К рваным ранам души ты кота приложи

— Красивые, правда? — женщина, оглаживая кончиками пальцев лепестки ромашек, внимательно смотрела на красивого статного мужчину, пытаясь найти в его глазах отзывчивость. И нашла, потому что брюнет коротко кивнул, опускаясь на корточки. Он не срывал цветы, а так же нежно к ним прикасался и слабо улыбался, потому что, пожалуй, за столетия своего скитания по миру, только цветы он находил прекрасными всегда. Люди, увы, чистотой своих мыслей не отличались, это он понял уже слишком давно, поэтому даже не обращал внимания на людей вокруг. Они все смешались и стали безликими для него, серыми, но эта женщина отличалась яркими зелёными глазами и светом, который излучала. Но только Арсений жил не первый век и видел, что жизнь, почему-то, медленно покидала её. Смерть снова выбрала среди сорняков самый прекрасный цветок, она, как всегда, избирательна. Арсений уже и не помнит, как стал таким, просто он помнит, что замер в своём старении на тридцати годах жизни, помнит, как похоронил родителей, сестёр, друзей, а потом и их детей. Он видел столько смертей, что на этом сам оборвал цепочку и сбежал, лишь бы не привыкать, не любить и не терять снова. За время своего бесцельного скитания, он увидел и узнал достаточно, видел и плохих и хороших, участвовал в войнах, спорах, мировых конфликтах. Помогал менять мир к лучшему, но замечал, что противостояние всегда будет, люди никогда не научатся ценить саму жизнь, её суть, поэтому бросил всё и просто скитался. Он чувствовал себя потерянным странником, побывав в каждом уголке мира, но так и не найдя свой дом. Арсений так ушёл в свои мысли, что просто не заметил, как женщина пропала. Она была особенна своим добром, но Арсений не собирался её искать, ведь помочь он ей всё равно не в силах. Он не маг и не волшебник, чтобы остановить болезнь. Он даже до сих пор не понял, что с ним не так, ведь жить вечно не всегда награда. Не для него. Ему бы хотелось обычной людской жизни, да, короткой, но в этом и есть её прелесть. Влюбиться, купить домик у моря, и просто жить, доживая со своим человеком жизнь, зная, что где-то за гранью они всё равно встретятся снова. Но у него этого нет, и никогда не будет. Присев на лавочку, Арсений заметил рядом с собой мальчугана, которому на вид было лет восемь. Смышлёно смотрел на Арсения в ответ, качая ногами. Для своего возраста он уже был достаточно высок, а ещё имел такие же яркие и чистые зелёные глаза, как у той женщины. Схожесть поражала, а цвет волос всё больше наталкивал на мысль, что он, не иначе, как сын этой чудной женщины. — Где твои родители? — Арсений сам не понял, как заговорил с мальчишкой, но тот выглядел старше своих лет, слишком уж взрослый был у него взгляд. — Мама сказала, что за мной придут, — мальчик жмёт плечами, словно его это мало волнует. — Она сказала, что это правильно. Мужчина кивает, хотя мало понимает, что имеет в виду ребёнок, который должен понимать, что мама за ним больше не вернётся. Женщина была больна, а Арсений слишком умный, чтобы не собрать всю картину, поэтому понимал, что она оставила сына, чтобы он не смотрел, как она умирает. — Как твоё имя? — эта информация ему не нужна, и Арсений не собирается брать на себя роль отца, поэтому интересуется просто из вежливости, но мальчик вдруг улыбается и хитро щурится. — А мне нельзя говорить своё имя тем, кого я не знаю, — он улыбается, и яркость его улыбки поражает. Дети всегда выглядит невинными, но никто не заряжал воздух такой чистой энергией, как этот мальчик, и впервые Арсений ему улыбается в ответ. Совсем слегка, лишь уголками губ, но когда ты много лет изображаешь статую — это уже очень много. — А если я назову своё имя? Я — Арсений Сергеевич Попов, — Арсений представляет полным именем, пока мальчик смеётся. — А я — просто Антошка. Так мама звала, — ребёнок спокойно говорит о маме в прошедшем времени, и Арсений понимает, что мальчик мало осознаёт, что сегодня был последний день, когда он её видел. Ему придётся тяжело, когда осознание нагрянет. Мужчина кивает, беседует с ребёнком почти как со взрослым человеком, и лишь через время понимает, что ему нужно уходить. Он прощается с мальчиком, видя, как тот машет ему на прощание рукой, и торопится уйти, но далеко сердце уйти не позволяет, он ждёт за углом, пока кто-нибудь за Антоном придёт, но темнеет и никто за мальчиком не возвращается. Ещё через час станет холодно, Арсений это знает, поэтому, собрав все силы, возвращается обратно, видя улыбку мальчика. И в голове, как никогда вовремя, возникает фраза: «Всё началось с этой чертовой улыбки». *** Арсений не планировал становиться отцом, пожалуй, никогда. Он не стареет, у него не может быть семьи, но никто не спросил его, когда буквально сама судьба подкинула ему мальчика. Бросить его было можно, ведь все люди так поступают, но Арсений не смог. Антон был, как тот