Драко
Mus.: Rag'n'Bone Man — Human
Колючий ветер нельзя назвать летним. Он пробирается внутрь тела, заставляя дрожать, стучать зубами. Зато из головы выветривается столько лишнего, охлаждает мысли, позволяет трезво обдумывать действия, поступки, последующие шаги. Четыре утра, на зелёную траву оседает роса, тоненькая полоса тумана у самой земли, а в его руках чашка ароматного кофе, вдыхая его согреваешь лёгкие, заполняешь себя хоть чем-то. Мир стоит на равновесии, ветер не вытурит из твоей головы поганые мысли, если ты не заполнишь себя чем-то другим. Ты не способен на добро, если не познаешь злости. И злость не вырастет в твоей душе, если ты не хранишь в глубинах добра. Даже Волдеморт или Гриндевальд имели собственные тайники, усыпальницы с почти мёртвым добром. Драко оглядывает тёмно-серое небо, которое отражается в его глазах, окрашивает серебро зрачков в цвет туч. Зачем ему нужно было бы лезть к Паркинсон? Ему? Малфасу или ему, Драко Малфою? И если он позволит себе думать о них двоих, как об одном существе, то проявит он слабость перед копией? — Ты нужна мне там. Ты должна помочь мне отомстить за смерть сестры. Паркинсон, примени свои навыки на Пожирателях, под дудку которых твои родители выплясывают многие года. — Это предательство. — Сидеть здесь — предательство. Хоть один день ты была счастлива с прихода Волдеморта? Что сделаешь ты за своё счастье? И что сделаешь ты, когда Пожиратели окрасят кровью детей стены школы? — Хорошо. Мы сделаем это. Безусловно, Пэнс одна из первых, кто не задумываясь, встанет рядом с ним. И не важно, какая внутренность будет в оболочке Драко. Ему нужна верная соратница, а вернее Паркинсон. Малфой хмыкает, вспоминая, что все года обучения, Грейнджер называла ту мопсом. Собакой. Верной собакой Малфоя, и Малфасу нужна эта маленькая, отчаянная псинка. Проходя мимо комнаты Грейнджер, Малфой останавливается, оглядывая позолоченную ручку, которую нужно всего лишь повернуть до щелчка. Взмах волшебной палочки, дверь, едва слышно поскрипывая, открывается. Облокотившись о косяк, Драко глубоко вздыхает, смотрит на кровать в конце комнаты. Он замечает, как Гермиона переворачивается со спины на живот, приобнимая соседнюю подушку. Огромный рыжий кот проходит из дальнего угла к нему к дверям. Он лениво поднимает голову, зыркая своими глазёнками-пуговками на Малфоя. — Что? Не трону я твою хозяйку. А если и трону, она будет только рада, — фырчит на кота Драко, переводя взгляд с того на кровать. Рычание Живоглота вновь приманивает внимание Малфоя. — Я даже не захожу в комнату, отвянь пушистое недоразумение, — качает головой Драко. Видимо, Живоглоту совершенно не нравится, то что Малфой следит за сном его хозяйки. Ему, вероятнее всего, вообще Малфой не нравится, поэтому он подходит к ногам парня и царапает лодыжку. Драко моментально охает и шипит, закрывая рот ладонью и сгибаясь пополам. Он берёт кота на руки и поднимает на уровень глаз, отодвигая подальше от лица. — Это было больно. Ты находишься в моём доме, так что веди себя хорошо, пока я тебя не закоптил, — шепчет Драко и тут же роняет кота на пол, так как этот жирненький шерстяной ублюдок умудряется укусить его запястье. — У меня нет зелья от бешенства, чудовище. Закрыв тихо комнату, отделяя себя от кота, Драко выдыхает, оглядывая почти незаметное покраснение на запястье. Тем же днём Малфой вместе с Грейнджер встречают Ноттов. На душе разливается сладостное тепло от этой встречи. Ведь, ему явно не хватает лучшего друга, товарища, способного отрезвить и помочь его больной голове. Тео сверкает глазами, протягивая Драко ладонь. Обняв того за плечи, Драко похлопывает по спине и позволяет себе улыбнуться. — Мистер Малфой, там на кухне… — Олли неожиданно появляется в зале, кланяясь гостям и уже такой родной для неё мисс Грейнджер. — Пошли, простите меня, — встаёт с кресла Драко и следует за эльфом. Зайдя на кухню, он садится на корточки и заглядывает в большие глаза домовика. — Спасибо Олли, ты лучшая, — он легонько похлопывает по костлявому плечу. — Мистер