Под Рождество

      Детектив Рид, ещё не добравшись до порога больницы, слышит знакомые ушам сирены коллег. И только потом видит на парковке машину лейтенанта Андерсона, у которой пристроились патрульные автомобили. Похоже, им было приказано охранять кого-то и держать главного по делу – старика Хэнка – в курсе. Это не могло не напрячь, ведь именно Андерсон вёл дело об изнасиловании Кэры. Сказать, что эта ситуация ещё больше выбила Гэвина из колеи – не сказать ничего. Он даже тормозит несколько секунд, думая, о чём вообще коллегу можно спросить. Вот, казалось бы, Андерсон перед тобой, спрашивай, но слова не находились.       – Что происходит? – Рид даже не брезгует подойти с этим вопросом к Хэнку, учитывая их не очень приятные отношения. Какими бы они ни были, но если разделить Андерсона и пойло, то первого Гэвин уважал с самого начала своей работы в ДПД. – Только не говори, что с моей женой всё ещё хуже, чем сказала Роуз.       – Ох, Рид, не завидую я твоим родным, – с искренней жалостью говорит лейтенант, будто бы подготавливая детектива к самому худшему. – Кэра связалась со мной и сообщила о нападении. Я пока не успел поговорить с ней о подробностях, она пробудет под наркозом какое-то время. Доктор Манфред сообщил о выкидыше. Открылось внутреннее кровотечение. Кэра потеряла сознание, почему и вызвали скорую, – в размеренном темпе, как Хэнк это умел, он выдал суетливому Гэвину всё, что знал сам. – Тебе бы лучше о дочке поволноваться. Малышка вся бледная.       У Рида поплыло перед глазами. Стало дурно. Как он мог такое допустить? Он совсем перестал замечать состояние своей жены в последнее время. Гэвин чувствовал вину и признавал себя глупцом. Это даже не злило его, лишь заставляло постыдиться. Однако мужчина считал, что заслужил такое наказание. Правильно, что ему стыдно. Ему должно быть стыдно.       – Где она? – борясь с тошнотой, спрашивает Гэвин у лейтенанта, и, получив направление, уходит к дочери.       Как же всё вокруг отвратительно. Гэвин отвратителен. Ричард отвратителен!       Около палаты, в которой лежала Кэра, сидела дремлющая Роуз со своим сыном и Алисой. Адам Чепмен не знал, как утешить ребёнка, и вообще был далёк от воспитания детей, просто потому что сам ещё был подростком и нуждался в родительской опеке. Так что девочке оставалось лишь тихо хныкать под боком у соседки. Ей было страшно от того, что она увидела.       Всё то время, что Гэвин пропадал на работе, а затем и в чужом доме, Алисе приходилось просить помощи с учёбой у мамы, которая чаще стала отказывать ей, говоря, что плохо себя чувствует. Кэра прекратила посещать психолога, лишь бы побыть дома и лишний часик полежать. Она даже набрала вес, и не в беременности причина. Девушка перешла на сидячий образ жизни. Для неё отдых был спасением от мучающих болей. Квартира перестала блестеть, как раньше. У хранительницы очага не хватало сил на то, чтобы поддерживать прежний порядок. Алисе было жаль наблюдать за тем, как её мама увядает, поэтому старалась помогать ей во всём. Но с чем она не могла помочь, так это с приступами. Миссис Рид стала всё больше переживать из-за некоторого одиночества, совершенно загубив собственное здоровье. Немудрено, что после нападения она не выдержала как физического, так и морального удара.       Её дочь закричала, увидев маму в луже крови на полу.       Гэвин садится рядом с дочерью, обнимает её, заботливо прижимая к себе, и молчит. Его разум находится где-то далеко, в прострации. Мужчина абстрагируется от размышлений о своей жене по причине того, что эти размышления вытянули бы из него последние силы. А ему ещё нужно казаться живым хотя бы снаружи. Так что Рид не отвечает ничего толкового на вопросы дочурки. Он почти ничего не говорит, лишь гладит девочку по голове. Только один вопрос из всех заставил детектива обратить на него внимание и ответить:       – Пап, а ты... ты нас любишь?       Ребёнок не спрашивал бы о подобном, если бы не имел сомнений. Кто как не дети видят отношения собственных родителей лучше всего? Кому известно, кто кого истинно обидел или предал? – вот таким малышам, как Алиса, которые, казалось бы, совсем ещё жизни не видели, но уже всё прекрасно понимают. Дочка Гэвина и вовсе взрослела не по годам. И если бы он уделял ей побольше времени, то ощущал бы натуральную гордость день ото дня.       – Конечно, люблю.       Рид уже не знал, лжёт он или просто запутался. Он винил себя в том, что сейчас происходило с Кэрой. Она этого вовсе не заслужила. А Гэвин повёлся на временное помутнение рассудка из-за Ричарда. Ведь в его силах было обеспечить как комфорт Кэры, так и свой абсолютно без воздействия Рэйкета.       С этим пора покончить.