цветок, которым Арсений восхищался. Время шло, мальчик рос умным, смышлёным, начитанным, благодаря Арсению, который преподавал не хуже, чем в самых лучших университетах мира. Он давал Антону лучшее образование, баловал его, иногда ругал, стал для Антона и отцом, и братом. Стал ему практически наставником по жизни. Но Антон не звал его отцом, и дело было не в том, что он не уважал Арсения, а как раз-таки наоборот, из-за уважения они оба понимали, что эти формальности никому не нужны. Антону было комфортно звать Арсения по имени или ещё более сокращено — Арс. Вместе им было уютно и Арсений больше не чувствовал себя одиноким скитальцем, Антон не давал ему унывать или скучать. Когда мальчику исполнилось пятнадцать, Арсений рассказал о том, что он бессмертен, и юноша снова принял это спокойно, лишь пару раз удивлённо моргнул, а потом сказал, что по графским манерам сразу понял, что Арс не с этого века точно. Вероятно, где-то внутри он был шокирован, но логически понимал, что это правда, ведь Арсений не изменился ни на каплю с момента их первой встречи, когда Антону было восемь. Антон чувствовал к Арсению тёплые чувства, но вовсе не те, которые чувствуешь к родителям. С Арсением ему было уютно и спокойно, с ним он всегда чувствовал, что дома. Когда он осознал, что мама не вернётся, он помнит своё состояние и помнит, как единственное, что помогло ему справиться — был Арсений. Антон восхищался этим мужчиной, завороженно наблюдал за ним каждый удобный момент, и лишь когда ему исполнилось шестнадцать, смог принять свои чувства. Глупо отрицать, что он просто был чертовски влюблён в Арсения. С каждым годом Антон осознавал свои чувства, молчал, скрывал, даже пробовал встречаться с соседской девчонкой, но после того, как напился на вечеринке, всё, что он сделал — это блевал всё утро у неё в ванной. Естественно, о попытках встречаться потом речи и не было. Арсений его понимал, не устраивал глупые выговоры, ведь Антон стал его смыслом, тем, для кого он жил, но всё же пытался научить жизни не через крики, а через разговоры. Они устраивали пикники, где Антон таскал Арсу веночки, а так же нелепо танцевал, вызывая у мужчины тёплую улыбку. С возрастом Антон стал выше Арсения, да и уже никак они не походили на отца и сына, поэтому уехали с прежнего места. Арсений предоставил Антону свободную жизнь, но парень бежать от него не стремился, ему было комфортно именно с ним, а не с кем-то другим, да и если захочет, он сможет путешествовать вместе с Арсением, для этого не нужно сбегать от него. Но с каждым проведённым днем вместе, Антон всё чаще замирал, видя, как Арсений готовит или как выходит из своей спальни такой тёплый и сонный. Антону уже двадцать два, и кажется, совсем скоро он обгонит Арсения по возрасту (хотя бы внешнему), а набраться смелости всё никак не может. Поэтому, в один такой день Антон ловит Арсения прямо возле кухни, вжимая в стену, и скомкано выдыхает на губы мужчины. В голове хаос мыслей, всё внутри клокочет от дикого страха, но Антон не умеет действовать иначе. Попроси он разрешения его поцеловать — умер бы от страха, так и не дождавшись ответа. Так проще, так легче принять отказ, и даже удар. Антон целует совсем легко, он и так нарушил личные границы самого близкого человека на свете. Арсений явно потерян, но через время он приходит в себя и упирается Антону в плечи, настойчиво отталкивая от себя юношу. В этом движении так много ответов, поэтому Антон лишь болезненно жмурится, нервно облизывая губы. — Я не привлекаю тебя? — кажется, парень только сейчас подумал об этом, что неудивительно. Арсений вырастил его, пусть не с младенчества, но всё же он стал ему почти отцом, и это проблема Антона, что он влюбился в Арсения, как в мужчину. Осознав, как Арсений мог это видеть, Антон отшатнулся от него сам, кажется, понимая только сейчас, что со стороны это всё выглядит дико, мерзко и неправильно. — Я…прости меня, я не подумал, я… Мне ужасно стыдно, прости. Антон стремится вылететь из помещения, но Арсений ловит его за руку и притягивает к себе, не позволяя уйти и закрыться в себе. — Нет, вовсе нет, Антон. Я просто… Я считал себя сумасшедшим, когда в первый раз понял, что желаю тебя. Мне это казалось ужасным, ведь ты ещё молод… Я и не надеялся на взаимность. Антон шумно выдыхает, смотрит перед собой, почти не моргая, потому что осознавать это странно. Странно знать, что твои чувства, желания — взаимны, пусть и со стороны людей неправильны. Арсений помнит эту ночь, как самую лучшую в жизни. Столько любви он не испытывал никогда, столько желания и чувства обладать кем-то, жить для кого-то, дышать им. Он целовал каждый участок открывшейся кожи, а Антон ласково гладил в ответ, отзывался на каждое касание, тихо стонал и шептал имя Арсения, заставляя всё внутри мужчины сжиматься от любви и нежности. Буквально через неделю они всё бросили и сбежали в