Малфой, я не могу жаловаться на Вас, слышала о Добби и как с ним обходились, — шепчет Олли, качая головой. — Но прошу Вас, не заставляйте меня врать, особенно юной хозяйке. — Юной хозяйке? Грейнджер стала хозяйкой дома? — Рон выходит из потайного коридора с наглой ухмылкой на довольном лице. — Вы такие внезапные, никак не привыкну. — Закрой рот, рассказывай, — требует Драко, вставая напротив только что пришедшего гостя. — Феноменальная фраза, — почти хрюкает Уизли, пронизывая шпажкой тарталетку. — Фсё фофядке. — Я не понимаю на языке нарглов. — Нарглы не имеют собственного языка, у них скорее всего отвечают за передачу информации цвета, которые часто-часто меняются, — внезапно на кухне появляется Луна, подмигивает Рону и забирает тарелочку с тарталетками. — Привет, рад тебя видеть, — Рон расплывается в улыбке и грустно смотрит на тарелку, которая исчезает за дверью вместе с Луной. — Дурдом, Мерлин, — протягивает на выдохе Драко. — Что с Паркинсон? — Сказал же, что всё в порядке. Я проверяю отчёты авроров, которые приставлены к ней. Пока Малфаса нет. Всё проходит, на удивление Драко, очень даже гладко и забавно, если смотреть на этот вечер с определённой стороны. Но затуманенный рассудок, опьянённый огневиски, внезапно очищается, отрезвляется, словно мощный поток ветра обдувает Драко и, кажется, только его одного. — Потому что мне казалось, что если Драко увидит его на мне, то поймёт, что я не разлюбила его. Серые глаза неотрывно смотрят лишь на неё. Малфой ждёт, что они все громко засмеются, скажут, что это всего лишь глупая шутка над ним, что кольцо вообще давно валяется где-нибудь в ломбарде, пока камни не начинают сверкать на тоненьком пальчике. Всего этого не происходит. Тишина, резко начавшаяся, так же резко исчезает. Кто-то покашливает, кто-то чуть посмеивается, звонкий стук льда в бокале. А он смотрит на неё, впивается взглядом, покусывая губы. Не слышит вопроса Грейнджер, направленный Забини. Ответа тоже. Потерев виски, задумывается отключаясь от внешнего мира, погружаясь в поток мыслей, который так хочется прекратить. Любить его? Почему она продолжает любить его после всего? Он принуждал, врал, оскорблял, уезжал, использовал. А её сердце всё ещё принадлежит ему. Такая чушь, такой бред, что верится с огромным трудом. Словно игра, словно знает, что только таким способом может задеть и задевает. Малфой не желает, чтобы его любили, особенно она. Или желает? О, конечно, ему нужна любовь этой невероятной девушки. Ведь все четыре года он живёт только воспоминаниями о ней. Но что делать с самой навязчивой мыслью, которая сверкает неоном в его голове. — Все, кто тебя любит, умирает. Голос сестры неустанно повторяет, напоминая Драко, что ему, кажется, запрещено даже надеяться. А если Малфас узнает о чувствах Грейнджер, а если захочет её убить, чтобы убить морально, а затем и полностью самого Малфоя? — Драко, — Рон щёлкает длинными пальцами у лица Драко, пытаясь заглянуть в его серые глаза. — На тебя бутылочка указывает, вопрос задаёт Теодор. Малфой поднимает взгляд на друга, опускает на бутылочку и, расправив плечи, откидывается на спинку стула. — Что ты чувствуешь после признания Герми? — Тео прикусывает нижнюю губу, чтобы не заулыбаться по-чеширски. И это так злит Драко, злит взгляд Гермионы. Она, как ему кажется, не хочет слышать ответа. Или же невероятно этого желает. Невозможно прочесть что-то в глазах цвета шоколада, Драко замечает теперь лишь это чёртово кольцо. Его так злит, что она позволяет себе любить его, словно не понимает, чем это чревато, что это всё зря. — Не удивлён, разве меня можно не любить? Я самый прекрасный человек на этой земле, — натягивая с трудом ухмылку, отвечает Драко, скользя взглядом от Гермионы к Теодору. — Это не то, будь добр ответить нормально, — фыркает Нотт, поднося бокал с огневиски к губам. Драко, приподняв бровь, глубоко вздыхает, закатывая глаза. — Это невозможно. Все тут прекрасно знают и помнят, как я заставлял Грейнджер принять метку, как пользовался и врал, как целовал, будучи