***
Как только он вошёл в помещение, являющееся алхимической лабораторией, ему в глаза ударил яркий свет. К потолку были прикреплены кристаллы разных цветов. А, нет, это просто светильники острой формы, наполненные странной жидкостью. Справа стояли шкафы со старинными книгами, от них исходил запах мудрости, накопленной сотнями лет существования. Буквы на стёртых корешках были либо не видны, либо вовсе не походили на современный русский язык. Чуть подальше стоял длинный стол с различной химической аппаратурой: округлые сосуды с длинными трубочками, спиртовками, штативами с держателями, набор пробирок, порошков, несколько микроскопов, явно устаревших. С первого взгляда казалось, будто они стоят хаотично. Но на самом деле каждому предмету удостоено своё место, и это для гостя здесь царит полный бардак, а для хозяина — творческий беспорядок, абстракционизм. В углу стояла маленькая печка, которая хоть как-то грела столь холодное помещение. В корзине хранились свернутые рулоны с порванными краями, всюду валялись бумажки с непонятными знаками, скорее всего, формулами веществ и уравнениями реакций. Наконец-то Кобальт столкнулся с зелёными глазами. Они с любопытством и внимательностью наблюдали за каждым его движением. Кобальт усмехнулся про себя, его посетила забавная мысль: — Значит, ты всё это время стоял и ждал меня. Надеюсь, ты там не умер от столь насыщенного досуга? Вадим улыбнулся в знак одобрения и повернулся к столу. Содержимое пробирки над спиртовкой медленно нагревалось. Голубой раствор булькал, становясь всё бледнее и бледнее, и в конце концов совсем обесцветился. Алхимик убрал пробирку от спиртовки и поставил её в штатив, для охлаждения. Затем добавил в неё какое-то вещество, и содержимое раствора вспенилось, верхний слой превратился в пышное и мягкое облако, из которого медленно повалил снег. — Вы можете за меня не переживать, я всегда найду, чем заняться. — Но скука тебя всё-таки мучает. — Кобальт продолжил разговор уверенным тоном, делая медленные шаги в его сторону. — Будь у тебя дела, давно бы уже ушёл. Но жизнь стоит на месте и не двигается, поэтому ты меня сюда позвал — захотелось приключений. Вадим оторвал взгляд от пробирки, где творилось настоящее волшебство, и повернулся к собеседнику. Он усмехнулся и легонько зааплодировал. — Я восхищаюсь вами, Кобальт. Вы действительно выросли после нашей последней встречи. И долго вы меня искали? — Достаточно. Но ты хорошо скрывался. Вадима искренне позабавили эти слова. От смеха и тряски плеч его отросшие рыжеватые волосы ещё больше упали на лицо. Овладев собой, он выпрямился и перестал смеяться над глупостью Кобальта. Этот мальчик до сих пор считает себя особенной личностью, будто только вокруг него кружится мир. Избалованный деньгами ребёнок, что ещё скажешь? Не стоит на него обижаться. Запустив пальцы в волосы, Вадим зачесал их назад, но капризные пряди снова упали на лоб. — О да, играть в прятки с шестнадцатилетним мальчиком было самым важным делом в моей жизни. И что же вы хотите со мной делать? Будете угрожать и требовать отменить желание? Так уж и быть, дам вам совет. — Он замолчал, нагоняя интригу, а потом стал медленно проговаривать каждое слово для лучшего запоминания. — Всегда. Конкретизируйте. Свои мысли. Кобальт внешне никак не отреагировал, даже бровью не повёл, хотя его раздражало позёрство Вадима: его высокомерный тон и наглая ухмылка. Но всё же он воздержался от едких комментариев. Пока что. Его собеседник ожидал более бурной реакции, улыбка спала с его лица, и голос наполнился негодованием: — Не слышу слов благодарности! — Ты специально в такой манере говоришь или в прошлом застрял? Выйди на улицу, там уже двадцать первый век на дворе. — Ладно, — недовольно буркнул Вадим, как кот, которому не дали добавки. — На «ты», так на «ты». Ну так? — Хочу прервать цикл жертв, — твёрдо ответил Кобальт, глядя ему прямо в глаза, но юноша напротив только хихикнул и кивнул головой. — Ну да, ну да. Ты очень убедительно играешь, я почти поверил. У тебя цели обиженного мальчика, а не благородного сударя. В тот день ты проиграл, и поэтому до сих пор злишься. И вот, теперь передо мной стоит результат моих трудов - человек, который выучился на собственных ошибках. Глупо обижаться, Станислав, ведь именно благодаря мне ты стал Кобальтом, — он выделил последнее слово, сказав его чуть громче. — Красиво сказано, поэтично. Жаль, я не успел записать. Вадим всплеснул руками, явно устав от упрямства собеседника. — Хорошо, ты прав, ты прав... Ты просто обязан отомстить мне. Возьми револьвер! Он указал рукой на лежащее в углу стола огнестрельное оружие, спрятанное за множеством пробирок. Но Кобальт не собирался следовать его совету, он настороженно смотрел на Вадима, ожидая подвоха или прокола в эмоциях. Алхимик настойчиво повторил: — Ну же, бери! Тот на всякий случай надел перчатку (кто знает, вдруг он обмазан ядом), взял в руки револьвер, внимательно рассматривая каждую деталь, каждую царапину на его поверхности: — Так просто? Я так понимаю, он не работает. — Нет, он исправен. Можешь проверить. Кобальт не стал стрелять в потолок или даже в Вадима. Не то чтобы он его простил из-за столь доброго жеста. Он просто чуял запах обмана, поэтому попадать в ловушку не спешил. Он не хотел совершать опрометчивых действий и тешить самолюбие рыжего соперника, предпочитая всё хорошенько обдумать. Почему пули ему не