.
— Нет, я должен… — Клаус пытался сопротивляться.
— ЧТО! Что там такого важного, что…
— Прости! — Клаусу удалось перекричать выстрелы и в этот момент сквозь полог палатки заметить приближающееся спасение. Звучало как сарказм, но ровно до того момента, как Клаус осознал, что нуждался именно в этом человеке. — Я сам виноват! Будь здесь!
С этими словами Клаус со всей силы врезался плечом в Дэйва и вытолкнул его из палатки прямо в руки сержанта — тот кинулся за беглецами, чтобы выяснить, какого хрена происходит. Клаус прождал достаточно, чтобы удостовериться, что сержант удержит Дэйва от попытки вернуться в палатку.
— Воу, воу, воу! — донёсся голос сержанта сквозь творящийся хаос.
Отлично. Бейтс не даст Дэйву рвануть за тупицей Харгривзом прямо в огонь. Теперь Клаусу оставалось всего лишь сообразить, как проползти через чёртову палатку, не схлопотав пулю от всё ещё сидящего в углу Чарли, схватить портфель и свалить, прежде чем вьетнамское подкрепление заявится зачищать лагерь. Клаус совершенно точно загнал себя в угол, оставшись в крошечном пространстве на прицеле у стрелка, к которому, без сомнений, скоро подойдут свои.
***
Когда, каким-то чудом, Клаус появился из палатки целым и невредимым, Дэйв не знал, как справиться с бурей эмоций. Невероятное облегчение, заглушившее парализующий страх, из-за которого он чуть не словил сердечный приступ? Или неописуемое счастье, которого хватило, чтобы остановить желание прибить Клауса самостоятельно за его очередную бессмысленную глупость?
А может, охреневание от вида того, что Клаус держал в руке — первопричины этого безумства?
Это был… Это…
Тот самый, сука, портфель. Дэйв сразу же узнал его, хотя и не вспоминал с тех пор, как спас Клауса от неминуемой смерти, когда тот ринулся за ним на вражескую территорию. Но разве он не пропал? Мальчишка украл портфель и больше его не видели. Поэтому и сам Дэйв о нем не думал.
Но, тем не менее, портфель был тот самый… В стиле пятидесятых, только с куда большим количеством циферблатов и технических примочек, чем Дэйв когда-либо встречал. Гораздо более потрёпанный по сравнению с тем, каким он видел его много месяцев назад, а в остальном абсолютно тот же.
Дэйв увидел глаза Клауса — огромные и виноватые. Он запнулся на полушаге, когда они уже отступили на безопасное расстояние от бывшего лагеря. Устроив западню, Чарли захватили весь район. Теперь здесь была территория Вьетконга.
Времени на размышления или реакцию не было — их сразу же затолкали в вертушки. Может, это и к лучшему. Дэйв даже понятия не имел, как… как…
***
— Ну и какого, блядь, хрена?
— Знаю, знаю… я…
— Сожалеешь?
— … Да…
— Клаус, я…
— Ладно, подожди. Просто дай мне…
— И откуда, чёрт возьми, взялась эта штука? Это… Это…
— Да, тот самый портфель.
— Как…
— Я нашёл его. Совершенно случайно.
— Где…
— В А-Шау, во время рейда в той деревушке недалеко от Бастони и…
— Так, остановись.
Клаус затих. Остановился на полуслове и уставился на Дэйва во все глаза, молчаливо умоляя выслушать. Но Дэйв не смотрел на него — быстро сложил два плюс два и нахмурился. Клаус был в ужасе от того, что Кац собирался сказать. На этот раз он реально облажался. Он знал это.
— … И как долго у тебя эта штука?
«Дерьмо».
— Э-э-э… — Клаус притворился, что подсчитывает в уме, чтобы выиграть время. Но время вышло. Совсем. — …Ну… где-то пару месяцев.
— Что?
