Попробуй отойти!

Сознание возвращалось медленно. Вязкая пелена не хотела отпускать, постоянно увлекая обратно. Но в какой-то момент яркий свет резанул по глазам, окончательно выдергивая меня из непонятного состояния. С трудом разомкнув веки, я обвела комнату взглядом, и сразу поняла, где я нахожусь. Такая обстановка и специфический запах, ударивший в нос, бывает только в больницах. На секунду я даже испугалась того, что все произошедшее было сном или галлюцинацией, и только теперь я, наконец, очнулась после автомобильной аварии. Но нет. Вид за окном намекал на то, что здание находится на Небесах. Странно, почему так получается – бессмертных ведь не лечат теми же лекарствами, что и обычных людей, так почему в больницах – что здесь, что на Земле, запах одинаковый? Мои странные и совсем неуместные размышления резко отогнала пришедшая в голову мысль – я жива! Но как такое возможно? Я ведь помню, как отдала все свои силы до последней капли, пытаясь удержать Сатану. И даже если бы мне удалось каким-то образом выжить, правитель Ада собирался уничтожить этот мир. Уже начал это делать! Так почему я все еще чувствую свое тело? Мысли путались, сосредоточиться на чем-то конкретном не получалось, голова была как будто обернута ватой, а в ушах слегка гудело. Внимание привлекла открывшаяся дверь. В комнату вошла женщина, которую я не видела очень много лет, но все равно сразу же узнала. – Мама, – хотела воскликнуть я, но из горла вырвался лишь низкий хрип. Все пересохло настолько, что звуки отказывались складываться в слова. – Тише, Вики, подожди секунду, – она заботливо поднесла ко мне стакан с водой и, придерживая голову, напоила. Стало немного легче, по крайней мере, горло перестало саднить. – Мама… – еще раз протянула я, на этот раз удачно, – Как ты здесь оказалась? Почему я здесь? – Где же мне еще быть? Ты же не думала, что я останусь в стороне после того, как моя дочь чуть не погибла! – с улыбкой ответила Ребекка. На глаза навернулись слезы. Я так долго об этом мечтала. Жаль только, что потребовалось пройти через все это, чтобы увидеть родное лицо. – Но что произошло? Где Люцифер? – при мысли о нем внутри все похолодело. Я-то здесь, почти в порядке, а вот что случилось с ним? – В Аду. Занимается делами, полагаю. Он же занял престол своего отца, так что дел у него, должно быть, немало. – Он не приходил? – глупая надежда мелькает в моих глазах, и тут же разбивается о жесткий ответ. – Нет, – покачала головой мама, – Мне жаль. Сердце пропустило удар и сорвалось куда-то в пропасть. Конечно, он не приходил. Ты ожидала чего-то другого, Вики? Не пора ли поумнеть? Ты ведь отлично знала, что он тебя просто использовал, а все его мифические чувства к тебе были просто плодом твоего больного воображения. У него нет причин караулить момент, когда ты придешь в себя, просиживая часы или дни возле кровати, как в сопливых мелодрамах. Конечно, у него нашлись дела поважнее. Вряд ли он вообще захочет еще раз увидеться со мной. Он ведь теперь так занят! Еще одна неожиданная мысль взорвалась у меня в голове противопехотной гранатой, заглушая даже звук моего вдребезги разбитого сердца. – Стоп. Что? Он занял престол? Это значит, что Сатана… Мертв? Но как? – Да, Вики, он мертв. Но я не знаю подробностей. – Как я выжила? – задала я вопрос, который нужно было выяснить с самого начала, а не размениваться на бессмысленные поиски Люцифера. – Тебе очень повезло, что у тебя здесь есть мать, – улыбнулась она, – Удивительно, но моя энергия подошла. Тебя удалось вытащить, когда ты уже висела на волоске. Но теперь все будет в порядке, хотя тебе еще предстоит долгое восстановление. Мама поделилась со мной энергией. Еще один камушек добавляется в лавину фактов, смывающей на своей пути последние иллюзии. Энергия Люцифера тоже мне подходила. Но спасла меня мама. Почему этого не сделал он? Слишком много вариантов! Первый – он сам был не лучшем состоянии и просто не мог отдать хоть что-то. Второй – ауры больше не связаны. Третий, и самый вероятный – он просто не захотел тратить на меня время. Но