К рваным ранам души ты кота приложи

Антон чуть щурится от света софитов, улыбается тепло и ярко, словно пытается светить ярче, хотя у него это и так выходит слишком хорошо. Лучший день за последние пару месяцев. Сегодня ещё один день съёмок родного сердцу шоу, сегодня в гостях Лазарев — хороший парень с хорошими песнями, а ещё сегодня рядом Арсений, который снова дурачился, бегал по сцене, как ненормальный, шутил, танцевал, и словно был на батарейках. Эта сторона Арсения известна всем и каждому, но лишь Антон знает и другую сторону, когда под вечер, скорее даже ночью, этот самый энерджайзерс падает от усталости, морщится от ломоты в теле, а Антон заботливо растирает его плечи, коротко, но нежно целует в висок, плавно раздевает и ведёт в душ, как несмышлёное дитя. А потом так же нежно укладывает спать, укрывает одеялом, перебирает влажные волосы, целует всё, куда дотягивается, и видит влюблённый взгляд в ответ. Арсений не жалеет себя на публике, выкладывается на двести двадцать, но потом платится дикой усталостью, кругами под глазами и болью в теле. И бороться с ним бесполезно, Арсений всегда таким был — таким и останется. И Антон его менять не собирается, он просто будет рядом и этого достаточно. — А он у тебя дурной, — мягкий голос со смешком раздаётся за спиной, и Антон лишь улыбается, плавясь от «…у тебя…». Конечно же, Арсений его, и только. И всем давно плевать, что Ира сидит в зале, а Антон к ней даже не подходит. Ира всё знает, уже даже не реагирует, она потом поедет снова со Стасом к Дарине, уступая квартиру Арсению и Антону. Её такие отношения вполне устраивали, парней — тоже. И ни для кого не секрет, что Антон её никогда не любил. — Да, — Антон широко улыбается, кидая короткий взгляд на Сергея, который стоял рядом. Лазерев наблюдал за весёлой разминкой зала, а так же за тем, как Арсений отплясывал одному ему известные движения, которые выглядели немного странно, но безумно красиво. Как и всё, что делал Арсений — было красиво. Он умело управлял своим телом и всеми ситуациями, в которых оказывался. Арсений мог развернуть любую ситуацию таким образом, что он везде молодец, а другие — виноваты. И даже когда он лажал — это выглядело правильно как-то, что ни у кого не хватало совести сказать, что Арсений лоханулся. Нет, Арсений может только переиграть ситуацию, симпровизировать, но никак не ошибиться. И сам Антон всегда восхищался этим умением, потому что сам был обычным: да, был талант смешить, он, был милым, это отрицать было глупо, но от Арсения он отличался как внешне, так и внутренним миром. У Антона всё просто в нём, а вот у Арсения запутанно, что понять его никому не дано. Серёжа же наблюдал за влюблённым Антоном и лишь улыбался. Когда-то Антон им восхищался, тащился по всем его песням, считал его лучшим, а потом в жизнь ворвался Арсений, и все песни Лазарева обрели смысл, да и по-настоящему красивым Антон считал уже только Попова. Другие были очень даже ничего, но всё не то, сердце упрямо тянулось только к одному чудику с голубыми глазами. А потом Сергей стал приходить на выпуски, и Антон сам не понял, как он стал близким другом, который всё знал, а так же часто сам кидал видео фанатов про парней, хотя Шастун уже всё просмотрел вдоль и поперёк. Потому что Антону нравилось видеть, что и другие замечают эту любовь между ними, которую они не показывают в открытую, но хватает лишь взгляда, одного прикосновения, чтобы всё стало предельно ясно и без слов. — Твоя любовь — это так красиво. — Наша, — автоматически поправляет Антон и тут же ведёт плечом, смеясь. — Заткнись. Лазарев смеётся в ответ, довольный тем, что подловил, но он, в самом деле, считал их любовь красивой. Она была другой, не такой, как бывает в сериале или в жизни, когда парочка просто идёт и держится за руки. Тут нет обнимашек или прикосновений, но то, как они сталкиваются взглядами, то, как непроизвольно улыбаются друг другу — удивительно громко. Каждый момент — нечто новое, каждый взгляд — тысячное признание без слов. Им они и не нужны, потому что каждый из них знает, что перед ним парень, который ему симпатичен, и что этот человек — единственное, в чём есть смысл. — Иди к нему, — Серёжа пихает Шастуна в спину, выталкивая в зал, и зрители тут же приветственно кричат, встречая парня, который тут же пускается в разнос, пытаясь подпевать играющей песни Лазарева на заставке: забавно орёт в микрофон, скачет по залу и непроизвольно смотрит на Арса. И это красиво. Это не для кого-то, это только для них. Не показуха, не сценарий, которого на этом шоу вообще не существует, это живые чувства, когда ты всё понимаешь, контролируешь почти всё, кроме взгляда, кроме сердца, которое из тысячного зала выбирает одного единственного, чьи руки горячие, чьи руки роднее. Сердце выбирает того, чьи родинки ты знаешь и без наглядного примера, чьи вкусы ты знаешь лучше своих. Глаза всегда говорят больше, чем могут дать слова, потому что не смотреть на любимого человека просто не получается. И Антон это знает слишком хорошо, когда ловит ответный короткий взгляд, от которого импульсы по всему телу. Всего лишь один миг, один быстрый взгляд, а сердце тонет в любви, шепча на всех языках мира «люблю». Любовь — это не только секс, не только совместные прогулки, не только объятия ночами. Их любовь в поддержке, в заботе, в ревности и в ссорах, в перемирии, когда взгляд снова говорит громче слов, шепча «прости меня». Любовь не дарит крылья, она дарит нечто приземлённое, когда не страшно столкнуться с чем-то трудным, потому что любимый человек рядом. И это красиво. Любовь красивая, только когда настоящая, со всеми изъянами, сложностями. И любовь Антона к Арсению — красива настолько, насколько громко кричит взгляд «Ты — моё всё», ловя ответное от голубых глаз «А ты для меня — намного больше».