К рваным ранам души ты кота приложи

Парень, стоя на крыльце, выпускает серый дым в воздух кольцами, периодически делая каждую следующую затяжку всё крепче. Зелёные глаза без интереса наблюдают, как дымовые кольца растворяются в воздухе, повторяет это снова и снова, пока не докуривает уже большими затяжками, резкими и немного отдающими горечью в горле. Если бы Антона спросили, счастлив ли он, он бы скорее ответил, что да. Его жизнь не так плоха: есть девчонка Ирка, у которой можно переночевать с расчётом на большее, есть съёмная квартира с другом детства, из универа ещё не отчислили, да и зарабатывает Антон странно, но вполне подходяще его воронежской душе. В конце концов, он никого не грабит, все сами обращаются к нему за той или иной помощью. Он может даже лампочку вкрутить или кран починить, если помощь нужна будет в такой сфере, хотя, конечно, чаще всего, Антона зовут драться. И не то, чтобы до драки доходит каждый раз, во многих случаях его рост пугает достаточно сильно, чтобы команда противников, если их можно так назвать, отступила, но порой это надоедало очень сильно. И Антон не был безруким, он подрабатывал у отчима в автосервисе, ему даже было интересно чинить байки, ведь не совсем же он тупой, но всё же помогал, когда просили. Обращались к нему многие, его все знали и даже боялись, потому что Антон пусть и казался неконфликтным добрым парнем, но так же умел очень ярко злиться, что подходить к нему не было ни у кого желания. И пусть Антон ответил бы, что счастлив, это не значило, что он сказал бы правду. Чего-то в его жизни очень сильно не хватало, словно он где-то по пути во взрослую жизнь выронил какой-то пазл себя и теперь ходит пустой без этой детали, не зная, где её искать. Антон задумывается очень сильно, что даже не сразу замечает Арсения, который мнётся, не подходя ближе, хотя явно хочет. Арсений Попов — тот самый забитый ботан, которого Антон только видел. Его немногие любили за своё личное отличающееся мнение, другую ориентацию, а также потому, что Попов был умнее всех тех, кто считал нужным его оскорблять. И друзей у него Антон не наблюдал — только одного, который приезжал иногда на обеды или забирал Арсения домой: имени он точно не помнит, но вроде слышал, как Арсений звал его Сергей. Но, к сожалению, этот единственный друг был старше и не учился вместе с Арсением, отчего Попов чаще всего всегда был сам по себе. Антон никогда его не гнобил, да и даже один раз сам обращался за помощью, на что Арсений любезно скинул все конспекты и даже расшифровал некоторые слова, которые Шастун не понимал. И не сказать, что паренька ненавидели все сразу, с ним пытались общаться как девушки, так и некоторые парни, но Арсений предпочитал отстранённость и одиночество, поэтому и Антон к нему не лез. Хотя находил Арсения интересным, не таким, как все, словно у того в голове отдельный мир, в котором ему уютно, и Антон бы тоже хотел там побывать. — Чего хотел? — Антон сразу переходит к делу, убирая руки в карманы, и Арсений даже от резкого внимания к себе теряется, но тут же делает несколько шагов вперёд, смотря исподлобья забитым зверем. И Антон правда не понимает, почему Арсений его так шугается, ведь Антон ни разу его и пальцем не тронул, даже не кричал на него, чтобы тот так себя вёл, но все мысли покидают голову, когда Попов вдруг протягивает Антону ладонь, в которой лежат деньги. — Не понял… — Антон хмурится, но Арсений вдруг шумно выдыхает и чуть вскидывает голову, чтобы смотреть прямо. — Деньги. Я… мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, — и весь настрой Арсения тухнет, хотя он упорно пытается не сбежать от взгляда Антона и своего собственного стыда. Он и так долго думал об этом, сотни раз передумывал и отказывался от этой идеи, но всё равно сейчас стоит перед Антоном, позорясь. Хотя, казалось бы, куда уж сильнее, его и так чморит почти каждый. — Если ты хочешь, чтобы я с кем-то разобрался, то нет, Арс. Не подумай, мне не ссыкливо и вообще без проблем, просто боюсь, меня может рядом не оказаться, когда тебе захотят отомст… Антон не успевает договорить, как Арсений уже машет головой, хмурясь — Я… нет, не нужно никого бить, я бы хотел… — Арсений снова сдаётся, опуская взгляд на свои кроссовки, и Антона это даже умиляет. Он и не думал, что Арсений может так сильно стесняться его, что даже просьбу