желая убедиться, сосредотачиваюсь, пытаясь перестроиться на другое зрение. Но как бы я не старалась, ничего не получается. – Что с моей силой? – Ты потеряла слишком много. Она еще не восстановилась. Даже когда способности начнут возвращаться, тебе нельзя будет их использовать, по меньшей мере, месяц. Пока будешь учиться исключительно теории. К практике приступишь только после того, как я разрешу, – она снова мягко улыбнулась и погладила меня по голове, – Мне разрешили навещать тебя, так что теперь мы будем часто видеться. А сейчас отдыхай. Я думаю, к вечеру ты уже достаточно окрепнешь и сможешь переместиться в свою комнату. Мама поднялась и ушла, оставив меня наедине со своими мыслями. А думать не хотелось совершенно. Сердце продолжало отплясывать бешеный ритм, в груди ныло, а где-то в районе желудка образовалась пугающая пустота. Я должна радоваться тому, что выжила. Прыгать от счастья. Но у меня не получалось. Разбитое сердце не подчинялось голосу разума. Оно скулило, просило о помощи. Когда за Ребеккой закрылась дверь, слезы, которые жгли глаза уже давно, все же предательски брызнули. Я снова начала захлебываться в истерике. Только на этот раз рядом не было того, кто смог бы меня успокоить и сказать, что все будет хорошо. *** Не знаю почему, но вернулась я не в свою старую комнату, которую делила с Мими. Мне выделили новые апартаменты, причем намного роскошнее предыдущих. В отличие от скромной комнаты с неширокими кроватями и потрескавшейся штукатуркой на потолке, эта была идеальным образцом венецианского стиля. Белые деревянные панели на стенах, тяжелые золотистые шторы, огромная кровать под балдахином, туалетный столик из резного дерева. Дверь ведет в шикарную мраморную ванную комнату. И за какие заслуги мне такое великолепие? Я могла бы подумать, что дело в том, что я больше не Непризнанная. Но ведь я жила в одной комнате с Мими – урожденным демоном. Более того, дочерью Мамона! Оставался только один очевидный ответ – в этом есть заслуга моей матери. Следующую неделю я провела в пределах этой комнаты, выходя только для того, чтобы поесть и сходить в библиотеку. Причем старалась делать это в такое время, чтобы не попадаться никому на глаза, то есть либо днем, когда у всех занятия, либо ночью. Я впала в какое-то сонное состояние, из которого никак не могла выбраться. Не хотелось ничего. Я с трудом заставляла себя вставать по утрам. Ни с кем не общалась. Даже редкие визиты матери теперь проходили безрадостно и даже как-то болезненно. Почему-то все ее понимающие улыбки казались фальшивыми и совсем не приносили облегчения. Наверное, виновато состояние. Мне в принципе не хотелось ни с кем общаться. Вместо этого я, с каким-то мазохистским удовольствием, постоянно прокручивала в голове события последних недель. Те редкие часы счастья, которые мне удалось пережить, вызывали судорожные всхлипы. Но особенно часто в сознании всплывали слова Ости, сказанные на плато. Они приходили по ночам, не давая спать, оставляя тяжелые темные круги под моими глазами. Я прекрасно понимала, что так продолжаться не может, но все равно отчаянно жалела себя, продолжая тихо плакать по вечерам, уткнувшись в подушку. Когда мама сказала, что через пару дней мне нужно будет возвращаться к занятиям, пока только теоретическим, я поняла, что нужно как-то выводить себя из этого состояния. Брать себя в руки. Я не первая и не последняя, кому разбили сердце. Но никто не перестает жить, закрываясь от всего. Мне тоже нужно было собрать себя по кускам, нацепить на лицо маску уверенной в себе и жизнерадостной девушки, и выйти, наконец, из своей берлоги. Несмотря на настрой, я не побежала вливаться в общество сразу же. Было банально страшно. Кроме разбитого сердца, болела и уязвленная гордость. Наверняка о том, что произошло на плато, осведомлены все. А самое ужасное – если Ости знала о милой традиции Люцифера лишать девственности всех, кто попадется ему на глаза, то остальные могли тоже догадываться. Я ведь провела с новым правителем Ада непозволительно много времени, причем исключительно