***
— Ты только что прибыл? — голос позади вырвал Клауса из тоскливых воспоминаний о доме и вернул в реальность шестьдесят восьмого года. Он обернулся и, конечно же, увидел того солдата из палатки... красавчика с добрыми глазами. Эти глаза творили с Клаусом что-то немыслимое. Каким-то образом они успокоили тревогу в его сердце, но в то же время пробудили в груди непривычное смущение, которое он пока не успел осознать. — О, мм… Ага. «Очень остроумно, Клаус. Молодчина». Клаусу показалось, что в ответной улыбке парня промелькнуло восхищение, но он никак не мог понять, что именно вызвало такую реакцию — уж точно не растерянный, неловкий и слегка испуганный пришелец из ниоткуда. А ещё его улыбка оказалась чертовски заразительной и, как по волшебству, уголки губ Клауса тоже поползли вверх. Хотя, может быть, он наконец-то прочувствовал всю абсурдность происходящего. — Да, я знаю, это адское место. Этих простых слов было достаточно, чтобы зацепить Клауса. Всё здесь было безумным, Клаус уже начинал думать, что он единственный здесь, кто считал это безумным… и чудовищным, громким и слишком хаотичным, даже для кого-то вроде Клауса, который практически жил хаосом. — Ага, — это было всё, что он смог выдавить из себя в знак благодарности. — Ты привыкнешь. Парень оказался немногословным, но и этого было достаточно. К тому же, его глаза говорили гораздо больше. Они заставляли чувствовать, будто внутренности Клауса немного плавятся… или дело было в принятой таблетке? — Я Дэйв. Дэйв. — Клаус.***
Всё началось с толчка — сначала боли не было. Затем появилось ледяное жжение. Прямо оксюморон какой-то... Дэйв понимал нелепость подобного описания, но чувствовал он именно это... россыпь раскалённых льдинок, вонзившихся грудь. Жжение превратилось в волну тепла. Стало влажно. В ушах загудело. И пришла боль. Он в жизни не испытывал ничего подобного, но дело было не в остроте физических ощущений... адреналин творил с ним что-то странное. Дэйву казалось, что кто-то бьет его в грудь алюминиевой битой и с каждым ударом боль становилась сильнее... и вдобавок к этому, его будто жалил рой пчёл. После этих мыслей в голове вспыхнуло осознание происходящего. «Я ранен. Черт возьми… Меня подстрелили». Во рту поселился металлический привкус, а густой запах крови достиг ноздрей и вскоре Дэйв уже не чувствовал ничего кроме него. Глаза защипало... сложно было сказать от крови ли это, от жара вокруг или от ужаса перед неизбежным. Его разум отключился. От логики и связных мыслей не осталось и следа. Звуки вокруг стихли. Клаус что-то говорил… что-то… Что говорил Клаус? «Клаус?» Он отчаянно ухватился за родное имя. Дэйв не знал почему, зачем или как это ему поможет, но ему так сильно нужен был Клаус. Он и не представлял, что может так сильно в нём нуждаться. Клаус ведь здесь, да? Рядом с ним? «Клаус… Мне страшно». — Дэйв? Это Клаус! Клаус… звал его по имени. Чёрт, Дэйв любил, когда Клаус произносил его имя. Когда жидкость подступила к горлу и мир перед глазами затуманился, Дэйв почувствовал, как его перевернули. И... О, Боже… Каждая наполненная болью миллисекунда ощущалась как год и в какое-то ужасное мгновение Дэйву захотелось просто отключиться и не чувствовать больше, но нет... он не мог. «Клаус». «Клаус». Неужели он умирал? «Я умираю». Но он не мог… Не сейчас. «Я умираю». Говорят, что перед глазами умирающего проносится вся жизнь, но у Дэйва было иначе. Никто волшебным образом не запустил смонтированный фильм, где было бы его рождение, родной дом, выпускной, Мик, призыв в армию и прочая ерунда. Нет… Дэйв думал о Клаусе. Думал как красив он был в тот день на лугу. Жалел, что у него под рукой не оказалось фотоаппарата. Чёрт, почему он не любовался красотой Клауса каждую секунду, проведённую вместе? А та улыбка Клауса... В ней было столько любви и восхищения, что сердце Дэйва едва не разорвалось вопреки всем законам природы. Он помнил теплый ветерок того дня, мягкость руки Клауса и его светлый смех. Дэйву нравилось смешить Клауса. Очень нравилось. Неужели он больше никогда не заставит Клауса смеяться? «Пожалуйста, Господи. Я не могу его подвести. Это не может так закончиться. Не позволяй мне оставить его».***