с ней в отношениях, Пэнси и Кристалл. Как бросил и, ничего не сказав, уехал на долгих четыре года. Невозможно сохранить любовь. Так что алкоголь и ваши тупые вопросы делают своё дело и мы имеем то, что имеем. — Ты тупица, — бубнит Забини, оглядывая Грейнджер. — Крути. И Драко крутит бутылочку, затем достаёт пачку сигарет и закуривает прямо в зале, наколдовывая маленькую пепельницу. Лицо Драко сразу же скрывается за густым дымом, который он медленно выпускает изо рта. Затянувшись ещё раз, Драко наблюдает как бутылочка делает последний круг и останавливается, указывая прямо на Гермиону. Каждый с упоением смотрят на горлышко бутылки, на саму Грейнджер, медленно переводя зачарованные взгляды на Малфоя. Многое хочется спросить, есть тысяча вопросов, но ни один он не озвучит вслух, не сейчас. И, скорее всего, никогда. Хмыкнув, Драко кивает собственным мыслям. — Сможешь ли ты полюбить кого-то другого? Поведя плечом, Гермиона отворачивается от Драко. — Кто знает. Но это уже тебя не касается, Малфой. — А я уже не. — шепчет Драко, но его шёпот утопает в громком улюлюканье Блейза и Рона. — Молодец, Герми. — Пусть знает, что теряет. Тео скрывает улыбку ладонью, оглядывая друзей и останавливаясь взглядом на Драко. Поджав губы, кажется, он один читает в тёмно-серых глазах тоску, любовь и дикую злость. Самый любимый коктейль Малфоя. Тишина Малфаса продолжает распространяться по магической Англии. Драко ранее даже не подозревал, что тишина бывает настолько пугающей. Когда Волдеморт исчезал всё равно многим Пожирателям было известно о планах и действиях мага. Но сейчас Мерлин лишь знает, что продумывает копия, которую с каждым днём труднее назвать жалкой. «Хоть это не самая глубокая тайна ещё одной чистокровной семьи, но нам стоит помнить, что из себя представляет семья Якслей». Драко кидает газету в камин, качая головой. Как Малфас узнал, о ком хотел рассказать Малфой? Что это за магия, о которой нет информации в самых тёмных книгах? — Да я с ним пройдусь по Косой аллее, поговорю. Столько лет не видел, Гермиона, пусти его немедленно! — доносится до Малфоя голос Нотта. Он не слышит ответа, но тот явно отрицательный, потому что Тео вновь восклицает. — Я не понимаю, в заложниках его держать зачем? Я глаз с него не спущу, могу даже за ручку держать постоянно. — Тео, что за шум? — Драко заходит на кухню, где сидят Гермиона и Теодор. — Хотел с тобой поговорить, прогуляться и причём наедине. А твоя личная охрана просто наотрез мне отказывает, — шипит Нотт, указывая на Грейнджер. — Потому что отвечать потом мне, Теодор! — рычит Гермиона, от эмоций даже топнув ногой. — Сколько ещё повторять?! Малфой усмехается от громкости цоканья каблука об паркет. — Драко, а это всё ты виноват, теперь даже Азкабан позавидует такой защите заключённых. — Да и я не Сириус Блэк, чтобы сбегать, — ухмыляется Малфой, отвечая Нотту. Всё же они уходят в библиотеку, потому что Грейнджер непреклонна в своём решении, но тактично оставляет их наедине, услышав мяуканье своего кота. Теодор оглядывает библиотеку поместья Драко, вспоминая все дни, когда они толпой сидели точно в такой же библиотеке мэнора. А потом в библиотеке Шармбатона. А потом в библиотеке Ильверморни. Встряхнув шоколадными кудрями, Тео плюхается в кресло, кладя длинные ноги на подлокотник. Малфой присаживается напротив. — Рассказывай мне всё, не хочу больше оставаться в неведении, — требует Нотт глядя на друга. — Прям всё? — Драко склоняет голову в бок, медленно прокручивая на пальце перстень. — Я родился пято… — Прекрати так выделываться, знаю я когда ты родился, — перебивает Тео, закатывая глаза. — Что у вас с Грейнджер? Какие мысли по поводу Малфаса? — Я думал, что на той вечеринке, по поводу вашего приезда, всё было прекрасно видно и понятно. Это я про Грейнджер. Малфас подозрительно молчит, лишь статейка была в журнале отца твоей жены, — отвечает Драко, пожимая плечами. — Рассказывал, да. Маска, голос, манера. Всё поддельное словно, как сказал Ксенофилиус, — кивает Тео. — Но как ты можешь