История целительницы

Остаток дня подруги провели в округе Святого Делина, готовясь к ужину. Сигрид волновалась о том, как отреагируют Андрано, Савери и Лларел на её историю. Не станет ли учитель хуже к ней относиться? Не отвернётся ли от неё Савери? Разве что будет не слишком обидно, если Лларел охладеет к ней. Время тянулось в мучительном молчании. Даже любопытная и разговорчивая Савери не решалась расспросить нордку раньше времени. Когда наконец настало время ужина, пришёл Лларел. Он посоветовал отнести купленную еду в комнату и даже помог донести купленную похлёбку и чай. Затем он закрыл дверь и не дожидаясь разрешения занял один из стульев. Андрано сел рядом с ним, и девушкам пришлось ютиться на кровати. — Награда ждёт своего героя, Сигрид, — произнёс Лларел. — Расскажи, почему какие-то норды не постеснялись посылать убийц аж на Вварденфелл? Савери взяла подругу за руку и с улыбкой посмотрела: — Не бойся, мы ведь не сдадим тебя. Сэра Телас, вы ведь не собираетесь вредить Сигрид? — впервые в голосе данмерки Сигрид слышала настойчивость и даже злобу. — Не собираетесь, так ведь? Учитель молчал, строго глядя на Лларела. — Никто в этой комнате не посмеет навредить ей, моё вам слово, — спокойно ответил тот. — Вот и посмотрим, чего стоит слово Хлаалу! — гневно проговорила Савери. Нордка ещё раз оглядела присутствующих. Ей было страшно за свою дальнейшую жизнь, которая едва наладилась… Но от правды уже не уйти. С другой стороны, Сигрид видела в своём будущем откровении проверку искренности Савери и Андрано по отношению к себе. — Я не просто сбежала от замужества, — наконец произнесла она. — Перед тем, как покинуть родной дом, я сварила жениха и его дружков в нашей бане. — Нордка опустила взгляд. — Таким образом я хотела спасти от замужества своих младших сестёр, ведь мой жених… он… — усилием воли Сигрид прогнала неприятные воспоминания. Вальдемар мёртв. Никто больше не посмеет против воли прикоснуться к ней. — Он был ужасен. Он попытался взять меня силой сразу после сватовства, а затем выпорол на глазах своих дружков! Савери ахнула, выслушав короткую исповедь. — Моя сестра бы поступила точно так же! Нет. Она бы зарезала такого при всех, как бешеную никсу! Андрано печально вздохнул: — Конечно, она была бы права… Но это не спасло бы её от изгнания из Дома или клинка Мораг Тонг. — Затем он повернул взгляд на Сигрид и едко усмехнулся: — Знаешь, а я догадывался, что ты не просто так сбежала из Скайрима. А твои родители… они и впрямь с’виты, раз собрались отдать тебя за кого попало. Нет, отдать девушку за идиота, который себя держать в руках не умеет! — Меня удивляет, что мои родители не договорились о вире, — произнесла Сигрид. Поймав удивлённые взгляды данмеров, она решила пояснить: — По нашим обычаям, чтобы не разжигать распрю между семьями, можно заплатить за убитых… Лларел наконец позволил себе улыбку. — Мне нравится этот ваш обычай, — произнёс он. — Чтобы не тратить деньги на виры, придётся держать себя в руках. С другой стороны, некоторые — как твой жених, Сигрид, и правда заслуживают хорошей трёпки. Тем более, что те норды заплатили убийцам сразу все деньги. Учитель вновь едко усмехнулся: — Нет, Сигрид, моё мнение о твоей родне становится всё хуже и хуже! Не дать тебе должного образования, а потом выдать замуж за жестокого идиота, родичи которого сразу отдали убийцам все деньги! — Андрано рассмеялся. — Удивительно, что эти молодчики вообще добрались до Вварденфелла. Они хоть доказательства какие-нибудь взяли? — Я их так