Клаус вскинул руки и зажмурился, потирая раскалывающуюся от эха свежих выстрелов голову. На ближайшей базе, где они приземлились, начали перераспределять вытесненные из атакованного лагеря отряды, но сейчас это было последним, что волновало Дэйва и Клауса. Как только вертушки коснулись земли, Клаус почувствовал, как его дёрнули за руку и утянули в сторону от измученных и потрясённых солдат. Кац утащил его, спотыкающегося, за радиовышку — там можно было скрыться из виду, хотя они всё ещё оставались в зоне слышимости для всех желающих послушать, как трещат по швам чужие отношения.
— Знаю, знаю…
— Клаус, да что ты знаешь?! Что это уже, наверное, в миллионный раз, когда мне приходится тупо сидеть сложа руки, скрестив пальцы в надежде, что ты, блядь, не умер по собственной глупости? После того, как ты пообещал, что такое больше не повторится. Несколько раз, между прочим! А теперь ещё этот портфель, который ты скрыл от меня после того, как мы пообещали друг другу больше не хранить секретов? После всего, что произошло из-за наших тайн и недомолвок…
Не перебивая горячую тираду Дэйва, Клаус вздохнул и закрыл глаза. Скорее всего, ему просто надо было выговориться, чтобы полностью понять суть ситуации — Клаус готов был признать, что в последние дни не успевал и за всеми своими тайнами уследить, не то что за количеством нарушенных обещаний. Но всё же…
— Дэйв, это совсем другое.
— Ага. Понял. Это другое. Ладно. Я не знал, что есть исключения — не знал, что я единственный, кому нельзя ничего держать в секрете! — Дэйв раздражённо вскинул руку, а Клаус закатил глаза и нетерпеливо постучал ногой. В те моменты, когда Дэйв терял самообладание, разговаривать с ним было невозможно, и ничто не раздражало Каца так сильно, как привычка Клауса подвергать себя опасности.
— Пожалуйста, позволь мне объяснить.
— Прекрасно. Валяй.
Клаус моргнул и поджал губы, вздыхая и пытаясь подобрать слова.
«Я из будущего.
Нет… это глупо.
Это машина времени.
Ещё хуже. Господи.
Я не из Канады. Наврал об этом. Я живу гораздо дальше. Точнее… позже.
Вранье. Много лжи. Все наши отношения… одна сплошная ложь…»
— Эм.
— Что в портфеле такого важного, что ты кинулся за ним под пули, в разваливающуюся палатку? К тому же горящую.
Клаус просто смотрел на него не мигая.
«СДЕЛАЙ же что-нибудь! Буквально, скажи что угодно!»
Но он не смог выдавить и слова. Впервые в жизни талант Клауса трепаться без передышки действительно был бы очень кстати, но, по закону подлости…
Ни словечка.
Дэйв занервничал и потянулся к портфелю, зажатому в руке Клауса, но тот инстинктивно отдёрнул его.
«Всё правильно. Именно этого мне и не хватало. Чтобы Дэйв перенёсся в две тысячи девятнадцатый, без малейшего понятия, что происходит, а я застрял здесь».
— Отлично, — Клаус успел заметить, как, перед тем, как смениться гневом, на лице Дэйва мелькнула боль. Кац отвернулся и пошёл прочь.
— Подожди! Подожди, Дэйв!
Дэйв не стал ждать.
«Боже мой… Что будет, если я не остановлю его?»
— Это машина времени! Штука для… путешествий во времени. Я сам ещё не разобрался.
Дэйв остановился, плечи напряглись. На мгновение Клаус испугался, что он просто продолжит идти, но Дэйв обернулся.
— Что?
— Я… Боже, к чёрту всё… Я из будущего.
— Клаус. Пожалуйста, можешь хоть раз быть серьёзным? Сейчас не время для шуток.
«Ауч».
— Я и не собирался! Я… Хорошо. Подожди. Послушай. Ты не можешь прикасаться к нему, потому что тогда произойдет такая странная синяя вспышка и… Дэйв! Я серьёзно. Она перенесёт тебя неизвестно куда, и не в какое-то там место, а во времени. В другое время. Я не знаю, как работает эта штука и как именно я сюда попал, но…
— Я сказал «ладно». Забудь об этом. Не рассказывай ничего.
