Под Рождество

      – Маме плохо, – поясняет малышка Алиса, лёжа рядом с матерью в кровати ранним утром.       Малышка уже почти собралась ехать с классом и учителем в поездку, но ведь её нужно было накормить и заплести. Кэру разбудить не удалось: её охватил жар, но в то же время трясло от холода. И подняться девушка никак не могла, просто потому что у неё кружилась голова, стоило оторвать ту от подушки.       – Можно я пойду к тёте Роуз? Скоро автобус приедет, мне пора!       Девочка одновременно не хотела оставлять маму одну, но и пропускать поездку не могла. Деньги её родители уже заплатили. И возвращать их никто не стал бы. А она девочка неглупая, знает, что семейную копейку нужно беречь.       Гэвина сразу начинает терзать совесть. Какой чёрт – какой кукловод? – его дёрнул поехать к Рэйкету, да ещё и заночевать у него? За муками совести, занимаясь лечением жены, детектив приступил к внутреннему обвинению Ричарда. Но долго он этого делать не смог, по одной лишь причине – ему вдруг стало в тягость ощутимо нахождение в собственном доме. Рид ясно понимал это какой-то частью сознания, но другой не хотел этого признавать.       Весь отпуск он провёл с женой и дочерью. И с каждым днём, приближающим конец отпуска, мужчина понимал, что ему его жизнь, если быть честным, надоела, причём настолько, что любой на месте Рида сошёл бы с ума со стопроцентной вероятностью.       В один из последних дней отпуска Гэвин вновь стоит у двери Ричарда. Как ни странно, хозяин дома открывает ему даже без стука.       – Я тоже скучал, – говорит Ричард словно бы в ответ, хотя прежде гость и слова не произнёс, но, видимо, для парня одно только возвращение Рида в этот дом означало то, что тот заскучал. – Без тебя на работе так пусто. Будто бы все разбежались. А твоя подружка начинает раздражать меня. И все вокруг тоже. Один ты меня привлекаешь. А я тебя? – игриво проговаривает Рэйкет, заходя в гостиную и вынимая из шкафа свой главный скелет – гитару.       Это объясняет то, почему у молодого офицера стёртые после мозолей подушечки пальцев. Он учился играть на гитаре. И похоже, детективу предстоит сыграть роль его первого слушателя.       – Если выбирать между тобой и Тиной, то... Тина, – хмыкнул Гэвин, оставляя куртку на вешалке в коридоре, снимая обувь и проходя в гостиную.       Скучал ли он? Вряд ли. Но хотел ли он быть здесь и сейчас? Определённо да.       Мужчина окидывает взглядом гитару, ничего не говорит – пока ещё рано – и садится в кресло, закидывая ноги на журнальный столик. Кэра такого не одобряла. А вот Ричард вряд ли ему запретит. В этом Рид также оказался прав насчёт этого человека.       – И вновь ты рубишь мне сердце. Тебе это приносит удовольствие?       Рэйкет вместе с гитарой присаживается на табурет и начинает настраивать инструмент, используя для такой цели тюнер. Он делал это в спешке, уже желая приступить к игре, а не возиться попусту. Его стремление только мешало настроить гитару так, как нужно.       – Это чтобы не расслаблялся, – ухмыляется гость, расслабляясь в мягком кресле и наблюдая за действиями молодого офицера.       Его ответ, к слову, был более чем честным. Ричард пытался понравиться Гэвину совсем не в образе хорошего друга. И либо Гэвин всё правильно понимает – а понимает он действительно верно, – либо он сам надумал себе этот бред. Если отрицать возможность второго варианта, метод кнута для человека, которому ты нравишься, должен послужить поводом к бóльшим стараниям.       – Я на днях такую песню нашёл.       