— Сделай это, — прошептал он и прислонился к стене, находя в ней спасительную поддержку. Она помогла ему удержаться в реальности, иначе его могло унести с Дэйвом прямо в эту секунду. — Если осмелишься. — Хм? — Ой, ничего, — Клаус наигранно повёл плечами. Коротко и невинно закатил глаза, намекая на то, что сморозил глупость, но тут же добавил, — Готов поклясться, ты сказал, что хочешь поцеловать меня. Или мне послышалось? ВОТ оно. Отступать некуда. Слово не воробей, за хвост не поймаешь. Он взглянул на Дэйва, ожидая реакции, и вдруг понял, что перестал бояться. Больше никаких нервов и беспокойства о том, что его симпатия не взаимна… Наконец-то они с Дэйвом понимали друг друга. Они были на одной волне. В одном мире. На одном острове. — Так ты оказывается и мысли читать умеешь? — спросил Дэйв почти шепотом. Конечно, это была шутка, но его тон вовсе не был шутливым. Он говорил томно и хрипло, будто знал, что произойдет дальше. — Ты телепат? — спросил Дэйв с легкой улыбкой. Клаус тоже улыбнулся, но его улыбка превратилась в тень. — Я буду тем, кем ты захочешь. «Дерзко. Даже для тебя, Клауси», — похвалил себя Клаус, прежде чем разум снова затуманился от электрического разряда, пробежавшего по коже лица. Клаус почувствовал всю нежность и тепло, с которыми Дэйв дотронулся до него и, чёрт подери, он пропал. Он никогда ещё не испытывал подобного кайфа. Он боялся того, как сильно этого хотел, на что готов был пойти, чтобы получить желаемое... получить Дэйва. Но Клаус принял этот страх с распростёртыми объятиями. Дэйв притянул его к себе. Клаус охотно подчинился. Расстояние между ними медленно сокращалось. Спустя полторы вечности, Клаус почувствовал Дэйва... как кончики его пальцев соскользнули со щеки на шею, и их губы встретились. «НАКОНЕЦ-ТО», — было последней связной мыслью, после которой Клаус растворился в бездне ощущений. Он чувствовал всё. Как идеально подходят их губы. Его лёгкое дыхание. Тепло его кожи. Как его кудри щекочут лоб. Приятную тяжесть его тела, такого сильного и в то же время расслабленного. Клаус пропал и не хотел, чтобы его нашли. Он забыл, где находится. Забыл, кто он такой и как сюда попал, и всё, что было до этого мгновения. Их первый (и не последний) поцелуй.***
— Дэйв? Вдох застрял в горле. Клаус забыл, как дышать. Он протянул вперёд дрожащую руку, совсем не обращая внимания на хаос вокруг. Сейчас его волновало лишь одно — Дэйв. … который, конечно же, был в порядке. Дэйв в порядке. Он всегда в порядке.. Клаус потянул Дэйва за плечо, ожидая увидеть дерзкую улыбку, приподнятую бровь и любопытный взгляд, но… Но, перевернувшись, Дэйв рухнул на спину. Красный. Так много красного. Скорее темно-фиолетовый в тусклом свете Луны, да только неважно было красный ли цвет, фиолетовый, зелёный или грёбаный лавандовый голубой. Это была кровь и её было много. Сердце Клауса раскололось надвое. — Дэйв! Он чувствовал запах крови. Осторожно прижимал руки к груди Дэйва, чувствовал тепло на своих пальцах и не мог осознать реальность происходящего. — ВРАЧА! — Клаус закричал мельтешащим вокруг тёмным фигурам, но они были поглощены бушующей битвой. Как они… как они могли продолжать? Дэйв был… Дэйву… Дэйву нужна помощь. Помогите ему. — Врача! — ещё одна попытка. Разум Клауса метался в попытках ухватиться за любую идею, за любой проблеск надежды, который подскажет ему, что, чёрт возьми, делать.. «Что мне делать, что мне делать, что мне делать, что мне делать, что мне делать, что мне делать, что мне делать, что мне делать, что мне делать, что мне делать, что мне делать…» Каска сползла набок, когда Клаус наклонился ближе к Дэйву, а грудь сдавило ненавистью от одного взгляда в полные страха глаза. Ненавистью к тому, как Дэйв уже смотрел вперёд, в далёкое пространство, доступное только тем, кто ступил на путь в неизвестность. Клаусу вдруг