— А-а-а! Тшшш! Ты меня не слышишь. Мы могли бы выбраться отсюда! Мы могли бы уехать так далеко, только ты и я, и…
— Теперь ты хочешь дезертировать?
— Что? Нет! Это совсем другое… Это…
— Ты знаешь, как много служба значит для меня. Мы не можем просто сбежать. И я не понимаю, какое, блядь, это имеет отношение к портфелю, из-за которого ты всё время пытаешься сдохнуть!
Клаус в отчаянии всплеснул руками. Что он должен был сказать, чтобы Дэйв поверил?
— Я же объяснил тебе, это машина…
— Ври кому угодно, но только не мне.
«Эм… Ладно… «Ауч» снова».
— Почему ты меня не слушаешь?
— Да потому что я теперь ни единому слову твоему не верю! Ты несколько месяцев прятал от меня эту штуку и до сих пор толком не объяснил, какого хрена рискуешь жизнью из-за какого-то портфеля, ты…
— Я говорю правду! Господи, Дэйв. Почему тебе так трудно просто…
— Я больше не знаю, где правда!
— Ладно! Ты хочешь знать правду? Никаких секретов, верно? Ладно, окей…
Клаус поставил портфель на землю, теперь и сам сильно разозлившись. Он знал, что облажался, так долго храня эту тайну. Он безрассудно рисковал своей жизнью — делал именно то, что, как ясно дал понять Дэйв, он не потерпит. Но ради Бога, после стольких месяцев отношений, можно было хотя бы дать Клаусу возможность объясниться.
Даже если в пылу момента он совершенно не справлялся с этой задачей. И становилось только хуже.
— Ладно, ладно. Давай посмотрим… — под воздействием бешеного адреналина Клаус начал загибать пальцы, припоминая каждую мелочь, которую до сегодняшнего дня утаивал от Дэйва случайно или намеренно, просто потому что не был готов делиться некоторыми подробностями своей жизни. — Э-э, я не из Канады. Я из будущего. Из две тысячи девятнадцатого. Я уже говорил, — сердито выпалил он. — Я, мои братья и сёстры родились с «особенными» силами. В детстве нас заставляли быть супергероями. Моя мама — робот. Наш дворецкий — говорящая обезьяна. Я умирал, наверное, раз четырнадцать до этого. В основном из-за передоза. Я был в тюрьме; не один раз, не два, а трижды. Однажды я проснулся в Мексике. Единственный раз, когда я был за пределами страны. Не знаю, как это вышло. Я случайно оказался на оргии с Колтоном Хейнсом…
— Просто… — Дэйв прервал безумную речь Клауса. Начав, тот не мог остановиться, но, вероятно, это были совсем не те слова, которые ожидал услышать Дэйв. Клаус только сейчас перевёл взгляд на него, пытаясь прочесть выражение лица. Он выглядел чертовски потерянным, и, честно говоря, винить его за это было сложно. Глаза закрыты, рука в отчаянии закрывает лицо, всё тело напряглось…
Затем он развернулся и ушёл.
Сердце Клауса провалилось до самого ядра Земли.
— Д-Дэйв… — он попытался шагнуть следом, совершенно забыв о портфеле. Дэйв ответил тихо и резко:
— Не ходи за мной.
Клаус остановился. Он хотел догнать его. Он хотел сказать «да провались оно всё пропадом» и пойти за Дэйвом… заставить его понять. Но что-то было в его измученном и разочарованном тоне… И Клаус не решился. Он долго не двигался с места, пытаясь понять, почему всё пошло наперекосяк.
Он ведь придёт в себя, верно? Ему просто нужно немного времени…
Верно?
Но шли часы, а Дэйв так и не вернулся. Другие отряды были переброшены в ближайшие лагеря, но с отрядом Бейтса процесс затянулся. Ребята слонялись по территории небольшой базы, полной усталых неразговорчивых солдат, в основном державшихся поодиночке. Дэйв пропал неизвестно куда, а Клаус не мог ни слова произнести из-за острой боли, пронзившей сердце.