Хозяин дома улыбается, проводя указательным пальцем левой руки поперёк струн настроенной гитары. Если вообразить, как Ричард советовал при беспамятстве, парень наверняка с большим рвением ждал возвращения Гэвина в этот дом. Но на деле всё не так. Он спокойно выжидал, когда же Рид осознает то, насколько нуждается в этом месте и в компании Рэйкета.       – Она мне сразу напомнила о тебе. Послушай.       Усевшись поудобнее, парень с лёту начинает играть незамысловатую мелодию, пропевая её строки не особо умело, сомневаясь, но всё же надеясь, что его первому слушателю понравится. «Таллула знает, она не одна, кого хочу прижать к себе. На дне у меня кружится башка от передоза тел. Шепни же мне имя, скажи о проблемах. Мои в точь такие же. Я хочу застрять меж твоих зубов, как конфетка. Чтоб ты запомнил, детка. Я затерялся в тебе. В тебе, в тебе, в тебе, я знаю. Я выяснил, что Современный мир неверно кружится. Здесь что-то вроде Круга простыней: религию на хуй. Итак, у нас секс – решенье всех проблем. Давай повторим! Я хочу застрять меж твоих зубов, как конфетка. Чтоб ты запомнил, детка. Я затерялся в тебе. В тебе, в тебе, в тебе, я знаю. На утро бросаешь меня, Хотя не хочу быть один. Я затерялся в тебе. В тебе, в тебе, в тебе, я знаю».       Сначала Гэвин не особо вслушивается в слова Ричарда, отдавая предпочтение самой мелодии. Он делал бы так на протяжении всего исполнения, но текст наглым образом вклинился в мозг, где его смысл обработался и принял форму. Докатились. Либо Ричард флиртует с ним через эту песню, либо издевается, либо Гэвин просто надумал себе это. Постоянно какое-то "либо". Почему? Потому что Рид уже ни в чем не уверен, даже в том, что сможет подняться с этого кресла в здравом уме. Он всё чаще думает о том, что он действительно пациент психбольницы с весьма тяжёлой стадии шизофрении. Блядство.       Мужчина почти тихо вздыхает, ёрзает в кресле, отводит взгляд, вроде бы злится, а вроде бы размышляет, но в итоге возвращает взгляд Рэйкету.       – Да уж, ассоциации имеются, – неуверенно, все ещё размышляя, нужно ли ему это, комментирует Гэвин.       – Чем реже мы видимся, тем хуже тебе становится. Я начинаю не на шутку беспокоиться. Того и гляди, украду тебя навсегда!       Ричард убирает инструмент в сторону и усмехается собственной шутке. И ведь правда, чем больше перерыв между встречей Рэйкета и Рида, тем тяжелее груз на душе у детектива. Кстати о работе. С чего бы Ричард оказался дома, если Тина сегодня писала лучшему другу, что заступает на дежурство? Вопросов по поводу того, почему Ричард открыл дверь без стука, уже не возникает. Ясно ведь, он ждал Гэвина всё это время. И это совсем не жутко. Даже мило в какой-то степени.       Однако Гэвин пропускает речи коллеги мимо ушей и, вспомнив о дежурстве своей подруги, мысленно задаёт интересующий его вопрос Ричарду, но вслух не озвучивает. Ему внезапно становится так спокойно, что уже хер со всем. Рид даже улыбается и позволяет себе расслабиться впервые за долгое время.       – Обойдёшься, Робин Гуд, – насмешливо бросает он и тут же закрывает глаза, откидывая голову на спинку кресла.       Гэвин жил в последнее время неспокойно, что уж говорить о том, как он спал. Сейчас же его клонит в сон, как одурманенного парами: настолько ему хорошо.       – Отдыхай, Гэви.       Сверху на Рида ложится тёплый плед, под которым они с Ричардом засыпали в Рождество. Ему также достаётся нежный поцелуй в щёку и тихое, довольное хмыканье парня, который впоследствии, как он умеет, призрачно исчезает из гостиной. Только в этом месте, рядом с этим человеком ему позволялся покой и полная свобода.       И пусть так будет навсегда.