Музыка к главе: Колдун Дмитрий — В комнате пустой
***
Сейчас мне хотелось выбросить из головы всё: Хоби, Чонгука, его друга, счастливую Мину и всю свою жизнь, которая на данный момент катилась прямиком в тартарары. Я даже не заметила, как свернула в какой-то бар неподалёку. Хотелось просто напиться и забыться. Хотя когда-то давала себе обещание не делать этого, потому что так я бы окончательно стала походить на своего муженька. Плевать. Спустя пару часов танцев и трёх или четырёх, а может и больше, пропущенных стаканов крепкого алкоголя, мой разум уже настолько помутился, что я беззаботно танцевала с каким-то студентом, который меня лапал за все округлые места без разбора. — Что ты творишь? — воскликнул резкий мужской голос, а его обладатель сейчас был готов прожечь во мне дыру, и, кажется, испепелить взглядом. — Ты в своём уме? Я уже который час пытаюсь тебя найти! С тобой могло случиться всё что угодно! Я огляделась и поняла, что мой новый знакомый испарился сразу после появление Чона. — Ты что напилась? — не сбавлял тона брюнет, держа крепко меня за руки, а его глаза сверкали не то злобой, не то волнением. — Тебе то что? Волнуешься или ревнуешь? — Очень! Чон не стал больше ничего говорить, а просто взял, вывел меня на улицу и потащил к своей машине. Пока мы молча ехали, меня одолело раскаяние, и я решила, что стоит извиниться. Парень меня действительно искал, и остаётся загадкой, как он узнал, где я. Хотя, наверное, ему подсобил друг, сказав, что видел меня сегодня в кафе кварталом выше. Но ему всё равно пришлось обойти больше трёх десятков баров в округе. Может, Чонгук был прав: я доставляю всем только проблемы. — Слушай, извини, что пришлось искать меня, — тихо попросила прощения я, когда мы ступили на порог его дома. — И давай, поговорим завтра о случившемся, когда я немного приду в себя? — Хорошо, — сухо, но спокойно, бросил Чон и скрылся из виду, возможно, в своей комнате.***
Осмотрев кухню и гостиную, я стащила бутылку какого-то крепкого пойла, которая попалась мне на глаза, и уже поднявшись в спальню, закрылась в ванной, что прилегала к бывшей комнате парня. Не знаю зачем я решила сделать это, но мне вдруг стало так паршиво. Всё, что давно сидело внутри, обрушилось на меня нескончаемым потоком тяжкой вины и боли, вперемешку с отвращением. Облокотившись спиной на отделанную плиткой стену, я отпивала глоток за глотком обжигающую жидкость, плакала и думала о том, что мне незачем жить дальше. Я даже парню, с которым меня почти ничего не связывало, умудрилась подпортить жизнь. А ведь я видела на его пальце кольцо, возможно, он был помолвлен или даже женат. Я совершенно ничего о нём не знала, как и тогда, когда мы познакомились. Мысли путались, и я вспомнила про Хоби, месяц заканчивался, а мне так и не удалось продать часть компании. Он будет в ярости, и честно, не хотелось возвращаться домой и познать этот гнев на себе. Мне казалось, он был способен на ужасные вещи. Когда я приподнялась и посмотрела в зеркало, оттуда на меня глядела замученная жизнью девушка: тушь растеклась от слёз, синяки залегли под веками, глаза стали тусклыми и абсолютно ничего не выражающими, а солёные дорожки продолжали скатываться, падая крупными каплями в раковину. Я закрыла глаза и не заметила, как бутылка, которую я поставила, слетела с края и с треском разбилась о кафельную плитку на полу, вызывая довольно много шума. Осколки были повсюду и я, смотря на один из них, подумывала уже всё закончить. Отойдя от раковины и сползая по стене вниз, всхлипывая, я взяла в руку кусок стекла, но сразу вспомнила про моего «вечного спасителя», который не дал бы мне это сделать. Чон, прибежавший на звуки, уже стоял под дверью и настойчиво в нее колотил. — Соён! Что случилось?! — кричал брюнет, с еще большей силой ударяя по дубовой поверхности. — Всё в порядке. Просто что-то разбилось, тебе не стоит волноваться, — я пыталась говорить связно, но выходило с трудом. — Тогда открой, пожалуйста, дверь, — продолжал парень обеспокоено. — Увидимся утром, Чонгук. Правда, всё хорошо. — Я