наедине. И все, о чем окружающие не знают, они уже успешно додумали. Но я убеждала себя, что мне нужно будет пережить всего один день, а дальше все наладится. Со временем обо мне все забудут. Ну в конце концов, я же не единственная, кого трахнул Люцифер! А ведь я даже не была Непризнанной на тот момент – уже успела стать демоном. Так что даже главный закон Равновесия никаким боком не нарушила. Просто секс. Это был просто секс. Другие легко к этому относятся. Почему же ты не можешь? Таким образом я успокаивала себя еще два дня, и вот, момент, которого я так страшилась, настал. Я стояла перед дверью своей комнаты, не решаясь открыть. Потому что как только я ее отворю, мне нужно будет пройти по коридору, выйти в общий зал и зайти в кабинет, где Геральд начнет вести лекцию. Глубокий вздох, и я все же открываю эту проклятую дверь. Идя по коридору, вздрагиваю от каждого шороха, но на удивление, эта часть здания пуста. Только в общем холле меня окружает толпа, и я опускаю голову чуть ниже, закрываясь волосами, в надежде, что меня не узнают. Это глупо, и я прекрасно это понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Зайдя в кабинет, даже не отрывая глаза от пола, чувствую, как на меня устремляются десятки взглядов. И я гордо вскидываю голову, расправляя плечи, натягиваю на лицо улыбку – все как репетировала, и рассматриваю помещение, стараясь не задерживать взгляд на лицах. Увидев несколько свободных мест, иду к Энди, который сидит в одиночестве. Присаживаюсь только на краешек стула, чувствуя, как одеревенела моя спина, а пальцы мелко подрагивают. Но изменить положение сейчас, кажется, невозможно физически. – Вики… – слышу сбоку неуверенный голос Энди. Повернув голову, смотрю в знакомые серые глаза, которые сейчас светятся от запредельного счастья. И тот факт, что хотя бы один друг рад меня видеть, сбрасывает с моей души огромный камень, который давил настолько сильно, что было трудно дышать. – Привет, Энди, – расплываюсь я в улыбке. Ему я действительно могу улыбаться искренне. Он просто рад меня видеть. Он не участвовал ни в восстании, ни в большой политике. Не знал о том, что подготовил для меня Люцифер, в отличие от всех членов его "команды". Именно поэтому я не села к Мими, которая тоже находится в этой аудитории. Невозможно называть кого-то подругой, если знаешь, как ее собираются использовать, но продолжаешь молчать. – Как ты? Я даже не знал, что тебе уже разрешили вернуться на занятия. В один момент ты просто пропала из лазарета. К тому моменту ты уже осталась одна, к тебе и так редко пускали. Но потом ты просто исчезла. Никто не знал, что с тобой. Я очень переживал! Ты себе не представляешь, как я рад, что с тобой все хорошо! Энди прервал Геральд, появившийся на пороге. А у меня появились дополнительные поводы для размышлений. Я была в лазарете не одна? Ну конечно, блин, не одна! Наверняка пострадали и другие. Когда лекция закончилась, я быстро выскочила из аудитории, утягивая за собой Энди, игнорируя попытку Мими со мной заговорить. Быстро проведя его по пустым коридорам, я почти затолкала его в свою комнату. – Рассказывай, – практически приказываю я. Но он не слушает, подходит и крепко обнимает меня, как будто желает убедиться, что я действительно настоящая. Постояв так минуту, он отстраняется, не переставая улыбаться. – Что тебе рассказать? Это я должен у тебя подробности выспрашивать. Ты же была в центре событий, – лукаво подмигнул Энди. Я прекрасно понимаю, что его реакции можно не бояться, но все равно сжимаюсь от этих слов. – Давай не будем об этом, пожалуйста, – говорю я, и вижу, как его лицо принимает серьезное и сосредоточенное выражение, – Расскажи мне то, что знаешь ты. – На самом деле, не так уж и много, – вздыхает он, присаживаясь на кресло, – Вы с Люцифером в один момент куда-то исчезли, а еще через пару дней из школы пропала почти половина учеников. Потом в какой-то момент Ад оказался закрыт для Непризнанных. Но нам ничего толком не говорили, просто посоветовали пользоваться только школьной библиотекой. Слухи, конечно, ходили