страшны? Уверен, что успеет увернуться? В барабане не хватает одной пули? А может быть дело в том, что… Кобальт резко поднял револьвер, направляя его явно на Вадима. Тот победоносно улыбнулся, предвкушая разочарование дуэтанта. Но, к его удивлению, казах в последний момент резко отвёл ствол в сторону и выстрелил мимо. Пуля ударила в одну из склянок, осколки разлетелись в разные стороны, ближайшие колбы полопались, жидкости смешались между собой. И вспыхнуло синее пламя, оно охватило стол, длинные языки огня стремились на волю, желая дотянуться до самого потолка. Вадим бросился искать нужный раствор среди стеллажей, лихорадочно перебирая руками бутылки. Нельзя медлить ни секунды! Он схватил нужную бутылку, открыл её на ходу и залил огонь содержимым. Синие языки послушно изогнулись перед хозяином, стали уменьшаться и в конце концов погасли. Вадим перевёл дыхание. Кажется, обошлось малой кровью. Он хотел вернуться к Кобальту и прогнать его из лаборатории, но тут его пронзила боль в руке. Под адреналином он и не заметил, как часть осколков вонзилась в тыльную строну ладони. Из ранок сочилась кровь. Вадим, шипя от боли, вытащил все куски стекла. Прямо на глазах у Кобальта раны на ладони затянулись, теперь она была без единой царапины, как новенькая. — Ты бессмертен, — озвучил он свою догадку, — и обладаешь высокой регенерацией. — Верно, — согласился Вадим, разведя руками в стороны и шагнул ему навстречу. — Такая вот ирония судьбы. Но я нашёл выход! Понимаешь, я собиратель так называемых «мёртвых душ». Наша общая знакомая как раз является последней, тринадцатой в моём списке. И как только заключу с ней сделку - я моментально стану смертным. Тогда ты сможешь расстрелять меня в любой момент. Видишь, хоть между нами есть разногласия, мы можем объединиться! Теперь Кобальт понял, зачем его сюда пригласили. Вадим хочет переманить его на свою строну, убив двух зайцев: избавиться от занозы в заднице и заполучить союзника для достижения конечной цели. Он явно пудрит ему мозги, дразня мнимой смертностью. Только насколько это правда, и способен ли Вадим вообще держать своё слово — неизвестно. Получит своё и будет таковым, опять улизнёт и скроется в другом городе, а то и стране. Нет уж, он так легко не отделается, да и смерть будет лишь наградой, избавлением от мучений. Можно придумать кое-что получше. А пока что можно выяснить некоторые детали: — Напомни, сколько тебе лет? — Где-то две сотни. Если тебя интересует точная цифра, то увы, я давно не праздную свой день рождения. Люди это делают, чтобы знать, сколько им осталось жить, а мне и так известно, что смерть мне не грозит. «Опять он со своими стихами, Пушкин по нему плачет», — подумал про себя Кобальт, еле заметно улыбнувшись. — С тринадцатью душами ситуация, конечно, интересная. Это сколько времени ты их собираешь, если не секрет? Так, вопрос доверия к будущему напарнику. Кобальт перестал вертеть револьвер в руках и положил его на стол, будто доверие действительно имело для него большое значение. Вадим понял его многозначительный жест и натянуто улыбнулся, делая вид, что поверил. Но всё же на вопрос ответил: — Где-то года три-четыре. Ты, кстати, входишь в первую пятёрку. — Почётное звание, не поспоришь. А почему ты, спустя две сотни лет, только сейчас спохватился? — Так уж и быть, скажу, но только как будущему напарнику. Мы ведь должны доверять друг другу и не иметь никаких секретов, верно? Вадим сказал это очень выразительно, было понятно — он желает, чтобы это правило работало в обе стороны. Кобальт же посчитал, что молчание является знаком согласия, поэтому ничего не ответил. А ещё он понимал, что никто из них не будет соблюдать это правило. Чёрный кот в этом плане был с ним солидарен. — Так вот, мне предложили обменять мёртвые души на смертность и обнулить предыдущий договор сравнительно недавно. Как раз года четыре назад. Коротко и ясно, ничего не скажешь. Кобальт решил больше ничего не спрашивать: ему либо не расскажут, либо он сам обо всём и догадается. В этом мнимом союзе нет никакого смысла. Он, как пакт о ненападении: обе стороны делают вид, что заключили перемирие, на самом же деле одна из них только и ждёт удачного момента вступить в контратаку, а другая надеется, что этого не случится. Кобальт сосредоточенно сложил ладони домиком и подытожил: — Занятно. Вот что, «напарник», в нашем сотрудничестве нет никакого смысла, и мы оба это понимаем. — Это ещё почему? А как же месть? — искренне удивился Вадим, до последнего надеясь на хотя бы мизерную наивность юного Станислава. Он явно перестарался, создавая такого сильного противника, как минимум, почётный титул «заноза в заднице» Кобальт получил. И даже жажда отомстить не помутнила его разум? Он ведь за этим пришёл, а не говорить по душам при свете разноцветных пробирок и уничтожать плоды его трудов? Почему он так просто отказался от своего желания? Он научился… конкретизировать свои мысли? Кобальт почувствовал, что теперь сила на его стороне. Теперь он не просто шестнадцатилетний мальчик в глазах Вадима, теперь он для него — реальная угроза, и он не упустит шанса окончательно в этом убедить. — Бессмертие. Скука, — сказал он, отчеканивая каждое слово. — Твои друзья и знакомые умирают одни за другим от старости. А ты, сколько бы не пытался, так и не смог покончить жизнь самоубийством. И вот, тебе выпал счастливый билет, наконец-то ты можешь умереть. Но последняя