сформировать не может. — Ну говори, я не кусаюсь, — Антон с интересом оглядывает парня с головы до ног, качаясь с пятки на носок, и Арсений шумно сглатывает, снова встречаясь с глазами Антона. — Обними меня. Раскрытая ладонь с деньгами снова вытягивается вперёд, но Антон не спешит принимать деньги, шокированный просьбой. — Что? — Обними. Меня, — четко произносит Арсений, уже чуть спокойнее произнося слова, словно смирился с тем, что Шастун его пошлёт. Но Антон скорее просто зависает перед Арсением, теряясь: его никогда не просили о таком. Починить что-нибудь, подраться, девочки звали поиграть роль парня, чтобы заставить бывшего ревновать, из-за чего Антон частенько чувствовал себя разве что не шлюхой — спать не приходилось, конечно, но суть-то одна. Правда со временем он научился забивать на такие мысли и просто делал то, за что ему платили, но никто не просил его обнять. И особенно, за это не предлагали деньги. Антон скорее всем нужен просто как удобный парень, но не как тот, кто правда важен. — Ты… ты правда хочешь?.. — Антон моргает несколько раз, пытаясь понять, что услышанное не галлюцинация. Арсений поджимает губы и прячет деньги в карман. — Ясно. Забудь, я дурак, мне стоит… — Арсений не успевает развернуться и уйти, как Антон ловит его за руку, во все глаза смотря на Попова. — Ты серьёзно хочешь, чтобы я обнял тебя? Просто ответь, — Антон просит, чтобы Арсений сам сказал это, потому что Антону сложно было осознать, что кто-то серьёзно готов потратить деньги за объятие с ним. — Если бы не хотел, стал бы просить? — бубнит Попов, снова включая душнилку, но Антону как-то всё равно уже, он лишь удивлённо открывает рот, теряясь в том, как Арсений краснеет. Румянец на скулах не сильный, но кажется милым. — Мне… прямо здесь? — Так ты согласен? — Арсений теперь сам удивлённо смотрит на Антона, но тот лишь жмёт плечами, потому что не понимает, почему должен ответить отказом. Хотя, вероятно, будь это кто-то другой — он бы непременно бы ответил отказом, ответил, что ему это неинтересно, но отказывать Арсению не хотелось. Наверное, при мысли о том, что Арсений, самый нелюдимый из всех, готов отдать деньги за простое объятие, шокировало так же, как пленило. — Согласен, но… мне прямо сейчас или.? — Антон пытается не думать о том, как это неловко, но Арсений оглядывается и лишь машет головой. — Если не против, может, ко мне? — ну вот, ситуация стала только абсурднее, но Антон согласно машет головой. Арсений живёт близко, и Антон правда не понимает, зачем тогда друг Арсения заезжал за ним, если тут идти всего нечего, но развиться мысли он не даёт, потому что это уже смахивает на ревность. И вообще, Антон только сейчас понимает, что знает об Арсении куда больше остальных лишь потому, что внимателен к нему был всегда, а причину не понимал. Арсений интересный? Да, безусловно, но Антон не самый внимательный человек, ему, собственно, на многое плевать, он простой, а к Арсению был внимателен до мелочей. Он даже сейчас идёт с ним рядом в ногу, отмечая, что Арсений в розовой худи с капюшоном на голове выглядит мило, а вот походка уверенная, как у модели на подиуме. — Чай? — предлагает уже в квартире Арсений, и Антон угукает, внимательно рассматривая квартиру. Он буквально в личном мире Арсения Попова, и это нечто странное, потому что никого так близко Арсений не подпускал, не считая, конечно, друга. Антон рассматривает гостиную-спальню, пока Арсений на кухне гремит посудой, и когда натыкается на разбросанные фотографии на тумбе, заинтересованно берёт одну в руки. Арсений. На каждой фотографии Арсений, но в разном сценическом образе и позе. Фотографии выполнены профессионально, это видно сразу, и Антон с трудом пытается осознать, что кажется, тихий спокойный Арсений является моделью. — Вчера выслали, я и забыл убрать, — Арсений видит рассматривающего фото Антона, и тушуется, ставя на столик кружки и печенье. — Ты… ого, — Антон по-детски удивляется, округляя глаза, понимая, что немного пугливый парень перед ним может быть уверенным в себе перед камерами. Это удивительно. Вот тебе и тайная жизнь. — Не знал, что ты модель. Арсений усмехается, пожимая плечами. — Не совсем модель, просто иногда соглашаюсь на съёмки. Подруга считает, что меня нужно продвигать, поэтому сама заморачивается с этим. Арсений кивает на диван, предлагая сесть, и