К рваным ранам души ты кота приложи

Антон забывает, как дышать, когда видит возле двери знакомую тёмную макушку, эту глупую футболку и сносящую крышу улыбку. Столько тепла от одного взгляда, а также столько же невыносимой тоски в груди. — Арс, — парень неверующе качает головой, потому что не ждал, не знал, даже и не верил уже. Он так скучал по нему, так мечтал о встрече, что сейчас, стоя напротив, не может унять дрожь и дурацкие слёзы. — Я могу… тебя обнять? Шепчет и заглядывает в голубые глаза, пока Арсений печально улыбается, тянется к Антону рукой, но шепчет душераздирающие: — Прости. А следом Антон открывает глаза в своей комнате от ненавистного будильника, и стонет, закрывая лицо руками. Два года с того момента, как Арсений уехал. Два года, как Антон находится в агонии, потому что никогда не думал, что человек может значить так много. Они с Арсением были лучшими друзьями с детства: они вместе сбегали из дома для ночёвок в лесу, вместе проводили лето, осень, зиму и весну. Они вместе взрослели, окончили школу и занялись тем, что было интересно, не переставая делиться друг с другом эмоциями и планами. Эта та дружба, когда понимаешь, что вот этот человек — знает тебя лучше всех. Что ему ты доверишь всё, и даже больше. Но, как часто бывает в жизни, их дороги круто развернулись, когда Арсений вызвался добровольцем в армию, а оттуда — сразу на войну. Антон часто писал ему, беспокоился, звонил, когда выпадала редкая возможность, но унять тоску и страх за него это не помогало. Антон чувствовал, что сгорает заживо, видя Арсения во сне, пытаясь его коснуться, и каждый раз просыпаясь один, не зная, сможет ли вообще когда-то коснуться Арсения снова. Перед отъездом, на прощание, Арсений вручил Антону свой любимый перстень, тепло улыбнулся и шепнул на ухо самое важное, но ответить Антон не успел, потому что, прижавшись на секунду своим лбом ко лбу парня, Арсений тут же быстро отстранился и сел в автобус, пока Антон чувствовал, как сердце разбивается на сотни осколков. Видеть, как твой человек уезжает — больно, но не знать, вернётся ли он — хуже в сто крат. Это не просто армия — это война, то место, откуда почти никогда не возвращаются. Антон это знал, и каждый день готовил себя к страшной новости, а потом напивался, разбивая руки в кровь о кафельную плитку. Готовиться — одно, представить, что его правда не стало — другое. За два года Антон не разлюбил и не забыл Арсения, он жил на пороховой бочке, ненавидя себя за то, что посмел его отпустить, так и не сказав, как много Арсений для него значит. Весь мир с его отъездом стал серым и пустым. Таким ненужным. Антон видел Арсения в нелепых фразах, слышал Арсения в музыке, что когда-то они слушали вместе через одни наушники, смотря в небо. Даже когда его не было рядом, Арсения всё равно было много в каждом мгновении жизни Антона; он был в каждой мелочи, будь то воспоминания или вещь, которая напоминала о нём. И ещё никогда Антон не задумывался о том, как многое для нас может значить просто человек, который когда-то появился в твоей жизни: изначально был чужим, а потом вы узнавали друг друга, открывали свои секреты, делились чем-то важным, вместе изучали мир и вместе в него влюблялись. Как и влюблялись друг в друга. Человек со стороны, рожденный в другом месте, смог стать тем, без кого свою жизнь Антон уже не представлял. Он жил, встречался с друзьями, но не мог перестать думать об Арсении, не переставал его ждать. И всегда говорил всем: «А у меня Арсений…», он гордился им, до боли сжимая кулаки. Мечта у Антона была всегда одна — обнять Арсения снова. Хотя бы раз сказать, что он тоже бесконечно в него влюблён, что он всегда будет его ждать, даже если когда-нибудь это перестанет иметь смысл. — Эй, Тох, очнись, — Дима щёлкает пальцами перед лицом друга, пытаясь привести его в чувства. — Ты в порядке? — Да, мало спал. Антон почти и не врёт, а Дима ему почти верит. Он тоже был другом Антона и Арсения, только никогда не влезал в их личный мир, а был сторонним наблюдателем, ещё с подросткового возраста зная, что этим двум суждено быть вместе. На друзей не смотрят так, словно человек перед тобой — лучшее, что есть в этом мире. Словно он — восьмое чудо света. А они смотрели. Смотрели друг на друга так, что порой это граничило с помешательством, ведь для человека не может значить так много другой человек, но у них так было. Они стали главным примером, какую любовь нужно стремиться встретить. И Дима не дурак, понимал, почему Антон так задумчив. Когда Арсений ему снился — он ходил сам не свой, хотя