душа никак не даётся. Ты просто в отчаянии! Я прав? Зелёные глаза Вадима вспыхнули, выделяясь своей яркостью среди прочего освещения. Его зрачки сузились, стали походить не на человечьи, а на кошачьи. Клыки того и гляди вылезут наружу, кончики ногтей изогнулись. Но Кобальт никак не отреагировал, он сохранил спокойствие, предвидя, что оборотень в любой момент может стать зверем. Хотя «зверь» — это громко сказано, превращение всё равно вышло каким-то половинчатым: человеческие черты лица и тела всё же прослеживались в этой странной оболочке. — Поверь мне, — процедил сквозь зубы Вадим, — если ты перейдёшь мне дорогу - пострадают твои близкие и ты сам! Я тебя породил — я тебя и убью! — О, любишь казаться образованнее других, кидаясь цитатами классиков? — Я не только читал классиков, я дружил с ними! — Жаль, что их больше нет в живых. — Я бы на твоём месте так не рисковал! Ты ведь бессмертием не обладаешь. И самое забавное, что ты так и не сможешь воспользоваться способностью притягивать предметы, когда пуля полетит тебе прямо в лоб! Вадим быстро протянул когтистую руку к револьверу и направил дуло на Кобальта, нажав пальцем спусковой крючок. Противник тут же взмахнул рукой, и в затылок Асмодеева врезалась склянка с морковным раствором. Тот взвыл от боли, ведь часть осколков стекла вонзилась ему прямо в голову и шею, а остальные попадали за шиворот. Кобальт ожидал бурной химической реакции, как в прошлый раз, или хотя бы огня, сильного ожога, взрыва. Но ничего не произошло, жидкость просто смешалась с кровью, испачкав в красно-морковный цвет всю одежду Вадима. Это был всего лишь метилоранж. Кобальт с удовольствием наблюдал, как лицо Асмодеева скривилось на пару секунд в мучительной гримасе. — Ты хоть и бессмертен, но боль ощущать можешь! Рыжий юноша взял себя в руки и сделал вид, будто с ним всё в порядке, будто осколков не существует, будто кровь не идёт из его ран. Он лёгким движением руки смахнул с плеча мелкие стёклышки, как какую-то осевшую пыль. Они звонко попадали на пол. На пальце Вадима появился ещё один порез, ещё одна капля крови потекла по его руке. Он не придал этому никакого значения и выпрямился, через силу улыбнулся алыми губами. — Ты не представляешь, как часто мне это говорят. Попрошу встать в очередь! Вадим убрал револьвер, не желая пулями уничтожить ещё какой-то сосуд с его творением. Лучше уж решить вопрос одним движением, избавиться от проблемы, пустив в дело когти. Он сделал резкий шаг вперёд и протянул руку к шее Кобальта. Но тот вовремя отреагировал и отскочил в сторону. Никакого оружия с собой не было, придётся импровизировать. Бегло оглядев вещи вокруг себя, он схватил старинный микроскоп и с размаху ударил им по лицу Вадима. Прибор был настолько тяжёлым, что у оборотня свернуло шею от резкого поворота головой. Тело на мгновение приняло неестественную позу. Вадим тут же руками вернул всё на прежнее место, отчего кости шеи противно хрустнули. Хозяин лаборатории разозлился ещё больше, заревел, как животное, и со всей силы ударил ногой в живот противника. Кобальт отлетел назад на пару метров и с грохотом упал спиной на пол. Внутренние органы пронзились острой болью. Он стиснул зубы, чтобы не взвыть, и попытался встать, ухватившись за край стола. Склянки с жидкостями и порошками, стоящие на краю, покачнулись в бок и повалились на пол. Кобальт увидел это и тут же откатился в сторону. Сосуды разбились вдребезги, содержимое смешалось друг с другом. В воздух поднялись огромные клубы зелёного пара, они моментально заполнили собой половину помещения. Вадим закашлялся, натянул рубашку на лицо, но было поздно, он уже сделал один вдох. Мир поплыл перед глазами, он часто заморгал, чтобы прийти в себя, но это не помогало. «Пусть он тебя защитит», — послышался ласковый и знакомый женский голос. От него веяло прошлым, светом и теплом, он приносил радость и в то же время боль, ведь ничего хорошего на самом деле не происходило. Вадим машинально нащупал кулон под рубашкой. Дорогая ему вещь всё ещё здесь, осязаема, хоть и потёрлась местами и покрылась царапинами со временем. «Ты ничего не сможешь поделать, просто не забывай обо мне, и я всегда буду с тобой», — услышал Вадим снова, на этот раз голос был уставшим и измученным, потом последовал кашель, но не его, это продолжало вторить эхо воспоминаний. На заднем фоне заиграло пианино, мелодия струилась, журчала, как ручей, иногда задорно и волшебно звенела, словно кто-то легонько постукивал по хрусталю. Тот же голос с выражением читал басни Крылова, смеялся и хвалил маленького сынишку. По лицу Вадима пробежала слезинка, которую он как можно незаметнее смахнул кончиками пальцев. Зелёный туман потихоньку просачивался в щели и растворялся в воздухе. Воспоминания отпустили темно-рыжего парня, он пришёл в себя, вернулся в реальность, а голоса и звуки так и остались в прошлом. Где-то прятался Кобальт, а может быть он и вовсе сбежал. Вадим убрал натянутую рубашку с лица и вдохнул практически чистый воздух. Огляделся, кажется, никого не было рядом, тишина. Вдруг Кобальт резко выскочил, как чёрт из табакерки, схватил слегка заторможенного Вадима за рубашку и швырнул назад на пол. Тот успел по-кошачьи приземлиться и хотел было броситься вперёд, но тут же врезался в невидимую преграду. Озадаченно оглядевшись вокруг, он заметил вокруг себя большой круг из соли. Видимо, пока у него были галлюцинации, Кобальт