разные, но до того, что произошло на самом деле, никто даже не додумался, – ухмыльнулся он. – Около двух недель назад земля содрогнулась так сильно, что это почувствовали даже здесь. А те, кто находился возле адской расселины, увидели слой пепла, который застилает все. Раньше нас не пускал только силовой барьер, теперь добавилось и это. Но пепел рассеялся в один миг, как будто его и не было, а сюда начали доставлять демонов, которых уже не могли принять целители в Аду. Потом мы узнали, что Сатана убит и его место занял Люцифер. На этом, собственно, все. Про тебя ничего долго не было известно. Мими говорила, что ты жива, но подробностей никто не знал. Только через пару дней ты появилась в лазарете. Я ведь даже не подумала о том, что кто-то еще мог пострадать, полностью зациклившись на своих эмоциях. – Сколько было раненых? Кто-то погиб? – Не знаю, сколько именно пострадало, но думаю много. А погибли… Наверное тоже достаточно много. Из тех, кого мы знали лично – Дино и Сэми. Но если при имени Дино я лишь кивнула, то новость о том, что столь светлый и открытый ангел тоже не пережил эту заварушку, вышибла из меня весь воздух. Я вскрикнула, прижав руки ко рту. На глаза снова навернулись слезы, которых и так было слишком много в моей жизни в последнее время. – Но как? – Из того, что говорят, я понял, что Сэми убили во время какого-то сражения. А вот насчет Дино – непонятно. Есть только догадки, но все они звучат слишком фантастично, чтобы их пересказывать. – А что с Ади? – Он жив и даже не пострадал. Я видел его пару дней назад в библиотеке внизу. Но он больше не посещает школу. Не знаю почему. Энди снова подошел ко мне, присев рядом на кровати, и приобнял. – Вики, пожалуйста, только не вини себя. Ты же понимаешь, что в любом случае ничего не могла сделать. Мне тоже очень не хватает этих ребят. Давай позовем Мими и… – Нет, – жестко отрезала я, – Ее я звать точно не буду! – В чем дело? – Неважно! Лучше скажи – ты знаешь, как удалось убить Сатану? Непризнанный отстранился от меня и посмотрел долгим взглядом, в котором проскальзывало удивление и какая-то другая, непонятная эмоция. – О чем ты говоришь, Вики? Это же ты его убила… – Я? – глаза расширились, а рот, наверное, некрасиво приоткрылся, – Как такое возможно? – Это я у тебя должен спрашивать. Но о том, что смена правительства – это исключительно твоя заслуга, знают все. Тут как раз нет никакой тайны, – он встал и слегка грустно посмотрел на меня, – Прости, мне нужно бежать на Крылоборство. Увидимся вечером? Я только кивнула, глядя на то, как за ним закрывается дверь. Новости, которые я узнала, ошеломляли. У меня было время, чтобы смириться с предательством и смертью Дино. Но новость о Сэми оглушила. Я не представляла, как с этим сможет справиться Ади. Они казались неразлучны. Наверняка были еще жертвы. Просто мы о них не знаем. Кстати, Энди не упомянул о смерти Ости и других демонов из вечной свиты Люцифера. Либо он не знает, либо решил, что это будет для меня неважно. И он прав. Наверное прозвучит жестоко, но мне действительно плевать. Даже смерть Дино ударила по мне, хотя я успела в нем разочароваться и уже не питала к тому моменту никаких добрых чувств. Но Ости… С самого начала она вызывала во мне лишь презрение. Да, я не испытывала удовольствия от осознания того, что она мертва. Но и сожаления никакого не было. А еще я не могла поверить в то, что именно я убила Сатану. Я отлично помню, как удерживала его из последних сил. Но когда я вкладывала остатки своего резерва, он все еще был жив и пытался сопротивляться. А потом я отключилась. Проснулась уже в лазарете. Получается, мои бесполезные фонарики смогли уничтожить высшего демона? Но самый интересный вопрос – почему мама не рассказала мне об этом? Она не могла не знать, раз об этом известно всей школе. Но Ребекка промолчала, когда я прямо спросила ее об этом. Зачем? С этим предстоит разобраться. *** Следующие недели прошли относительно спокойно. Удивительно, но всего того, чего я так боялась, отправляясь на первое занятие, не произошло. То есть повышенное