Минуту на объятья.

Четверг. Последний день смены. Кто-то из детей уже собирал вещи, кто-то со всеми слезливо прощался, кого-то уже забирали родители, а кто-то вообще не испытывал никаких эмоций. В прочем, ну домой и домой, что дальше-то? Один из таких типов был Саша Двойников: ему было жаль не сам лагерь, не друзей и не столовский суп, а разлуку с Иваном: так он мог видеть его хотя бы немного, а тут... Он же даже не знает ни одной его соцсети, ни номера телефона, да и вряд ли бы пользовался, даже если бы знал: он бы просто испугался звонить или писать. Он прекрасно понимал, что Ване будет лучше без него, поэтому и оставляет: ему важнее было то счастье, а не личное. Так что прямо сейчас брюнет просто лежал на разобранной кровати, ни о чём не думая. – Первый отряд, на завтрак! – Блять. – Саша упал с кровати и, сев на полу, поправил волосы. Не хотелось идти куда-то и делать что-то, но приходилось, иначе его просто убьет вожатый. Выйдя на улицу, он краем глаза заметил Лёху и Пашу, с которыми явно не собирался никаким способом контактировать. Спокойно топая на завтрак, он пытался сложить все кусочки в голове воедино, отношения с Иваном, с друзьями. Хотя зачем: ведь вечером конец. Осталось совсем, совсем немного, и он уедет в город к родителям, хотя бы они его любят... Ничего не будет, как раньше. Саша уже не будет ловить взгляд повара и улыбаться ему, не будет высчитывать, у кого больше чая налито в кружке, не будет высыпать остатки салата в суп и заливать всё компотом. Ничего этого больше не будет. Совсем. Будет только серость, сырость и одиночество, ведь какие могут быть положительные эмоции, когда ты навсегда отдаляешься от любимого человека, не имея возможности даже переодически узнавать, как он себя чувствует, с кем он сейчас счастлив и где он сейчас находится. Он уже не замечал, как сел за одинокий столик в столовой, рефлекторно нашёл вилку и стал мять какой-то пережаренный сырный омлет. А ведь когда столовая была в руках Ивана, омлеты выходили вкусными, чай не холодным, а супы не были похожи на кашу. Или, может, ему просто казалось. После завтрака дети завалились на улицу – последний раз сыграть во всенародное "Одиннадцать", и, став на широкую дорожку в круг, игра пошла даже между теми, кто враждовал всю смену. Но Саша был настроен явно не на такое сегодня, ему вообще ничего не хотелось, поэтому он припёрся спиной к дереву и без особой заинтересованности по тысяче раз обновлял ленты различных соцсетей. Не выдержав, он просто кинул телефон на мягкую траву и ухватился руками за волосы, готовый пережить новый приступ ярости на себя же, как тут ощутил над собой какого-то человека. Устало опустив руки в карманы, он издевательски наблюдал за Владом, странным парнем со своего отряда, над которым было очень забавно наблюдать, как он пытается строить из себя "краша" всех времён и народов, но ещё смешнее – то, что девочки на это и правда велись, и бегали за ним, будто бы толпы поклонниц на концерте популярного рэпера. И прямо сейчас он пытался закадрить в прошлом самого громкого и весёлого пацанчика отряда, подперев его к дереву рукой. На Сашу невольно нахлынули воспоминания, как он также зажимал Ивана за сценой, и он сглотнул. – Санёк, а ты неплох, может, проведём тихий час вместе? Наши кроватки стоят не так далеко друг от друга. – он противно облизнул верхнюю губу, закусил её и слащаво улыбнулся. – Бляя, только тебя не хватало, отъебись, пж. – он надоедливо отпихнул высокого парня, будто бы надоедливую муху, и пошёл передыхать в другое место. – Стоять, куда пошёл?! За мной все девки, как одна, носятся, а я выбрал тебя, неблагодарный! Оборачивайся, когда пойдёшь домой к мамочке, если она будет жива к тому времени! – Мгм. – Саша потянулся в лес, точнее, на лесную дорогу, ведущую прямо к лагерному бассейну. Он знает, что там обычно никого нет: лето выдалось холодным, так что воду ни разу не запускали. На самом деле, Саша даже не задумывался, куда шёл: ему бы просто подальше от всех, хотя бы до полдника, там уже он может отмазываться тем, что собирает вещи домой. Придя к бассейну, Саша понял, что не один: на бортике, будто призрак в красном свитере, сидел худой высокий мужчина с волосами, завязанными в хвостик. Подойдя ближе, он распознал того человека, которому так хотел вмазать. – Роман? Здравствуйте. Парень