умудрился сохранить здравый ум и заранее приготовить ловушку. Теперь бежать некуда. — Надо же, от его знания сериалов есть какой-то толк, — удивился Кобальт, любуясь своим творением. Потом перевёл взгляд на Вадима, прокашлялся от осевшей в горле пыли и заговорил. — Пули притягивать действительно бессмысленно. А вот револьвер, — с этими словами он притянул его из кармана Асмодеева и показательно покрутил в руках. — И прочее, — динамит неизвестно откуда прилетел в свободную ладонь. — Эх, могла бы быть эпичная драка, но я предпочитаю действовать с умом. Ты ведь не против, если я здесь наведу порядок? Такая странная и многозначительная фраза насторожила Вадима. Он напрягся всем телом и начал лихорадочно бегать глазами по помещению, пытаясь найти способ выбраться из этого чёртова круга. Кобальт в это время меланхолично выбирал динамит с самым длинным фитилём, а когда нашёл, вытащил его и подошёл к печке. Скрипучая створка открылась кочергой, юноша не хотел зря обжигать пальцы. Внутри показались яркие пылающие угли, они потрескивали, создавая летающие искры. Кобальт осторожно коснулся пламени кончиком фитиля, и когда он заискрился, бросил динамит на пол. Нельзя было ждать и секунды! Он, конечно, хотел бы узнать, каким образом после взрыва бессмертное существо способно полностью регенерировать, но не ценой собственной жизни. Он со всех ног помчался прочь и выбежал наружу, плотно закрыв за собой дверь. Вадим к этому времени нашёл выход из, казалось бы, безнадёжной ситуации. Было побито столько бутылок во время короткой драки, что на полу образовалась огромная лужа. Она уже дошла до круга и частично растворила в себе соль. Ловушка разрушена, но взрыв вот-вот произойдёт, и к двери наверняка бежать бесполезно - не успеть. Тогда выход только один. Вадим наклонился к луже, где появилось его отражение, и нырнул в неё с головой, как это делал с зеркальной поверхностью. Произошёл громкий взрыв, в цепной реакции сработали все динамиты. Вся лаборатория, все труды его жизни были уничтожены за одну секунду.***
— Где детонатор? Говори, где он! Ты бы не отдал его человеку из толпы! — кричал Бэтмэн в телевизоре, избивая Тома Харди в очередной маске на лице. Сергей решил отдохнуть после пар и домашних тренировок, переключая каналы. И вот он наконец-то нашёл что-то стоящее, хотя «Тёмный Рыцарь» ему нравится гораздо больше, это вообще его любимый фильм из DC, а после уже идёт «Человек из стали», недавно вышедшая «Чудо-женщина» и так далее. Сила супергероев восхищала кудрявого юношу, их костюмы казались эффектными и прочными, вдохновляли на подвиги, спасать девушек от опасности, но в жизни всё было не так, всё было скучно и относительно спокойно. И вот теперь ему выпал шанс, перед ним появился достойный противник, антигерой, как это обычно бывает в комиксах. Нет же, Кобальт вместо наступления занялся информационной войной, вытравкой Наст из своей норы, хотя проблему можно решить быстрее и радикальнее без всяких хитроумных планов. Всё равно, сколько не продумывай, а зло всегда сначала будет побеждать, а потом силы перетянутся в строну добра. Это ведь классика, её знать надо. Сергей перевёл взгляд с телевизора на окружающую его обстановку. Совершенно обычная квартира, обставленная по скромным меркам. Есть необходимая мебель, есть светильник на потолке, ковры на полу со времён Советского Союза, шторы, создающие уют, на этом в общем-то всё. Ремонт давно не делали, обои потускнели, в некоторых комнатах было немного пустовато. Что-то одолжили у родственников, что-то купили сами. На кухне слышен звонкий смех мамы и голос папы, увлечённо рассказывающего сегодняшний инцидент. Они оба только недавно пришли с работы и отдыхали за разговорами и горячей чашкой чая. В семье царила идиллия: ссор практически не было, зарабатывали немного, на еду и одежду всем хватало, но лишних расходов они всё же позволить себе не могли. Увлечённость Сергея они принимали, но время от времени возвращали его на землю: — Сынок, иди к нам, чай вместе попьём! — крикнула его мама из кухни. Кудрявый юноша согласно промычал, выключил пультом телевизор и направился к ним. Правда, дойти всё же не успел, ему кто-то позвонил. — Ты уже дома? Я подойду? Модем, он же Эдуард, шёл по улице и на всякий случай решил позвонить другу после пар. Тот ответил, что уже в квартире со своей семьёй, ему посчастливилось прийти домой после учёбы немного пораньше. Сегодня была чудесная погода, можно прогуляться, проветрить мозги и постараться выполнить задание Кобальта. Солнце вон как ярко светит на небе! Вчерашний ветер уже стих, да и грязь подсохла, вернув твёрдую почву под ногами, а морозец, пощипывающий бородатые щёки Эдуарда, даже придавал бодрости не хуже чашки крепкого и ароматного кофе с имбирным печеньем. Украшенные мигающими гирляндами ёлки на улице, витрины магазинов, окна с наклейками в виде снежинок, Снегурочек и Дедушки Мороза добавляли атмосферу грядущему празднику. Люди уже начали бегать по магазинам, набирать полные сумки подарков для родных и близких друзей. Они сами были похожи на снеговиков из-за объёмных пуховиков и шапок. Всё, пришли холода, утепляться нужно, хоть наслаивать одежду, как капуста, не всем хочется, особенно утром, когда за окном ещё темно и даже видно луну и звёзды. В такие моменты только и мечтаешь зарыться в мягкое и пушистое одеяло, покрепче обнять любимую девушку Джемиле и никуда не уходить. Они знакомы