вспугнул, — Лларел ненавязчиво погладил свой браслет, — что они даже забыли, как их зовут! Никогда не думал, что меры могут так быстро бегать. С другой стороны… Сигрид, ты понимаешь, что тебе не вернуться в Скайрим? Андрано хитро посмотрел на сородича. — Конечно, это должен был я сказать, — произнёс он. — Но это действительно так. И вообще, с каких пор, сэра, вы обращаетесь с моей ученицей, как с подружкой? — Простите, кена Андрано, — едко парировал Лларел, — но сегодня нравоучения буду читать я. А наше с ней дружеское обращение… так мы договорились. Всё взаимно. Сигрид недовольно вздохнула. Почему по отдельности и Лларел, и Андрано — прекрасные меры, но когда они собираются в одной комнате, то становятся невыносимыми! — Я всё прекрасно понимаю: на родину я больше не вернусь, как и не смогу больше называться именем моего рода. — Тут я соглашусь с кеной Андрано, — Лларел небрежно взмахнул рукой, — невелика потеря, не иметь ничего общего с такой семьёй, как у тебя. Нордка одарила данмера злобным взглядом: — Я не была какой-нибудь крестьянской или мещанской дочкой. Горные Ручьи — знатный род, моего деда у себя наш ярл привечал, а к моей прабабке даже родич ярла другого холда сватался! Андрано вновь усмехнулся: — Раз уж знатные норды так поступают со своими дочерями, то я боюсь представить, каково в Скайриме быть дочкой ремесленника или вообще крестьянкой. — Затем он посерьёзнел. — Сигрид, теперь Морровинд — твой дом, и будет оставаться им, пока цел Пакт. И что бы ни говорили про Редоран, но мы не отворачиваемся от тех, кто готов служить Дому и не порочит свою честь дурными поступками. Савери, услышав это, скрестила на груди руки и фыркнула: — Видимо, мои родители так не считают, раз вышвырнули меня! — Ты не помнишь наш девиз? — учитель мягко улыбнулся. — Служить во-первых, Троим, во-вторых, Дому, а в-третьих, своей семье. Вы с Сигрид станете целительницами, и это будет вашем служением и Дому, и Троим, и своим семьям. И твоя, Сигрид, будет ещё локти кусать за то, что решили от тебя избавиться таким способом. Лларел первым решил приступить к ужину. — Мы же не будем весь вечер тратить на разговоры о высоком? — спросил он. — К тому же, холодной похлёбка будет ужасной на вкус. Савери последовала его примеру. Затем за еду принялся и учитель. Сигрид подвинула к себе тарелку с едой последней. На первый взгляд похлёбка выглядела — и пахла — куда аппетитнее, чем храмовая еда. Да и на вкус оказалась куда лучше. — Так вот, если продолжать наши разговоры, — Лларел закусил похлёбку рисовой лепёшкой. — Я не помню, чтобы Редоран славился своей открытостью к чужеземцам. Вы не боитесь, кена Андрано, что вашу ученицу выгонят из храма, когда Пакт будет распущен? — Дом Редоран поставил свою подпись под договором о Пакте, — возразил Андрано. — Значит, он готов меняться и становиться к чужеземцам более открытым. Прогуляйтесь по улицам Балморы, а затем поспрашивайте народ в «Похотливом нетче». Вам расскажут, какой Балмора была раньше, и какой становится теперь. Если дела пойдут так и дальше — а они пойдут, я уверен — то Сигрид смело может поступать в Редоран на службу. Целители лишними никогда не бывают. За те полгода, что она прожила в Балморе, нордка ни разу не задумывалась, что ей придётся поступить Дому Редоран на службу. Да и об этом ей не говорил ни учитель, ни настоятель храма. К тому же, сам Андрано боялся, что им придётся уехать из Балморы… — Скорее солнце погаснет, чем Редоран изменит традициям, — усмехнулся Лларел. — Все знают, что чужеземцам лучше