подумал, что Дэйв и раньше часто так делал... А Клаусу нравилось наблюдать за ним в моменты отстранённости. Когда Дэйв уходил в себя. Как подрагивали губы, когда он оставался наедине со своими мыслями. Как ухмылялся, сам того не замечая, или сосредоточенно щурился. Но сейчас всё было иначе. Ничего похожего на его обычную сосредоточенность или задумчивое путешествие по воспоминаниям... Дэйв ускользал в мир, куда Клаус не мог последовать за ним. — Эй! Дэйв! Посмотри на меня… Эй? — Клаус легонько похлопал его по щекам, отчаянно пытаясь вернуть любимого. Ему запрещено уходить... оставлять Клауса одного. Потусторонние голоса уже звали Дэйва, но они не могли забрать его. Они его не получат. Дэйв на секунду прикрыл глаза и закашлялся. Клаус увидел кровь. Это было нехорошо. Совсем нехорошо. — О, чёрт возьми, — дыхание перехватило, но Клаус не поддавался растущему внутри страху. — ВРАЧА! «ПОЧЕМУ ему никто не помогает? Где этот гребаный медик и почему, черт возьми, он не делает свою работу?» Снова раздался удушливый хрип, и сердце Клауса заколотилось сильнее. Рёбра Дэйва напряжённо вздрагивали под ладонями Клауса и он не мог понять страх ли это или попытка сделать вдох. Ему было страшно. Дэйв был напуган. Они оба были. Клаус наклонился ещё ближе, чтобы успокоить его — показать, что он рядом, что Дэйв никогда не будет один. Ни сейчас. Ни потом. Никогда. — Хорошо. Посмотри на меня, — Клаус снова попытался вывести его из оцепенения. — Эй, эй, эй, эй. Клаус не представлял, что ещё можно сделать. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким жалким и беспомощным. И пусть он едва мог связно думать, Клаус знал, что должен быть рядом, обнять Дэйва и, если получится, облегчить его страх и боль. Утешить его. — Эй, все в порядке, — прошептал Клаус, прижимаясь ближе. Он сделал всё, чтобы Дэйв мог его видеть... По крайней мере, попытался. Их лица были в сантиметре друг от друга и каждый мучительный, удушливый спазм в горле Дэйва, каждый сдавленный болезненный стон рвал душу Клауса в клочья. Он видел, как Дэйв стремительно угасает, а уже через секунду картинка затуманилась и слезы обожгли глаза Клауса. «Это не конец. Этого не может быть». — Пожалуйста, пожалуйста… — Клаус надеялся, что хоть кто-нибудь его услышит... неважно кто... Дэйв, Бог(и) или хрен знает куда запропастившийся медик (хотя и он тоже ничем не сможет помочь, Клаус это понимал). Плевать, просто ПОЖАЛУЙСТА... Дэйв не мог уйти. Клаус не мог потерять его. Дэйв был его жизнью. — Пожалуйста, останься со мной, Дэйв, — Клаус всхлипнул. Всё внутри него умирало от невыносимого ужаса реальности. Минуту назад всё было в порядке. Час назад они планировали звонок Лиззи. Ещё вчера обменивались нежными прикосновениями и поцелуями. И пары недель не прошло с тех пор, как они засыпали в объятиях друг друга. Это жестоко. Так не должно было случиться. Не сейчас. Он не готов. Быстро... всё происходило слишком быстро. Две недели. До окончания призыва Дэйва оставалось всего две недели. А теперь... «Попрощайся, Клаус. Ты должен попрощаться». — Останься со мной, — продолжал заклинать Клаус. Он прижался лбом ко лбу Дэйва, зарылся пальцами в родные мягкие кудри и глубоко вдохнул... от него пахло сладковатым табаком и нотками мяты... горечью пороха и сырой землей с поля боя... Но больше всего от него пахло Дэйвом. «Ты никогда больше не почувствуешь этот запах». Жестокий внутренний голос изводил Клауса, а слезы душили. Он не знал, что именно говорил, но продолжал сбивчиво бормотать... ведь слова не имели значения. Всё, что он мог сделать было уже бессмысленно и полное отсутствие контроля причиняло столько же боли, сколько потеря Дэйва.... Клаус проклинал свою беспомощность. Кровь. Тепло. Крики. Выстрелы. Тела. Цвета. Тени. Огни. Боль. Боль внутри него была невыносимой. В какой-то момент Дэйв перестал задыхаться. Бросил попытки вдохнуть хотя бы немного воздуха. Его глаза больше не бегали. Грудь не поднималась. Сердце перестало биться. Клаус знал это, потому что его