с детства, проводили много времени вместе, их дружба крепла, и в юношестве их чувства друг к другу стали теплее. Их сплотила не только любовь, но и невзгоды, настоящая борьба за выживание в детском доме, где действует закон джунглей, где каждый сам за себя. Они знали друг друга наизусть, и за долгие годы знакомства научились поддерживать мир и гармонию. Их сплотила не только любовь, но и доверие и уважение. Эдуард позвонил в домофон и вошёл в подъезд. У открытой двери квартиры его уже ждал полностью одетый Сергей. Его отец выглянул из комнаты, чтобы поприветствовать гостя. На заднем фоне тикали ходики, тёплый свитер усиливал оттенок уюта. Глядя на светлые волнистые волосы, становилось ясно, в кого сын такой кудрявый. Мужчина дружелюбно улыбнулся и вышел навстречу, протягивая ладонь. — О, Эдуард! Рад тебя видеть! Не хочешь зайти? Туркмен поздоровался с обоими, ответив на рукопожатие. Из приличия он решил отказаться от приглашения, всё же нужно выполнить поручение, да и дела кое-какие есть. День не резиновый, клонится к вечеру, а успеть хочется всё. — Нет, спасибо. Мне диван нужно в доме передвинуть, а у меня сил не хватает. А у вас вон какой богатырь растёт, в два счёта управится! — Это да. Сила есть, а вот смелости — нет. Ты когда к той девушке подойдёшь? Все уши мне прожужжал, фотографии показывал. Ты ведь у меня красавец, чего стесняешься? Отец посмотрел на сына без всякой строгости в глазах, скорее наоборот, слегка подшучивал над ним и его стеснительностью. И даже от этого Сергей залился краской, принял закрытую позу и уткнулся лбом в стену, что-то мямля в оправдание: — Я не… В общем… Как бы… Мужчина тепло похлопал его по плечу, чтобы он расслабился и не мучался. Сыну стало легче от этого, он развернулся обратно и кивнул в знак благодарности. — Ну, мы пошли? — спросил Эдуард. Сергей растерянно вздрогнул, будто очнулся ото сна. Секунду назад он представлял, как спасает девушку от хулиганов в подворотне. Зачем она туда пошла и почему одна, а не с подругами, осталось за кадром, но это не важно. Главное — прямо у неё на глазах он, как Бэтмен, спрыгнул с крыши на тросе (зачем он там всё время сидел, тоже не понятно) и раскидал всех врагов, вырубая одним ударом, иногда делая эффектные перевороты и прыжки. А тут голос Эдуарда заставил вернуться его в реальность. Ничего не поделаешь, придётся идти. Они вышли из подъезда на улицу и сразу почувствовали разницу в температуре. Ветер усилился и обжигал лицо, хорошо хоть шапки защищали уши. — Что думаешь насчёт того парня? — начал разговор Модем. — Кого? — Ну, того, что вчера заходил. — Я не знаю, — пожал плечами Хрусталь. — Он странный. Практически сразу нашёл вход, хотя раньше это никому не удавалось. Под гипнозом он признался, что гараж нашёл благодаря подруге Насти, а к Наст он не имеет никакого отношения. Но что, если он врёт? Может быть, у него тоже какой-то иммунитет к моему гипнозу. Кстати, хоть мы и не нашли никаких жучков и стёрли ему память, нам бы не помешало усилить охрану. — Я понял, понял, — Модем согласно закивал головой, прекрасно понимая, кто этим будет заниматься. — Разблокировать те нарисованные комнаты? — Да, и я постараюсь придумать что-нибудь ещё. — Давай, будешь нашим директором креативных идей. Зря что ли фильмы смотришь? Они вышли на главную улицу, где люди и машины оживлённо куда-то спешили. Здесь чувствовалась городская суматоха в будние дни, как энергия постепенно уходит из этих прохожих под конец рабочей недели, словно Астрахань и есть огромный демон депрессии, питающийся собственными жителями. Вот бы пошёл снег, хотя бы мелкий, и тогда серость и уныние сменились бы ожиданием праздника и приближающихся выходных. Светофор замигал жёлтым цветом, и в кружочке появился идущий зелёный человечек, разрешающий пройти по зебре. — Кстати, есть один интересный сериал, — продолжил диалог Сергей, когда они оказались на другой стороне, — там злодей как раз обладает сильным гипнозом, даже на уровне Оби-Вана. Было интересно за ним наблюдать и понимать, что, возможно, я мог бы стать таким же, будь я на тёмной стороне. Манипулировать людьми, заставлять делать то, чего я хочу. Кстати, спойлер, даже с такими способностями девушку ему завоевать не получилось. — Не всем нравятся плохие парни. — Надеюсь. — А я, по-твоему, герой или злодей? Такой вопрос застал Сергея врасплох. Он даже остановился и удивлённо уставился на друга, пытаясь найти подвох. Как такой хороший человек может думать о себе плохо? Друг задумчиво уставился в одну точку, даже не зная, что ответить. — Герой, конечно. Ты ведь и мухи не обидишь. — А может быть, в прошлом я сделал что-то такое, отчего теперь этих самых мух не обижаю? — На жука наступил что ли? — Сергей нервно усмехнулся от собственной мысли, на что Эдуард посмеялся в ответ. — Ха-ха, нет, кое-кто посерьёзнее жука. И если бы ты узнал правду, ты бы посчитал меня злодеем и перестал общаться? Лицо стало непривычно серьёзным для его друга, даже в глазах промелькнуло волнение и страх. Сергей напрягся. Что такого долгие годы можно скрывать? Чего он так боится? Эдуард ведь весёлый и неунывающий человек, можно сказать, семьянин, зарабатывающий неплохие деньги честным трудом. Есть, конечно, одна странность: он никогда не берёт в руки пистолет, да и любой предмет, способный убить. Даже если опасность не грозит, или, наоборот, защита просто необходима, он никогда не создаст оружие, всегда