Часть восьмая. Возвращение
18 декабря 2020 г. в 07:06
От раздумий по поводу состояния своего ума Гэвина отвлекает запах кофе. Это уже интересно! Свой любимый кофе, – а это был именно тот запах, ни с чем не спутать – Рид не пил уже несколько лет. Если Ричард таким образом решил подлизаться, то это самый мерзкий поступок из всех, что он делал. И всё же кофе есть кофе, поэтому мужчина встаёт с дивана, хрустит суставами и уходит на кухню, будто бы следуя за приятным шлейфом подобно герою мультфильма.
Там его ожидал уже полностью умытый и ухоженный хозяин квартиры. Он с абсолютно спокойным видом пил сваренный в турке кофе, через наушники слушая утренние новости по радио в телефоне. Кто вообще в двадцать первом веке этим занимается? Оказывается, существуют люди, которые пользуются этой пыльной иконкой "Радио", а не запихивают её в дальний угол рабочего экрана. Рэйкет вынул один из наушников, стоило Гэвину только заглянуть на кухню.
– Доброе утро. Этой ночью звонила твоя жена. Я сказал ей, что ты перебрал, так что переночуешь у меня. Она у тебя такая милая, не правда ли?
Молодой офицер улыбнулся бы со всей своей ехидностью, но увы, ранения, полученные на вчерашнем мероприятии по случаю Рождества, не позволяли ему в полной мере использовать мимику для выражения эмоций. К слову, о Рождестве. До него оставалось каких-то двое суток. Но дом Ричарда по неясной причине не был готов к празднику. Ни единого праздничного украшения. Есть вероятность, что он будет встречать этот праздник на работе, поэтому и не переживает. Но что-то подсказывает Гэвину, что причина вовсе не так очевидна, как может показаться.
– Правда так считаешь? – с сомнением задаёт вопрос детектив, почуяв неладное. – Если подмазываешься, то делай это не так жутко.
Если бы Ричард прямо сейчас сказал Риду о том, что тот чертовски прав, все дальнейшие события не имели бы и малейшего значения. Гэвин бы тут же покинул этот неприятный дом и вернулся к семье. Но Рэйкет, понятное дело, не говорит ни о чём подобном на истину, и мужчина лишь берет свою порцию кофе, усаживаясь напротив хозяина дома за одним столом.
– Почему этот дом полузаброшенный? Ты вообще здесь не бываешь? Где хотя бы ссаная гирлянда? – с самым настоящим, не спровоцированным интересом спрашивает Гэвин, оглядывая кухню, не вызывавшую никакого желания в этом месте не то что пищу потреблять, но даже воду пить. Кофе – исключение.
– У меня не было времени обустроить его. Когда я получил дом в наследство, я ещё учился. А сейчас работаю, – кратко объясняется Рэйкет, выключая радио-эфир и откладывая мобильный в сторону.
Разговор с Гэвином явно волновал его больше, чем прослушивание городских новостей.
– Я не помню, когда в последний раз отмечал Рождество. Не вижу в этом смысла, когда в доме только я да стены.
Парень постукивает подушечками пальцев по чашке, стараясь то и дело заглянуть собеседнику прямо в глаза. Но тот будто бы нарочно отводил их.
– Если захочешь принять душ, проходи в дальнюю комнату по коридору. Я оставил там полотенце.
Кажется, достучавшись до чашки, Ричард прекращает её донимать и отпивает ещё пару глотков кофе. В его чашке он был остывшим. Или остуженным. Тут уж с какой стороны посмотреть.
Лучше ли принять душ по возвращению домой или же принять его у Ричарда? – над этим Гэвин хорошо так задумался. Неясно только почему приличное количество времени он потратил на раздумья об этом, мечась между двух огней. По итогу он выбрал вариант с тем, чтобы принять душ в этом доме. Если кофе из образа жизни Рида ушёл после студенчества, то вот утренние водные процедуры он не променяет никогда и ни за что. Поэтому, только допив кофе, мужчина сразу же уходит в ванную комнату, следуя указаниям хозяина дома.
Сразу за этим ничего сверхъестественного не произошло, как бы детектив ни пытался заметить странностей в поведении коллеги. Гэвину никто не помешал принять душ, никто не предлагал ему завтрака. Да и в принципе его в этом доме больше никто и ничего не держало.
Рэйкет будто бы отпустил нити чужого разума, а Рид ощутил это физически.
Однако когда детектив Гэвин уже собирался попрощаться с гостеприимным Ричардом, пострадавшим от его удара и провожавшим его до двери, парень внезапно озвучил ту мысль, что была похожа на ту, что пытался донести ещё вчера:
– Если ощутишь уныние, всегда можешь вернуться сюда. Даже если меня не будет, – и на этом отдаёт Риду второй ключ от входной двери.
Мужчина бросает на Ричарда недовольный взгляд, но ключ убирает в карман и уходит, никак не отвечая ему словесно на это жест. Наконец-то он может вернуться домой! Ему даже легче становится, стоит уехать от дома Рэйкета на пару километров.
Только вот стоит ему оказаться дома, в окружении жены, что спокойно ожидала его в своём кресле у камина, и дочери, успевшей соскучиться по отцу за ночь, некая лёгкая печаль завладела частью его разума. Будто бы чего-то ему стало не хватать, будто он сам натянул те жгучие нити. Словесных перепалок с Рэйкетом ему не хватало? Желания начистить ему ебало? Хер бы знал. Гэвин злился. Ладно бы эта небольшая отчуждённость продлилась всего один вечер, – нет! нет, она продолжалась вплоть до Рождества. Только в день праздника мысли о странном парне и о его подлизывании благосклонно отступили на второй план, и мужчина смог полноценно уделить как своё время, так и свои мысли семье.
Лишь тогда, когда уставшая Кэра решила пойти спать, а малышка Алиса была уложена спать – раз уж ей завтра нужно ехать на отдых вместе с классом, – к Гэвину вернулись мысли о Ричарде. Он не празднует Рождество, так ведь? Сидит там один в своём доме, значит? А может быть и нет. Может быть, он вместе с Коннором и Норт. Может быть, с родителями или в компании друзей, приятного человека. Всё могло быть. Но лучше проверить свои догадки, нежели сидеть и бессмысленно их перебирать, перегружая мозг лишним. Рид принимает единственно верное решение не думать много, а просто взять и заявиться к Рэйкету посреди праздничной ночи. Конечно, если дом окажется пустым, детектив не останется там, как ему было разрешено. А может быть останется. Всё могло быть.