живётся в землях Хлаалу. Так было и будет. Сигрид, когда отучишься, мой тебе совет: езжай в Нарсис. Если не получится наняться в храм, всегда можно начать своё дело. Сигрид опустила голову и вздохнула. Данмеры делили её так, будто она была товаром! — Сначала я должна выучиться, а уже потом решать, какому из Домов служить. Да и всё равно я останусь для всех чужеземкой, нордкой. — Лично я ничего против нордок не имею, — пожал плечами Лларел. — Большинство Хлаалу, кстати, тоже. Впрочем, мы открыты для всех, кто готов вести дела. Данмер быстро доел свою похлёбку. Он молчал, и нордке казалось, что Лларел обдумывал услышанное за вечер. — Савери, ты сказала… Не против же, если я буду с тобой так же, «по-дружески»? — Данмерка сначала с недовольством посмотрела на сородича, но затем махнула рукой. Тот, улыбнувшись, продолжил: — Ты сказала, что «родители вышвырнули тебя». — Да. Я никогда не думала, что окажусь в храме. Впрочем, оно к лучшему: я ведь встретила там Сигрид и кену. — С кеной вам определённо повезло, — Лларел принялся разливать чай по кружкам, а затем отхлебнул немного из своей кружки. — Чай тут заваривать не умеют. Воду слишком сильно закипятили, а затем, я уверен, насыпали заварку в холодный чайник. Сигрид взяла кружку и попробовала чай. На вкус он был очень горьким и только сильнее распалял жажду. — Я думала, знатные господа не владеют такими тонкостями, — нордка с интересом посмотрела на данмера. — А кто сказал, что я знатный господин? Мы простые банкиры, даже в Совете Дома не состоим… В отличие от вашей родни, кена. Услышав упоминание своей родни, Андрано презрительно сморщился. — Ни слова о них. Лларел недовольно вздохнул. — Вообще-то, именно благодаря вашей родне вы можете давать всем своим ученикам то будущее, которое они заслуживают. Я вижу, как вы заботитесь о своих ученицах. И вы последний с’вит, если не понимаете очевидного: вам придётся обращаться к своей родне, чтобы они обе могли работать в балморском храме, особенно если настоятеля Дрена всё же отстранят. — А какое вам до нас вообще дело? — Савери нахмурилась и скрестила руки на груди. — Я восхищаюсь вами? Сочувствую вам? — Данмер перевёл взгляд на их учителя. — И то, и другое правда, кена Андрано. И вы, и ваши ученицы заслуживают восхищения. А своё сочувствие вам, надеюсь, я уже доказал: дважды дал вам совет, чем помочь вашему настоятелю. — И мы воспользовались ими обоими. — Впервые за время знакомства Андрано дружелюбно улыбнулся Лларелу. — Спасибо. Данмер вновь посмотрел на глиняный чайник. — Пожалуй, я знаю, как сделать этот, хм, напиток более приятным. Скоро вернусь. Лларел покинул их комнату, а затем вернулся со светлым порошком и небольшой флягой. Он вылил часть чая, а оставшееся смешал с порошком и напитком из фляги. — И кто вас научил обращаться с чаями? — с любопытством спросил Андрано. — Тётка. Исправленный чай имел уже совсем другой вкус, сладкий и приятный. Сигрид с удовольствием выпила чашку. — Что ты с ним сделал? — спросила она, прося добавки. — Ничего особенного: немного сахара и особого сиропа. К слову, Сигрид, ты обещала мне вечернюю прогулку… — данмер игриво посмотрел на нордку, а затем перевёл взгляд на её подругу и учителя. — Причём в хорошей компании. Савери, кена Андрано, не хотите прогуляться? Андрано покачал головой: — Я слишком устал, извините. — А я бы лучше посидела в холле, — произнесла Савери. — Я видела там девушку-барда, у неё такой красивый голос. Может, лучше её послушаем? Лларел хитро улыбнулся: — Пожалуй, я не против. Учитель