найдёт безопасный способ решить вопрос. Это из-за прошлого он такой? — Эдуард, ты меня пугаешь, — неуверенно промямлил друг, который уже не хотел знать правду. Судя по всему, тот это понял. Он надел прежнюю улыбку, словно маску, и отмахнулся рукой от своих слов, как от глупой шутки. — Ай, забудь, не бери в голову. Однако забыть ему теперь едва ли удастся, Сергей только и будет думать, что же мог натворить Эдуард, но ответ получит наверняка нескоро. Его приятель развернулся и пошёл дальше по тротуару. Ничего не оставалось, как следовать за ним. Вскоре они подошли к больнице, к главной цели этого вечера и задания Кобальта. По зданию было видно, что оно принадлежит небедной частной организации, и не существует за счёт маленьких подачек из бюджета государства. Всё было в наилучшем виде: штукатурка нигде не сыпалась, новейшее оборудование, чистые халаты, телевизоры в каждом коридоре и обслуживающий персонал у двери. Друзьям не нужно было привлекать внимание. Они надели заранее приготовленные халаты с бейджиками, маски (обычные медицинские, не супергеройские) и одноразовые шапки. Необходимо было слиться с остальными врачами и не вызывать у всех вопросов. Благодаря полученным ключам от так называемого доброжелателя они вошли через запасной вход. Уверенной и абсолютно спокойной походкой Модем и Хрусталь побродили по коридору, где белый плиточный пол блестел не хуже, а может, даже и лучше, чем у них в укрытии. Жёлтая табличка с изображением падающего человечка предупреждала, что недавно производилась уборка, поэтому клиенты должны быть осторожны и не поскользнуться. Свернув в нескольких поворотах и поднявшись по лестнице, друзья оказались возле нужного кабинета. Если хорошенько прислушиваться, подойдя вплотную к двери, то можно услышать голос давно знакомой девушки. Она говорила со слезами в голосе и, судя по всему, морально устала. — Она мне постоянно снится в кошмарах. Говорит странные вещи, будто это не из-за неё мой парень тогда взбесился, будто её попросила моя мама. Иногда мне кажется, что она стоит сзади. Но я оборачиваюсь, а её там нет… Еë рассказ прервал стук в дверь. Модем легонько ударил кулачком заранее договорённое количество раз. Сначала ничего не происходило, но потом им открыл и жестом разрешил войти доктор, точнее, поторопил, чтобы избежать лишних глаз. — Это кто? — моментально отреагировала Надя, насторожившись и с подозрением оглядев внешность гостей. — Это мои коллеги, — спокойно ответил психолог, стараясь не выдавать ложь любыми способами. Но девушка ему не поверила. Если она блондинка — это не значит, что она глупая. Эти двое сейчас одеты скорее как хирурги, вирусологи, лаборанты, но точно не как психотерапевты. Её лечащий врач без медицинского колпака, у него крашеные белые волосы, зачёсанные назад, на гладко выбритом лице нет маски. А эти зачем так нарядились? — Я же просила никому не рассказывать! — возмущенно крикнула Надя, окончательно разочаровавшись в её лечащем враче и его неумении держать язык за зубами. Хрусталь перевёл внимание на себя. Он подошёл поближе к девушке и заглянул прямо в глаза, попутно плавно жестикулируя рукой: — Расслабьтесь, глубокий вдох, выдох. Она тут же успокоилась, погрузившись в транс, ловила каждое его слово и каждое движение. Модем в это время повернулся к высокому мужчине и как-то подозрительно улыбнулся. Доктор приподнял брови, давая понять, что готов внимательно выслушать. — А вы можете выйти? — вежливо попросил его Эдуард. Но психолог этим не проникся, ему не понравился вопрос. Он нахмурился, неспешно подошёл поближе, глядя сверху на низкого по сравнению с ним Модема. Он пронизывал его взглядом, будто пытался прочесть мысли и узнать истинные намерения собеседника. — Вообще-то, нет, — твёрдо ответил психолог. — Не переживайте, мы просто… — замямлил туркмен, пытаясь подобрать нужные слова, но его перебили. — Я согласился вам помочь из-за Наст. Она довела мою дочь до суицида, благо, я её вовремя спас. И вы действительно считаете, что я сейчас подвергну беззащитную девушку опасности и оставлю её наедине с двумя парнями? — Послушайте… — Всё нормально, — вмешался в разговор Хрусталь. Он пытался успокоить психолога, но не гипнозом, голос его был естественным, а глаза не пытались проникнуть в разум. — Это справедливо. — Вот и славно, — мужчина кивнул в знак согласия, натянуто улыбнувшись, и сел в кресло, сохраняя прямую осанку. — Учтите, на мне применять свои фокусы не стоит. Замечу любой провал в памяти касаемо моей пациентки или просто почувствую любую странность - помогать больше не буду. Скорее наоборот. Вы же не хотите лишних проблем? — Они нам не нужны. И мы бы хотели, чтобы всё осталось между нами. — Думаю, мы поняли друг друга, — многозначительно ответил доктор. Модем энергично закивал головой, виновато улыбаясь. В этот момент он чувствовал себя как-то противно. Он не желал никого обижать, но понимал, что случайно задел не только психолога, но и отца своим вопросом. Модему стало даже как-то неуютно в этом помещении, хотелось бросить всё и уйти. Но он не мог подвести друга, поэтому насилу успокоился, обнял самого себя за плечи и перестал натягивать уголки губ до самых ушей. Хрусталь убедился, что конфликт решён и ни у кого больше нет никаких претензий. Он развернулся и направился к Наде, которая до сих пор сидела в застывшем положении, ожидая команды гипнотизёра. Кудрявый парень сел перед