К рваным ранам души ты кота приложи

Антон жмурится от ласковых поцелуев в шею, щеки и нос, смеётся, когда длинные пальцы проходятся по его рёбрам. — Ты снова не даёшь мне спать, — шутливо ворчит Антон, но уже заваливает Арсения на спину, нависая сверху и заглядывая в любимые синие глаза, в которых горит свет. Арсений горит для него ярче солнца. — Ты просто долго спишь, — Арс жмёт плечами и тянет Антона к себе за шею, крепко целуя. И Антон обожает утра, в которых они рядом. Наверное, для него это лучший способ проснуться. — И мне уже пора собираться. Антон морщится, со вздохом утыкаясь мужчине в изгиб шеи. Он бы предпочитал, чтобы Арсений никогда от него не уходил, но увы, Арс живёт в Питере, и Воронеж для него — лишь временная остановка. Арсений — актёр, талантливый, умный, сумасшедший, до жути непредсказуемый, но Антон любит его любым. Он знает о нём то, что не знает больше никто. Антон мягко скользит пальцами по лицу парня напротив и со вздохом снова подается вперёд, ловя его губы и разделяя одно дыхание на двоих. Попов собирается неспешно, но Шастун всё же ловит взглядом каждое его движение: вот он застегнул ремень на штанах, натянул на божественное тело чёрную обтягивающую футболку и сверху белую рубашку. Застегнул на запястье часы, подмигнул и поправил чёлку. Он выглядит как грёбанное божество, которому Антон поклоняется. — Насколько ты пропадёшь снова? — недовольно вскидывает брови Шастун, поднимаясь с кровати и натягивая боксёры. Прошлый раз Арсений пропал почти на две недели, за которые Антон сходил с ума и почти рвал на себе волосы, пока Арс неожиданно не появился в его квартире. Улыбчивый и тёплый, несмотря на то, что за окном был жуткий мороз. Арсений не отвечает, потому что иногда и сам не знает, поджимает губы и виновато опускает взгляд. Он любит Антона, но ему нужно уходить. — Я буду скучать, — сдаётся Антон и мужчина кивает, переплетая пальцы с Шастуном. — Знаю, я тоже буду, но постарайся не думать об этом, сходите с Димой куда-нибудь, вы стали мало общаться, — Арсений заботливо поправляет волосы своего парня, коротко целует в губы и со вздохом отпускает руку Антона, выходя в подъезд. — Приезжай скорее. Антон просит и Арс слышит. Антон не знает, чем занять себя, чем унять уже жуткую тоску по Арсению, и поэтому правда звонит лучшему другу, зовёт гулять по крышам, как в юности. Он натягивает толстовку, подаренную Арсом, заковывает пальцы в кольца, а запястья увешивает множествами браслетов, которые привычно-приятно тянут руки вниз. Дима встречает друга объятиями, смотрит как-то настороженно и с лёгкой обидой в глазах. — Мы давно не общались, — в укор, и Антон неловко улыбается, крутит кольцо и чуть жмёт плечами. — Всего пару недель, прости. — Три месяца, — как бы невзначай поправляет его друг и чуть хмурится. — Я всё понимаю, просто звони хотя бы. Катя тоже уже скучает по тебе. — Я тоже, потом обязательно заскочу в гости, — Антон тепло улыбается и чуть пихает друга в плечо, подставляя лицо под лучи солнца. Весна медленно, но верно вступала в свои права, и пусть снег неприятно превращался в слякоть, на душе было спокойно и уютно несмотря на то, что последние дни солнце выглядывало крайне редко. — Чем занимался хоть? — интересуется Позов, поправляя очки на носу. — Мы с Арсом не выходили из квартиры почти неделю, — Антон смеётся, не замечая тяжелый взгляд друга. — Но теперь он снова уехал в Питер. — Шаст… — Не смотри так, Дим, я обещаю, что снова возьмусь за голову и позвоню Пашке, вернусь я в КВН, вернусь, просто Арс… — Шаст, ты… — Дим, он хороший, вам просто стоит ещё пообщаться, правда… — Антон, блять! — Дима резко заставляет Шастуна затормозить, схватив за плечо. Взгляд хмурый, тяжелый, а дыхание друга начисто сбито. — Где таблетки? — Что? — Антон недоумённо смотрит на Позова, пока тот остервенело копается в его рюкзаке. — Ты обещал мне, сука, Шаст, обещал, что не бросишь лекарства… — Дима вытаскивает небольшой пузырёк с таблетками и впихивает в руку Антона, пока тот немигающем взглядом глядит на знакомые таблетки. — Арсений погиб год назад в автомобильной катастрофе, Шаст. В голове Антона картинкой проносятся события последних месяцев: как Дима заставлял его пить лекарства, чтобы тот окончательно не сошёл с ума от горя и перестал видеть своего мертвого парня. Срывы, истерики, больница, сочувствующие взгляды друзей… И портрет Арсения в фоторамке с чёрной лентой. Его нет, больше нет. Антон задыхается, цепляется за Диму, смотря перед собой широко распахнутыми глазами. Мир меркнет, когда он представляет перед собой синие глаза и широкую улыбку. — Тох, выпей таблетки и прими уже то, что его нет, — Дима сочувствующе гладит друга по плечу, поджимая губы. Антон переводит на Позова взгляд, скомкано кивает и прячет руки в карманы, сжимая пузырёк озябшими пальцами. Солнце больше не греет, вмиг стало холодно и пусто. — Правда, Тох, выпей таблетки, — настоятельно просит парень и сжимает плечо друга крепко, заглядывая в зелёные глаза. — Я завтра приду, с Катей, ладно? — Да, отлично, круто, — Антон кивает, как болванчик, нелепо улыбается и пятится, а потом и вовсе сбегает от Димы домой, в квартиру, и уже там задыхается, оседая на полу. Всё, что было утром — иллюзия, Арса нет уже год. Он мёртв, а Антон жив, но лишь снаружи. — Выпьешь? — голос Арсения врезается в голову Антона с резкой болью и тяжестью в груди, он открывает глаза и видит перед собой привычные синие глаза, от которых становится трудно дышать. Арсений кивает на таблетки, которые Антон сжимает в руке до сих пор. Ему нужно пить их, чтобы жить, а не выживать в иллюзиях, но лишь видя Арсения — Антон живёт. — Да, — голос сиплый, тяжелый, и Арс понимающе кивает, обхватывая его холодные пальцы своими, на удивление, тёплыми. — Это же правильно? В голосе Шастуна мольба, и брюнет уверенно улыбается, но в синих глазах стоят еле заметные слёзы и печаль. Антон должен его отпустить. — Да, правильно, — Антон впитывает его слова, как губка, запоминает голос и ставит в голове на повтор. — Но тогда ты исчезнешь? — снова кивок Арсения, и Антон откидывает голову на стену с лёгким стуком. Он даже не хочет говорить, как ему больно — это ясно и так, поэтому Арсений ласково скользит по его лицу, зарывается пальцами в волосы и тянет на себя, упираясь своим лбом в его. — Я выпью лекарства, — Антон втягивает в себя запах Арса и жмурится, ластится к нему, как кот, снова забывая, что Арсений — лишь его иллюзия. — Но не сегодня. Сегодня я хочу видеть твои глаза. Арсений не отвечает, лишь улыбается, потому что его сломленный мальчик пока ещё с ним. А Антон пытается навсегда запомнить живые синие глаза, горящие светом. Пусть завтра он забудет эти синие глаза, пусть завтра Арс исчезнет, а Антон будет учится жить без него — он никогда не перестанет его любить.