***
До конца рабочего дня оставалось ещё несколько часов. Ева была очень удивлена, узнав, что Проктор ушёл раньше окончания смены, не сказав никому причины. Однако у всех есть право на личные дела, да и Замбрано было не до того, чтобы гадать о его резонах, нужно было заниматься пациентами. Наконец управившись со всеми делами, переодевшись в цветастую майку и лёгкую короткую юбку, Ева вышла из здания, как тут же была поймана в чьи-то крепкие объятия. После того, что случилось однажды, первой реакцией девушки был испуг, однако через мгновение, когда послышался его мягкий шёпот на ухо, брюнетка тут же расслабилась: — Тише, Ева, это всего лишь я. Я же сказал, что мы сегодня идём на свидание, значит, мы туда идём, и это не обсуждается, — сказал Мэттью, завязывая глаза Замбрано тёмным шарфом, а затем, распахнув перед хирургом дверцу своем машины, осторожно усадил в салон автомобиля, а сам сел за руль, заводя мотор. Ветер трепал шелковистые волосы Евы, ярко-красное авто мчалось по улицам жаркого солнечного Майами, привлекая внимание прохожих. В этот момент брюнетка отчасти жалела, что не имеет возможности видеть, что происходит вокруг, однако сейчас было абсолютно плевать, куда же её везёт Проктор, она доверяла ему и просто ловила кайф от скорости, что развивала машина. Наконец они прибыли на место назначения, судя по тому, что мужчина заглушил мотор. Нащупав тонкими чуткими пальцами хирурга ручку на двери машины, она вышла из машины и, позволив Мэттью взять её за руку, вместе с ним кокетливо вышагивала в туфлях на высокой шпильке по направлению ко входу в здание. Ева запнулась о ступеньку крыльца здания, однако сильные руки мужчины вовремя подхватили, не давая упасть. — Мэт, господи, что за ребячество, я сейчас упаду, — послышался шутливый упрёк вместе со звонким смехом девушки. — Куда ты меня привёз? Я хочу, хочу посмотреть, — Замбрано дотронулась до повязки, намереваясь снять её с глаз, однако была остановлена Проктором. — Какая же Вы нетерпеливая, мисс Замбрано. Подожди ещё немного, мы почти пришли. Я держу тебя, — он открыл дверь и помог спутнице подняться по ступенькам, проводя внутрь. Спустя пару минут путешествия на лифте, о чём брюнетка догадалась по звуку закрывающихся дверей, они оказались на одном из этажей, судя по длительности их подъёма, высотки. В руке Мэттью звякнул ключ, через секунду скрипнула дверь и он провёл её внутрь, направляя по коридорам, придерживая за плечи. Наконец он взял её за руку, без слов прося остановиться, а затем снял с лица девушки повязку, заставляя на пару минут замереть Еву в полнейшем шоке. Они были на кухне. На столе был накрыт шикарный ужин, рядом стояла бутылка шампанского и ещё одна с вином, корзина с фруктами. Свет был выключен, а помещение освещали лишь расставленные по всей комнате свечи и лучи закатного солнца, что проникали сквозь панорамные окна квартиры в центре Майами. — О Боже, я… Ты устроил это всё для меня? — Замбрано обернулась к нему, заглядывая в глаза. На лице девушки застыл детский восторг. — Я даже не знаю, что сказать. Ой, а я даже одета-то не по случаю, — спохватилась Ева, оглядывая свой наряд. — Этот вечер только для нас с тобой, ты замечательная, Ева, и мне не важно, во что ты одета. На самом деле, сначала я хотел заказать столик в ресторане, но потом подумал, что, наверное, ты захочешь расслабиться в более домашней обстановке после такой тяжёлой смены, — заверил Мэттью, отодвигая стул для неё и предлагая сесть. — Да, это правда, ты был прав, — согласилась Ева, после чего в воздухе повисла неловкая тишина. — Давай выпьем, — предложила Замбрано, прекрасно зная, что алкоголь — самое верное средство, убирающее любую неловкость. — Шампанское, вино? Что предпочитает леди? У меня есть ещё виски, но для него, думаю, ещё слишком рано, — доставая из шкафчика бокалы, спросил Проктор. — Пожалуй, мы начнём с шампанского, — ответила Ева, поднимая бокал, что тут же наполнился игристым