Антон послушно садится, еле сдерживая язык за зубами, чтобы не сказать: «Ого, у тебя есть друзья.» Не то, чтобы Антон был уверен, что кроме Серёжи у Арсения никого, но всё было на это похоже, а оказывается, у Арсения есть друзья за пределами учёбы. И Антон даже немного завидует, потому что он сам — как открытая книга, у него ничего нет, и самые близкие отношения только с другом детства, с которым они снимают квартиру. — У тебя выходит круто, — Антон явно приуменьшает своё восхищение и восторг, но даже от этого ему уже неловко, но Арсений улыбается, и это как-то успокаивает. — Спасибо, это сможет… — Нет, Арсений, заткнись. Не каждый так сможет. Просто прими свою охуенность, — Антон не выдерживает и прыскает, но неуверенность Арсения раздражает, потому что он должен понимать, что настолько модельные фотки не могут выйти у деревяшек, как Антон. Для этого нужна харизма, нужна любовь к камере, чтобы не было стеснения, а у Шастуна подобных комплексов вагон и маленькая тележка. Он бы в жизнь не согласился на профессиональную фотосессию. Тишина становится ощутимой для обоих, поэтому Антон берёт чашку, делая глоток сладкого фруктового чая. Он ни черта не понимает, что сейчас должен сделать. Просто обнять Арсения, ничего не сказав, или лучше пусть Арсений сам даст знак? Антон ненавидел то, чего не понимал, а сейчас он не понимал, что должен сделать, потому что терялся в том, что Арсений сидит рядом с ним. Тот самый Арсений, ботаник, который всегда ходит один, который нелюдим и необщителен. — Я… ты не против посмотреть фильм? — неуверенно предлагает Арсений, и Антон только согласно кивает, немного расслабляясь. В конце концов, ему незачем так бояться и беспокоиться, верно? Фильм они выбирают вместе, останавливаясь на новой картине Тарантино, и Арсений, оказывается, вообще его любит. Он делится своими мыслями живо, ярко, не слагаясь на обычное «Ну сойдёт» или «Мне не понравилось». Он объясняет каждую свою мысль, эмоцию, и Антон может разве что с открытым ртом ловить поток информации, попутно удивляясь настолько богатой речи Арсения. Они, не сговариваясь, включают тот или иной фильм, но скорее не смотрят его, а оставляют фоном, чтобы поговорить. Да, именно то, что люди часто перестают делать — говорить. Им обоим есть что сказать, и неловкость спадает достаточно быстро, чтобы шутить, улыбаться друг другу, незаметно сокращая расстояния на диване, чтобы касаться друг друга ногами и плечом. Очень мало места, думает Антон, когда чувствует Арсения совсем близко. И им обоим мало этого дивана, раз они так жмутся друг к другу, игнорируя остальное пространство вокруг них. Когда время близится к позднему вечеру, Антон понимает, что пора уходить, но он не забывает причину, по которой пришёл к Арсению, и пока тот живо смотрит в экран, словно ища что-то в титрах, Антон разворачивает его к себе за плечо, и обнимает, успевая увидеть удивление в голубых глазах, подсвеченных экраном телевизора. Тепло. Первое, что чувствует Антон — это тепло. А ещё спокойствие, когда Арсений расслабляется в его руках, кладя ладони на спину в ответ, обнимая. И так не было ни с кем: ни с сестрой или мамой, когда они виделись, ни с Димкой, при поздравлениях, ни с каким-либо другим человеком. Было хорошо, но не так. Сейчас Антону спокойно, легко, и он незаметно прижимается носом к тёмным волосам, чувствуя аромат фруктового шампуня и мяты. Уходить совершенно не хочется, Антон, кажется, нашёл в руках Арсения свой покой, но понимает, что пора, поэтому мягко отстраняется, неловко пытается улыбнуться, но внутри все клокочет и странно ноет, поэтому Антон выбирает просто сбежать. Он никогда ещё с таким не сталкивался, и весь оставшийся вечер смотрел перед собой, игнорируя Диму, который пытался всё разузнать, но так и остался ни с чем. На следующий день Антон натыкается на деньги в кармане, понимая, что Арсений успел их ему незаметно подложить, и с разочарованием думает, что Арсений правда поверил, что Антон пошёл к нему ради денег? В универе Арсений от него, кажется, бегает: избегает взглядов, уходит со звонком, на перемене исчезает, появляясь минута в минуту на паре, не давая Антону и шанса что-либо узнать, и пусть они друг другу ничего не должны и не обещали, Антон многое замечает: то, какой Арсений крошечный в этой милой и уютной розовой худи, какой он милый, когда щурится