новый город, чтобы для людей не казалась странной и неправильной их любовь, но не встретив отзывчивости и там, покинули страну, чтобы не чувствовать себя изгоями за свои чувства. Им хотелось жить и любить, и за это не должны презирать. Арсений впервые в жизни наслаждался каждым днём, проведённым вместе с Антоном: он смотрел на него по утрам, замирал, когда видел, как Антон дурашливо крутится под дождем, а потом заботливо ловил его в пушистое полотенце, таща в ванную греться под громкий и счастливый смех. Арсений был счастлив. За множества лет, проведённых одному, он потерял смысл жизни, потерял её особенность, а с Антоном снова обрёл, словно всё время до него и не жил. И всё же он понимал и помнил про то, что время скоротечно и как бы сильно он ни был влюблён, но он не сможет состариться вместе со своим Антоном, не сможет последний раз провести с ним закат и сжать на прощание его руку. Поэтому упорно искал вариант, как подарит и Антону шанс на бессмертие: не спал ночами, почти не ел, устраивал истерики и сжимал Антона в руках, когда тот пытался успокоить его. Время шло и правда неумолимо, Антон не расстраивался, он гордился своими появляющимися морщинками и восхищённо вздыхал, гладя такое же идеальное лицо своего любимого. — Время над тобой не властно, как и не властно над моей любовью к тебе. Ты всё ещё самое лучшее, что было в моей жизни. Арсений понимал, что уже поздно что-то менять, поэтому искал, как изменить своё бессмертие, как отказаться от него раз и навсегда, чтобы никогда не видеть смерть того, без кого жизни просто нет. Он и так умирал каждый день, видя, как Антон принимает время, как меняется, как всё чаще устаёт. Вот только Арсений никогда этого не просил, и отказаться от этого тоже не может. Он сжимает в руках подушку, прижимает к лицу и кричит, пока Антон курит на балконе. Никому не понять его боль от осознания, что через время ему придётся видеть, как зелёные глаза угаснут навсегда. И на свете нет ничего страшнее момента, когда ты видишь смерть своего любимого человека, самого родного. Он заботится об Антоне, уделяет ему каждый момент своего времени, которого у них с каждым годом всё меньше. Антон уже не молодой юноша, с каждым годом он всё старее, но так же шутит шутки, тепло улыбается и сжимает руку Арсения в своей. Они без слов понимают, что скоро им придётся прощаться. Это больно и страшно, но Антону тепло от мысли, что он прожил такую долгую и счастливую жизнь со своим любимым. Не каждому такое удаётся получить. — Твои любимые цветы, Антон, — мужчина вносит в красивой вазе те самые цветы, на которые когда-то указала его мама перед тем, как оставить сына. — Но зачем ты сорвал их? Ты же никогда этого не делал раньше, — Антон хмурится, но с постели не встаёт. Он уже давно разучился сам вставать. Старость — не самая приятная штука, но он рад, что ни разу не был одинок. — Всё когда-то умирает, — улыбка сходит с лица мужчины, когда он ставит вазу на подоконник, плохо скрывая тремор в руках. В каждом его движении тонна боли и страха, что совсем скоро он останется один на один со своей болью, в одиночестве. И Антону тоже сложно, он не хочет оставлять его мучиться, он не хочет бросать своего Арсения, но это не его выбор. И не выбор Арсения. — Арс, прошу… — Антон сглатывает и тянется рукой к Арсению, привлекая его внимания. — Мне тоже больно и немного страшно, но я боюсь не смерти, а боюсь покинуть тебя. Боюсь, что ты не сможешь о себе позаботиться, — Арсений отворачивается, зажмуривается, но вскоре садится к Антону на кровать, сжимает его тонкую морщинистую руку в своих ладонях, прикасаясь губами к обручальному перстню. — Я буду искать способ уйти к тебе, обещаю, — шепчет мужчина, как Антон качает головой, но молчит, двигаясь и позволяя Арсу лечь рядом. Со стороны это очень странно: старенький щуплый дедушка и лежащий на его груди молодой мужчина, но тело — лишь оболочка, в глазах Арсения отражается всё такой же красивый юноша с изумрудными глазами, который подарил ему счастливые годы. Арсений пытается не уснуть, но слыша мирное сопение Антона, ласково улыбается и тоже засыпает. Утром он всё прекрасно понимает, роняя тихие слёзы, ведь Антон больше не просыпается. Он так и уснул навеки с этой улыбкой, которая когда-то перевернула всю жизнь Арсения. Он целует его на прощание в лоб, ещё пару минут просто смотря перед собой. Хоронит Антона в красивом месте, зовёт тех немногочисленных знакомых, которых они обрели, и вместе они скорбят. Арсений не соврал, он будет искать выход, он будет пытаться вернуться к своему Антону ценой своей ненужной жизни. Обрести и потерять или не иметь вовсе? Теперь Арсений знает, что готов прожить всё снова, даже зная, что итог всё равно будет один. Ради Антона, ради них вместе, он перевернёт весь мир, но найдёт, как снова вернуться в тепло зелёных глаз, к ласковым рукам и тихому: «Мой любимый Арс».