напитком. — За прекрасную девушку, с которой мне посчастливилось провести сегодняшний вечер! За тебя, Ева! — подняв бокал произнёс Проктор. — Мэт, слушай, тебе не стоило… Я просто… — мысли путались, а слова напрочь отказывались складываться в цельные предложения. — У меня всегда были проблемы с отношениями. И я не знаю, к чему это всё нас приведёт, тебе нужно решить, готов ли ты к этому? — она заправила прядку волос за ухо, наливая ещё вина в бокал. От осознания, что сейчас он может сказать нет и просто уйти, на глазах навернулись слёзы. Внутри всё сжалось, кровь стучала в висках. Она опустила голову, делая вид, что с интересом разглядывает узор на застилавшей стол скатерти, которого, к слову сказать, на абсолютно белой ткани не было. — Хэй, Ева, ты чего? Если уж мы рассматриваем наши отношения с этой точки зрения, то это я должен спрашивать, хочешь ли ты в свои двадцать семь тратить время на меня, потрёпанного жизнью и повидавшего многое, когда по тебе сохнет каждый второй мужчина из всех, кто тебя хоть когда-нибудь видел, — вопросом на вопрос ответил Проктор. — Ну, давай не будем, ты явно преувеличиваешь, — последние слова мужчины смутили Замбрано, что отразилось во взгляде, а рука вновь потянулась к причёске, заправляя прядь за ухо. — Ага, ты просто не видела, какие взгляды кидают тебе в спину, когда ты идёшь по коридорам больницы, — на мгновение брюнетке показалось, что она смогла различить в его тоне толику ревности, хотя учитывая статус их отношений, которые далеко пока не зашли, это было, по крайне мере для неё, более чем глупо. Шампанское раз за разом наполняло бокалы, за чем оба перестали следить ещё в самом начале разговора. — Как ты вообще оказалась в больнице? — внезапно спросил Проктор. — В смысле? — рассмеялась в ответ девушка, на пьяную голову всё сказанное всегда тут же приобретало множество смыслов, а основная суть вопроса доходила до слегка затуманенного сознания дольше, чем это бывало в трезвом состоянии. — Ну, я… А почему, собственно, меня не должно там быть? — Знаешь, ты красивая, — его слова разливались внутри приятным теплом. Она, конечно, знала. Где-то внутри в те редкие моменты, когда рассматривала себя в зеркало, было осознание этого, но слишком редко ей говорили об этом в последнее время. Он продолжал, а Ева наклонилась ближе к нему, подпирая рукой голову и с любопытством и каким-то упоением заглядывая в глаза собеседнику. — Ты могла бы стать моделью, так почему травматолог? Не певица? Я слышал, как ты поёшь в один из вечеров в баре. Не телеведущая? У тебя очаровательная улыбка и завораживающий голос, люди смотрели бы на тебя, не отрываясь. Ты умная, так почему не бизнес-леди, не юрист, не экономист? Из-за чего ты выбрала этот мир, где всё приходит только через борьбу? Борьба за место, за жизни пациентов, борьба, чтобы доказать, что молодая девчонка-травматолог тоже чего-то стоит, — Ева в ответ хмыкнула, казалось, на самом деле задумываясь над тем, как могла бы по-разному сложиться её судьба, не будь она врачом и не пропадай сутками в стенах больницы. Возможно, была бы уже замужем, а может, были бы дети. Или вечера напролёт проводила бы с друзьями в клубах. Хотя сейчас уже всё было неважно, ведь всё сложилось так, как это сложилось и какой смысл думать обо всех этих «если». — Модель? Мэт, ты серьёзно? Да я же просто помешана на сладком, если бы работа и стресс не помогали сжигать калории, давно бы уже пришлось сесть на диету. Телеведущая? Это что-то типа вести шоу на телевидение и слушать всех тех «умных» напыщенных индюков, которые от нечего делать туда приходят? Господи, да я смотреть на этих людей без смеха не могу! А насчёт бумажной работы даже не спрашивай… Знаешь, я рада, что всё так сложилось, — во время этого своеобразного монолога интонация её голоса в момент менялась до неузнаваемости множество раз, и, смотря на неё с улыбкой, Мэттью понимал, что она бы точно стала актрисой, не