собственно сердце тоже остановилось. Дэйв не откликнулся на осторожное прикосновение к своему лицу... глаза превратились в безжизненные шарики и не мигая смотрели в небо. Теперь он был просто статуей... оболочкой, которую Дэйв оставил. Это не настоящий Дэйв... его больше нет. Дрожа и захлебываясь рыданиями Клаус прижимал к груди безжизненное тело, принадлежавшее Дэйву ещё минуту назад. Глаза невидяще смотрели мимо Клауса... Голубые, приветливые глаза — первое, что он увидел, попав в эту адскую дыру. Глаза, глядя в которые, Клаус не сомневался, что с ним всё будет в порядке. Что у них всё будет хорошо. Его губы теперь были окрашены в алый... Губы, которые вопреки собственному желанию неизменно растягивались в улыбке в ответ на безрассудства Клауса. Они изгибались в лёгкой усмешке по ночам, когда Дэйв мурлыкал песни ему на ухо. Целовали его шею, оставляя на коже след от мурашек, пока Клаус не терял самообладание и не поддавался желанию. Его руки были домом для Клауса... Домом, из которого он не хотел уходить, ведь в крепких объятиях Дэйва было так безопасно. Его ладони... Клаус до сих пор помнил, как впервые коснулся мягкой кожи в тот день, когда они передавали друг другу косяк. Это был его Дэйв… прямо здесь, в его руках. Это был его Дэйв… Был. Клаус почувствовал, как внутри образовалась чёрная дыра, когда он прижался лбом ко лбу Дэйва, а их носы соприкоснулись. «Очнись... Очнись!» Клаус потерся о его нос. Ничего.***
— Я люблю тебя, — выпалил Клаус, чувствуя, что умрёт на месте, если продолжит молчать и сдерживать рвущиеся с языка слова. Вернувшись в реальность, Дэйв поймал умоляющий о прощении взгляд Клауса. Он вовсе не хотел отнимать у Дэйва возможность признаться первым, но больше не мог ждать... Ни секунды. — Извини, я просто… Дэйв вдруг приблизился и оставил на губах Клауса быстрый, но такой чувственный поцелуй, что того на полсекунды парализовало. Клаус сразу же огляделся по сторонам, как только Дэйв отстранился, ведь несмотря на то, что они сидели на отшибе, вокруг было довольно многолюдно. — Дэйв! — воскликнул он, суетливо высматривая потенциальных свидетелей. Но на губах всё же появилась улыбка, от столь рискованного поступка его насквозь прошила крошечная адреналиновая молния. Дэйв, кажется, и вовсе не волновался. Даже не стал проверять, видел ли их кто-нибудь. Он просто посмотрел в тарелку, забрал ложкой остатки обеда и снова взглянул на Клауса. — Да, я тоже тебя люблю, — бросил он будто бы небрежно, но в этих словах не было ни капли безразличия. Клаус чувствовал напряжение между ними и сходил с ума от того факта, что должен соблюдать социально приемлемую дистанцию, когда хотелось наброситься на Дэйва и больше никогда не выпускать из объятий. Вместо этого он издал короткий хриплый смешок, а всё внутри перевернулось от уже знакомого чувства. Так же до боли счастлив он был в ночь их первого поцелуя. — Хорошо.***
Мир Клауса разваливался на части и он не заметил, что был отдан приказ об отступлении. Он не пошевелился даже когда увидел удаляющихся солдат. Плевать. Он не оставит Дэйва. Ни сейчас, никогда. Он обещал. И он собирался сдержать это обещание. Кто-то, очевидно, думал иначе. Всхлип оборвался и воздух застрял в горле, когда невидимая рука дёрнула Клауса за шиворот. Он сразу же стал сопротивляться. — НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ! — Клаус боролся, брыкался и кричал, пока некто оттаскивал его от Дэйва — НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА, Я НЕ…Я НЕ БРОШУ ЕГО! — рыдания сдавливали грудь, и сделать вдох становилось всё труднее и труднее. — БУТС! — раздался над ухом хриплый крик и его больно рванули за плечо. Клаус упирался пятками в землю, но мужчина был намного сильнее и решительно тащил его прочь... всё дальше и дальше. Дэйв становился меньше и растворялся в темноте. «Нет. Я ведь никогда его больше не увижу. Я не могу уйти. Не сейчас». — БУТС! ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ! — сержант грубо толкнул его к деревьям, под прикрытием которых отряды отступали к грузовикам. «Знаю я, — подумал Клаус. — Я хочу умереть вместе с ним». — Клаус! Ёб твою мать… — Бейтс изо всех сил старался сдержать яростные попытки Клауса вернуться обратно... к Дэйву. Клаус не был уверен, но, кажется, голос сержанта дрогнул. Хотя, ему было всё равно. В этом сраном мире больше ничего не имело значения. — Смотри. Возьми это, — одной рукой сержант прижал вырывающегося Клауса к дереву, а другой что-то вытащил из своего жилета. Бумага выделялась на фоне черноты леса, привлекая внимание и интерес Клауса ровно настолько, чтобы сержант успел объяснить. — Парень велел отдать это тебе, если… Это его последняя воля, понимаешь? Сможешь взять себя в руки ради него? — Сардж поднёс белый конверт к глазам Клауса. Последние минуты он туго соображал. Дэйв мертв. Но всё же понимал, что должен был выполнить желание Дэйва. Он проглотил тяжелый, болезненный комок в горле и кивнул. Сержант убрал конверт в нагрудный карман Клауса и подтолкнул его в направлении стоянки. — Грузовики подорвали. Мы в меньшинстве. Беги через дорогу и не оглядывайся. В паре километров отсюда есть аванпост. Иди строго на восток. Ты меня понял? Миллион мыслей в голове Клауса превратились в кашу. В здравом уме он бы спросил, почему Сардж не идёт с ним, но сейчас был способен лишь слабо кивнуть в ответ. — Хорошо. А теперь иди. И если из-за случившегося, ты не дай Бог сотворишь какую-нибудь хуйню и подвергнешь себя опасности, я лично надеру тебе задницу от имени Каца. Это понятно? Еще один кивок. — Иди! Клаус бежал под затихающие за спиной крики вьетнамцев. На самом деле он не хотел убегать. Он хотел остановиться. Сдаться. Хотел лечь и позволить засранцам прикончить себя. Но у тела Клауса были другие планы и ноги двигались против его воли. А на дороге оказалось что и руки живут собственной жизнью, ведь он совершенно не задумываясь выхватил портфель из огненных останков грузовика. «Мы с Дэйвом сидели прямо здесь». Следом за этой мыслью грудь взорвалась нестерпимой болью. Клаус взглянул на скамейку, на которой они с Дэйвом приехали на этот сраный, проклятый самим дьяволом форпост. — Поверить не могу, что ты так нервничаешь из-за этого. — Заткни-и-ись. Я просто… У меня всего лишь один шанс произвести на неё впечатление. — Это так мило, — Дэйв толкнул колено Клауса своим. Призраки воспоминаний переговаривались у него в голове. Двадцать минут назад. Это было всего двадцать минут назад. Клаус продолжал бежать. Но не в сторону аванпоста, а по диагонали и в неизвестном направлении, чтобы не столкнуться с другими солдатами. Он не собирался присоединяться к ним — больше нет. Единственное, что Клаус ещё не до конца понимал, причина была в намерении открыть портфель или где-то в глубине души он уже решил, что ему незачем жить.***
— Клаус… Клаус, угомонись хотя бы на секунду. — Мммннееееет, — страдальчески заныл Клаус, вывернулся из рук Дэйва и продолжил скакать по палатке. — Проблема в отсутствии наркотиков или у тебя просто шило в заднице? — Не вижу особой разницы. Дэйв улыбнулся и снова попытался поймать Клауса. Тот уклонился. — Иди сюда. — Нет! — совершенно по-детски запротестовал Клаус. Он наслаждался попытками Дэйва угнаться за ним и при этом не споткнуться о разбросанные по полу вещи. — Отлично, давай поиграем, — Дэйв улыбнулся, бросился вперёд и поймал Клауса за петлю на поясе. Под звонкий хохот он попытался притянуть Клауса ближе, но тому удалось освободиться. — Время вздремнуть... Оп! — Дэйв лихо обхватил Клауса за бёдра и поднял над землёй. Бросил вырывающегося и хохочущего проказника на свою койку и сразу же лёг на него спиной. — Эй! Эй, отпусти меня! Варвар! — Клаус попытался выбраться, но довольно быстро понял, что попал в серьёзную ловушку. Под тяжестью тела Дэйва он не мог даже пальцем пошевелить. — Успокойся, — притворно скучающим тоном ответил Дэйв и потянулся к полу, где нащупал что-то шуршащее. Он поднял один из журналов Тедди и стал бегло просматривать страницы, игнорируя брыкающегося под ним парня. — Ты… ты… — Клаус предпринял ещё одну попытку освободиться и недовольно протянул.