ней, сохраняя личное пространство, и продолжил свою работу внушающим голосом: — Всё ваше внимание на моём голосе. И вы точно знаете, что флэшка, которую я сейчас дам, принадлежит вам. Идеи, которые в ней хранятся, тоже придумали именно вы, — с этими словами он достал из кармана халата нужный предмет и положил девушке в руку. — А ещё вы точно уверены, что должны отдать старую флэшку мне, — свободной рукой Надя медленно, как робот, расстегнула карман кофты и достала оттуда то, что он просил. — Глаза закрываются, максимальная расслабленность. И спать. Внешность парней, которые сейчас зашли в кабинет, постепенно стирается из памяти, словно пропадает на выцветшей фотографии. С каждым разом их образы исчезают всё больше и больше, их голоса становятся беззвучными. И вот они пропали насовсем. Когда я досчитаю до трёх, сознание вернётся к вам. Я говорю «раз»… Голова наполняется лёгкостью. Я говорю «два»… Мысли постепенно к вам возвращаются. И я говорю «три»… Щёлк… На самом деле с этими флэшками у команды «Кобальт» была морока. Сначала они хотели просто отправлять на почту необходимую информацию для будущих роликов Нади. Уж адрес ещё узнать можно, но останется крупный след. Даже если это делать в анонимной форме, всё равно бы появлялись вопросы. Кто эти доброжелатели? Откуда они берут информацию? С какой целью они помогают? Применить гипноз и заставить девушку стирать сообщения тоже затруднительно. Если Надя всё удалит, то она не поймёт, откуда вообще пришла идея для видеоролика, и где, собственно, весь материал. Вариант два: отдавать носитель информации, то есть флэшки. Кобальт дополнил эту идею, предложив забирать каждый раз предыдущий дубликат. Ведь иначе в доме у Нади скопится целая куча флэшек, и будет непонятно, откуда они берутся в таком количестве, да ещё и хранящие по одному файлу. Одним словом, если незаметно менять флешки, скопления не произойдёт. На этом миссия команды «Кобальт» заканчивается, осталось только незаметно унести ноги. Сергей и Эдуард после так называемого «посещения больницы» продолжили вечернюю прогулку, бесцельно шагая куда-то вперёд. Начинало потихоньку темнеть, ещё пару часов и нужно идти по домам, а то и так довольно холодно. Произошло маленькое чудо: пошёл снег, что в Астрахани является редким явлением. Он либо не выпадает вообще, либо в малых количествах пару раз в год. Южный округ, что ещё скажешь. Крошечные снежинки прикасались к лицу, щипая холодным прикосновением, и тут же таяли от теплоты. Вскоре земля припорошилась и захрустела под ногами. Друзья вышли на опустевшую старую детскую площадку. Выглядела она невзрачной, но у Эдуарда она вызвала тёплые воспоминания: — В детстве я проходил здесь каждый день и надеялся, что однажды вырасту и достану головой до вершины вон тех качелей. Он показал на потускневшее сооружение, которое противно скрипело от каждого покачивания на ветру. В принципе, взрослому человеку можно с лёгкостью достать макушкой до перекладины, не так уж и высоко она находится. — И как успехи? — поинтересовался Сергей. Эдуард улыбнулся и прошёл под качелями. Между вершиной и головой оставалось примерно десять сантиметров. Туркмен обернулся и демонстративно развёл руками: — Ещё не вырос! Его кудрявый друг тоже решил попробовать, хотя ответ был очевиден. Специально сгорбив спину, чтобы не расстраивать Эдуарда, он еле пролез между висящими сидениями, случайно задел широкими плечами подвески и вылез наружу, выпрямившись во весь рост. — Я, кажется, тоже ещё не дорос. Туркмен закивал головой и посмеялся с этой постановки. Вдруг взгляд Сергея резко направился куда-то вперёд. Он запаниковал, глаза забегали, не найдя выхода из ситуации, он развернулся спиной и получше натянул красную шапку на голову. Его приятель не на шутку перепугался и оглянулся. Ничего опасного на тротуаре среди прохожих не увидел, но потом до него дошло, в чём дело. На лице появилась задорная улыбка. Он подошёл к Сергею, который всеми силами пытался закрыться, и с любопытством спросил: — Ну, что? Кто из них? Куда смотреть? — Никуда не смотреть! — буркнул тот, сгорбившись ещё больше, будто от этого его плечистая фигура станет незаметнее. — Блондинка? Брюнетка? А может, та с русыми волосами? — Да отстань ты! — процедил тот сквозь зубы, мельком оглянувшись назад. — С русыми. — Понятно, — задумчиво протянул Эдуард, закусив губу. Он явно что-то придумал, и даже страшно представить, что именно. Мысленно просчитав траекторию ходьбы девушки, он рывком стянул с Сергея шапку, отчего его волнистые волосы вспушились ещё больше. Тот впал в шок, хотел возмутиться, но только успел открыть рот, как Эдуард помчался за девушкой, не отпуская головной убор из рук. Кудрявый друг на секунду опешил, понимая, какой позор сейчас будет, но всё же побежал вслед за ним, надеясь догнать раньше времени, благодаря занятиям спорта и длине ног. Но не тут-то было! Эдуард двигался к цели со всей скоростью, и его невозможно остановить! Через мгновение он оказался напротив девушки. Та остолбенела, не зная, как реагировать на внезапно появившегося бегуна. Эдуард выдохнул, стараясь успеть задуманное, и затараторил: — Вы нравитесь тому парню. Сейчас он добежит, и вы познакомитесь! Он быстро отдал шапку девушке и помчался прочь куда-то за деревья. Девушка оглянулась и едва не столкнулась с Сергеем. Превратить в знакомство такую нелепую ситуацию было ещё труднее, но Сергей всё же взял себя