иначе. — Знаешь, в какой-то степени ты права, но не думаю, что в юном возрасте ты думала так же, так с чего всё началось? Почему именно профессия врача? — что-то подсказывало, что профессия травматолога была выбрана ею не потому, что не нашлось никакой другой, а всё сказанное сейчас — в большей степени попытка отшутиться. Возможно, в другой ситуации он бы не обратил внимание на это, но об этой девушке хотелось знать всё. Если сейчас она скажет, что не хочет об этом говорить, он примет такое её решение, но просто уходить от темы не хотелось. Поняв, что собеседник не отступится от своего вопроса, Ева вновь наполнила бокал, залпом проглотив ещё порцию шампанского. — Знаешь, я никогда раньше не рассказывала об этом. Совсем никому. Даже папа не знает. Но с тобой сейчас мне отчего-то хочется наконец поделиться, хотя, может, я просто слишком много выпила. Только пообещай, что… — она вновь сделала глоток, не отдавая себе отчёта в том, сколько алкоголя уже выпила сегодня. — Всё, что ты мне сегодня расскажешь, навеки только между нами, пока ты сама не захочешь иначе. Доверься мне… — сжимая небольшую ладонь девушки в своей, заверил Проктор. — Помнишь ту девочку? Фиа. Её район, её окружение. Я сама выросла там. Подростковый период моей жизни был очень сложным. Я почти ни с кем не общалась. У меня была только одна подруга. Была… — Замбрано подняла голову к потолку, пытаясь сдержать слёзы, а Мэттью, не отрываясь, наблюдал за ней, в случае чего приготовившись успокаивать. — Её звали Лора, она была на два года старше меня, и мы вместе играли в баскетбол, — затрачивая невероятно много сил на контроль собственных эмоций, продолжала брюнетка. — Ты играешь в баскетбол? — да, не стоило прерывать, но мужчина просто не мог не произнести этого. Ева с каждой минутой, что он проводил рядом с этой девушкой, раскрывалась с новой стороны. — На десять метров не подходила к кольцу с того самого вечера… Мы заигрались тогда, было около девяти, мы с Лорой возвращались в школьное общежитие. Проходили мимо переулка, где в тот вечер собралась банда, дюжина парней, они пили, смеялись и… Это… — Замбрано всхлипнула, зажимая рот рукой, дорожки слёз потекли по щекам. — Малышка, слушай, если тебе тяжело, ты можешь не продолжать, — Проктора беспокоило её состояние, не хотелось травмировать её, вновь с головой окуная в те воспоминания. — Нет! Я должна! Я должна, ради Лоры… Рассказать хоть кому-то, чего не смогла сделать много лет назад, — глаза сверкнули уверенностью, и хирург не решился больше что-либо говорить, лишь наблюдая за её действиями и ожидая, пока девушка наберётся смелости продолжить. Ева наливала себе бокал за бокалом, глотая шампанское, словно воду, пока наконец фужер звонко не стукнул о стол. — Они заметили нас… Её… Эти парни бросились на Лору, а я спряталась за стоящей неподалёку машиной. Я ничего не сделала! Понимаешь, ничего! — контроль над эмоциями был окончательно утерян, и истерика постепенно охватывала Замбрано. Мэттью хотел было обнять её, утешая, но она оттолкнула его, осознавая, что так лишь больше расклеится и не сможет закончить эту историю. — Они схватили Лору, затащили с собой в переулок. Там был всего один фонарь, один чёртов фонарь, но я видела всё так хорошо, будто в свете тысячи софитов. Эти отморозки схватили её, разорвали одежду… — половину слов с трудом можно было различить сквозь рыдания, а следующее предложение и вовсе утонуло, оставляя вместо себя лишь отчаянный вой. — Её насиловали, один, несколько, потом… — сил говорить не было, и фраза так и осталась незавершённой. — А я сидела за той машиной и не сделала ничего, наверное, никогда себе этого не прощу. Не могла пошевелиться, будто парализованная. Она истекла кровью, они бросили… Они бросили её на асфальте. Они просто ушли. Этот мерзкий жуткий гогот, такой отвратительный, грязный, никогда не забуду. Когда я смогла подняться с земли и подошла, она была уже мертва. Нужно было позвать