— Дэээээйв! — Да, непоседа? Клаус вытянул шею, чтобы посмотреть, что читает Дэйв, и закатил глаза, когда тот изобразил глубочайшую заинтересованность содержимым журнала.. — Мхм, интересненько, м…да. — Если хочешь сделать вид, что тебе интересно, то журнал с голыми девушками не самый удачный вариант, идиотина. Дэйв рассмеялся, отбросил журнал в сторону и скрестил руки на груди. Он всё ещё не собирался отпускать Клауса. — Сможешь встать, когда перестанешь брыкаться. — Хрена. С два. Дэйв сдержал своё слово. Он взял чехол с пластинкой Элвиса и внимательно стал изучать оборот, игнорируя беспомощную возню за спиной. Сегодня Клаус нервничал особенно сильно и собирался защекотать Дэйва до смерти, как только выберется на свободу. Но план Клауса провалился. Он старался изо всех сил, но в конце концов устал и перестал сопротивляться. Дэйв добился своего — тревожность, вызванная зависимостью, утихла и Клаус перестал ёрзать. Вскоре Дэйв чувствовал спиной лишь спокойное дыхание Клауса. Он сдался и так расслабился под одеялом-Дэйвом, что даже не заметил, как медленно тяжелеют веки. — Тебе уже лучше? — Пошёл ты! — Не за что.***
Он довольно быстро вышел к небольшой деревне — сложно было не заметить объятую огнём хижину. Ещё одно поселение стало жертвой беспредела, что устроили в этом районе сраные Чарли. Совсем скоро (или нет?) Клаус ввалился в один из разорённых домов и рухнул на землю, больно ударившись коленями. И он сорвался. В лёгких закончился воздух, а следом внутри Клауса умерли все звуки. Он сложился пополам и, раздираемый беззвучным криком, подался вперёд, пока не уткнулся лбом в землю. Лёгкие нестерпимо жгло, тело превратилось в пульсирующий комок боли. Он давился всхлипами и глотал ртом воздух, пока бессильно не завалился на бок. «Пожалуйста, дайте мне уйти с ним , — снова взмолился Клаус. — Пожалуйста. Я что угодно сделаю. Позвольте мне уйти. Пожалуйста, позвольте нам быть вместе». — Дэйв, — всхлипнул Клаус, будто этот зов мог хоть что-то изменить. Дэйв всё ещё был где-то там... на безымянной поляне. Покинутый, холодный и залитый собственной кровью. А как же его душа — она тоже там? Чувствовал ли Дэйв, что остался один? Было ли ему страшно? Думал ли он о том, почему Клаус бросил его? Оставил гнить? Клаус задыхался от невыносимого горя, жалобно скулил, выл и нещадно рвал жилет у себя на груди. Он бы не вспомнил о конверте, если бы не почувствовал его в кармане. Письмо. Дэвид Кац хотел сказать что-то... в последний раз. И даже если казалось, что больнее быть уже не может, его слова несомненно разобьют сердце и искалечат душу Клауса. Возможно станет только хуже... возможно, прочитав это письмо, он твёрдо решит «уйти» вместе с Дэйвом. Но Клаус слишком сильно хотел услышать родной голос, пусть даже только в голове и сотканный из слов на бумаге. Дрожащими пальцами он разорвал конверт и достал аккуратно сложенный лист с почерком Дэйва. Окружённый мерцающими всполохами пожаров Клаус затаил дыхание и заставил себя прочитать послание. ~~~ Клаус. Наверное, прежде всего я должен сказать как мне искренне и ужасно жаль. Я не хотел оставлять тебя. Я знаю, что обещал всегда быть рядом и в некоторых смыслах так и будет, но… Прости меня, Клаус. Надеюсь, я успел попрощаться. Если же нет — это план Б. Не знаю, какого хрена я делал до того, как ты ворвался в мою жизнь, полуголый и такой очаровательно растерянный. Думаю, в основном я ждал смерти... не нарывался специально, просто ждал и был к ней готов, понимаешь? Я был уверен, что в принципе не способен чувствовать, уже не говоря о целом калейдоскопе эмоций, что ты пробудил во мне. Чёрт, я и не подозревал, как сильно этого хотел, а ты только и наслаждался моим замешательством, так ведь? Ты просто взял меня за руку и повёл за собой... Показал чудеса, о которых сам я никогда бы не узнал. Ты вдохнул в меня жизнь. Не знаю, как отблагодарить тебя за это. Я не хотел снова испытывать