потом упорно делал вид, что счастлив. Но блеск в глазах чаще всего был похож на стекло, которое ночами билось, причиняя боль. Антон честно пытается работать: не попадается Стасу на глаза, не бесит гримёров, позволяя делать с собой всё, что угодно. Его роль ведущего на шоу давно не радует, хотя он честно делает вид, что это его мечта. Чёрт, оказывается, сложно радоваться тому, к чему интерес угас. Хотя Антон вообще не уверен, что интерес к чему-либо у него ещё остался. Все эти механические действия не вызывали восторга, и в глазах огонь давно пропал, а если совсем честно — он горел лишь с одним человеком. Потому что Антон знал, кто на него смотрит, смотрел на него в ответ и светился так ярко, что мегаполисы бы точно позавидовали. А теперь этого нет, да и нет уже давно. — Пять минут до выхода. Антон слышит голос Оксаны и морщится. Девушка она неплохая, только везде пропихивает свою подружку Иру, которую Шастун переносит лишь за счёт того, что просто забывает о её существовании. Он пытался объяснить всем, что отношения его не интересуют, но, кажется, Оксана, да и Стас вместе с ней, уже давно думали иначе. Они не понимали и не видели, как сильно Антон умирает по другому человеку в своей голове и сердце. Антон выходит на сцену вовремя, слышит аплодисменты, крики, и коротко всем кивает, натянуто улыбаясь. Арсений хотел стать актёром до всей этой ерунды с армией и войной, и Антон уверен, что он им мог бы сейчас гордиться, потому что так умело Антон играл интерес и желание работать, что становилось тошно на душе. Хотя люди ему верили, не замечая фальши в словах и улыбках. Прежде всего, сейчас Шастун ведущий юмористического и соревновательного шоу, он должен быть на высоте, должен зажигать своим позитивом других для борьбы, но сам беспомощно скользит взглядом по залу, видя таблички и однотипные лица. Всё это уже приелось, и Антон правда говорит заученный текст, стараясь добавить изюминки в сухость своих выражений, пока не замечает одного человека, притаившегося на третьем ряду. Он смотрит осторожно, скрывая часть лица под кепкой, но его горящий взгляд, что светит ярче софитов, и улыбка, сводящая с ума, как раньше, не оставляют шанса не узнать. Сначала Антон замолкает, теряется, но когда Арсений понимает, что его раскусили так просто, и встаёт, Антон отворачивается, закрывая лицо ладонями. Он совсем не по-мужски всхлипывает в свои дрожащие руки, почти падает на колени, но тут же разворачивается и несётся к Арсению в зал, пока тот выбирается к нему навстречу. Антон сейчас быстрее и сносит мужчину своим телом, почти роняя на пол, рыдает куда-то в плечо, и Арсений может только жмурится, чувствуя тугой ком в горле. Им плевать на людей и на то, что съёмки, кажется, отменяются, но те, кто имеют не чёрствые сердца, чувствуют лишь радость и лёгкие слёзы на глазах. Чужое воссоединение дарит улыбку и немного щемящее чувство в груди. Арсений ощущает в руках самого любимого человека правильно, сюрприз которому вынашивал очень долго, но чувствуя дрожь и обращённые взгляды, может только подхватить ослабшее от эмоций тело и унести, как можно быстрее и дальше. Он вносит Антона в гримёрку, чувствуя, что вся футболка на плече промокла насквозь от слёз, а сам Антон умолк, кажется, перестав дышать. — Тшш, я рядом, солнце, я снова с тобой, — Арсений прилагает немного сил, чтобы чуть отстранить от себя Антона, и видит, как крепко тот зажмурился, словно до сих пор не веря. — Антон. Посмотри на меня. Просит настойчиво, потому иначе не достучаться до закрывшегося в себе парня, и это действует: Антон отмирает, открывает глаза и тут же судорожно сжимает пальцы на плече Арсения, пока зелёные глаза снова наполняются слезами. — Ты мне так часто снился, что я уже не понимаю, где реальность, — Антон боится, что это сон. Хотя во сне он никогда не мог коснуться Арсения, а сейчас может и ощущает его под руками так правильно, что сносит голову. — Эта единственная реальность, которая у нас есть, — Арсений улыбается и снова обнимает Антона, наслаждаясь его теплом и заодно разрушая его страхи. Антон обязательно разберётся с ним за этот неожиданный приезд без предупреждения, да и не отпустит его больше никуда, но Арсений и сам не уедет. С него хватило ужасов войны, он и так скучал по Антону достаточно долго, чтобы остаться с ним теперь навсегда. Пойдёт служить в театр, будет жить с Антоном, в его руках забывая то, что видел на войне. Но это потом, сейчас они просто обнимаются лишь крепче, понимая, что всё позади. Арсений вернулся живым, а Антон только об этом и мечтал.