кого-то, накрыть её хоть какой-то тряпкой. Я должна была рассказать всё. Но я… Я просто не смогла, ничего не смогла… Я сбежала, взяла и сбежала! Не сделала ничего для той, кто был дорог больше жизни… — Ева плакала навзрыд. Косметика размазалась по лицу, не оставляя и следа от былой красоты. А алкоголь вновь лился рекой, пока наливался очередной бокал спиртного, она просто не обнаружила, что шампанское кончилось. — Мне… Мне нужно ещё выпить… Есть виски? — продолжая биться в истерике, спросила Замбрано. — Ева… Ева, тебе хватит. Всё, дыши… Тебе нужно успокоиться… — Проктор встал из-за стола, опускаясь перед ней. Однако брюнетка вскочила с места и, прижимая руку ко рту, бросилась в ванную. Мэттью, вздохнув, налил воды в стакан, и пошёл за ней, чтобы убедиться, что девушка в порядке. Он застал Еву в ванной в обнимку с унитазом. — Как ты себя чувствуешь? — уже предполагая, каким может быть ответ, спросил мужчина, протягивая ей стакан воды. — Мэт, мне так плохо, так плохо-о-о… Я такая дура-а-а… — она подняла на него карие глаза, убирая с лица волосы. — Ева, ты просто пьяна, прости, не уследил, не стоило позволять тебе столько пить, прости, — она только рассмеялась, опираясь о стену. — Ну-ка, давай помогу, тебе нужно встать, — Проктор протянул ей руку, позволяя опереться о себя, и Замбрано встала на ноги, тут же пошатываясь и с трудом удерживаясь на ногах. Мэттью, вздохнув, поднял девушку на руки, унося в гостиную и закутывая её в тёплый плед.***
Они сидели на диване, Ева положила голову Проктору на плечо, сильнее кутаясь в одеяло, а он лишь гладил её по волосам, что-то нашёптывая на ухо. — Ты сильная, очень сильная, Ева. Как ты перенесла это? Смогла идти дальше? — наконец спросил Мэттью, желая всё же услышать продолжение той истории. Он понимал, что, возможно, не стоило вновь напоминать, но любопытство было сильнее. — Мне тогда было пятнадцать, я училась в девятом классе. После того случая я прибежала ночью в общежитие вся в слезах, а затем неделю не выходила из комнаты. С головой ушла в учёбу, чтобы не вспоминать, пообещала себе, что выберусь оттуда и со мной никогда такого не случится. Через год я закончила оставшиеся несколько классов и окончила школу. Но только цель в жизни исчезла. До этого я мечтала быть баскетболисткой, мы обе мечтали… Но после того, что случилось, на десять метров не подходила к кольцу, и до сих пор так себя и не пересилила. Напоследок наш анатомик предложил сделать мне научную работу, я выступала с презентацией на конференции, когда после её окончания ко мне подошёл врач. Рейнер. Это был Рейнер. Он сказал: «Из тебя выйдет первоклассный специалист. Позвони мне, как закончишь медицинский». Дни летели, близилось время экзаменов, я вспомнила его слова и почему-то подумала: " А почему нет? Может, и правда стоит попробовать?». Поступила в мед., связалась с Уильямом и на первом курсе уже бегала после пар в травму, смотрела со стороны, помогала медсёстрам, иногда заполняла бумажки. Четыре года университета, и вот в двадцать меня уже ждала ординатура, а в двадцать четыре я уже дипломированный врач травматолог, самый молодой в Штатах, — вот и всё, вся её биография. Мэттью был для Евы первым, кто знал обо всём, что было ещё со времён школы. — Ты долго к этому шла, тяжело, наверное, было. Честно, никогда ещё не встречал таких невероятных девушек, — ответил Проктор, поглаживая по волосам. — Тяжело было вновь научится нормально спать по ночам после того вечера, — произнесла она грустным голосом, после чего на несколько минут комнату наполнила тишина, ведь ни один из них не знал, что говорят в подобных случаях. — Расскажи мне что-нибудь. О Кювете, о быках, о Памплоне, у тебя столько всего интересного было в жизни, — утопая в его серых глазах, попросила Замбрано. — Давай завтра, милая. Ложись спать, утром голова будет ой как болеть, — брюнетка поначалу ещё пыталась что-то возражать, но уже через полчаса сладко спала в его объятиях.