боль, как было в случае с Миком. Не хотел ещё раз проходить через подобное и даже пытался оттолкнуть тебя первое время. Теперь я понимаю, что выбора-то и не было. Я никогда не верил в родственные души, в судьбу и прочую чушь, но откуда-то я просто ЗНАЮ, что мне было суждено полюбить тебя. И я люблю. Я люблю тебя. Люблю. Люблю так чертовски сильно. Я ХОЧУ страдать за тебя. С тобой. Быть счастливым вместе с тобой. Смеяться вместе. Плакать вместе. Горевать. Праздновать. Танцевать. Петь… и даже поддаваться на твои уговоры (иди на хрен). Но письмо в твоих руках означает, что у нас украли это счастливое время вместе. И всё же, я ни секунды не жалею. Надеюсь, и ты тоже. Я хочу попросить тебя об одолжении. Ради меня. Пожалуйста, Клаус... ты должен жить дальше. Ты должен заставить себя. Должен вернуться домой. К своей семье. Должен увидеть Бена и других супербратьев и сестёр, обезьяну-дворецкого и маму-робота. Береги себя. Живи. И ради бога, завязывай с наркотиками, ладно? С самой первой встречи, я видел насколько ты потрясающе уникальный, красивый, добрый, дикий, свободный и безумно весёлый. Я очень хочу, чтобы и ты тоже, наконец, это понял и был счастлив. Встретить такого человека как ты — величайшее благословение и бесценный подарок судьбы. Я счастлив (всегда был и буду) уже только от того, что мне посчастливилось знать тебя. Мне жаль, что я подвёл тебя. Жаль, что мы не сможем вернуться вместе, как планировали, но, детка, ты справишься. Я всегда буду рядом. И если появится возможность увидеть тебя снова... что бы это ни значило... Я найду тебя. Чего бы это ни стоило. А пока я буду скучать по ужасно любопытным, озорным зелёным глазам. По тому, как ты ни секунды не можешь сидеть спокойно. По подводке, на которую ты чудесным образом всегда находишь время. Буду скучать по твоим проделкам. По тому, как ты буквально залезаешь мне на голову, когда тебе не хватает внимания и по тому, как улыбаешься, засыпая в моих объятиях. Ты проснёшься в любую секунду... И точно надерёшь мне задницу за это письмо, так что я просто скажу тебе следующее. С тобой все будет хорошо. Я обещаю. Ты сильнее, чем ты думаешь. Не волнуйся обо мне и не грусти слишком сильно(совсем немного — в самый раз). Я буду в порядке и мы обязательно увидимся. В этой жизни или в другой. Я люблю тебя, мой Черный дрозд. Мой Сеанс. Твой Дэвид. (Не могу закончить без отсылки на «Битлз», так что… P.S. Я люблю тебя) ~~~ На этой планете больше не осталось воздуха. Сквозь непрекращающийся поток слёз мир казался бесцветным размытым пятном. Клаус ничего в своей жизни не хотел так сильно, как оказаться рядом с Дэйвом в последний раз... В последний раз прикоснуться, обнять его... Сказать, как сильно его любит. Новая волна рыданий подступила к горлу и Клаус впился ногтями в ногу — ещё одна жалкая попытка пробудиться от этого кошмара. Пятна на странице... Чёртовы слезы размывали почерк Дэйва... Бумага ещё хранила его запах... Жетоны Дэйва на шее холодили кожу... — Пожалуйста… — он изо всех сил сдерживался, чтобы не зарыдать в голос. — Я... я всё сделаю. Я... я брошу наркотики. Посвящу жизнь чему-нибудь... какой-нибудь религии, Богу... чему угодно. Займу его место. Я... Вопреки воле Клауса из груди снова вырвались безутешные рыдания.***
— О, нет, только не это! Улыбка Дэйва сказала всё. Отпустив руки Клауса, он тут же устроил ладони на его бёдрах. — О, да! Ты обещал мне. — Ну, я же не знал, что у тебя есть пластинка! Снаружи шуршал непрекращающийся дождь, а их маленькое убежище наполняла мелодия «At Last» Этты Джеймс. Та самая песня, под которую он обещал станцевать с Дэйвом. Какой же засранец. Он ещё вчера всё спланировал. — Ну же, давай… — Ты не можешь… нет… — Клаус сопротивлялся, когда Дэйв крепко обхватил его за поясницу, приподнял над землёй и буквально перенёс в центр комнаты. Клаус хохотал от беспомощности, но продолжал брыкаться. — Ты чудовище! — Самое жуткое, — Дэйв согласился и опустил его на пол, но не выпустил из уютного плена объятий. Клаус