вздохнул. — Ладно, послушаем девушку-барда. Вы ведь не думали, сэра Телас, что я отпущу своих учениц одних? В холле на импровизированной сцене действительно пела молодая данмерка. У неё был нежный приятный голос, и хотя на лютне она играла не очень уверенно, Сигрид слушала её пение с большим удовольствием. Кажется, девушка смогла даже зацепить хмурого Андрано своим пением: в его глазах загорелся живой огонёк, а на губах застыла улыбка. — Следующая песня новая, но её уже очень любят слушать на континенте, — объявила бард. — Она называется «Сердца троих». — Она взяла аккорды на лютне и запела: — Пахали мы пашню в краю мерзлоты… Нордка погрузилась в песню, вспоминая жизнерадостный Виндхельм, который недавно оправился после тяжёлой битвы. Пакт и правда был удивителен: когда ещё враждовавшие народа объединялись против общей угрозы, а затем нашли в себе силы к примирению? Пусть норды, аргониане и данмеры были мало похожи друг на друга, но ведь все три народа могут многому друг у друга научиться и, в конце концов, узнать, насколько каждый из них замечателен! — Кован войной, рожден Эбонхарт… Из зала послышался недовольный возглас: — Замолчи! Не хочу больше слушать про скампов Пакт! Сигрид обернулась, чтобы посмотреть, кто решился столь нагло прервать выступление девушки. За щедро накрытым столиком сидело трое богато одетых данмеров. Они выглядели пожилыми; один из них был наряжен в причудливую мантию, а двое других носили тёмные рубахи и светлые жилеты. — В Скайриме считается неприличным прерывать бардов, — пробурчала Сигрид. — Ох, это Адавас Равиро, местный индорильский чиновник, — презрительно фыркнул Лларел. — Такие, как он, с удовольствием бы запретили любую музыку, кроме молитвенных гимнов. А сама мысль, чтобы с кем-то объединиться, им вовсе противна. Савери капризно нахмурилась: — А я бы хотела эту песню до конца дослушать! Но, если он чиновник, — данмерка грустно вздохнула. — то лучше ему, наверное, не перечить. — Да. И с ним посланники Дрес, — Лларел кивнул в сторону меров в тёмных рубахах. — Видите, одежда покрашена в цвета их Дома. Хитро прищурившись, данмер отвернулся. — Уже познакомились со всеми троими, сэра Телас? — спросил Андрано. — Нет. Но завтра могу встретиться с серджо Равиро, когда пойду забирать кое-какие документы. А с посланниками Дрес я и вовсе сталкиваться не намерен. Девушка-бард сыграла ещё две песни. Откланявшись, она повесила лютню на плечо и удалилась. — Что же, пожалуй, — Андрано едва сдержал зевок, — пойду спать. — Савери, Сигрид, вам советую сделать тоже самое. Савери часто закивала и направилась в комнату следом за учителем. Сигрид тоже вымоталась: за день столько всего произошло! Она пыталась запомнить столько новых знаний, на неё напали убийцы и Лларел спас ей жизнь, а затем она рассказала подруге и учителю правду о себе… Нордка тоже собралась пойти в комнату. — Сигрид! — дёрнув её за рукав, пробормотал Лларел прямо над её ухом. — Бежим! Данмер отвёл её на балкон «муравейника». На улице дул прохладный ветер, залив казался черной бездной, и дворец Вивека был маяком в ночной темноте. — И зачем ты вывел меня на улицу? — недовольно спросила она. — Чтобы связать и посадить на корабль до Скайрима, разумеется! — рассмеялся Лларел. На его шутку нордка улыбнулась. — Улыбайся чаще: тебе очень идёт. Неожиданный не то совет, не то комплимент смутил Сигрид. Кажется, следовало ответить тем же… — А тебе идёт серьёзность. Данмер притворно закатил глаза: — Быть похожим на хмурых вельможных серджо? Увольте! И