Одна мысль… Один вопрос в голове Клауса отчаянно пытался обратить на себя внимание, но он сопротивлялся. Глушил другими мыслями и эмоциями, пока боль не стала настолько невыносимой, что ему пришлось сдаться. И озвучить его.
«Это всё? Неужели я испортил всё навсегда?»
Часть Клауса не могла заставить себя поверить в это. Ведь их отношения с Дэйвом были достаточно крепкими, чтобы не позволить подобному сломить их… Разве не так?
Клаус попытался взглянуть на ситуацию с позиции Дэйва. Твой парень внезапно оказывается не тем, за кого ты его принимал, втирает про научно-фантастическую херню, просит отказаться от своей жизни и обязанностей, моральных принципов. Но опять же, Клаус был всё тем же, каким Дэйв его знал. Он всё ещё был Клаусом. Он был таким же, только с другой предысторией. Совсем другой предысторией, которую он очень плохо рассказал.
Хотя, возможно, проблема была и не в этом. Клаус лгал снова и снова. Он давно должен был рассказать правду. Как Клаус мог рассчитывать на доверие Дэйва, если сам не доверился ему?
Клаус хотел поговорить с ним… Рассказать. Дэйву удалось вбить эту идею Клаусу в голову после несчастного случая с передозировкой.
Дэйв вернулся затемно и это был первый раз, когда Клаус увидел его после ссоры. Он шёл через двор, обходя костёр, за которым сидели молчаливые уставшие солдаты. Клаус заметил его сразу же и, не теряя времени, вскочил со своего места и направился к нему.
— Дэйв…
Но тот, будто и вовсе не заметив Клауса, прошёл мимо и скрылся в отведенной их отряду под ночлег палатке. Клаус замер.
«Иди за ним. Не сдавайся. Не…»
Но тяжести, с новой силой навалившейся на грудь после такого равнодушия, было достаточно, чтобы полностью лишить его уверенности. Клаус постоял на месте как вкопанный, а потом мучительно медленно вернулся к костру.
На следующий день было не лучше. Устраиваясь на ночь, Клаус занял для Дэйва место рядом с собой, но впоследствии отдал его Тедди, так как Кац позаботился о том, чтобы занять койку в противоположном конце палатки. Тедди, конечно же, уловил напряжённую атмосферу, но спрашивать не стал. Вместо этого он старался подбодрить Клауса мини-Марионом и болтовнёй о своих сумасшедших сёстрах.
Клаус хотел бы, чтобы это сработало.
Когда он проснулся на следующее утро после бессонной ночи, полной метаний и гнетущих размышлений, Дэйва уже не было.
Клаус умолял высшие силы, чтобы всё происходящее оказалось кошмаром… Чтобы Дэйв прокрался в палатку и тихонько поцеловал его в нос, перед тем как потащить на завтрак, заигрывая и целуя его при любой возможности, когда на них бы не смотрели.
Но как бы не так. Дэйва не было почти всё утро, и Клаус не стал его искать. Возможно, следовало бы, но он слишком боялся. Клаус был в ужасе, думая о том, что Дэйв мог ему сказать.
«Я же говорил, что не смирюсь с твоим безрассудством. Говорил, что не могу этого сделать.
Я не могу быть с лжецом. Я больше не могу тебе доверять.
Я не могу серьёзно относится к человеку, не способному ответить тем же. Мне жаль. С меня хватит».
Поэтому Клаус больше не искал встречи с Дэйвом, пытаясь предотвратить то, что начинало казаться неизбежным. Этот страх нарастал комом, застревая поперёк горла и не давая дышать. Глаза жгло, они отчаянно пытались наполниться слезами, но Клаус не позволял.
«Слезы — для людей, которых ты потерял, а ты ещё не потерял Дэйва.…
Пока что».
Боже… Неужели он потеряет Дэйва?