жить с Гермионой в одном доме? — А какие должны быть трудности? Она пока что не закатывает мне истерик из-за разбросанных носков, — Драко усмехается одновременно с Теодором. — Раньше мы спали вместе, сейчас перестали. Она у себя, я у себя. Завтракаем иногда вместе, никогда не ужинаем. Говорим, но все разговоры, словно игра. — В смысле «словно игра»? — Я раньше думал, это кулон, который усиливает наши желания. Но мы сами, без кулона, пытаемся друг друга поддеть, укусить, извести. Ты когда-нибудь целовал Луну до пожара в лёгких, а потом хмыкал и уходил в свою спальню? — интересуется Малфой, вспоминая вчерашний вечер. — У меня нет своей спальни, муж и жена имеют много общего, — отвечает Нотт. — Кстати, кулон. — Закрыл в шкатулке, посмотрим, что из этого выйдет. — Малфас убьёт тебя, не играй с огнём, Драко. — Я заморожу этот огонь, — шепчет Малфой, поворачивая голову в сторону окна. С трудом удаётся Теодору уговорить и Гермиону и Драко отужинать им троим в каком-нибудь заведении. Подхватив их под руки, Нотт телепортирует на Косую аллею, где они сразу же заходят в ресторанчик. Обычные темы для разговоров, воспоминания из школы и выуживание информации о работе у Грейнджер. Драко не замечает, как который раз смеётся, наслаждаясь невероятно тёплой атмосферой. — Гермиона, помни, что кулон находится в его комнате. Напялила, кинула Аваду и так на душе славно. Проверено, — смеётся Теодор, убирая пустую тарелку. — Тебе осталось пытать меня Круциатусом, — бубнит Драко, косясь на Тео. Он невзначай поправляет салфетку и неожиданно касается ладони Грейнджер. Кажется, что сотни лет назад он просто так держал её за руку. Что это была не эта реальность. И сейчас так хочется взять её за руку, не мимолётно коснуться, а сжимать. Давай, поддавайся желаниям, а потом вновь удивляйся тому, что она тебя любит. — Чушь, — шепчет Драко, встряхивая волосами, вытряхивая из головы едкие мысли. — Что? — Тео отпивает кофе, замечая, как руки друга и подруги опущены вниз. Малфой поддаётся, касается, а затем сжимает её ладонь, отрицательно качая головой на вопрос Нотта. И не отпускает ещё несколько минут, испытывая от их переплетённых пальцев настоящее удовольствие. Вскоре они возвращаются к дому Малфоя. Драко удивлённо смотрит на окна зала, в которых горят свечи, хотя и не должны. Он идёт впереди, сжимая вновь руку Грейнджер, закрывая её собой. — Пожалуйста, не лезь. Ты считаешь, что должна защищать меня, нет. Это я сделаю всё, чтобы ты жила, — тихо проговаривает Драко, подходя к дверям. Тишина. Олли встречает хозяина, говорит про гостью и исчезает. Чуть легче становится дышать, но лишь до тех пор, пока маленькие кулачки не начинают бить по его груди. Её ногти сломаны, ворот тонкой рубашки мокрый скорее всего от слёз, а лицо красное, глаза почернели от невероятной злости. Драко почти не дышит, когда натыкается на плоский живот Пэнси. — Ты, сука такая, убил его! Генри Вильяма Паркинсон никогда больше не будет, скотина! — плачет Паркинсон, вновь и вновь ударяя Малфоя. — Что произошло? — Драко не останавливает подругу, но пытается заглянуть ей в глаза. — Зелье помогло, о да. Боли больше нет, как и ребёнка! — кричит Пэнси. — Какое зелье? Паркинсон, разве тебе не сказал Уизли, что я не связывался с тобой с самой свадьбы? — Бред, бред, бред, — Паркинсон падает на колени, закрывая руками лицо. Она навзрыд рыдает, заглушая не то что голоса, но и мысли в голове. Малфой садится рядом с ней, пытается обнять и отшатывается от шипения девушки. — Покажи мне бок, докажи что вы разные! — кричит Паркинсон, протянув пальцы к рубашке Малфоя. Разорвав ткань, она сдавленно выдыхает, а затем громко хохочет указывая на татуировку. — Ты сам мне сказал, что только Блейз и эта шлюха знает о татуировке. Откуда Малфасу в твоём лице знать о ней? — указывает Паркинсон на дракона. — Я не виделся с тобой, — шепчет Малфой, всё сильнее и сильнее удивляясь. И Малфасу нужна эта маленькая и отчаянная псинка. Теперь отчаянная окончательно, теперь полностью управляемая Паркинсон в руках Малфаса.