Минуту на объятья.

23:40. Оставалось двадцать минут, за которые можно было сделать что угодно: перечитать любимую книгу, выпить чаю с пятью ложками сахара, как следует распрощаться с Мурзиком, можно было переделать кучу всего, но вместо этого Ваня слышит дверной звонок. Он не открывает: ему даже неинтересно, кто там. Коллега? Пусть идёт к директору. Ошибочная доставка? Догадаются, что не туда. Новые хозяева Мурзика? Не так быстро. Но в дверь звонили и звонили, но как-то это было редко и не так сильно: как будто звонящий боялся разбудить человека. Парень нехотя встал и подошёл к глазку, явно не собираясь открывать, но до ужаса знакомая внешность заставила его передумать. Быстро раскрутив замок на двери, он распахнул её и застыл. На пороге стояла та самая причина его кошмаров, боли, состояния. На пороге стоял тот, любовь к которому не стоила и копейки. Настолько она была дешёвая, или же бесценная – он так и не понял. Но сейчас это было вообще не важно, его намного больше интересовало всё остальное. – Ром?.. – всё, что смог из себя выдавить парень. – Впустишь?.. – неуверенно задал ответный вопрос гость. Вместо этого Иван протолкнул его в дом, закрыл дверь и накинулся с объятиями, сминая толстовку со спины. Роман в ответ аккуратно обвил его руками и улыбнулся. – Я скучал. – толстовка немного намокла в области плеча. Роман погладил друга по голове, – Если ты всегда будешь реветь, то я уж и не знаю, что с тобой дальше делать. 23:50. Оставалось десять минут, за которые можно было усадить Романа за стол с чаем и закидать его вопросами, а вопросов было неимоверное количество, и это выглядело так, будто маленькая дочка спрашивает маму, что и откуда происходит в мире. – Я тебя все эти полгода искал, созванивался с твоими коллегами, объяснял им всё, потом ехал сюда, опять искал, хотел успеть до дня рождения... И я ведь успел, прикинь? – кучеряш счастливо улыбнулся. – Ты много мне успел тогда про себя рассказать. – Ахуеть, ты реально всё это время занимался тем, чтобы просто увидеться? – парню ещё долго отходить от такого, но чувство невероятной благодарности переполняло всё. – Я думал, ты давно забыл меня... Роман неоднозначно хмыкнул и медленно, неуверенно произнёс: – Помнишь, ты любил меня?., Эти слова для обоих были подобны разряду тока. В голове опять понеслись те ужасные воспоминания, дыхание сбилось, а сердце застучало раза в три быстрее, но отвечать же что-то надо... – Это было давно, и вряд ли ты до сих пор... – продолжил он. – Я тогда сбежал, я точно помню. Я очень боялся ехать к тебе, думал, ты меня ненавидишь или типа того. – Я помню, кончено, но вопросов от этого меньше не стало... И почему ты решил, что я тебя ненавижу? – Мне кажется... Нет, не кажется. Я точно, вроде как, люблю тебя. На этих словах гость стыдливо отвернулся, будто бы рассказывая матери про двойку за контрольную, но почувствовал чужую руку на своём запястье. 23:55. Пять минут. Оставалось пять минут, за которые можно было повалить на себя Романа и позволить целовать себя в щёки, губы, руки, держать за талию и впутываться руками в тёмные волосы. Четыре минуты. Можно было сплести пальцы и оказаться уже полностью прижатым к дивану. Три минуты. Вполне можно было думать, где взять тональник для шеи и как не разбудить соседку за стеной. Две минуты. Можно было бы позволить чуть больше, но они слишком скучали. Одна минута. Можно было лежать и слушать, как бьётся его сердце. Можно было положить тёплую ладонь на его щёку. 00:00. Восемнадцатое января. – С днём рождения. – за окном повеяла метель, а в доме вместе в этим зародилась жизнь.