Вскоре их отряд вывезли на расстояние нескольких миль вниз по дороге, в близлежащий район, где вскоре ожидалось появление солдат Вьетконга. Перед самым отправлением Дэйв появился рядом с грузовиками, но снова сел максимально далеко от Клауса и продолжил делать вид, что не знает его.
Клаус тоже держался сам по себе. Сейчас его единственной целью было не сорваться перед всеми этими людьми и не показать ещё больше слабости перед Дэйвом.
Они были словно чужие друг другу.
Когда позиция на тропе Хо Ши Мина была занята, они получили приказ зарядить оружие и запастись боеприпасами — поступило подтверждение, что в ближайшие несколько часов предстоит серьёзная битва.
Обычно Дэйв помогал Клаусу подготовить винтовку. Даже если Клаус по-прежнему отказывался стрелять в кого-либо (намеренно), Дэйв всегда старался убедиться, что такая возможность у него была. Клаус мог и сам справиться, но Дэйв проверял всё безупречно быстро. А сейчас Клаусу было плевать.
Он наблюдал как Дэйв заряжал свою винтовку, чистил её, сидя в стороне от других солдат. Его лицо было напряжено и сосредоточено.
Клаусу нравилось это лицо. Ему нравилось смотреть, как Дэйв перезаряжался.
Не может же он избегать Клауса перед боем, верно? Они никогда не шли навстречу опасности, не сказав друг другу ни слова. Не напомнив друг другу о своей любви, не сказав слов предостережения и всего вот этого.
Они даже не позволяли своим рукам терять контакт во время боя. Неужели Дэйв мог допустить… подобное? Оставить всё как есть и избегать Клауса под огнем?
Может быть, между ними действительно всё кончено. Если бы что-то и могло примирить их, то это было бы совместное сражение, момент потенциальной опасности потерять друг друга навсегда.
С этой мыслью Клаус внезапно встал, намереваясь подойти к Дэйву. Может быть он и не возражал оставить всё как есть, но Клаус был против. Он прорвётся и сделает то единственное, что имело значение в такие моменты — скажет Дэйву быть осторожным и напомнит, что, несмотря ни на что, любит его… даже если Дэйв начал сомневаться в собственных чувствах.
Но стоило Клаусу встать и сделать несколько шагов по направлению к Дэйву, как тот поднялся и, обойдя группу солдат, отошёл от Клауса ещё дальше. Четвёртый не мог точно сказать, было ли это нарочно или Дэйв просто не заметил его, но в любом случае этого было достаточно, чтобы уверенность Клауса снова улетучилась.
Он сдался.
Клаус попятился в толпу двух отрядов и насчитывающую человек восемнадцать. Желудок скрутило в тугой узел, глаза снова защипало, стало трудно дышать. Клаус осторожно отступил к грузовикам, где остались солдатские вещмешки. Он поднял свой и взглянул на портфель. Сейчас ничто в целом мире не заставило бы Клауса расстаться с ним.
Впервые Клаус допустил мысль, что ему, похоже, пора возвращаться домой. Если с Дэйвом покончено, ему здесь больше делать нечего. Более того, Клаус уже настроил (как смог и посчитал правильным) даты и циферблаты на портфеле так, чтобы его вернуло туда, где всё это дерьмошоу стартовало.
Оставить всё в прошлом, как далёкое воспоминание. О сказке, которую, как по глупости посчитал Клаус, он заслужил. О вопящем предчувствии того, что происходящие было слишком прекрасным, чтобы случиться с кем-то вроде него. Но Клаус не верил предчувствиям. Он игнорировал неизбежное.
Может быть, вернуться домой для него было лучшим выбором. Он поговорит с Дэйвом в последний раз, чтобы узнать, что у него на уме, и если это конец, то Клаус вернётся домой. К Бену. К его глупой, восхитительно странной семейке неудачников. К маме. К Пого.
Вернётся и обожрётся наркотой.
А затем всё вокруг взорвалось и адский дождь выстрелов накрыл землю.