вообще, — Лларел скрестил руки на груди, — ты знала, что у данмерских мужчин морщины появляются раньше, чем у человеческих? — он нахмурился. — Хочешь, чтобы через пять лет я выглядел морщинистым старикашкой? Притворная обида развеселила Сигрид, и она расхохоталась: — Ну, прости. Лларел будто нехотя пробурчал: — Прощаю, конечно. — Затем на его лице показалась та приятная улыбка, что привлекла нордку при первой встрече. Сигрид, сама того не замечая, залюбовалась им. Пусть у Лларела было острое лицо и выступающие надбровные дуги, как у всех меров, но… он был красив. Налетел порыв ветра. Непослушные передние пряди волос нордки вылезли на лицо, и Сигрид принялась спешно зачёсывать их. Неожиданно рука данмера остановила её и отвела вглубь балкона, где было затишье. — Позволь, — Лларел распустил её косу, а затем принялся заново зачёсывать и скреплять её волосы. — У тебя благородное лицо, не порть его такой причёской. Сначала нордка смущённо опустила взгляд. Внимание данмера было ей странно, но всё же приятно. Ей не верилось, что Лларел был сыном банкиров и мелким чиновником: он всё больше напоминал открытого миру артиста. Она с улыбкой подняла голову и забрала распущенные волосы данмера на затылке, но затем отпустила. — А тебе лучше с распущенными. — Знаю. Хоть и не всегда удобно. — Немного помолчав, Лларел произнёс: — Я действительно восхищаюсь тобой, Сигрид. Может, с убийством жениха ты погорячилась: не стоило навлекать на себя гнев и его родни, и своей. Но я ни разу не видел девушек, которые бы не только настойчиво шли к своей цели, но и вели за собой других. Эти слова воодушевили нордку; да, она верила в себя — и в Савери, но слышать это от Лларела было очень приятно. — Савери не заслуживала того, как с ней обращалась родня. Ей нужен толчок, и мы с кеной просто даём его, — ответила нордка. — Да, возможно. А ещё вы обе нашли «своё» занятие в жизни. Сигрид вопросительно посмотрела на него. — Я считаю, что каждый мер — человек, кот, ящер — создан для определённого занятия, и цель нашей жизни — найти его. Моё занятие — это законы и торговля, ваше с Савери и кеной — целительство. — А что потом? Какой будет цель в жизни, когда «своё» занятие найдено? — Изучать. Заниматься любимым делом. Помогать другим, получать выгоду и удовлетворение от неё. У Лларела был интересный взгляд на цели и смысл жизни, и нордка даже готова была согласиться с ним, если бы не один вопрос: — Но твоя семья ведь — банкиры. Разве у тебя не было иного выбора, как сделать торговлю и законы «своим» занятием? Данмер опустил взгляд и ехидно усмехнулся. — Всегда можно податься в наёмники или на худой конец выгодно жениться. Но ты права: мне повезло, что наше семейное дело оказалось ещё и моим призванием. Нордка поймала себя на мысли, что немного завидует Лларелу: ему нравится семейное дело, и наверняка родители гордятся им. А раз ему доверили важные для его Дома документы, то он явно добился уважения на родине… — Всем бы так, — отогнав зависть, произнесла Сигрид. Затем, немного помолчав, она произнесла: — Уже поздно. Ты проводишь меня? Данмер кивнул. — Если хочешь, то завтра вечером мы можем ещё раз встретиться. — А потом? Ты ведь скоро уедешь в Нарсис. — Нет. Не скоро. В любом случае, в Балморе я частый гость: надо же следить, чтобы дядя не разорился. Услышав, что Лларел задержится на Вварденфеле, нордка едва сдержала радость. Общение с данмером воодушевляло её и освежало разум, будто глоток свежего воздуха, и хотелось, чтобы он оставался в её жизни как можно дольше.