поддался, закатил глаза и обеими руками обнял Дэйва за шею. Их лбы встретились, а мокрые пряди спутались, когда они начали медленно танцевать. Несмотря на то, что они были очень близко друг к другу, Клаус чётко видел кристальные серо-голубые глаза Дэйва и тёплый свет, отражённый от его собственных. — Привет, — радостно выдохнул Клаус, когда понял, что они оба уже довольно долго находятся в сладком забытье. — Привет, — повторил Дэйв в полголоса, почти шёпотом. — Я скучал по тебе сегодня. — Я тоже скучал. Клаус закусил нижнюю губу, чтобы удержаться от слишком довольной улыбки. Задачка не из простых, учитывая, что все его тревоги были... напрасны. Наконец-то он мог успокоиться и отбросить сомнения. Они были вместе. Спасибо за это. А дальше будет весело… легко… верно? Рано или поздно человеческое тело просто не выдерживает и сдаётся. И несмотря на то, что Клаус был уверен, что каждый оставшийся день своей жизни он проведёт на полу, свернувшись калачиком и в слезах, его сознание всё же притупилось. В какой-то момент, Клаус понял что не мигая смотрит вперёд, почувствовал резь в глазах и ноющую боль во всём теле. Он даже обратил внимание на свет, просачивающийся сквозь щели временного убежища... Утро. Как смеет мир продолжат жить, будто ничего не произошло? Птицы щебетали. Дул лёгкий ветерок. По спине Клауса побежали мурашки. Его окружала тишина и он не смел её тревожить. На самом деле Клаус был вовсе не в хижине... Он остался на той поляне, рядом с Дэйвом. Навсегда прикован к месту, где умерла его душа. В хижине осталось лишь тело, застывшее в ожидании конца. Если придется умирать медленно и мучительно, то, чёрт возьми, он ничего не имеет против. А может быть и не придётся. Зазвучавшие вдалеке голоса заставили Клауса впервые за много часов отвести взгляд от одной точки. Он даже успел испугаться, что кто-то из отряда отправился на его поиски... возможно, сержант. Но почти сразу стало очевидно, что эти люди не знали ни слова по-английски. Вьетнамцы... должно быть ищут выживших, припасы или что-то ещё. Неважно. Стоит им только обнаружить Клауса и он труп. Разве он не этого хотел? Может быть его мольбы, наконец, услышали и послали благословение? Был ли это билет в один конец, обратно к Дэйву? Он действительно хотел умереть. Он знал это. Он чертовски сильно хотел умереть. Мысль о пуле коммуниста, пробивающей его череп, странно и приятно успокаивала. А может быть это было вовсе и не благословение. Возможно, это было испытание. Клаус дал обещание, которое, как он думал, никогда не придётся выполнять. На Клауса рассчитывали... пусть не в этой жизни, а в загробной. Клаус поклялся Дэйву... пообещал вернуться один, если Дэйва не станет. Он должен был продолжать жить. Не ради себя — это точно... Но стоило лишь подумать о том, что Дэйв наблюдает за ним прямо сейчас... Видит, как Клаус подвергает себя опасности пока держит в руках ключ к спасению... Нет, Клаус никогда так не поступит. Он знал, что не сможет. Грубые вьетнамские выкрики становились всё ближе и Клаус знал, что с минуты на минуту враг окажется на пороге его хижины, с оружием наизготовку и пулями, предназначенными для его непутёвой головы. Медленно и тяжело, будто всё тело налито свинцом, Клаус нащупал портфель и положил устройство себе на колени. Непослушные, онемевшие мышцы, все как одна, вопили от боли. Пальцы скользнули по застежкам портфеля, глаза проверили давно установленную дату. Дом. Но дома больше не было. Его настоящего дома. Я найду тебя. Чего бы это ни стоило. Так сказал Дэйв в своем письме. Клаус тяжело сглотнул, будто его горло было покрыто наждачной бумагой. Только поверив в эти слова, он сможет жить дальше... Это всё, что у него осталось. И вот, когда шаги замерли по ту сторону двери и заскрипели петли, Клаус сделал свой последний вдох в шестьдесят девятом году, не забыв напоследок проклянуть Дэйва за то, что именно он принял это дурацкое решение. — Пошёл ты, Дэвид Кац, — выдохнул Клаус. Дверь с грохотом распахнулась. Клаус открыл портфель.