внимание, конечно, присутствовало, но имело несколько другой характер. Демоны поголовно смотрели на меня с дружелюбными улыбками и даже каким-то подобострастием, от которого мне становилось неловко. Я, конечно, понимала, что вроде как уничтожила тирана и безумца, которого ненавидели почти все его подданные, но все равно старалась избегать чернокрылых, не выдерживая такого потока дружелюбия. Ангелы вели себя…. странно. Нет, они тоже относились ко мне дружелюбно. Но иногда я ловила на себе ненавидящие и презрительные взгляды в тот момент, когда какой-то белокрылый думал, что я его не увижу. Даже Непризнанные теперь смотрели на меня по-другому – не как на одну из них, а настороженно, с опаской. Еще бы. Я ведь первая за черт знает сколько лет Непризнанная, которая смогла выбрать сторону по своему желанию, до распределения. Ровными оставались отношения только с Энди и Лорой. Первый продолжал оставаться для меня другом, поддерживая в любой ситуации, вторая – прожигала ненавидящими и ревнивыми взглядами. Встречи с мамой проходили все более натянуто. Она приходила, интересовалась моими делами, иногда даже вспоминала какие-то истории из земной жизни. Но сейчас за каждым ее словом мне слышалась фальшь. И в один момент я не выдержала. – Мама… Почему ты не сказала, что это я убила Сатану? – Что? – удивилась Ребекка. Она хотела остаться спокойной и доброжелательной, какой была все время, но я видела, как на долю секунды забегали ее глаза, – Я не знала этого на тот момент. Люцифер ничего подобного не говорил. А потом информация о твоем участии как-то просочилась в школу. Я до сих пор не уверена, что это правда, а не пустые слухи. – Понятно, – сухо ответила я, сворачивая разговор. Вот только я отчетливо осознавала, что это неправда. На том плато находилось всего трое – я, Люцифер и Сатана. И в живых остались только двое. Я ничего никому не рассказывала и слухов никаких не пускала. Значит информация о том, что самого сильного демона одолела я, поступила от Люцифера. Больше просто некому. Я сомневаюсь, что слух родился просто так. Но Ребекка почему-то отрицала сам факт того, что новый правитель Ада мог такое сказать. Непонятно. Слишком странно. Я решила на время отбросить эти мысли. Впрочем, с мамой общение я свела к минимуму, отговариваясь занятостью, которая возрастала по мере восстановления. Все остальное шло как обычно – занятия в школе, вечерние посиделки с Энди, игнорирование Мими, которая все еще пыталась заговорить со мной. Уже через месяц я смогла видеть ауры, первым делом проверяя наличие "связи". Ее ожидаемо не было, а рисунок изменился до неузнаваемости. Еще через пару недель я попробовала снова включить свои "лампочки", которые оказались совсем не такими бесполезными, как я ожидала. Вот только увидела я совсем не то, что ожидала. Никаких фонариков. Никакого света. Когда я сосредоточилась так, как делала это раньше, в моих руках начали медленно закручиваться воронки из того сизого пепла, который слетал с небес, разрушая все на своем пути по велению Сатаны. Сказать что испугалась, значит сильно преуменьшить. Сначала я вообще хотела все скрыть, просто не показывая этого никому и не применяя свою силу. Но поразмыслив, я все же решила обратиться к Геральду. Когда я показала ему этот пепел, который наверняка, снился бы в кошмарах всем демонам, если бы мы могли видеть сны, он сначала нахмурился, а потом еще около часа гонял меня, заставляя показывать все грани моих новых сил. – Конечно, это нетипично. Я никогда не слышал, чтобы какой-то дар передавался после смерти его владельца, но ничего запредельного тоже не вижу. Не забывай, что твои первые силы были даны тебе не просто так. Они были предназначены для одной задачи, которую ты с успехом выполнила, – улыбнулся демон, показывая, что тоже знал о пророчестве, – Так что нет ничего удивительно в том, что дар у тебя поменялся. А насчет его характера… Не забывай, что Сатана был высшим демоном. Его силы были безграничны, поэтому любой дар имел абсолютно разрушительный эффект. Ты же, несмотря на твои заслуги, осталась