в руки и робко, извиняющимся голосом заговорил: — Эм… Привет… Это мой друг… Он так пошутил… В смысле не над тобой, а надо мной… Эм… Мы в одном универе учимся… — Точно… - Она смущённо теребила шапку. - Я видела тебя на физкультуре, ты классно играешь. — Правда? — Да! — Здорово! То есть, здорово, что тебе нравится… Физкультура, наверное… — Ну, да. И это тоже. — Сходим куда-нибудь после пар? — С радостью! — В кино, например. Ай, я всех достал с этим кино, так что лучше… — Нет, мне тоже нравятся фильмы. Обсуждать их, правда, особо не с кем. — Вот! Та же проблема! — Значит, будем обсуждать их вместе… Правда, сначала неплохо было бы заново научиться разговаривать. Они оба засмеялись с этой нелепой шутки, постепенно привыкая к волнению и заплетающемуся языку. С горем пополам у них выходило нечто похожее на диалог, хотя неловкое молчание или невпопад сказанное слово иногда проскальзывало и заставляло их хохотать ещё больше. Наконец они обменялись номерами телефонов и разошлись. Эдуард всё это время прятался за деревьями, оценивая результат своих трудов. На его губах расцветала довольная улыбка, делающая его самым добрым и милым человеком на земле. Ему было приятно, что его друг преодолел свои комплексы и страхи, что он не убежал, а подошёл к этой девушке. Хотя эта парочка так неуверенно заикалась, было забавно за этим наблюдать со стороны. Когда девушка ушла, Сергей начал искать его глазами. С трудом, правда, но нашёл, видимо, настолько хорошая у Эдуарда была маскировка. — Спасибо, без тебя я бы ни за что не решился с ней познакомиться, — подойдя ближе, поблагодарил его друг. — Да ничего, обращайся, — Эдуард скромно отмахнулся. — И да, ты сегодня хотел рассказать мне о своём прошлом, а я как-то неправильно отреагировал. Я готов выслушать. — Всё нормально. — Нет, правда! Моё мнение о тебе не изменится, ты по-прежнему будешь моим лучшим другом! Не бывает людей, которые не совершали ошибки. Я уверен, что пойму. Эдуард ничего не ответил. Он безэмоционально посмотрел куда-то в сторону. Снег продолжал бесшумно падать на землю, окутывая её шубой потеплее. Двое мальчишек в шапках с помпонами радостно бегали, смеялись и ловили снежинки руками в толстых варежках. Их родители стояли неподалёку и беседовали, время от времени поглядывая на сыновей. Когда один из них подбежал к своей маме, они заговорили о снеговике. Слепить пока не получится - снега маловато, но они обязательно в уютном доме поставят ёлку и вместе нарядят её в самые лучшие игрушки. — Я убил своих родителей, — послышался тихий голос Эдуарда, но эта фраза прозвучала для Сергея как гром среди ясного неба. — Что? Почему? Он обещал отреагировать как можно спокойнее, но эта новость потрясла его настолько, что он забыл обо всём. Его друг ещё больше сгорбился и сжался, обнимая себя за плечи. Он смотрел на этих счастливых детей, и в его глазах читались тоска по далёкому прошлому и воспоминания о детском доме. — Мои способности проявились ещё в младенчестве. Я, как и любой ребёнок, трогал руками всё подряд, хвастался за любые предметы. Мама с папой пытались меня уберечь, но в один момент я сам подверг их опасности... Он замолчал, вспоминая самый тяжёлый момент из жизни, но подробностей рассказывать не захотел, и так говорить об этом было неприятно. Эдуард перевёл взгляд с детей на Сергея и таким же подавленным тоном продолжил: — Они пожертвовали собой ради меня. В детском доме я закрылся, не хотел ни с кем разговаривать, подавлял способности, чтобы из-за меня опять кто-нибудь не пострадал. Потом подружился с девочкой, она в каком-то смысле спасла меня. Ну, а далее я встретил Кобальта, он научил меня управлять своими сверхспособностями, направлять их в нужное русло. Через него я познакомился с тобой. Конец истории. Последнюю фразу он произнёс, как некую шутку, правда, не совсем уместную. И даже в такой момент Эдуард заставил себя улыбнуться, хотя глаза показывали, какие чувства он испытывал на самом деле. Сергей переваривал в себе услышанное, ему хотелось помолчать и подумать. Всё-таки сейчас так делать нельзя, его другу нужна поддержка, он ведь доверился ему, рассказал правду, а тишина только усугубит ситуацию. — Ты не виноват. Ты просто был любопытным ребёнком — это нормально. Ты любил их и не хотел им зла. Они не злятся на тебя, я точно уверен. Они сейчас гордятся тобой и твоими успехами… — Сергей, — перебил его Эдуард, — я благодарен тебе за поддержку, но со мной всё хорошо. Это давно пережитый этап, и я не занимаюсь самотерзанием. Это было в прошлом, поэтому не собираюсь на нём зацикливаться и живу дальше. И я давно уже простил себя, правда. Просто хочу дать совет: цени то, что у тебя есть. Да, семья не богатая, живёте скромно, но я видел, как вы любите друг друга, не скандалите, не отгораживаетесь. Этим может похвастаться не каждый, ты обладаешь большим сокровищем, Сергей!***
Уже совсем стемнело. Сын вернулся с прогулки весь замёрзший и мокрый. Кудрявые волосы слиплись, а с куртки стекал растаявший снег. Из кухни доносился приятный аромат свежеприготовленной домашней еды. Оттуда вышла мама и радостно улыбнулась Сергею. — Вернулся! Молодец! Как раз к ужину. Неожиданно сын протянул руки и крепко обнял её. Она никак не ожидала такой реакции, заволновалась, спросила, что с ним случилось. Но Сергей ничего не ответил, лишь прижал ещё сильнее. Так они стояли несколько минут, пока он сам не отпустил маму из объятий.