на солнце, но штору закрыть никого не просит, потому что любит солнце, как поправляет очки не стандартно, а лёгким движением руки. И даже этот жест у него утонченный и идеальный. Он весь, кажется, идеальный, а Антон понимает это только сейчас, как понимает и то, что Арсений, избегая всех, принёс ему деньги с одной целью — просто обняться. Почувствовать тепло, то, что он не один. И от этого внутри нестерпимо болело. Разве стал бы просить о таком парень у человека, на которого ему плевать? Теперь Антон сильно сомневался в этом. И это не уверенность в том, что Арсений питает к нему неземную любовь, но это вполне подходящая догадка хотя бы о том, что Антон ему нравится. Искренне нравится, до румянца на щеках и сквозящей неловкости. Когда пары заканчиваются, Антон успевает уйти первый, стоит за поворотом, дожидаясь Арсения и надеясь, что тот пойдет домой сам, а не поедет с Серёжей. Но машина не появляется, и Арсений привычно сворачивает за универ, чтобы пройти через парк, но натыкается на Антона. И Шастун недолго думает, когда просто обнимает Арсения, выбивая из него шумный вздох. Антону снова тепло, его снова окутывает аромат, который так понравился, ему снова уютно, и он укладывает подбородок на макушку Арсения, жмурясь, как кот. Самый довольный кот. Обниматься с Арсением — лучшее, что ему доводилось испытывать. Пока Арсений находится в шоке, Антон успевает вернуть ему деньги в карман, и отстраняется, видя удивление на безумно красивом лице. Антон поправляет чёлку, отмечая, что после пар Арсений снял очки. — Я не… я же не просил, и денег у меня больше нет, — Арсений, кажется, серьёзно думает, что Антон сделал это только ради денег, и это почти больно, но Шастун сумеет его переубедить. — А я сделал это не для денег, и вчера тоже — я вернул их, проверь карманы, — Антон улыбается, когда видит ещё большее удивление в голубых глазах, которые при свете дня способны свести с ума, потому что плавать Антон не умеет и тонет в этом синем море. — И зачем ты это сделал? — Арсений в растерянности метает взгляд по лицу Антона, и теперь краснеет Шастун, облизывая губы и пожимая плечами, утыкаясь взглядом в кроссовки. — Вроде так делают, когда нравятся, — Антону неловко, но он всё же отрывает взгляд от земли, чтобы увидеть, как Арсений прерывисто вздыхает, но так и замирает с приоткрытым ртом. И его губы сейчас очень сильно привлекают внимание. Обнимать Арсения приятно до мурашек, а целовать? Антон боится узнать это и сойти с ума, потому что, вероятно, оторваться будет подобно смерти. — Ты весь такой крутой, красивый и сильный, многие тебя боятся, и даже не говорят лишний раз об этом, я и не думал, что ты сможешь заметить меня, поэтому не нашёл ничего лучше, чем… заплатить, — выдыхает всё честно, ничего не тая, и Антон хмурится, но сдаётся, понимая, что все страхи, в том или ином роде, обоснованы. Антон ведь часто многих пугал, Арсений имел полное право относиться к нему осторожно, только теперь Шастун понимает, что Арсений привлекал его давно, но из-за его нелюдимости, не решался подойти и подружиться, потому что боялся, что Арсений пошлёт. Оба хороши. — Давай теперь общаться словами, а не додумывать всё сами, — предлагает Антон, и Арсений соглашается, неловко переминается с ноги на ногу, но красные щёки выдают о том, что он думает о признании Антона, и Шастун решает, что как раз самое время научиться говорить о своих чувствах. — Да, ты правда мне нравишься, Арсений, и если ты позволишь, я бы хотел… тебя поцеловать, — Антон краснеет, но говорит, чувствуя, что становится легче. Арсений пару раз моргает, словно принимая эти слова, переваривая, а потом неуверенно кивает и сам делает шаг навстречу. И Антон правда чувствует это: дрожь в руках, сбившееся дыхание, учащенный ритм сердца, но самое главное, когда он, наконец, касается тёплых губ — мир разве что не переворачивается. Первый поцелуй всегда несёт нечто неожиданное, и сейчас Антон просто счастлив, оплетая невероятное тело руками и прижимая ближе к себе, плотнее, заставляя Арсения шумно выдохнуть прямо в поцелуй, но ответить с не меньшим желанием. В руках друг друга им обоим тепло, и они оба ни о чём не жалеют, прекрасно понимая, что эта достаточно неловкая ситуация свела их вместе. — Ты мне, кстати, тоже нравишься. И Антон громко смеётся фальцетом под светящимся взглядом голубых глаз.