Обязанный.

Три круга против часовой стрелки. Слабый огонь. Несколько минут назад тихий щелчок двери оповестил его о визите Грейнджер, но девушка даже не заглянула в лабораторию, продолжая соблюдать строго очерченные границы. Не будет нарушать их и он. Ровно две капли сиропа чемерицы. Третий этап зелья завершен. Пар над зельем начал сгущаться, превращаясь в плотное облако. Можно устанавливать купол и уходить домой. В ближайшие часы он здесь бесполезен. Да и лишний раз стеснять девушку в собственном доме не хотелось бы. Не стоит забывать, что она с легкостью может забрать свои слова назад и выставить его за порог — только повод дай. А он только недавно обустроил лабораторию по своему извращенному вкусу. Неужели Грейнджер, которая просто Гермиона, действительно считала, что он настолько жалок и беден как церковная мышь, что запросто позволит ей вкладывать деньги в его скудные проекты? Снейп поморщился в пустое пространство. Гермиона вела себя как несмышленый ребенок и, кажется, всерьез игнорировала его вот уже как третью неделю. Это началось сразу же после того глупого поцелуя — будто бы он что-то значил, и она не сама его на него спровоцировала (не то, чтобы эта провокация не была привлекательной, но все же). Плавной походкой Снейп вышел в дверной проем и плотно, а главное абсолютно беззвучно, закрыл за собой дверь (первым делом он смазал её визгливые петли). От сверлящего взгляда ведьмы у него сразу же зачесалось между лопатками — из Грейнджер вышел бы дерьмовый шпион. — Добрый вечер, мисс Грейнджер, — не оборачиваясь, поздоровался он, и услышал её приглушенный вздох. — Добрый… Северус. Вы так и не прислали мне прайс, хоть и обновили лабораторию, я хотела вам напомнить… — Считайте это платой за аренду. Её дыхание стало возмущенно-возбужденным, словно бы она набирала побольше кислорода для смертоносных слов, и Снейп, не удержавшись, обернулся — он просто не мог пропустить этого зрелища. Так и есть. Её щеки пылали румянцем, глаза метали искры — она была почти прекрасна в своем гневе, и мужчина не сдержал снисходительной улыбки. — Зачем вы все усложняете для себя? — Простите? — Я хотела оказать вам хоть какую-то финансовую поддержку на первых порах, пока вы полноценно не встанете на ноги, но не наоборот! Я заходила на днях в лабораторию — вы изменили её практически полностью (я так и думала, что вы это сделаете и рассчитывала на определенные траты), а вы, Северус, молчите и молчите! Вам не стоило так тратиться! С тем же успехом вы могли снять другую лабораторию! Суть моего предложения была не в этом! — А в чем? Хотели бросить мне подачку и почувствовать себя немного лучше? — в два быстрых шага он сократил расстояние между ними. Гермиона, сама не понимая, почему, подняла руки и скрестила их на груди. Учащенный ритм сердца теперь отбивался под руками и ощущался особенно пугающе. — Каким образом вас вообще касается мое финансовое положение? — холодным пугающим шепотом задал вопрос Северус, вызывая мурашки на чувствительной коже. — С чего вы взяли, что у меня есть какие-то затруднения? — Я видела в каких условиях вы живете, — хриплым голосом ответила Гермиона и облизнула в момент пересохшие губы. — И понимаю, что сейчас вы себе позволить лабораторию никак не можете. Но это только сейчас. У всех бывают трудные моменты, и… Слушайте, я тоже получаю зарплату преподавателя и, как никто другой, осознаю, что с ней особо не разгуляешься… — отчаянно протянула девушка. — Я просто хотела вам помочь. Снейп подтолкнул её к стене и навис сверху, намеренно задевая обветренными губами горевшее ушко: — Я мужчина, Грейнджер, если вы этого до сих пор не заметили, — он сделал маленький шажочек вперед, чем окончательно вдавил её спину в твердую поверхность, — и могу предоставить вам тому весомые доказательства. И это означает, что я в состоянии самостоятельно разобраться со своей жизнью. Разве я просил вас о помощи? — Вы никогда о ней не попросите, но это не означает, что вы в ней не нуждаетесь, — Гермиона смело вскинула подбородок вверх, заглядывая в его тусклые глаза. — Что за дурная привычка — лезть не в свое дело, Грейнджер?! Да еще и принимать скоропалительные решения, основываясь на собственных, должен уточнить, неоправданных реальностью мыслях! ххх Даже после кратковременного общения со Снейпом требуется больше кислорода. Гермиона начала задыхаться сдавленным воздухом дома и с остервенением выскочила на террасу — в промозглый сентябрьский вечер. Каждый раз тело странно реагировало на неуместную близость профессора — подобные реакции казались ей смутно знакомыми, но первый ответ, что приходил ей на ум никак не мог быть правдой. Дело должно быть в чем-то другом. Может, в его лосьоне