обычным демоном. Потенциал у тебя неплохой, но его еще очень долго нужно развивать. Так что для тебя это вполне стандартная способность. Да, она предназначена для разрушения. Но таких очень много – тот же огонь… Не стоит думать, что ты резко стала женской версией Сатаны. Просто не придавай этому слишком много значения. Развивай свой дар. Возможно, со временем ты откроешь в нем новые грани. Я так и поступила. Не стала слишком сильно забивать себе голову. Я все равно ничего не могу изменить. В конце концов, пока это просто пепел. Он даже вреда никому на этом этапе причинить не может. Буду разбираться с проблемами по мере их поступления. Как говорила мудрая Скарлетт О’Хара – "я подумаю об этом завтра". У меня и так хватало тем для размышлений. Почему Люцифер рассказал всем, что это я убила Сатану? Думал, что придя в себя, я все вспомню и сама открою миру правду? Не захотел присваивать чужие заслуги? Или здесь замешана политика и так было нужно для достижения каких-то его целей? А еще, как бы печально это не звучало, чем дальше, тем сильнее напрягала Ребекка. Я уже даже в мыслях не могла назвать ее мамой. После каждой встречи с ней хотелось принять душ, отмыться от того сладкого сиропа, который на меня лился. Я убеждала себя, что именно так ведут себя матери, просто я не привыкла, ведь росла только с отцом. Но эти убеждения слабо помогали. Переломный момент наступил через два месяца после того, как я очнулась в лазарете. Прогуливаясь по саду Адама и Евы после занятий, я столкнулась с уже немолодым ангелом, который сначала просто шел мимо, погруженный в свои мысли, но мазнув взглядом по моему лицу, резко остановился. – Вики Уокер? – обратился он ко мне. – Да… Мы знакомы? – Официально нет, – улыбнулся он, – Меня зовут Муриэль, я вас лечил после того как вы, девушка, столь необдуманно решили отдать все силы, которые у вас были, – покачал он головой. Его манера разговора была похожа на земных врачей, которые искренне переживают за своих пациентов, поэтому по-доброму ругают их за необдуманные поступки. От этого сравнения на лице растянулась улыбка. – Правда? Спасибо вам! – Ну что вы, Вики, благодарить нужно совсем не меня. – Ребекку я уже поблагодарила, так что остается только вас. – А как же Люцифер? – с хитрым прищуром спрашивает Муриэль, и улыбка сползает с моего лица. Наверное, нужно было сразу развернуться и уйти, но врожденная вежливость не позволяет этого сделать. – При чем здесь он? – хмурюсь я и ловлю непонимающий взгляд. – Это ведь именно он принес вас ко мне. Не захотел слушать о том, что помочь в этой ситуации невозможно. Нашел Ребекку, уговорил ее поделиться энергией. – Уговорил… – как эхо повторяю я, окончательно перестав что-либо понимать, – Как? – не знаю, что именно я хотела спросить. Это было больше восклицание, а не вопрос. – Неверное, мне не стоит этого говорить. Но признаться честно, мне претит любая политика, – Муриэль тяжело вздохнул, – Насколько я понял, Люцифер заключил с Ребеккой сделку – она делится с тобой энергией, а он не покидает Ад. И снова сердечный ритм обрывается, выдавая тот факт, что мои попытки забыть этого демона, все мое самовнушение и стремление жить дальше, с треском провалились. На протяжении этих месяцев я ловила каждую скупую новость о новом правителе Ада, хотя их почти не было. Если где-то звучало его имя, внутри все сжималось. А если глаза улавливали похожую фигуру, тело деревенело, отказываясь подчиняться. – Надолго? – голос дрожит, как и пальцы, но мне нужно выяснить все до конца. – Этого я не знаю. Возможно, вам лучше спросить у него самого. Киваю, пустыми глазами смотря на то, как ангел прощается со мной, даже не слыша его слов. Меня поглотило странное состояние. С одной стороны безумно горько от того, что мама согласилась спасти мне жизнь только после того, как ей за это предложили плату. Но с другой… именно Люцифер был тем, кто спас меня. Принес меня к Муриэлю, пошел на сделку. И не появлялся все это время не потому, что просто забыл обо мне. Кажется, пришло время перестать прятаться и навестить Ад.