вздрогнул. – А, ты. – он разочарованно отвёл взгляд. – Не ожидал... Ты зачем тут? – Я решил прогуляться по лесу и вышел сюда, я правда не знал, что Вы тут окажетесь. – Саша боязливо присел на бортик рядом, но не настолько, чтобы до него можно было дотронуться на расстоянии вытянутой руки. – На ты, пожалуйста. Ни о чём... не хочешь поговорить? – туманно, но с нажимом поинтересовался он. – Например? – на самом деле он прекрасно понимал, о чём, точнее, о ком речь, но прямолинейность – явно не его. Роман тяжело вздохнул. – Влипли мы с тобой. Зачем ты это с ним сделал? – Я хотел, чтобы он меня заметил, я уже тогда понимал что поступаю неправильно... Но я решил, что если он ответил, то можно продолжать. А ты почему так его кинул? Парень в свитере впервые посмотрел на брюнета, и тот ужаснулся. Он покосился так испуганно и жалостливо, а серые глаза будто бы кричали в пустоту, но через пару секунд мужчина опять задумчиво отвёл взгляд. – Я себя испугался, испугался сделать ему больно. Он много всего пережил в последнее время, а я ведь чувствую то же самое... Ну да, я гомофоб, пидорас, влюбился в человека, которого знаю полторы недели, и что с того? Если бы я ответил взаимностью, то понятное дело, мы бы поцеловались, а я бы на этом не остановился, понимаешь? Поэтому я и ушёл... Меня даже в детстве мама сравнивала с лохматым медвежонком, а разве медведи держат себя в лапах? Я очень боюсь заводить отношения, потому что боюсь причинить боль любимому человеку... – Роман выдохнул и сложил руки в замок. – Но быть одному не выход, я уверен, вы сможете найти компромисс. Ему без тебя очень плохо, поговори с ним, пожалуйста, а то я уже не знаю, что он дальше сделает, если ты не будешь рядом. Я же переживаю, мне важно ваше счастье. – Да какого хуя ты такой добрый? Саша не ответил, а просто поднял глаза на какую-то ёлку. – Мы же оба любим его. – медленно произёнс он после долгого молчания. – Но любим мы по разному. Ему всё равно будет лучше с тобой, так что я его отпускаю. Будьте счастливы вместе, пожалуйста, и поговорите обязательно. – Хорошо, спасибо. И, бля, ты не думай, что я к тебе потеплел, я также тебя ненавижу, но ты вроде как нормальный стал немного. – Хах, ну да, спасибо. Пошли уже, мне на обед скоро. – Да иди, я тут ещё буду. Саша спокойно ушёл по лесной дорожке обратно в лагерь, ни о чём не думая. Впервые за долгое для него время он смог почувствовать облегчение. *** Время было вечернее, как раз то, когда отряды уже шли к своим автобусам. Обычно сначала сыпались младшие, затем уже подростки. И вот, Саша шёл со своим отрядом к своей точке отъезда, вдруг заметив белый автобус: в таких обычно ездит персонал. Пригялевшись, он взглядом нашёл то, что хотел, и улыбнулся. – Иван! – Саша со всех ног ринулся к автобусу, около которого стоял бывший повар. – Саша, привет! – тепло улыбаясь, он поймал бегущего мальчика себе в объятья. – Грустно из-за конца смены, да? – Да не особо... Мне грустно, потому что я тебя больше не увижу. А на смену плевать, я оставил тут всё плохое, и я даже рад, что уезжаю. – Саш, я буду скучать. Мы были бы хорошими... друзьями. На самом деле, я всё ещё жалею, и, если честно, я бы очень хотел полюбить тебя, потому что ты хороший человек, какого бы мнения ты о себе не был, помни это, пожалуйста... Будь счастлив, ладно? – Я хоть и не смогу, но я буду счастлив, чтобы знать, что тебе от этого легче. Обещаю. – Саш, ты должен быть счастлив в первую очередь для себя, независимо от того, хочет ли этого кто-то другой или нет. Я правда переживаю... – Автобус отправляется через пять минут! Просьба пассажирам занять места! Саша грустно вздохнул. – Тебе пора, да? Я тогда пойду... – Стой! – и Ваня, не выдержав, в последний раз впился в него последним отчаянным поцелуем, обратив на себя кучу удивлённых взглядов, и произнёс прямо в приоткрытые губы – Я обещаю помнить тебя, не смотря ни на что. – Я тоже, и... Я очень люблю тебя. – Я верю. – они разжали руки, и Саша пошёл к своему отряду, а Ваня полез в автобус. Двери захлопнулись, наушники подключились, и кудрявый парень на последнем сиденье перематывал, как плёнку, все воспоминания за эту смену и прекрасно осознавал, что уже навсегда уезжал не только от своей боли, страданий, кошамров, но и от самой сильной и искренней любви. Навсегда. Насовсем. Теперь уже точно – Один.