считаю до десяти… Я нервно вздрогнула, продолжая держать в руках подобие лезвия, когда парень вышиб дверь с силой и в панике ворвался в ванную комнату. Он обхватил руками моё заплаканное лицо и долго смотрел в глаза, а потом отстранил одну свою ладонь и аккуратно разжал мои пальцы, убирая осколок и откидывая его куда-то в сторону. — Что же ты творишь? Я не отстану от тебя, пока не расскажешь, почему уже во второй раз пытаешься убить себя. Когда Чонгук аккуратно поднял меня на ноги, к горлу резко подкатила сильная тошнота, и я, отталкивая парня в сторону, бросилась к «фаянсовому другу», выплёвывая всё то, что умудрилась выпить за вечер, ну или большую его часть. Разум понемногу начал проясняться, а организм трезветь. И меня начал захлестывать жгучий стыд перед парнем, который заботливо придерживал мою спину. — Зачем ты делаешь это? Слова сами вылетели, пока я пыталась умыться. Мне действительно хотелось узнать, зачем он пытался мне помочь. Чонгук, по-видимому, обдумывал мой вопрос и с минуту молчал, силясь не сболтнуть лишнего. — А мне нужны веские причины? — отозвался Чон. — Просто я хочу знать, как всё так дерьмово вышло. Можешь называть это нездоровым интересом к твоей персоне. Парень осторожно подхватил меня и отнес на руках в другую комнату, минуя ту, в которой я жила до этого. Чон бережно уложил меня на кровать, укрывая одеялом и, лёг рядом на покрывало, оставляя между нами небольшую дистанцию. — С чего ты хочешь, чтобы я начала? С того, что твой бывший лучший друг конченый алкоголик и наркоман? Или с того, что он водит к нам домой шлюх чаще, чем ты смотришь утренние новости? Дальше слова не шли, застревая где-то в гортани. Но слёз больше не было. Я отвернулась от Чонгука, чтобы он не видел моё опухшее лицо, всматриваясь пристально в окно. — Ты же понимаешь, как бы дерьмово всё не было тебе придется рассказать? Это нужно сделать, отпустить себя. Поверь, я гожусь не только для секса, и не стану тебя осуждать. Когда Чонгук закончил свой монолог, его рука легла на моё плечо в успокаивающем жесте. — Можно винить всех вокруг: родителей, за то, что не любили, Хоби, за то, что стал таким, но вывод у этого всего будет один… Я сама виновата в том, что произошло. — Почему ты не ушла? — с тревогой в голосе спрашивал Чон, и я уверена, сейчас его брови были смещены к переносице. Он всегда хмурился, когда его что-то тревожило. — Не хотелось признавать, что я сделала неправильный выбор, ошиблась. А потом… Потом мне стало жаль его. Как бы это не звучало банально, но мы клялись друг другу — и в горе, и в здравии, и я думала, что способна ему помочь. Но это оказалось мне не под силу. Если бы не огромные долги, мне не пришлось бы сюда ехать и забирать часть компании, которая принадлежит тебе по праву. Я очень сожалею об этом. Ты не должен был пострадать из-за наших проблем. — Ты еще любишь его? — вздохнул брюнет, ерзая на покрывале. — Какая-то часть меня всё еще надеется, что человека, за которого я вышла замуж, можно спасти, — тихо молвила я и повернулась обратно к парню, а Чон перекатился на спину, задирая голову к потолку, чтобы не встречаться со мной глазами. Чонгук был задумчив и печален, а меж его бровей залегла глубокая тоска. Он полежал так еще минут пять, а потом поднялся, доставая еще одно одеяло, стянул с себя штаны и улёгся рядом, забираясь под плотную ткань. — Почему ты так добр ко мне? — все еще не унималась я. — Потому что я так хочу. Мне не хотелось давать себе хотя бы крошечную надежду на то, что парень может быть действительно в меня влюблён. От осознания этого вроде должно было стать легче, но становилось только сложнее. А Чонгук не помогал, только усугублял всё. Но другая моя часть подсознательно желала этого. Маленькая, словно тоненькая, почти прогоревшая спичка, тлеющая где-то в глубине души. Чон понял по моему продолжительному молчанию, что разговор, по крайней мере на сегодня, закончен. Он повернулся ко мне спиной, улёгся на бок и выключил ночник, погружая комнату в кромешную темноту, и тихо прошептал: — Спокойной ночи, Соён!***