после бритья с запахом лимона и хвойного леса, который она сочла предельно заманчивым. Или в магии, что импульсами исходила от самого Северуса. Через время ноги перестали быть ватными, напряжение отступило, и в голове несколько прояснилось. Теперь она могла рационально обдумать состоявшуюся между ними пикировку и сделать выводы. Снейп мало чем отличался от других мужчин — практически вообще ничем. Несмотря на то, что он был незаурядным человеком, им двигали те же чувства, что были свойственны остальным представителям его пола. Например, повышенное чувство гордости, неспособность замечать очевидное и поразительное упрямство. Он повел себя сегодня как мальчишка и напомнил Гермионе её друзей (означает ли это, что и те никогда не повзрослеют?). «Узнай Снейп с кем я его сравниваю— точно бы придушил на месте.» — со смешком подумала девушка. Ведь именно это желание сегодня и отражалось в его мерцающих глазах? Единственное, что Гермиона точно поняла (а если покопаться в воспоминаниях, она знала это и раньше), Северус слишком остро реагирует на проявление хоть малейшей заботы по отношению к собственной персоне и скромных попытках оказать ему помощь. К гиппогрифу и то проще подойти. Грейнджер конечно любила сложности, когда-то давно — так точно, но сейчас у нее было не так много свободного времени для того, чтобы полностью погрузиться в разгадку личности Северуса Снейпа — в конце концов, она была простой смертной и имела ограниченный срок для подобного вида деятельности. Но она может попытаться сделать хоть что-то. Допустим, не заметить, что профессор спустил не одну сотню галлеонов, которых у него не было, на обустройство чужой лаборатории, если от этого он почувствует себя лучше. ххх Место было ему как будто не знакомо, но густой запах леса и колыхание темных вод реки вдали от него, рождали в сердце чувство покоя, и Северус, переполненный странными ощущениями, обперся об ствол дерева, кажущийся сейчас почти черным, и с наслаждением закрыл глаза, втягивая носом воздух. Он и сам не знал, почему сегодня аппарировал именно сюда: в место, в котором всегда с особой остротой чувствовал собственную отчужденность от остального мира. Северус обнаружил эту отдаленную лесную поляну еще задолго до Хогвартса — он сбегал сюда каждый раз, когда дома становилось особенно невыносимо, когда отец заводился буквально от каждого нервного движения и, кажется, только и ждал причину для того, чтобы спустить с поводка своих многочисленных демонов. Здесь же было тихо и спокойно. И красиво, даже если учесть, что Снейп никогда не уделял должного внимания сему факту. Зимой снежный наст хрустел под ногами, а пушистые снежинки обрамляли и раскрасневшееся лицо мальчика, и низкие ветви деревьев, даруя иллюзорное видение доброй сказки. Поздней весной расцветали многочисленные дикие цветы, источающие сладкие запахи и погружающие сознание в невероятно легкую негу. Летом здесь было приятно поваляться в высокой траве, держа в вспотевших ладонях очередную книгу, под сопровождение трескотни насекомых, журчания воды и ласковый шелест ветра. Осенью… Осенью лес пах особенно тяжело и ярко, умиротворяюще. Снейп неоднократно собирался привести сюда Лили, ей бы всенепременно понравилась эта поляна, но все как-то не складывалось. Путь сюда был не сказать, чтобы близкий, а родители девочки запрещали ей слишком далеко отходить от дома. Тем более, одной. А видеть здесь Петунью и слышать ее насмешки — значит навсегда убить атмосферу этого места. Но сегодня Северус не чувствовал себя одиноким и уж совершенно точно не нуждался в мнимой защищенности, скорее наоборот. Он находился в обманчиво равнодушном настроении, пылая от гнева в своей давно прогнившей, вместе с этим деревом, душе. С полной непосредственностью на лице и в душе Гермиона перешла всевозможные границы, не отдавая себе в том отчета. Снейп понимал это совершенно точно, как и то, что сегодня сдержался только чудом. Заслугой тому было внутреннее сражение. В тот момент он попросту не знал, чего хочет больше: трахнуть ее возле той самой стены или же придушить. Пожалуй, желания были равносильными. И вызваны они были одной только яростью. Как будто специально Грейнджер каждый раз пыталась его унизить — своими поступками, своими предложениями. Иной раз Северусу казалось, что он ее очередной, давно не внеклассный, проект, попытка самоутвердиться и показать себя. В другой же раз он представлял себе, что стал жертвой ее неосознанной мести; это было бы логично, если вспомнить все отпущенные им оскорбления в ее адрес за долгие годы обучения, но здесь была неувязочка: Гермиона была слишком благородной, чтобы опускаться до подобного. Иногда же своевременно анализировать ее попытки и вовсе не получалось. Например, как сегодня. По его же инициативе она оказалась прижата к нему чересчур близко. Сам того не желая, Северус вдыхал запах ее шампуня. Завитки ее непослушных волос каждый раз вздрагивали от его дыхания. Губы мелко дрожали. Но глаза… Упрямица никак не желала отводить от него внимательного взгляда и сдаваться, что раздражало еще сильнее. И отключало логическое мышление. ххх Гермиона задумчиво сидела в глубоком светло-бежевом кресле, присматриваясь к коллегам и подмечая темы их разговоров, и время от времени потягивала душистый чай из большой кружки, которую обхватила двумя руками, пытаясь отогреть холодные пальцы. Ей нужно было поговорить с директрисой Макгонагалл. Она знала о чем, но не знала, как именно стоит подступиться к нужной теме и не вызвать никаких подозрений, а еще ей не хотелось обсуждать это в присутствии других людей, но те по закону подлости оставались на своих местах несмотря на довольно поздний час. Грейнджер успела проверить ровно половину стопки эссе второкурсников, которыми планировала заниматься только завтра, когда, наконец-таки, откланялся профессор Флитвик задержавшийся в учительской дольше остальных. Дело оставалось за малым: ненавязчиво подобраться к интересующим ее подробностям, чтобы понять, как дальше контактировать с Северусом Снейпом. Залетевшая в учительскую вихрастая сова с тихим уханьем принесла письмо вместе и подала идею. Гермиона ласково улыбнулась прочитанным строкам, породив тем самым на лице Минервы тонкую понимающую улыбку: — Кто пишет, если не секрет? Причина твоих поздних возвращений? — Нет, — девушка, озадаченная подобным предположением, удивленно взглянула на начальницу. — Это письмо от Гарри. А я… Я же говорила вам, Минерва, что отлучаюсь по делам — практически всегда по делам, — попыталась оправдаться Гермиона, чувствуя, что начинает краснеть от непроизвольно промелькнувших в памяти воспоминаний. — Гарри? Как у него дела? — оживившись, спросила Макгонагалл, на время откладывая стопку документов, требующих незамедлительного вмешательства, в сторону. — Более-менее нормально, — если забыть о его визитах в бары. — Они еще не надумали пожениться с мисс Уизли? — Пока еще нет. — Я удивлена… Хм, если честно, я полагала, что Молли подтолкнет их в этом направлении сразу же после окончания школы, — призналась Минерва с хитрой полуулыбкой. — Она пыталась, но… Вы же знаете Джинни. Она пока еще не готова погрязнуть в семейной жизни даже с Гарри Поттером и сейчас больше увлечена квиддичем и сборами. Но они вполне счастливы, и Гарри принимает ее желание самореализовываться в этой стезе. Он же и сам сейчас круглосуточно весь в работе. И еще периодически пытается отправить сов к Снейпу, — ляпнула Гермиона. В последнем утверждение она совсем не была уверена. Да, Гарри в первые два месяца еженедельно отправлял письма бывшему ненавистному профессору, по отношению к которому теперь чувствовал долг, но сейчас? Гермиона сильно в этом сомневалась, потому что Поттер никогда не отличался особым терпением, а спросить об этом самого Снейпа, она так и не решилась. — К Снейпу? И что, он ответил ему хоть раз? — Насколько я знаю, нет. А вам? — Я больше ему не писала, — призналась женщина и устало прикрыла глаза. — Это бессмысленно. Если он и жив, то никогда не ответит, пока сам не посчитает нужным. Излишняя корреспонденция будет только действовать ему на нервы. — Ну, может… Может, он просто был занят, когда вы писали ему в последний раз? — Да, и занят до сих пор, — с усмешкой ответила она. Гермиона растерла раскрасневшиеся щеки еще больше и опустила ресницы: так открыто лгать в лицо все-таки не совсем простое занятие. — Вы не думаете, что ему сейчас может требоваться наша помощь? После ранения и… вообще… — Возможно. Но в любом случае он не только не примет эту помощь, но еще и проклянет вдобавок, если только кто-нибудь предложит ее. — Почему? — Грейнджер подвинулась вперед и в предвкушении облизнула губы. — Не знаю, — Минерва развела руками и грустно улыбнулась. — Он всегда такой был, насколько я помню. По крайней мере с той поры, когда устроился в Хогвартс, так точно. Альбус по доброте душевной пытался его еще хоть как-то поддержать после первой войны, но Северус весьма красноречиво послал его. И поступал так каждый раз, когда тот хотел помочь ему. О чем можно говорить, если он даже Помфри к себе подпускал, только будучи без сознания? Гордый настолько, что и сам не попросит о помощи и не примет её, даже если предложат. — Больше похоже на глупость. ххх «Северус, мне жаль, если мое сегодняшнее предложение как-то оскорбило вас.» Снейп дотронулся до внезапно разнывшихся висков и хмыкнул, закрывая дневник.